Текст книги "Хроники Фильнии. Пробуждение тьмы"

Автор книги: Майкл Мартис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Глава 7

В Ландрсмите ясным солнечным днем в сопровождении охраны по центральной улице ехал король. Он направлялся на прогулку за город. Впереди, на гнедом коне, ехал начальник охраны его величества Марфус, позади, выстроившись в две колонны по пять всадников скакала остальная охрана. Все в серебряных доспехах со шлемами в виде головы льва. Сам король был одет в красное трико с синей туникой, поверх которой развевался шерстяной коричневый плащ.

Проехав по центральной, вымощенной брусчаткой, улице до самых ворот, колонна пустила лошадей в галоп и покинула город, направившись на восток. Король мчался, все сильнее пришпоривая скакуна, чувствуя, как холодный осенний ветер развевает его волосы. Проехав поля, вскоре король с охраной въехал в лес. Тут Милату пришлось сбавить скорость, так как дорога стала уже, и можно было пораниться, зацепившись за корявые сучья деревьев, которые давно сбросили последнюю листву, ожидая наступления зимы.

Съехав с тропы, король направил коня в глубокую лесную чащу. Ветки цеплялись и царапали руки в кровь, но он продолжал ехать. Коню становилось все труднее идти. В скором времени король спешился и, приказав охране дожидаться его на месте, направился вглубь леса один. Ломая ветки и отдирая от себя колючки, Милат наконец-то выбрался на небольшую поляну, где стоял человек в синим плаще, с наглухо закрывавшем его лицо капюшоном. Король направился к нему. Незнакомец, заметив приближающегося монарха, пошел навстречу. Они встретились в самом центре поляны.

Незнакомец снял капюшон, и перед королем оказался седой старик. Его лицо, испещренное глубокими морщинами, с правой стороны от скулы до уголка губы рассекала розовая полоска шрама. Взгляд серых, глубоко посаженных глаз приветливо устремился на Милата. Поздоровавшись, оба неторопливым шагом, как бы прогуливаясь, направились на противоположную сторону поляны.

– Сегодня чудесная погода, не правда ли? – заговорил незнакомец.

– Да, на небе ни облачка. И, несмотря на глубокую осень, сегодня довольно тепло. Отличный повод прогуляться по лесу. Тут так хорошо и спокойно.

– Не то что во дворце? – улыбнулся старик.

– Во дворце мне, конечно, нравится, но природу я люблю не меньше.

– Да, тут ты прав. Уединение с природой позволяет очистить мысли и ощутить полную свободу. Дышать полной грудью, – незнакомец остановился и посмотрел королю в глаза. – О природе можно говорить много красивых слов, но ведь ты не за этим позвал меня сюда, верно?

– Ты прав, Юлий. Не за этим.

– Я слушаю тебя.

– Ты много лет верно служил моему отцу, – не сразу начал король. – Ты многое повидал. При тебе завоевывались земли и строились новые города. Мой отец всегда мог положиться на тебя в трудную минуту.

Старик продолжал некоторое время идти молча, о чем-то думая.

– Да, я долгое время был придворным магом и верно служил твоим предкам, Милат. Тебя я помню с младенчества. Когда ты был совсем маленьким, ты часто просил меня, чтобы я наколдовал тебе какую-нибудь зверушку, – старик улыбнулся.

– Да, только отцу это почему-то не нравилось.

– Для меня до сих пор остается загадкой, почему он был против этого. Однако я полагаю, мы встретились не для того, чтобы предаваться воспоминаниям. Раз ты захотел встретиться в лесу, тебе надо поговорить о чем-то серьезном, при этом ты не хочешь, чтобы нас видели посторонние люди, – подметил старик, а затем добавил. – Я все верно сказал?

– Вернее и быть не может, – Милат кивнул.

– Тогда начинай.

Между тем путники прошли поляну до конца. Король остановился и прислонился спиной к дереву. Юлий последовал примеру Милата и, скрестив руки на груди, устремил серые глаза на короля.

– Мне нужен твой мудрый совет, Юлий. Я не знаю, как правильно поступить. – Милат замолчал на секунду. – Я хочу поговорить о Верховном совете. Я считаю, что его нужно распустить. Вот только не знаю, стоит ли это делать или нет.

