Текст книги "Dein Schlüssel zum Glück/ Твой ключ к счастью (СИ)"

Автор книги: Max Starcrossed

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

Сегодня в офисе с самого утра особенно шумно и беспокойно. По всей видимости, ночью здесь трудилась целая бригада уборщиц, потому что все столы начищены до блеска. Провожу пальцем по экрану монитора. Надо же! Даже тут пыли нет. Они бы еще надули разноцветные шарики и посыпали пол конфетти! А все из-за какого-то очень важного заказчика, который, если все пройдет гладко, должен заключить с нами весьма выгодный контракт.

После трехчасового совещания, во время которого босс так и не дал никому толком открыть рот, я все равно почему-то чувствовал себя выжатым лимоном.

Выхожу вместе со всеми из кабинета и краем глаза замечаю Монику, которая уж очень спешит скрыться с глаз долой. Знаю, что меня не хватятся ближайшие минут десять, решаю все-таки выяснить отношения. Быстро догоняю ее и хватаю за локоть, прежде чем она успевает зайти в отдел.

– Том! – испуганно вскрикивает она. – Пусти, мне надо работать!

– А мне кажется, нам надо кое-что выяснить. – Несмотря на сопротивление, оттаскиваю ее в сторону, чтобы можно было поговорить. Точнее, разговаривать я с ней не собираюсь, просто хочу убедиться, в том, что все это ложь.

– Что тебе надо? – испуганно таращится на меня.

– Признаешься, что лгунья, и я тебя отпущу… детка, – буквально выплевываю последнее слово ей в лицо.

– Ну, Том, – уже жалобно начинает она. – Ну чего ты кипятишься? Дело прошлое…

Еле сдерживаюсь, чтобы не ударить. Просто ненавижу ее, все в ней меня бесит, от наманикюренных пальцев до ярко накрашенных губ, которые раньше возбуждали.

– Не попадайся больше мне глаза, стерва! – И хоть я понимаю, что это не совсем возможно, так как мы работаем в одной компании, тем не менее пусть избегает меня. Думаю, она поняла, что я не шучу.

Развернувшись, быстро ухожу в свой отдел, чтобы, пока есть время, приняться за очередной отчет. Надо же – смотрю на часы – вроде только пришел, а уже почти четыре. Оставленный на столе мобильный тихо пищит, оповещая о пришедшем смс.

Сердце замирает, когда открываю папку «входящие». Билл. «Том, привет. Хотел спросить, как дела?» Пару минут так и сижу, пялясь в одну точку. С чего бы это? И зачем? Ведь не просто так... Что ему надо? Не верю, что соскучился. Хочет просто ради приличия справиться о моих делах? Вот спасибо! Какой у меня оказывается заботливый брат!

Не хочу ничего ему говорить, но, поразмыслив несколько минут, все-таки решаю ответить, что все отлично и лучше не бывает.

Больше смс не было. Но я никак не могу успокоиться. В голове возникает тысяча вопросов, а сердце неспокойно бьется и ноет, подавая ложную надежду на счастье.

========== 30. ==========

Из-за того, что Билл снова объявился, пишет ни о чем каждый день, я сам не свой. Никак не могу понять, что ему надо. Я даже просил больше меня не беспокоить и рассказал про Марка, после чего получил серию весьма неприятных сообщений, оскорбляющих как меня, так и Марка. Как долго это будет продолжаться? И какое, собственно говоря, он имеет право?

После работы отправляюсь к отцу. Он звонил утром, просил приехать. Мне почему-то не понравился его тон. Как будто случилось что-то серьезное, о чем нельзя сообщить по телефону.

Надо было взять машину. Теперь придется тащиться через весь город на метро, а потом еще пешком пару кварталов. Но эти вечные пробки по утрам кого угодно доведут.

