Текст книги "Комнаты сексуальных тайн"

Автор книги: Майкл Хеммингсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

18

Данни снова пропала из вида – на одиннадцать дней. Я считал их – ровно одиннадцать, ни днем меньше. Затем она постучала в мою дверь.

Ее волосы были светлыми и стали заметно длиннее.

«Этот цвет явно не идет такой безумной девчонке», – подумал я.

– Алекс, – проговорила она. – Можно войти?

– Конечно, – сказал я. – Конечно.

Она прошла мимо меня. Запах ее духов был сильным и очень приятным. Как и всегда, ее черное платье было очень коротким и плотно облегало ее фигуру.

– Я чувствовала, как ты смотришь, паршивый профессор, – сказала она.

– Я беспокоился за тебя, – проговорил я.

– Почему?

– Ну…

Она повернулась и взглянула на меня:

– Что – ну?

– Твои волосы отросли?

– Нравится?

– Не знаю, как насчет цвета…

– Это парик, глупенький. – Она стащила его с головы. Ее настоящие волосы были лавандового цвета.

– Хорошо, что ты не блондинка, – сказал я. – Тебе это… не идет.

– Разве? – Она захлопала ресницами.

– К твоей личности это не подходит.

– Я так и думала, – проговорила она. – Ну, скажи мне, – она обвила руками мою шею и поцеловала меня, – почему ты беспокоился обо мне?

– Ты знаешь.

– Нет, не знаю.

– Ты была в таком состоянии…

– Я словно возрождалась заново.

– И я не знаю, каково тебе было потом, после…

– После чего?

– Вечеринки.

Она улыбнулась:

– Ты имеешь в виду, после того, как меня оттрахали все эти парни?

– Ну да.

– Я раньше уже делала это, – призналась она мне. – У меня есть кое-какие навыки.

– Правда?

– Правда. – Она поцеловала меня снова.

– Ты и раньше участвовала в групповухах?

– Тебя это удивляет?

– Я знаю, что не должно.

– Я обожаю, когда меня трахают, – сказала она. – Ты прекрасно это знаешь. Я люблю мужской член. Я люблю чувствовать члены внутри, один за другим, такие разные, но в то же время одинаковые: члены, члены, члены…

– Расскажи мне…

– О чем?

– О других групповухах.

– Хочешь грязную историю?

– Я всегда хочу.

– Сначала я хочу отсосать у тебя, – проговорила она.

– Запросто, – отозвался я.

Она усадила меня в кресло в гостиной, опустилась на колени, зарылась лицом в мой пах и сделала то, что всегда делала блестяще. Я попытался сдержать оргазм, но не смог: кончил быстро и сильно.

Слизывая сперму с головки моего члена, она спросила очень тихо:

– Что ты хочешь знать?

– Как это было в первый раз, – сказал я.

– В самый первый раз?

– Ты знаешь, о чем я.

– Когда я впервые приняла участие в групповухе, я была совсем молодой, – проговорила она.

– Ты и сейчас молода.

– Я была еще моложе. У меня был приятель. Это была совсем не романтическая любовь, мне просто нравилось сосать его член.

– Тебе всегда нравится это делать.

– Я рождена для этого.

– Продолжай.

– Его папаша имел на меня виды.

– Догадываюсь.

– Мой приятель жил с отцом, кажется, его мать сбежала с другим, я не помню точно. Была новогодняя вечеринка. Предполагалось, что все будет чинно-мирно, но, разумеется, все оказалось совсем наоборот.

– Разумеется.

– Моему приятелю хватило трех банок пива, чтобы улететь. Вот тогда его папаша и подкатил ко мне. «Я тебе хочу кое-что показать», – заявил он и потащил меня в спальню. У него был кокаин. «Пробовала когда-нибудь?» – поинтересовался он, и я сказала: «Конечно». Но это была неправда. Я никогда не пробовала кокаин.

– Но тогда ты это сделала?

– Да.

– И как тебе?

– Полный улет, братишка.

– А ты знала, чего он добивается?

– Конечно. Я сказала что-то вроде: «Эй, ты хочешь, чтоб у меня крышу сорвало и ты смог дать себе волю?» Он сказал «да», выдал мне, какая я, по его мнению, горячая штучка, и стал целовать меня. «А что, если я не хочу?» – ляпнула я. «Тогда я тебя изнасилую», – заявил он. Он завалил меня на кровать и просунул руку мне между ног. «Так что, – спросил он, – секс по обоюдному согласию или изнасилование? Выбирай».

