Текст книги "Стрела времени"

Автор книги: Майкл Крайтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 31 страниц)

Майкл КРАЙТОН
СТРЕЛА ВРЕМЕНИ

Это вымышленная история. Сюжет в целом, равно как события, описанные в романе, его действующие лица и места действия являются порождением фантазии автора или же используются условно. Любое возможное совпадение с реально существующими людьми, компаниями или событиями, имевшими место в реальности, является случайным.

Посвящается Тэйлору

Все великие империи будущего будут империями духа.

Уинстон Черчилль, 1953 г.

Если вы не знаете истории, то не знаете ничего.

Эдвард Джонстон, 1990 г.

Меня не интересует будущее. Я интересуюсь будущим будущего.

Роберт Дониджер, 1996 г.

ВВЕДЕНИЕ

Наука в конце столетия

Сто лет назад, на исходе девятнадцатого века, ученые всего мира испытывали чувство глубокого удовлетворения от сознания того, что им удалось создать исчерпывающую картину физического мира. Как выразился физик Алистер Рей: «К концу девятнадцатого столетия казалось, что известны уже все основные фундаментальные принципы, управляющие поведением физической вселенной» [1]1
  Алистер А. М. Рей . Квантовая физика: иллюзия или реальность? – Cambridge, Eng.: Cambridge University Press, 1994. См. также: Фейнман Ричард. Свойства физического закона. – Cambridge, Mass : MIT Press, 1965. Также: Рей . Квантовая механика. – Bristol, Eng.: Hilger, 1986. – Прим. автора.


[Закрыть]. Действительно, многие ученые утверждали, что изучение физики почти закончено и в ней больше не может быть сделано никаких крупных открытий; осталось лишь уточнять детали и вносить в картину завершающие штрихи.

Но вторая половина заключительного десятилетия явила свету несколько прелюбопытнейших сюрпризов. Рентген открыл лучи, проникавшие сквозь человеческую плоть. Поскольку их природу не удалось объяснить, он назвал их Х-лучами. Два месяца спустя Анри Беккерель случайно обнаружил, что кусок урановой руды испускает некое излучение, засвечивающее фотографические пластинки. А в 1897 году был открыт электрон – носитель электричества.

И все же физики сохраняли спокойствие, уверенные в том, что существующая теория уже в ближайшее время найдет объяснение для всех этих аномалий. Никто не решился бы предсказать тогда, что не далее чем через какие-нибудь пять лет их самодовольное представление о мире самым бесстыдным образом претерпит головокружительное изменение, в результате коего возникнет совершенно новая концепция вселенной и появятся ни на что не похожие технологии, благодаря которым повседневная жизнь на протяжении двадцатого столетия будет меняться самым невообразимым образом.

Если бы вы в 1899 году решились сказать какому-нибудь физику, что спустя сто лет можно будет при помощи висящих в небесах спутников Земли передать в каждый дом движущиеся изображения; что бомбы невообразимой мощности станут угрожать существованию всего человеческого рода; что антибиотики помогут преодолеть инфекционные заболевания, но болезни перейдут в контрнаступление; что женщины получат избирательное право и пилюли для контроля рождаемости; что самолеты, способные взлетать и приземляться без помощи человека, будут ежечасно поднимать в воздух миллионы людей; что можно будет пересечь Атлантику со скоростью две тысячи миль в час; что люди совершат путешествие на Луну, а потом утратят к ней интерес; что в микроскопы можно будет разглядеть отдельные атомы; что люди станут носить с собой телефоны весом в несколько унций [2]2
  Унция – 28,35 г (прим. перев.)


[Закрыть] и разговаривать со всем миром без проводов и что большая часть этих чудес станет возможной благодаря устройствам размером с почтовую марку, построенным на основе новой теории, именуемой квантовой механикой, – если бы вы сказали все это, то выслушавший подобные бредни физик почти наверняка объявил бы вас сумасшедшим.

Почти ни одно из этих явлений не могло быть предсказано в 1899 году, потому что общепризнанная в то время научная теория утверждала, что подобное невозможно. А для тех немногочисленных явлений, которые невозможными не считались, таких, например, как самолет, нельзя было предположить массового применения. Нетрудно представить себе один самолет, но десять тысяч самолетов, одновременно находящихся в воздухе, не могло бы себе позволить никакое воображение.

Так что можно с полным основанием утверждать, что на пороге двадцатого столетия даже наиболее информированные ученые не имели ни малейшего понятия о том, что ожидает человечество впереди.

