Текст книги "Морскому льву здесь не место"

Автор книги: Майкл Коуни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Глава тринадцатая

– В повестке дня у нас несколько пунктов, мистер Слейд, – сказала мэр Аманда Кропторн. – Во-первых, вы, надеюсь, отчитаетесь перед нами о достижениях вашего ведомства за это лето, а потом мы обсудим те вопросы, которые возникнут после вашего отчета.

Берт Слейд посылал улыбки каждому члену Совета Воскресной гавани. Что за сборище старых идиотов, сидящих под фотографиями в рамках еще более древних кретинов! В комнате было жарко, и двое из членов Совета, кажется, задремали. Еще трое с бессмысленными лицами восседали на стульях. Единственными живыми и бодрыми казались здесь сама мэр и миссис Киттивейк-Трамп, эта старая рыбина. Да еще ле Брассер. Кстати, что здесь делает ле Брассер? Он не член Совета. Просто заказчик, работодатель.

Слейд прочел приготовленный отчет, скучный набор цифр и статистических данных, которые вряд ли кому-нибудь могли быть интересны. Да они и не разбирались в его деле. Он отчитывался только ради оправдания полученного жалованья. Читал автоматически, а в голове бродили совсем посторонние мысли. Он заметил, что ле Брассер читает «Санди харбор ревю». Да, старину Сойлента они угробили окончательно. И его фабрика закрыта. Человека просто выбросили на улицу. Но разве они станут поверять свою победу человеческими несчастьями? Теперь ему надо искать новый рынок для сбыта своего сомнительного товара.

Неожиданно для себя он обнаружил, что добрался до конца отчета. Пора было подпустить жалобные нотки.

– В прошлом году конторе по контролю над животными была выделена одна штатная единица. Но на бумаге. По сей день это решение не выполнено. Наступило лето, миссис Кропторн. Объем работы возрос. Я не могу справляться со всем в одиночку. Если я немедленно не получу помощника, то снимаю с себя ответственность за все возникающие обстоятельства. – Старые идиоты должны призадуматься.

Миссис Кропторн, однако, ухватилась за невольную оговорку. Прямая, сухопарая пятидесятилетняя зануда, она медленно покачала головой:

– Что за обстоятельства, мистер Слейд?

– Ну, бурно размножающаяся популяция собак, миссис Кропторн. Плодятся, как кролики. По всем аллеям и закуткам Воскресной гавани. Сбиваются в стаи и режут овец. Нападают даже на младенцев в колясках. Просто катастрофа!

– А кошки?

– Что – кошки?

– Они тоже бурно плодятся?

– Еще бы! Скоро мирные жители будут бояться выходить на улицу по ночам!

– Может быть, расплодившиеся собаки сами займутся кошачьей колонией, – заметил ле Брассер. – Я имею в виду конкуренцию популяций и установление природного баланса. Вы ведь об этом толковали, мистер Слейд?

– Вы упомянули кроликов, – сказала миссис Кропторн. – Неужто предвидится кроличье нашествие?

Кажется, они попались на уловку. Обсуждение покатилось по боковой дорожке. Довольный, Слейд пояснил:

– Мое ведомство никогда не занималось кроликами. На рост их популяции природные факторы имеют большее влияние, чем какие-либо ведомственные усилия. К тому же кролики находятся под юрисдикцией департамента сельского хозяйства.

– Крысы, – задумчиво произнес ле Брассер. – Самой неприятной проблемой могут оказаться крысы.

– Эти существа подпадают под юрисдикцию департамента общественного здравоохранения.

– А как же… э-ээ… говечки? – Вечно этот француз коверкает слова!

– Овечки? Ну это зависит от фермеров. Конечно, если я получу сообщение об отбившейся от стада овце, то безусловно расследую этот инцидент.

– Моя мать как-то сказала мне, что нет ничего ужаснее, чем бешеная овца, – заметила миссис Кропторн. – С тех пор я панически боюсь бешеных овец. Иногда я прогуливаюсь с моей собачкой Рыжиком по полям мистера Блэкстоуна и если вижу, что какая-то овца ведет себя странно, то держусь от нее подальше. Большинство и понятия не имеет об исходящей от овец опасности. Пожалуй, надо будет включить в повестку дня следующего заседания. Я никогда не прощу себе, если в пределах Воскресной гавани пострадает от овцы хоть один ребенок.

