Текст книги "Морскому льву здесь не место"

Автор книги: Майкл Коуни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Глава девятая

Каждое утро после похищения Полевого Маршала Пятнышко просыпалась с неприятным предчувствием беды. Ночью, пока она спала под облюбованным валуном, море подкрадывалось к ней, пытаясь проглотить. Утром мрачный глаз солнца выглядывал из-за скалы, низко мел холодный ветер, кидая в глаза песок.

Повизгивая, она забилась под нависающий утес. Что это за жизнь для морского льва? Подбирать объедки из прокисших луж у берега и проводить в одиночестве дни и ночи. Должно же быть что-то другое, непременно должно быть. Но куда она могла отправиться? Кому доверять? Теперь она убедилась, что мир наполнен плохими людьми, охотниками с сетями, такими же смертельно опасными, как та, в которую попалась ее мать. Страшно доверять людям, потому что никогда не знаешь, кто из них окажется плохим. Даже Фрейн и Грег небось создавали лишь видимость дружелюбия, а на самом деле замышляли что-то дурное.

И собакам доверять небезопасно. Поначалу Полевой Маршал казался верным другом, и она даже опечалилась, когда Слейд накинул на него сеть. Но ведь двуличный бульдог уже накануне был готов покинуть ее. Всего лишь одно слово человека – и он превратился в жалкое покорное животное. Ладно, и собак побоку.

В ближайшей каменной лужице мелькали крошечные рыбки, и она на какое-то время забыла свои печали, хватая все, что попадалось ей на глаза: креветку, малюсеньких бычков, даже анемоны. Слегка повеселев, она перебралась на солнечное местечко. Сегодня она сделает новую попытку. Сегодня она соберется. Сегодня она найдет приятелей, которые стоят ее дружбы, и начнет новую жизнь.

Но сначала надо убраться с пляжа. Ей пришлось ютиться в этом опасном месте из-за еды. Она выбрала легкий путь – и ошиблась. Пятнышко дотащилась до подножия утеса и обнаружила наконец узкую тропинку, вьющуюся по склону вверх.

Но тропинка оказалась слишком крутой, на животе ее не преодолеть.

Пятнышко обреченно поползла обратно к пляжу. Она даже позволила морю укрыть ее с головой. Сразу же пропали земные звуки… И она услыхала пощелкивание и фырканье орки. Сердце ее похолодело. С криком она ринулась обратно, к безопасному берегу, и, тяжело дыша, рухнула на песок. Спустя некоторое время она зашевелилась и двинулась на запад, бездумно купаясь в последних мерцающих лучах заходящего солнца. Она потеряла следы времени и расстояний, и ночь медленно укутывала ее холодным и влажным покрывалом.

– Ух!

Странный хрюкающий вздох встревожил ее и насторожил. Она подняла голову и огляделась. Звук послышался снова. Какой-то стон, будто ворочается во сне грузный морской лев. Она проблеяла, но ни одной доступной ее пониманию мысли не прилетело в ответ.

И тут она увидела нечто повисшее на выступе скалы. Эта штука была ей чем-то знакома, но разглядеть получше не удавалось. Внезапно непонятная штука с треском грохнулась на землю, и Пятнышко вскрикнула от страха. Это была гигантская человеческая птица! Но… Она беспомощно раскинулась на песке, крылья были сломаны, а из прорванной кожи высовывались острые кости. Птица уже не казалась грозной. И Пятнышко снова вскрикнула. На этот раз с облегчением.

– Пятнышко?

В человеческом голосе было столько боли, столько страдания! И мысли совсем не таили угрозы. Но Пятнышко все же не двинулась с места. Это был Фрейн. Он лежал, придавленный птицей, и боль в ноге и спине завладела всеми его мыслями. Пятнышко на какое-то время отдалилась от людей, и теперь вдруг ее потянуло к Фрейну.

– Пятнышко. – У него был такой слабый голос. – Иди сюда, малышка. Ну, не бойся.

Если она поверит ему, не засунет ли он ее в сеть?

– Пятнышко, пожалуйста. – Он не хитрил. – Мы все так беспокоились о тебе, Пятнышко. Искали везде. Нам так тебя не хватало. Мы уж думали, что ты вернулась обратно в море.

Она по-прежнему оставалась там, где была. Теперь она могла его разглядеть. Запутавшееся в обломках птицы беспомощное тело. Он тоже видел ее. И она уловила в его мозгу отчетливую картинку – свое изображение. Он думал о ней хорошо.

Она ощутила наплыв жалости и двинулась к нему.

