Текст книги "Вдоводел"

Автор книги: Майкл (Майк) Даймонд Резник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Глава 19

Прошло тридцать восемь часов с того момента, как они покинули Тундру, и жизнь уже не казалась Найтхауку медом. Если он не мечтал о Мелисенд, она вертелась у него перед глазами. Одаривала его тайными улыбками, находила возможность как бы ненароком прижаться к нему, мучила его шелковистостью кожи, запахом духов.

В присутствии же Маркиза поведение ее кардинально менялось. Она не отходила от своего хозяина ни на шаг. Позволяла тискать себя где угодно, не обращая внимания на присутствие Найтхаука или Рождественского Пастыря. Но Маркиз не проявлял никакого интереса к управлению кораблем и большую часть времени проводил в каюте. И едва он покидал рубку, Мелисенд тут же начинала «заводить» Найтхаука.

Когда же выдался один из редких моментов тишины и покоя (Мелисенд и Маркиз обретались в капитанской каюте, а перед его мысленным взором не стояла обнаженная Мелисенд), Найтхаук приказал обзорному экрану дать максимальное увеличение, надеясь увидеть корабль Мэллоя. Но увидел лишь звезды да бескрайнюю черноту космоса.

Потом попытался еще раз связаться с Мэллоем, чтобы выяснить, зачем он их преследует. Но Мэллой не ответил. Найтхаук нахмурился. Ни Ящерица, ни его корабль не представляли собой физической угрозы, но Найтхауку не нравилось то, что он не мог понять, а он определенно не понимал намерений этого слизняка, бросившегося за ними в Олигархию.

– Если он тебя так тревожит, – раздался голос за его спиной, – давай сбросим скорость, а когда он поравняется с нами, разорвем на тысячи кусков.

Маркиз вошел в рубку, пока Найтхаук возился с радио.

– Я не говорил, что он меня тревожит, – ответил Найтхаук.

– Это ясно без слов.

– Я просто хочу знать, почему он здесь.

– Кто-то его послал.

– Кто… и почему?

Маркиз пожал плечами.

– Даже представить себе не могу. – Тут он улыбнулся какой-то забавной мысли. – Если ты не хочешь взрывать его ракетой, пригрози, когда он приблизится, запереть его в одной комнате со Святым Роликом. Готов поспорить, он с превеликой радостью выложит все, что знает.

– Этот домашний зверек – не оружие. – Найтхаук погладил пушистый мячик, запрыгнувший к нему на плечо.

– Скорее, он и то, и другое, – уточнил Маркиз. – Ты не первый, кого я вижу со Святым Роликом. Я знал еще двух людей, с которыми они подружились. – Он помолчал, бросил на Ролика восхищенный взгляд. – Если такого рассердить, он за десять минут сметет дюжину человек. Я бы назвал его оружием?

– А я называю другом.

– Все потому, что ты не мыслишь по-крупному, – ответил Маркиз. – Ты не понимаешь, что можно сделать с такой вот зверушкой.

– А ты понимаешь? – ехидно спросил Найтхаук.

– Будь уверен. Этим мы и разнимся.

– Если тебе так хочется заиметь Святого Ролика, отправляйся на Аладдин.

– На Аладдине я бывал. Но не встретил ни одного.

– Так слетай снова.

– Потеря времени. Я был там раз десять. – Он помолчал. – Думаю, лучше выменять твоего.

– Ролика не отдам.

– Ты еще не слышал моего предложения.

– У тебя нет ничего такого, что мне нужно.

– А я думаю, есть, – усмехнулся Маркиз. – Мелисенд?

Синекожая женщина вышла из каюты, направилась к Маркизу.

– Так что?

– Ее?

– За Ролика.

– Договорились.

– А меня не спрашивают? – взвилась Мелисенд.

– К сожалению, нет, дорогая, – вздохнул Маркиз.

– Ты не можешь променять меня на какое-то инопланетное животное, словно я твоя собственность!

– Мы все чья-то собственность, – ответствовал Маркиз. – Жаль, что об этом знают только умные люди. – Он помолчал. – Думаю, мистер Найтхаук будет холить и лелеять тебя не меньше, чем я, любовь моя.

