Текст книги "Лежи смирно, Девочка! (СИ)"
Автор книги: Майарана Мистеру
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
Лежи смирно, Девочка!
Майарана Мистеру
Это была по всем пунктам идиотская затея. С самого начала я не видела в ней плюсов, кроме одного огромного и жирного – избежать свадьбы с чудовищем.
Ещё в детстве родители заключили мою помолвку с не самой приятной личностью в нашей стране. Мой отец является кровным братом на тот момент советника короля Вазмиора IV, у которого наша семья до сих пор пользуется успехом, благодаря немного иной магии нашего рода. И как-то так вышло, что на одном из новогодних мероприятий, которые иногда проводились в нашем доме, среди гостей оказался кронпринц Роналд Альтери со своим верным слугой Айроном Даймвишем, что выполнял роль не только стража, но и ищейки. И если первый производил своей сиятельной красотой самое лучшее впечатление среди высшего общества, то второй, как говорила позже моя няня, был внешне самым обычным мужчиной, но содержал убийственную ауру. От одного его взгляда могло остановится сердце неверного короне. От одной реплики – растечься по полу прекрасная репутация. От одной усмешки – в страхе могли потеряться смыслы чужих жизней. Я не помню ни его, ни того дня, когда крон принц «приказал» ему назначить день помолвки со мной. Однако, по словам няни, именно я виновата в этом событии, поскольку сбежала от неё, чтобы посмотреть, как развлекаются взрослые на балу, а в итоге что-то натворила.
Я точно знаю, что меня обнаружили на руках кронпринца, ныне являющегося королём нашего славного государства Палиттаты. Одной рукой он держал меня, второй удерживал Даймвиша, чьи глаза в прямом смысле метали молнии. Нянюшка могла часами рассказывать о том, как было перекошено яростью и ненавистью его лицо, когда Роналд ставил в известность моих родителей о своём решении, что сулило для них немыслимые блага, поскольку Даймвиш был не просто верным ему слугой, а вангерцогом, в чьи обязанности с самого детства входило оберегать будущего правителя ценой собственной свободы.
На протяжении всех последующих лет, я ни разу не встречала его, однако, это вовсе не значило, что он не принимал участия в моём жизни. Моя семья очень часто получала письма от его имени с четкими распоряжениями о моей дальнейшей судьбе. Он оплачивал моих учителей, нянь, гувернанток, занятия на скрипке, пианино. Оплачивал портного платьев, нижнего белья, ювелира. Оплачивал походы в театры, цирк, поэтические вечера. И я училась, одевалась, ходила на все мероприятия… вовсе не потому, что хотела, а потому что в каждом письме была приписка лично для меня в духе: «Я надеюсь, ты будешь благоразумной и не заставишь меня явится и лично убедить пользоваться моей щедростью». Это действовало пуще дула пистолета у виска.
К тому времени Роналд принял власть и Даймвиш стал не просто тем, кто всегда находился с ним рядом, а принял должность главы структуры карателей, с коими знакомство не хотелось иметь не только мне, но и всему белому свету.
Они способны выследить любую мелкую сошку в лабиринтах заговоров, чтобы на корню оборвать планы злодеев. Они знают наперёд куда побежит неверный, в чьих интересах сохранить собственную шкуру после предательства. Они могут и с удовольствием терзают преступников на глазах у всего света. Публичные казни карателей, пожалуй, самая жестокая вещь, на которую только способен человек. Лига следователей-палачей, которых боятся все до единого, ибо этим людям неведома ни жалость, ни сострадание, ни даже человеколюбие.
Говорят, они каждый из них работает с древним артефактом, доставшимся от предков и именно он отнимает эмоции этих людей. Он предназначался только для утраченной некогда расы, способной справляется с его силой и не отдать своих чувств.
Уж если любой рядовой каратель не проявляет внешне никаких эмоций, мне просто страшно представить, как выглядит сам главгад вангерцог Айрон Даймвиш. И конечно же, мне не хочется замуж за черствого человека, в чьей голове на первом месте всегда жизнь правителя и государства.
