Текст книги "Комнаты сексуальных тайн"

Автор книги: Майкл Хеммингсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

24

На следующий день, поздно вечером, я получил весточку о гибели Данни.

Произошел несчастный случай.

По кампусу снова поползли разговоры, а позже известие об этом появилось в газетах: «Опозоренный профессор попал в аварию вместе с двадцатилетней студенткой».

Я догадывался, что они напьются, но не дома: Они отправились на Бурбон-стрит. Гордон был за рулем и гнал, как помешанный. Они выехали на встречную полосу и столкнулись с грузовиком. Гордона выбросило из машины, он отделался только мелкими ссадинами. А Данни вылетела через лобовое стекло – осколком ей перерезало горло.

Я не знал, как реагировать на эту новость.

Я словно отупел.

Всю ночь я просидел в своем офисе, пялясь в стену. Я торчал там, пока не взошло солнце и не начались занятия.

Ее больше не было, а я так и не сказал ей, что хотел бы любить ее…

Я хотел…

Но ее душа принадлежала Гордону Де Марко.

25

Я честно выждал неделю, пока меня не стати дико раздражать бесплодные звонки к нему домой. Я поехал к нему. Он не встретил меня в дверях, но я знал, что он был где-то здесь – и не один. Я обошел дом и увидел миссис Андреа Стиллвелл, плещущуюся в бассейне и, разумеется, восхитительно обнаженную.

Женщина заметила меня. Она выбралась из бассейна, взяла полотенце и начала сушить волосы, подходя ко мне.

– Рада видеть вас снова, – сказала она. – Сэмюел, верно?

– Алекс.

– Да, конечно, Алекс.

– Где Гордон?

Она усмехнулась:

– Он занят.

– Мне надо поговорить с ним.

– Он выйдет рано или поздно, – сказала она. – Он с ней уже час.

Я взглянул на нее и подумал: «О нет…»

– С ней? С кем?

– С Эшли.

– Он с вашей дочерью?!

Она обернула голову полотенцем.

– Я подарила ее ему. Самый подходящий подарок, который рабыня может сделать своему хозяину, – это позволить ему трахнуть свою дочь. Молодую сучку на пороге растления.

– Ты с ума сошла… – прошептал я. – Ты чокнулась на хер, ты это знаешь?

Она злобно сверкнула на меня глазами:

– Прибереги свои проклятия для других. Ты и понятия не имеешь, что здесь происходит.

– Я понимаю, – проговорил я. – Я прекрасно понимаю.

– Если бы…

– Алекс! – прозвучал знакомый голос. Это был Гордон Де Марко. Я обернулся и обалдел – не потому, что профессор был голым, а потому, что он был лысым, как куриное яйцо.

– Гордон, – проговорил я.

– Прости, что не общался с тобой.

– Что случилось с вашими волосами?

Он провел рукой по макушке:

– Нравится?

– Как-то… по-другому смотрится, – ответил я.

– Довольно сексуально, – встряла Андреа Стиллвелл.

– Раньше это смотрелось, как дикая растительность на старой сморщенной заднице, – сказал Гордон. – А сейчас…

– Хватит шуточек. Вам понравилась эта маленькая киска? – спросила Андреа Гордона.

– Понравилась… – усмехнулся Гордон. – Да я без ума от нее. Да и как я мог сдержаться? Она такая сладенькая. Спасибо тебе за нее.

– Все для вас, мой хозяин. Можете делать с ней все, что хотите.

– Вот так, Алекс, – обратился ко мне Гордон. – Представился случай попробовать развратную нимфетку. Как там было… туры и ангелы…

– Вы серьезно? – спросил я.

– Более чем. Она наверху, в моей постели, ждет меня. Когда я узнал, что ты приехал, я сказал ей, что, возможно, пришлю тебя к ней, чтобы ты ее поимел. И знаешь, что она мне ответила? Она сказала: «Я трахну его, Горди».

Андреа рассмеялась.

