Текст книги "Храм и ложа. От тамплиеров до масонов"

Автор книги: Майкл Бейджент

Соавторы: Ричард Ли
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

ГЛАВА СЕДЬМАЯ
ШОТЛАНДСКАЯ ГВАРДИЯ

Кем бы ни был Дэвид Сетон и что бы ни случилось с тамплиерами, которые покинули орден вместе с ним, в те времена уже существовал институт шотландской знати, заявивший о себе как о хранителе традиций и наследнике тамплиеров. Этот институт даже мог частично совпадать с неуловимой организацией Сетона. Так это или нет, но он сохранил по крайней мере некоторые традиции тамплиеров и, хотя и косвенно, перенес их в более поздние образования, такие как масонство. Эта организация, будучи исключительно шотландской, тем не менее, базировалась во Франции. Таким образом она подготовила убежище, в котором укрылись во Франции последние Стюарты, а также проложила дорогу якобитскому масонству – ориентировавшейся на тамплиеров разновидности масонства, – которое объединилось вокруг них.

В течение нескольких лет после битвы при Баннокберне Шотландия и Франция, объединенные общей ненавистью к Эдуарду II, еще больше укрепили свои военные связи. В 1326 году Брюс и французский король Карл IV подписали важный договор, обновляющий их «старую дружбу». Этот альянс укрепился во время Столетней войны. Так, например, в самый трудный момент французский дофин, впоследствии Карл VII, собирался бежать в Шотландию, и непременно сделал бы это, если бы не появление Жанны Д'Арк, изменившее ход событий. Шотландские солдаты играли ключевую роль во всех военных операциях Жанны, включая знаменитую осаду Орлеана, а епископом Орлеанским в тот период был шотландец Джон Киркмайкл. Главный штандарт Жанны – прославленное белое знамя, вокруг которого объединялась вся ее армия – было разрисовано шотландцем, а среди ее военачальников под Орлеаном был сэр Джон Стюарт и два брата Дугласа.

После ярких триумфов Жанны Франция, хоть и праздновавшая победу, была истощена и раздираема внутренними распрями. Порядку в стране угрожали банды демобилизованных наемников – опытных солдат, оставшихся без войны. Не имея других источников к существованию, многие из этих солдат стали разбойниками и опустошали сельскую местность, угрожая разрушить только что установившийся и еще хрупкий общественный порядок. Поэтому бывший дофин, ставший теперь Карлом VII, создавал регулярную армию. К этому времени госпитальеры сосредоточили все свои ресурсы на морских операциях в Средиземном море. Армия Карла стала первой регулярной армией в Европе после тамплиеров и первой после Римской империи, принадлежавшей конкретному государству, а если точнее, то конкретному трону.

Новая французская армия, созданная Карлом VII в 1445 году, состояла из пятнадцати рот («compagnies d'ordonance») численностью 600 человек каждая – всего 9000 человек. Среди них почетное место принадлежало шотландской роте, обладавшей особым статусом и считавшейся элитой армии. Она занимала явно привилегированное положение среди всех подразделений и на всех парадах шла первой. Командир роты шотландцев носил звание «главный командир роты французской кавалерии». Это неуклюжее звание было более чем почетным. Оно давало огромную власть и влияние на поле боя, при дворе и во внутренней политике.

Однако до создания регулярной армии и шотландской роты было сформировано еще более привилегированное и элитное подразделение, состоящее из шотландцев. В кровавой битве при Вернье шотландские полки продемонстрировали исключительное мужество и готовность к самопожертвованию. Почти все шотландцы погибли вместе со своим командиром Джоном Стюартом, графом Бьюкеном, а также другими дворянами, в числе которых были Александр Линдсей, сэр Уильям Сетон, графы Дуглас, Мюррей и Map. Через год в ознаменование этого подвига было сформировано специальное шотландское подразделение, предназначенное для охраны французского короля. Сначала этот отряд состоял из тринадцати тяжеловооруженных всадников и двадцати лучников – всего тридцать три человека. Охрана неотлучно находилась при короле, вплоть до того, что даже спала в его опочивальне.