А если вы хотите знать моё отношение к жениху, то я отвечу честно и прямо:
Ненавижу!
И это не каприз маленькой девочки или обида. Это конкретная ненависть, ибо я никогда не могла себе позволить заниматься тем, чем хочу. Нравится людям, с которыми хочу общаться, да и общаться с людьми, собственно, тоже. С детства я чувствовала себя необычной птицей в золотой клетке, которая даже не понимает зачем она существует. А в последние два года, я вообще была наглухо ограждена от общения со сверстниками. Хотя, здесь и моя вина тоже есть, не стану отрицать, ведь кода мне было двенадцать, я влюбилась. Влюбилась в сына нашего домоправителя, которому из гуманных соображений позволили воспитывать его в стенах этого дома. Читай книги на Книгочей.нет. Поддержи сайт – подпишись на страничку в VK. Его звали Дилаз и он был хорошим мальчишкой, который таскал по утрам мне печенье с молоком. Мы несколько лет просто не отлипали друг т друга, ну а как же? Детская любовь не признаёт поцелуев, она сильна в другом. В постоянном общении, желании никогда не расставаться и по гроб жизни быть друзьями. Но все дети растут, и мы с Дилазом не стали исключением. Первый поцелуй был скорее познавательным, чем нёс в себе какой-то подтекст. Прикосновение к чужим губам было приятным, и мы обоюдно решили, что нам понравилось. Второй уже вызывал трепет в груди, неясную нежность, волнение. Третий был более напорист, чем предыдущие, но мне нравилось быть сжатой в объятиях Дилаза. Четвёртого не случилось. На тот момент мне было шестнадцать, Дилазу семнадцать. Даймвиш каким-то образом узнал, что между нами далеко не дружеские отношения и сделал всё, чтобы мы больше никогда не увиделись. Родители же получили письмо, в нём гадкий каратель выдвинул условия нашей женитьбы, среди которых числилась девственность.
Через день послание, пропитанное сухостью и немыми угрозами, пришло и мне. Первое на моей памяти, которое скрыли от родителей.
«Дорогая Эллаиза.
Ваше поведение, как моей невесты, оставляет желать лучшего. Хочу заранее довести до вашего сведения, что я не потерплю измен и своеволия в отношении меня. Надеюсь, Вам хватит благоразумия дойти до алтаря невинной девой, ибо мне не нужна жена неспособная держать себя в узде.
С Любовью, Айрон.»
Подпись жениха была очевидной издёвкой в мой адрес, дающей понять, что никакой любви не то, что нет, её попросту не может быть. Естественно, я не удержалась и нацарапала ответ своему горячо не любимому жениху.
«Айрон, любовь моя.
Я безмерно рада, что Вы являетесь сторонником консервативных взглядов и так цените слово "верность" в нашей помолвке и не приемлете иных отношений, ибо преданно верю, что если институт брака так важен для Вас, то Вы, как и я, конечно, тоже невинны. Очень рассчитываю, что Ваша любовь не пустое слово, и Вы так же, ставите себя в подобные условия "верности". В ином случае, не вижу надобности в исполнении предписаний и пожеланий Вашего письма. А пока, лишь могу уверить Вас, что моё поведение на данный момент соответствует Вашим ожиданиям. Надеюсь на Ваше хорошее самочувствие, ибо молюсь об этом денно и нощно.
Горячо любимая Вами, Ваша невеста, Эллаиза»
Именно тогда я и приняла решение избавится от девственности. Ну что он сделает в конце концов? Убьёт? Он уже разорвал моё сердце на части, когда с его помощью из моей жизни исчез Дилаз. Максимум, что случится – это мой позор на весь белый свет и монастырь, но я точно знаю, что оттуда сбегают, если есть связи. Так что он сделает? Моя задача отменить свадьбу с этим чудовищем.
Именно поэтому, два года спустя, я оказалась в этой жутковатой тайной комнате при доме утех. Она предназначалась для переговоров, но за деньги можно воспользоваться ею в каких угодно целях.
