Текст книги "Воскресшая любовь"
Автор книги: Мэдлин Хантер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)
И ради жены Эллиот будет держать рот на замке. Вот что любовь делает с мужчинами! Они забывают о своем святом долге перед родственниками и думают только о своих любимых.
Да, с Эллиотом номер не прошел. Какая досада.
Глава 7
Тун Вэй встал прямо перед дверью экипажа. Леона накинула на плечи шелковую шаль. Она была в бальном платье цвета слоновой кости с пышными короткими рукавами с буфами.
– Тебе не обязательно стоять здесь всю ночь и ждать, когда я вернусь, – сказала Леона. – Скорее всего кучер отведет лошадей в другое место. Ты тоже можешь отъехать с ними подальше.
– Нет, я буду ждать вас здесь.
Тун Вэй бросил полный неодобрения взгляд на глубокое декольте вечернего платья Леоны.
– Здесь такая мода, – поймав его взгляд, спокойно объяснила девушка.
Китаец только покачал головой в ответ. Моду, позволяющую женщине оголять те участки тела, которые следовало бы закрывать, Тун Вэй считал непристойной.
Леона поняла, что бесполезно пытаться унять его тревогу за нее. Тун Вэй понимал, что Леоне нужно посещать светские мероприятия и его присутствие там нежелательно. Но он никак не мог взять в толк, чем занимаются на этих самых вечеринках. Он мысленно рисовал себе картины, как собравшиеся там напиваются, мужчины бросают похотливые взгляды на полураздетых женщин и нарушаются все нормы морали.
Леона подошла к двери и сразу же окунулась в сверкающий мир блистательного высшего света. Федра и Истербрук в один голос настаивали, чтобы она приняла это приглашение. Бал проходил в доме барона Пеннингтона. Грандиозный размах этого торжества обещал огромные возможности для встречи со множеством нужных людей.
Леона неукоснительно следовала советам леди Федры и Истербрука, и это уже начало приносить свои плоды. На прошлой неделе Леона вела активную светскую жизнь, и благодаря этому ей удалось немного продвинуться в решении своих вопросов. Накануне она присутствовала на званом ужине, во время которого узнала много любопытного и даже удивительного. Мужчина, который сидел за столом слева от Леоны, неожиданно вспомнил о том, что в свое время прочел в газете небольшую заметку, в которой говорилось о кончине некоего мистера Монтгомери.
Эти слова стали настоящим откровением для Леоны. Мало кто знал отца в Англии. Поэтому появление объявления о его смерти в английской газете показалось Леоне в высшей степени странным событием. Леона решила, что первым делом ей нужно во что бы то ни стало отыскать этот некролог и прочесть его.
После того как лакей доложил о появлении Леоны, к ней сразу же вышла хозяйка дома. Пройдя через зал, где было полно людей, они встали у стены.
– Мы рады, что вы согласились к нам присоединиться. Вас видят только в самой изысканной компании. Вы водите дружбу со сливками общества. Поэтому все мы горим желанием познакомиться с вами поближе.
Леди Пеннингтон заговорщически улыбнулась Леоне, как будто они были старыми подругами и обменивались сплетнями. Вот только старыми подругами они на самом деле не были. И объектом для сплетен оказалась сама Леона.
– С маркизом мы знакомы еще со времени моей ранней юности. Он великодушно помогает мне освоиться в Лондоне.
– Говорят, он проявляет великодушие лишь в том случае, когда сам этого хочет, что бывает не так уж часто. Еще говорят, что он бывает мил и любезен еще того реже. – Леди Пеннингтон повернула голову и посмотрела через плечо.
Леона взглянула туда, куда смотрела баронесса. У стены напротив стоял мужчина высокого роста, с красивым лицом и любезничал с двумя пожилыми дамами, которые краснели, словно юные школьницы.
Истербрук выглядел как воплощение власти и одновременно казался немного опасным. Последнее впечатление наверняка создавалось благодаря его черной одежде, растрепанной шевелюре и тяжелому взгляду.
Заметив Леону, Истербрук направился к ней. Когда он шел к ней через весь зал, Леона видела, как присутствующие, не прерывая разговоров, сами того не желая, невольно поворачивали голову в его сторону.
