Текст книги "Тайна девичьего камня"

Автор книги: Майкл Мортимер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

– Какой?

– Поговорить с Альмой. Мы всегда можем позвонить ей с чужого телефона.

– Телефон у меня есть. Нам надо только купить симку.

– Мы это устроим, – он еще подумал. – Но вы с Альмой должны поговорить в спокойной обстановке.

– Есть еще одна альтернатива, – сказала Ида, почувствовав что-то среднее между злостью и решимостью.

– Какая же?

– Встретиться с ней.

– Каким образом?

– Если нам удастся доехать до конца, – ответила Ида.

Ее рот словно решил сказать то, что сама она еще не продумала:

– Если нам удастся доехать до Москвы.

31

Часы на приборной доске показывали больше половины седьмого вечера. Они съехали с лесовозной дороги и свернули на более узкую, но расчищенную дорогу, которая шла совершенно прямо через необычайно густой еловый лес. Они ехали осторожно, не включая фар.

– Мы больше не можем использовать эту машину. По крайней мере на больших дорогах.

– А ты не сменил на ней номера?

Он улыбнулся.

– Запасы кончились.

Они проехали мимо нескольких заброшенных сараев и свернули на восток, на посыпанную песком маленькую боковую дорожку, где ничего не было видно.

– Подожди, – тихо сказал Лассе.

Они долго молча и неподвижно сидели на местах, пока он наконец не посмотрел на свои наручные часы.

– Теперь.

Он вылез из машины и стал выгружать мешки. В машине сразу стало очень холодно. Он обошел машину и открыл ей дверь, и она застегнула молнию до самого подбородка.

Немного поодаль среди деревьев Ида заметила что-то темное и большое. Может быть, домик?

Когда Лассе вытащил последний мешок, она вздрогнула.

Из темноты вышли двое мужчин с закрытыми темными капюшонами лицами. Когда они сняли капюшоны, она увидела, что одному лет пятьдесят, а другому лет тридцать.

Сначала все молчали. Мужчины мерили ее взглядом.

– Ну, – наконец сказали они в знак приветствия.

– Ну, – ответил Лассе.

Казалось, они по-прежнему присматриваются к Иде. Она расслышала какое-то бормотание, но понять, как хорошо они знакомы, было невозможно. Они опять сказали «ну», и, что характерно, на вздохе. Ида поразилась – обычно Лассе так никогда не говорил.

– Значит, вас надо немного подвезти, – усмехнулся тот, что помоложе.

– Да, именно. Небольшой отвлекающий маневр, с вашего позволения.

– Будет сделано.

Они стояли молча, и Ида слышала, как шумят кроны деревьев. «Как же здесь, на севере, все по-другому, – подумала она, – совсем не так, как в Стокгольме».

– А что у вас в мешках? – спросил старший.

– Гм… пожитки, – ответил Лассе. – Она возвращается домой, она слишком долго жила в Стокгольме. На нас еще и это свалилось, как будто нам мало других забот.

– Да, понимаем, – отозвался молодой, который отхлебнул из фляги. – Стокгольм, там же чертовски опасно. Только берегись!

Они все вместе тихо засмеялись.

– Вы можете довезти нас до Свартмуена, – попросил Лассе, – а мы дорогой послушаем радио.

– Конечно, – ответили они хором. – Мы подвезем вас до середины пути, но потом вам надо будет выйти.

После того как Лассе припарковал «вольво» под сосной и накрыл кузов еще одним брезентом, им помогли затащить мешки в багажное отделение черного минивэна, скрытого деревьями.

– Ох уж этот Лассе, – ухмыльнулся молодой, когда они сели в машину. – Что ты опять натворил?

– Ничего, – улыбнулся Лассе в ответ, отказавшись от фляжки. – Ничего, только услышал по радио, что тут снуют полицейские ищейки.

– Да, мы слышали вертолет и весь этот шум.

– Наверняка для убойной охоты, – улыбнулся молодой.

– Шш! – сказал старший и посмотрел на молодого, сдвинув брови.

Ида сидела молча, тесно прижавшись к раздвижной двери. Сиденья были покрыты испачканным полиэтиленом, а на полу лежали сосновые шишки, мяч и несколько таблеток в коробочке с рисунком розовой кошечки Китти.