Владелица борделя Тамэль, вполне обычная на вид женщина с проницательным взглядом, очень долго меня рассматривала, когда впервые увидела. Надо сказать, что познакомила нас моя кузина, посоветовав не называть своего настоящего имени. Откуда у неё такие связи я не имела ни малейшего понятия, однако девушка она свободная, не думаю, что за ней имеется такой же жесткий контроль. Знали бы вы сколько карет мне пришлось сменить, чтобы соблюсти конспирацию.
– Значит, тебе нужна мягкая дефлорация… – задумчиво повторила Тамэль.
Я осторожно кивнула, сминая пальцами юбку платья. Признаться, мне было очень не по себе от этого места, от одного только понимания, что возможно за стеной сейчас принимает очередного клиента женщина весьма специфичной профессии.
– Знаешь, есть у меня на примете один весьма опытный в этих вопросах сотрудник. Пожалуй, я даже организую тебе встречу прямо сейчас, ибо он не откажет такой милой девушке в столь деликатном вопросе.
Ещё бы он отказал, я же денег отстегнула, как в самую элитную клинику города!
Тамэль резвой козочкой выпрыгнула из комнаты, подхватив полы ярко-красного платья в пол, и уже через минуту вернулась, правда белая как мел и прямая, как палка.
– Далли, этот мужчина выполнит любую твою просьбу. Плату я уже взяла, теперь оставляю вас наедине.
Тамэль обернулась и в этот миг я наткнулась взглядом на… Я даже не знаю, как назвать существо, что каменным изваянием высилось над хозяйкой борделя. Внешность его была обычной, ничем не примечательной. Тёмные волосы, не тонкие и не узкие губы, весьма высокие скулы. Поражал острый взгляд серых прищуренных в задумчивости глаз, что не смотрит, а режет с хирургической холодностью.
Именно такой взгляд я представляла, когда думала о Даймвише. Не взгляд, а лезвие опасной бритвы, что рассекает кожу одним неосторожным скольжением. Холодная аура мужчины, что стоял передо мной, тоже отталкивала, и будто впечатывала в чужой образ. Пожалуй, я ни за что не соглашусь на приговор, который сама себе же и подписала. Точно не с ним.
Нутро испуганно сжалось, но я не сделала и шага назад, несмотря на почти инстинктивное желание унести ноги отсюда, как можно скорее.
– Вы мне не подходите. Извините, что потревожили, я пойду. – Я сказала это достаточно величественно, чтобы он не понял насколько сильно мне было страшно.
Должны быть другие способы избавления меня от невинности, так нужной карателю. Обратится в клинику, в конце концов. Думаю, специалисты проведут дефлорацию гораздо безболезненней, чем половой акт с незнакомцем. Правда, тогда останется иная проблема, из-за которой я оказалась именно здесь, а не перед опытным врачом. Записи. Записи в личном деле любой клиники. Для Даймвиша достать их не будет проблемой и тогда все мои старания насмарку, потому что отсутствие девственной плевы не самый великий грех… но и отдаться постороннему я не могу, тоже касается и самого Даймвиша, черт бы его отдубасил.
Мужчина прищурился, будто в уме уже разложил и препарировал меня. На мою реплику никак не отреагировал, а от его взгляда моё желание уйти отсюда только усиливалось. Возможно, именно поэтому я приняла решение сбежать, а не уйти.
Резко рванувшись вперёд, я собиралась проскользнуть мимо него, но тот одним плавным шагом загородил дверь своей достаточно массивной фигурой для хрупкой и маленькой меня. Я опешила. Остановилась и подняла голову, чтобы понять, что происходит, но на лице его не дрогнул ни один мускул. Только серые, бесчувственно-острые прищуренные глаза лениво разглядывали каждую черточку моей испуганной персоны.
– Дайте пройти. – Голос не выдал волнений, однако, нутро порядком трясло от нехорошего предчувствия.