Я не знаю, что заставило меня подняться в его спальню. Может быть, я решил удостовериться, не разыгрывают ли меня Гордон и Андреа, может быть, я хотел своими глазами увидеть, как низко пал мой учитель, а возможно, я действительно хотел «откупорить» девочку…

Эшли ждала, лежа на кровати и натянув простыню на грудь. Ее волосы были в беспорядке, она смотрела в стену. Повернулась и безучастно моргнула.

– Привет, – сказал я.

– Я знаю, зачем вы здесь, – проговорила она.

– И зачем же?

– Чтобы трахнуть меня.

– Ты в порядке?

– Я-то да, – сказала она. – А вы?

– Почему бы тебе не одеться, – предложил я и вышел из комнаты.

Я нашел Гордона и Андреа внизу – они пили коктейли. Она трогала его голову и хихикала.

Он сказал:

– Быстро ты управился, Алекс.

– Ничего не было, – проговорил я.

– Жаль, – обронила Андреа.

– Заткнись, – сказал я. – Гордон, нам надо поговорить.

– Не затыкай мне рот! – воскликнула Андреа. – Ты не мой хозяин.

– Твой хозяин – я, – сказал Гордон. – И тебе и впрямь лучше помолчать.

Андреа опустила глаза.

Эшли спустилась по лестнице в коротком белом платьице и сабо. В ней было что-то, что напоминало мне Данни.

– Мама, – проговорила девочка, – поехали домой?

– Дай мне одеться, – сказала Андреа. Она подняла с дивана белое платье.

Гордон поцеловал обеих на прощание.

– Было чудесно, моя маленькая рабыня, – сказал он девочке.

Эшли вспыхнула.

Затем мать и дочь ушли.

– Хочешь выпить? – спросил Гордон.

– Не откажусь.

Он плеснул мне двойной виски.

– Ну вот мы и одни, – сказал он. – Можем поговорить. Я догадываюсь, о чем ты хочешь поговорить.

– Вы трахали эту девочку? – спросил я напрямик.

– Только сегодня. Я лишил ее девственности. Можешь назвать меня ублюдком, но это было нечто особенное. Она для меня – это что-то.

– Вы можете нажить уйму неприятностей, занимаясь этим дерьмом.

– А почему ты не трахнул ее, Алекс?

– Я не хотел, – ответил я. – И она тоже.

– Вот как?

– Вы заставили ее сказать «да». Потому что теперь она – ваша рабыня. Но она этого не хочет. Что вы заставите ее делать, Гордон? Продадите как шлюху? Заставите трахаться с десятью мужиками по очереди?

– Эшли – не Данни, – сказал он. – Но могла бы стать ею. Да, могла бы. Ее мать это понимает. У меня есть теория насчет того, что быть шлюхой – это генетическое.

– Посмотрите на себя, – проговорил я. – Какого хера, Гордон?! Обритый налысо отшельник трахает ребенка!

– Нет. Эшли уже женщина.

– Это так вы переживаете смерть Данни?

Он коснулся головы.

– Мне кажется, это даже символично…

– Как все началось между вами и Данни? Вы знали ее до того, как она появилась в университете. Она рассказала мне об этом. Но больше я от нее ничего не добился.

– А что именно она говорила?

– Что любит вас. Она не должна была так говорить, я знаю. И вела себя она так…

Он кивнул, неожиданно став чертовски грустным.

– Я встречался с ее матерью, – сказал он.

– Так я и думал.

– Давай присядем, Алекс.

26

– Я всегда любил ее, – сказал Гордон со слезами на глазах. – С того момента, как я ее увидел впервые. Я знал, что буду любить ее всегда. А она любила меня. Об этом ее мать даже и не подозревала. Женщины никогда не понимают таких вещей.

– Я не уверен, что я понимаю.

– Забавно, как все иногда случается в жизни, – проговорил он.

– Расскажите мне, – попросил я.

– Откуда же начать? – задумался он. – Как я уже говорил, я знал ее мать, Сандру. Сандре Кинг было тридцать три года, когда я начал с ней встречаться. Это было десять лет назад, в Южной Калифорнии, где я преподавал в Сан-Диего. Данни было десять лет.