Холодный ветер в лицо, проникает под пиджак. Ненавижу осень, промозглый воздух, от которого становится крайне неуютно. Застегиваюсь. Жаль, что нет с собой зонта. Похоже, опять собирается дождь, а улицы до сих пор мокрые после утреннего ливня.

Подойдя к дому отца, замечаю, что свет в окнах не горит, и здание из-за этого кажется особенно серым и унылым. Интересно, кто-нибудь вообще дома? Не похоже. Почему-то жду несколько секунд у входа, прежде чем нажать на кнопку звонка.

– Ну, проходи, – вопреки моему предположению, отец все же открывает дверь и сразу же, отворачиваясь, идет в комнату.

Что значит: «Ну, проходи»? Недоумевая, закрываю за собой тяжелую деревянную дверь и понимаю, что в квартире необыкновенно тихо. Обычно у них с Джессикой всегда включен телевизор или, по крайней мере, играет музыка. Да что такое? Как будто умер кто!

– Пап? – прохожу в большую, обычно очень светлую комнату, в которой сейчас царит полумрак, но свет почему-то никто не включает. Не нравится мне все это. В дальнем углу в большом кожаном кресле сидит отец. Его силуэт кажется каким-то громоздким и унылым.

– Садись, – бросает он, и я улавливаю в голосе презрительный тон.

– Что-то случилось? – осторожно спрашиваю я, присаживаясь на широкий диван напротив. – Где Джес?

Сейчас удается рассмотреть его лицо. Отец будто состарился лет на десять. На лбу проступили глубокие морщины, лицо осунулось, приобрело сероватый оттенок. Хотя, это, возможно, из-за плохого освещения.

– Это правда, что ты… – он запинается, как бы пытаясь подобрать слова, – чертов пидор?

– Отку… С чего ты взял? – кажется, у меня пропал дар речи. Да уж. В выражениях отец никогда не стеснялся.

Я вообще-то ожидал, что рано или поздно он задаст мне этот вопрос, и даже мысленно готовился к подобному разговору, но представлял себе это как-то не так. Стало очень обидно. Услышать именно такое в свой адрес от собственного отца!

– Я все знаю, – со злобой и обидой произносит он, впервые с тех пор, как я вошел, подняв на меня тяжелый взгляд.

– Пап, это не совсем так… То есть, я сейчас об…

– Не надо мне ничего объяснять! Я должен был догадаться, вовремя принять меры! – С каждым словом его голос звучит все громче и отдается эхом о стены комнаты.

– Ты что, следишь за мной? – решаюсь прервать его монолог, потому что именно этот вопрос волнует меня больше всего. Что еще он знает?

– Мне больше делать нечего, как следить за тобой. И так все знают, кому не лень!

– Кто это все? – недоумеваю я.

– Даже брат твой… Тоже недоделанный… И мать знает. Один я, дурак, не замечаю, что у меня под носом происходит! – продолжает отец на повышенных тонах.

Тут меня осенило!

– Это Билл тебе сказал?

– Да какая разница, кто сказал! – Отец подхватывается с места и начинает нервно расхаживать по комнате взад вперед. Вижу, что он изо всех сил пытается держать себя в руках.

Так, все ясно. Это Билл настучал. Вот сука! Знает же, как отец ко всему этому относится!

– Пап, ты сядь, давай поговорим. – Черт, вдруг его хватит удар!

– Не смей называть меня отцом! Я готов был мириться с тем, что у меня младший сын урод, но ты… – Трудно поверить в реальность происходящего. Я никогда в жизни не думал, что окажусь в такой поганой ситуации.

– Пап, не надо…

– Заткнись! – рявкнул он не своим голосом. – Ты мне больше не сын! Убирайся ко всем чертям!!!

Он вновь садится, опершись локтями о колени, обхватывает голову руками. Молчит.

Злоба мгновенно закипает во мне, как вода в электрическом чайнике. Кровь приливает к вискам, а руки сами сжимаются в кулаки. Понимаю, что с отцом все равно никакого разговора не получится. Да и я сейчас слишком зол, чтобы что-либо объяснять. Мне больше ничего не остается, как уйти, громко хлопнув дверью.