– Подними руки. – Его баритон отдал бархатной хрипотцой. Звучал лениво, безэмоционально и почти угрожающе. Наверное, так рычит волк перед нападением на врага, не способного понять, что он нарушил границы чужой территории.
Я сморгнула и нахмурилась, силясь понять, о чем он просит. Вроде бы понятное действо «Поднять руки», но я же не дура, понимаю, что неуместно, почти неприлично в обществе незнакомого мужчины. Любой человек в здравом уме и крепкой памяти лишь фыркнет на столь не этичную просьбу. Я не тупая собачка, в конце концов, чтобы безропотно подчинятся чужим приказам. И плевать, что этика в борделе не уместна, я же сюда пришла, как клиентка, он не должен выдвигать подобные требования. Эта просьба подняла возмущение в моей груди, которое я сдержала, но моя натура бы мне не простила, если бы я не уколола нахала нравоучительной фразой.
– Да вы хоть понимаете?..
– Подними руки, девочка. – Он перебил меня хлестким приказом, будто плевать хотел на всё на свете. Будто не он тут является арендованным на вечер предметом удовлетворения моих потребностей.
Сразу стало понятно, что он не играет со мной. Стала заметна и разница возраста между нами, хотя на вид ему больше двадцати шести и не дашь, энергетика от него исходила такая будто ему лет двести, не меньше. Такой трухлявый пень с колючим взглядом, знающий себе цену, как победитель по жизни.
В его глазах сверкнула самая настоящая угроза, и именно в этот момент моё нутро обожгло колючей волной страха.
Шаг назад.
– Она сказала, Вы выполните любую мою просьбу.
Холодная усмешка едва скользнула по губам, чтобы тут же исчезнуть. Мужчина не ответил, а с хищной грацией шагнул ко мне, медленно вытягивая из кармана брюк кусок верёвки. Такая опоясывает каждую кроваво-красную шторину в этом здании, и я задним умом понимаю, что предназначается эта вещица для меня.
– Мой жених Айрон Даймвиш. – Четко произнесла я, трусливо отступая к стене. – Вы понимаете, что с Вами будет, если вы причините мне вред?
Мужчина фыркнул… или хмыкнул? Не суть. В общем, он выказал пренебрежение к моему заявлению.
– Ты сама сюда пришла. Никому не сказала где ты. Заплатила денег за… – мужчина ядовито усмехнулся. – …дефлорацию. Уж не за тем ли, что хотела сорвать свадьбу?А сейчас передумала и надеешься выйти отсюда нетронутой, вот только всё пойдет по-другому сценарию. Я не собираюсь отказываться ни от денег, ни от аппетитной целочки.
Вот теперь мне стало окончательно страшно, потому что дурой я не была. Он, действительно, собирался сделать то, о чем говорил, ибо даже голос его звучал предвкушающе, в отличии от холодно поблескивающих глаз.
Вот только я не намерена тут оставаться по собственно воле!
– Я буду кричать. – Давлю из себя, продвигаясь к выходу вдоль стены.
Сердце от страха забилось в горло, руки задрожали и вообще казалось, я от ужаса и с места сдвинуться не смогу. И это я собиралась провести ночь с незнакомцем? Боже, какая дикость!
– Это только сначала, потом ты будешь очень громко стонать.
– Надеюсь от удовольствия, вколачивая последний гвоздь в крышку вашего гроба. – Теперь голос дрожал, не скрывая моего состояния.
Мужчина делает ещё один шаг в мою сторону, но я рвусь к выходу не только мыслями, но и телом. Правда это не позволяет мне оказаться за пределами комнаты. Крепкие руки сжимают в кольцо, когда мой крик полный отчаяния разрезает пространство. Я бьюсь, как могу в его руках, рычу, царапаюсь, кажется, даже укусила пару раз, но всё равно оказалась на мягком диване, привязанной к резной спинке и придавленная мужским телом, от которого веяло властностью и жестокостью.
