Текст книги "По следу единорога"

Автор книги: Майкл (Майк) Даймонд Резник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Майк РЕЗНИК
ПО СЛЕДУ ЕДИНОРОГА

Посвящается, как всегда, Кэрол и Биллу Кевину, вседержителю империи фанатов Среднего Запада

Глава 1

20.35 – 20.53

Подойдя к окну, Мэллори сквозь тусклое от грязи стекло выглянул на улицу.

Шестью этажами ниже деловито сновали по тротуарам люди со свертками и портфелями, а мимо них бесконечной вереницей тянулись желтые такси.

Большинство фонарных столбов до сих пор щеголяли рождественскими гирляндами, а пара Санта-Клаусов – то ли не заметивших, что уже наступает Новый год [1]1
  На всякий случай хочу напомнить читателям: католическое Рождество празднуется за неделю до Нового года, а Санта-Клаус приходит именно на Рождество.


[Закрыть], то ли предприимчиво проявивших личную инициативу – названивали колокольчиками, раскатисто хохотали и клянчили деньги.

Прислонившись к окну, Мэллори устремил взгляд на тротуар по ту сторону улицы. Двое дюжих верзил, проторчавших там весь день, скрылись. Даже громилам нужно есть, усмехнулся он, мысленно отметив, что надо бы выглянуть через полчасика для выяснения, вернулись ли они, дабы и дальше нести свою неусыпную вахту.

Зазвонил телефон. Мэллори оглянулся, отчасти удивляясь, что телефон до сих пор не отключили, и без особого интереса гадая, кто бы мог звонить в столь поздний час. Наконец звонки смолкли, Мэллори вернулся к креслу и тяжеловесно плюхнулся в него.

День выдался долгий, неделя и того длинней, а месяц и вовсе тянулся без конца и без края.

Послышался стук в дверь. Резко выпрямившись, Мэллори с невольным вскриком дернулся от боли.

Дверь приотворилась с ужасным скрипом, и в образовавшуюся щель просунулась плешивая стариковская голова, окруженная венчиком седых волос.

– Как вы себя чувствуете, мистер Мэллори?

– По-моему, что-то подцепил, – буркнул Мэллори, осторожно потирая поясницу правой рукой.

– Я покличу доктора, – предложил старик.

– Все необходимые лекарства есть и здесь, – покачал головой Мэллори.

– Правда, что ль?

– Если откроешь дверцу шкафа, то на верхней полке обнаружишь бутылку. Тащи ее сюда.

– Ну, это огроменная любезность с вашей стороны, мистер Мэллори, – оживившийся старик зашаркал по истертому линолеуму к шкафу.

– Пожалуй, так оно и есть, – подтвердил Мэллори, оставив поясницу в покое. – Итак, чем я могу быть полезен тебе, Иезекииль?

– Да вот увидал, что у вас тут свет включенный, – старик указал на одинокий плафон на потолке над письменным столом Мэллори, – вот и решил заглянуть на огонек, чтоб пожелать вам счастья в новом году.

– Спасибо, – горько усмехнулся Мэллори. – Вряд ли он может быть хуже прошедшего.

– Эгей, да это дорогое питье! – воскликнул старик, отодвинув в сторону пару потрепанных шляп и вытащив бутылку. – Ленточкой перевязанная. Кто-то из ваших клиентов преподнес к Рождеству?

– Не совсем. Это от моего партнера. – Мэллори помолчал. – Бывшего партнера. Нечто вроде прощального сюрприза. Провалялась там чуть ли не месяц.

– Она стала ему… э-э… пожалуй, в двадцатку, – прикинул на глазок Иезекииль.

– Не меньше. Это первоклассный выдержанный бурбон из Кентукки.

– Кстати, примите мои соболезнования насчет вашей супружницы. – Иезекииль откупорил бутылку, отхлебнул, удовлетворенно выдохнул:

– Ax! – и подошел с ней к Мэллори.

– Не вижу повода для соболезнования, – возразил тот. – Она очень даже недурно устроилась.

– Выходит, вы знаете, где она? – Иезекииль присел на край стола.