Элитное подразделение состояло из двух отрядов, «Garde du Roi» и «Garde du Corps du Roi» – королевской гвардии и королевских телохранителей. Все вместе они известны под именем шотландской гвардии. В 1445 году, когда была сформирована регулярная французская армия, численность шотландских гвардейцев в несколько раз увеличилась. В 1474 году эта численность наконец была окончательно установлена – семьдесят семь гвардейцев плюс их командир и двадцать пять телохранителей со своим командиром. С поразительным постоянством офицеры и командиры шотландской гвардии становились членами ордена св. Михаила, отделение которого впоследствии было создано в Шотландии.

В сущности, шотландские гвардейцы представляли собой новую тамплиерскую организацию, причем в гораздо большей степени, чем чисто рыцарские ордена Подвязки, Звезды или Золотого Руна. Подобно тамплиерам, гвардия имела цель своего существования, в первую очередь военную, политическую и дипломатическую. Подобно тамплиерам, шотландская гвардия предлагала военную подготовку и имела военную иерархию, а также давала возможность участвовать в сражениях, чтобы приобрести опыт и овладеть воинским искусством. Подобно тамплиерам, гвардия действовала как самостоятельное воинское подразделение – именно так действуют в настоящее время элитные батальоны. Несмотря на то, что они не имели земли и не могли сравниться по численности с тамплиерами, шотландские гвардейцы все же были достаточно многочисленны, чтобы играть решающую роль в тех сражениях, которые проходили в то время в Европе. От тамплиеров они отличались в первую очередь отсутствием какой-либо религиозной составляющей, а также тем, что они давали клятву верности не папе, а французскому королю. Однако религиозные воззрения самих тамплиеров были неортодоксальными, а их подчинение папе почти что номинальным. Преданность шотландских гвардейцев французской короне также была не такой абсолютной, как могло показаться на первый взгляд – в этом у нас еще будет возможность убедиться. Подобно тамплиерам, шотландские гвардейцы проводили собственную политику, разрабатывали свои планы и защищали самые разные интересы.

На протяжении полутора веков шотландцы занимали уникальное положение во французском государстве. Он действовали не только на поле брани, но и на политической арене, выступая в качестве придворных и советников во внутренних делах, эмиссаров и послов в международных отношениях. Командиры шотландской гвардии обычно занимали и должность королевского камергера, а также совмещали несколько других постов, не только почетных, но и выгодных. Неудивительно, что жалованье их было для того времени необычайно высоким. В 1461 году капитан гвардии получал 1б7 ливров в месяц, то есть более 2000 в год. Это соответствовало примерно половине дохода от дворянского поместья. Таким образом, офицеры шотландской гвардии имели возможность жить в достатке и роскоши.

Подобно тамплиерам, ряды которых пополнялись из аристократии того времени, шотландская гвардия набирала своих офицеров и командиров среди самых знатных и благородных семейств Шотландии, игравших важную роль на протяжении всей истории страны и остающихся на слуху в наше время – Кокбернов, Каннингемов, Гамильтонов, Хей, Монтгомери, Сетонов, Сен-Клеров и Стюартов. С 1531 по 1542 год в шотландской гвардии служили три Стюарта, один из которых был капитаном. С 1551 по 1553 год в гвардии было не менее пяти представителей семейства Монтгомери, причем один из них занимал должность капитана, и четверо Сен-Клеров. В 1587 году, во времена таинственного Дэвида Сетона, в отряде насчитывалось четыре Сетона, три Гамильтона, два Дугласа и один Сен-Клер. Совершенно очевидно, что шотландская гвардия служила не только французскому трону, но и тем семьям, которые направляли туда своих представителей. В сущности, это подразделение являло собой сочетание ритуалов перехода и полигона для молодых шотландских дворян – здесь они постигали азы воинского искусства, политики, придворной жизни, усваивали манеры и нравы другого государства и, вполне возможно, некоторые ритуалы и традиции. В личной беседе с нами один из здравствующих членов семьи Монтгомери рассказывал о том, что он сам и его родственники по-прежнему гордятся тем, что их предки служили в шотландской гвардии. Кроме того, он сообщил, что в семье существовал некий частный полумасонский и полурыцарский орден, в который имели право вступить все члены семьи Монтгомери мужского пола. По его словам, орден был основан во времена существования шотландской гвардии и назван орденом Храма.