* * *

Сейчас, когда мы стоим на пороге двадцать первого века, ситуация странным образом повторяется. Физики опять полагают, что физический мир получил исчерпывающее объяснение и в ближайшем будущем не может быть никаких революций. Наученные прошлой историей, они больше не выражают это мнение публично, но все равно думают имен" но так. Некоторые знатоки пошли еще дальше и принялись доказывать, что наука – как отрасль человеческой деятельности – выполнила свою функцию и ей больше нечего открывать. [3]3
  Хорган Джон. Конец науки. – New York: Addison-Wesley, 1996. См. также: Стент Гюнтер. Парадоксы прогресса. – New York: U.H. Freeman, 1978. – Прим. автора.


[Закрыть] Но подобно тому, как в последние годы девятнадцатого столетия появились намеки на то, чего можно ожидать впереди, так и на исходе двадцатого века можно заметить кое-какие указания на возможные серьезные перемены в будущем. Одно из наиболее важных – это интерес к так называемой «квантовой технологии». Он проявляется в том, что на множестве различных направлений ведется усиленная работа по созданию новой технологии, использующей фундаментальные свойства субатомной структуры и обещающей в корне изменить наши представления о соотношении возможного и невозможного.

Квантовая технология решительно опровергает соображения здравого смысла по поводу того, как функционирует этот мир. Она предсказывает появление мира, где компьютеры не надо включать. Где предметы можно обнаружить, не глядя на них. Где невообразимо мощный компьютер может быть построен из одной-единственной молекулы. Где информация немедленно передается из одной точки в другую безо всяких проводов или сетей. Где для исследования отдаленных объектов не требуется контакта с ними. Где компьютеры проводят свои вычисления на просторах других вселенных. Где телепортация – «Передай меня по лучу, Скотти» – является самым обыденным явлением и находит многообразное применение.

В 90-е годы исследования в области квантовой технологии начали приносить результаты. В 1995-м квантовые сверхзащищенные сообщения были переданы на расстояние восьми миль, а это позволяет предположить, что в наступающем столетии будет построен квантовый Интернет. В Лос-Аламосе физики измерили толщину человеческого волоса при помощи излучения лазера, которое на самом деле не направляли на волос, но только могли направить. Этот невероятный «противофактический» результат обозначил возникновение новой области внеконтактного исследования, которое было названо «обнаружением вслепую».

А в 1998 году в трех лабораториях, находившихся в разных концах мира – Инсбруке, Риме и Калифорнийском технологическом институте, – демонстрировался эксперимент по квантовой телепортации [4]4
  Боумеестер Дик и др. Экспериментальная квантовая телепортация. – Nature 390 (11 Dec. 1997): 575-9. – Прим. автора.


[Закрыть]. Физик Джефф Кимбл, лидер команды КалифорТеха, заявил, что квантовую телепортацию можно использовать для материальных тел: «Квантовое состояние одного предмета может быть транспортировано другому предмету… Мы считаем, что знаем, как это сделать» [5]5
  Фокс Мэгги. Изучение телепортации призраков делает будущее ближе. – Reuters, 22 Oct. 1998. Джеффри Р. Кимбл – см: Фурусава А. и др. Безусловная квантовая телепортация. – Science 282 (23 Oct. 1998). – Прим. автора.


[Закрыть]. Кимбл в порядке предположения очень кратко упомянул о том, что они могли бы телепортировать человека, но на сегодня кто-нибудь мог бы реально попробовать проделать это с бактерией.

Эти квантовые курьезы, бросающие вызов логике и здравому смыслу, пока что удостоились весьма небольшого внимания публики, но оно еще усилится. Существуют мнения, согласно которым в первые десятилетия нового века большинство физиков во всем мире будут работать над теми или иными аспектами квантовой технологии [6]6
  Уильямс Колин П. и Клеаруотер Скотт X. Исследования в области квантовых вычислительных приборов. New York: Springer-Verlag, 1998. См. также: Милберн Джерард Дж. Машины Шредингера. – New York: W. H. Freeman, 1997; Процессор Фейнмана – Reading Mass.: Perseus, 1998.


[Закрыть].