– В этом деле вам потребуется квалифицированная помощь, – радостно подхватил Слейд. Все играло ему на руку. – Опытный помощник. Такая работа не для любителей. Овцы могут быть очень коварными. О, они очень изобретательны!

– Простите, но я имел в виду не овечки, а собачьи говечки, – смутился ле Брассер. – Я говорю о том, что собаки гадят даже на тротуарах. Это попадает на подошвы ботинок, а потом в машины и дома.

Слейд почувствовал, как у него от раздражения вспыхнули щеки.

– Мы уже обсуждали это прежде, мистер ле Брассер. Мое ведомство не отвечает за поведение собак, пачкающих тротуары.

– Но ведь вы называете себя ведомством по контролю над животными. Выходит, пусть животные сами себя контролируют?

– Кстати, – вмешалась миссис Кропторн, – именно вы, мистер Слейд, возражали против термина «собаколов». Лично я всегда полагала, что это прекрасное старое слово. В Воскресной гавани собаколовы существовали уже лет сто назад. Общество охраны животных даже прислало нам по этому поводу письмо миссис Киттивейк-Трамп, написанное в весьма сильных выражениях.

– В то время я носила совсем другую шляпку, – кокетливо заявила миссис Киттивейк-Трамп. – А письмо я написала под давлением членов моего Общества. Генерал Армитаж возмущался, что прогресс совсем обезумел. Я ужасно тревожилась за его здоровье.

– Мы не могли устоять перед таким напором, – смущенно пробормотал ле Брассер.

– Но, может быть, мы получим поддержку от вас, мистер Слейд? Мы живем в трудные времена. Постоянно находимся под пристальным вниманием общественности. Существует так много статей расходов. Образование, освещение улиц, матери-одиночки… Я уверена, мы понимаем друг друга. Любое предложение об увеличении штата было бы… – Миссис Киттивейк-Трамп повысила голос, и он долетел до ушей всех присутствующих. Члены Совета согласно закивали. Времена действительно были трудными. Надо было затягивать пояса.

– И дом для своенравных девочек. Не забудьте дом для, так сказать, своенравных девочек.

– Не забудем, доктор. И добавьте еще поездки и отлучки, – невинно улыбнулась миссис Киттивейк-Трамп.

Слейд ощутил слабый укол тревоги. Атмосфера неожиданно сгустилась, он чувствовал, что его незаметно загоняют в угол. Глазки миссис Киттивейк-Трамп по-ястребиному впились в него.

– Поездки?

– Некоторым могут показаться излишними ваши постоянные отлучки. Но ведь вам приходится отлавливать сетью собак, возвращать их хозяевам, а бездомных кремировать, верно? Короткая поездка туда, короткая – обратно. Банка керосина…

Старушка копалась в портфеле, вытаскивая какие-то бумаги. Что же происходит?

– Ваша аудиторская проверка в моей конторе подтвердила, что все поездки были абсолютно законными! – рявкнул он.

– Возможно. Но не потрудитесь ли вы объяснить Совету вот ЭТО?

– Если желаете. Думаю, миссис Киттивейк-Трамп имеет в виду некоторые поездки, которые я совершал в Ванкувер с целью налаживания контактов с сотрудником контроля над животными на материке Арнольдом Шульцем. Это одно из важнейших направлений моей деятельности. Нам нужно было многое обсудить.

– Например? – спросила миссис Киттивейк-Трамп. – Собаки? Вы говорили о собаках?

– И о кошках. Немного о кроликах. И об овцах.

– Для этого не нужно столько слов и времени, Слейд. Животные есть животные. Они рождаются, они живут, они умирают. Вот и весь контроль. Что еще можно к этому добавить?

– А… э-ээ… говечки? – робко вставил ле Брассер.

– Чиновники контроля над животными обсуждают методы этого контроля, миссис Киттивейк-Трамп. – Что они задумали? Это какая-то инквизиция!