– А отец Данни?

– Отец?

– Ну да. Отец, который трахал ее и научил всяким грязным штукам, – пояснил я. – Она сказала, что это он сделал из нее шлюху.

– Не было никакого отца, – сказал Гордон.

– Правда?

– Этот человек умер, когда Данни было шесть месяцев. Сердечный приступ. Бедолаге было всего двадцать пять лет. Очевидно, какие-то нелады с моторчиком.

– Значит, она лгала мне, – пробормотал я. – И не было никакого инцеста.

– Она просто рассказывала тебе байки.

– Я догадывался, что это все вранье. Она просто морочила мне голову. Все эти истории о групповом изнасиловании, о сексе с животными, об «играх» с папочкой…

– Возможно, половина из того, что рассказывала тебе Данни, и было правдой. Насчет отца – фантазии чистой воды. Она хотела, чтобы отец трахал ее, заполнил эту пустоту, чтобы у нее было то, что, возможно, было у ее подружек: нарушить одно из старейших сексуальных табу с библейских времен. Она хотела воплотить эту фантазию со мной, но я не мог ей этого дать. Иногда она находила пожилых людей, которые могли оказать ей такого рода услугу.

– Значит, вы встречались с ее матерью и трахали маленькую Данни, – сказал я. – Как Эшли и ее мать?

– Нет, ничего подобного. Для начала Сандра не была моей рабыней. Ни о чем таком я и не помышлял, пока не приехал в Новый Орлеан. Потом, я не мог заставить себя трахнуть Данни. Я твердил себе, что она слишком молода. Я знал, что она хотела меня. Она флиртовала со мной и явно давала мне понять, что хочет стать моей любовницей. Но я не мог сделать этого по одной веской причине: я слишком ее любил. Я не любил ее мать. Я любил Данни, но не осмеливался заходить так далеко.

– Из-за ее возраста?

– Частично. Я хотел, чтобы наши отношения были своего рода совершенными. К тому же рядом была Сандра…

– Как долго вы встречались?

– Около трех лет. Когда мы разорвали отношения, Данни было, кажется, тринадцать. Я получил назначение сюда и покинул Калифорнию. Данни была хоть и маленькой, но весьма сексапильной девицей, и я знал, что дальше – больше. Я уехал, Данни строчила мне письма, в которых описывала свои сексуальные подвиги. Перед отъездом она сказала мне: «Если ты не переспишь со мной, я найду человека, который это сделает. Я буду трахаться со всеми, с кем захочу». Она хотела сделать мне больно. Мне действительно было больно, однако ее слова еще и возбудили меня. Ее сексуальные письма были отвратительны, но в то же самое время я кончал, перечитывая их и рисуя в воображении похабные картинки, на которых множество мужчин суют свои члены в ее маленькую девичью «киску».

И… я не был уверен, что все это было на самом деле, что она писала правду. Я подозревал, что истина лежала где-то посередине, как те байки, которые она рассказывала тебе.

Когда она написала, что спит с отцами своих подружек, я знал, что за этим кроется ее желание найти отца, которого она никогда не знала. Отца, которым я никогда не смог бы стать для нее.

Когда она писала мне о том, что делает минет своим учителям, женатым мужчинам, с которыми встречалась в мотелях, тренеру по баскетболу… я знал, что действительно у нее было на уме – в мыслях распущенной грязной маленькой шлюшки.

Затем ей исполнилось девятнадцать, пришло время поступать в колледж, и она захотела приехать сюда. Я не мог ее остановить. Да и не хотел этого.

Она приехала – нимфетка, ставшая женщиной. Прекрасной сексуальной женщиной, которая немедленно возжелала переспать со мной.

Во время нашей первой встречи она сказала мне: «Я хочу показать тебе, чему научилась за эти годы», – и начала сосать мой член. У меня в жизни не было такого великолепного минета.

Я рассказал ей о своем увлечении садомазохизмом. Сказал, что я хозяин, ищущий рабыню. Она тут же ответила: «Я буду твоей рабыней. Я сделаю все, что ты мне прикажешь. Я буду твоей – делай со мной что хочешь, пользуйся мной, оскорбляй меня».