Из всех сил дёрнула руки, но верёвки лишь крепче сжали запястья, причиняя обжигающую боль, вынудившую вскрикнуть. Насильник схватил меня за горло и вжал в диван, на краткий миг перекрывая доступ к кислороду, склонился к уху и очень проникновенно, до дрожи во всем теле прошептал:
– Лежи смирно, девочка.
Заметив, что я прекратила брыкаться, отпустил меня и пристально всмотрелся в глаза, стремительно наполняющиеся слезами. Я закусила нижнюю губу, пытаясь удержать этот бурный поток слёз, рвущийся из глубин. Я понимала, что ему нет дела до моих жалоб и желаний, а ещё я понимала, что не хочу быть слабой. В конце концов, именно за этим я сюда шла. Избавить себя от помолвки, так долго мучавшей меня обязательствами перед мужчиной, которого и не помню вовсе.
– Я очень надеюсь, что уже утром я увижу трупную бледность твоей кожи. – Процедила сквозь зубы, на что мужчина отреагировал неоднозначной улыбкой и большим пальцем погладил мою нижнюю губу.
– Надежда умирает последней. – С присущей ему бархатной хрипотцой выдал мучитель и принялся пальцами бродить вдоль выреза моего платья, будь оно не ладно. – Я хочу, чтобы ты поняла одну вещь: услуги оплачены – результат будет. И чем больше ты будешь препятствовать мне, тем сильнее будет дискомфорт.
– Чего?..
Пространство огласил громкий треск рвущейся ткани плотно обтягивающей мою грудь. На свободу высвободилось черное кружево, что готовилось именно для глаз этого мужчины. Собственно, Даймвиш лично выбирал мне портных, а они умели шить только нечто вульгарное, на мой взгляд, ибо я с трудом могла назвать полупрозрачную ткань данного комплекта «скрывающей самое интимное». В общем бельё было далеко не для невинной девушки.
Узрев кружева, мужчина глубоко вдохнул и прикрыл глаза, но лишь на одно мгновение, будто пытался взять себя в руки, чем вызвал в моей душе неясное волнение. Его ладонь накрыла мою грудь, и я сорвалась, отчаянно пытаясь вырваться. Очередную нелепую попытку сорвать гаду развлечение встретили весьма жестко, пригвоздив ледяным взглядом. После чего треск ткани повторился и остатки платья сбросили на пол, оставляя меня лишь в черном нижнем белье.
Из моего горло рвались судорожные хрипы, ведь я была на грани истерики от страха. Одно дело добровольно отдать своё тело на растерзание, другое – понимать, что свободы выбора у тебя нет.
Мужчина подхватил меня под попу и подложил подушку, после чего не без труда, ибо я брыкалась, устроился между моих ног, приподнял моё лицо за подбородок и уверенно повторил:
– Лежи смирно, девочка.
Во мне было столько страха, презрения, ненависти и обиды, что всё вместе они создавали неповторимый коктейль ярости. Именно ярости, ибо тот плевок в морду, что он получил, был абсолютно мне не подконтролен.
Насильник даже не дёрнулся, хотя в его глазах и сверкнул гнев. Он спокойно утёр лицо, после чего этой же рукой грубо сдвинул мои трусики в сторону и растёр влагу по промежности, вызывая во мне очередное неугомонное буйство. Его пальцы осторожно прикоснулись к клитору и принялись плавными движениями выводить круги, абсолютно не реагируя на мои попытки сопротивляться. Его же губы принялись терзать мою грудь. Сначала он стянул зубами кружево бюстгальтера, освобождая пространство для своих извращенных ласк, а после сомкнул губы на одном из сосков.
Я изо всех сил сопротивлялась ощущениям, что жидкой лавой растекались в крови, разъедая мою суть. Я слышала его частое хриплое дыхание, что вторило моему. Чувствовала губы на своей груди с трудом понимая, целует он её, облизывает или покусывает. Ощущала нарастающий огонь внизу живота и саднящую боль в промежности. Его пальцы не делали ничего особенного, совершая свой танец на источнике моего удовольствия, но и я уже не могла сопротивляться, полностью погрузившись в эти сладко-горячие ощущения. Спустя мгновения мои хрипы превратились в стоны, а дёрганья в какие-то плавные извивания. Казалось, я приближаюсь к чему-то неповторимому, возвышенному, но в тоже время такому греховному и земному, что захватывало дух.