* * *

И поэтому неудивительно, что к середине 90-х годов несколько корпораций предприняли исследования в области квантовой физики. В 1991-м была основана компания «Квантовые приборы Фуджицу». В 1993-м группу квантовых исследований под руководством Чарльза Беннетта сформировала «Ай-Би-Эм» [7]7
  Беннетт Ч.Х. и др. Телепортация неизвестного квантового состояния по дуальным классическим каналам и каналам Эйнштейна-Подольски-Розена. – Physical Review Letters 70 (1993): 1895. – Прим. автора.


[Закрыть]. Их примеру последовали такие компании, как «Эй-Ти-Ти» и другие, например, университет КалифорТех, правительственные организации наподобие Лос-Аламоса и исследовательский центр расположенной в Нью-Мексико корпорации под названием «Эм-Тэ-Ка». Находящийся всего лишь в часе езды от Лос-Аламоса центр МТК в первой половине десятилетия смог добиться замечательных успехов. Действительно, теперь стало ясно, что МТК оказалась первой компанией, которой в 1998 году удалось найти практическое применение для передовой квантовой технологии.

Если оглянуться назад, то станет видно, что МТК смогла захватить лидерство в драматической борьбе за новую технологию благодаря сложившейся комбинации специфических обстоятельств и значительной доли везения. Хотя компания неизменно заявляла, что использование ее открытий абсолютно безопасно, так называемая «корректировочная» экспедиция смогла со всей очевидностью показать, что опасность существует. Два человека погибли, один исчез, а еще несколько перенесли серьезные заболевания. Можно со всей определенностью утверждать, что для молодых аспирантов, участвовавших в экспедиции, эта новая квантовая технология, предвестница двадцать первого века, оказалась вовсе не безопасной.

* * *

Типичный эпизод из истории «частных» войн произошел в 1357 году. Сэр Оливер де Ванн, благородный и достойный английский рыцарь, захватил города Кастельгард и Ла-Рок, стоявшие на реке Дордонь. По общему мнению, этот самозваный владетель правил воистину справедливо и был любим людьми. В апреле земли сэра Оливера были захвачены буйной ордой из двух тысяч бригандов, рыцарей-грабителей под командованием Арно де Серволя, лишенного духовного сана монаха, носившего прозвище Архипастырь. Спалив дотла Кастельгард, Серволь снес близлежащий монастырь Сен-Мер, убил всех монахов и разрушил знаменитую водяную мельницу на Дордони. Затем Серволь погнался за сэром Оливером к крепости Ла-Рок, где произошло ужасное сражение.

Оливер умело и доблестно защищал свой замок. Современные источники относят эффективность действий Оливера на счет его военного советника Эдуарда де Джонса. Об этом человеке мало что известно доподлинно; зато его биография окружена легендами в духе Мерлина, так, например, считалось, что он мог исчезнуть во вспышке света. Летописец Одрейм утверждает, что Джонс прибыл из Оксфорда, но другие источники считают его миланцем. Поскольку он путешествовал с группой молодых помощников, то, вероятнее всего, Джонс являлся странствующим мудрецом, нанимавшимся к тем, кто оплачивал его услуги. Он был искушен в использовании пороха и артиллерии – новых для того времени технологий…

В конце концов Оливер все же потерял свой неприступный замок: некий шпион открыл вход, позволив солдатам Архипастыря войти в твердыню. Такие предательства были типичны для сложных интриг тех времен.

Из книги «Столетняя война во Франции» М. Д. Бэйкса, 1996 г

КОРАСОН

Никто из тех, кого квантовая теория не потрясает до глубины души, не понимает ее.

Нильс Бор, 1927г.

Квантовую теорию не понимает никто.

Ричард Фейнман, 1967г.

Не нужно было пытаться срезать дорогу.

Дэн Бэйкер вздрогнул, когда его новенький седан «Мерседес S500» подпрыгнул на грунтовой дороге, уходившей в глубь резервации индейцев-навахо в Северной Аризоне. Окружающий пейзаж приобретал все больше черт пустыни: вдали на востоке краснели месас [8]8
  Mesa (исп.) – плоскогорье, плато. (Здесь и далее, за исключением оговоренных случаев, – прим. перев.)


[Закрыть], на запад, сколько хватало глаз, простиралась плоская выжженная равнина. Получасом ранее они миновали деревню – пыльные дома, церковь и маленькая школа, прижавшиеся к голой скале, – но с тех пор не видели вообще ничего. Только безжизненную красную пустыню. В течение часа они не встретили ни одного автомобиля. Наступил полдень, и солнце взирало на них прямо из зенита. Бэйкер, сорокалетний подрядчик-строитель из Финикса, начал ощущать себя неуютно. Тем более что его жена, архитектор, была одной из тех артистических натур, которые никогда не думают о таких прозаических вещах, как бензин и вода. Бак его автомобиля был наполовину пуст. А мотор понемногу начал перегреваться.

– Лиз, – обратился он к жене, – ты уверена, что мы едем правильно?

Сидевшая рядом с ним жена водила пальцем по карте, прослеживая маршрут.

– Это должна быть та самая дорога, – ответила она. – В путеводителе сказано, что нужно проехать четыре мили после поворота на Корасoн-каньон.

– Но мы проехали Корасон-каньон двадцать минут назад. Мы, вероятно, не заметили его и проскочили мимо.

– Как мы могли не заметить здание фактории? – осведомилась жена.

– Не знаю. – Бэйкер не отрывал взгляда от дороги. – Но здесь нет ничего. Ты уверена, что действительно хочешь попасть туда? Я имею в виду, что мы можем найти знаменитые ковры навахо в Сидоне. В Сидоне продаются любые ковры.

– В Сидоне нет подлинных изделий, – фыркнула она.

– Конечно же, они подлинные, дорогая. Ковер это и есть ковер.

– Плетеный.

– Ладно, – вздохнул он, – плетеный.

– А это не одно и то же, – продолжала Лиз. – Магазины Сидоны набиты барахлом для туристов, и ковры там акриловые, а не шерстяные. Я хочу настоящий плетеный ковер, а они продают их только в резервации. А может быть, в фактории найдется старый «сэндпейнтинг» из тех, которые начиная с двадцатых годов плетет Хостин Клах. И я хочу его.

– Хорошо, Лиз. – Бэйкер вообще не мог понять, зачем им еще один плетеный ковер работы навахо У них и так уже было две дюжины. Лиз разложила их по всему дому. И еще несколько штук спрятала в шкафах.

Дальше они ехали в молчании. Дорогу впереди покрывала мерцающая горячая дымка, из-за которой казалось, что машина вот-вот нырнет в серебряное озеро. А еще на дороге и вдоль нее появлялись миражи, изображавшие здания или людей, но они неизменно исчезали, стоило подъехать поближе.

Дэн Бэйкер снова вздохнул.

– Наверно, мы все-таки проскочили мимо.

– Давай проедем еще несколько миль, – предложила она.

– Сколько конкретно?

– Не знаю Еще несколько.

– Сколько, Лиз? Давай решим, насколько далеко мы зайдем в поисках этой штуки.

– Еще десять минут, – предложила она.

– Ладно, – согласился Дэн, – десять минут.

Он взглянул на указатель топлива, и в это мгновение Лиз резким движением закрыла рот рукой и воскликнула:

– Дэн!

Бэйкер вновь уставился на дорогу. Как раз вовремя, чтобы увидеть промелькнувшую фигуру – человек в коричневому обочины – и услышать громкий удар с той же стороны.

– О боже! – воскликнула она. – Мы сшибли его!

– Что?

– Мы сшибли этого парня.

– Ничего подобного. Мы наскочили на выбоину.

В зеркале заднего вида Бэйкер видел, что человек все так же стоит на обочине. Но автомобиль двигался дальше, и фигура в коричневом быстро тонула в облаке пыли.

– Мы не могли сбить его, – сказал Бэйкер. – Он все еще стоит.

– Дэн. Мы задели его. Я видела это собственными глазами.

– Я так не думаю, дорогая.

Бэйкер снова взглянул в зеркало заднего вида. Но теперь в нем не было видно ничего, кроме облака пыли позади автомобиля.

– Будет лучше, если мы вернемся, – сказала жена.

– Почему?

Бэйкер был почти уверен в том, что его жена ошибается и они не задели человека, стоявшего около дороги. Но если они все же зацепили его, – пусть он даже получил самую легкую травму: ушиб головы или царапину, – это будет означать очень серьезную задержку в их поездке. Они, конечно, не смогут дотемна добраться до Финикса. Любой, кто мог встретиться в этих местах, без всякого сомнения, был индейцем-навахо, а они должны были доставить его в больницу или по крайней мере в ближайший крупный город. Это был Галлап, куда они совершенно не намеревались ехать…

– Мне казалось, что ты хочешь вернуться.

– Хочу.

– Тогда давай вернемся.

– Я просто не хочу никаких проблем, Лиз.