Внимание, которое привлекал к себе Истербрук, тяготило Леону. Ее также раздражало, что, по мере того как он к ней приближался, у нее все учащеннее билось сердце. Хозяйка дома нашла предлог, чтобы удалиться, предоставив маркизу и мисс Монтгомери возможность перекинуться парой слов наедине.
– Здравствуйте, мисс Монтгомери.
Леона присела в реверансе.
– Добрый вечер, лорд Истербрук. Не ожидала встретить вас здесь. Говорят, вы не посещаете вечеринки, только званые обеды.
– Вы отказались поселиться у меня в доме на Гросвенор-сквер, вот и приходится хвататься за любую возможность, чтобы встретиться с вами.
– Представляю, как обрадовалась леди Пеннингтон, что ей удалось заполучить вас на свой бал. Бьюсь об заклад, одно ваше присутствие обеспечивает успех этому светскому рауту. – Подчеркнутая вежливость Леоны была приправлена изрядной порцией яда. – Каким образом вы устраиваете наши встречи? Сообщаете хозяевам дома, что, в случае если они пригласят меня, вы тоже почтите их дом своим присутствием?
– Нет, я ни слова им об этом не говорю. Что на уме хозяев дома, не знаю. Если хозяева надеются, что, пригласив вас в гости, смогут заполучить меня, – это их личное дело.
Истербрук делает вид, будто он ко всему этому не причастен. Как бы не так. Пригласив Леону на прогулку по парку, Истербрук хотел, чтобы в свете узнали, что он за ней ухаживает. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что хозяйки домов смекнули, что, если пригласят к себе его пассию, неуловимый Истербрук будет в их распоряжении. Его появление на этом балу еще одно тому подтверждение.
– Надеюсь, вы не будете следовать за мной по пятам? В этом случае я не смогу узнать ничего интересного.
Леона извинилась и оставила Истербрука. Она разыскала среди гостей леди Уоллингфорд и обменялась с ней обычными любезными фразами. Леди Уоллингфорд, в свою очередь, представила Леону другим дамам. В течение часа Леона в окружении дам и джентльменов потчевала их рассказами об Азии.
– Как ты здесь оказался, черт возьми? – искренне удивился Деннингем. – Что с тобой? Ты не заболел?
– Напротив, я наконец выздоровел.
Деннингем широко улыбнулся:
– Как бы то ни было, я рад, что ты пришел. Посоветуй, кого из прелестных дам пригласить на танец.
– Станцуй с каждой из них, а с теми, кого не слишком впечатляет твой титул, – по два раза подряд.
– Тебе легко говорить. Мой титул – единственное что может привлечь ко мне дам.
– Неправда.
Деннингем разглядывал девушек. Кристиан старался не смотреть в сторону Леоны, которая стояла в двадцати футах от него в окружении гостей. Она находилась в центре внимания. Особенно активно оказывал ей знаки внимания молодой морской офицер.
Вдруг оттуда донесся взрыв хохота – такой громкий, что многие – в том числе Деннингем – посмотрели в ту сторону. Деннингем увидел среди гостей женщину с волосами цвета воронова крыла и с темными глазами. Видимо, это в ответ на ее шутку все только что рассмеялись.
– Это она? Ведь это она, не так ли? – спросил Деннингем. – Так вот почему ты сегодня здесь, Истербрук. Красивая женщина. Она необычная, правда?
Да, она необычная. И сейчас эта красивая необычная Леона одаривает морского офицера слишком большим количеством лучезарных улыбок.
– А вот и Трефовый Король, который прибыл, чтобы провести разведку на местности и найти себе новое развлечение, – сказал Деннингем. – Видимо, ему трудно смириться, тем, что не он в центре событий.
Не сводя глаз с Леоны, окруженной восторженными слушателями, герцог Эшфорд направлялся туда, где стояли Истербрук и Деннингем. Видимо, он сейчас попросит, чтобы они ей представили его – тогда он тоже окажется в центре внимания.
Ну уж нет, этот номер у него не пройдет! Кристиан не считал молодого офицера своим соперником. Эшфорд – другое дело. И не потому, что он герцог.