– Ну да, решаете, как размахивать сетью. Слева направо или справа налево. Ладно, Слейд, оставим пока эту тему. – Миссис Киттивейк-Трамп вытащила газету, развернула ее на колонке «Домашние животные». – Улика «А». Копия «Ванкувер сан» от десятого мая, найденная в вашем офисе во время проверки. Красным кружком обведено «нужно» и «щенок пекинеса». Кажется, вы немного побледнели, Слейд?

Он молчал.

– Да, Слейд. Я навестила в Ванкувере даму, которая желала иметь щенка, и обнаружила, что он у нее уже есть. И как вы думаете, кто выполнил ее желание? Правильно, ваш друг Арнольд Шульц. Он продал ей высокопородного щенка пекинеса за три сотни долларов. Слышите, Слейд? А так совпало, что за день до того некая семья в Воскресной гавани потеряла щенка пекинеса. Я отыскала их объявления в прошлых номерах «Санди харбор ревю». И это улика «Б». – Она обвела торжествующим взглядом членов Совета. – Довольно странное совпадение, не так ли, дамы и господа? Да, Адмирал. Вы хотите что-то сказать?

– Я как-то раз нашел брошенного котенка, бедного маленького попрошайку, который хныкал у меня под дверью. Я накормил его хлебом и напоил теплым молочком. Он вырос в отличного сильного кота. Когда люди теряют своих домашних животных, они обрекают их на бродяжничество. Это недопустимо. Совершенно недопустимо.

– Но это едва ли имеет какое-то отношение к делу… – начала было миссис Кропторн.

– Не имеет? А как бы вам это понравилось, мадам, будь вы в детстве предоставлены сами себе?

– Именно это я и имел в виду, когда говорил о доме для своенравных девочек, – обрадовался доктор. – От нас зависит, оставить ли несчастных бедняжек на панели или поместить их в хороший дом и направить на благородные деяния. Статистика доказала…

– Придержите язык, болтун! – грянула миссис Киттивейк-Трамп.

– Прошу порядка, – твердо сказала миссис Кропторн. – Миссис Киттивейк-Трамп, вы сейчас выдвинули серьезные обвинения в адрес ведомства по контролю над животными в Воскресной гавани и Ванкувере. Не могли бы вы привести какие-нибудь доказательства?

– Да вы только гляньте на мерзавца! Он дрожит как лист. Вина написана у него на лбу. Какие еще нужны вам доказательства?

– Это нечестно! – завопил Слейд. – Нет никаких доказательств, что это была одна и та же собака!

– Уверяю вас, миссис Кропторн, – с напором произнесла миссис Киттивейк-Трамп, – что мы имеем дело с хорошо организованным преступлением. Слейд и Шульц, эти жулики, действуют заодно. Поначалу я подозревала, что самое большое негодяйство Слейда в том, что он, используя муниципальный грузовик, собирает и продает скелеты животных на фабрику «Чаппи». А те из нас, кто прочел «Санди харбор ревю», знают уже, какими гадостями они занимались. Но стоило мне копнуть немного глубже, и передо мной открылась вся бездна его преступных деяний. Слейд и Шульц составили список всех ценных собак в Ванкувере и на нашем острове, а кроме того, подробный перечень перспективных покупателей. Обнаружив покупателя в одном месте, они сверялись со списком и крали подходящую собачку – в другом. Вы знаете, что сказал мне этот мерзавец во время проверки? Он заявил, будто в его обязанности входит полное удовлетворение потребности людей в животных. Вы понимаете, к чему он клонил? Так им с Шульцем удобнее обделывать свои гадкие делишки!

– Прекратите клеветать! – взвился Слейд. – Своими домыслами и намеками вы оскорбляете Совет!

– О, вы прекрасно знаете, Слейд, что доказать мне свои слова трудно, – спокойно возразила миссис Киттивейк-Трамп. – Кто из бывших владельцев может поклясться, что это именно их щенок? Щенки быстро растут. Они привыкают к новым хозяевам. Вы все продумали. И тем не менее позвольте представить вам улику «Г».