Рейчел постучала снова, но дом был пуст. По эху, отзывающемуся на стук в дверь, всегда можно определить, есть ли кто-нибудь внутри. Такое впечатление, что нажимаешь кнопку отключенного звонка – никакого отзыва. Где же Фрейн? Это был его последний рабочий день. Не остался ли он в Виктории на вечеринку? Ведь она не предупреждала, что придет сегодня вечером.

А где Грег? Ну, с ним все ясно. Небось на Тауэр-Хилл с Пандорой. Она поразмышляла о красоте невинной юной любви, воображая парочку, застывшую рука в руке на фоне закатного неба. Рейчел, которой не довелось испытать такое самой, все представляла наивно и возвышенно.

Сонно кудахтали куры, и это было единственным свидетельством существования жизни во владениях Поттера. Рейчел обогнула дом и направилась к задней двери. Она оказалась незапертой, но женщина колебалась. Ей казалось неудобным вот так, без разрешения войти в чужой дом. Это граничило с фамильярностью, которую могли не гак понять и истолковать. В конце концов, Фрейн мог оказаться дома и просто сидеть на кухне, ничего не видя и не слыша, глядя в пустоту отрешенным взором и зажав в руках стакан и полупустую бутылку «Джонни Уокера». Безработный. Человек, выброшенный обществом на свалку. Нарисованная ею картина была настолько убедительной и ужасной, что Рейчел громко воззвала:

– Фрейн!

Никакого ответа. Даже пьяного бормотания. Глубоко вздохнув, она толкнула дверь и вошла в кухню. Стол прогибался под горой немытой посуды. Может, все-таки ждали ее прихода? Одно очевидно: несчастье, свалившееся на дом Поттеров, не повлияло на аппетит его обитателей. Но разве это могло успокоить? ОСУЖДЕННЫЙ С АППЕТИТОМ СЪЕЛ ПОСЛЕДНИЙ ОБЕД.

– Фрейн, вы наверху?

Тишина. Она начала подниматься по лестнице. Каблучки громко постукивали по дощатым ступеням. Она оказалась в спальне и включила свет. Очевидно, то была спальня Фрейда. Она видела ее впервые и, раздражаясь на себя, почувствовала, что неприлично вспыхнула. Вид этой грубо сколоченной кровати всколыхнул непристойные, как ей казалось, желания. Что с ней происходило? Сорок лет, Господь свидетель, четыре десятка лет! Четыре долгих ОХ! Немолодая, неприступная твердыня.

Вернула ее к действительности фотография в серебряной рамке на прикроватной тумбочке. Фрейн смотрел прямо в камеру, в глазах его играло солнце, прижавшись к Фрейну, сидел крошечный Грег, а с другого боку… женщина с темными волосами до плеч и чем-то восточным в нежном треугольном лице и чуть раскосых глазах. О, как она посмела даже в мыслях соревноваться со всем этим? Ее пронзило мгновенное чувство стыда и отчаяния. Она отдернула руку от фотографии, будто получила удар тока.

И все же были моменты, когда она ясно осознавала, что Фрейн нуждается в ней. Он всегда, казалось, радовался ее приходу. И теперь, как сказал бы Грег, в самый черный час он наверняка ждет ее помощи. Но где же он? Или она опоздала? РАССУДОК ЕГО ПОМУТИЛСЯ, ЭТО ОЧЕВИДНО. Она опустилась на кровать и крепко зажмурилась, пытаясь развеять стоявшие перед мысленным взором ужасные видения, которые брали ее мозг на абордаж, как заправские пираты…

ТРАГЕДИЯ НА МЫСЕ КИТОВАЯ ЧЕЛЮСТЬ. СЕГОДНЯ УТРОМ НА ЗАБРОШЕННОМ ПЛЯЖЕ ПОЛИЦИЕЙ НАЙДЕНО ОДЕТОЕ ТЕЛО ЧЕЛОВЕКА СОРОКА С ПОЛОВИНОЙ ЛЕТ. ОТРЯД ПОЛИЦЕЙСКИХ ПРИЕХАЛ ПО СООБЩЕНИЮ ПАССАЖИРОВ ПАРОМА «АПЧУК». ПОДОЗРЕВАЮТ САМОУБИЙСТВО. «МЫ ПОДОСПЕЛИ КАК РАЗ ВОВРЕМЯ, – СКАЗАЛ ПРЕДСТАВИТЕЛЬ ПОЛИЦИИ. – К ТЕЛУ ПОДБИРАЛИСЬ КРАБЫ».