– Дэн, я не верю тебе.

Он вздохнул и затормозил.

– Ладно, я разворачиваюсь. Разворачиваюсь.

Он осторожно, стараясь не попасть в красный песок по сторонам дороги, где можно было бы застрять, развернул машину и направился обратно по той самой дороге, по которой они приехали сюда.

– О, Иисусе.

Бэйкер резко нажал на тормоз и выскочил в облако пыли, поднятое его собственным автомобилем. От жары, почти физически ударившей ему в лицо и моментально забравшейся под одежду, он задохнулся. "Должно быть, все 120 градусов [9]9
  Примерно 49 °С


[Закрыть]", – подумал он.

Когда пыль улеглась, он разглядел лежавшего на обочине человека. Тот пытался приподняться, опираясь на локоть. Парню, если его можно так назвать, было лет семьдесят, он был бородатым, имел заметную лысину и весь дрожал. Кожа у него была бледной, и он совсем не походил на навахо. Коричневая одежда смахивала на длинный халат. «Может быть, он священник», – подумал Бэйкер.

– С вами все в порядке? – спросил Бэйкер, помогая человеку принять сидячее положение на пыльной дороге.

Старик закашлялся.

– Да, со мной все нормально.

– Вы не хотите подняться? – Бэйкер испытывал большое облегчение, так как не видел у старика никаких следов крови.

– Подождите минуту.

Бэйкер осмотрелся.

– Где ваш автомобиль? – поинтересовался он.

Человек снова закашлялся. С трудом подняв голову на слабой шее, он окинул взглядом пыльную проселочную дорогу.

– Дэн, мне кажется, что он травмирован, – сказала Лиз из автомобиля.

– Похоже, – согласился Бэйкер.

Старикан вроде бы совершенно ничего не соображал. Бэйкер снова огляделся кругом: со всех сторон простиралась плоская пустыня, сливавшаяся на недалеком горизонте с мерцающим туманом.

Никакого автомобиля. Ничего.

– Интересно, как он сюда попал? – проговорил вслух Бэйкер.

– Вот что, – заявила Лиз, – мы должны отвезти его в больницу.

Бэйкер подхватил незнакомца под мышки и помог ему подняться на ноги. Одежда человека была тяжелой, сделанной из какого-то материала, напоминавшего войлок, но старик не потел от жары. Больше того, его тело показалось при прикосновении прохладным, почти холодным.

Пока они пересекали дорогу, старикан тяжело навалился на Бэйкера. Лиз открыла заднюю дверцу.

– Я могу идти, – с трудом выговорил старик, – могу говорить.

– Вот и прекрасно, – похвалил Бэйкер, помогая ему устроиться на заднем сиденье.

Человек лег на кожаное сиденье, скорчившись в позе эмбриона. Под своим халатом он носил обычную одежду: джинсы, клетчатую рубашку. Дверь за собой он закрыл, и Лиз вернулась на переднее сиденье. Бэйкер растерянно топтался около машины на жаре. Каким образом старикан мог оказаться здесь в полном одиночестве? Как он мог не вспотеть в своем одеянии?

Можно было подумать, что он только что вышел из автомобиля.

«Возможно, он сидел за рулем, – подумал Бэйкер. – Возможно, он заснул. Возможно, его автомобиль сбился с дороги и попал в аварию. Возможно, в автомобиле находился кто-то еще, и этот кто-то угнал машину…»

Он услышал, что старикан бормочет:

– Оставить и взвесить. Потом вернуться, сразу же разобраться, как…

Бэйкер пересек дорогу, чтобы взглянуть на то место, где недавно находился странный человек. Он переступил через очень большую выбоину, подумал было, что ее стоит показать жене, но потом решил не делать этого.

Рядом с дорогой он не увидел никаких следов шин, зато ясно разглядел отчетливые следы старика на песке. Следы уходили от дороги в пустыню. На расстоянии примерно тридцать ярдов Бэйкер заметил сухое русло, небольшой овраг, уходивший вдаль. Следы, казалось, шли оттуда.

Он пошел по следам до оврага, постоял на краю и заглянул вниз. Там не было никакого автомобиля. Он увидел только змею, скользившую меж камней подальше от него, и содрогнулся.