– Следующим по порядку должен идти номер «В»…

– Как я уже сказала, улика «Г». – Она встала, подошла к двери и распахнула ее. – Входи, Грег. Извини, что заставила тебя ждать. Это Грег Поттер, – обратилась она к членам Совета. – Местный житель. Садись, Грег.

Грег сел, в глазах его горел заговорщический огонек.

– Местный житель? – возмутился Слейд. – Нарушитель спокойствия, вот кто это! Он у нас в питомнике немало натворил.

– Некоторое время назад Грег потерял щенка ценной породы лабрадор, – проговорила старая дама, вновь обращаясь к Совету. – А вот улика «Д». Показания другого жителя Ванкувера, который купил щенка лабрадора после того, как мистер Шульц известил его о наличии собачки данной породы в питомнике Слейда. И произошло это ровно через три дня после пропажи щенка, принадлежавшего Грегу. А вот и долгожданная улика «В». – Миссис Киттивейк-Трамп снова двинулась к двери. Члены Совета, окончательно проснувшиеся, с нетерпением ждали продолжения захватывающего сериала. Они слышали приглушенный разговор за дверью, какие-то шумы и шорохи, а затем дверь распахнулась – и на пороге явилась старая дама с молодой собачкой на поводке. – Вот собака, проданная в Ванкувер!

– Блюбой! – позвал Грег.

Ушки собаки поднялись, хвостик нерешительно вильнул раз-другой…

– Блюбой! – закричал Грег.

Собака ринулась вперед, вырвав поводок из руки миссис Киттивейк-Трамп, пронеслась по залу и кинулась в объятия Грега, мгновенно облизав все его лицо.

– Мои улики исчерпаны. Доказательства представлены, – торжественно заявила миссис Киттивейк-Трамп.

Для Фрейна выдалась не очень удачная неделя. Казалось бы, все шло хорошо. Лодку свою он поставил на якорь и время от времени наведывался к ней на деревянной плоскодонке, которую предоставил ему хозяин шлюпки «ЭЙВОН». Этот человек оказался необыкновенно сговорчивым. Он даже простил воровство шлюпки, узнав о его причинах. Да и все были необыкновенно милы. Капитан Кен и Рейчел вели себя великолепно. Миссис Киттивейк-Трамп излучала уверенную силу. Грег не унывал. Он повсюду искал и обнаруживал знакомый запах Блюбоя, в каждой комнате, в каждом уголке. Впрочем, в доме уже давно не воняло отвратительной собачьей едой, сомнительным «Чаппи». Да и Пандора была сама нежность.

Тогда почему же всю неделю ему не по себе? Почему глаза его туманились невысказанной печалью? Почему самые простые вещи требовали от него напряжения всех сил? Почему, наконец, его больше не радовали грандиозные планы?

Ведь цель его была проста. Он хотел всего-навсего докончить строительство лодки и отправиться на ней в далекое плавание. Сегодня была суббота, и капитан Кен собирался привезти на грузовике свинцовые чушки для балласта. Они должны были поднять груз на скалу с помощью подъемника, а потом доставить к лодке на взятой взаймы весельной шлюпке.

Они опустят груз на дно трюма, настелят в каюте пол, и с плотницкими работами будет покончено. Освободившись, они сядут пить пиво и непринужденно болтать, а Рейчел обещала забежать и приготовить еду. Впереди маячил чудесный уик-энд.

Почему же именно его прихода он опасался?

Раннее солнечное утро позднего лета. Девять часов. Миссис Киттивейк-Трамп спозаранку уже занялась подравниванием живой изгороди. Около нее остановился фургон для перевозки лошадей. Водитель, вероятно, спрашивал дорогу. Пандора тоже явилась пораньше, и они с Грегом отправились на мыс. Блюбой крутился у их ног. За всем этим Фрейн наблюдал из окна.

Но внутренним взором он видел по-прежнему, как Грег тонет. И это было так живо, будто происходило в этот момент, прямо здесь, в гостиной…

Нет, идея плавания вокруг света была безумной затеей.