У стены стоял книжный шкаф, и она заставила себя прочесть названия, чтобы хоть как-то отвлечься от страшных мыслей. По книгам, которые читает человек, всегда можно понять его характер. «ЭЛЕКТРОНИКА В ДОМЕ», «КОНАН-РАЗРУШИТЕЛЬ», «ЛАМЫ ДЛЯ УДОВОЛЬСТВИЯ И ПОЛУЧЕНИЯ ПРИБЫЛИ», «СТРАННОЕ ПОСЛЕДНЕЕ ПУТЕШЕСТВИЕ ДОНАЛЬДА КРАУНХЕРСТА», «ПУШКИ НА СТОЛОВОЙ ГОРЕ», «ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ЛОТОСА 1-2-3», «КЛЫК-ГНОМ», «ЯГУАРЫ РВУТ МОЮ ПЛОТЬ» и много-много других. Широта интересов доказывала глубину личности…

ТАИНСТВЕННАЯ ЖЕНЩИНА КАК-ТО СВЯЗАНА С НАЙДЕННЫМ ТЕЛОМ. ОБНАРУЖЕННОЕ НА МЫСЕ КИТОВАЯ ЧЕЛЮСТЬ ТЕЛО ОПОЗНАНО. ЭТО ФРЕЙН ПОТТЕР, МЕСТНЫЙ ИЗОБРЕТАТЕЛЬ И ФИЛАНТРОП. ДО НЕДАВНИХ ПОР ПОТТЕР БЫЛ НЕЗНАЧИТЕЛЬНЫМ ГОСУДАРСТВЕННЫМ ЧИНОВНИКОМ, КОТОРЫЙ ЕЖЕДНЕВНО ЕЗДИЛ В ВАНКУВЕР. ГОВОРИТ ЕГО СЫН ГРЕГ: «ОТЕЦ, ДОЛЖНО БЫТЬ, СПРЫГНУЛ С ПАРОМА. ОН ПРОСТО СБРЕНДИЛ ОТТОГО, ЧТО ЕГО УВОЛИЛИ». ГРЕГ ЕГО ЕДИНСТВЕННЫЙ РОДСТВЕННИК И НАСЛЕДНИК, ХОТЯ СОСЕДКА, МИССИС КИТТИВЕЙК-ТРАМП, УТВЕРЖДАЕТ, ЧТО ПОТТЕРА В ПОСЛЕДНЕЕ ВРЕМЯ ВИДЕЛИ ВМЕСТЕ С ЖЕНЩИНОЙ. «ЗАПОМНИТЕ МОИ СЛОВА, – ГОВОРИТ МИССИС КИТТИВЕЙК-ТРАМП, – ОНА ПРИЧИНА ВСЕГО».

Глупости! Рейчел встала и, чтобы хоть что-то делать и двигаться, пошла в ванную. В одном углу притулилась проржавевшая до основания белая эмалированная душевая кабинка. Раковина, довольно чистая, четко разделяла комнату на две половины – Фрейна и Грега. По обеим ее сторонам лежали две горки туалетных принадлежностей, тут же висели и два стенных шкафчика. Сразу было видно, что здесь обитают две совершенно противоположные личности. Грег выжимал зубную пасту сверху тюбика, а Фрейн – снизу. Лезвие бритвы Грега было в застывшей мыльной пене. Фрейн предпочитал электробритву. Щетина на зубной щетке Грега была скошена, как будто он драил ею металлическую посуду. Фрейн же был владельцем аккуратной электрической зубной щетки с целым арсеналом насадок и приспособлений. Конечно, все могло быть и наоборот.

Что это?

Глухой, размеренный звук, идущий снизу. Такой дробный стук могли издавать пятки, судорожно бьющие по стене, когда тело повисло на веревке, прикрепленной к потолочной балке. Под телом должен быть стул, который отбросили ногой. Голая сорокаваттная лампочка свисает с потолка, и тень болтающегося тела скользит по влажным, засаленным обоям. Туда-сюда.

Рейчел поспешила к лестнице. Шум, как теперь казалось, доносился от входной двери. Ночной вор-взломщик. Или, может быть, банда подростков, рвущихся отведать пива Фрейна.

– Кто это? Что вам надо? – Голос ее был визгливым от страха.

Бум… Бум… Бум…

– Это вы, Фрейн? – Невинная жертва нетрезвого водителя, который умчался с места происшествия, несчастный полз по лугу, оставляя за собой кровавую полосу. Он стремился к единственному человеку, на чью помощь мог надеяться. – Держитесь! Я иду!

Она распахнула дверь. В сумеречном свете она увидела тело, растянувшееся у самого порога. Голова бедняги безвольно покачивалась, а весь он казался бесформенным мешком. От него веяло запахом смерти.