Теоретически шотландские гвардейцы хранили верность французскому трону, а если точнее, то династии Валуа, которая в тот период занимала этот трон. Однако легитимность самих Валуа в те времена яростно оспаривалась многочисленными и могущественными претендентами. Самым главным из них был Лотарингский дом и его младшая ветвь, дом де Гизов. И действительно вся история семнадцатого века построена на кровавой вражде этих двух соперничавших династий. Дом де Гизов и Лотарингский дом были полны решимости сместить Валуа – по возможности политическими методами, а при необходимости с помощью убийства – и самим утвердиться на троне. К 1б10 году как минимум пять французских монархов умерли либо насильственной смертью, либо в результате отравления, а Лотарингский дом и дом де Гизов истощились в результате многочисленных убийств.

В этой междоусобной войне важная роль принадлежала шотландской гвардии. Положение ее было двусмысленным. С одной стороны, номинально они были преданы королям из династии Валуа, у которых они были личными телохранителями и составляли основу армии. С другой стороны, для них было бы невозможным не иметь связей с Лотарингским домом и домом де Гизов. Мы уже упоминали о том, что в 1538 году Мария де Гиз вышла замуж за Якова V Шотландского, в результате чего образовалась прочная связь между этими династическими домами. Когда на трон взошла дочь Марии де Гиз, то оказалось, что в жилах шотландского монарха течет кровь Стюартов, а также де Гизов. К этому факту аристократы из шотландской гвардии вряд ли могли остаться равнодушными. В 1547 году Генрих II, французский король из династии Валуа, повысил их статус и добавил привилегий. Тем не менее шотландская гвардия нередко активно – и не всегда тайно – поддерживала соперников Генриха из Лотарингского дома. Так, например, в 1548 году юная Мария Стюарт в возрасте шести лет приезжала во Францию в сопровождении шотландских гвардейцев. Десять лет спустя подразделение шотландской гвардии находилось на острие атаки армии герцога де Гиза Франсуа в сражении, сделавшем его национальным героем, когда он выбил англичан из порта Кале, долгое время служившего предметом ожесточенного спора между двумя странами.

Среди шотландских семей, отпрыски которых пополняли ряды гвардии, была, как мы уже видели, семья Монтгомери. В 1549 году в подразделении одновременно служили пять человек по фамилии Монтгомери. На протяжении почти двадцати лет, с 1543 по 15б1 год, отрядом шотландской гвардии командовал сначала Джеймс Монтгомери, затем Габриэл Монтгомери, а потом опять Джеймс. В июне 1559 года произошло одно из самых драматичных событий в истории шестнадцатого столетия, навеки вписавшее Габриэла де Монтгомери, его семью и всю шотландскую гвардию в анналы истории. Вольно или невольно именно он нанес решающий удар по Лотарингскому дому и де Гизам.

Среди других торжеств по случаю бракосочетания двух его дочерей Генрих II Французский планировал провести грандиозный рыцарский турнир, на который была приглашена знать со всей Европы. Король был известен своей страстью к рыцарским поединкам и намеревался лично принять участие в турнире. Собравшиеся поглазеть на великолепное зрелище простой люд и дворяне видели, как он вносит себя в списки. Сначала король должен был драться с герцогом Савойским, а затем с Франсуа, герцогом де Гизом. Третий поединок зрители считали самым безопасным, поскольку соперником Генриха выступал его старый друг и преданный слуга, капитан шотландской гвардии Габриэл Монтгомери. Поскольку ни один из противников не был выбит из седла, Генрих посчитал, что переломленных в стычке копий недостаточно. Несмотря на протесты свиты, он потребовал второй схватки, и Монтгомери согласился. Всадники понеслись навстречу друг другу, и их копья, как и положено, переломились. Но Монтгомери «не отбросил сломанное древко», которое ударило в шлем короля; от этого удара открылось забрало шлема, и зазубренный кусок дерева вонзился в голову Генриха над правым глазом.

Все были в ужасе. Полдюжины преступников были обезглавлены, и им нанесли такие же, как у короля, раны, которые лекари принялись поспешно изучать, пытаясь найти наилучший метод лечения. Их усилия ни к чему не привели, и Генрих – после одиннадцати дней мучений – скончался. Многие стали высказывать подозрения, но действия Монтгомери не могли быть не чем иным, как случайностью, и ему не предъявили официального обвинения в смерти короля.

Тем не менее здравый смысл подсказал ему, что нужно оставить пост капитана шотландской гвардии, и Монтгомери удалился в свои владения в Нормандии. Впоследствии в Англии он перешел в протестантскую веру. Вернувшись во Францию, Монтгомери затем стал одним из военных лидеров протестантов во время религиозных войн. Он был захвачен в плен и казнен в Париже в 1574 году.