«Ты будешь сосать мой член каждый день, маленькая блядь, – сказал я ей, – и отсосешь и трахнешься с теми, с кем я тебе скажу».

– Но вы же никогда не спали с ней, – проговорил я. – Не трахали ее в ее «киску».

– Я не собирался трахать ее и в задницу, пока ты мне не рассказал, насколько это классно. А что касается «киски»… Ее вагины… Нет.

– Почему? Это же ничего не значит, Гордон.

– Для тебя – может быть. Но не для меня. Ее вагина для меня была самим совершенством. Я любил ее. Любил, как никого в своей жизни. Судьбой нам было предначертано быть вместе, я знал это с самого начала, еще десять лет назад. Я хотел быть ее первым мужчиной, я хотел сделать ее женщиной, но не сложилось. Мне было больно, Алекс, больно потому, что она стала трахаться с другими, так как я не мог ей этого дать. Я все же сделал ее своей рабыней, я заставлял ее делать всякие вещи, и она была просто счастлива выполнять мои приказы. У нас есть то, что есть, но не то, что мы должны были бы иметь.

– А теперь она покинула нас, – сказал я.

– Она…

– Она погибла из-за вас.

– Я думал, ты пришел ко мне, чтобы подбодрить меня.

– Я пришел сказать вам правду.

27

– Она ушла не навсегда, – сказал Гордон Де Марко. – У меня есть план.

Он встал, подошел к бару и приготовил себе очередной коктейль.

– Что за план? – спросил я.

Он повернулся ко мне, его лицо хранило невозмутимое выражение.

– Мне велели обрить голову в качестве подготовки.

– Подготовки?

– Помнишь тех людей, которых мы встретили на вечеринке во Французском Квартале? Марка Перкинса и Вивьен Даркблум?

– Как я могу их забыть, – проговорил я. – И ту вечеринку… И шоу, которое устроила нам Данни…

– Они занимаются колдовством.

– Данни тоже об этом говорила.

– Я пошел к ним и спросил…

Он покачал лысой головой и отвернулся.

– Гордон, – проговорил я. – Горди…

– Ты должен уйти, Алекс.

– Я не уверен, что хочу этого.

– Я понимаю твое смятение, но уверяю тебя, что я в порядке. Я настроен очень позитивно, Алекс. Но я не могу говорить сейчас об этом.

Я вздохнул.

– Извини, я был не особенно коммуникабельным сегодня, – сказал он. – Думаю, что в будущем я исправлюсь.

– Обещаете?

– Да.

Он проводил меня до дверей.

– Когда мы встретимся в следующий раз, – сказал он, – Данни будет с нами снова.

– Что вы имеете в виду, черт подери? – я остановился.

– Ты поймешь позже.

– Послушайте, Гордон…

Он мягко прикрыл за мной дверь, улыбаясь.

Часть 3

28

Одиннадцать дней спустя мне приснилось, что она звонит мне, и ее голос звучит так, будто из глубокого колодца:

– Алекс…

– Кто это?

– Ты знаешь, кто это…

– Что тебе нужно?

– Я здесь, – сказала она.

– Где?

– В мире.

– Что?

– Приезжай, увидимся.

– Я не могу, – сказал я. – Ты мертва.

– Я у Гордона.

– Нет.

– Приезжай прямо сейчас, – проговорила она.

Я сидел на краю кровати, сжимая в руке телефонную трубку. Был ли это сон? Ощущение такое, что я давно проснулся. Я взглянул на часы – 23.11.

Я не спал.

Я пошел в ванную и умылся, затем вернулся в постель. У меня не было никакого желания ехать к Гордону. Но я знал, что больше не смогу уснуть.

Телефон зазвонил, я не ответил.

Потом снова раздался звонок, на сей раз я взял трубку.

– Алекс, – произнес Гордон.

– Прекратите эти штучки, – сказал я.

– Тебе нужно приехать.

– Я боюсь, – сказал я.

– Не бойся, – отозвался он. – Случилось что-то невероятное.