– Фрейн! – Она упала на колени и осторожно взяла голову в руки, – Что с вами случилось? – Он был таким холодным и таким… волосатым!

– Пятнышко!

Она с удивлением глядела на морского льва. А Пятнышко изогнулась и принялась бодать ее в ногу.

– Пятнышко, ты вернулась! – Она облегченно заплакала. Но тревога не проходила. Пятнышко снова боднула ее. – Где Фрейн, малышка? – Ответа она конечно же не ждала.

Но из горла морского льва вырвался пронзительный крик, будто бессловесное существо пыталось ответить. Сердце Рейчел заколотилось. А Пятнышко развернулась и зашлепала со двора, оглядываясь на нее, словно звала за собой.

– Погоди, Пятнышко. Я возьму фонарик.

Рейчел всегда на всякий случай держала фонарик в машине. Она зажгла его, и яркий луч заскользил по высокой траве, всполошив кур. Полусонные птицы испуганно залопотали, закудахтали. Пятнышко ждала ее у задней двери.

– Веди, малышка.

Пятнышко поскакала к вершине холма и остановилась у начала рельсов подъемника, заглядывая вниз со скалы.

– Там, внизу?

Пятнышко коротко заблеяла.

Рейчел колебалась. Она, кажется, не так все поняла. Пятнышко просто заблудилась. Она не могла найти путь со скалы, чтобы вернуться к морю, и ждала ее помощи. Но вагонетки не было на месте, а Фрейн всегда был так аккуратен. Он боялся, что прилив смоет вагонетку, и каждый раз после работы поднимал ее наверх, на скалу.

Вдруг она сорвалась? И тут Рейчел увидела такое, от чего кровь похолодела в жилах. Кабель был до отказа намотан на барабан, а оборванный конец ощерился метелкой волокон. Она кинулась вниз, луч фонарика метался впереди. Добежав до ступеней лестницы, она заставила себя бежать помедленнее. Стоит поскользнуться, скатиться вниз кувырком – и помощь уже придется оказывать ей. С лестницы она спускалась осторожно, а когда наконец добралась до пляжа, снова понеслась что есть мочи.

Прилив достиг самой высокой точки. В некоторых местах ей приходилось бороться с волнами, которые плескались у самого основания скалы. Море было темным, холодным и казалось хищным зверем, поджидающим добычу. Впереди маячило что-то светлое, бесформенное. Она никак не могла разглядеть, что это.

– Фрейн? Вы там?

Волны тащили и переворачивали кучу сломанных деревянных подпорок, оплетенных обрывками проволоки, какие-то доски. И – о ужас! – в этой каше было затиснуто человеческое тело! Голова, на счастье, оказалась над водой. Она направила неверный луч на шевелящуюся массу. Это был Фрейн. Она упала на колени и обняла его за плечи, пытаясь поднять. Он крупно дрожал, а голова безвольно моталась. Бровь запеклась кровью. Но лицо было еще теплым, и Рейчел уловила слабое дыхание. Он был жив!

Приливная волна все поднималась.

У нее не хватило бы сил тащить беспомощное тело к ступеням. К тому же неизвестно, как высоко поднялась вода. Она посветила на скалу фонариком. Деревянные рельсы спускались почти вертикально, упираясь в гальку пляжа. Нижняя оконечность светилась в полутьме, выбеленная соленой водой. Выше уже все чернело ночной темнотой, и потому было неясно, до какого уровня затоплена скала. Вода могла быть и выше футов на шесть или по меньшей мере на три. Сумеет ли она продержать голову Фрейна высоко над поверхностью воды до отлива? Это часа два, а то и дольше.

Предположим, ей это удастся. Но Фрейн может и не выдержать столько времени. Его надо срочно везти в больницу.

Отчаянным напряжением всех своих сил она отбросила обломки в сторону, освобождая его ноги. Первый раз в жизни ее порадовало, что она такая большая и сильная. Впервые изящная гибкость и хрупкость, которым она так завидовала в других женщинах, оказались бы никчемными. Она выволокла его из воды и усадила на камень спиной к скале. Он не издал ни звука. Голова его упала набок, как у тряпичной куклы.

А что теперь? Планер перевернут, стенки вагонетки разъехались. Так, сначала надо найти подходящий камень. С трудом, но она все же нашарила то, что нужно. Камень был прямоугольный, около восемнадцати дюймов длиной и в ширину дюйма четыре. И она принялась бить им, как молотком, по стенкам вагонетки, пытаясь хоть как-то соединить их. Вагонетка зашаталась и свалилась с планера. Огромным усилием она перевернула ее и поставила у спускающихся почти вертикально рельсов.