Как он мог до такого додуматься? Никогда не был моряком. Почти ничего не знал о морских судах и лодках. Самым длинным морским путешествием, какое он предпринимал в своей жизни, было плавание на «АПЧУКЕ» от Воскресной гавани до Ванкувера. Однажды его надул на восемьдесят пять центов автомат по продаже сладостей, не выдавший батончик «Марс». Если он не сумел сладить с каким-то автоматом, как же станет он руководить экспедицией в Тихом океане?

Первое же столкновение с морем преподало ему горький урок. Он испытал лишь малую толику таящихся в океане опасностей, и все чуть не обернулось гибелью сына. А ведь не было еще ни сорокафутовой волны, ни кашалотов, ни рухнувших мачт.

Да у них просто не будет ни единого шанса выжить!

Его великолепный план не что иное, как безответственное безумство и безумная безответственность. Это было равносильно самоубийству. Но имела ли жизнь ценность для него самого? Да, неделя выдалась не лучшая, но все же он не считал ее бесполезной.

Конечно нет. Хотя бы потому, что пришло твердое решение отбросить даже мысль о путешествии…

Но как он объяснит это капитану Кену и Рейчел, которые помогали ему и поддерживали его в этой безумной мечте? И что ему теперь делать со своей жизнью? Не осталось ни одной ясной цели.

Всего лишь на мгновение ему показалась притягательной идея воровства апельсинов и бездумного полеживания под брезентом. Он поспешно выкинул из головы эту глупую мысль, пока она не успела обрасти изощренным, ветвистым планом.

Тут послышалось знакомое тарахтенье коричневого «ниссана». Приехала Рейчел. А с ней и капитан Кен. Она устроилась поджидать его у парома. Ох, хватит ли ему сил сознаться, что морская затея умерла в нем окончательно?.. Выпивка. Вот что ему нужно. Кружка доброго пенистого пива. Всю эту неделю он был так расстроен, что и думать позабыл о своем любимом домашнем вареве. Да, депрессия – это преддверие ухода.

– Фрейн! Ну как поживает наш неустрашимый моряк?

Он попытался улыбнуться в ответ:

– Давненько не виделись. – На самом деле прошло всего четыре дня. – А я собираюсь отведать пивка.

– В такой час? – Рейчел не преминула выразить свое обычное неодобрение.

Капитан Кен хитро, заговорщически улыбнулся:

– А почему бы и нет?

– Ладно, – вдруг согласилась Рейчел. – Может, это и к лучшему.

Это звучало подозрительно. Они явно что-то задумали. Неужто собираются прочесть ему нравоучительную лекцию? Горячая волна непонятной вины ошпарила его. Он уж готов был мысленно согласиться со всеми их дурацкими требованиями – завести на лодке аварийный радиопередатчик, поставить штормовой кливер и укрепить фары для оповещения прибрежных патрулей. С мрачным видом он наполнил пивом три стакана, взяв самый мутный, с осадком, себе. Зато осадок питателен.

– Присядьте, Фрейн, – мягко проговорил капитан Кен.

– Что? Зачем? Кто-нибудь умер?

– Что-что?

– Обычно, когда человека просят присесть, ему собираются сообщить что-нибудь неприятное, например о смерти ближайшего родственника. – Фрейн понял, что несет невесть какую чушь, и попытался взять себя в руки. – Но мои родители умерли много лет тому назад, и я перенес это мужественно.

– Давайте все сядем, – предложила Рейчел.

– Так-то будет лучше, – согласился капитан Кен.

– А я хочу постоять. – Непонятное упрямство овладело Фрейном. Если он позволит себе сесть, все будет потеряно. Чудище сцапает его. Медведи полезут из всех углов и трещин в полу.

– Послушайте, Фрейн, будет гораздо лучше, если вы все же сядете, – твердо сказала Рейчел. – Мы собираемся обсудить все за круглым столом. Но что же получится, если двое сидят, а один стоит? Да ничего не получится!

– Коли вы сидите, то и я сяду, – покорился Фрейн.

Они обошли вокруг стола и сели одновременно. Фрейн внимательно следил, чтобы никто не сплутовал. Удовлетворенный, он расслабился.