На переднем сиденье она разглядела выпуск вечерней газеты «Афтонбладет». От какого числа газета? Знают ли они, что она – та, которая… Предполагают ли?

Они спокойно тронулись. За рулем сидел молодой, он выбирал только небольшие лесные дороги. Вдруг они затормозили.

– Дружочек, спокойно, – пробурчал старший, и в свете фар Ида увидела, как зайчик в зимней шубке в панике бежит по колесному следу.

– Дурачок проклятый, – сказал молодой, но сбавил скорость, чтобы заяц смог уйти от света, успокоиться и опять убежать в лес.

– А как Норвегия? Принимает?

– Да, – отозвался Лассе.

Ида не слышала, чтобы по радио говорили по-норвежски.

– Скажи, Лассе, – начал старший, – почему здесь полицейские?

– Ты что, банк ограбил? – опять ухмыльнулся молодой.

Лассе быстро посмотрел на Иду. Было видно, что ему стало легче.

– Поставка, – сказал он, – сорвалась. В темноте на скутере по этим тропкам не проедешь.

Он почти незаметно кивнул Иде и продолжил:

– И мне внезапно позвонили и сказали, чтобы я сворачивался.

– Вот как.

– А потом на трассе началось столпотворение.

– Чисто осиный рой, – подтвердил старший.

– Ну ты и фрукт, Лассе, – сказал молодой. – Ты это знаешь? – И они опять тихо засмеялись, как закудахтали.

«До чего же они его уважают», – подумала Ида.

– А что это за девушка?

– Племянница. Ничего страшного. Она знает, чем мы занимаемся. Сейчас она тоже будет сдавать экзамен на охотника.

Молодой обернулся. Голубые, очень близко посаженные глаза.

– Черт возьми.

Ида посмотрела на него. Что ей делать – отвечать? Лассе толкнул ее в бок.

– Да, – ответила она, – я знаю технику. Если вам нужны хорошие советы.

Мужчины впереди усмехнулись. Лассе опять тронул ее рукой. Она подумала и быстро добавила:

– Или вы подумали, что я стану варить вам кофе?

Все замолчали. Она посмотрела на Лассе, и он тихо кивнул в ответ.

– А как же, – раздалось с переднего сиденья.

Молодой включил радио, четвертую программу. Комментарий в прямом эфире хоккейного матча элитной серии и женский биатлон где-то в Германии. Она снова ощутила тяжесть во всем теле. Засунув варежки в шапку, положила ее как подушку на стекло. За окном был сплошной лес. Они ехали по совершенно пустынным дорогам, сворачивая то вправо, то влево. Иногда они останавливались на развилке, чтобы сориентироваться. Они быстро проезжали заасфальтированные участки и потом опять уходили на боковые дороги. Она вспомнила, как миллионы раз ездила по таким дорогам в подростковом возрасте с Йиггой, Леной и Рафсеном, и как они пили самогон или дешевое отвратительное вино типа кира или «Ла-Гаронн», и как мальчишки писали на ходу прямо через окна машины.

Спортивная передача закончилась бьющей по ушам музыкальной заставкой. Ида только было задремала, как Лассе сказал, что они приехали.

Он открыл дверь и вылез из машины. Оба мужчины остались сидеть и, судя по всему, не собирались идти с ними.

Лассе подошел к водителю и поблагодарил. Бормоча, они обменялись какими-то фразами и кивками, и она поняла, что они остаются здесь одни.

Они молча подняли мешки.

Они находились в какой-то промышленной зоне. Машина почти тронулась, как молодой опустил вниз стекло.

– Наверное, ты хочешь что-нибудь пожевать.

Он протянул ей запечатанный кулек с ирисками.

– Спасибо, – сказала Ида. – Кстати, – добавила она быстро, в порыве, которого сама от себя не ожидала, – можно мне взять газету?

Ей сразу протянули через окно газету. Она крепко сжала газету, чтобы та не раскрылась.

– Как мило с вашей стороны!

Машина развернулась и поехала к воротам.

Вот как. Ничего трудного. Они ничего не поняли.

Когда машина разворачивалась, свет фар осветил обшарпанное одноэтажное здание с заколоченными окнами и несколько небольших ветхих домов рядом. Машина проехала по немного старомодным железнодорожным путям, где стояли столбы со старыми желтыми предупредительными табличками. А потом минивэн совсем скрылся из виду; в полной темноте мерцали только красные задние фары.