Для мужчины его лет – герцогу было сорок пять, его волосы уже слегка тронула благородная седина – герцог нес свой возраст с раздражающей юношеской грацией. В обществе он чувствовал себя как рыба в воде. Его манеры были безупречны, его элегантность вошла в поговорку, юмор был искрометным, а о его политической прозорливости ходили легенды. Вдобавок ко всему герцог был недурен собой: высокий, широкоплечий, ладно скроенный. Он давно привык и считал само собой разумеющимся, что его везде замечают и все им восхищаются. Эшфорд идеально подходил для роли потомственного пэра и являл собой пример аристократичности в лучшем смысле этого слова.
Они обменялись приветствиями. Эшфорд приподнял бровь, что должно было означать его удивление тем, что Истербрук присутствует на многолюдном званом вечере. Затем герцог бросил многозначительный взгляд на Леону.
– Слышал, у тебя новая пассия, Истербрук. Я понятия не имел, что все так серьезно. Ты даже пришел на бал.
– Да вот решил напоследок насладиться лондонским сезоном.
– Смотри в оба: твою красотку могут увести. Молодой Кроуфорд увивается возле нее. Если хочешь, я могу остудить его пыл. У меня еще остались друзья в Адмиралтействе, и Кроуфорду об этом известно. Ведь это я присвоил ему офицерский чин.
Эшфорд не упускал случая как бы невзначай упомянуть в разговоре о своем влиянии. Все знали, какую роль он играл в правительстве в годы войны. Ему не обязательно было намекать сейчас на то, что во время войны он часто давал консультации по военным вопросам в морском министерстве.
– Я и сам могу его осадить, если сочту нужным, – сказал Кристиан. – А если тебе так нравится вмешиваться в дела твоих приятелей, посоветуй Деннингему, на ком из этих жаждущих личного счастья девушек ему жениться.
– Жениться? – опешил Деннингем и покраснел. – Насколько я помню, речь шла о том, с кем мне потанцевать, а не на ком жениться!
– Да ты просто рожден для брака. Если такое вообще возможно у мужчин. И тебе в самом деле давным-давно пора жениться, – сказал Эшфорд. – Вот только на ком… Так, дайте подумать… – Он окинул взглядом бальный зал, придирчиво рассматривая барышень.
Деннингем терпел это молча, стиснув зубы. Глядя на друзей, Кристиан улыбался. Эшфорд слыл в обществе знатоком женщин и мог найти для Деннингема подходящую невесту.
– Вон та, Деннингем. Которая стоит у стены. В белом платье, рядом с женщиной в небесно-голубом. Мисс Элизабет Тейлорсфилд – из хорошей семьи. Она из моего графства. Девушка славится своей добродетельностью, скромностью и добрым сердцем. Это будет вполне респектабельный брак. Пойдем я тебя представлю.
С обреченным видом – как бычок, которого ведут на заклание, – Деннингем последовал за Эшфордом. Наблюдая эту картину, Кристиан подумал, что его другу не удастся избежать помолвки. Причем в самое ближайшее время.
Кристиан то и дело исподтишка бросал взгляды на Леону, пока его вниманием не удалось завладеть его тете. Тетя сделала знак Кристиану подойти к ней и скосила глаза в сторону молодого неженатого пэра. Вероятно, эта заботливая наседка хотела, чтобы Кристиан представил им перспективного жениха.
Кристиану ничего не оставалось, как исполнить свой долг перед родственниками. Тем более что с противоположной стороны зала ему будет удобнее наблюдать за Леоной.
От Истербрука ни на минуту нельзя было избавиться. Всякий раз, поворачивая голову в его сторону, Леона ловила на себе его взгляд. Даже не видя его, она чувствовала, что он следит за ней.
Сердце трепетало у нее в груди. Она пыталась отвлечься интересной беседой, но вскоре с сожалением вынуждена была признать, что присутствие Истербрука ее волнует.
Одни гости присоединялись к ее кружку, другие – уходили. И только один белокурый худощавый молодой человек не отходил от нее ни на минуту. Он был одет в форму морского офицера. Его представили Леоне как лейтенанта Кроуфорда. Вряд ли его привлекли к ней рассказы о Дальнем Востоке, где, как выяснилось, он тоже успел побывать. Он слушал рассказы Леоны, потому что ему нравилось ее общество.