– Вам не понравится то, что мы собираемся сказать, – начал капитан Кен.

– Что? Мне показалось, будто вы утверждали, что никто не умер!

– Вы правы, этого мы не говорили.

– Ладно, тогда кто же умер? Ведь не Грег, правда? Минуту назад с ним было все в порядке! – В волнении он вскочил с места, опрокинув свой стакан с пивом.

– Ради Бога, успокойтесь! – гаркнула Рейчел. – Никто не умер!

Капитан Кен схватил его за руку и вновь усадил на стул:

– Встряхнитесь, Фрейн. Вы сами на себя не похожи.

Дрожащей рукой Фрейн схватил стакан Рейчел и сделал большой глоток. Затем он, окончательно сломленный и обессиленный, плюхнулся на стул. Эта неделя его доконала. А теперь вот и новая напасть.

– Сжальтесь, откройте самое худшее, – бормотал он. – Я больше не могу оставаться в неизвестности.

– Фрейн, новость не такая уж и плохая.

– Тогда скажите! Скажите же, наконец!

– Я скажу ему, – взяла на себя Рейчел. – Фрейн…

– Я готов!

– Мы хотим, чтобы вы оставили эту проклятую затею с кругосветным плаванием.

Его мозг разорвался от мыслей, разбившихся вдребезги и разлетевшихся на ранящие осколки, как бутылка, грохнувшаяся об асфальт. Они настороженно и мрачно наблюдали за ним. Что это сейчас Рейчел сказала?

– Что-о?

– Нет, только не спорьте, пока я не закончила. Это сумасшествие. У вас в этом деле нет ни малейшего опыта. Грег еще ходит в школу. Лодка слишком мала. Все в этой идее не так.

– Верно, это безумие, – поддакнул капитан Кен. – Вы не изучали навигацию, вы почти ничего не знаете о дизельных моторах, вы плавали только на восьмифутовых плоскодонках, и – давайте смотреть правде в лицо – вы склонны к несчастным случаям.

– Именно безумие, – продолжала Рейчел. – Вы совершенно непрактичны, вы не умеете пользоваться радио и ничего не смыслите в правилах плавания в открытом море, или как это там называется.

– Совершенное безумие, – упорно толковал капитан Кен. – У вас никакой подготовки.

Черт подери, неужто они думают, что он какой-то лунатик? Он взвесил все «за» и «против», как сделал бы любой разумный и ответственный человек.

– Это НЕ безумие. Заладили одно и то же – безумие, безумие… Обыкновенная идея. Предположение, которое надо тщательно обдумать и, как полагается, принять или отвергнуть. Прикинуть, что перевесит – порыв или благоразумие.

– Ох, если бы так… – вздохнула Рейчел.

– Так или не так – еще не известно, – засомневался капитан Кен.

– Так, так, – покивал Фрейн. Парочка опять обменялась мимолетными взглядами. У, интриганы! – Была заявлена идея, а вы привели несколько убедительных возражений. Я очень взволнован. Вы приняли все так близко к сердцу, и я вам благодарен. Я счастлив иметь таких друзей, как вы.

– Вы не насмехаетесь над нами, а, Фрейн?

– Нет, я серьезно взвешиваю, э-ээ, все «про» и «контра» и склоняюсь к мысли, что вы правы. Я серьезно подумываю оставить затею кругосветного плавания. – О, что он несет! – Я же хотел уйти в море во что бы то ни стало. Да и вы, я видел, одобряли и помогали мне.

Кажется, они пришли к соглашению. Молча попили пивка. Потом капитан Кен спросил:

– Если вы, Фрейн, в плавание не идете, что станете делать здесь? Наладитесь на материк?

– Он мечтает превратить эти места в курорт, – вставила Рейчел.

Умела она иногда так сказануть, что он чувствовал себя будто неразумное дитя под опекой снисходительного взрослого. Сейчас ему не до курорта!

– Да, конечно. Но на эту затею нужна куча денег. А у меня никакого капитала.

Капитан Кен вдруг задумчиво протянул:

– Это не так трудно, как вам кажется. Если есть хорошая идея, всегда найдутся и люди, которые ее поддержат.