– И что ты ответила?

– Мне следовало сказать «изнасилование», – засмеялась Данни, – но я просто сказала: «Трахни меня». И он это сделал, на своей огромной кровати, в своей комнате, совсем рядом с той, где валялся в отрубе его сынок – мой приятель.

– А когда же началась групповуха?

– Сейчас расскажу. Так вот, он, значит, меня трахает, мне кайфово, и я, видно, расшумелась от удовольствия, потому что в комнату ворвались двое его друзей, которые тоже были на вечеринке, с криками: «Что здесь происходит?», а потом началось: «Ой, что это за малышка, которую ты так трахаешь, а?»

Я улыбнулся и покачал головой.

– Что?

– Это все правда?

Она вздохнула:

– Да. А как же иначе?

– Так, значит, эти парни тоже трахнули тебя?

– Они наблюдали за нами, потом дали мне еще кокаина, и папаша моего парня сказал мне: «Давай трахни моих друзей». И я согласилась.

– И сколько их было всего?

– Четверо или пятеро.

– Ты не помнишь?

– Была вечеринка.

– Да. Вечеринка. Так, значит, – продолжил я, – тебя отымели в общей сложности пять или шесть взрослых мужиков?

– Может, и семь, – сказала она. – Это была настоящая групповуха.

– Они трахнули тебя каждый по разу? По два?

– Думаю, по три, – сказала она, обхватывая мой член губами и вынимая его с легким хлюпающим звуком. – М-м-м-м…

– Это продолжалось всю ночь, – проговорил я, глядя в потолок.

– И на рассвете. Меня никогда не трахали так долго. Это был полнейший кайф. Да, Алекс, я была счастлива. Грязная маленькая шлюшка, которой нравится, когда ее трахают. Они грязно обзывали меня: шлюха, дрянь, маленькая пизденка, грязная дырка. И я была всем тем, кем они называли меня, и даже больше.

– А были другие групповухи, кроме этой?

– Было групповое изнасилование, – тихо сказала она.

– Да ну?

– Это случилось несколько лет назад. Я была на пляже…

– Это когда ты жила в Южной Калифорнии?

– Да. Я была на пляже, где ко мне подкатил какой-то байкер. Он был сексуальный в своем роде, этакая горилла. Гора мускулов, покрытая татуировками. Было темно, и мы пошли в дюны, где он трахнул меня. Но это было только начало. Его дружки-байкеры шли за нами в темноте. Должно быть, их было около десятка. Я пыталась сбежать – большинство из них ужасно воняли и были жирными. Но они только ржали, окружив меня и хватая за разные места. Потом они повалили меня на землю и оттрахали.

– Они тебя изнасиловали?

– Да, – ответила она. – Они взяли меня силой.

– Но мне казалось, тебе это нравится.

– Тогда я и поняла, что мне это нравится, – мрачно отозвалась она. – Я наслаждалась их силой, хотя они были грязные и вонючие. Тот факт, что я нахожу их отвратительными, заводил меня несказанно. Я поняла, что кричу: «Изнасилуй меня, парень!», когда они приступили к делу. Я скверная девчонка, Алекс. Ты это знаешь. Гадкая девчонка, потому что у меня крышу снесло от того, что должно было бы причинить жуткую психологическую травму. Да, это было несладко – осознать, что я еще дряннее, чем себе представляла. Мне хотелось, чтобы они насиловали меня вечно. Но они оставили меня на песке, полуголую. Было около трех часов утра. Я кое-как прикрывалась остатками одежды, но все равно была почти голой, должно быть, я была похожа на пугало. Меня заметили два студента, которые пили пиво, и спросили, все ли со мной в порядке. Они сказали, что отвезут меня домой. Эти два студента посадили меня в машину, припарковались в укромном месте и тоже изнасиловали меня. «Похоже, тебе это понравилось», – сказали они, и я ответила: «Да, понравилось. Вы тоже можете мной попользоваться». Они крепко отодрали меня, Алекс.

Я был потрясен.

– Алекс, – проговорила она. – Да у тебя стоит…

– Да.