Взбираться наверх было не так трудно. Тяжело дыша скорее не от напряжения, а от страха за жизнь Фрейна, она карабкалась по шпалам как по приставной лестнице. Если не поспешить, Фрейна может унести в море. Она вспомнила, как еще в детстве мама говорила, что седьмая приливная волна самая большая. Добравшись до вершины скалы, она хотела было поскорее вызвать «скорую помощь», но седьмая волна может накатить в любую минуту… Она побежала к машине и вытащила из багажника буксирный канат. Ухватившись за оборванный конец кабеля, она снова начала спускаться. Барабан послушно раскручивался.

Фрейн был там, где она его оставила. И крабов вокруг нет. Они нападают только на мертвецов. Что ж, хороший знак. Она прикрепила крюк кабеля к кольцу вагонетки. Теперь очередь Фрейна. Господи, хоть бы пошевельнулся! Она просунула руки ему под мышки и попыталась поднять отяжелевшее тело, но теперь мешали упершиеся ей в грудь его локти. В конце концов она приладилась, обхватив его вокруг талии, приподняла и прислонила к вагонетке, а затем накрепко привязала буксирным канатом. И снова пришлось взбираться наверх. Добравшись до лебедки, она нажала кнопку пуска. Канат заскрипел и стал медленно наматываться на барабан.

Прошли долгие, тягучие минуты, пока вагонетка показалась над обрезом скалы. Лицо Фрейна было призрачно-бледным в свете фонарика. Она рухнула на землю у навеса и зарыдала. Теперь, когда Фрейн был вне опасности, мужество оставило ее.

– Как вы себя чувствуете? – Распластавшийся на больничной койке, он был таким бледным и беспомощным. Зато теперь он в полной безопасности и уж по крайней мере день или два не сможет творить глупостей.

Он попытался улыбнуться:

– Прекрасно.

– Не так прекрасно, Фрейн. У вас сломана правая нога, два треснутых ребра и сотрясение мозга. Вы, простите, безумный идиот. Ни капли чувства ответственности и совсем нет уважения к людям, которые вас любят. Я, естественно, имею в виду Грега. Что вы за отец? Сплошное беспокойство. Нет, я умываю руки. Можете сколько угодно летать с горы.

Он сделал виноватое лицо, но был явно доволен.

– А где Грег?

– Он провел ночь у Пандоры и сейчас едет сюда.

– Уже утро? – Он с удивлением глянул в окно. – С того момента, как планер вышел из повиновения, я мало что помню. Пятнышко! Точно, я разговаривал с Пятнышком!

– Пятнышко спасла вам жизнь. Она привела меня к месту катастрофы.

– Милая дурашка Пятнышко.

– Нельзя быть таким легкомысленным, Фрейн. Вам безумно повезло. Просто случайность, что Пятнышко оказалась рядом. Это чудо, что она такое преданное и смышленое животное. Еще немного – и прилив поглотил бы вас. И было бы поделом! Никогда в жизни ничего глупее я не слыхивала. Взрослый человек пытается летать на самодельном планере. Это простительно разве что задержавшемуся в своем развитии ребенку, насмотревшемуся фильмов о Супермене!

– Да не плачьте вы, Рейчел!

– Я и не плачу. Меня от вас тошнит! Вы только и мечтаете о чем-то невероятном, а сами ничего, ну ничегошеньки не делаете. Вы нелепый неудачник, Фрейн! Я больше не собираюсь иметь с вами дело. Но советую впредь поступать более разумно. А вот и Грег.

Грег быстро вбежал в палату:

– Привет, па.

– Привет, Грег.

– Эй, как себя чувствуешь?

– Порядок. Спасибо.

– Хорошо.

Наступила неловкая тишина.

Что от них ждать, подумала Рейчел, мужчины! Вот и разговаривай с ними, втолковывай, волнуйся. Грег, мельком взглянув на отца, преспокойно уселся и принялся щипать виноград, который она принесла.

– Может, мне оставить вас одних? Думаю, вам о многом надо переговорить.

– Нет, – поспешно сказал Фрейн.

– Нет, – одновременно с ним буркнул Грег.

– Ладно. – На самом деле она и вправду не отказалась бы смотаться на время домой. Эта ночь измотала ее, и, должно быть, выглядела она ужасно. Пара часиков сна и горячий душ не помешали бы. Но сначала нужно было кое-что уладить. Она больше не может трястись, не зная, что он еще натворит. Нет, вы только посмотрите на них! Фрейн отрешенным взглядом уставился в пространство, будто уже планировал полет на Луну. Грег преспокойно и бездумно лопал виноград. Э нет, минуточку. Кажется, в глазах у него засветилась какая-то мысль.