– Нам надо поторапливаться, – сказал Лассе.

Он уже начал относить мешки к низкому погрузочному причалу. Ида вся продрогла, но стала помогать.

На деревянных воротах болтался висячий замок. Лассе достал ключ.

32

Ида никак не могла согреться. За дверью была темная прихожая и раздевалка. Краска на стенах облупилась, пахло плесенью. Лассе забрался на табуретку под лампой дневного света, на потолке что-то щелкнуло, и помещение осветилось бледно-желтым светом. Пока он привычно обходил помещение и зажигал все светильники, Ида осматривалась.

В углу стоял верстак, под которым лежал свернутый пожарный шланг. Здесь были также деревянные ящики, радиатор, различные провода и дверцы от шкафов – все старое. На стене висел лист бумаги с высохшими водяными разводами:

Правила распорядка: Рабочий без приказа своего начальника не имеет права посещать какое-либо рабочее место, кроме собственного, и не имеет права вмешиваться в работу других. Мусор, солому, бумагу и отходы из разметочного цеха надо класть в закрытые сосуды в указанных местах.

Подписано Бертилем Сундхольмом 23 октября 1951 г.

– Ну что, сварить тебе кофе?

Она обернулась и увидела его улыбку.

– А что я должна была сказать?

– Спокойно. Ты все сделала хорошо. Тебя даже наградили.

Лассе показал на ее руку, в которой она по-прежнему сжимала ириски и газету.

Газета. На короткое время она о ней забыла.

Ида вошла в следующую комнату, откуда можно было пройти еще в несколько комнат. Лассе стал рыться в шкафу. На открытых полках стояли пищевые консервы. Эмалированная кадка с замерзшей водой.

Лассе собрал спиртовку и, взяв молоток, отколол кусок льда из кадки.

– Мы не можем оставаться здесь надолго. Поедим и поедем. Тебе холодно?

Тут она увидела, что он положил ружье на мойку. Необычайно короткое. За Лассе находился большой встроенный шкаф, и, подойдя поближе, Ида обнаружила в нем дюжину ружей того же сорта. Лассе видел, что она смотрит.

– Держи.

Он протянул ей оружие. Это был обрез. Он показал на нижнюю часть дула. Там стоял какой-то штамп: свастика.

– Мы получаем их из Норвегии. И патроны тоже. Это с войны. Их сотни тысяч, выследить невозможно.

– А нам они зачем?

Он подошел к спиртовке, открыл банку с сосисками и бросил их в кипящую воду.

– За патроны отвечаю я. На моем участке. Отсюда до Рамундбергета. А сейчас мы находимся в одном из моих перевалочных пунктов, если можно так сказать.

– Вы что, охотитесь?

Он кивнул.

– Сегодня вечером мне помогают другие люди. По вечерам здесь всегда кто-то ездит. Они должны нам помочь.

– А если серьезно? Они что, охотники? Опять?

– Да.

– В Норрланде? Это как в скучных шведских экшн-фильмах?

Лассе улыбнулся, а затем сказал на входе:

– Да.

– Кончай это дело. Пахнет мертвечиной.

Он опять улыбнулся, но посерьезнел.

– Это только волки. Я не стреляю. Я лишь устраиваю стрельбу для других. Ты знаешь здешних людей. Они ненавидят волков.

Ида немного поразмышляла, держа ружье в руке, потом положила его на один из столов.

– Я встретила нескольких волков, под Брунфло, по дороге сюда, – вырвалось у нее. – Им ничего не стоило убить меня.

Лассе протянул ей кружку с кофе.

– Ой!

– Они были всего лишь в метре от меня. Я даже могла почувствовать их запах.

– В метре?

– Да. И они вели себя… странно.

Он подумал и кивнул.

– Что значит странно? Расскажи.

Она уронила газету на пол, и они отвлеклись.