– Мисс Монтгомери, позвольте предложить вам освежающие напитки, – прошептал он украдкой, воспользовавшись короткой передышкой, когда гостей отвлекло что-то другое. – Мне было бы намного приятнее побеседовать с вами наедине. Возьму на себя смелость заявить, что нас с вами многое объединяет: у нас общие знакомые, общие вкусы.
Лейтенант отвел Леону в столовую поужинать.
– В какие страны заходил ваш корабль? – спросила Леона, когда они сели за стол. – Вы долго пробыли на Востоке?
– Судьба забросила меня в Индию, а оттуда наше судно отправилось в Китайское море.
– Ваш корабль заходил в китайские порты?
Лейтенант кивнул:
– Мы бросили якорь в Линтине. Вместе с нами на корабле ехала одна важная персона. У этого человека были дела в Гуанчжоу. Корабль бросил якорь в Линтине, а этот пассажир вышел на берег и отправился по делам в город.
– Видимо, это был какой-нибудь представитель Ост-Индской компании. Но почему его отправили на корабле его величества, а не на судне компании?
– Этот человек не имел отношения к компании. По крайней мере официально. Думаю, он представлял интересы других людей.
И наверняка весьма влиятельных. Иначе ему не предоставили бы каюту на корабле королевского флота. Рассказ увлек Леону. Затаив дыхание, она ждала, когда Кроуфорд снова заговорит. Но офицер молчал.
– Мне всегда хотелось узнать, кто еще, кроме Ост-Индской компании, заинтересован в торговле с Китаем. По английскому закону никто, кроме компании, не имеет права вести торговлю с этим государством. Но существуют обходные пути. К тому же страны Востока ведут торговлю между собой.
Лейтенант многозначительно кивнул.
– Точно ничего не могу сказать. У меня есть только кое-какая информация к размышлению. Но здесь нас могут услышать, что нежелательно. – Кроуфорд наклонился и сказал Леоне на ухо: – На террасе не так людно. Окажите мне честь, мисс Монтгомери. Давайте выйдем на террасу, подышим свежим воздухом.
Леоне необходимо узнать поподробнее о таинственном пассажире корабля. Чтобы не привлекать к себе внимания, они вышли из-за стола порознь, договорившись через несколько минут встретиться на террасе.
Выйдя на террасу, Леона не сразу увидела Кроуфорда. Она заметила его немного погодя, в дальнем конце террасы, где было темно.
Когда Леона подошла к лейтенанту, он взял ее за руку.
– Пройдите сюда, прошу вас. Осторожность нам не помешает: вам нельзя рисковать своей репутацией.
Они спустились по ступенькам террасы в сад и сели на скамейку в увитой плющом беседке.
– У меня есть основания полагать, что в Англии есть люди, замешанные в незаконных торговых операциях с Китаем. Они действуют через посредников. Вы полагаете, что ваш пассажир является одним из таких агентов?
– Вполне возможно.
– Вы сказали, что располагаете некоторой информацией к размышлению. Вы подумали о том же самом, что и я?
– Да, полагаю.
– Что значит «вы полагаете»?
Кроуфорд заерзал на месте и, приблизив свое лицо к лицу Леоны, прошептал:
– Ну, может быть, я немного преувеличил… чуть-чуть сгустил краски, так сказать… Чтобы заинтересовать вас… А сейчас вы еще прелестнее, чем при свете канделябров. Я не могу оторвать взгляда от ваших губ. Они яркие, как вишни. Я должен… – Он наклонился к ней еще ближе. – Я должен узнать вкус ваших поцелуев.
Не веря своим ушам, Леона отпрянула от лейтенанта, но он неожиданно обнял девушку. Она попыталась вырваться.
– Сэр, вы забываетесь. – Леона отвернулась. – Сейчас же прекратите…
– Лейтенант Кроуфорд, вы владеете шпагой? – донесся голос из темноты.
Лейтенант замер, затем отпустил Леону и отодвинулся. У Леоны отлегло от сердца. Истербрук появился вовремя.
– Я, кажется, спросил у вас, владеете ли вы шпагой, лейтенант Кроуфорд, или от любовного пыла вы потеряли дар речи?
– Да, владею, и неплохо.
– Неплохо? Тогда я вам сочувствую. Потому что «неплохо» означает, что вы не владеете шпагой достаточно хорошо. Если я узнаю, что вы домогались мисс Монтгомери, вызову вас на дуэль. И если вы выберете для поединка шпаги, у вас мало шансов остаться в живых.
Лейтенант Кроуфорд застыл на месте. Наконец справившись с собой, он поднялся.
– Тогда я не стал бы выбирать для дуэли шпаги.
– Ну что ж, с пистолетами у вас не осталось бы ни единого шанса. Но то и другое имеет значение только в том случае, если вы действительно докучали даме. Ну так как? Вы домогались мисс Монтгомери? Признаться, то, что вы делали с ней здесь в беседке, при свете луны, выглядит со стороны немного двусмысленно.
Лейтенант Кроуфорд заметно занервничал. Он стоял сейчас перед выбором: ответив честно, тем самым он обречет себя на верную смерть. А отпираться было бессмысленно, потому что дама, о которой шла речь, сидела от него всего в трех футах.
Несмотря на то что Леона была рада своевременному появлению маркиза, завершить этот инцидент дуэлью она считала величайшей глупостью.
– Лейтенант не домогался меня, лорд Истербрук. Просто докучал.
– Докучал? Кроуфорд, этот факт, возможно, является более веским основанием для дуэли. Скорее уносите отсюда ноги, пока вы еще в состоянии это сделать.
Лейтенант Кроуфорд решил, что в сложившейся ситуации разумнее всего последовать данному совету. Кивнув Леоне, он исчез в темноте.
– Вы все еще не изменили своей привычке уединяться с молодыми людьми в саду посреди ночи, Леона? Как это было когда-то со мной в Макао? Я думал, вы стали более осмотрительной.
– Я полагала, мы просто поговорим с глазу на глаз – и ничего больше.
– Кажется, я догадываюсь, чем вас завлек лейтенант. Видимо, намекнул, что ему известно что-то важное о Гуанчжоу, и сказал, что он сможет поделиться информацией, только когда вы останетесь с ним наедине.
Леона подняла на него удивленные глаза. Как Кристиан догадался? Он что, видит ее насквозь?
– Вы подоспели как раз вовремя. Как вам это удалось?
– Я отвык от шума и хотел немного побыть один, в тишине. Поэтому и вышел в сад.
– Но у меня создалось впечатление, что у вас с самого начала не было никаких сомнений относительно намерений лейтенанта Кроуфорда. Наверное, вы знали, что он за человек. Вы даже точно сказали, как ему удалось выманить меня в сад.
– Его намерения были так очевидны, что ни у кого, кроме вас, не вызывали сомнений. А чем вас можно заманить, понятно. Только тайны, связанные с торговлей на Востоке, способны заставить вас позабыть о благоразумии.
– Вы следили за мной? Подслушивали наш разговор?
– Разумеется. И делал все это ради вашей безопасности. – Истербрук подошел ближе и, глядя Леоне в глаза, сказал: – Вижу, мои подозрения подтвердились: вы намерены разузнать в Лондоне какие-то тайны, которые – чует мое сердце – не доведут вас до добра. Стоит вам только намекнуть о том, что кто-то знает что-то о нелегальной торговле с Китаем, как вы побежите за ним куда угодно в любое время дня и ночи.
– Я родилась в семье коммерсанта, занимавшегося торговлей в Китае. Поэтому мой интерес к этому вопросу легко объяснить.
Кристиан молчал. Удалось ли Леоне убедить его, или его мысли витали сейчас где-то далеко?
– То, что вы следили за мной и подслушивали наш разговор, не имеет никакого оправдания.
– У меня есть для этого уважительные причины. Я хотел найти повод, чтобы отогнать от вас Кроуфорда. Я искал благовидный предлог и ждал, когда он допустит какую-нибудь оплошность, чтобы я мог вмешаться. К тому же мне хотелось увидеться с вами в саду наедине, где нас никто не увидит. Чтобы ни одна живая душа об этом не знала. И мое желание исполнилось.