– Значит, как я догадываюсь, сегодня мы не сыграем в мяч, па? – Парень покачал головой, – Вот жалость!

– Грег, твой отец очень болен.

– А выглядит он не больнее, чем всегда.

Фрейн проговорил:

– Я был круглым дураком.

– Нет, па, совсем нет.

– Да, Грег, именно так.

– Рейчел совершенно права. С этого момента все пойдет по-другому, сынок. Будем смотреть реальности в лицо. Сначала определение практической цели. Потом решение финансовых вопросов, ну и, конечно, твое образование. Время мечтаний закончилось. Я потерял работу – и это несчастье только на пользу. Случившееся заставило меня твердо и пристально взглянуть на нашу жизнь и наши устремления. И я принял трудное решение, не без душевной боли – сознаюсь. Но пришло время разумных поступков.

– Так какое же решение, па?

– Мы будем делать то, что должны были сделать давным-давно. Закончим лодку, продадим усадьбу и поплывем вокруг света!

Глава десятая

– Она красива, как картинка, Фрейн. – Капитан Кен отошел к краю площадки и любовался издали изящными линиями «ПАМЕЛЫ И ФРЕЙНА ПОТТЕР». – Аккуратная лодочка. Даже жалко покрывать дерево краской. Но это необходимо. В тропиках краска единственная защита для корпуса. А белый цвет – это не только шикарно, но и полезно: сохраняет прохладу.

Тропики… Грега охватила дрожь великих свершений. Фрейн и Грег Поттеры, моряки мира. ПУТЕШЕСТВИЯ С МОИМ ОТЦОМ, автор Грег Поттер. Грегори Ф. Поттер. 462 с. с иллюстрациями, в твердой обложке, цена 34,95.

– Когда отплываем, па?

– Надеюсь, не позже следующей весны.

– Следующей весной? Но лодка-то уже готова!

Капитан Кен, слишком древний старик, чтобы помнить и понимать горячее нетерпение юности, расхохотался.

– Только с виду. Но дело идет споро. Вчера прибыли паруса, а завтра покроем суриком дно. Испытывать ее будем недельки через две. И уж потом примемся за внутреннюю отделку. А там работки хватает. Закончим только к октябрю, не раньше. А это не лучшее время для начала кругосветного плавания. Нет, гораздо разумнее повременить и готовиться к отплытию примерно в апреле.

Апрель! Да это чуть ли не следующий век! Целый год школы. Но по крайней мере можно отсрочить прощание с Пандорой, которое сулит немало сложностей. Сказать последнее прости не так-то просто.

Хоть Пятнышко радует. Он ласково потрепал ее по голове. А она неотрывно и понимающе наблюдала за всеми приготовлениями лодки к окончательному спуску на воду. Преданная подружка Пятнышко. Корабельный морской лев. А вот Рейчел жалко. Она была до того ошарашена известием об их намерении пуститься в путешествие, что устроила истерику прямо в больнице. Неловкая сцена вышла. Она кричала на отца и плакала. Наконец-то показала свое истинное лицо. Никогда он не подозревал, что она женщина такого сорта. Вот Пандора – та не единожды закатывала ему сценки и похлеще. Но Рейчел? Она всегда походила больше на… мужчину. И вдруг взорвалась. Отец ужасно огорчился. Старик явно влюблен, хотя это и кажется невероятным. Нелепо, неуклюже, как-то по-своему, но таков уж его старик.

Зато теперь он выглядел молодцом. Гипс с ноги сняли, и он скакал, как молодой козлик. После того как его выкинули с государственной службы, отец словно воспрянул духом. Сейчас он забрался в кубрик и драит все внутри песком, а голова небось забита полинезийскими девушками. У, похотливый козел!

А капитан Кен оказался отличным парнем. Они с отцом возились бы еще сто лет, если бы капитан Кен не приходил помогать им каждый уик-энд. Может, он тоже поплывет с ними? Было бы неплохо, ведь капитан всю жизнь провел в море. Бедняжка Блюбой, ему путешествие не светит. След его, кажется, окончательно потерялся, несмотря на упорные поиски миссис Киттивейк-Трамп.

– Капитан Кен, вы ведь хорошо знаете жизнь порта?

Старый морской волк, возившийся с рулевым рычагом, поднял глаза и хитро сощурился.