На улице льет, как из ведра, но мне сейчас похую. Быстро иду по посыпанной желтыми листьями аллее, то и дело пиная все, что попадается под ноги.

За это Билл мне заплатит. Просто в голове не укладывается, как можно так подло мстить, ударяя по самым больным местам. Знает ведь, как дорог мне отец и что этого он мне не простит и никогда не поймет.

Уже давно пора было положить конец всей этой паршивой истории. С самого начала было понятно, что ничего хорошего не выйдет. Видимо, я не просто дурак. Я – круглый дурак, потому что связался с этой сукой.

Я готов был терпеть все, что угодно, сносить оскорбления и издевки. Но с меня хватит! Эта выходка была последней каплей. Я больше не буду думать о нем, знать не хочу, вычеркну из своей жизни. Раз и навсегда!

========== 31. ==========

– Отдай! Ну, Тооом, дай сюда! – сквозь смех требует Марк, щипая меня за бока.

– Зря стараешься, я щекотки не боюсь, – из последних сил притворяюсь, что ничего не чувствую, удерживая пульт от телевизора в вытянутой руке.

Вот уже час как мы, проснувшись, лениво валяемся в постели и смотрим всякую чепуху, которую обычно показывают субботним утром.

– А тогда я по-другому попробую, – Марк хитро подмигивает и ныряет под одеяло.

– Ай! Нет! На, бери свой пульт, оставь мои яйца в покое, – задергавшись, сразу сдаюсь я.

Он принимается щелкать по всем каналам подряд, потом останавливается на каком-то ток-шоу и, довольно улыбаясь, устраивается у меня под боком, кладя голову на плечо.

Немного непривычно, что у него новая стрижка – коротко на затылке, а длинные пряди челки свисают на глаза. Ему очень идет, хотя с косичками было тоже прикольно.

– Том, ты обещал, что сегодня позвонишь отцу, – уже серьезным тоном напоминает Марк.

Тяжело вздыхаю. Знаю, что должен. Мы вот уже две недели как не разговариваем, хотя на днях звонила Джес, говорила, чтобы я не расстраивался, что отец уже немного смягчился и что она еще над ним «поработает».

– Да, помню. Слушай, нам надо куда-нибудь махнуть на пару дней, отдохнуть, а то слишком много неприятного произошло за последнее время. Ты как, на следующих выходных свободен?

Марк явно обрадовался моему предложению, нетерпеливо заерзал.

– Конечно, свободен. Да я и так, можно сказать, у тебя живу последнее время. Поедем в Брайтон, а?

– Нет, только не туда! – настроение резко испортилось, возникла какая-то злость на Марка, за то, что он упомянул это место.

Но я вовремя беру себя в руки. Он ведь не виноват и не знает о том, что я был там с Биллом. Теперь об этом даже вспоминать не хочется.

– Ты чего, Том? – Марк садится, поворачивается и беспокойно вглядывается мне в лицо.

– Нет. Ничего, – смягчаюсь я. – Извини, просто мне там не нравится. Давай любой другой город. Хочешь, поедем в Портсмут, а оттуда переправимся на катамаране на остров. Я сам не был, но, говорят, там красиво, только холодно очень, особенно в это время года.

– А мы тепло оденемся!

– Ага, особенно ты со своими куртками и голым животом, – провожу рукой по его подтянутому прессу, обвожу большим пальцем вокруг пупка, задеваю сверкающий пирсинг в виде большой капли, спускаюсь немного ниже.

– Хочешь сказать, тебе не нравится? – целует меня, так и не дав возможности ответить, запускает язык в рот и крепко прижимает к себе.

В спешке бегаю по квартире, скидывая в сумку необходимые для дороги вещи. Две футболки, теплый свитер, нижнее белье, зарядка для телефона. Кажется, все. О зубной пасте, шампуне и прочих предметах гигиены обещал позаботиться Марк.