Через какое-то время терзаний, мужчина поднялся надо мной, взглянул в глаза и довольно заурчал, как сытый кот. Его руки расстегнули ремень и приспустили брюки. Вид обнаженного члена не пугал. Я понимала, что он делает, но, кажется, не отдавала отчета своим мыслям и действиям, ибо от вида его откровенного желания во мне что-то перемкнуло и я чуть ли не со стоном выгнулась, приглашая, желая скорейшего единения.
Мужчина большим пальцем погладил мой клитор, вырывая из груди очередной стон, будто убеждаясь на грани ли я ещё, а затем с трудом, но осторожно на пару сантиметров ввёл в меня естество. Дыхание куда-то пропало. Всё, что я могла – это полностью сосредоточится на ощущениях. Его большой член был во мне, пусть и не полностью, но это сводило с ума. Я не понимала, почему он медлит и не толкается в меня, пока его пальцы вновь не накрыли клитор и не продолжили свои жаркие пляски, доводя до исступления. Ногти царапают обивку дивана, зубы впиваются в мягкую плоть губ, из груди рвётся протяжный стон, верёвки плотнее стягивают запястья…
Миг.
Низ живота стягивает сладким спазмом и в это же мгновение большой и такой необходимый мне член врывается в меня, смешивая удовольствие с болью. Крик стынет на губах, ноги стискивают крепкие бёдра. Я чувствую, как сжимаю внутри, вздрагивающего от предвкушения хищника и схожу с ума от нахлынувшего фонтана диких и необузданных ощущений. Они словно ярчайшие брызги радуги растекались по телу сладкими тугими каплями.
Не успела я отойти от этого состояния, как почувствовала дыхание на своей шее, а голодный зверь принялся осторожно разведывать обстановку, медленно продвигаясь чуть глубже. Крепкие руки обхватили мои плечи, сжали почти до боли, а через миг из меня вышибло дух, ибо зверь дорвался до желанного и принялся настойчиво толкаться в меня, вырывая один за другим стоны наслаждения и напряжения.
Кровь во мне кипела, кожа на груди горела от ласк чужих губ, и я снова подступала к грани, ощущая каждый толчок чужой плоти, которой было очень тесно во мне, и он словно отвоёвывал пространство внутри.
Неожиданно мужчина застонал, наращивая темп своих движений, врываясь, как варвар в святая святых, стиснул меня крепче и уткнулся в мою шею, после чего прикусил на ней кожу. Это было так… Так потрясающе, что во мне мгновенно взорвался вулкан более тугого и полного наслаждения, чем до этого мига. Стенки моего влагалища плотно обхватили его естество, которое продолжало двигаться, но ему уже было куда теснее, чем прежде. Мужчина дернулся и вытащил из меня член, потеревшись о мой клитор, чем вызвал непроизвольное вздрагивание, и с хриплым стоном выплеснул тугое семя на мой живот. И это тоже не вызвало никакого отторжения, а даже интерес. Мужчина перевел взгляд на мои глаза и усмехнулся, а затем не отрывая взгляда медленно потёрся о клитор, плавно скользя обратно ко входу во влагалище. Тягуче-медленно ввёл его внутрь на сантиметр, прижимая большой палец к бугорку моего наслаждения, после чего резко толкнулся, наблюдая за моей реакцией, которая ему безусловна понравилась, ибо он продолжил меня терзать, снова и снова повторяя это действо, пока я не сказала, что больше не могу.
– Хочешь, чтобы я остановился?
-Нет. – Сглотнула я, больше всего на свете, желая, чтобы он не прекращал.
– Тогда чего ты хочешь?
Я молчала не в силах выдавить из себя ответа, но мой зверь был категорически против такого развития событий. Он резко ворвался в меня и тут же вышел, наблюдая как на моем лице удовольствие сменяет раздражение, а его сожаление.