– Ты имеешь в виду гулянки в портовых кабаках, дружок?

– Нет, я имел в виду людей. Рыбаков, докеров и всех прочих. Вы слышите новости, всякие разговоры.

– Нечасто удавалось услышать что-нибудь путное.

– А про «Санди. Отборный лосось» вы что-нибудь знаете?

– Да, они покупают улов прямо у рыбаков. Есть у них и своя собственная лодка. Называется она «МИРАНДА». Иногда я вижу, как она проплывает впритирку к торговым рыбацким лодкам прямиком в пролив. Это даже не лодка, а хорошо экипированный маленький корабль. Прекрасных линий.

Плывет между рыбацкими лодками…

– А зачем ей толкаться среди лодок? Ведь это не грузовое судно и не должно заниматься перевозкой лосося, верно? Я-то думал, что рыбаки выгружаются прямо у доков консервного завода.

– Откуда мне знать, Грег? Может, они там назначают цены, и, если рыбаку не подходит, он вправе разгрузиться где-нибудь еще. А почему тебя это интересует? – Он вдруг понимающе закивал: – Ах да. «МИРАНДОЙ» владеет Джаспер Сойлент. У тебя ведь навязчивая идея насчет состава собачьей еды.

– Да, мне интересно, из чего получается конечный продукт, – сдержанно ответил Грег. Зря он завел этот разговор. Взрослые такие тупые; пожалуй, только у миссис Киттивейк-Трамп светлая голова. – И кое-что здесь никак не вяжется.

Капитан Кен лишь усмехнулся.

Именно эта ухмылка и заставила Грега выложить все.

– Послушайте, – горячо начал он, – я считаю, что они подмешивают в «Визги» всякие отбросы. Все, что под руку подвернется. Девушка на фабрике сказала, что они производят «Визги» только зимой. А вы знаете, чем в это время занимается «Санди. Отборный лосось»? Они потрошат сельдь для рыбного рынка Японии. Готов спорить, все сельдяные отбросы пихают в «Визги», а вдобавок и лососевые хвосты и головы. Они намешивают туда всякую гадость. А сами пишут на банке: «Мясо и субпродукты». На самом-то деле там нет ничего, кроме протухшей рыбы.

– Неправда. Они все отходы вываливают в море. Я сам видел это с борта «АПЧУКА». Вода у консервного завода так и бурлит. Вот то, что они загрязняют море, – это точно. А в результате гибнут мальки.

– Дураки они, что ли, выбрасывать то, что можно использовать? Нет, не убедите, все идет в «Визги»!

– Грег, они, как и любая другая компания, закупают на фермах умерших животных. Это верно.

Грег вздохнул. Ему-то все ясно, а капитан Кен думает по старинке, небось вспоминает единственную знакомую ему компанию, которая честно, под государственным контролем, выпускала какие-нибудь консервы из кенгуру. Вот и весь его хваленый жизненный опыт. Пора встретиться с Пандорой и послушать нормальные речи. Пусть эти ветераны занимаются своим ремеслом, а он отваливает.

Грег сбежал по ступеням. Пятнышко, отфыркиваясь, хлопала плавниками следом.

Пандора стояла в загоне для лам среди стелющейся под ветром высокой травы – словно Венера, выходящая из моря, только, к сожалению, одетая. Прекрасную картину портила квадратная, грудастая фигура миссис Киттивейк-Трамп, о чем-то толковавшей с Пандорой.

– А, Грег! – обрадовалась старушка. – И морской лев с тобой? Я как раз расспрашивала эту молодую даму, удалось ли тебе что-нибудь разузнать о делишках мошенника Сой-лента.

– Я уже говорил вам о морозильнике?

– А как же! И мне показалось это весьма важным. Но посетил ли ты, как я советовала, «Санди. Отборный лосось»?

– Вообще-то мы собирались… э-ээ, заняться этим сегодня днем.

– Мы? – зловеще прошипела Пандора. Непонятно почему, но она ко всей этой затее тайного расследования относилась с явной враждебностью и даже в спорах, которые возникли после ночного рейда в «Корпорацию корма», приняла сторону отца и Рейчел.

– Возьмите с собой морского льва, – посоветовала старушка, – Животные чуют такие вещи, которые от людей ускользают. Но помните, подкрадываться надо с подветренной стороны. Так всегда говаривал Кей-Ти, а он не ошибался, этот старый негодяй. Стоит мошенникам только уловить запах морского льва, и они тут же смоются.

Пандора напряглась:

– Но…

– А вы идете, миссис Киттивейк-Трамп? – быстро спросил Грег.