Ненавижу опаздывать, когда все в последнюю минуту. Целую неделю говорили об этой поездке, а времени собраться не хватило. Паром отходит через два часа, а нам еще до побережья доехать, полтора часа минимум.

– Марк, ты скоро?

– Одну минуту, – раздается из ванной.

Да, кстати, мне тоже не мешало бы отлить, а то потом времени совсем не будет.

Раздается неприятный звук дверного звонка. Ну кого еще несет? Выхожу в коридор, заодно сразу надеваю теплую куртку с меховой подкладкой.

Это не может быть отец, потому что мне впервые удалость поговорить с ним всего два дня назад. Он так и не понял того, что я пытался ему объяснить и остался непреклонен в своем мнении, но, по крайней мере, не прогнал меня, не кричал и не обзывался. Наверное, я должен сказать огромное спасибо Джес.

Поворачиваю ручку входной двери и… Так и замираю на месте, стоя в одном ботинке.

Билл на несколько секунд буквально впивается в меня взглядом, а потом нагло заявляет:

– Я войду? – На самом деле это не вопрос, он просто ставит меня в известность.

Я совершенно опешил от такой наглости. Не могу ничего сказать или сделать, чтобы остановить его.

Билл бесцеремонно проходит в гостиную, останавливается посреди комнаты и пристально смотрит на меня. А я на него. Это похоже не шок. Как будто меня разбил паралич, и я могу только стоять и смотреть, не имея возможности пошевелить даже пальцем.

«Какой красивый», – проносится в голове. Взглядом окидываю его длинные черные волосы, такие же блестящие, беспорядочно легшие на плечи, и глаза, очень ярко накрашенные, красивые, карие.

– Что… такое? – растерянный голос Марка действует, как холодный душ, внезапно возвращает в реальность, как сильная пощечина, заставляет очнуться.

– Убирайся сейчас же! – подбегаю к Биллу и, хватая за руку, тяну в сторону выхода.

– Пусти, – шипит он, с силой вырываясь. – Я никуда не пойду, пока ты мне все не объяснишь!

Переводит взгляд на совсем растерявшегося Марка. Уверен, он понял, кто это. Какая дерьмовая ситуация! Будь я тут один, выкинул бы этого гаденыша силой за дверь, но при Марке не смею поднять на Билла руку. Блядь! Ну за что мне все это?!

– Говори, что хотел, и проваливай, мы опаздываем, – из последних сил пытаюсь контролировать себя, но чувствую, что вот-вот из ушей пойдет пар.

– Ах, да! Кто это у нас тут? – наконец, переводит испепеляющий взгляд с меня на Марка, потом опять на меня. – Его трахаешь теперь? Мог бы и получше найти.

Хочет зацепить, унизить. Оценивающе изучает Марка, бегая по нему взглядом, а тот, кажется, пытается что-то сказать в ответ, но не находит слов.

– Все лучше, чем трахать такую безмозглую суку, как ты! – Вот, хотел – получай, сам напросился на «комплимент», а Марка в обиду не дам. – Давай, уматывай, мы на отдых собирались. Живее!

Но Билл, кажется, совсем не торопится. Он медленно обходит комнату кругом, как будто высматривая что-то. Потом опять принимает свою любимую позу, подперев рукой худое бедро.

– Ну и как ты… Марк, относишься к странностям Тома? – загадочным тоном начинает Билл.

Я не сразу улавливаю, к чему он клонит, а Марк только пожимает плечами, непонимающе глядя то на меня, то на Билла.

– Так он не знает? – Билл заливается истерическим смехом, а меня мгновенно бросает в холодный пот, потому что я вдруг понимаю, что задумал этот сучонок. – Я – брат Томми. Но это никогда не мешало ему вставлять мне по три раза на день.

В его черных глазах сейчас плясали черти. Он торжествует.