– Кто же, интересно, меня поддержит?

– Хотя бы я.

– Вы?

– У меня на материке есть кое-какая недвижимость. Мне она не нужна. Оставлять некому. Ни жены, ни детей, увы. Я бы хотел все продать, а деньги вложить во что-то стоящее.

– И вы вложите?.. – Что тут происходит? – Вы ВЛОЖИТЕ…

– Надо только кое-что здесь сделать. Мне хотелось бы иметь в этой усадьбе свою каюту. И во всем принимать участие. Ваша лодка, можно сказать, закончена, и мне нужно подыскать новое занятие. Но не волнуйтесь, я ведь мастер на все руки.

Такого просто быть не могло. Он, наверное, снова упал со скалы и ударился головой. Фрейн пытался собрать разбегающиеся мысли, прилагал неимоверные усилия, но ничего не получалось. А они улыбались, и глаза Рейчел так и сияли. Сейчас она была очень красивой. Может, это и было самым главным.

– О Господи, я не верю.

– Давайте-ка все осмотрим, – деловито сказал капитан Кен, – и вы по ходу дела расскажете, что и как собираетесь тут устроить.

Старый план так засел в голове, что ничего не пришлось воскрешать.

– Дом мы оставим там, где стоит, но главный вход будет с этой стороны. Тогда все, въезжая, сразу будут попадать в лучшую, самую красивую часть территории. Может быть, тут насадить аллею деревьев? Как раз на заболоченном месте у дороги. А там я устрою большой пруд с утками. Рядом с домом у нас будут огороды и теплицы.

Появились Грег и Пандора.

– Что здесь происходит? – недоуменно спросил Грег. – Чего это ты тут расхаживаешь, па, тыча во все руками, будто агент по продаже недвижимости?

– Грег… – Фрейн колебался, – Ты не очень огорчишься, сынок, если мы отложим наше путешествие на некоторое время?

– Вот те на! Что изменилось, па?

Пандора выступила вперед и быстро затараторила:

– Не слушайте его, мистер Поттер. Я с ним поговорила как женщина, и он уже почти согласен не уезжать. Он переменил свое решение после того, как чуть не утонул. Теперь его и уговаривать не надо.

– Это правда, Грег?

– Ну, э-ээ…

– Вот и хорошо. А мы тут решили превратить эти места в настоящий курорт.

– То есть с хижинками, барбекю, лодочными прогулками, верховыми прогулками на ламах и все такое прочее?

– Нечто вроде этого. И капитан Кен к нам присоединяется.

– Отлично! А Рейчел?

Фрейн неуверенно поглядел на Рейчел:

– Я даже не знаю… Надо будет подумать, обговорить…

Наступило неловкое молчание, которое наконец нарушил капитан Кен:

– Давай-ка, Грег, займемся работой. Если следующим летом собираемся устраивать лодочные прогулки, надо перенести на пляж свинцовый балласт. Идем с нами, Пандора, поможешь.

Они ушли, и снова нависла тягостная тишина. Фрейн исподлобья глянул на Рейчел. Надо что-то сказать, эта немота становится неприличной. Сглотнув, он спросил:

– Так вы все-таки хотите войти к нам в дело, Рейчел?

– В качестве кого, Фрейн? У меня не так много денег, а совсем недавно были немалые траты.

– Да не нужны мне ваши деньги!

– Тогда чего же вы хотите?

– Ну, понимаете, двое мужчин… Нужна женщина, чтобы придать делу некоторую… э-ээ… законченность, смысл.

– Вы предлагаете мне работу?

Почему она все усложняет?

– Да нет же, Рейчел! Я что, должен произнести это по буквам?

– Да, Фрейн, должны. Послушайте, мне уже сорок, я несуразно высокая, да и, честно говоря, ни фации, ни координации. Я давно уже не надеюсь, что кто-то пожелает, чтобы я была рядом с ним. Я махнула рукой на свое будущее. Но, признаюсь, радуюсь этому лету как самой счастливой поре в моей жизни и не хочу, чтобы все это оборвалось. А теперь вы вселяете в меня надежду, говоря, что все продолжается. Это пугает меня, потому что все хорошее в моей жизни всегда кончается довольно быстро. Я хочу быть абсолютно уверенной, что правильно поняла вас. Не желаю оказаться идиоткой.