– А если я не захочу, чтобы меня холил и лелеял мистер Найтхаук? – полюбопытствовала Мелисенд.

– А вот это уже не моя забота. Он наверняка окружит тебя такой же любовью, какую дарил тебе я.

– То есть никакой, – фыркнула Мелисенд.

– Слушай, не усложняй нам жизнь. Ты, конечно, доставляла мне огромное удовольствие, и я сожалею, что приходится расставаться с тобой, – он улыбнулся, – но галактика полным-полна женщин, а вот Святых Роликов в ней наперечет. А если говорить о тех, что под рукой, то Ролик вообще один. На моем месте ты поступила бы точно так же.

– Я никогда не была на твоем месте, – с горечью ответила Мелисенд.

– Тем более ты должна все понимать – Маркиз потянулся к Ролику, который внезапно замер и тихонько зажужжал.

– Мне кажется, он не хочет, чтобы ты к нему прикасался, – заметил Найтхаук.

– Тогда объясни ему, что мы совершили товарообмен.

– Я не знаю его языка.

Ролик начал посвистывать.

– Это надо прекратить! – воскликнул Маркиз. – Я видел, чем кончается такой свист.

Найтхаук снял Ролика с плеча и прижал к груди, тихонько поглаживая.

– Мы поменялись. – Маркиз медленно пятился. – Ты должен выполнить свое обещание.

– Думаешь, я не хочу? Но он тебя не любит, и тут уж ничего не поделаешь. Инопланетянин на Аладдине говорил, что, выбрав человека, Ролик остается с ним на всю жизнь.

– Это плохо. У тебя был шанс, но ты его упустил. – Маркиз повернулся к Жемчужине Маракаибо. – Похоже, нас опять связала вечная любовь, душа моя. – Женщина ответила злобным взглядом, но промолчала. – Возвращайся в каюту, – добавил он. – Я буду там через несколько секунд.

Она не пошевелилась.

– Быстро! – Тон не допускал и намека на неповиновение.

Мелисенд ушла в каюту, ни разу не оглянувшись.

– Мое предложение остается в силе до окончания нашего путешествия. – Маркиз вновь повернулся к Найтхауку. – Ты учишь Ролика воспринимать меня как нового хозяина, и она твоя, – Маркиз усмехнулся. – Может, мне тоже придется научить ее воспринимать тебя.

Найтхаук молчал.

– А поскольку Мелисенд может стать твоей со дня на день, – Маркиз двинулся к каюте, – думаю, мне следует с максимальной пользой использовать оставшееся время.

Он усмехнулся и исчез за дверью. Святой Ролик громко запищал, и Найтхаук понял, что с силой прижимает его к груди. Он освободил желтый пушистый шарик, и тот скатился на пол.

– Не возражаешь, если составлю тебе компанию? – спросил Рождественский Пастырь, появляясь в рубке.

– Разумеется, нет, – без энтузиазма ответил Найтхаук. – Вы все слышали?

– Да. На корабле трудно хранить секреты. Особенно на таком маленьком. Сцена была, как в мыльной опере. Прямо-таки не путешествие, а кино.

– Как же мне заставить Ролика полюбить его?

– Никак, – покачал головой Рождественский Пастырь. – Они выбирают одного человека, а верности у них куда больше, чем у любого мужчины или женщины.

– То есть помощи от вас я не дождусь, так? – буркнул Найтхаук.

– Я бы рад помочь, да разве ты меня слушаешь?

– Вы не говорите ничего такого, что хотелось бы услышать.

– Да уж, правда никому не по нутру, – согласился Рождественский Пастырь.

– Не будем об этом.

– Как скажешь. – Рождественский Пастырь пожал плечами, глянул на обзорный экран. – Мэллой все еще преследует нас?

– Да. Я пытался связаться с ним, но он не отвечает.

– Допустим, Маркиз нас не обманывает… хотя он не из тех, кто часто говорит правду… тогда возникает вопрос, а на кого же работает Мэллой?

– Не знаю.

– Почему бы тебе над этим не подумать?

– Я думаю. На ум ничего не приходит.