Смерть Генриха II привлекла к себе такое внимание и вызвала столько слухов в первую очередь потому, что была предсказана. На самом деле она была предсказана дважды: сначала за семь лет известным астрологом Лукой Гаурико, а четыре года спустя Нострадамусом, который опубликовал первый из своих знаменитых сборников предсказаний.

Многозначительные строки предсказаний Нострадамуса нашли отклик в душах многих людей и буквально витали над турнирным ристалищем. Смерть Генриха выглядела убедительным доказательством способности Нострадамуса «предвидеть будущее» и сделала его ведущим прорицателем Европы в глазах не только современников, но и далеких потомков. Тем не менее мы, как и некоторые другие исследователи, полагаем, что смерть французского короля от руки Габриэла де Монтгомери была вовсе не случайностью, а частью изощренного плана. В свете открывшихся в наше время фактов «пророчество» Нострадамуса было вовсе не пророчеством, а неким планом действий – возможно, закодированной инструкцией или сигналом. Но кому и от кого? Либо Лотарингскому дому и де Гизам, либо от них, поскольку от их имени выступал Нострадамус, являвшийся, как представляется теперь, их тайным агентом. Если это действительно так, то Габриэл де Монтгомери должен был быть его сообщником или, по крайней мере, инструментом, которого специально выбрали для осуществления плана, чтобы никто не мог обвинить его в преступных намерениях.

Разумеется, смерть Генриха была на руку Лотарингскому дому и дому де Гизов. Однако несмотря на все более наглые попытки извлечь из нее пользу, им не удалось это сделать так, как они рассчитывали. Все следующее десятилетие во Франции царила анархия, пока враждующие фракции – Валуа и Лотарингский дом – плели интриги и открыто боролись за трон. В 15бЗ году был убит герцог де Гиз Франсуа. Шотландская гвардия все более открыто поддерживала интересы Стюартов, совпадавшие с интересами Лотарингского дома. Вследствие этого росло недоверие к шотландцам со стороны Валуа, и в конце концов сын Генриха II, Генрих III, отказался выделять средства на их содержание. Впоследствии шотландская гвардия была восстановлена, но она уже никогда не смогла занять прежнего положения.

В Шотландии и во Франции развязка наступила практически одновременно. В 1587 году королева Шотландии Мария Стюарт была казнена по приказу своей родственницы Елизаветы I. В 1588 году сын Франсуа де Гиза, новый герцог де Гиз, и его брат, кардинал де Гиз, были убиты в Блуа по приказу Генриха III. Через год сам Генрих был убит сторонниками Лотарингского дома и де Гизов. И только при Генрихе IV, которого признавали обе враждующие партии, во Франции установилось некое подобие порядка.

Однако к этому моменту Лотарингский дом и де Гизы лишились двух поколений энергичных и харизматичных, но в то же время безжалостных молодых людей. Династия Валуа пострадала еще больше: она была полностью уничтожена и больше не вернулась на французский трон. На протяжении следующих двух веков Францией правили Бурбоны.

Что касается шотландской гвардии, то после восстановления ее численность была значительно сокращена, и к 1610 году гвардейцы потеряли все свои привилегии, превратившись в обычное подразделение французской армии. В семнадцатом веке две трети личного состава шотландской гвардии были не шотландцами, а французами. Тем не менее, они сохранили воспоминания о былой славе. В 1б12 году гвардейцами командовал герцог Йоркский, будущий король Англии Карл I. Интересно отметить, что в 1624 году в списках личного состава подразделения значились три Сетона, одного из которых звали Дэвид. В 1679 году он получил чин бригадира. Сама шотландская гвардия сохранилась до 1747 года, когда подразделение принимало участие в войне за австрийское наследство и отличилось в битве при Лауфельде. Таким образом, шотландская гвардия, несмотря на то что значение ее со временем ослабевало, была по сути своей новой тамплиерской организацией. Кроме того, она служила важным средством передачи традиций. Дворяне, служившие в гвардии, являлись наследниками оригинальных традиций тамплиеров. Они послужили каналом, при помощи которого эти традиции вернулись во Францию и укоренились там, чтобы через два столетия принести плоды. В то же время контакты с Лотарингским домом и домом де Гизов позволили им познакомиться с другим массивом «эзотерических» традиций. Часть этих традиций проложила себе дорогу в Шотландию вследствие брака Марии де Гиз с Яковом V, а часть через семьи, члены которых служили в шотландской гвардии. В результате такого сплава образовалось ядро будущего ордена – франкмасонов.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ
РОССЛИН