Ночь с ее запахами и звуками пробуждала нежные воспоминания. Леона мысленно унеслась в прошлое, на много лет назад, в другой сад, за много тысяч миль отсюда. Той далекой ночью смутное томление теснило ей грудь, не давало заснуть. Она вышла в сад, чтобы подышать свежим воздухом и полюбоваться красотой лунной ночи. А еще – в тайной надежде застать в саду его. В этом она не могла признаться даже себе самой.
Тогда они просто стояли рядом и молча смотрели друг на друга. Точно так же, как сейчас.
И Леоне впервые за все время показалось, что перед ней – тот юноша, которого она знала раньше. Казалось, он с тех пор совсем не изменился. Леона снова чувствовала себя перед ним слабой и незащищенной.
Чувства были обнажены, рассудок дремал. Все в ней ликовало от радости встречи с ним. От того, что они с ним сейчас одни, от волнующего предвкушения его ласки, которая должна непременно за всем этим последовать.
Нужно немедленно уйти. Она не должна поддаваться эмоциям.
Однако ноги Леоны словно приросли к земле, она не могла пошевельнуться.
В этот момент сильная мужская рука легла ей на плечо.
– Вы не уйдете от меня сейчас. Еще рано, – прошептал Кристиан где-то вблизи ее уха, обдав ее шею горячим дыханием.
– Почему? Не потому ли, что вы мне это приказываете?
Истербрук прикоснулся губами к мочке ее уха, а затем его губы заскользили к ее плечу.
– Потому что вы сами этого не хотите. И еще потому, что от судьбы не уйдешь.
Подойдя сзади, Кристиан обнял ее за талию. Он осыпал страстными поцелуями плечи и шею Леоны, а его волосы щекотали ей щеку.
Леона притихла и закрыла глаза. Ее сопротивление было коротким и ни к чему не привело. Ее тело предательски поддавалось Истербруку, воспламеняясь от каждого поцелуя и прикосновения. Ее сердце ликовало и учащенно билось, а в памяти всплывали мгновения прошлого и тайные девичьи мечты, которые вот уже на протяжении многих лет Леона скрывала от всех – и от самой себя в том числе.
Леона не сопротивлялась, когда Кристиан повернул ее к себе лицом и страстно поцеловал в губы, словно хотел напомнить ей о прошлом. Истербрук умел соблазнять. Неизменно уверенный в себе. Неизменно опасный. Он умел соблазнять лишь одним поцелуем. Он овладевал волей женщины и единолично ею распоряжался.
Истербрук ласкал ее тело через платье. Он поднял ее на руки и, сев на скамью в увитой плющом и погруженной в темноту беседке, посадил Леону себе на колени.
Леона пылко отвечала, понимая, что тем самым молчаливо дает согласие на нечто большее.
Руки Истербрука скользили по ее телу, одетому в тончайший китайский шелк, который в этот момент казался им обоим железной броней. Леона тихо стонала от его прикосновений, и с каждой новой лаской ей все сильнее хотелось устроить пиршество на чудесном празднике жизни.
Леону охватила смесь удовольствия и желания, ее кровь неистово бурлила. Она обнимала Кристиана и пылко целовала и ласкала его.
Истербрук ласкал ее грудь сквозь платье.
– Я мечтал об этом все эти семь лет.
Когда, словно услышав ее молчаливые мольбы, он начал расстегивать платье Леоны, его рука неожиданно замерла.
В темноте раздался чей-то смех и послышались голоса, которые с каждой минутой становились все ближе. Затем звуки стали стихать и наконец все смолкло.
Тот факт, что их неожиданно потревожила другая парочка влюбленных, подействовал на Леону отрезвляюще. К ней постепенно начало возвращаться ощущение реальности. Реальности того, что она находится сейчас наедине с Истербруком в саду, поздним вечером, в кромешной тьме.
Кристиан не выпускал Леону из объятий, а она сидела с закрытыми глазами и парила в дымке желания.
– У вас было что-то с Педро?
Леона открыла глаза и увидела, что Истербрук пристально смотрит на нее.
– Нет.
– А с каким-нибудь другим мужчиной?
– Нет.
Истербрук торжествующе улыбнулся и снова стал ласкать ее грудь, пытаясь нащупать сосок.
– Вы знали, что рано или поздно мы встретимся.