– Я знал, что когда-нибудь подобные мысли появятся у короля, – задумчиво заговорил Юлий. – Это был всего лишь вопрос времени.

– Мне не совсем ясно, что ты имеешь в виду.

– Я помню, как твой отец создал этот совет. Я даже состоял в нем. И должен сказать тебе, что уже тогда в его состав входили далеко не самые светлые умы Фильнии.

– Продолжай.

– Твой отец был хорошим королем, но в людях он порой ошибался. Жаль, что его жизнь так рано оборвалась, – Юлий тяжело вздохнул. – Он создавал совет, чтобы умные, талантливые люди помогали ему править страной. Но, к сожалению, они быстро вошли во вкус, и король не успел заметить, как Верховный совет обрел силу. Этих людей поглотила жажда власти и, в скором времени, ни одно решение в стране не принималось без их участия. Я не раз пытался донести до твоего отца, что это опасно и недопустимо, но он не хотел меня слушать. Король считал, что советники отлично справляются, ведь они умело пускали ему пыль в глаза, – Юлий ненадолго замолчал. – И вот теперь, спустя десять лет после его смерти, ты приходишь ко мне за советом. Какая ирония жизни.

– Значит, ты считаешь, что я приму правильное решение, если распущу совет?

– Трудно быть королем и управлять такой большой страной как Фильния, – начал философствовать старик. – Путь правителя весьма тернист. Потому что он несет непосредственную ответственность перед своим народом. Любая ошибка может дорого ему обойтись. Всегда помни об этом.

– Я уже давно пришел к выводу, что сам должен править страной, как это делали все мои предки, – твердо заявил Милат. В его голубых глазах загорелся огонек, не ускользнувший от старика.

– Если ты считаешь такое решение правильным, значит поступай именно так.

– Спасибо тебе, Юлий. Я услышал то, что хотел. Ты и впрямь очень мудр. Теперь я твердо уверен, что необходимо делать. Но мы заболтались. Мне пора ехать.

– Как же, как же. Государственные дела откладывать нельзя, – улыбнулся старик.

Король обнял на прощание Юлия и, повернувшись, направился в ту сторону леса, из которой вышел. Старик смотрел ему вслед, и в его голову почему-то закрались тревожные мысли. Непонятно по какой причине он чувствовал, что видит Милата в последний раз. Но вот монарх скрылся среди деревьев, и Юлий тоже решил удалиться с того места, где еще минуту назад разговаривал с королем. Он достал из-под плаща мех с водой. Открыл его и принялся выливать ее на землю. Когда образовалась небольшая лужа, Юлий достал кожаный мешочек, высыпал себе на ладонь немного блестящего порошка и бросил в лужу. Прочитав заклинание, он в неё прыгнул и тут же исчез.

Милат вернулся во дворец в очень хорошем настроении и с разыгравшимся аппетитом. Обедал король в просторной столовой с мраморным полом и вырезанными в стенах колоннами. На полу лежал большой овальный ковер бордового цвета с золотым узором, на котором стоял дубовый стол с резными ножками. Милат уселся на мягкий, обитый бархатом стул и принялся за еду. Проглотив несколько кусков жареной свинины и осушив кубок вина, король вытер салфеткой рот, поднялся и довольный отправился в свой кабинет.

Он представлял собой просторное, роскошно обставленное помещение. Первое, что бросалось в глаза – резной стол из красного дерева, на котором стояли два канделябра, с пятью разветвлениями в виде львиных пастей, из которых торчали свечи. По центру между ними находилась чернильница с гусиным пером. Справа от стола возле стены возвышался дубовый шкаф со стеклянными дверьми, на полках которого стояли толстые книги в коричневом переплете. Возле входной двери по-хозяйски расположился огромный камин, на котором красовались две небольшие мраморные статуи в виде нагих женщин. На противоположной стене от шкафа висел портрет в золотой раме, изображавший Милата на белом коне. На потолке висела огромная позолоченная люстра с подсвечниками в виде роз.