Примерно в трех милях от Эдинбурга раскинулась деревенька Росслин. Она состоит из единственной улицы с рядом магазинчиков и двумя пабами в конце. Деревня начинается у края крутого ущелья – долины реки Эск. В семи милях от этого места, там, где сливаются северный и южный рукава реки Эск, расположена бывшая прецептория тамплиеров Balantrodoch, которая теперь называется просто Темпль.

Долина Северного Эска – это загадочное, населенное призраками место. С крутых склонов на путника смотрят вырезанные из мшистых скал древние языческие головы. Ниже по течению в пещере за водопадом можно обнаружить нечто, напоминающее еще одну гигантскую голову с запавшими глазами – либо разрушенное временем творение человеческих рук, либо результат игры природных сил. Тропинка, идущая через долину, петляет между многочисленных каменных развалин и проходит мимо вырезанного в скале каменного окна. Позади окна находится настоящий лабиринт туннелей, в котором могут укрыться сотни человек и вход в который доступен только посвященному: чтобы попасть в лабиринт, нужно сначала спуститься в колодец.

На самом гребне ущелья примостилось необычное и мрачное сооружение, часовня Росслин. Первое впечатление, которое она производит, – это собор в миниатюре.

Нельзя сказать, что часовня уж очень мала. Но она настолько перегружена готической резьбой и пышными замысловатыми украшениями, что выглядит усеченной частью чего-то более грандиозного, например, фрагментом Шартрского собора, перенесенным на вершину холма в Шотландии. Часовня передает ощущение оборванной роскоши, как будто ее создатели, вложив удивительное искусство и дорогие материалы в постройку, внезапно прекратили работы.

Именно так и произошло. У них кончились деньги. По первоначальному замыслу часовня Росслин должна была стать частью более грандиозного сооружения, полноценного собора во французском стиле. В связи с отсутствием денег проект не был реализован. Из западной стены выступают массивные каменные плиты, ожидая, что строительство будет продолжено, но этого так и не случилось.

Внутреннее убранство часовни – это воплощенный в камне горячечный бред, буйство резных образов и геометрических фигур, переплетающихся и нагроможденных одна на другую. Войдя в часовню, оказываешься в окружении, которое можно охарактеризовать как изложение в камне понятия «эзотерика».

Как и следовало ожидать, с часовней Росслин связаны всевозможные тайны и легенды. Самая известная из этих легенд относится к необычной колонне в восточной части постройки, которая в наше время носит название «Колонна подмастерья». Вот как звучит эта легенда в записи 1774 года.

«… в семье Росслин есть предание, передающееся от отца к сыну. Чертежи этой прекрасной колонны были присланы из Рима или откуда-то еще. Мастер-каменотес не стал браться за изготовление колонны, не взглянув на образец, с которого были сняты, эти чертежи. Поэтому он отправился за границу, в Рим или другой город, а в его отсутствие подмастерье – неизвестно, что побудило его к этому, – изготовил колонну в том виде, в каком она предстает перед нами сейчас. По возвращении мастер, увидев превосходно законченную работу, узнал, чьих это рук дело, и в приступе зависти убил ученика».

Над западным входом в часовню расположена вырезанная из камня голова юноши с раной на правом виске. Говорят, что это голова убитого подмастерья. Напротив находится голова бородатого мужчины – это убивший его мастер. Справа можно увидеть еще одну голову, на этот раз женскую. Ее называют «вдовствующей матерью». Таким образом, становится очевидным, что неизвестный талантливый юноша был – если использовать знакомое всем масонам выражение – «сыном вдовы». Как мы уже отмечали выше, точно так же называли Персеваля, или Парцифаля, в романах о Граале.

Масонские коннотации часовни Росслин и ее символика вряд ли являются совпадением, поскольку она была построена семьей, которая – возможно, в большей степени, чем другие семьи Британии, – ассоциируется с масонством. Это Сен-Клеры, или Синклеры – именно таково современное произношение их фамилии.