Марк сильно побледнел и с ужасом уставился на меня, потом на Билла, потом опять на меня.

– Марк… Не слушай его, он не в себе, – пытаюсь еще как-то спасти ситуацию, но голос предательски дрожит.

Придурок. Какой же Билл чокнутый придурок! Он хоть понимает, чем нам это грозит, если все узнают?!

– Том… я… мы потом поговорим, х-хорошо? – испуганно лепечет Марк и в ту же секунду убегает прочь из квартиры.

Медленно закрываю оставленную распахнутой дверь – Марка уже и след простыл.

Щелчок. Запираю на замок изнутри. Не спеша возвращаюсь в гостиную.

Билл больше не выглядит таким смелым. С лица пропала наглая ухмылка, а в глазах появился страх.

Правильно, Билли, бойся меня. Потому что я сам себя сейчас боюсь.

========== 32. ==========

Подхожу к Биллу, смотрю в глаза, пытаюсь понять, как он может быть такой дрянью. Ненавижу!

– Это тебе за отца, сука! – наотмашь бью по лицу.

Билл падает, едва удержавшись за подлокотник кресла, при этом не издав ни звука. На светлую обивку брызжет кровь. Он замирает на несколько секунд, потом встает, трогает разбитую губу.

Часто дышу, пытаясь взять себя в руки. Хочется обхватить его тонкую шею и придушить, чтобы больше никогда не видеть.

Билл вызывающе смотрит прямо в глаза, сам подходит на шаг ближе, сокращая расстояние.

– Что, решил избить? Может, убьешь меня? – Откуда в его голосе столько уверенности и спокойствия? У меня одно объяснение – он сумасшедший!

– Заткнись! Я итак еле себя сдерживаю!

– А ты не сдерживайся, Томми, – как-то подозрительно мягко говорит он. – Сделай, что хотел.

Проводит пальцами по своим губам, потом по моей рубашке, оставляя на ней следы крови.

– Убери руки! – с силой одергиваю его. – Не смей меня трогать!

– Раньше ты не возражал. – Взгляд пронизывает насквозь, тянется к моей шее.

– Я сказал, убери свои грязные руки! – перехватываю запястья, отталкиваю Билла от себя. – Раньше было раньше. До того, как ты испоганил мою жизнь!

– Это ты не смей ко мне прикасаться! Кто просил тебя трахаться со всеми подряд? А я, как дурак, сидел тут дома и ждал тебя! Ненавижу! Сволочь!

Кидается на меня, хочет ударить, перехватываю руки и отталкиваю на кресло. Но он тут же вскакивает и умудряется залепить мне что-то вроде пощечины.

– Ты меня достал! – хватаю Билла за волосы и тащу в ванную. – Сейчас мы охладим твой пыл, а потом ты уберешься отсюда!

Он упирается, пинается и царапается, но мне все-таки удается дотащить его до ванной. Заталкиваю в душевую кабину и включаю воду.

– Скотина! Ты мне все волосы выдрал! – Борьба продолжается уже под душем.

Удивительно, с какой силой он сопротивляется. Я бы никогда не подумал, что не смогу с ним справиться. Наверно, правильно говорят: у сумасшедших и припадочных силы удваиваются.

Все-таки удается скрутить и прижать его к стене. Еще несколько секунд и Билл выбивается из сил, тяжело дыша под струями воды. Позволяет мне прижать его к стене всем телом.

Одежда уже давно промокла насквозь, волосы Билла прилипли к лицу и шее, кровь смылась, а косметика потекла по щекам.

Вот сейчас… Еще несколько секунд, чтобы перевести дыхание, и я выставлю его за дверь. И больше никогда не впущу.

Почему-то никак не удается оторваться от него. Тело не слушается.

Черт, Билл, ну почему ты не отпускаешь? В глазах защипало, а живот свело, словно от резкой боли.

Отпускаю его руки, выключаю воду. Наверное, в ванной уже потоп. Плевать. На все плевать.