– Я знала, что мой рассказ возбудит тебя.

– Ах ты, маленькая шлюха…

– Все верно. Я шлюха. – Она встала. – Ты не хочешь изнасиловать меня, Алекс?

Я сгреб ее в охапку, схватил за волосы, втащил в спальню и толкнул на кровать.

– Давай, давай, – шептала она, – иди сюда и возьми меня… Изнасилуй меня…

Она притворилась, что борется со мной, отталкивает меня, но это была всего лишь часть игры.

– Засунь мне в жопу, – попросила она. – Трахни меня в задницу, Алекс!

Я не собирался выполнять ее просьбу. Я засунул ей в пизду – отодрал ее, как мог, – и кончил.

– Расскажи мне еще что-нибудь, – попросил я минутой позже.

– Был еще один случай, не так давно, прямо тут, в кампусе.

– Расскажи.

– Я пошла на вечеринку в мужское общежитие и приняла участие в спектакле.

– В спектакле?

– Ну да. В групповухе, – ответила она.

– Я слышал, такое часто случается на подобного рода вечеринках.

– Так и произошло в тот раз. Я хотела попробовать.

– Погоди. Ты что – пошла на вечеринку, чтобы позволить всем этим парням тебя отодрать?

– Ну да, – проговорила она. – Это была идея Гордона.

– А, старый Горди…

– Это был приказ.

– И ты подчинилась своему хозяину.

– Я всегда так делаю. Он сказал: «Иди на вечеринку, я хочу, чтобы тебя там изнасиловали». И я пошла.

– Но это было изнасилование? – спросил я. – Или…

– Что-то между изнасилованием и «или», – улыбнулась она. – Сначала я потрахалась с тремя парнями, и они спросили меня, не удовлетворю ли я всех, кто находится в доме. Я сыграла ломаку и сказала: «Ой, ну не знаю… Дайте мне выпить, и я подумаю». Естественно, они подмешали мне наркоты – такой, чтобы я расслабилась. Этого я и ожидала от них. Им, конечно, необязательно было это делать – я и так уже была готова перетрахать всех парней в доме – но меня разбирало любопытство насчет этой наркоты.

– И что было дальше?

– А дальше я просто улетела. Мое тело превратилось в податливое желе. Они затащили меня в самую большую комнату, где собрались все парни. Они начали орать: «Шоу! Шоу! Шоу!» И они оттрахали меня. Или изнасиловали. Я думаю, что это скорее я их изнасиловала, потому что это было мое шоу, именно этого я и хотела, они думали, что принуждают меня делать то, чего я не хочу, но на самом деле я этого хотела. Они выстроились в очередь, чтобы поиметь меня. Очередь выходила из дверей и спускалась в холл.

– Сколько их было?

– Много, – ответила она. – Может, сорок, может, больше… Они продержали меня там весь следующий день.

– И тебе это нравилось.

– Послушай, – сказала она. – Я бы не делала этого, если бы мне это не нравилось.

– Ты учишься, – сказал я ей в темноте, – но я ни разу не видел ничего из написанного тобой.

– А почему ты решил, что я пишу?

– Но тогда зачем ты здесь?

– Чтобы меня трахали.

– Ну, а кроме этого?

– Гордон – писатель, – сказала она. – И ты тоже.

– А Данни Кинг?

– Может быть, однажды Данни Кинг будет писать стихи. Она подумывает об этом.

Она осталась у меня на всю ночь.

– Слушай, – сказала она. – Скоро Марди Гра. Гордона не будет в городе.

– Будет.

– Он собирался в Нью-Йорк. Дела.

– Я не знал.

– Будешь моим парнем на Марди Гра? – спросила она.

Я поцеловал ее в лоб и ответил:

– Ты будешь моей девушкой.

19

Я сидел в кабинете и чувствовал себя полным идиотом. Внезапно на меня накатило, а вокруг, как назло, не было ни Данни, ни какой-либо девицы, чтобы удовлетворить мою потребность, поэтому мне пришлось взять дело в свои руки. Я обнаружил, что думаю о Веронике – симпатичной француженке из моего прошлого, когда я учился в колледже, полный благих стремлений и излишков протеина.