Сэр Уильям Синклер и часовня Росслин

Как мы уже видели, знатные шотландские фамилии, такие как Гамильтоны, Монтгомери, Сетоны и Стюарты, на протяжении нескольких поколений отправляли своих сыновей служить в шотландскую гвардию. Так же поступали и Синклеры. В конце пятнадцатого века в гвардии служили одновременно три Синклера. В середине шестнадцатого столетия – во времена Габриэла де Монтгомери – в подразделении числилось не менее четырех Синклеров. Всего с 1483 года и до гибели Марии Стюарт в 1587 году списки личного состава шотландской гвардии подтверждают службу десяти членов этой шотландской семьи. Была еще и французская ветвь этой семьи, норманнские Сен-Клеры, игравшие важную роль во французской политической жизни той эпохи.

В то время как одни члены семьи Синклеров поступали на военную и дипломатическую службу на континенте, другие находили себе место на родине, где семья обладала серьезным политическим влиянием еще со времен Брюса. В начале четырнадцатого века Уильям Синклер был епископом Данкелда. Вместе с епископом Глазго Уишартом и епископом Сент-Эндрусским Ламбертоном, епископом Айлса Марком и епископом Морея Дэвидом он входил в пятерку ведущих шотландских прелатов, объединившихся вокруг Брюса и его дела. Племянник епископа, которого тоже звали Уильям, был вассалом Брюса и одним из его лучших друзей. После смерти Брюса именно сэр Уильям Синклер вместе с сэром Джеймсом Дугласом отправился с сердцем монарха на Святую Землю, чтобы найти свою смерть в Испании.

В конце четырнадцатого века, за сто лет до Колумба, другой Синклер предпринял еще более отчаянную экспедицию. В 1395 году сэр Генри Синклер, граф (или, как его иногда называют, «принц») Оркни, вместе с венецианским купцом Антонио Зено попытался пересечь Атлантику. Он достиг берегов Гренландии, где. по утверждению брата Зено, тоже путешественника, в 1391 году тот обнаружил монастырь; исследования недавнего времени дают основания предположить, что он мог добраться и до континента, который впоследствии был назван Новым Светом. По некоторым источникам, его маршрут лежал в Мексику. Если это действительно так, то неудивительно, почему в 1520 году ацтеки идентифицировали высадившегося в Мексике Кортеса не только с богом Кетцалькоатлем, но и со светловолосым, голубоглазым и белокожим человеком, который якобы появлялся на этих землях задолго до него.

Внук «принца» Генри сэр Уильям Синклер тоже проявлял активность в морских делах. Муж племянницы сэра Джеймса Дугласа и зять самого сэра Джеймса в 1436 году был назначен адмиралом Шотландии, а впоследствии стал еще и канцлером. Однако наибольшую известность, которая навсегда связала его с масонством и эзотерическими традициями, он приобрел на ниве архитектуры. Именно при содействии сэра Уильяма в 1446 году в Росслине был заложен фундамент большой коллегиальной церкви. В 1450 году церковь была формально посвящена св. апостолу Матфею, и строительство началось. Пока шли работы по возведению церкви, главой семьи стал другой Уильям Синклер – возможно, племянник основателя Росслина. Он поступил на службу в шотландскую гвардию и со временем добился высокого положения.

Строительство часовни Росслин заняло сорок лет. Оно было завершено в 80-х годах пятнадцатого века сыном сэра Уильяма, Оливером Синклером, близким другом лорда Джорджа Сетона, с которым они дали друг другу клятву верности. Оливер Синклер так и не продолжил возведение оставшейся части церкви, вероятно, потому – как выяснилось не так давно, – что ресурсы семьи были отвлечены на другие цели. Внук сэра Уильяма, которого тоже звали Оливер, сделал военную карьеру; он был близким другом и дворцовым экономом Якова V. В 1542 году он командовал шотландской армией в сражении при SolveyMoss и попал в плен. Присягнув на верность англичанам, он был отпущен, но, похоже, не сдержал слова. В 1545 году вышел приказ о его аресте, и с этих пор его имя исчезает со страниц истории. Возможно, он скрылся в шотландской глубинке или за границей.

Брат Оливера Генри Синклер был епископом Росса. В 1541 году его назначили аббатом Илвиннинга – это место будет иметь большое значение для масонов. В 1561 году он получил должность тайного советника при дворе Марии Шотландской. Неудивительно, что он поддерживал тесные связи с Лотарингским домом и де Гизами и проводил много времени в Париже. Младший брат Генри и Оливера Джон также стал епископом. Он тоже был членом Тайного совета и в 1565 году сочетал браком королеву Шотландии Марию с Генри Стюартом, лордом Дарили.