Вся первая страница была украшена ее фотографией с водительского удостоверения. «ОНА – УБИЙЦА?» – гласил заголовок. «Жестокий смертельный сюжет. Последний след секретной полиции», а затем из материалов расследования. «Никогда не видел ничего подобного». Читайте об убийстве на страницах 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16…

Ида пролистала до центрального разворота с дорогостоящей графикой – поэтажный план Ратуши в разрезе. Были видны колонны, Золотой зал и Голубой зал с почетным столом и местами для королевской семьи, кухня, черный ход, все телевизионные краны и проходы для обслуживающего персонала. Стрелками было обозначено, как Лобов и «подозреваемая 24-х лет» передвигались по часам. Не все совпадало, например, какой-то свидетель показал, что видел, как она ссорится с Лобовым еще до начала банкета. На следующем развороте тоже был вид в разрезе, но на этот раз он изображал эвакуацию королевской семьи. В момент смерти Лобова король, очевидно, курил на улице. В течение почти получаса нигде не могли найти премьер-министра страны, и пока окончательно не установили личность Лобова, ходили слухи о том, что произошел теракт и что убили Его Величество. «Атака на открытое общество», – гласил один из подзаголовков, призывавший к отставке главы службы безопасности.

Она повернула страницу. Ей стало плохо. «Жертва сама пригласила подозреваемую убийцу», – гласил один заголовок. «Кислота – новое смертельное оружие», – вопил другой. Ида увидела расплывчатую фотографию, снятую на мобильный телефон, она была максимально увеличена, но все равно занимала только четверть страницы. «Никогда не видел ничего подобного», – опять гласил заголовок. Ида сначала не разглядела фото, она увидела только пол, на который упал Лобов. Это место было обведено красным кружком, чтобы помочь читателю. Согласно источникам «Афтонбладет», Лобов «подвергся страшно жестокому насилию, от которого его лицо стало практически неузнаваемым».

В статьях на следующей странице приводились выдержки из допросов Поля: «Она меня отравила», – гласил промежуточный заголовок и немного ниже: «Перестрелка во дворе средней школы имеет отношение к убийству».

Ида кончила читать и бросила газету на пол. Она снова почувствовала недомогание, а к глазам опять подступили слезы.

Этот мерзкий Поль, после всего, что он со мной сделал. Сидеть и беседовать с полицией… Наверное, нас видели вместе на банкете, видели, что я поцеловала…

Какое-то время она молча сидела, стиснув зубы. Лассе явно хотел что-то сказать, но в конце концов просто поднял газету.

– Не знаю, послужит ли тебе это утешением, – начал он после паузы, – но послушай: по сведениям полиции, теперь возникли подозрения в отношении России. Вот что считает Рогер Александерссон, криминалист и писатель: «Невольно в памяти всплывает убийство российского агента-перебежчика Александра Литвиненко, которого отравили несколькими каплями полония 210 в суши-баре в Лондоне в 2006 г. Здесь способ действия отчасти другой, но такие нестандартные и современные способы убийства автоматически связывают с разведслужбами. Речь, вероятно, идет о крайне быстродействующей кислотной субстанции неизвестного состава. Мы начали обмен информацией с ЦРУ и через несколько дней увидим, что нам это даст. И еще: согласно нескольким источникам в Москве, никто не угрожал Лобову, который у себя на родине был мало кому известен и не занимался критикой режима». А вот, – прервал себя Лассе, – интервью с каким-то русским мафиози по фамилии Денисов: «Я не удивлен. Вы только поезжайте в Москву. На Иосифовском рынке можно купить какие угодно химикалии, совершенно открыто».

Ида жестом попросила его прекратить, и Лассе замолчал.

«Сколько еще, – подумала она, – сколько еще мне скрываться? Как беженка в своей собственной стране. Я же ничего не сделала! Было бы намного проще сдаться. А как тогда Ева?»

Она уставилась в стенку, а Лассе протянул ей сэндвич с сосиской.

«Пусть будет, как будет», – подумала она.

– А что на самом деле произошло на банкете? – спросил он. – Может быть, тебе стоит рассказать об этом?

– Нет, не знаю. Он дал мне письмо и шкатулку. Он… нет, я не в состоянии, Лассе, я не в состоянии, это так ужасно.

– Письмо?

– Да.

– Оно с тобой?

Ида порылась в одном из мешков, и в конце концов ей удалось найти письмо.

– Вот.

Она протянула письмо Лассе. Лассе развернул лист бумаги и перевернул его.

– Но ведь здесь ничего нет!

– Бумагу надо нагреть, и тогда проступит скрытый текст.

– Ой.

Он встал рядом с одной из ламп дневного света и близко поднес к ней письмо. Через десятую долю секунды начал проступать старомодный почерк.

– Фантастика! – тяжело задышал Лассе. – Наверху проставлена дата, это 1777 год!