– Я помогу тебе, девочка. – Сказал, вновь потеревшись о мою плоть твёрдым членом. – Скажи: «Пожалуйста, я хочу кончить». – И снова ввёл его в меня, едва ли на длину головки.
– Пожалуйста… – Я ещё не успела договорить, а он резко толкнулся в меня, вырвав очередной стон. – Пожалуйста, я хочу… – и снова толчок. На этот раз такой силы, что я ощутила, как он упирается в матку.
– Скажи мне…
– Я хочу кончить.
Он обводит пальцем клитор и начинает ритмично вбиваться в меня. Стенки влагалища впитывают каждый импульс, жадно заглатывают приносимое удовольствие, пока я не получаю фонтанирующий фейрверк ощущений. Оргазм был такой мощный, что я на несколько секунд просто перестала контролировать своё тело, забившееся в сладких судорогах. Мужчина во время моего оргазма тоже застонал и повторно излил семя на мой живот, после чего принялся поглаживать меня по ноге, пока я не перестала вздрагивать.
Я и представить себе не могла, что женщина может испытывать такие ощущения во время близости с мужчиной. Это одержимость абсолютно не поддаётся контролю. Она выдворяет разум за пределы сознания, ибо мой мозг не желал ни о чем думать, кроме как о человеке, что так настойчиво доставлял удовольствие моему нетронутому ранее телу.
Несколько минут мне дали на то, чтобы перевести дух, но после мужчина поднялся, осмотрел мои окровавленные ноги, а затем распутал веревки на руках, но вовсе не для того, чтобы отпустить, нет. Это чудовище подняло меня на руки и унесло в душ, где велело отмыться, с холодным безразличием наблюдая за процессом.
Не так я себе представляла завершения ночи после оплаченного секса. В моей голове, я уже давно натягивала на себя платье и мчала прочь из обители разврата, старательно стирая из памяти последние часы своей жизни и готовясь к тому, что утром бы написала второе в своей жизни письмо монстру, мол, так и так, простите блудную, но мы не можем поженится, поскольку я не вынесла долгого одиночества и решила эту проблему с… проститутом? До чего же смехотворно это звучит в моей голове. Но к моему несчастью, мужчина, что этой ночью сделал из меня женщину, похоже не собирался меня отпускать. Об этом недвусмысленно намекал его увеличившийся в размерах член. Я не была готова повторить, пусть мне и было хорошо. Да чего там? Мне было очень хорошо! Но на данный момент внизу живота сильно саднило, и я не была уверена, что смогу самостоятельно присесть.
– Как ты себя чувствуешь?
Я даже сморгнула от этого вопроса. Насильник интересуется моим самочувствием? Бросьте! Нет, я не хочу в это верить.
– Как будто пару минут назад побывала под чудовищем. – Фыркнула я, стягивая полотенце с тумбочки. – Что соответствует действительности.
– Отлично. – спокойно ответил мужчина и двинулся на меня, вынудив прижаться к стене. Я испугалась, что он захочет повторить, но он, глядя на мою реакцию, только усмехнулся и не отрывая взгляда смыл кровь со своего детородного органа, после чего демонстративно взял край моего полотенца и обтёрся. – Раз уж ты можешь язвить, значит и до дома вполне способна добраться. Я скажу Тамэль, чтобы она дала тебе новое платье. – Он склонился надо мной и прижался губами к моим губам, вынудив моё сердце споткнуться. Поцелуй не был страстным, он был… холодным? Никаким? Очень странным, определённо. Потому что, он в этот поцелуй не вложил ничего, просто прикосновение губами, но моё сердце всё равно дрогнуло. Оторвался от меня и посмотрел острым взглядом, проникающим прямо в душу. – И больше не делай глупостей, о которых потом сама же и пожалеешь.
И он спокойно развернулся и покинул меня, затравленным взглядом глядящую в его широкую спину.