– Нет. Сегодня днем я намерена обследовать весь остров. Охвачу Ванкувер, пригороды и все прилегающие промышленные районы.

– За один день такое расстояние вам ни за что не объехать.

– Я и не собираюсь садиться в машину, Грег. Мое путешествие будет мысленным, по страницам старых номеров «Санди харбор ревю» и «Ванкувер сан». Если хочешь, я довезу вас до «Санди. Отборный лосось». Мне как раз по дороге.

– Спасибо. А можно закинуть на крышу в багажник детскую коляску? – Глаза Пандоры уже грозно потемнели, как небо перед тайфуном, и потому Грег поспешил к сараю, быстро выволок коляску и водрузил ее на крышу «мини-купера». Затем, чтобы задобрить Пандору, он втиснулся вместе с Пятнышком на заднее сиденье, оставив ей роскошь переднего места.

Она этого не оценила и за всю поездку не вымолвила ни словечка, а напряженным затылком недвусмысленно выражала упрямое несогласие. Грозное молчание продолжалось и после того, как они вылезли из машины и запихивали Пятнышко в детскую коляску так, чтобы видна была только ее усатая мордочка. Когда Грег поднял верх коляски, скрывший морского льва совершенно, Пандора наконец заговорила:

– Грег, я хочу, чтобы ты ответил на один вопрос. Только честно. От этого, может, зависят наши будущие отношения. Станность какая-то – везем в коляске морского льва на консервную фабрику, где собираемся поймать мошенников. Зачем ты затеял все это именно сегодня?

– Сегодня суббота. Вокруг никого.

– Да при чем тут суббота? – Ох уж эти женщины! Стоит, постукивает каблучком.

– Пойми, Пандора, нужно приспосабливаться к обстоятельствам…

– Мне НЕ надо приспосабливаться, Грег. Мне НИЧЕГО этого не надо. А почему твой отец опять начал строить лодку? Отвечай!

Такой неожиданный поворот ошарашил его.

– Лодку?

– Ходят слухи, будто он украл у налогоплательщиков миллиард долларов и собирается удрать. Уплыть на лодке. На той самой, что он строит вместе с капитаном парома. Ну, которая стоит у вас на площадке у лестницы.

– Ах, ЭТА! Слушай, что мы стоим? Давай будем идти и разговаривать. – С ней ухлопаешь весь день без толку.

– Грег, я требую ответа: собираешься ли ты ехать вместе с ним? У тебя, между прочим, есть долг перед женщиной!

– Пандора, если я и уеду, то не навсегда же.

– А как же я, ты подумал об этом?

– Не кричи, вон там кто-то идет. – Мимо тащилась пара, которая явно устала от долгой совместной жизни.

– Я всегда думаю о тебе, ты же знаешь. – Тот, на дороге, попытался обнять спутницу, но она увернулась. Женщины. Как они умудряются включать и выключать любовь, будто это водопроводный кран? А степень любви к парню у них зависит от настроения.

– И ее бросишь? – вдруг взвилась Пандора, ткнув рукой в сторону коляски.

– Молодой негодяй, – хмуро бросил мужчина, проходя мимо. Женщина, пожав плечами, отвернулась.

– Пятнышко поедет с нами.

– Ах, значит, вы все-таки едете. Вот ты и признался. И надеешься, что я буду, как дура, дожидаться твоего возвращения? Так что подумай.

– Послушай, Пэнди, с чего ты завела этот разговор сейчас?

– А потому, что можешь ловить своих мошенников без меня. Мне и без них тошно. – Она резко развернулась и двинулась к пляжу следом за удаляющейся парой. – Я хочу обдумать свою дальнейшую жизнь, Грег. – Последние слова она выкрикнула, тяжело плюхнувшись на валун. Подперев рукой подбородок, она угрюмо уставилась в сторону моря. К счастью, она сидела спиной к нему, и он мог сделать вид, что не замечает этой горестной позы.

Ладно, ему без нее даже лучше. Правда, с детской коляской он выглядит достаточно глупо. А вот уже и видна консервная фабрика. Громыхают и клацают на ветру гофрированные стен ки железных лачуг, теснящихся над водой среди горы отходов. Добро пожаловать на красивейший берег Тихого океана! Издалека каждого, у кого еще не пропал аппетит от бьющей в нос вони, призывно манила наглая надпись «САНДИ. ОТБОРНЫЙ ЛОСОСЬ». Скрепленные цепями конец в конец громадные бревна образовали тихую обширную бухту. К одному из бревен была пришвартована черная лодка с невысокой рубкой и зашитой досками кормой. «МИРАНДА».