– Знаешь, парни, которые занимались клонированием, могли бы потратить хотя бы два дня, чтобы познакомить тебя с хитростями, которые в ходу у человеческого рода.

– О чем вы толкуете?

– Пораскинь мозгами, сынок. Что делает Мэллой?

– Следует за нами.

– Почему?

– Я не знаю. – Найтхаук чувствовал себя школьником, не выучившим урок.

– А что ты знаешь?

Найтхаук нахмурился.

– Вы это о чем?

– Давай на минуту предположим, что Маркиз говорит правду и не имеет ни малейшего отношения к Мэллою. Что сие означает?

Найтхаук молча смотрел на Рождественского Пастыря.

– Маркиз не давал ему команды присматривать за ним, ты – не давал, я тоже, так что же он тут делает?

Глаза Найтхаука широко раскрылись.

– Мелисенд?

– Правильно.

– Но почему?

– Понятия не имею, – признался Рождественский Пастырь. – Но у меня такое ощущение, что мы знаем о ней далеко не все.

Найтхаук глубоко задумался, поглаживая Ролика. Наконец откашлялся, поднял глаза на Рождественского Пастыря.

– Может, тот, кто нанял Мэллоя, хочет знать, где Маркиз и что делает?

– Ты бы послал Мэллоя шпионить за Маркизом Куинзберри? – усмехнулся Рождественский Пастырь. – Я бы, к примеру, послал человека, который смог бы постоять за себя, если бы дело приняло серьезный оборот, такого, как ты.

– Тогда почему нас преследует Мэллой?

– Есть у меня пара идей, но давай немного подождем и посмотрим, как все обернется.

– Сколько будем ждать?

Рождественский Пастырь пожал плечами.

– Мы все узнаем прежде, чем доберемся до Делуроса. – Он вытащил колоду инопланетных карт. – Хочешь сыграть в джабоб?

Найтхаук покачал головой.

– Мне непонятны правила.

– Правила очень просты, – улыбнулся Рождественский Пастырь. – Шансы больно неравные.

– Тогда почему людям так нравится эта игра?

– Потому что у нее простые правила. Вот они и думают, что быстро смогут овладеть всеми премудростями джабоба. – Рождественский Пастырь вздохнул. – Многим людям недостаток ума – не помеха… или ты этого не заметил?

– Заметил, – буркнул Найтхаук.

Они посидели несколько минут, Рождественский Пастырь все тасовал колоду. Потом из каюты вышел Маркиз.

– Вижу, вы все еще здесь, – он плюхнулся в кресло.

– Понял, о чем я говорил? – прошептал Рождественский Пастырь и повернулся к Маркизу. – Мы летим со скоростью, превышающей световую в шестьдесят четыре раза, в трехместном корабле. И где нам, по-вашему, быть?

Маркиз пожал плечами.

– Спать. Есть. Мочиться. Откуда я знаю?

Рождественский Пастырь громко рассмеялся.

– Тебе бы поднакачать мускулы, сынок, – обратился он к Найтхауку. – Чувствую, она неравнодушна к Маркизу не потому, что у него ума палата.

– Думай, что говоришь, старик, – зловеще молвил Маркиз. – Мне нужна часть твоей добычи, но я могу обойтись и без нее. Помни об этом.

– Примите мои искренние извинения. – Рождественский Пастырь низко склонил голову, чтобы стереть с лица улыбку.

Маркиз долго смотрел на него.

– Старый осел, – пробормотал он и приказал камбузу смешать ему виски с содовой.

– Так что, Найтхаук, – вновь заговорил он, получив полный стакан, – все еще хочешь убить Вдоводела?

– Поэтому я здесь.

– Нет у тебя ощущения, что ты собрался убить собственного отца?

– Разумеется, нет.

– Ах, да, я и забыл. Отца-то у тебя никогда не было.

– Если б и был, он умер пару столетий тому назад.

– Тогда, скорее, ты собрался убить своего брата. Может, ты – Каин для Вдоводела-Авеля?

– Если ты так считаешь.

– Я ничего не считаю. Хочу только понять, что ты чувствуешь. Все-таки мы оба киллеры.