Король сидел в кресле и читал. Смеркалось. В камине приятно потрескивал огонь. Гуно лежал у ног хозяина и дремал. Перевернув очередную страницу, Милат вдруг расхотел читать. Закрыв книгу, он стал обдумывать сегодняшний разговор с Юлием, о котором в течение половины дня старался не вспоминать. Старик поддержал его, и, как ему показалось, немного обрадовался, когда тот сказал, что хочет распустить Верховный совет. Это еще сильнее разожгло желание и стремление короля. Он был готов сделать это прямо сейчас, но решил отложить до утра.

Милат наклонился и потрепал спящего пса за ухом, разбудив. Гуно посмотрел на хозяина сонным взглядом, затем поднялся и лизнул того в лицо. От этого король принялся чесать ему грудь, ласково при этом нахваливая. Пес, будто понимая слова Милата, сидел, гордо запрокинув голову и высунув язык.

В дверь постучали. Монарх, не прекращая играться с собакой, разрешил войти. На пороге оказался Валмер и еще двое мужчин. Первый – высокий смуглый красавец с длинными черными волосами. Второй – низкий, упитанный, с небольшой бородкой и маленькими глазенками.

– Что-то случилось, Валмер? – озадаченно спросил король.

– Да, ваше величество, – с тревогой в голосе ответил тот. – Этот человек прибыл от Вагрела, – Валмер указал рукой на низкого мужчину. – А этот…

– Я помощник наместника Фэйтона, ваше величество, – перебил говорившего длинноволосый, опустившись на правое колено перед королем и склонив голову.

– Поднимитесь, – приказал король, но длинноволосый не смог пошевельнуться, словно врос в пол.

– Поднимитесь же, прошу вас, – повторил Милат.

Сделав усилие, и превозмогая боль в ноге, мужчина поднялся.

– Как вас зовут?

– Меня зовут Алан, ваше величество.

– Так вы из крепости Пирс, я правильно понял?

– Верно, ваше величество.

– Ну что ж, в таком случае вас я выслушаю первым.

– Ваше величество, крепость Пирс пала, – с какой-то грустью произнес Алан.

От этих слов у Милата внутри что-то оборвалось, и он вдруг почувствовал небывалую доселе острую боль в груди. Его лицо постепенно стало вытягиваться в овал, а морщинки у глаз разгладились. Валмер, хоть уже и догадывался, что сейчас сообщат королю, все равно был поражен. Он раскрыл от удивления рот и посмотрел сначала на Алана, а затем остановил взгляд на короле.

– Как это случилось?! – почти крикнул Милат, все еще не до конца придя в себя.

– Я до сих пор не могу понять, ваше величество. Мы два дня стойко сдерживали врага, вновь и вновь опрокидывая братнийских солдат с наших стен. Но на вторую ночь произошло что-то неслыханное. Вражеская армия, во много раз превосходящая нас числом, внезапно ворвалась в крепость, и принялась крушить и убивать всех, кого только можно было. Мы были застигнуты врасплох, и к утру крепость пала, – Алан прекратил рассказ.

Милат сидел с серьезным лицом, нервно постукивая пальцами по столу.

– Где сейчас находится наместник Фэйтон?

– Погиб в бою, – вздохнул Алан.

Эти слова больно кольнули Милата. Он хорошо знал наместника и глубоко уважал его.

– А как же вам удалось спастись?

– Я был дважды ранен в бою. Я не сбежал, ваше величество, – поспешил пояснить Алан. – Меня и остальных уцелевших отпустили.

– Что ж, король Бренер, видимо, не до конца растратил свое благородство, – ядовито заметил Милат. – Значит, братнийцы ворвались в крепость ночью?

– Именно так, ваше величество.

– Неужели часовые не подняли тревогу? – удивился Милат.

– Нет, ваше величество. Ни один часовой не успел оповестить нас. Все проснулись от лязга оружия и криков солдат.

– И все же я не могу понять, как братнийцы смогли ворваться в крепость? Неужели им кто-то открыл ворота?

– Ваше величество, это исключено. Я готов поклясться жизнью, что ни один из защитников крепости не пошел бы на такое.