29

Я приехал, хотя всю дорогу талдычил себе, что надо вернуться домой. Меня подстегивали любопытство и какая-то неведомая сила.

Гордон открыл мне дверь. На нем был красный халат. Кожу головы покрывало около полудюжины маленьких странных татуировок – черных символов, которые я никогда раньше не видел.

– Это постоянные? – спросил я.

– О да, – отозвался он. – Заходи.

В холле стояла Данни. Во всяком случае, ее лицо и тело были очень похожи на Даннины. На ней ничего не было, за исключением пары красных туфелек на каблуках. Кожа была белее, чем раньше, сквозь нее просвечивали вены. Очень длинные черные волосы, ниспадающие до талии. По всему ее телу были разбросаны маленькие татуировки, такие же, как на голове Гордона – они пестрели на животе, плечах и предплечьях, груди, ягодицах, лобке.

У меня пересохло во рту.

В доме было очень холодно.

– Добрый вечер, Алекс, – сказала она.

– Ты не Даниэль, – пробормотал я.

Она улыбнулась:

– Конечно, это я, малыш.

Я повернулся к Гордону.

– Это ее сестра-близнец, верно? Вы любили их обеих. Одна сестра погибла, другая заняла ее место.

– Если бы это было так легко, мой мальчик, – отозвался Гордон.

– Я не ваш мальчик, – зло проговорил я и обратился к ней: – Не называй меня «малыш», мне это не нравится.

– Не надо злиться, – мягко сказала она.

– Даниэль покинула нас.

– Я вернулась. – Ее голос звучал успокаивающе мягко. – Горди вернул меня.

– Мне многое надо объяснить тебе, – добавил Гордон.

– Я не уверен, что хочу это слышать.

– Хочешь, уверяю тебя. Хочешь.

Мы сели на диван в гостиной. Гордон принес напитки. Обнаженная женщина с телом, покрытым татуировками, называющая себя Данни, пила чистую воду. Я сел от нее подальше. Гордон опустился рядом с ней. Она положила ногу на ногу и опустил голову на его плечо.

– Я отправился к Перкинсу и Даркблум, – начал Гордон свой рассказ. – Я сказал им, что хочу вернуть Данни из мира мертвых.

– Я рассказывала Горди, что эти двое практически всемогущи, – добавила женщина, похожая на Данни. – Им, разумеется, нужна некоторая помощь, но вообще они могут все.

– Они свели меня со жрицей культа вуду, – продолжал Гордон. – Она потребовала много денег. Практически разорила меня. Но я должен был так поступить.

– Покажи ему статью, – предложила она. – А то Алекс, видимо, настроен очень скептически.

Гордон кивком головы указал мне на кофейный столик между нами.

– Возьми и прочти, Алекс.

Газета была трех– или четырехдневной давности. Маленькая статейка на девятой странице. В ней говорилось о разорении могилы молодой женщины, которая недавно погибла в автокатастрофе. Ее звали Даниэль Кинг.

Я изучил газету, удостоверившись в том, что она настоящая. (На первой странице пару дней назад действительно публиковали фото президента.)

– Вы украли ее тело? – спросил я.

– Я нанял парочку бандитов, которые сделали всю грязную работу, – ответил Гордон. – Они принесли ее тело в дом Перкинса и Даркблум.

– У них была маленькая вечеринка, – хихикнула женщина, похожая на Данни.

– Церемония, – пояснил Гордон. – Она началась в полночь и продолжалась до рассвета. Служительница тьмы и древней магии начала долгий и детально продуманный ритуал. Я не хочу утомлять тебя излишними деталями, скажу лишь, что она произносила длинные фразы на странном языке, вокруг горели свечи, мы пускали кровь, она сделала татуировки на моей голове и на теле Данни. Она сказала, что эти метки свяжут меня с Данни, что они помогут вернуть ее душу и соединят нас навеки – в этой и последующих жизнях.

– И вы думаете, что я в это поверю?

– Вот доказательство.

– Она похожа на Данни, это верно, – сказал я. – Но все же… это не Данни.