– Я расскажу тебе после того, как покончу с этим, – Найтхаук глубоко вдохнул. – Думаю, ощущение будет такое, словно я навсегда отделался от дурных воспоминаний.

– Я думал, ты никогда не видел его. Как ты можешь помнить Вдоводела? – спросил Маркиз.

– Я не совсем точно выразился. Он – идеал, с которым меня всегда сравнивали. Его достижения определяли надежды и ожидания, которые возлагались на меня. – Найтхаук помолчал, собираясь с мыслями. – Большинство молодых просто забывают тех, кого выбирали в объекты для подражания. Мне придется уничтожить этот объект. Подозреваю, данное деяние вызовет у меня чувство глубокого удовлетворения.

– Если он так хорош, как говорят, тебе его не убить.

– Он – беспомощный, обезображенный болезнью старик, который не может двигаться или дышать без посторонней помощи, – ответил Найтхаук. – Кроме того, у меня нет желания будить его. Речь идет об экзорцизме, а не поединке.

– Экзорцизм. – Маркиз улыбнулся. – Мне это нравится.

– Мне тоже понравится, когда я поставлю на этом точку.

Появилась Мелисенд, проплыла на камбуз, по пути взъерошила Маркизу волосы.

– Я хочу выпить.

– Заказывай.

– Не нравится мне этот камбуз. Не умеет он смешивать напитки.

– А я чем могу тебе помочь? – спросил Маркиз. Она мотнула головой в сторону Найтхаука.

– Пусть он приготовит мне коктейль.

– Я не бармен, – бросил Найтхаук.

– Одну минуту, – Маркиз повернулся к Найтхауку. – Это я могу сказать ей, что ты не бармен и не будешь готовить ей коктейль. А вот ты не можешь.

– Это еще почему? – полюбопытствовал Найтхаук. – Она теперь мой начальник?

– Нет, но приказываю здесь я, поэтому в моем присутствии ты не должен отказывать кому-либо, не спросив меня, что тебе делать.

– Интересная структура управления, – вставил Рождественский Пастырь.

– А ты не встревай, старик, – рявкнул Маркиз и вновь повернулся к Найтхауку. – Приготовь ей коктейль.

– Это в мои обязанности не входит. Пусть сама наливает, что хочет.

– Я тебе приказываю.

– Я убиваю твоих самых опасных врагов. Это моя работа, и я с ней неплохо справляюсь. А вот готовить Мелисенд коктейли – не моя работа. И требуешь ты этого от меня лишь для того, чтобы продемонстрировать свое могущество. Хочешь возвыситься в глазах своей женщины, смешивая меня с дерьмом.

Маркиз поднялся.

– Приказываю тебе еще раз. Приготовь ей коктейль.

– Да пошел ты. – Найтхаук, удобно развалившись, по-прежнему сидел в кресле.

– Больше я тебя просить не буду, – в голосе Маркиза звучала неприкрытая угроза.

– Ты и не просил. И потом, что ты можешь сделать? Уволить меня и высадить за борт, чтобы я добирался домой пешком?

– Неплохая идея.

– Разумеется, неплохая. Как это ты до нее раньше не додумался.

– Вы не собираетесь затевать стрельбу? – вмешался Рождественский Пастырь. – Если случайный выстрел пробьет корпус, нам всем конец.

– Значит, тебе чертовски повезет, если я не промахнусь, не так ли? – спросил Маркиз.

Внезапно Святой Ролик, встревоженный нарастающей напряженностью, загудел.

– Заставь свою тварь заткнуться, иначе я ее убью, – предупредил Маркиз.

– Не стал бы заставлять, даже если бы и знал, как. – Найтхаук наконец поднялся. – Кто будет стрелять первый, и чем, по-твоему, в это время будет заниматься второй?

– Я побил тебя раньше, побью и теперь! – рявкнул Маркиз.

Он выхватил лазер и выстрелил; световой луч разрезал Ролика пополам. Тот пискнул, вспыхнул и умер. Но за это время Найтхаук успел достать пистолет и выстрелить. Один раз. Пуля вошла Маркизу между глаз. Его качнуло назад, потом вперед, и он рухнул лицом вниз.