В нескольких футах от его ног, внизу, на солнце ярко сверкнуло что-то белое. Бэйкер, старательно балансируя на каменистом склоне, спустился, чтобы взглянуть вблизи. Предмет оказался кусочком белой керамики, размером примерно с квадратный дюйм, похожим на электрический изолятор. Бэйкер поднял его и с удивлением обнаружил, что квадратик оказался прохладным на ощупь. Вероятно, это был один из тех новых материалов, которые не поглощают тепла.

Поднеся пластинку к глазам, он увидел, что с одной стороны отпечатаны буквы МТК. А с боку имелась своеобразная кнопка, утопленная в материале. Он спросил себя, что может случиться, если он нажмет кнопку Стоя на жаре, окруженный огромными валунами, он надавил на нее.

Ничего не произошло.

Он нажал еще раз. Опять ничего.

Бэйкер выбрался из оврага и вернулся к автомобилю. Старикан спал и громко храпел. Лиз изучала карту.

– Ближайший крупный город – Галлап.

– Галлап, – согласился Бэйкер, включая двигатель.

* * *

Выбравшись с рекордным временем обратно на главное шоссе, они направились на юг, в Галлап. Старик все еще спал. Лиз посмотрела на него и негромко окликнула мужа:

– Дэн…

– Что?

– Ты видел его руки?

– А что с ними?

– Кончики пальцев.

Бэйкер оторвал взгляд от дороги и, быстро повернувшись, взглянул на пассажира. Кончики пальцев у старикана были "красными – вернее, две первых фаланги.

– Ну и что? Он просто обгорел на солнце.

– Только до середины пальцев? А почему не вся кисть?

Бэйкер пожал плечами.

– Раньше его пальцы такими не были, – продолжала Лиз. – Когда мы его подобрали, они не были красными.

– Дорогая, скорее всего ты просто не заметила этого.

– Я заметила, потому что обратила внимание: у него маникюр. И я подумала: это очень любопытно, что посреди пустыни вдруг оказался какой-то старикашка с маникюром.

– О-хо-хо… – жалобно простонал Бэйкер, поглядев на часы. Сколько времени им придется потратить в больнице в Галлапе? Вероятно, несколько часов.

Он вздохнул на сей раз молча.

Дорога идеально прямой лентой разворачивалась впереди.

На полпути к Галлапу старикан проснулся. Он закашлялся, а потом невнятно произнес хриплым голосом:

– Мы находимся здесь? Мы находимся хоть где-нибудь?

– Как вы себя чувствуете? – спросила Лиз.

– Чувствую? Я закручиваюсь. Прекрасно. Просто прекрасно.

– Как вас зовут? – продолжила Лиз.

Человек недоуменно заморгал, глядя на нее.

– Квазителефон выгнал меня вон.

– Но как вас зовут?

– Прежнее имя, в грешных играх с ними, – ответил человек.

– Он все рифмует, – заметил Бэйкер.

– Я обратила на это внимание, Дэн.

– Я видел телепередачу об этом, – сказал Бэйкер. – Стремление рифмовать означает, что он шизофреник.

– Рифмоплет ведет расчет, – заявил старик.

А потом он вдруг запел, громко, почти крича на мотив старой песни Джона Денвера:

Квазителефон выгнал меня вон, в места, где я был рожден, в старый Блэк-Роки-каньон, на тихих задворках страны, где были мы все рождены, квазителефон просто вышел вон!

– Вот это да! – восхитился Бэйкер.

– Сэр, – снова обратилась к пассажиру Лиз, – вы можете назвать мне ваше имя?

– Ниобий для худших условий. Волосатые сингулярности препятствуют паритетности.

– Дорогая, у этого парня неладно с мозгами, – вздохнул Бэйкер.

– Если неладно с мозгами, то воняет, как будто ногами, – подхватил старик.

Но Лиз отказывалась сдаться.

– Сэр, вы знаете свое имя?

– Позвоните Гордону! – ответил человек; теперь он уже кричал. – Позвоните Гордону Стэнли, позвоните! Семейство в целости держите!

– Но, сэр…

– Лиз, – вмешался Бэйкер, – оставь его. Пусть он успокоится, ладно? Нам еще далеко ехать.

Старик вдруг взревел:

В места, где я был рожден, черное колдовство, трагичное существо, пеной весь мир покрыт, от этого стон стоит!

И немедленно начал сначала.

– И что дальше? – спросила Лиз.

– Не спрашивай.