Веронике было девятнадцать лет, она была очень изящной, с маленьким носиком и густыми черными волосами. Как только я ее увидел в первый раз, я понял, что она должна быть моей. Я знал, что в один прекрасный день я засуну свой член глубоко в ее маленькую парижскую «киску». Она говорила, что ее дома ждет парень – она его не любит, но обещала быть ему верной. Я не верил ей. В течение двух семестров я пытался уломать ее. «Я хочу, чтобы мы были просто друзьями», – говорила она. И мы так и оставались лучшими друзьями. Это было чертовски больно. Я никогда не думал, что это может быть так больно.

За две недели до конца учебного года, когда она собиралась вернуться домой, она сообщила мне, что будет скучать по мне и хочет лечь спать в моей постели. «Но никакого секса, – добавила она. – Просто обними меня».

– Я хочу заняться с тобой любовью, – сказал я ей, когда мы легли.

– Я знаю, – отозвалась она.

Это было чудесно, как я и представлял себе. Мы трахались на протяжении этих двух недель, используя каждую возможность это сделать.

– Мы должны были бы заниматься этим все время, – сказала она мне.

– Это ты мне говоришь?

– Какая же я дура, – проговорила она. – Я так люблю твою… мужественность.

– Чего?

– Твой член, – пояснила она. – Я не могу им насытиться.

Когда она улетела во Францию, я начал думать о самоубийстве. Но вместо этого решил поехать к ней. Я послал ей письмо: «Прилетаю в Париж в конце июля. Деньги у меня есть».

От нее пришел ответ: «Не приезжай. Я решила выйти замуж за Акселя. Так будет лучше, мой сладкий американский дружочек».

Я не мог в это поверить – меня кинула девушка, в которую я успел влюбиться. Я мастурбировал тогда, вспоминая ее тело, лицо и «киску», ощущения при прикосновении к ее заднице – и это лишь доказывало мне этот грустный факт.

20

Гордон,

Хотя вы и просили меня прислать это письмо факсом, но я все же вложил его в почтовый конверт и выслал его на адрес того замечательного отеля на Манхэттене, где вы остановились. Просто мне кажется, что персонал с удовольствием сует свой нос во все срочные сообщения, которые приходят на факс, и кое-кто даже снимает копии и распространяет их среди горничных и официанток.

Иными словами, то, что я вам прислал, включает в себя пикантные и извращенные описания (именно этого вы от меня и ждали, я полагаю).

(Лирическое отступление: вынужден признать, что я завидую (хотя и горжусь вами), что вы сейчас в Нью-Йорке, общаетесь с издателем, чтобы поставить последнюю точку в вашем романе, который, надеюсь, выйдет этой весной. Как бы я хотел собраться и тоже написать роман, но меня хватает только на случайные коротенькие рассказы.)

(Кстати, я думаю, что «Дом Желаний» – очень выигрышное заглавие книги.)

Значит так: Марди Гра. Жаль, что вас не было. Но вы говорили, что бывали на многих праздниках, а для меня это первый настоящий Марди Гра, здесь, в этом городе. Другие Марди Гра в других городах не идут ни в какое сравнение. Нет нужды говорить, что мы с Даниэль чудесно провели время, на что я и рассчитывал.

Демонстрировала ли она свои сиськи всем и каждому, кто ее об этом просил? Не было необходимости просить, вот что я скажу. Я говорил ей, что она должна ходить топлесс постоянно, а она ответила, что и ей этого хотелось бы.

Я думаю, если бы на Марди Гра допускалось появление нагишом, эротическая загадка, быстрый и мимолетный взгляд на недостижимое потеряли бы все свое очарование.

На Данни было короткое синее платье и никакого белья, так что она сверкала своей «киской» перед парнями с камерами. Она позволяла этом парням трогать себя. Я удивлен, что в эти дни на улицах не было случаев изнасилования, потому что видел уйму женщин, которые сверкали своими прелестями и позволяли себя тискать. Даниэль славно провела время.

В конце концов, мы пришли в какой-то бар, где куча мужиков принялась тут же пялиться на нее. И тут Д. склоняется ко мне и шепчет на ухо: «Почему бы тебе не поработать сутенером? Я буду твоей шлюхой, заставь меня переспать с каким-нибудь парнем и возьми за это денежки». И почему у меня такое чувство, что вы это тоже проделывали с ней?