Рождественский Пастырь присел рядом, перевернул Маркиза, осмотрел рану.

– Какое счастье, что пуля не прошла насквозь и не пробила корпус. Идиоты, вы могли убить нас всех одним неточным выстрелом.

– А что мне оставалось делать? – спросил Найтхаук. – Броситься на него с кулаками?

– Нет. – Рождественский Пастырь глубоко вдохнул. – Но ты мог бы приготовить даме этот гребаный коктейль. Ведь Маркиз располагал нужной тебе информацией, не так ли?

– Ну и хрен с ней, – отмахнулся Найтхаук. – Мне требовалось имя убийцы, чтобы сдать его властям и получить выкуп, который обеспечит Вдоводелу пребывание в Глубоком Сне до тех пор, пока не будет найдет способ излечения эплазии. Теперь лечить его буду я, поэтому и информация Маркиза становится бесполезной, не так ли?

– А как же она? – спросил Рождественский Пастырь.

– Она теперь моя. – Найтхаук повернулся к Мелисенд и увидел нацеленное на него дуло одного из сонаров Маркиза.

– Я сама буду решать, чья я, – холодно процедила Мелисенд. – Один шаг, и ты ляжешь рядом с ним. – Их взгляды встретились. – Я не шучу.

Найтхаук осторожно засунул пистолет в кобуру, опустился в кресло.

– Хотелось бы обойтись без «я тебя предупреждал», – ухмыльнулся Рождественский Пастырь, – но…

Глава 20

– Мне кажется, пора принимать решение, – Рождественский Пастырь нарушил затянувшуюся, гнетущую паузу.

– Я свое уже приняла, – отрезала Мелисенд.

– Ты понятия не имеешь, о чем я говорю. – Рождественский Пастырь всеми силами старался изгнать из голоса презрение, – А теперь убери сонар. Найтхаук не набросится на тебя в моем присутствии, да еще при теплом покойнике.

Мелисенд пристально посмотрела на Найтхаука, потом положила сонар на стол.

– Вот и славненько, – кивнул Рождественский Пастырь. – Первым делом мы должны…

– Первым делом мы должны отправить за борт то, что осталось от Ролика.

– Забудь об этом. Есть дела поважнее.

– Как вы можете выносить этот запах?

Рождественский Пастырь принюхался, поморщился и кивнул. Найтхаук поднял обугленный трупик, пронес через камбуз (Мелисенд и Рождественского Пастыря едва не вывернуло наизнанку) и отправил за борт. По пути назад включил маленького кибера-уборщика, который почистил место, где пролилась кровь странного зверька, и спрыснул его дезодорантом.

– Так-то лучше, – признал Рождественский Пастырь, когда молодой человек вновь уселся в кресло.

– Понятно, что лучше, – кивнул Найтхаук. – Так какое решение мы должны принять?

– Одно уже принято за нас. Остается только его признать.

– Вы о чем?

– Нам придется изменить курс. Лететь на Делурос нельзя.

– Почему? – вскинулся Найтхаук.

– Потому что на Делуросе лучшая в галактике Служба безопасности. – Рождественский Пастырь помолчал. – Нам вообще нужно побыстрее покинуть границы Олигархии.

– Чего это вы так озаботились Службой безопасности Делуроса? Когда мы собирались туда, вы о ней даже не заикались.

– Когда мы собирались туда, на борту не было мертвеца, – напомнил Рождественский Пастырь. – Спрятать его от Службы безопасности Делуроса невозможно.

– Так давайте отправим его за борт следом за Роликом.

Рождественский Пастырь повернулся к Мелисенд.

– Хочешь рассказать сама или позволишь мне?

– Рассказать что? – на лице Мелисенд отразилось неподдельное удивление.

– Господи! – Рождественский Пастырь возвел очи горе. – Иногда поневоле задумываешься, а достаточно ли у каждого из вас мозгов, чтобы палкой прочертить в пыли свое имя.

– Ближе к делу, – раздраженно бросил Найтхаук. Рождественский Пастырь посмотрел ему в глаза.