– Очевидно, это письмо Линнею от одного из его учеников, – сказала Ида, заметив, что Лассе набрал воздух в легкие.

– Ба, да это же от Даниеля Соландера? Боже мой! – вскричал он. – Как оно попало к Лобову?

– Он украл его в библиотеке Каролинского института. Он говорил, что до него никто никогда не читал это письмо. Все думали, что это какая-то обложка. До Лобова многие искали там письма.

Лассе попытался пробежать письмо глазами, с каждой минутой все больше и больше воодушевляясь.

– Это старошведский, подумать только… Ой… Да ты посмотри! Слушай, это фантастика!.. Слушай! – И он начал цитировать: …весь берег был завален мощными раковинами моллюсков. Некоторым, по нашим оценкам, да и то неточным, было около ста лет. Мы нашли также несколько очагов, а также имена и годы, вырезанные на полудюжине изуродованных болотистых сосен. В давние времена сюда приезжали люди из Лаппмаркена, они плыли вверх по течению реки Оунасйоки в поисках драгоценных жемчужин…

Лассе почти танцевал на месте.

– Подожди, я кое-что пропущу, вот, послушай… вот: …Поскольку вверх по течению реки Оунасйоки, на расстоянии точно в одну восьмую милю и триста локтей вверх по течению от болотистых сосен, природа показала нам особо коварное место – крайне пригодное для сбыта чудесных драгоценностей, равно как и того предмета, который доверил нам наш немецкий друг. In situ[31]31
  In situ – на месте (лат.).


[Закрыть] рядом с защитным слоем, который скрывает гигантскую нору под болотом, куда могут проникнуть только слабые полоски света Всемогущего, мы оплодотворили дюжину европейских жемчужниц. Пусть теперь гнев Божий, который никогда не стихает, медленно зреет в темноте!

Он широко улыбнулся и прервал себя.

– Ты слышала? Полная фантастика! Альма будет вне себя от счастья!

Ида прислушалась к его словам. Божий гнев, который никогда не стихает, именно эти слова прошептал Лобов на Нобелевском банкете, и перед ней опять возникло окровавленное лицо. Она вздрогнула и выкинула эти сцены из головы.

– А почему Альма обрадуется? – быстро спросила она. – Ничего не понимаю.

Их прервал громкий звук с крыши. Лассе зашипел на нее и сразу же схватился за ружье.

Проверив несколько соседних комнат, он вернулся, явно успокоившись.

– Всего лишь сова или что-то в этом роде.

На какое-то время опять воцарилась тишина, она заметила, что он смотрит на часы, и покосилась на ружье.

– Я потом объясню все насчет моллюсков. Это не просто, – произнес он. – Но, может быть, это потрясающие новости. Сейчас нам надо двигаться.

Он собрал кухонные принадлежности и еду, а потом взял шесть ружей.

Он видел, что Ида смотрит на них.

– Не подумай, Ида, – сказал он, – что я убиваю животных ради удовольствия. Убивают другие. И только волков. Но я понимаю ход их мыслей. Я ведь тоже интересуюсь волками. Как, впрочем, и Альма.

Внезапно она сильно возбудилась.

– Ты что, предводитель охотников? И вообще, чем вы занимаетесь? Почему вы интересуетесь волками?

Лассе слегка улыбнулся.

– Никакой я не предводитель.

– Тогда кто ты?

Он только покачал головой.

– Да, кстати, расскажи, что случилось. С волками в Брунфло?

Она сразу же все вспомнила: машина, как она писала, глаза зверей.

– Они окружили меня. А потом исчезли.

– Окружили? – спросил он, задумавшись. – Если они кого-то окружают, обычно они всегда пытаются убить добычу.

– Но они этого не сделали. Уже тогда я была в страшном стрессе, – ответила Ида, – почти забыла это, у меня нет сил об этом думать. Они вели себя странно. Ведь так они не ведут себя даже в зоопарке?

Он внимательно посмотрел на нее с задумчивым видом.

– Я действительно не понимаю, почему они вели себя именно так. От чего это могло зависеть?

Послышался новый шум мотора. Лассе подошел к заколоченному окну и через щели в фанере разглядел свет фар. Он кивнул.