– Возвращение к жизни изменило меня, – проговорила она. – Да, волосы стали длиннее. Не знаю, почему.

– Они выросли во время церемонии, – пояснил Гордон.

– Я их покрасила, – сказала она.

– Цена за ее жизнь – это не только мои деньги, – проговорил Гордон, – но и моя собственная жизнь. Она оборвется очень скоро. Я уже стар, поэтому кто знает, сколько мне еще отпущено. Но Данни вернулась. И мы стали еще ближе.

– Он занимается со мной любовью, – сказала она. – Он трахает меня в мою «киску» и называет своей женой. Мне нравится это слово: «жена». И я счастлива, что его член наконец-то находится там, где ему самое место.

– Я занимаюсь с ней любовью, как с женой, – сказал Гордон. – Алекс, это просто фантастика.

– Покажи ему, – предложила она.

– Да-да, – проговорил Гордон. – Алекс, смотри, как я занимаюсь любовью с моей Данни.

Прежде чем я успел сказать нет, они уже начали. Она сняла с него халат, поцеловала, потом легла на диван, он опустился на нее. Было что-то жутковатое в этом, но я все равно смотрел.

Я был потрясен. Это было не просто созерцание совокупления – я наблюдал за двумя людьми, которые были объединены неподдельной страстью. Это было нечто большее, чем просто совокупление – это было какое-то чертовски духовное единство. Во мне проснулась зависть. Я хотел быть на месте Гордона в этот миг. Мне пришло в голову, что я уже много лет не был влюблен по-настоящему, если вообще когда-нибудь был.

Вся моя жизнь катилась по наклонной.

Когда они оба кончили, она подошла и села рядом со мной. От нее исходил легкий гнилостный запашок, и я не хотел знать его причину.

Она поцеловала меня в губы.

– Это ты, – проговорил я.

– Да, – сказала она.

– Данни.

– Да.

– Как это возможно?

30

Данни встала и сказала: «Взгляни на меня, я есмь Воскресение».

– Да, – отозвался Гордон. – Это ты.

Она взяла меня за руку и продолжала:

– Алекс, я просто умираю, как хочу выйти в свет и проделать всякие-разные грязные штучки.

– Да, – сказал Гордон. – Алекс, почему бы тебе не вывести нашу маленькую гадкую Данни на вечерний моцион, а?

– А ты не пойдешь с нами? – спросила Данни, надув губы как маленькая девочка, чем напомнила мне Эшли.

– Я старый человек, – отмахнулся Гордон. – Мне нужно отдохнуть. Я и так выжат, как лимон.

– Да, Алекс не такой старикашка, как ты.

– Я уже стар, – заметил я.

Данни сжала мою руку:

– Да ладно!

– Но сначала ты оденешься, моя женушка, – проговорил Гордон.

– Ой, я и забыла! – воскликнула она и рассмеявшись пошла наверх.

– Ну что ж… – сказал Гордон.

– Это… удивительно, – проговорил я.

– Еще мягко сказано.

– Это как сон.

– Возможно.

– Мы должны оставить вас? – спросил я.

– Со мной все будет в порядке, – отозвался он.

Данни вернулась, облаченная в тесные кожаные брюки и белый топик, открывающий татуировки на ее плечах и предплечьях.

– Развлекайтесь, – напутствовал нас Гордон.

– Не волнуйся, развлечемся, – проговорила Данни.

Первым делом, когда мы сели в машину, она скользнула вниз, к моей ширинке. Голодное маленькое чудовище, девушка-демон с языком, подобным шустрой змейке. Как я мог спорить с ней? Как я мог сопротивляться? Она стала еще виртуознее в этом деле, нежели раньше. Проглотив мою сперму, она села и воскликнула: «Да!». Ее глаза мерцали. Возвращение из мира мертвых сделало ее еще прекраснее, чем раньше.

– И не говори, что ты не скучал по хорошему отсосу, – сказала она.

– Я никого еще не встречал и не думаю, что встречу, кто мог бы сравниться с тобой, – проговорил я.

– Я знаю, – довольно сказала она.