– Рейчел, пожалуйста, выходи за меня замуж.

– О Господи, Фрейн! Что же я реву?

– Мне нужен прямой ответ, ибо я тоже не очень удачлив.

– Да, дорогой. Да.

Те, остальные, издали с сомнением наблюдали за всем происходящим. Капитан Кен невозмутимо попыхивал трубкой, а Грег прямо подскочил от удивления.

– Эй, чем они там занимаются? Они же ЦЕЛУЮТСЯ! С ума сошли, что ли?

– Когда-нибудь ты все поймешь, Грег, – тоном умудренной опытом женщины произнесла Пандора.

– Я понимаю, что они делают, понимаю, зачем они это делают, – раздраженно ответил он. – Но я не понимаю, почему именно ОНИ это делают? Они же такие древние! Как эти горы. А она и вовсе высотой девять футов. Такое невозможно БИОЛОГИЧЕСКИ!

– Поздняя любовь, – вздохнула Пандора. – Очень мило.

Неправдоподобная пара тем временем несколько опомнилась.

– Этот курорт должен заработать, и я добьюсь своего, Рейчел! Теперь я рискую деньгами других людей. Больше никаких фантастических планов! Наступило время практических свершений.

– О да. Это мне кое-что напомнило, Фрейн. Я привезла тебе нечто практичное и полезное. Не совсем подарок. Скорее свой взнос в дело. Идем.

Заинтригованный, Фрейн поспешил следом за ней.

– Да это же грузовик капитана Кена! – воскликнул он. – А зачем здесь лошадиный фургон? Я думал, ты его подхватила у парома.

– Нет, ему надо было взять с собой кое-какие вещи. Свинец для лодки, что-то для устройства каюты. И конечно, вот это. – Она отодвинула задвижку на задней двери фургона и откинула борт. – Выходи, мальчик.

Высокое, белоснежное, благородное животное важно шагнуло на дорогу.

– О Рейчел…

– Красивый, правда? Его зовут Рикардо.

– Не знаю, что и сказать.

– Давай отведем его в загон.

Тут как раз подоспели Грег и Пандора.

– Черт! – только и мог выговорить Грег.

– Я благоговею, – прошептала Пандора.

Рикардо снисходительно позволил провести ладонью по своей великолепной шубе.

Появилась миссис Киттивейк-Трамп. Она разглядывала ламу с несвойственным ей пиететом.

– Замечательно красивое животное, мистер Поттер. Заграничное качество, сказал бы К-Т, упокой Господь его душу.

– Но… – Фрейн вопросительно поглядел на Рейчел.

– Если бы ты и не попросил меня выйти за тебя замуж, я все равно осталась бы здесь работать. Кем угодно. Но капитан Кен утверждал, что ты наверняка сделаешь мне предложение. Я… я не верила ему.

Они спустились по осыпавшимся ступеням к пляжу и зашагали вдоль воды, держась за руки. Мимо проплывал «АПЧУК», в небе парил легкий, как чайка, планер. Матерчатые крылья переливались в солнечных лучах красными и желтыми цветами.

– Я пока еще не очень хороший работник, – покачал головой Фрейн и вдруг задумчиво добавил: – Памела и я были очень счастливы. Я почему-то чувствую себя виноватым.

Лодка, удерживаемая якорем, мягко покачивалась на поднятых «АПЧУКОМ» волнах.

– О Фрейн.

Длинное название исчезло с кормы лодки. На его месте Рейчел прочла новое – «ПЯТНЫШКО».

– Должно было пройти какое-то время, – проговорил Фрейн. – Сейчас оно наступило. Я надеюсь, тебе нравится название?

– Я люблю его.

Взгляд его устремился к планеру, который теперь уплывал в сторону скалы. Пилот застыл в паукообразной раме под яркими шелковыми крыльями.

– Это выглядит соблазнительно.

– Даже и не думай! – погрозила пальцем Рейчел.