– А теперь будь осторожна. И помни: ты ненавидишь волков, если они спросят. Ты ненавидишь все, связанное с волками. Понимаешь, сейчас мы поедем далеко. На север. Мы должны ехать всю ночь. Они ничего не знают, они не понимают, куда нам надо. Без их помощи мы отсюда не выберемся. Твое дело подыгрывать. Мы поедем длинным окольным путем, но это наш единственный шанс. Мы должны так или иначе пробраться к Альме. Разговаривать с ними буду я. Кстати, где парик?

С этими словами он вышел к машине.

Ида заглянула в щель. Пикап «тойота». И опять двое мужчин, опять в масках. Они пожали Лассе руку, не сняв масок. Лассе начал грузить мешки на платформу.

«Кто они? – подумала Ида. – Может быть, обычные шведы, которые забирают детей из детского сада, по пятницам садятся со своими женами перед телевизором и смотрят «Голос», поедая чипсы. А потом, когда все ложатся спать, едут убивать волков».

Лассе вошел обратно.

– Пока сиди здесь. Сначала мне надо переговорить с ними. Поедем максимум через десять минут.

Взгляд девушки опять упал на газету. Она не смогла удержаться и развернула ее. Полистав газету, Ида обнаружила еще более невероятные вещи – старые черно-белые архивные фотографии обезображенных тел, которые венчала фотография агента Скалли из старого телевизионного сериала «Секретные материалы».

В самом низу было помещено интервью с заросшим бородатым мужчиной из Общества паранормальных явлений. Разговор начался с обсуждения теорий заговора на интернет-сайте Флэшбэк. В ссылке Флэшбэк характеризовался как «противоречивый сплетнический сайт, который говорит обо всем совершенно открыто». Иде этот сайт был хорошо известен. Она сама несколько раз заходила на него, чтобы узнать, на какие знаменитости намекают постеры вечерних газет. По мнению председателя общества, в том, что произошло с Лобовым, «совершенно не было ничего необычного». На самом деле в Скандинавии подобным образом умирает до десяти человек в год, но полиция это замалчивает. Внятных объяснений этому нет, но жертвы нередко страдают ожирением и при определенных обстоятельствах происходит полный коллапс на клеточном уровне глаза, который приводит к тому, что…

Ее отвлек топот.

– Ну, нам пора! Это моя племянница из Стокгольма. Она поедет с нами.

Ида подняла глаза. За Лассе стояли мужчины в масках.

– Да, – сказал он с улыбкой. – Это отец и сын, чтоб ты знала. Чаще всего мы ездим в масках, чтобы избежать массы неприятностей, если кому-то из нас приходится говорить с полицией.

Мужчины повернулись и без единого слова вышли на улицу, Лассе вышел за ними с последними ружьями. Только Ида подняла свою сумку, как услышала какой-то звук.

Под сумками. Какой-то треск?

Она подняла сумки, ничего. Похоже, этот звук издавало какое-то застрявшее насекомое. Она перевернула одну из сумок. На ней сидела бабочка, голубянка. Ида дернулась, и бабочка тотчас взлетела в холодной комнате. Ида попятилась назад. Бабочка сделала круг, облетев вокруг ее головы так, что Ида услышала взмах крыльев. А потом исчезла.

Лассе опять вошел в комнату и погасил свет. Стало очень темно. Куда улетела бабочка?

И тут Ида услышала с левой стороны. Она повернула голову – бабочка села ей на плечо. Она машинально скинула бабочку и услышала, как Лассе, выходя на улицу, зовет ее.

Ида посмотрела на пол, но в темноте ничего не увидела, только слабый свет, указывающий путь к погрузочному причалу. Закинув на спину рюкзак, она поспешно вышла. Стоило ей подойти к двери, где уже стоял Лассе с засовом наготове, как она опять услышала взмах крыльев прямо за собой.

Они вместе смотрели на бабочку, пока Лассе не смахнул ее, и она медленно полетела вверх, исчезнув в звездном небе.

– Как они выдерживают? – спросила она, пока они шли к машине.

– Не знаю, – пробормотал он. – Но Альма всегда очень интересовалась бабочками.

– Почему?

– Их можно использовать в разных целях, – отозвался он.

Ида хотела что-то сказать, но он опередил ее:

– Я знаю, – он посмотрел ей в глаза. – Тут много непонятного. Но нам предстоит дальняя дорога. Нам надо немного прийти в себя. Все еще больше запутано, чем ты думаешь.