Таким образом, в пятнадцатом и шестнадцатом столетиях Синклеры находились в самой гуще политической жизни Шотландии. Они вращались в тех же кругах, что Сеттоны и Монтгомери. Точно так же они были близки к королевскому дому Стюартов, посылали своих представителей в шотландскую гвардию и поддерживали тесные связи с Лотарингским домом и де Гизами в Европе. Отношения с Лотарингским домом и де Гизами у них были еще более близкими благодаря французской ветви семьи. В то же время Синклеры – в гораздо большей степени, чем другие знатные шотландские семьи, – постепенно присоединялись к течению, которое будущие масоны будут считать своими корнями.

Фундамент часовни Росслин был заложен в 1446 году, но работы по ее возведению начались лишь через четыре года. Это достоверно известные и документально подтвержденные факты. Вся остальная информация – вполне правдоподобная и никем не опровергнутая – основывается на более поздних источниках, датируемых полутора, а в некоторых случаях тремя и более веками позднее.

По этой информации, сэр Уильям Синклер, ведя подготовку к строительству часовни, привез каменщиков и других ремесленников из континентальной части Европы. Сам город Росслин предположительно построен как место жительства новоприбывших. Предание также гласит, что

«… в 1441 году король Шотландии Яков II назначил Сен-Клера покровителем и защитником шотландских каменщиков. Должность эта была наследуемой, и после его смерти примерно в 1480 году наследники проводили ежегодные собрания в Килвиннинге… назначение глав гильдий оставалось прерогативой королей Шотландии, пока Яков VI, став королем Англии, не отменил этот порядок».

Важно помнить, что в этом контексте слово «каменщик» не имеет никакого отношения к масонству. Оно относится исключительно к профессиональной гильдии строителей и каменотесов. Эти люди не были простыми ремесленниками, неграмотными и необученными чернорабочими. Однако они также не были и философами-мистиками, которые в свободное от работы время встречались в укромных местах, проводили тайные обряды с использованием паролей и многозначительных рукопожатий, обсуждали загадки космоса. По терминологии, которая возникла гораздо позже, эти люди считались практиками «ремесленного масонства» – другими словами, занимались практическим применением математики и геометрии к искусству архитектуры.

Таким образом, назначение сэра Уильяма Синклера главой гильдии каменщиков просто указывает на его познания в строительном деле, а возможно, и в математике и геометрии, которые ассоциировались с архитектурой. Само по себе это очень необычно. Как правило, лорд, монарх, муниципалитет или любой другой заказчик нанимал целую команду архитекторов и каменщиков, которые выполняли всю работу самостоятельно. Глава этой группы, которого называли «управляющим работами», разрабатывал чертежи на основе простейших геометрических принципов, и вся последующая работа велась по этому плану. Управляющий работами заказывал деревянные шаблоны по своим чертежам, и каменщики использовали эти шаблоны при возведении стен.

Однако в Росслине сэр Уильям Синклер, похоже, сам разработал проект и сам выступал в качестве «управляющего работами». В начале восемнадцатого века пасынок одного из Синклеров – у него был доступ к семейным документам и архивам, которые сгорели при пожаре в 1722 году, – писал:

«… он [сэр Уильям Синклер] задумал построить дом для богослужений самого необычного вида, и для того, чтобы сделать это с должным великолепием и красотой, он привез ремесленников из других районов и стран… и в самом конце работа была чрезвычайно искусной. Сначала он приказал нарисовать чертежи по восточным образцам; плотники сделали резьбу по этим рисункам и отдали ее каменщикам, чтобы те повторили ее в камне».

Таким образом, сэр Уильям явно обладал гораздо большими знаниями и навыками, чем типичный дворянин того времени, и его назначение «покровителем и защитником шотландских каменщиков» было не просто почетным. Как указывают другие документы, на эту должность человека назначал король, но в согласовании участвовали и сами каменщики или, по крайней мере, утверждали его. Одна из таких грамот гласит: «Лэрды Рослина всегда были нашими покровителями и защищали наши привилегии». Более поздний документ, датируемый концом семнадцатого века, сообщает: