Текст книги "Стрела времени"

Автор книги: Майкл Крайтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 31 страниц)

– Ну вот, – сказал он. – Эта штука передаст им наше сообщение.

В Нью-Мексико стояла ночь; за стеклами окон было темно.

– Который там может быть час? – спросил он.

Гордон принялся загибать пальцы.

– Они прибыли туда приблизительно в восемь утра. Прошло двадцать семь часов. Так что у них сейчас одиннадцать утра следующего дня.

– Что ж. Это наверняка годится.

Стерн сумел построить это электронное устройство, хотя ему и пришлось выдержать два упорных спора с Гордоном. Тот доказывал, что посылать в прошлое прибор бессмысленно. Туда практически невозможно передать сообщение, настаивал Гордон, потому что неизвестно, в какую точку, даже в какой район прибудет машина. Согласно законам статистики вероятность того, что аппарат окажется на расстоянии радиосвязи с исчезнувшими археологами, была исчезающе мала. Вторая проблема состояла в том, что никак нельзя было узнать, получили они сообщение или нет.

Но Стерн опроверг оба этих возражения чрезвычайно простым способом. В его устройство входил приемопередатчик-наушник, идентичный тем, которыми была снабжена команда, и два маленьких магнитофона. Первый магнитофон передавал через передатчик сообщение Стерна, а второй записывал любые радиосигналы, воспроизводившиеся приемником наушника. Восхищенный Гордон сказал, что это настоящее изобретение, многофункциональный автоответчик.

Стерн надиктовал сообщение, которое гласило: «Это Дэвид. Вы отсутствуете в течение двадцати семи часов. Не пытайтесь возвратиться до истечения тридцати двух часов. К тому времени мы, с этой стороны, будем готовы вас принять. А пока что сообщите нам, все ли у вас в порядке. Просто говорите, и прибор запишет ваши ответы. Желаю успеха. До скорой встречи».

Стерн прослушал сообщение, чтобы убедиться, что голос звучит достаточно внятно, и сказал:

– А теперь давайте отправлять.

Гордон принялся нажимать кнопки на пульте управления. Аппарат зажужжал и окутался ярким голубым сиянием.

* * *

Несколько часов назад, когда Стерн только взялся за сборку этого прибора, его волновало только то, что друзья, находившиеся в ином времени и пространстве, не имели представления о том, что не могут вернуться домой. Он представлял себе, как ребята входят в клетки – возможно, в этот момент их атакуют со всех сторон, – в последний момент дают машине команду на переход и даже предположить не могут, что их немедленно вынесет туда же, откуда они пытаются скрыться. И потому Стерн сказал себе, что обязан предупредить их о невозможности немедленного возвращения.

Таково было его первое соображение. Но теперь к нему прибавилось и второе. Прошло уже около шестнадцати часов с тех пор, как началась замена воздуха в пещере. Внутри работали техники, восстанавливавшие площадку перехода. Аппаратура диспетчерской непрерывно тестировалась на протяжении нескольких часов.

И за это время она не зарегистрировала ни одного всплеска поля.

А это значило, что никто не предпринимал попыток возвращения. Стерн чувствовал – конечно, никто не говорил ему об этом прямо, в первую очередь Гордон, – но это настроение витало в атмосфере: люди из МТК думали, что отсутствие всплесков поля в течение более чем двадцати часов – плохой признак. Он интуитивно ощущал, что многие, если не большинство сотрудников МТК считали, что команда погибла.

Так что главное значение отправки аппарата Стерна заключалось не в том, что он мог отправить сообщение, а в том, что он мог сообщение получить. А это стало бы доказательством того, что хоть кто-то из членов экспедиции все еще жив.

Стерн снабдил аппарат антенной с широким углом захвата, установленной на небольшую турель. Пошаговый двигатель поворачивал антенну на угол в 120°, таким образом, она обходила горизонт и три раза передавала сообщение в три различные стороны. Команда получала три шанса дать ответ. После завершения оборота антенны, аппарат должен автоматически возвратиться в лабораторию, точно так же, как это осуществлялось во время экспериментов с фотокамерой.

– Поехали! – сказал Гордон.

Замелькали вспышки лазерного света; машина начала врастать в пол.

* * *

Ожидание оказалось удивительно тревожным. Десять минут, которые потребовались машине, чтобы слетать туда и обратно, неимоверно растянулись. Холодный пар еще клубился над полом, когда Стерн выхватил из клетки свое устройство и принялся перематывать пленку.

Прозвучал его голос.

Никакого ответа.

Магнитофон вновь воспроизвел текст, который был предназначен для передачи.

И снова ответа не последовало. Лишь статические разряды потрескивали в динамике.

Гордон безо всякого выражения на лице посмотрел на Стерна.

– Может быть много объяснений… – пробормотал тот.

– Ну конечно же, Дэвид.

Сообщение, отправленное из двадцатого века, зазвучало в третий раз.

Стерн затаил дыхание.

Опять послышался треск разрядов, а затем в тишине лаборатории раздался голос Кейт:

– Парни, вы ничего сейчас не слышали?

Марек:

– О чем ты говоришь?

Крис:

– Тсс, Кейт, выключи наушник.

Кейт:

– Но…

Марек:

– Выключи.

Голоса умолкли, лишь статическое электричество продолжало шипеть и потрескивать в динамике.

Но дело было сделано.

– Они живы! – провозгласил Стерн.

– Они безусловно живы, – согласился Гордон. – Пойдемте посмотрим, как идут дела на площадке перехода.

* * *

Дониджер расхаживал по кабинету, репетируя свою речь, отрабатывая жесты и повороты. Он был известен как великолепный, даже харизматический оратор, но Крамер знала, что эта репутация родилась не сама по себе Наоборот, она явилась результатом длительной подготовки, поиска самых точных слов, отработки каждого движения. Дониджер ничего не предоставлял случайности.

На первых порах Крамер была озадачена его невероятным, близким к одержимости, пристрастием к бесконечным репетициям любых своих появлений на публике. Такое поведение казалось странным для человека, которому было в высшей степени наплевать на то, понимают его другие или нет. Позднее ей стало ясно, что Дониджер получал наслаждение от общения с публикой, потому что людская масса так легко поддавалась управлению. Он был убежден, что гораздо умнее и находчивее любого человека на свете, и убедительная речь – «Они никогда не поймут, что же именно их убедило» – была просто еще одним способом доказать это.

И теперь Дониджер расхаживал по кабинету, используя Крамер в качестве аудитории, состоящей из одного человека.

– Всеми нами руководит прошлое, хотя никто этого не понимает. Власти прошлого никто не признает, – провозгласил он, подкрепив свои слова резким взмахом руки. – Но если вы задумаетесь над этим вопросом, увидите, что прошлое всегда играло гораздо более важную роль, чем настоящее. Настоящее подобно коралловому острову, который поднимается над водой, но построен из миллионов мертвых кораллов. Они скрыты под поверхностью воды, их никто не видит.

Точно так же и наш повседневный мир основывается на миллионах и миллионах событий и решений, которые произошли в прошлом. А то, что мы добавляем в настоящем, является просто незначительными надстройками.

Подросток завтракает, затем идет в магазин, чтобы купить самый последний компакт-диск с новой записью. Ребенку кажется, что он живет в периоде, который можно назвать современностью. Но кто создал понятие «запись»? Кто создал понятие «магазин»? Кто создал понятие «подросток»? Или «завтрак»? Не говоря уже обо всем остальном, о социальном положении этого ребенка – его семье, школе, одежде, транспорте и правительстве.

Ни одно из этих понятий не возникло в настоящем. В большинстве своем они были определены сотни лет тому назад. Пятьсот лет, тысячу лет. Данный ребенок находится на вершине горы, которая называется «прошлым». И совершенно не замечает этого. Им управляет то, чего он никогда не видит, о чем никогда не думает, о чем ничего не знает. Именно эта форма принуждения принимается без малейшего сопротивления. Подросток скептически воспринимает другие формы принуждения – ограничения, устанавливаемые родителями, рекламные передачи, правительственные законы. Но невидимое принуждение прошлого, которое решает почти все в его жизни, не подвергается сомнению. Это и есть реальная власть. Власть, которую можно захватить и использовать. Поскольку будущее управляется прошлым, точно так же, как настоящее. Именно поэтому я говорю: будущее принадлежит прошлому. И причина…

Дониджер запнулся, раздраженный: зазвонил сотовый телефон Крамер, и она ответила на вызов. Он продолжал расхаживать взад и вперед. Попробовал один жест, другой…

Закончив разговор, Крамер подняла взгляд на президента компании.

– Ну? И что там? – спросил он.

– Это был Гордон. Они живы, Боб.

– Они что, уже вернулись?

– Нет, но мы получили запись их голосов на пленке. Трое из них живы наверняка.

– Запись? И кто же догадался это сделать?

– Стерн.

– Неужели? Может быть, он не настолько глуп, как я думал. Мы должны нанять его. – Он помолчал. – Значит, вы хотите сказать мне, что нам в конце концов удастся их вернуть?

– Нет. Я не уверена в этом.

– И в чем же проблема?

– Им приходится держать наушники выключенными.

– С какой стати? Батареи наушника имеют заряд, превышающий тридцать семь часов. Какой смысл в том, чтобы отключать их? – Он вдруг умолк, уставившись в стену. – Вы так думаете? Вы думаете, что это он? Что это Декард?

– Да. Возможно.

– Но каким же образом? Ведь прошло уже больше года. Декард неминуемо должен был погибнуть: вы же помните его привычку затевать драку с каждым встречным?

– Да, но что-то все же заставило их выключить наушники…

– Я не знаю, – сказал Дониджер. – Роб набрал слишком много ошибок транскрипции и не поддавался никакому управлению. Черт возьми, он же шел прямиком в тюрьму.

– Да. За то, что с невиданной жестокостью избил какого-то парня в баре, – подтвердила Крамер. – В полицейском рапорте было сказано, что он нанес ему пятьдесят два удара металлическим стулом. Парень находился в коме целый год. И Роб, несомненно, должен был попасть в тюрьму. Именно поэтому он и вызвался совершить еще один переход.

– Если Декард еще жив, – сказал Дониджер, – то у них может возникнуть масса неприятностей.

– Да, Боб. Я думаю, что они в эти неприятности уже вляпались по уши.

09:57:02

Очутившись в прохладном полумраке леса, Марек нарисовал на земле обломком палки грубую карту.

– Сейчас мы находимся здесь, за монастырем. Мельница расположена примерно в четверти мили от нас. Там выставлена застава, мимо которой мы должны будем пробраться.

– Ого-го… – протянул Крис.

– А потом нам нужно попасть на мельницу.

– Каким-то образом, – добавил Крис.

– Именно. Там мы раздобудем ключ. Так что мы идем к Зеленой часовне. Которая находится… Где, Кейт?

Девушка взяла палку и пририсовала на плане квадратик.

– Если это Ла-Рок, на вершине утеса, то на севере от него раскинулся лес. Дорога проходит где-то здесь. Думаю, что часовня не очень далеко, возможно, здесь.

– Миля? Две?

– Скажем, две мили.

Марек кивнул.

– Ну что ж, – проговорил Крис, выпрямляясь и вытирая руки от глины, – ничего сложного. Все, что нам нужно сделать, это пробраться мимо вооруженной заставы на укрепленную мельницу, оттуда пробраться к какой-то часовне – и постараться, чтобы нас не убили по дороге. Пошли, что ли?

* * *

Выйдя из леса, они оказались на разоренной земле. Над монастырем Сен-Мер бушевало яростное пламя, и облака дыма скрывали солнце. Черный пепел, как снег зимой, висел в воздухе, сыпался на землю, садился на плечи и лица. Путники чувствовали, как он хрустел на зубах. За рекой они разглядели темный контур Кастельгарда; город являл теперь собою скопище почерневших дымящихся развалин.

Довольно долго никто не попадался им на пути.

Проходя с западной стороны от монастыря, они миновали крестьянский дом. Возле двери лежал на земле старик. Из груди у него торчали две стрелы. Из дома доносились крики младенца. Заглянув внутрь, они увидели лежавшую ничком у очага женщину с разрубленной головой, рядом с ней смотрел в небо мальчик лет шести с распоротым животом. Младенца они не видели, но им казалось, что плач раздается из лежавшего в углу свертка.

Кейт шагнула было к младенцу. Марек крепко взял ее за руку:

– Нет.

Они пошли дальше.

* * *

Дым стелился над безлюдным пейзажем, опустевшими жилищами, заброшенными полями. Они не видели ни одного человека, если не считать убитых обитателей хижины.

– Куда все подевались? – удивился Крис.

– Ушли в лес, – пояснил Марек. – Там у них есть и хижины, и землянки. Они знают, что делать.

– В лесу? Как же они там живут?

– Нападая на любого вооруженного человека, который покажется неподалеку. Именно поэтому рыцари убивают каждого, кого встретят в лесу. Они считают, что все лесные обитатели – «годин» – бандиты, – и знают, что годин не помилует их, если у него появится такая возможность.

– Выходит, именно это случилось с нами сразу после высадки…

– Да, – подтвердил Марек. – Антагонизм между простонародьем и знатью сейчас достиг крайних пределов. Обыватели негодуют из-за того, им приходится содержать класс рыцарей, которые взимают с них налоги и всяческие подати, но, когда доходит до дела, не выполняют своей части общественного соглашения. Чванливые вояки не могут ни защитить страну, ни выиграть отдельного сражения. Французский король попал в плен, и народ воспринял это событие как символическое. Теперь, когда боевые действия между Англией и Францией притихли, стало совершенно ясно, что рыцари – это причина дальнейшего разорения. И Арно, и Оливер сражались на стороне своих королей при Пуатье. А теперь они оба грабят население, чтобы заплатить своим воинам. Людям это, естественно, не нравится. Поэтому они собирают банды из годинов, живущих в лесу, и при первой возможности оказывают сопротивление рыцарям.

– А крестьяне из той хижины? – спросила Кейт. – Почему понадобилось убивать их?

Марек пожал плечами:

– Возможно, твоего отца убили в лесу бандиты-крестьяне. Возможно, твой брат однажды выпил лишнего, заблудился и был убит и ограблен крестьянской бандой. Возможно, твоя жена и дети ехали из одного замка в другой и исчезли без следа. В результате ты готов сорвать свой гнев и обиду на ком угодно. И в конечном счете именно так ты и поступаешь.

– Но…

Марек приложил палец к губам и указал вперед. В просветах между деревьями справа налево мелькало развевающееся зеленое с черным знамя. Оно виднелось над верхушками кустов, и было ясно, что его несет скачущий галопом всадник.

Марек махнул рукой направо. Не говоря ни слова, они пошли вверх по течению. И наконец оказались возле мельницы, где должна была находиться застава сэра Оливера.

* * *

Мост, на котором располагалась мельница, заканчивался на берегу высокой каменной стеной. В ней была проделана арка. С противоположной стороны мост упирался в высокую скалу. К скале был пристроен каменный дом для стражи и сборщиков пошлины за проход. Сквозь арку проходила единственная дорога в Ла-Рок, а это значило, что солдаты Оливера, укрепившиеся на мосту, владели и этой дорогой.

Известняковые утесы, вдоль которых тянулась дорога, были высокими и отвесными. И поэтому пройти дальше, кроме как через арку, было просто невозможно. А возле арки стоял и что-то говорил солдатам Роберт де Кер.

Марек помотал головой, словно отгонял наваждение.

По дороге тянулся поток крестьян, главным образом женщин и детей. Некоторые тащили на себе узлы с каким-то скарбом. Они стремились под защиту замка Ла-Рок. Де Кер переговаривался со стражниками, время от времени бросая взгляды на прохожих. Казалось, что он уделял им очень немного внимания, но троим беглецам наверняка не удалось бы проскользнуть мимо него неопознанными.

Но в конце концов де Кер ушел в башню, защищавшую вход на мост. Марек подтолкнул своих товарищей, и они, выйдя на дорогу, смешались с толпой крестьян, бредущих к проходу. Марек почувствовал, что вдруг начал потеть.

Стражники в основном присматривались к тем, кто что-нибудь нес. Они отбирали у проходящих то, что казалось им ценным, и швыряли добычу в кучу возле дороги.

Марек не спеша дошел до арки, вошел в нее. Солдаты окинули его взглядами, но он не поднял на них глаз. Вот он уже оказался за стеной, следом за ним Крис, потом Кейт.

Они пошли вместе с толпой вдоль реки, но, когда людской поток повернул в сторону Ла-Рока, Марек двинулся в противоположном направлении, к берегу реки.

Там не было ни одной живой души, и они смогли как следует осмотреть сквозь листву укрепленный мельничный мост, который опять оказался в четверти мили от них, но теперь уже вниз по течению.

Открывшееся зрелище не слишком-то ободрило их.

По обеим сторонам моста возвышались массивные двухэтажные боевые башни с защищенными зубцами площадками наверху и многочисленными бойницами в стенах со всех сторон. На площадке ближней к ним башни они разглядели дюжины две готовых к бою солдат в малиново-серых одеяниях. На дальней башне, где развевался на ветру вымпел лорда Оливера, народу было примерно столько же.

Между башнями на мосту располагались два строения различных размеров, соединенных между собою каким-то переходом или трапом. Ниже, в плавном потоке, ускоренном при помощи системы дамб и водорезов, вращались четыре водяных колеса.

– Что ты об этом думаешь? – обратился Марек к Крису. В конце концов, это сооружение всегда представлял о для него особый интерес. Крис изучал его в течение двух лет. – Мы сможем туда пробраться?

Крис безнадежно мотнул головой:

– Ни единого шанса. Солдаты повсюду. Не пролезть.

– Что находится в том доме, который ближе? – спросил Марек, указывая на двухэтажное деревянное строение.

– Это должна быть собственно мельница, – ответил Крис. Вероятно, на втором этаже находятся жернова. Мука по желобу ссыпается вниз, в специальные бункера, откуда ее можно легко засыпать в мешки и вывезти.

– Сколько народу там может работать?

– Как правило, два-три человека. Но сейчас, – он указал на солдат, – вероятнее всего, вообще никого.

– Ладно. А второй дом?

Марек ткнул пальцем в сторону более низкого и более длинного строения, соединенного с мельницей мостками.

– Точно не знаю, – ответил Крис. – Это может быть и кузница, и мельница, размалывающая тряпки для изготовления бумаги, или дробилка для пивного солода. Это может быть даже лесопилка. В это время уже хорошо умели делать пилы с водяным приводом. Если, конечно, это здание на самом деле то, чем кажется.

– А ты не можешь сказать поточнее?

– Нет, на глаз, да еще издалека, не определишь.

– Мне очень жаль, но я не могу понять, зачем мы тратим время на обсуждение всех этих подробностей, – с ядом в голосе заявила Кейт. – Вы только посмотрите туда: ведь мы никоим образом не сможем попасть даже просто на мост.

– Мы должны туда попасть, – возразил Марек. – Найти келью брата Марселя и добыть ключ, который там находится.

– Но как, Андре? Как мы там окажемся?

Марек, наверно, с минуту молча смотрел на мост.

– Вплавь, – сказал он наконец.

Крис помотал головой.

– Не выйдет. – Быки моста отвесно уходили в воду, камни были зелеными и даже на вид скользкими от водорослей. – Мы просто не сможем туда вскарабкаться.

– А кто сказал, что мы будем куда-то карабкаться? – осведомился Марек.

09:27:33

От холодной воды у Криса перехватило дух. Марек уже удалялся от берега; его сразу же начало сносить вниз по течению. За ним прыгнула Кейт. Она с силой гребла вправо, пытаясь выбраться в центральные струи потока. Крис, нервно поглядывавший на берег, слез в воду последним.

Пока что солдаты их не замечали. Единственным звуком, который он слышал, было журчание воды. Крис оторвал взгляд от берега и стал всматриваться в приближавшийся мост. Он почувствовал, как его тело самопроизвольно напряглось, ему было совершенно ясно, что он имел только один шанс. Если он промахнется, то течение сразу же уволочет его вниз, и крайне мало вероятно, что ему удастся вновь выбраться на то же самое место и повторить попытку. При втором заходе его наверняка схватят.

Именно так и обстояли дела.

Один шанс.

Проток был сужен невысокими каменными стенами, выложенными вдоль берегов. В этой горловине течение становилось намного быстрее; Крис почувствовал, как его неудержимо повлекло вперед. Прямо перед ним начинался водослив, направлявший поток на колеса. Пловцы оказались в тени моста. Дальше события развивались молниеносно. Белая от пены вода уже не журчала, а ревела. Сквозь этот рев пробивался скрип вращавшихся колес.

Марека поднесло к первому колесу. Он схватился за лопатку, напрягся, наступил на другую. Его понесло вверх, и он исчез из виду.

Со стороны казалось, что подняться вверх на водяном колесе было очень легко.

Вот Кейт оказалась возле второго колеса, под центром моста. Ловко извернувшись, она легко ухватилась за поднимавшуюся из воды лопатку, но ее пальцы чуть не сорвались со скользкого дерева. Она уцепилась за толстую доску изо всех сил, и ей все же удалось невероятным образом изогнуться и поставить ногу на следующую лопатку.

Крис скатился по наклонному водосливу. Он глухо постанывал, когда его избитое тело ударялось о подводные камни.

Вода вокруг него кипела, словно в водопаде, поток стремительно нес его к вращавшемуся колесу.

Наступила его очередь.

Колесо было совсем рядом.

Крис потянулся к выходившей из воды лопатке, схватился за холодную склизкую деревяшку… пальцы скользнули по водорослям… измочаленные края ободрали ладонь… он протянул вторую руку… отчаянно напряг пальцы… лопатка уже поднялась высоко в воздух, и он не смог удержаться за нее… упал обратно в воду… потянулся к следующей лопатке… промахнулся… промахнулся!.. и тут неодолимый поток потащил его дальше, ниже по течению, под открытое небо, в залитое ярким светом солнца русло.

Он промахнулся!

Проклятье!

Течение несло его дальше. Прочь от моста, прочь от товарищей.

Он остался один.

09:25:12

Кейт поставила колено на лопатку водяного колеса и почувствовала, как ее вынесло из воды. Она поставила второе колено. Колесо поднимало ее в воздух. Оглянувшись, она успела заметить, как течение уносит Криса прочь, а затем оказалась наверху колеса, в темном здании мельницы.

Она спрыгнула на пол и почувствовала, как прогибаются под ногами доски. Пахло сыростью и гнилью. Она находилась в тесном помещении; позади нее проворачивалось колесо, а справа громко скрипели деревянные шестерни. Шестерни передавали вращение с оси колеса на вертикальный вал, уходивший вверх сквозь отверстие в потолке. Кейт то и дело обдавало стекавшей с лопаток колеса водой. Он замерла, прислушиваясь, но не услышала ничего, кроме шума воды и скрипа валов.

Прямо перед ней находилась низенькая дверца. Покрепче стиснув кинжал в кулаке, она осторожно приоткрыла ее.

* * *

Крупа, шурша, ссыпалась по крутому деревянному желобу, выходившему из потолка, и исчезала в большом закроме кубической формы, рядом с которым стояла Кейт. В углу штабелем возвышались мешки с зерном. Воздух был мутным от желтой пыли. Пыль покрывала все стены, пол и ступеньки находившейся в углу лестницы, которая вела на второй этаж. Кейт хорошо запомнила, как Крис однажды сказал, что эта пыль взрывоопасна, что стоит зажечь здесь огонь, как здание разлетится ко всем чертям. И действительно, она не увидела в помещении никаких свечей, никаких подсвечников на стенах. Ничего такого, что могло бы применяться для освещения.

Кейт осторожно прокралась к лестнице. Лишь вступив на нее, она увидела двоих мужчин, лежавших среди мешков. Оба громко храпели; рядом с ними валялось несколько пустых винных бутылок. Но ни один из них, кажется, пока что не собирался просыпаться.

Девушка осторожно поднялась по лестнице.

Она миновала ритмично скрежетавшие жернова. Зерно ручейком бежало в отверстие в центре верхнего гранитного колеса, а с боков высыпалась крупа и проваливалась сквозь многочисленные отверстия в полу на желоб.

В углу она увидела Марека, склонившегося над распростертым на полу телом солдата. Он, прижав палец к губам, указал на дверь справа. Кейт услышала оттуда голоса: в башне за дверью находились стражники. Марек осторожно поднял лестницу и подпер ею дверь.

Вместе они сняли с солдата меч, лук и колчан со стрелами. Мертвое тело оказалось очень тяжелым; снимать с него оружие было на удивление трудно. Несколько минут, которые потребовались на это, неимоверно растянулись. Кейт взглянула в лицо убитого: оно обросло двухдневной щетиной, на верхней губе была язва. Карие глаза были открыты.

Внезапно мертвец поднял к ней руку Кейт в испуге отпрянула, но тут же поняла, что зацепилась мокрым рукавом за браслет на его руке. Она отцепила одежду, и рука с негромким стуком упала на пол.

Марек взял себе меч убитого, а лук и стрелы дал Кейт.

На вбитых в стену деревянных колышках висело несколько белых монашеских ряс. Одну из них Марек накинул на себя, вторую дал Кейт.

Покончив со снаряжением, он указал налево, на мостки, ведущие ко второму зданию. На них, преграждая путь, стояли двое солдат в малиновых с серым одеяниях.

Осмотревшись, Марек нашел тяжелую палку, которой ворошили зерно в бункере, и дал ее Кейт. В углу обнаружилось несколько бутылок с вином. Он взял две, открыл дверь и сказал что-то по-окситански, призывно махнув бутылками солдатам. Те сразу же подошли, откликнувшись на призыв.

– Сильнее, – вполголоса проронил Марек, чуть подтолкнув Кейт.

Первый солдат уже был на расстоянии вытянутой руки, и Кейт изо всех сил ударила его палкой по непокрытой голове. Она была уверена, что пробила ему череп, но ошиблась: противник упал, но сразу же попытался подняться. Она ударила еще дважды, и только после этого тот улегся ничком и больше не шевелился. Марек тем временем разбил бутылку о голову второго солдата и принялся наносить ему тяжелые удары в живот. Ратник тем не менее пытался сопротивляться, и Кейт пришлось тоже ударить его по голове. Только после этого он затих.

Марек кивнул, прикрыл меч рясой и вышел на мостки, нагнув голову, как подобало монаху. Кейт последовала за ним.

Она не осмеливалась поднять взгляд на солдат, стоявших на вершинах башен. Просторное одеяние скрывало охватившую ее дрожь, но лук она не могла спрятать, и ей пришлось держать его на виду.

Она не знала, видел их кто-нибудь или нет. Все же им удалось беспрепятственно пройти несколько ярдов, отделявших их от второго здания, и Марек на секунду застыл у двери. Оба прислушались, но не услышали ничего, кроме громкого ритмичного стука и шумного плеска реки под ногами.

Марек открыл дверь.

* * *

Крис, кашляя и отплевываясь, барахтался в реке. Течение заметно ослабело, но успело отнести его на сотню ярдов от мельницы. На обоих берегах реки он видел множество людей в цветах Арно. Очевидно, они ожидали приказа атаковать мост. Тут же стояли лошади под присмотром пажей.

Солнце светило прямо в лица воинам Арно де Серволя; поверхность воды сияла ослепительным зеркальным блеском. Крис видел, как ратники щурятся и отворачиваются от реки. «Они не смогут разглядеть меня против такого яркого света», – понял он.