– Ты не можешь выбросить Маркиза за борт, потому что у нас на хвосте сидит этот слизняк Ящерица Мэллой. Он подберет тело и будет шантажировать нас, если мы вернемся в Пограничье, или сдаст за вознаграждение властям, если мы останемся в Олигархии.

– Мэллой, – повторил Найтхаук. – Черт! Совсем про него забыл.

– Слава Богу, я не забыл про дерьмо, что тащится за нами через всю галактику.

– Ладно. – Найтхаук усилием воли взял себя в руки. – Мы не можем лететь на Делурос, пока не избавимся от тела, и не можем выбросить его за борт, пока Мэллой следует за нами. Выбор небогат: или мы приземляемся на какой-нибудь планете и оставляем тело там, или возвращаемся в Пограничье.

– Выбор у нас еще беднее, сынок. Нам не остается ничего другого, как вернуться в Пограничье.

– Но вокруг сотни планет, – запротестовал Найтхаук.

– Нам разрешат без обыска пришвартоваться к орбитальному пирсу или загнать корабль в док орбитальной станции, но я гарантирую тебе – при посадке корабль просветят насквозь, а у них слишком хорошая аппаратура, чтобы мы смогли укрыть мертвеца. И если ты не можешь сбросить тело в космос из-за этого чертова Мэллоя, то тем более не сможешь отделаться от него на орбитальном пирсе или космической станции.

– Но у меня на Делуросе важное дело!

– Делурос – столица человеческой цивилизации! – подчеркнул Рождественский Пастырь. – И там просто помешаны на безопасности. На пути от границы звездной системы до орбиты Делуроса VIII корабль раз десять просветят. Если засекут труп, в космопорте тебя будет ждать добрая сотня полицейских, – Рождественский Пастырь печально покачал головой. – Если б ты убил его голыми руками, мы сказали бы, что он неудачно упал и ударился. Если б воспользовался сонаром, мы бы свалили все на Святого Ролика. Но нам будет чертовски трудно убедить полицию, что Маркиз получил пулю между глаз, когда чистил свой пистолет. Вернее, твой пистолет, поскольку с пулей они определятся без труда. Понимаешь, о чем я толкую?

– Понимаю. Но я все равно хочу попасть…

– Хватит об этом! Сейчас нам надо вернуться в Пограничье и отделаться от тела. Иначе мы не приблизимся к поверхности Делуроса VIII ближе чем на пятьсот миль.

Найтхаук глубоко задумался, прикидывая различные варианты, отметая нереальные. Наконец поднял голову, уставился на Жемчужину Маракаибо.

– Одну минуту, – глаза его сузились.

– Что такое? – спросил Рождественский Пастырь.

– Несколько часов назад мы обсуждали одну проблему, но не смогли довести дело до конца. А потом из-за этой дурацкой стрельбы обо всем забыли.

– О чем ты?

– О Мэллое. Он ведь преследует ее. Может, нам пора узнать, почему?

– Глупость какая-то, – зло воскликнула Мелисенд. – Мэллой – твой друг, а не мой.

– Но с какой стати он тащится следом?

– Откуда мне знать?

– Никто не знает, – кивнул Рождественский Пастырь. – Потому что на это нет причин. А вот причина следовать за тобой у него есть. Может, объяснишь какая?

– Я даже не знакома с ним, – запротестовала Мелисенд. – Видела его только в казино. – Она посмотрела на Найтхаука. – Он все время терся около тебя.

– Подожди-ка, – вмешался Рождественский Пастырь. – Почему бы тебе не сказать нам, на кого ты работала, прежде чем спуталась с Маркизом?

– Я не обязана вам ничего говорить!

– Если ты так думаешь, то напрасно.

– Оставьте ее в покое, – осадил Рождественского Пастыря Найтхаук.

– Черт побери, сынок! – воскликнул Рождественский Пастырь. – Я понимаю, что тебя так и подмывает залезть ей под юбку, но мы в чертовски опасной ситуации. Ты убил одного из самых влиятельных людей Пограничья, нас преследует враг, и мы обнаружили еще одного на своем корабле. Так что перестань думать железами и вспомни, что для этого есть мозги. У нас серьезные неприятности, и одному мне с ними не справиться.

– Мы справимся, будьте уверены. А от нее отстаньте.

– Черт побери!

– Вы меня слышали.

– Хорошо. – Рождественский Пастырь тяжело вздохнул. – Мы не можем оставаться в Олигархии. Мы не можем выбросить тело за борт. Полагаю, что мы не можем возвращаться во Внутреннее Пограничье. Слишком многим известно, что мы улетали с Маркизом. Они поймут, что мы убили его. Господи, как бы я хотел, чтобы обошлось без этого.

– Убили и убили, – буркнул Найтхаук. – Он – преступник, пусть и более могущественный, чем большинство. Едва ли из-за этого убийства какое-нибудь государство станет меня разыскивать.

– Ты не понимаешь, – вновь вздохнул Рождественский Пастырь. – Конечно, чему научишься за два месяца.

– Так чего я не понимаю?

– Люди, которые мечтали о смерти Маркиза, чтобы разделить его владения и подняться по иерархической лестнице, теперь бросятся по твоему следу. Они не знают, кто значится в списке, который ты получил от своего нынешнего работодателя, поэтому постараются упредить удар и разделаться с тобой. – Рождественский Пастырь откашлялся. – Я считаю, что во Внутреннее Пограничье нам путь заказан.

– Так куда же нам податься?

– В Спиральный Рукав. Внешнее Пограничье официально не входит в состав Олигархии.

– Это же ужасно далеко.

– Разумеется, далеко, – кивнул Рождественский Пастырь. – И именно то, что нам нужно.

– Я не хочу лететь в Спиральный Рукав, не хочу во Внешнее Пограничье, – подала голос Мелисенд. – Я никого не убивала.

– Отлично, – кивнул Рождественский Пастырь. – Мы высадим тебя на ближайшей кислородной планете, и домой ты доберешься самостоятельно. Может, тебя даже подбросит Мэллой.

– Как бы не так! – рявкнул Найтхаук.

– Сынок, ей же на тебя наплевать. Возможно, сейчас ты этого не осознаешь, но в галактике миллиарды женщин. Поверь мне, ты молод, найдешь себе другую.

Найтхаук заглянул Мелисенд в глаза.

– Мне нужна только ты.

– Это твоя проблема. А мне хватает своих. Я хочу вернуться на Тундру.

– Я сильнее, чем он. Буду лучше о тебе заботиться, защищать.

– Мне это ни к чему.

– Я полечу с тобой на Тундру и подомну под себя империю Маркиза. Стану таким же богатым, как он, куплю тебе все, что ты только пожелаешь.

– Я желаю Маркиза. Купи мне его.

– Маркиз тебе на хрен не нужен. Тебя прельщали его деньги и власть.

– Наоборот, он сам.

– Чушь собачья.

– Именно он, его умение ублажить меня. Но ты небось даже знать не знаешь, о чем речь, не так ли? – На ее губах заиграла жестокая улыбка.

– Я, может, и наивен, но не глуп. Тебе со мной понравилось. Я знаю, что понравилось, – В ресторане могут понравиться разные блюда. Но лишь одно захочется заказать опять.

– Нет ничего такого, что я не смогу сделать, если это удавалось Маркизу. Я научусь.

– Только не со мной.

– Все образуется. Вот увидишь.

– Глупый, глупый клон, – она и не пыталась скрыть своего презрения. – Зачатый в лабораторной пробирке, вскормленный в чане с питательным раствором. Образованный шматок протоплазмы. Лабораторный продукт, который говорит и ходит, как человек. – Она помолчала. – Готова спорить, настоящий Вдоводел знал, как ублажить женщину. Приведи его, и я, возможно, останусь.

Пистолет Найтхаука нацелился на Мелисенд так быстро, что она не успела даже протянуть руку к столу. Женщина застыла, потрясенная молниеносностью его движений.

– Никогда больше не произноси этих слов! – прошептал молодой человек так тихо, что она едва расслышала сказанное.

Найтхаук представал перед Мелисенд и Рождественским Пастырем в разных ипостасях: сердитый, веселый, печальный. Они видели, как он убил человека. Но ни многое повидавшая женщина, ни умудренный опытом мужчина не боялись его – до этого мгновения.