Милат почувствовал резкую боль в голове, будто кто-то внутри черепа бил молотком. Он прикрыл глаза и вдруг понял, что ужасно устал. Какое-то бессилие вместе с этой резкой болью в голове накрыло его невидимой пеленой.

– Ладно, ответьте, вы сразу же отправились, чтобы известить меня? – спросил он, открыв глаза.

– Да, ваше величество, но по дороге я встретил войска, направлявшиеся к нам на помощь. Тогда я попросил солдат, чтобы они отвели меня к главному командиру.

– К Вагрелу?

– Да, ваше величество. Встретившись с ним, я все ему рассказал.

– И что он сделал?

– Поначалу хотел продолжить поход и выбить братнийцев из крепости. Но когда он узнал, что их там десятки тысяч, то передумал и направил к вам этого человека, – Алан указал на низкорослого мужчину, стоявшего все это время неподвижно и не проронившего ни слова, в ожидании приказа.

– А как же тогда вы тут оказались? – удивился Милат.

– Я попросил у господина Вагрела разрешение лично поехать к вам, чтобы рассказать все.

– Что ж, с вами все более-менее ясно, – заключил король. – Теперь перейдем к вам, – он посмотрел на низкорослого.

– Ваше величество, мне велено передать вам это, – в руках говорившего оказалось письмо.

Развернув его, Милат принялся читать. «Ваше величество! С прискорбием сообщаю Вам, что крепость Пирс пала. Подробности вам сообщит молодой человек, которому удалось выбраться из крепости, сохранив при этом жизнь. Вверенные мне войска сейчас находятся на перепутье двух дорог. Одна ведет в город Батсония. Это большой и хорошо укрепленный город. Если враг двинется туда, то его жители смогут продержаться несколько дней до прихода подкрепления. Вторая дорога ведет в город Керсабор. Этот город более значительный со стратегической точки зрения, и, несмотря на то что в нем довольно сильный гарнизон, необходимо в первую очередь защитить его. Поэтому считаю крайне необходимым занять город Керсабор. Однако, Ваше величество может считать иначе, поэтому с нетерпением жду Вашего скорейшего ответа».

Дочитав письмо, Милат свернул его и, взяв пергамент, написал всего несколько слов: «Ни в коем случае не допустите падения Керсабора». Затем в его голове мелькнула мысль о необходимости посоветоваться с членами совета, но король быстро ее прогнал, посчитав, что сам прекрасно справится без какой-либо помощи. В конце концов, он тут король! Лишь он несет ответственность перед своим народом. К тому же, все очевидно. Вагрел все сам прекрасно рассудил.

– Господин Алан, вы ведь говорили, что вас дважды ранили, верно?

– Именно так, ваше величество.

– Я полагаю, ваши раны еще не успели зажить. Отправляйтесь в лазарет. Вы сами сможете добраться до него?

– Да, ваше величество.

– Спросите у кого-нибудь из слуг. Они вам обязательно объяснят дорогу. Как только поправитесь, возвращайтесь во дворец. Я определю вам дальнейшее место службы.

– Для меня это огромная честь ваше величество, – Алан вновь опустился на колено, превозмогая жгучую боль в ноге.

– Ступайте, – произнес Милат.

Алан поднялся, и, прихрамывая на правую ногу, удалился из кабинета короля.

Милат завернул письмо, скрепив его своей печатью.

– Немедленно отправляйтесь к Вагрелу и вручите ему это, – король протянул пергамент гонцу.

Тот низко поклонился и удалился.

– Ваше величество, – заговорил Валмер. – Прикажете созвать совет?

– Нет. В этом нет никакой необходимости. Я и без совета могу справиться.

– Какие будут приказания?

– Никаких. Можешь идти.

Поздним вечером, когда весь город готовился ко сну, гонец Вагрела выехал из Ландрсмита. Он мчался во весь дух, стараясь как можно быстрее доставить господину королевское послание, от которого мог зависеть исход войны. Он даже не мог предполагать, что ровно через пятнадцать минут вслед за ним выехал всадник. Он тоже нещадно гнал лошадь, стараясь как можно быстрее догнать гонца.

Глава 8

После заседания Верховного совета, проходившее во дворце короля по случаю тревожных вестей из крепости Пирс, Трэйтор был в самом плохом расположении духа. И было из-за чего. По мнению Трэйтора, Милат уж слишком резко высказался в адрес членов совета и, более того, король, по его мнению, вел себя неуважительно и нахально. Ведь это уму непостижимо, чтобы с ним, с благородным человеком, который трудится на благо страны не покладая рук, разговаривали подобным тоном.

Своими переживаниями Трэйтор поделился с младшим братом Генри, который приехал к нему сразу же после окончания заседания. Генри был полной противоположностью брата. Трэйтор – высокий красивый мужчина с острой треугольной бородкой и темными, коротко постриженными волосами. А крючковатый нос придавал более мужественный вид владельцу. Генри же, напротив, среднего роста, с короткими зачесанными каштановыми волосами с некрасивым рябым лицом, которое венчал огромный нос, делавший владельца еще уродливее.

Генри поинтересовался у брата о том, что случилось, и тот ему охотно рассказал про надвигающуюся войну с братнийцами и с особым жаром пожаловался на короля. Генри внимательно все выслушал и, прищурив черные, как смоль, хитрые глазенки, сказал:

– Похоже, Милат что-то задумал. Уж не хочет ли он распустить совет?

– Ах, мой дорогой брат. Клянусь тебе, что та же самая мысль посетила меня буквально перед твоим приездом, – заметил Трэйтор. – Времена, когда совет что-то значил в этой стране, прошли, – горько подытожил он. – К тому же Валлаход на заседании высказал такую же мысль. Он думал, что нас сегодня всех созвали как раз для того чтобы распустить. Многие не верят в это. Думают, у Милата не хватит духу сделать что-нибудь подобное.

– Милат захотел править сам, – скрестил на груди руки Генри. – Похоже, мальчик вырос и набрался смелости. Это очень безрассудно с его стороны. Не думал, что он настолько глуп.

– Он вовсе не глуп, мой дорогой брат. Распустив совет, он сосредоточит в своих руках всю власть. Какая же тут глупость?

– Но ведь члены совета могут поднять против него бунт, – с пылом произнес Генри. – Он должен понимать, какой политический вес имеет совет в стране.

– Уверяю тебя, никаких бунтов против короля никто поднимать не станет. Надвигается война, и ни один член совета не выступит против монарха в такое тяжелое время. А когда война закончится победой, то никто не посмеет упрекнуть короля в том, что он распустил совет и одолел врага. Думаешь, Милат этого не понимает? Как бы ни так, Генри. Король давно зуб точит на нас. Последние несколько лет на каждом заседании он очень резко высказывается в наш адрес. Я полагаю, он в скором времени решится и положит конец существованию Верховного совета.

Наступило молчание. Трэйтор сидел в кресле и нервно вертел в руках кубок с вином, а Генри, прислонившись к стене, стоял со скрещенными на груди руками. В комнате стало так тихо, что если бы захотела пробежать мышь, то она была бы тут же обнаружена.

– У меня есть идея! – воскликнул Генри.

Трэйтор перестал вертеть кубок в руках и поднял взгляд на брата.

– Ты сказал, что ни один член совета не посмеет поднять бунт против короля во время войны, – в темных глазах Генри блеснул недобрый огонек.

– Так, – подтвердил Трэйтор.

– Мы можем на этом сыграть.

– Как?! – нетерпеливо, почти выкрикнул Трэйтор.

– Что если мы докажем совету, что король бездарный и не может вести войну? Покажем им, что он своими безумными идеями ведет страну к гибели.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду, – Трэйтор вдруг весь загорелся, да так, что его щеки покраснели. – Эта отличная идея. Если мы покажем, что король не может вести войну, то совет обязательно выступит против короля.

– И поддержит тебя.

– И тогда власть будет в наших руках, – Трэйтор настолько воодушевился, что уже даже представил себя на королевском троне.

– Только есть одна проблема, – эти слова вырвали Трэйтора из прекрасного королевского дворца и вернули к себе в кабинет. – Как мы все это проделаем?

Вполне справедливый вопрос. Ведь представить себя во дворце еще не означало оказаться там на самом деле. Нужно было что-то сделать, чтобы мечты стали реальностью. И в том-то и была вся загвоздка, что ни Генри, ни Трэйтор не знали, с чего необходимо начать. Ведь для того, чтобы провернуть такой нелегкий замысел, нужно знать, как складывается обстановка на войне и какие решения принимаются во дворце. А это невозможно. Трэйтор, и тем более его брат, не мог просто так явиться во дворец без приглашения короля. А вероятность того, что Милат пригласит хоть одного из братьев, ничтожна. То же самое ограничение касалось и всех остальных членов совета. Никто не мог прийти во дворец без приглашения монарха. Подкупить кого-то из придворных так же нереально, как и снег в жаркий летний день. Дело в том, что король мало кому доверял во дворце. Единственный человек, который мог быть в курсе всего, что происходит там, Валмер. Но и этот вариант тоже никуда не годился, так как Валмер предан королю так же, как и верный пес Гуно. Стоит Трэйтору только заикнуться о своих планах, как об этом тут же узнает король. Получалась какая-то неразрешимая задача. Выходило, что Милат скрыт со всех сторон, и к нему никак не подобраться. Весь план заговорщиков терпел фиаско в зародыше. Братья весь вечер пытались что-то придумать, но ничего не выходило. Генри решил ехать домой, когда часы давно перевалили за полночь. Уговоры Трэйтора остаться он игнорировал, но пообещал, что как только что-то придумает, то сразу же сообщит. Генри уехал к себе, оставив брата еще более раздраженным, чем в самом начале встречи.

Прошло несколько дней, а настроение Трэйтора никак не улучшалось. Целые дни он не выходил из дома, сидя у себя в кабинете и размышляя. Он пытался придумать какой-нибудь способ разрешить проблему, которая перечеркивала все его планы. Но как назло, решение никак не приходило ему в голову. Трэйтор даже стал плохо спать по ночам. Он подолгу не мог уснуть, но когда ему все-таки удавалось это сделать, сон его был не долгим и прерывистым. Трэйтор будто находился между сном и реальностью. И все это время он пытался что-то придумать. Ему казалось, что он вот-вот найдет подходящее решение. Даже будто бы оно уже найдено, просто он его забыл и никак не мог вспомнить. Но это была лишь иллюзия. В конце концов, Трэйтор стал думать, что ничего у него не выйдет и его уверенность в себе стала потихоньку иссякать, пока не произошел один случай.

Однажды вечером Трэйтор, как это завелось у него в последние дни, сидел у себя в кабинете напротив жаркого камина, погруженный в размышления. На столе был накрыт ужин, к которому он за весь вечер даже не притронулся. Впрочем, в последнее время он ел мало. За окном давно стемнело, и его кабинет освещало лишь пламя из камина, порождая игру теней на деревянном полу. Трэйтор сидел так довольно давно, ничего не замечая вокруг. Наконец большие напольные часы пробили десять, вырвав боем Трэйтора из размышлений. Он бросил взгляд на портрет отца, который висел над камином, тяжело вздохнул и поднялся с кресла, ощущая тяжесть в спине. Он выпрямился, несколько раз согнулся, разминая поясницу, затем, медленно побрел прочь из кабинета в спальню.

Когда он шел по коридору, то ощутил всю прелесть многочасовых посиделок в кресле. Ноги затекли, и поэтому он ими еле-еле перебирал. Трэйтор ощущал себя многолетним стариком, у которого давно болят колени, а от старости ломит спину. Но Трэйтор вовсе не стар. По крайней мере, по годам. Ему всего лишь тридцать два года. Но вот душой … Душой, казалось, он постарел лет на пятьдесят. Последние дни его слишком вымотали. Он никак не мог смириться с мыслью, что власть так легко ускользнет из его рук, и его род перестанет что-то значить в стране.

Трэйтор вошел в спальню, разделся и лег в постель. И снова его стала безжалостно мучить бессонница. То ему в голову приходили всякие мысли, то подушка не так лежала, то постель была слишком теплой. Проворочался он еще добрых пару часов, прежде чем смог, наконец-то, уснуть.

Сознание Трэйтора было на границе двух миров: между сном и явью. И он готов был отдать все что угодно, чтобы эта граница стерлась. Как же он вымотался от этих бессонных ночей. Нет ничего хуже, чем пребывать в состоянии, когда ты находишься на границе сна и реального мира. Трэйтору, наконец, удалось уснуть, но его сон был настолько хрупким, что любой шорох разрушил бы его, заставив его снова ворочаться и страдать. Так и случилось. Трэйтор проснулся, но не от шороха. Ему показалось, что его кто-то позвал. Он ненадолго открыл глаза, затем перевернулся на другой бок и опять попытался уснуть. Но тут вновь послышалось, как кто-то зовет его по имени. Трэйтор снова открыл глаза и сел на постели, изо всех сил напрягая слух, пытаясь понять, уж не почудилось ли ему все это. Как оказалось – не почудилось, да и бессонница, на которую он тоже грешил, была тут не причем. Вскоре он четко услышал, как какой-то бас далеким эхом называет его имя. Страх ледяными щипцами схватил сердце Трэйтора, так что ему стало тяжело дышать. Но он относился к той категории людей, которые не могут долго поддаваться страху, поэтому, когда он услышал свое имя в очередной раз, он взял себя в руки, встал с постели, зажег свечу и пошел искать место, откуда доносился голос.

Трэйтор вышел из спальни и замер, ожидая, когда его позовут снова. Долго ждать не пришлось. Он услышал эхо баса, звучавшее теперь намного громче и отчетливее. К тому же ему удалось определить место, откуда он звучал. Трэйтор направился к своему кабинету. Несмотря на свою храбрость, он, оказавшись у дверей, остановился в нерешительности. Но, вскоре, он опять услышал голос, зазывавший его. Глубоко вдохнув, Трэйтор вошел в кабинет.

Когда он открыл дверь, его ослепил ярко-синий свет, да так, что ему пришлось закрыть глаза руками, при этом он чуть не выронил свечу. Свет неожиданно померк, и Трэйтору удалось осмотреться. В кабинете ничего не изменилось: стол, кресло, книжный шкаф по-прежнему стояли на своих местах, за исключением того, что огромное зеркало, которое висело на стене, сияло синим светом. Трэйтор медленно вошел в кабинет, не сводя с него удивленного взгляда. Пройдя пару метров, он остановился, в ожидании вновь услышать голос, который его сюда привел. Этого не случилось. Вместо голоса в зеркале появилась темная фигура в капюшоне.

– Приветствую тебя, Трэйтор, член Верховного совета Фильнии, – прогудел голос, словно из трубы. У Трэйтора возникло странное ощущение, что он не в первый раз его слышит.

– Кто ты? – спросил он, не подавая виду, что такое приветствие зацепило кровоточащую рану.

– Я твой друг, Трэйтор, – прогудел в ответ голос. И снова Трэйтору он показался знакомым, словно он его уже где-то слышал, но где – никак не мог вспомнить.

– Откуда ты меня знаешь? – недоверчиво спросил он.

– Неправильные вопросы задаешь, хоть ты и не глупый человек, – начала гудеть в ответ фигура в зеркале. – Не важно, откуда я тебя знаю. Гораздо значительнее, что я о тебе знаю и для чего к тебе явился.

Трэйтор почувствовал, как что-то обожгло его руку. Оказалось, что это воск капает со свечи. Он подошел к столу и поставил подсвечник.

– И что же ты обо мне знаешь? – с усмешкой спросил он.

– Я знаю, чего ты желаешь всем своим сердцем. Ты так этого хочешь, что пойдешь на все ради достижения цели.

– Правда? И что же я, по-твоему, желаю? – спросил Трэйтор с долей сарказма в голосе. Однако сарказм был лишь оболочкой. В душе своей он понимал, к чему клонит эта фигура в зеркале. Но он решил притвориться, что не понимает о чем идет речь и, таким образом выпустить скопившуюся в нем за несколько дней злобу.

– Не валяй дурака, Трэйтор. Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, – резко ответила фигура в зеркале. – Но если ты так хочешь, я скажу тебе. Милат, как ты и сам уже догадался, собирается распустить совет. И он это сделает в ближайшем будущем. Ведь ему ничего не стоит издать указ и тут же его подписать. И выбросить тебя вместе с твоим братом на задворки Фильнии, лишив при этом власти и влияния.

При этих словах у Трэйтора вздулась вена на виске, а скулы так напряглись, что они стали похожи на два небольших камешка. Он почувствовал, как внутри него все закипает,

– Что ты хочешь от меня? – он еле сдерживал ярость.

– Я вижу, ты злишься, – насмешливо прогудел голос, – а это, между прочим, очень даже зря. Ты ведь сам спросил меня, вот я и ответил. Но оставим это. Отвечу на твой последний вопрос. Я хочу лишь одного – помочь тебе взять власть в свои руки.

– Очень уж это подозрительно, – полностью овладев собой, ответил Трэйтор. – Уж не подослал ли тебя Милат?

– Справедливое замечание, – прогудел голос. – Но королю нет до тебя никакого дела. К тому же, Милат не стал бы так изощряться.

– Может, ты и прав, – по-прежнему недоверчиво предположил Трэйтор. – Ты сказал, что хочешь мне помочь. Я внимательно тебя слушаю.

– Крепость Пирс пала под натиском братнийских войск, – эти слова стали для Трэйтора громом среди ясного неба. Он понял, что сейчас слышит то, что хотел услышать последние несколько дней.

– Вагрел, вместе с королевским войском, находится сейчас в нескольких днях пути от крепости. Весть о захвате Пирс застала его на перепутье между городами Батсония и Керсабор. Вагрел принял решение двигаться в Керсабор, так как этот город наиболее предпочтительная цель для врага. Но он еще не двинул свои войска, так как ждет подтверждение от короля через гонца, который прибудет во дворец с письмом от Вагрела завтра вечером.

Трэйтор все это слушал очень внимательно, стараясь не пропустить ни одного слова. Он будто сам превратился в одно большое ухо, вслушиваясь во все, что ему говорила фигура в зеркале. Внутри у него все ликовало. Это был невероятный подарок судьбы. Когда голос закончил говорить, в голове Трэйтора уже зародился коварный план.

– Откуда тебе все это известно? – удивился он.

– Это не важно. Я многое знаю, как ты уже понял, – ответила фигура в зеркале. – Ты хотел знать, что творится на поле боя, я тебе сообщил. Теперь дело за тобой. Советую тебе не упустить свой шанс. Второго может и не выпасть. Да, и еще кое-что, – спохватился говоривший, – с послом едет еще один человек. Он был в Пирс, но ему удалось уцелеть. Пусть он тебя не смущает. – После этих слов зеркало на короткий миг вспыхнуло невыносимо ярким светом и погасло, превратившись в самое обыкновенное зеркало. Не было больше в нем никакой темной фигуры. Только отражалась догоравшая свеча, и Трэйтор, словно призрак, выглядывающий из кромешной тьмы.

Оказавшись в спальне, Трэйтор даже не думал вновь ложиться в постель. Он принялся расхаживать из угла в угол, думая как ему поступить. Но это оказалось не так-то просто. Информация, которую поведала ему фигура из зеркала, взбудоражила Трэйтора, и мысли его все перемешались. Он был вне себя от перевозбуждения. Для начала надо немного успокоиться и привести мысли в порядок. Это ему удалось сделать минут через пятнадцать. Когда он, наконец, ощутил, что голова стала нормально соображать, а нервное возбуждение поубавилось, он присел на мягкое кресло и стал обдумывать свои дальнейшие действия. Для начала он решил оповестить брата. Но часы, стоявшие на полу, показывали, что сейчас не самое подходящее время, так как Генри наверняка спит в два часа ночи. Трэйтор решил перенести это мероприятие, по крайней мере, на два часа позже. Но, что ему тогда делать? Сидеть, сложа руки? Времени в таком деле терять нельзя. Тем более его было не так уж и много. Вечером гонец приедет и, наверняка, этим же вечером отправится назад к Вагрелу, так как король не глуп и понимает, что промедление в таком деликатном вопросе может дорого ему обойтись. Так же как и Трэйтору с Генри. Нельзя терять ни минуты. Нужно действовать. Если голос не соврал, то это действительно единственный шанс, который может больше и не представиться.