* * *

Бэйкер позвонил с дороги, поэтому, когда «Мерседес» въехал под окрашенный в красный и кремовый цвета портик травматологического отделения больницы МакКинли, там уже дожидались санитары с каталкой. Старик вел себя пассивно, пока его укладывали на каталку, но, как только его стали привязывать к ней, он разволновался и поднял крик:

– Отпустите меня, отвяжите меня!

– Это ради вашей собственной безопасности, сэр, – сказал один из санитаров.

– Замолчите, прочь пойдите! Вы опасностью грозите, негодяи и мерзавцы, обмануть меня хотите!

На Бэйкера произвело впечатление то, как санитары обошлись с «парнем», мягко, но тем не менее все же связав его. Не меньшее впечатление произвела на него и миниатюрная темноволосая женщина в белом халате, вышедшая навстречу им на лестницу.

– Я Беверли Цоси, – представилась она, протягивая Руку, – дежурный врач.

Она оставалась совершенно спокойной, несмотря на то что человек на коляске продолжал вопить, пока его везли:

– Квазителефон выгнал меня вон…

Все находившиеся в приемном покое уставились на него. Бэйкер увидел мальчика лет десяти или одиннадцати с рукой на перевязи; он сидел на стуле рядом с матерью и с любопытством наблюдал за стариком, шепча что-то на ухо матери.

Старикан пел:

– В меееестаааа, где я быыыыл роооождеооон…

– И как долго он находится в таком состоянии? – спросила доктор Цоси.

– С самого начала. С тех самых пор, как мы его подобрали.

– Не считая времени, пока он спал, – уточнила Лиз.

– Он терял сознание?

– Нет.

– Была тошнота, рвота?

– Нет.

– И где же вы нашли его? В районе Корасон-каньона?

– Приблизительно в пяти-десяти милях дальше.

– Там, пожалуй, ничего нет, – сказала врач.

– Вы знаете эти места? – удивился Бэйкер.

– Я там выросла. – Она чуть заметно улыбнулась.

Старика ввезли через распахивающиеся на обе стороны двери; он все так же продолжал выкрикивать рифмованную бессмыслицу.

– Если вы подождете здесь, то я вернусь к вам, как только что-то узнаю. Это, вероятно, потребует времени. Вы могли бы тем временем поесть.

* * *

Беверли Цоси имела постоянную работу в Университетской клинике Альбукерке, но в последнее время каждую неделю на два дня приезжала в Галлап, чтобы ухаживать за престарелой бабушкой, и в эти дни ради дополнительного заработка дежурила подменным врачом в травматологическом отделении больницы МакКинли. Ей нравилась больница МакКинли, смело окрашенная ярко-красными и кремовыми полосами. Больница вела большую работу на благо местной общины. А Беверли любила Галлап; этот город был куда меньше, чем Альбукерке, и к тому же здесь, в местах обитания своих предков, она чувствовала себя гораздо лучше.

Как правило, в травматологическом отделении было довольно тихо. И поэтому появление этого взвинченного крикливого старика вызвало изрядные волнения. Откинув занавеску, Беверли вошла в бокс, где санитары уже успели снять с больного его коричневый войлочный халат или плащ. Но старик сопротивлялся, и санитары были вынуждены оставить его связанным. Его джинсы и клетчатую рубашку пришлось разрезать.

Нэнси Худ, старшая медсестра отделения, сказала, что это не имело никакого значения, потому что его рубашка все равно была непоправимо испорчена: на кармане была пришита бесформенная заплата из другого материала.

– Он когда-то порвал рубашку и пришил сюда этот клок. Если вас интересует мое мнение, это была никудышная работа.

– Нет, – возразил один из санитаров, разглядывая рубашку. – Сюда ничего не пришивалось, это один кусок ткани. Очень странно, но кусок не подходит потому, что одна сторона у него куда больше другой…

– Так или иначе, но он этого не заметит, – констатировала Нэнси Худ, бросив погубленную рубашку на пол. – Вы хотите попытаться обследовать его? – обратилась она к Цоси.

Больной продолжал реагировать довольно буйно.

– Пока нет. Давайте поставим ему капельницы в обе руки. И осмотрите его карманы. Проверьте, нет ли у него хоть каких-нибудь документов. Если ничего не окажется, снимите у него отпечатки пальцев и отправьте факсом в Вашингтон – вдруг там его смогут идентифицировать по базе данных.

* * *

Спустя двадцать минут Беверли Цоси уже занималась с мальчиком, сломавшим руку, поскользнувшись во время перебежки на третью базу при игре в бейсбол. Этот ребенок в очках казался несколько туповатым, но явно гордился своей спортивной травмой.