Собравшись с силами, Леона заговорила:
– Это непостижимо. Ваше самомнение не имеет границ. Я не собиралась беречь себя для вас. Просто никогда не испытывала к мужчине достаточно сильного желания.
– Мне нужно убедиться, что в настоящий момент вы его испытываете.
Леона почти сдалась. Но шум, доносившийся из дома, напоминал о том, что здесь не место для любовных игр.
– Быть может, я поступаю опрометчиво, но я ничего не боюсь – какие бы желания вы ни пробудили во мне. Я знаю, что настоящий джентльмен не попросит меня отдаться ему в садовой беседке, окруженной множеством гостей.
– Сейчас мы с вами незаметно улизнем отсюда, и вы поедете со мной на Гросвенор-сквер.
– Если вы попытаетесь увезти меня в своем экипаже, Тун Вэю придется вас убить.
– Тогда мы отправимся к вам в вашем экипаже. Тогда Тун Вэй поймет, что вы едете со мной добровольно.
– Нет. – Когда Кристиан стал ее ласкать, Леона едва слышно вздохнула.
– Это говорит лишь о том, что я должен во что бы то ни стало вас убедить. А я-то думал, что мне удалось наконец сломить ваш мятежный дух.
– Если вы будете продолжать в том же духе, я умру. От страсти. И вы ничего не выиграете. Только маркиз может получить все, чего бы ни пожелал. А мы – простые смертные – не можем на это претендовать.
– Я должен приложить максимум усилий, чтобы вы передумали и поехали со мной. Обещаю вам: вы останетесь живы.
Через мгновение его рука оказалась у Леоны под юбкой. Кристиан ласкал ее колени и бедра над подвязками. От такой неслыханной дерзости Леона остолбенела. Его неожиданный натиск и удовольствие от его ласк ошеломили ее. Леона отдалась наслаждению, которое он дарил ей своими прикосновениями.
Безудержное желание охватило Леону, она забыла обо всем на свете. Только бы он не останавливался, думала она.
Опомнившись, Леона, все еще сидя на коленях у Кристиана, поправила платье и посмотрела в сторону сада.
– Н-да… Теперь я понимаю, как много потеряла за все эти годы.
– Полагаете, вместо меня это мог с вами делать другой? Ну уж нет. Вряд ли нашелся бы мужчина, который умеет это делать лучше меня.
Леона негромко рассмеялась и покачала головой:
– Лорд Истербрук, ваша самонадеянность не имеет границ.
– Это не самонадеянность, я говорю правду. Вы правильно делали, что берегли себя для меня.
– Во-первых, я не берегла себя для вас. А во-вторых, вы не единственный, кто искусен в любви.
– Может быть, и так. Но вы никогда этого не узнаете.
Можно было подумать, что Истербрук заявил на нее свои права. Леона поднялась.
– Благодарю вас за то, что не воспользовались моментом и я продолжаю оставаться девственницей.
– Неужели это так важно для вас?
– В Макао мне это не казалось важным, – помолчав, произнесла Леона, – но теперь все здесь думают, что у нас с вами роман. Так что, как говорил Шекспир, «уж лучше грешным быть, чем грешным слыть».
– И что же сегодня изменилось для вас?
– Благодаря вам я только что узнала, что испытывает женщина, охваченная страстью, и от чего отказывается. – Леона поправила прическу. – Сейчас, глядя на меня, гости на балу догадаются, чем мы с вами занимались.
– Здесь, в саду, есть еще один выход. – Истербрук взял Леону за руку. – Пойдемте со мной.
Кристиан нашел в саду потайную калитку и вывел Леону на улицу, где ждали экипажи. Он издали заметил Тун Вэя. Китаец стоял на своем посту.
Леона снова поправила прическу.
– Не беспокойтесь, – сказал Истербрук. – Он ничего не заметит: на улице слишком темно. – Кристиан привлек Леону к себе и заглянул в ее блестящие глаза. – Отошлите его домой. А мы с вами поедем ко мне.
– Не могу.
– Вы просто не хотите. Но почему?
Задумчиво глядя на Истербрука, Леона погладила его по щеке и высвободилась из его объятий.
– Потому что к концу лета я вернусь к своей нормальной жизни. И моя судьба – в Макао. И еще потому, что вы не Эдмунд, а маркиз Истербрук.