И только когда до меня донесся звук запирающейся двери, я осознала, как напряжена была всё это время. Пожалуй, именно присутствие этого мужчины поблизости не давало мне почувствовать крупную дрожь в теле и подступающие к горлу слёзы.
Это была неконтролируемая истерика, звуки которой прорывались наружу несдерживаемыми рыданиями.
Это был не тот сценарий, которого я ожидала. Совсем не тот.
***
Утром того дня я написала письмо, в котором указала причину расторжения свадьбы. Было страшно, что в любой момент к дому подъедет чёрная карета, которая увезет меня из родительского гнезда в каменную обитель божьих помыслов.
Я сидела, как на иголках, в ожидании своей участи, но не было никаких визитов. Даже родители начали нервничать, видя моё слегка невменяемое состояние и дёргания каждый раз, когда я слышала стук копыт по брусчатке. Через неделю, я подумала, что послание по каким-то причинам не дошло до адресата и повторила все действия, судорожно стискивая край юбки, но стоически снося собственную нервотрепку. На следующей неделе я поняла значение выражения «Ожидание наказания – хуже самого наказания» и всячески отгоняя и отпугивая мысль, что он не получил второго моего письма. Спустя ещё одну неделю, я поняла, что он попросту не читает писем от своей невесты, что вызвало у меня непреодолимое желание разломать и раскрошить что-нибудь. Желательно об голову главгада, который вроде бы каратель, но как-то без мозгов! Я до последнего не верила, что он не читает моих писем, но третье по счёту расставило всё по своим местам. Даймвишу, действительно, было не интересно чего от него хочет невеста, которая, к слову, последнее письмо передала гонцом, лично в руки адресату, после чего от того же гонца убедилась, что послание доставлено. Ну каков же гад, а?!
На второй месяц моих мучений, я решилась выплюнуть всю правду в лицо главному карателю Палиттаты, ведь до свадьбы, подготовка к которой шла полным ходом, оставалось всего ничего, чуть меньше месяца и это было для меня даже хуже, чем ночь с незнакомцем.
Основательно подготовилась, надев, пожалуй, самое лучшее платье в своём арсенале, и вовсе не потому, что мне хотелось понравится. Просто, я с детства понимаю, что лучшая одежда обеспечивает не просто хорошее настроение, а фантастическую уверенность в себе, особенно, если дело касается мужчин, с коими предстоит серьёзный разговор, который может перевернуть всю твою жизнь с ног на голову.
Я не знала где живёт Айрон Даймвиш, зато каждый в этом городе знает где он работает, и я собиралась воспользоваться положением невесты, что безусловно облегчало мне задачу, но никак не прибавляло храбрости, потому как, если бы не это обстоятельство, я бы определённо точно не направилась в судебно-карательное управление Палиттаты.
С самого начала пути возникли какие-то трудности. Стоило нам только тронутся, как у кареты треснуло колесо, когда починили и двинулись в дальнейший путь, где-то в переулке пришлось вновь остановится, потому что какой-то дурачина не смог развернуться и застопорил всё движение. А распрячь лошадей, развернуть карету… Это всё время занимает, и мне оставалось либо ждать, либо идти пешком. Конечно же, я выбрала последний вариант, поскольку попросту не могла ждать, но путь до цели показался мне долгим.
Когда я, наконец, предстала перед зданием суда и кары, то с удивлением рассмотрела его фасад. Раньше мне не доводилось видеть его так близко, а сейчас я могла рассмотреть его старинные стены вплоть до мельчайших подробностей, которые могли рассказать историю утраченной расы Сазвояров, у которых, к слову, всегда был самый безупречный брак, ибо они влюблялись с первого взгляда один раз и на всю жизнь. Говорят, они были лучшими в своём деле и занимались только преследованием преступников. В те времена суд и кара были разными структурами, это потом уже, когда тёмные силы истаяли вместе с кровью, правительство Палиттаты приняло решение об объединении организаций, потому что так, по их мнению, было проще. «Нашёл, доказал, осудил, покарал» и никакой волокиты с бумажками меж двух ведомств.