Не делая ни одного лишнего движения, не пытаясь грести, он позволил течению отнести себя к северному берегу Дордони и скользнул в густые камыши, росшие вдоль берега. Здесь его никто не мог увидеть, и он позволил себе перевести дух. Он должен находиться на этой стороне реки – французской стороне, – ибо только здесь можно было надеяться вновь увидеть Андре и Кейт.

Вообще-то Крис не мог предположить, много ли шансов на встречу, даже в том случае, если его друзьям удастся выбраться из своего рейда живыми. Ведь и на мельнице, и вокруг было полным-полно солдат.

А потом он вспомнил, что Марек все еще носил с собой керамический маяк. Если Марек погибнет или исчезнет, то они никогда не смогут вернуться домой. «Но мы скорее всего и так не сможем вернуться», – подумал Крис.

Что-то мягко шлепнуло его по затылку. Оглянувшись, он увидел в воде раздувшуюся дохлую крысу. Приступ острого отвращения толкнул его прочь из воды. Там, где он сейчас находился, солдат не было; они прятались в тени большого дуба ярдах в двенадцати-пятнадцати ниже по реке.

Крис на четвереньках выбрался из воды и нырнул в подступавший к реке кустарник. Он чувствовал, как пробивавшиеся сквозь листву солнечные лучи обогревают его тело. Слышал, как невдалеке перебрасываются репликами и смеются солдаты. Он знал, что должен убраться отсюда, найти более укромное место. Там, где он сейчас находился, среди низких прибрежных кустарников, его мог увидеть любой, идущий вдоль кромки воды Но после того, как Крис немного согрелся, он вдруг почувствовал, что им овладевает неимоверная усталость. Его веки смыкались, руки и ноги внезапно отяжелели, и, несмотря на ясное осознание опасности своего положения, он сказал себе, что закроет глаза буквально на несколько секунд.

На несколько секунд…

* * *

Внутри здания стоял оглушительный шум. Войдя на неогражденную площадку второго этажа, Кейт вздрогнула от грохота. Взглянув вниз, она увидела два ряда наковален, на которые со звонким стуком, отдававшимся гулким эхом от каменных стен, непрерывно обрушивались тяжелые молоты, прикрепленные к толстым канатам.

Возле каждой наковальни стояла бадья с водой и жаровни с пылающими углями. Здесь, очевидно, сталь закаляли, поочередно нагревая ее в пламени, проковывая, и охлаждая в воде. Молоты приводились в движение вращением водяных колес.

Но сейчас молоты бессмысленно долбили по пустым наковальням, а вместо кузнецов в помещении находились семь или восемь солдат, одетых в так хорошо знакомую малиновую с серым форму лорда Оливера. Они осматривали каждый угол помещения, заглядывали под валы, чуть ли не засовывали головы под тяжеленные молоты, простукивали стены в поисках тайников и рылись в ящиках с инструментами.

Было совершенно ясно, что они искали: ключ брата Марселя.

Марек повернулся к ней и показал знаком, что они должны спуститься по лестнице и войти в боковую дверь, которая сейчас стояла приоткрытой. Это была единственная дверь в боковой стене; на ней не было никакого замка, и можно было почти безошибочно утверждать, что это и есть келья Марселя.

Которую наверняка уже обыскали.

Но это, по непонятной ей причине, не беспокоило Марека, который уже, глядя под ноги, спускался по лестнице. Очутившись внизу, они миновали несколько грохочущих молотов и проскользнули в дверь.

Марек быстро огляделся.

Это и впрямь была монашеская келья. В крошечном помещении находилось поразительно мало предметов: лишь узкая кровать, кувшин для воды и ночной горшок Подле кровати стоял крошечный столик со свечой Больше ничего не было. На воткнутом в щель двери деревянном колышке висели две белые рясы Марселя.

Больше ничего.

С первого взгляда было ясно, что никаких ключей в этой комнате не было. А если когда-то они и были здесь, то солдаты наверняка уже нашли их.