– Мы обыскали вещи этого Джона Доу [10]10
  Джон Доу – условное наименование лица мужского пола, чье имя неизвестно или по тем или иным причинам не оглашается; имярек


[Закрыть], – сообщила, открыв дверь, Нэнси Худ.

– И что же?

– Ничего полезного. Ни бумажника, ни кредитных карточек, ни ключей. Вот единственная вещь, которая у него оказалась. – Она протянула Беверли свернутый клочок бумаги. Он напоминал обрывок компьютерной распечатки, где было изображено множество непонятным образом расположенных точек на координатной сетке. Внизу было написано «мон… Ste… mere».

– «Мон… ste… mere»?.. – задумчиво произнесла Беверли. – Вам это что-нибудь говорит?

Худ помотала головой.

– Если вас интересует мое мнение, то он псих.

– Все равно я не могу давать ему транквилизаторы, пока мы не узнаем, что у него с головой. Так что лучше организуйте ему снимки черепа, чтобы исключить травмы и гематомы, – сказала Беверли Цоси.

– Вы же помните, Бев, что рентгеновское исследование может внести изменения в его состояние? Действие Х-лучей не проходит бесследно. Почему бы вам не провести магниторезонансное исследование? Так вы сможете осмотреть все его тело.

– Распорядитесь об этом, – согласилась Цоси.

Нэнси Худ повернулась, чтобы выйти, но вдруг воскликнула:

– Представляете, какая неожиданность? Приехал Джимми из полиции.

* * *

Дэн Бэйкер волновался. Как он и предполагал, им пришлось провести несколько часов в приемном отделении больницы МакКинли. Вернувшись после ленча – буррито [11]11
  Буррито – блюдо мексиканской кухни, разновидность свернутых блинчиков с мясным фаршем, тертым сыром иди жареными бобами


[Закрыть] с острым соусом из красного перца-чили, – они увидели, как полицейский на стоянке осматривает их автомобиль, проводя ладонью по дверям. От одного только вида этой процедуры Бэйкера охватил озноб. Он было собрался подойти к полицейскому, но тут же решил не делать этого. Они возвратились в комнату ожидания приемного отделения. Оттуда он позвонил дочери и предупредил, что они опаздывают; вообще-то, они могли не попасть в Финикс и до завтра.

Они ждали. Наконец, где-то в четыре часа дня, Бэйкер подошел к столу регистратора и осведомился о старике.

– Вы его родственник? – вопросом на вопрос ответила женщина.

– Нет, но…

– Тогда, пожалуйста, подождите там. Доктор скоро к вам выйдет.

Он вернулся и с тяжелым вздохом сел на место. Потом снова встал, подошел к окну и посмотрел на свой автомобиль. Полицейский ушел, но теперь под дворником ветрового стекла торчал трепещущий на легком ветерке листочек. Бэйкер забарабанил пальцами по подоконнику. В этих маленьких городишках вы, что бы ни случилось, всегда вляпаетесь в неприятности. И чем дольше он ждал, тем больше в его мозгу возникало разнообразных сценариев. Старик впал в кому, и они не смогут покинуть город до тех пор, пока он не придет в себя. Старик умер, и теперь их обвинят в убийстве. Их не обвинят в убийстве, но они должны через четыре дня приехать на коронерское [12]12
  Коронер – особый судебный следователь в Англии, США и ряде других стран, в обязанности которого входит расследование случаев насильственной или внезапной смерти


[Закрыть] расследование.

Человек, появившийся наконец, чтобы поговорить с ними, был не миниатюрной женщиной-доктором, а полицейским. Это был длинноволосый юноша двадцати с небольшим лет в аккуратно отглаженной униформе. Приколотая на груди карточка сообщала, что его зовут Джеймс Уонека. «Откуда такая фамилия? – мельком подумал Бэйкер. – Вероятно, навахо или хопи».

– Мистер и миссис Бэйкер? – Уонека держался чрезвычайно вежливо и представился первым. – Я только что разговаривал с доктором. Она закончила обследование и получила результаты магниторезонансной томограммы. Нет абсолютно никаких признаков того, что этот человек был сбит автомобилем. Я лично осмотрел ваш автомобиль. На нем тоже никаких признаков удара. Я считаю, что вы скорее всего попали колесом в выбоину и решили, что задели человека. Дороги там никудышные.