Наконец один парень лет тридцати заговаривает со мной, типа, моя женщина очень даже ничего. Я ему и говорю прямо: «Хочешь ее трахнуть?»

«Естественно!» – отвечает он.

«Семьдесят пять баксов – и она твоя», – говорю я.

Он: «Да ты шутишь?»

«Нет», – отвечаю.

«Ты сутенер?» – спрашивает он.

«Я просто продаю эту маленькую шлюшку».

«Нет, ты точно шутишь», – говорит он.

Я спрашиваю у Д.: «Скажи, я шучу? Ты – моя шлюха или нет?»

Она отвечает: «Да, я его маленькая шлюха-дырка».

Мне понравилось это выражение.

А парень говорит: «Вы че – тронутые?»

Мы рассмеялись.

Он говорит: «Короче, по рукам».

Д. спрашивает: «У тебя комната есть?»

«Есть», – отвечает.

Мы пошли в его номер в отеле за несколько кварталов отсюда.

«Еще одно условие сделки, – говорю я, – я буду смотреть, как ты ее трахаешь».

«Да мне по херу», – отвечает парень.

«Деньги вперед», – говорит Д.

Он платит ей 75 долларов. Д. передает мне деньги, раздевается и ложится в постель вместе с этим парнем. Она заставляет его надеть резинку. Сосет у него, трахается с ним. Все заканчивается довольно быстро, но бедолага, по-моему, доволен по самые яйца.

Мы с Д. спускаемся в бар отеля.

«Как ты себя чувствуешь?» – спрашиваю.

«Как проститутка», – смеется она.

«И каково это?»

«Грязно, – отвечает. – Как будто это не я. Получить деньги за то, чтобы потрахаться… Давай сделаем это еще раз, Алекс?»

В баре были мужчины. Неподалеку сидели три приятеля, похожие на бизнесменов, в деловых костюмах. Им всем было уже хорошо за пятьдесят, но Д. было все равно. Она сказала: «Они точно заплатят, чтобы меня отодрать». Разумеется, так и произошло. Я содрал по сто баксов с каждого. Они были готовы на все, старые пьяные ебари. Мы поднялись в номер к одному из них, на последнем этаже. Они хотели, чтобы Д. исполнила стриптиз. Один из них включает радио и находит какую-то музыку. Д., разумеется, дает шоу: встает посреди комнаты и начинает раздеваться. Как вы можете себе представить, эти мужики жутко возбудились. Они оттрахали ее по очереди, каждый по разу.

Потом мы пошли в другой бар. Я не был уверен, хочет ли она еще раз. Она идет в туалет минут на десять, затем возвращается и сообщает мне, что только что отсосала у какого-то парня в мужском туалете.

«Он схватил меня за руку и втащил в кабинку, – говорит она. – Я думала, он хочет меня изнасиловать, но я сказала, что лучше у него отсосу. И так и сделала».

«Правда?» – спрашиваю.

«У него такая жидкая сперма», – морщится она.

Мы пошли домой. Было уже поздно, и я хотел урвать свою долю. Вы должны были быть там. Но почему у меня такое чувство, что вы все это уже проделывали раньше с нашей маленькой шлюхой-дыркой?

Всего наилучшего,

Алекс.

21

Она сидела на моей кровати обнаженная, обхватив колени руками и глядя в окно.

Луна зашла. Четверть четвертого утра.

Я был в ванной, мыл член. Вернулся и сел рядом с ней.

– Привет, – сказала она.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил я.

– Как грязная шлюха, – ответила она.

– Но тебе это нравится?

– Я рождена быть грязной шлюхой, – отозвалась она.

Я увидел слезинку, блеснувшую на ее щеке.

– Эй, – проговорил я, – что случилось? Что я сделал?

– Ты ничего не сделал.

– Тогда почему?… – спросил я, вытирая слезинку.

– Мне просто хочется, чтобы Гордон был здесь.

22

– Ты любишь его, – произнес я, глядя в потолок темной спальни. Она лежала рядом, вся в поту. Она не ходила в душ, объясняя, что ей нравится чувствовать себя грязной всю ночь, чтобы проснуться окруженной запахом секса.

Я понял тогда, что она обожает его и никогда не будет испытывать таких чувств ко мне.

– Ты любишь его, – проговорил я.

– Уже много лет, – отозвалась она.

– Лет?

– Да.

– Я не понимаю…

– Думаю, понимаешь.

– Нет.

– Он не рассказывал тебе нашу историю?

– Нет. Только…

– Что?

– Ты была его рабыней.

– Я и есть его рабыня. Но это еще не все.

– Расскажи мне.

– Это целая история.

– Какая?

– Спроси у него.

23

Прошло совсем немного времени с тех пор, как вышел роман Гордона «Дом Желаний», и вдруг все пошло наперекосяк. Книга получила хвалебные отзывы, но в Северной Калифорнии объявился один критик, работавший на факультете университета в Сакраменто («Этот парень не давал мне покоя в течение многих лет, – однажды сказал Гордон. – И я правда не знаю, на кой я ему сдался».). Критик накропал эссе по «Дому Желаний», заодно решив покопаться в прошлом Гордона. Результатом стало сногсшибательное открытие, о котором он тут же не преминул написать:

А именно – Гордон Де Марко не имел высшего образования, как гласило его резюме, так же, как и не был автором многих работ, якобы опубликованных им, а учился он всего лишь в маленьком нью-йоркском колледже.

Заголовок рецензии гласил: «Романист присвоил себе звание академика!»

По кампусу поползли шокирующие слухи, к вящему ликованию тех, кто на дух не переносил профессора и его методику обучения. Местные газеты и новостные телепрограммы начали смаковать историю, хотя для Нового Орлеана это была капля в море.

Но не для академии. Там это было большое дело. Поговаривали, что в дело вмешалась даже администрация.

Гордон не показывался в кампусе, якобы сидя на больничном.

Я не мог достать его по телефону.

Однажды я уже было собрался ехать к нему, как вдруг он сам позвонил мне в офис.

– Ну и заварил кашу старый Горди, верно? – проговорил он.

– Как вы там?

– В порядке. Я знал, что этот день рано или поздно наступит. Пытаешься внести в мир хоть малую толику совершенства, но всегда найдется кто-то, кто все разрушит и вытащит на свет божий все твое грязное белье.

– Не знаю, можно ли спросить вас…

– Спрашивай.

– Что произошло?

– Ты знаешь, что моя степень доктора философии вполне заслуженная, – сказал он.

– Знаю.

– В большей степени я получил ее за сборник критических статей о творчестве Хемингуэя. В связи с этим получить хорошую преподавательскую должность обычно не составляет труда. Проблема в том, что я не имел этого гребаного высшего образования. Я был всего лишь «многообещающим» писателем и критиком. Так что я где-то полтора года ходил в этот колледж и жутко скучал – мне нечему было там учиться. Так что я стал тем, кого называют «независимым студентом». Когда пришло время устраиваться на работу, я тиснул штамп об окончании колледжа на старом резюме, зная, что в девяноста девяти случаях из ста меня не поймают на лжи. Но в спешке мы обычно забываем о мелочах, которые потом могут оказаться очень важными. Я знаю, что должен был все рассказать через несколько лет, у меня была хорошая должность, люди бы меня поняли и простили. Сейчас все думают, что я лгал им, вводил их в заблуждение, мне нельзя верить. Я знаю, что обо мне говорят, и знаю, что администрация совещается по этому поводу…

– И что они сделают с вами?

– Да хер их знает. Вмажут линейкой по пальцам: «Ах ты нехороший Горди!» Понизят в должности. Вынудят уйти в неоплачиваемый отпуск на годик. Или, – добавил он, – дадут мне пинка под зад.

– Они этого не сделают.

– Могут.

– Мне очень жаль, что все так получилось, – проговорил я.

– Мне тоже, – сказал он и рассмеялся.

– Что вы будете делать сейчас? – спросил я.

– Залягу на дно на какое-то время, – ответил он.

– Я к вашим услугам, если что.

– Я знаю. Ты хороший друг, и я это ценю.

– Данни спрашивала о вас.

– Я знаю, – проговорил он. – Она приедет ко мне вечером. Мы напьемся и похихикаем над всем этим дерьмом.

– Могу я присоединиться к вам?

– Не сегодня, – сказал Гордон. – Мне надо побыть с этой девочкой наедине.

Я никогда бы не догадался, что этой ночью Данни не станет.