– Конечно знаю, – раздраженно буркнул Мэллори. – Ты разве забыл, что я сыщик? – Отобрав у старика бутылку, он наполнил грязную кружку с отбитой и вновь приклеенной ручкой, украшенную эмблемой команды «Нью-Йорк Мете». – Можешь не верить мне на слово. Просто погляди на дверь моей конторы.

– Тысяча чертей! – прищелкнул пальцами Иезекииль. – Про это-то я и пришел с вами перемолвиться.

– То есть?

– Про вашу дверь.

– Она ужасно скрипит, надо бы смазать.

– Да надобно не только смазать. Вы замазали имя мистера Фаллико красным лаком для ногтей.

– Другого цвета у меня не нашлось, – пожал Мэллори плечами.

– Администрация хочет, чтоб вы наняли маляра, который сделает все, как положено.

– А с чего ты взял, что маляр замарает фамилию Фаллико лучше моего?

– Да мне-то оно без разницы, мистер Мэллори. Но я подумал, что недурно бы вас по-дружески упредить, покудова вам не начали высказывать претензии сызнова.

– Снова? – повторил Мэллори, прикуривая и швыряя горящую спичку на пол, где она оставила обугленное пятнышко в дополнение к нескольким сотням подобных бурых подпалин. – Мне еще ни разу не высказывали претензий по поводу двери.

– Вы же не понимаете, про чего я. К вам завсегда высказывают претензии насчет квартплаты, швыряния бумажных стаканчиков с окна и шаромыжников-клиентов, что шастают через вестибюль.

– Я клиентов не выбираю. Это они выбирают меня.

– Мы уходим с темы, – заметил Иезекииль. – Вы завсегда ко мне славно относились, завсегда соглашались составить мне компанию и пропустить рюмашку-другую, вы единственный, кто не кличет меня Зеком, хотя я всех просил так на меня не говорить… и мне не по нутру глядеть, как вас вышвырнут за такую ерундовину, как табличка на двери.

– Вот погоди, пока администрация достанет свою почту в следующий понедельник и не обнаружит там моего чека, – угрюмо усмехнулся Мэллори. – Тогда она о двери и думать забудет, уж это я тебе гарантирую.

– Я знаю парня, что покрасит его всего за двадцатку, – не унимался Иезекииль. – За двадцать пять, ежели хотите надпись золотом.

– Дверь – часть здания, – проронил Мэллори, задумчиво воззрившись на рдеющий кончик сигареты. – За нее должна платить администрация.

– Это нынешняя-то? – хмыкнул старик. – Смеетесь, мистер Мэллори?

– А почему бы и нет? Какого ж еще беса я плачу им квартплату?

– Квартплату вы как раз не платите, – заметил Иезекииль.

– Ну а если бы платил, так за что?

– Кабы я знал! – развел руками старик.

– Вот и я в толк не возьму. Пожалуй, и не стану платить. – Мэллори повернулся к двери. – Кроме того, мне она вроде как нравится как раз в таком виде.

– С напрочь исчерканным именем мистера Фаллико? – уточнил Иезекииль, критически разглядывая дверь.

– Этот сукин сын удрал в Калифорнию с моей женушкой, так ведь?

– Я понимаю, что это не моего ума дело, мистер Мэллори, но вы ж возникали насчет них обоих почитай что пять лет. Вам бы радоваться, что вы от них отделались.

– Это дело принципа! – огрызнулся Мэллори. – Ник Фаллико загребает в Голливуде две тысячи долларов в неделю в качестве консультанта какого-то детективного телесериала, а я торчу здесь с его затрапезными клиентами и месячным запасом грязного белья!

– Вы что, ни разу не стирали с ейного отъезда?

– Я не умею включать стиральную машину, – смущенно поерзал Мэллори. – Кроме того, на прошлой неделе ее забрали за неуплату кредита. – Бросив взгляд на старика, он добавил резким тоном:

– Я ведь не сам влез по уши в долги, у меня была масса помощников. – Он закурил новую сигарету. – Да сверх того этот дважды ублюдок утащил мои тапочки.

– Тапочки, мистер Мэллори?

Тот кивнул.

– Махнуть Дорин на бутылку доброго бурбона, – сделка честная, но эти тапочки дороги мне как память. Я не разлучался с ними четырнадцать лет. – Он помолчал. – Чертовски дольше, чем с Дорин.

– Вы могли б купить другую пару.

– Я только-только успел их разносить.

– Погодите-ка, дайте сообразить, – сдвинул брови Иезекииль. – Вы четырнадцать лет носили тапочки, которые жмут?

– Двенадцать, – уточнил Мэллори. – Последние пару лет они стали мне впору.

– Почему?

– Потому что Дорин не подметала пол за все те годы, что я прожил с ней.

– Я про то, почему вы не пошли да не обзавелись парой тапочек, которые вам впору?

Мэллори поглядел на старика долгим взглядом, тяжко вздохнул и поморщился:

– Знаешь ли, я терпеть не могу, когда мне задают подобные вопросы.

Иезекииль рассмеялся.

– Ну, в общем, мне подумалось, что лучше дать вам знать, когда начнутся жалобы насчет двери.

– А почему бы тебе самому ее не перекрасить? В конце концов, ты все-таки уборщик.

– Я работник санитарной службы, – уточнил старик.

– Какая разница?

– Центов тридцать в час или около того. И дверей не крашу. Дьявол, да у меня со старости руки-ноги уже так закостенели, что едва хватает сил таскать швабру по коридору!

– Десять долларов, – предложил Мэллори.

– Двадцать.

– За двадцать я могу нанять твоего приятеля.

– Верно, – признал Иезекииль, – зато он понаделает ошибок в словах.

– Тогда с какой же стати ты его рекомендуешь?

– Он аккуратный и нуждается в работе.

– Ага, – иронично усмехнулся Мэллори, – проницательность детектива подсказывает мне, что рисовальщик вывесок, не знающий правила правописания, должен хвататься за любую работу, которую ему предложат.

– Пятнадцать, – пошел на уступку Иезекииль.

– Двенадцать, и сможешь посмотреть все грязные фотки, которые я сделаю во время следующего расследования по бракоразводному делу.

– По рукам! – воскликнул старик. – Давайте скрепим сделку глоточком спиртного.

– Но денег тебе придется подождать до следующей недели, – заметил Мэллори, передавая ему бутылку.

– Да что вы, мистер Мэллори, – произнес Иезекииль, отхлебнув из горлышка. – Неужто так трудно раздобыть двенадцать зеленых?

– Это зависит от того, прекратится ли этот чертов дождь вовремя, чтобы Акведук просох к завтрашнему вечеру. – Детектив недовольно фыркнул.

– Где это видано, чтобы в канун Нового года шел дождь?

– Так вы снова ставите на Пролета?

– Если ипподром придет в божеский вид.

– И вас не смущает, что он проиграл восемнадцать заездов кряду?

– Ни чуточки. Я бы сказал, что по статистике он должен выиграть хоть раз.

– Заплатите мне до заезда, и я все сделаю за десять долларов, – решился Иезекииль.

Мэллори с ухмылкой полез в карман, выудил несколько скомканных банкнот и через стол швырнул две из них старику.

– С вами не больно-то поторгуешься, мистер Мэллори, – заметил тот, прикарманивая деньги. – Покрашу послезавтра. – Он помолчал. – Чего вы хотите там написать?

– Джон Джастин Мэллори. – Мэллори ладонью расставил слова в воздухе. – Величайший детектив в мире. Конфиденциальность гарантирована. Не бывает слишком мелких работ, не бывает слишком высоких гонораров. Специальные скидки для дам в коже с кнутами. – Он пожал плечами. – Словом, всякое такое.

– Серьезно, мистер Мэллори.

– Только имя.

– А вы не хотите, чтоб под ним было написано «Частный детектив»?

– Давай не будем обескураживать случайных посетителей. Если кто-нибудь заглянет ко мне с кругленькой суммой, я соглашусь играть центрфорвардом за «Кникс».

Хихикнув, Иезекииль еще раз хлебнул из горлышка.

– Оно и в правду доброе питье, мистер Мэллори. Держу пари, его и вправду выдерживали в дубовых бочках, как сказано в рекламе.

– Согласен. Будь это сигара, она бы непременно была скатана на бедрах прекрасной кубинки.

– Оно обязательно надо выпить чего-нибудь эдакого хорошенького, чтобы въехать в Новый год.

– Или сбыть с рук старый, – подкинул Мэллори.

– Кстати, чего это вы засиделись тут допоздна в новогоднюю ночь.

– Немного не сошелся во мнениях с квартирной хозяйкой.

– Она выставила вас за порог?

– Она не прибегала к столь длинным формулировкам, но когда я увидел, что моя мебель грудой свалена посреди вестибюля, то пустил в ход свой отточенный до бритвенной остроты дедуктивный метод и умозаключил, что лучше провести ночь в конторе.

– Так не годится. Вам бы след сейчас праздновать.

– Вот и отпраздную в полночь так, что пыль столбом. Этот чертов год кончается недостаточно быстро, чтобы это пришлось мне по вкусу. – Мэллори поглядел на старика. – А как насчет тебя, Иезекииль?

Тот бросил взгляд на циферблат наручных часов.

– Почти без двадцати девять. Закрываюсь в девять, а потом поведу жену на Таймс-сквер. [2]2
  В Америке принято встречать Новый год в людных местах. В частности, в Нью-Йорке наибольшей популярностью пользуется площадь Таймс-сквер, где под Новый год собираются огромные толпы.


[Закрыть] Включите телик через пару часиков, может, сумеете углядеть нас.

– Непременно. – Мэллори не потрудился упомянуть тот очевидный факт, что у него в конторе нет телевизора.

– Может, нынче вечером вам дадут дельце, – с сочувствием проронил Иезекииль. – Вас тут пораньше, часа в четыре, разыскивали двое парней. Сказали, что могут вернуться.

– Здоровяки? – уточнил Мэллори. – Выглядят так, будто все время жрут анаболики?

– Они самые.

– Они вовсе не собираются нанять детектива, – ответил Мэллори. – Правду сказать, они намерены расчленить его.

– А чего вы им сделали?

– Ни черта.

– Так чего ж они на вас взъелись?

– Вовсе даже и не на меня, – возразил детектив. – Просто они еще этого не знают.

– Чего-то я не улавливаю. Мэллори вздохнул.

– Нику нужна была ссуда, чтобы отправиться на запад:

Дорин совмещает в себе множество качеств – и дурных, и хороших, но ни одно из них не числится в разряде дешевых, так что они шантажировали кое-кого из наших клиентов.

– А расхлебывать предоставили вам? Мэллори кивнул.

– Смахивает на то, что одному из них представление Ника о методах накопления стартового капитала пришлось не по нраву.

– Так вы бы лучше сказали им, что это не ваша вина.

– Я и собираюсь. Просто пока как-то случай не подвернулся. Что-то в выражении их лиц подсказало мне, что они не расположены к переговорам. Думаю, за пару деньков они поостынут, и мы все уладим.

– Как? – не удержался от вопроса Иезекииль.

– Ну, если ничего другого не выйдет, дам им калифорнийский адрес Ника.

– Это на вас не похоже, мистер Мэллори.

– Я занялся этим делом, чтобы ловить шантажистов, а не укрывать их, – отрезал Мэллори.

– Вот я завсегда ломал об этом голову.

– О чем?

– С чего люди становятся сыщиками. Это вовсе не так завлекательно, как показывают по телику.

– Тебе бы стоило взглянуть на дело с этой стороны.

– Так чего ж вы им занялись?

– Не знаю, – развел Мэллори руками. – Наверно, насмотрелся фильмов Богарта. [3]3
  Богарт, Хамфри Де Форест (1899—1957) – американский киноактер, игравший суровых, крепких, но крайне добросердечных героев в гангстерских и детективных фильмах.


[Закрыть] – Он забрал бутылку, подлил виски в кружку, отхлебнул и поморщился.

– Действительность оказалась чертовски непохожей на мои мечты, скажу я тебе. По большей части я кажусь себе фотографом, работающем на «Хастлер», а когда мне взаправду повезет сцапать ворюгу или торговца наркотой, он оказывается на воле прежде, чем я успею вернуться в контору.

– Он помолчал. – Но больше всего я расстраиваюсь из-за Вельмы.

– Я не знаю никакой Вельмы, – заметил Иезекииль.

– Я тоже, – признался Мэллори. – Но мне всегда хотелось иметь длинноногую секретаршу по имени Бельма. Так, ничего особенного: в нарядах от Фредерика из Голливуда, рабски мне преданную и, скажем, самую чуточку не в меру чувственную – просто типичную секретаршу детектива. – Он уставился на бутылку. – А взамен получил Грейси.

– Она неплохая дамочка.

– Не спорю. Но она весит две сотни фунтов, за два года не приняла толком ни одной телефонограммы, болтает только о диатезе своих детей, да вдобавок я вынужден делить ее с одноглазым дантистом и портным, обвешанным золотыми цепочками, как елка. – Детектив задумчиво помолчал. – Пожалуй, переберусь-ка я в Денвер.

– А почему в Денвер?

– А почему бы и нет?

– Вы завсегда болтали про то, чтоб выйти из дела и перебраться куда-нибудь, да только ни разу этого не сделали.

– Может, на этот раз сделаю. Надо присмотреть себе что-нибудь получше Манхэттена. – Мэллори ненадолго примолк. – Говорят, в Фениксе довольно мило.

– Я бывал там. Там можно в самую полночь жарить яичницу прямо на мостовой.

– Тогда в какую-нибудь из Карелии. Иезекииль бросил взгляд на часы.

– Ну, мне пора, мистер Мэллори. – Он встал и направился к двери. – Доброго вам вечерка.

– Тебе тоже.

Выйдя в коридор, старик прикрыл за собой дверь. Мэллори подошел к окну и пару минут вглядывался сквозь грязное стекло. В конце концов он оторвал со стены чешуйку оглупляющейся краски, поразмыслил над тем, как может такая пустая комнатенка выглядеть столь тесной, и вернулся за стол. Снова откупорив бутылку, он отпил глоток за светлую память очаровательной Вельмы, которой не было на свете. Потом еще четыре – в честь четырех противоестественных половых актов, предложить которые Дорин ему так и недостало отваги (и каковые она как пить дать сейчас с радостью выделывает с Фаллико в эту самую секунду), еще один – за последний выигранный заезд Пролета (разумеется, если он в самом деле выиграл хоть один заезд в туманном, отдаленном прошлом; вполне может быть, что он восемнадцать раз отставал на самый волосок) и еще – за год, наконец-то дотащившийся до завершения.

Он уж хотел было помянуть горькой чашей утраченные тапочки, когда вдруг узрел стоящего перед столом зеленого человечка и с восхищением объявил:

– Ты просто прелесть! А где же розовые слоны?

– Джон Джастин Мэллори?

– Прежде ваш брат не разговаривал, – пожаловался Мэллори. – Обычно вы сидите вокруг, распевая «Санта Лючия». – Он с прищуром огляделся. – А где остальные?

– Пьяны, – с отвращением бросил эльф. – Так дело не пойдет, Джон Джастин. Совсем не пойдет.

– Остальные пьяны?

– Нет. Вы пьяны.

– Разумеется. Потому-то я и вижу зеленых человечков.

– Я не человек. Я эльф.

– Как заблагорассудится, – пожал плечами Мэллори. – По крайней мере ты маленький и зеленый. – Он снова оглядел комнату. – А где слоны?

– Какие еще слоны? – не понял эльф. – – Мои слоны, – сказал Мэллори, словно втолковывал очевидный факт туповатому ребенку. – Кто ты и что тут делаешь?

– Мюргенштюрм.

– Мюргенштюрм? – переспросил Мэллори, нахмурившись. – По-моему, он этажом выше.

– Нет. Это я Мюргенштюрм.

– Присаживайся, Мюргенштюрм. Можешь сделать глоточек перед тем, как пропадешь. – Мэллори прикинул, сколько осталось виски. – Крохотный глоточек.

– Я здесь не ради выпивки, – отрезал Мюргенштюрм.

– Благодарение небесам за маленькие одолжения, – пробормотал Мэллори, поднося бутылку к губам и осушая ее. – Лады, – он швырнул пустую бутылку в корзину для бумаг, – я закончил. А теперь можешь петь свою песню, плясать свой танец или сделать, что ты сам собирался, и уступи место слонам.

Мюргенштюрм состроил недовольную гримасу.

– Надо протрезвить вас, и побыстрее.

– Если ты это сделаешь, то исчезнешь, – возразил Мэллори, осовело уставившись на него.

– И почему это должно было свалиться на меня в канун Нового года? – проворчал эльф.

– Наверное, потому, что вчера было тридцатое декабря, – рассудительно заметил Мэллори.

– И почему пьяница?

– Эй, попридержи коней! – воскликнул Мэллори. – Может, я и пьян, но я не пьяница!

– Без разницы. Вы нужны мне сейчас, а работать вы не в состоянии.

– А я-то думал, что это ты нужен мне, – проронил озадаченный Мэллори, сосредоточенно нахмурившись.

– Быть может, зоологии профессор… – пробормотал Мюргенштюрм под нос.

– Смахивает на первую строчку лимерика. Эльф испустил вздох смирения.

– Времени нет. Или вы, иль никто.

– А это напоминает скверную песню про любовь. Подойдя к столу, Мюргенштюрм ущипнул Мэллори за ногу.

– Ой! Какого черта?!

– Чтобы доказать, что я здесь на самом деле, Джон Джастин. Вы мне нужны.

Мэллори воззрился на него испепеляющим взором, потирая ногу.

– Где это слыхано о столь наглых и спесивых галлюцинациях?!

– У меня есть для вас работа, Джон Джастин, – заявил эльф.

– Найди кого другого. Я оплакиваю свою утраченную юность и прочие элементы моего прошлого, как реальные, так и воображаемые.

– Это не сон, не шутка и не белая горячка, – с пылом произнес эльф. – Я крайне остро нуждаюсь в помощи профессионального сыщика.

Пошарив в ящике стола, Мэллори выудил потрепанный том «Желтых страниц» и швырнул его на стол.

– А в городе семь, а то и восемь сотен детективов. Пошелести страницами.

– Все остальные или уже заняты, или празднуют, – заявил Мюргенштюрм.

– Ты хочешь сказать, что я единственный распроклятый детектив во всем Нью-Йорке, торчащий в своей конторе? – с недоверием спросил Мэллори.

– Так ведь нынче Новый год.

Мэллори долгое мгновение не сводил глаз с эльфа.

– Как я могу заключить, ты избрал меня отнюдь не с ходу?

– Я начал с А, – признался Мюргенштюрм.

– И добрался аж до «Мэллори и Фаллико»? Должно быть, ты занимался розысками с самого октября.

– Я весьма проворен, когда приспичит.

– Вот и уносил бы по-быстрому свою зеленую задницу, – проговорил Мэллори, – а то заставляешь меня шевелить мозгами.

– Джон Джастин, пожалуйста, поверьте – я бы к вам ни ногой, если бы речь не шла о жизни и смерти.

– Чьей?

– Моей, – несчастным голосом сообщил эльф.

– Твоей? Эльф кивнул.

– Кто-то хочет тебя убить?

– Дело обстоит несколько сложнее.

– Как ни странно, простых дел просто не бывает, – сухо отозвался Мэллори. – Дьявол! Я начинаю трезветь, а ведь это была моя последняя бутылка!

– Так вы мне поможете? – не унимался эльф.

– Не пори чепухи. Еще полминуты, и ты исчезнешь.

– Да не собираюсь я исчезать! – в отчаянии выдохнул эльф. – Я умру!

– Прямо здесь? – поинтересовался Мэллори, отодвигая кресло от письменного стола, словно собирался освободить место для трупа.

– На рассвете, если вы мне не поможете. Мэллори критически разглядывал Мюргенштюрма целых пару секунд.

– Чем?

– Нечто, вверенное под мою опеку, пропало, и если я не верну его до утра, то поплачусь жизнью.

– И что же это?

Мюргенштюрм устремил на него не менее пристальный взгляд.

– Вряд ли вы к этому уже готовы, Джон Джастин.

– Как, черт побери, я отыщу нечто, если даже не знаю, что это такое?! – возмутился Мэллори.

– Верно, – признался эльф.

– Ну?

Мюргенштюрм посмотрел на Мэллори, вздохнул и выпалил:

– Единорог!

– Уже и не знаю, рассмеяться тебе в лицо или дать тебе пинка под зад. Ну вот, а теперь ступай прочь и позволь мне насладиться жалкими остатками состояния опьянения.

– Джон Джастин, мне не до шуток!

– А я не поддаюсь на провокации, Моргентау.

– Мюргенштюрм, – поправил эльф.

– Мне плевать, даже если ты Рональд Рейган. Ступай прочь!

– Назовите свою цену, – возмутился Мюргенштюрм.

– За поиски единорога в Нью-Йорке? – саркастически уточнил Мэллори. – Десять тысяч долларов в день, плюс накладные расходы.

– По рукам! – вскричал эльф, выхватывая из воздуха толстую пачку денег и швыряя ее на стол Мэллори.

– Отчего это мне кажется, что сие добро не от мира сего? – осведомился Мэллори, листая пачку новехоньких, хрустящих стодолларовых купюр.

– Уверяю вас, порядковые номера банкнот зарегистрированы в вашем министерстве финансов, а подписи вполне действительны.

– И откуда же они объявились? – недоверчиво поднял бровь Мэллори.

– От меня, – словно оправдываясь, сказал Мюргенштюрм.

– А откуда объявился ты?

– Как, простите?

– Как слышал, – не уступал Мэллори. – Видал я в этом городишке самые дикие зрелища, да только тебя среди них не было, уж будь покоен.

– Я здесь живу.

– Где?

– В Манхэттене.

– Назови адрес.

– Я сделаю лучше. Я отведу вас туда.

– И не думай, – возразил Мэллори. – Сейчас я закрою глаза, а когда открою, ни тебя, ни денег не будет, а на моем столе появятся розовые слоны.

Закрыв глаза, он сосчитал до десяти и открыл их вновь. Мюргенштюрм и деньги остались на месте.

– Это затягивается дольше обычного, – нахмурившись, заметил Мэллори.

– Любопытно, что за чертовщина была в бутылке?

– Только виски, – сообщил эльф. – Я отнюдь не порождение вашего воображения. Я проситель, отчаянно нуждающийся в вашей помощи.

– Чтобы разыскать единорога.

– Именно так.

– Просто ради любопытства: как, черт возьми, ты умудрился его потерять? В смысле, единорог ведь довольно большая штуковина, чтобы сунуть его куда-то не туда, разве нет?

– Он был похищен, – поведал Мюргенштюрм.

– Тогда сыщик тебе не нужен.

– Как это?

– Чтобы поймать единорога, нужна девственница, верно? Ну вот, а во всем Манхэттене не осталось и пары дюжин девственниц. Просто нанеси визит вежливости каждой из них и в конце концов наткнешься на ту, что с единорогом.

– Ах, если б все было так просто! – мрачно проронил Мюргенштюрм.

– А что ж тут сложного?

– Может, в вашем Манхэттене осталось и не более двух дюжин девственниц, но в моем их тысячи, – а у меня осталось не более десяти часов.

– Секундочку, осади-ка назад, – снова сдвинул брови Мэллори.

– Что это еще за речи про «твой и мой»? Ты живешь в Манхэттене или нет?

– Я же сказал, что живу, – кивнул эльф.

– Тогда что ты тут мне толкуешь?

– Я живу в Манхэттене, который вы видите уголком глаза, – пояснил эльф. – То и дело кто-нибудь из вас замечает его, но когда оборачивается лицом, все пропадает.

Мэллори с усмешкой прищелкнул пальцами:

– Всего-навсего?

– Защитная окраска, – ответил Мюргенштюрм.

– И где же этот ваш Манхэттен? За второй звездой направо и прямо до самого рассвета. [4]4
  К сведению читателей, не знакомых с повестью Дж. М. Барри «Питер Пэн»: эта дорога ведет прямиком в страну Нетинебудет.


[Закрыть] – а может, за радугой?

– Да прямо здесь, вокруг вас, – заявил эльф. – Это не другой Манхэттен, а скорее часть вашего, которую вы никогда не видите.

– А ты, значит, ее видишь?

Мюргенштюрм утвердительно склонил голову:

– Надо только уметь смотреть.

– Ну и как же на него надо смотреть? – спросил Мэллори, помимо воли охваченный любопытством.

– Беритесь за работу, – Мюргенштюрм указал на деньги, – и я покажу вам.

– Ни за что, – отрубил Мэллори. – Но я признателен тебе, мой маленький зеленый дружок. Когда я проснусь, я запишу весь этот разговор и пошлю его в какой-нибудь психоаналитический журнал, пусть его разберут по косточкам. Пожалуй, еще отвалят за публикацию полсотни зеленых.

– Это ваше последнее слово? – обреченно повесил голову эльф.

– Именно.

Мюргенштюрм вытянулся во весь свой, хотя и ничтожный, рост.

– Тогда мне надо готовиться к смерти. Простите, что побеспокоил, Джон Джастин Мэллори.

– Ничего, пустяки.

– Вы по-прежнему не верите, не так ли?

– Ни единому слову.

Испустив тяжкий вздох, эльф двинулся к двери. Открыв ее, он шагнул было в коридор, но тут же вошел обратно и поинтересовался:

– Вы, часом, не ждете посетителей?

– Розовых слонов? – осведомился Мэллори. Мюргенштюрм потряс головой.

– Двоих очень крупных, злобного вида мужчин с оттопыривающимися подмышками. У одного из них шрам на левой щеке.

– Черт! – буркнул Мэллори, заплетающейся трусцой подбегая к выключателю, чтобы погасить свет. – Им ведь положено ждать внизу! – Снова подбежал к столу и опустился за ним на четвереньки.

– Может, им надоело ждать, – предположил эльф.

– Но им нужен не я! – пожаловался Мэллори. – На самом деле они гоняются за Ником Фаллико!

– Судя по виду, настроены они весьма решительно, – прокомментировал Мюргенштюрм. – По-моему, им подойдет любой подвернувшийся под руку.

– Что ж, – проговорил Мэллори, жалея, что в запасе не осталось ни глоточка, – смахивает на то, что не только тебе не суждено дожить до седин.

– Вы собираетесь их убить? – поинтересовался Мюргенштюрм.

– Я имел в виду вовсе не их.

– Вы разве не будете в них стрелять?

– Из чего?

– Из своего пистолета, разумеется.

– У меня нет пистолета.

– Сыщик без пистолета? – спросил эльф. – Ни разу не слыхал ничего подобного!

– Мне он ни разу не потребовался, – возразил Мэллори.

– Ни разу?

– Ну, до сегодняшней ночи, – поправился он.

– Вы в самом деле считаете, что они вас убьют? – спросил эльф.

– Только если чересчур увлекутся. Скорее всего они всего лишь переломают мне пальцы и позаботятся о том, чтобы я пару лет не смог передвигаться без костылей.

В дымчатом стекле двери замаячили две массивные фигуры.

– У меня есть предложение к вам, Джон Джастин, – сказал Мюргенштюрм.

– И почему это я не удивлен? – не без иронии отозвался Мэллори.

– Если я заставлю их уйти, не причинив вам вреда, вы поможете мне найти единорога?

– Если ты заставишь уйти их, тебе моя помощь не требуется.

– Так по рукам? – не унимался эльф. Дверная ручка медленно повернулась.

– А как насчет десяти тысяч долларов? – прошептал Мэллори.

– Они ваши.

– По рукам! – заявил Мэллори в тот самый миг, когда дверь распахнулась и в комнату ввалились двое.