– Том…

– Что… Билл? – наконец, отстраняюсь от него, чтобы посмотреть в глаза. – Что тебе еще от меня надо?

– Томми… Не прогоняй. Делай, что хочешь, только не прогоняй, – нежно и жалобно начинает он. – Я понял, что не могу без тебя. Не-мо-гу, Том!

– А где ты был все это время? Ты знаешь, каково было мне?!

– Том…

– Молчи. Я не хочу тебя слушать, – прижимаюсь к нему снова, чувствуя его дрожь. Утыкаюсь носом в шею, касаюсь губами. – Ты просто дрянь…

Несмотря на только что принятый душ, от него приятно пахнет чем-то пряным. Такой родной запах, которым невозможно надышаться.

Билл прижимается ко мне бедрами, руки шарят по спине, плечам, ложатся на затылок.

Губы совсем близко. Они манят к себе, просят дотронуться, попробовать на вкус. Едва касаюсь их своими, целую осторожно, чувствую привкус крови. Билл издает такой потрясающий стон, от которого кружится голова. Почему-то сейчас это заводит, хочется сделать больно, так же, как было мне.

Вжимаю его в стену, переплетая наши пальцы.

– Да… Том... – тихо шепчет мне в рот.

– Ты просто сука, Билл…

Приехали. Что дальше? Что будет теперь с нами? Куда все катится? В голове просто куча вопросов, на которые, скорее всего, ответов нет. Мой маленький мазохист тихо лежит у меня под боком. Надо было, конечно, съездить в больницу, зашить губу, но боюсь, сейчас уже все равно поздно. Наверное, останется шрам. Надеюсь, больше ничего серьезного не произошло. Я все-таки немного погорячился тогда в ванной…

Боюсь, что в один прекрасный день мы просто убьем друг друга.

Когда он проснется, надо будет серьезно поговорить. Билл должен знать о том, что на самом деле произошло с Моникой, а я в свою очередь, тоже надеюсь ему есть, что сказать. И Марк… Черт, как же нехорошо получилось. Меньше всего мне хочется обидеть его. Я поеду, поговорю с ним. Нельзя так все оставлять. Он достоин, по крайней мере, исчерпывающего объяснения. Очень надеюсь, что он поймет, и не будет держать зла.

– Томми, все нормально? – заботливо спрашивает Билл, и, тихо постанывая, переворачивается на бок.

– Все лучше некуда, Билл. – Обеспокоено смотрит на меня, как бы спрашивая, что не так. – Все это, по-твоему, нормально? Я бы никогда намеренно не причинил тебе боль.

– Ну, немного поболит и пройдет, Том. Это не страшно, – улыбается.

Ему что, нравится это все?

Нет, все-таки он точно ненормальный. Обнимаю и прижимаю к себе. Какой бы не был, но мой. И второго такого нет.

– Ну, что мне с тобой делать, а? – провожу рукой по спутанным волосам, потом по лицу, стараясь не задеть уже очень заметный синяк на скуле.

– Хочу всегда быть с тобой, Том. Всегда, – преданно смотрит в глаза.

– Я знаю, малыш, – едва ощутимо целую горячий влажный лоб.

Оставить Билла дома одного вечером было трудно. Он постоянно цеплялся за меня и не хотел отпускать, но еще сложнее было решиться на разговор с Марком. Мне понадобились сутки, чтобы хоть как-то привести мысли в порядок и решить, что я ему скажу. Марк был отличным другом и хорошим любовником, он совсем не заслуживает всей той грязи, что на него вылили. Он, наверное, считает меня извращенцем. Я бы именно так и подумал на его месте.

Набрав в легкие побольше воздуха, как перед прыжком в воду, жму на потертую кнопку звонка. Жду, уставившись на такую знакомую мне серую дверь и слегка обитый порог.

– Том? – Марк удивленно смотрит на меня. Про себя отмечаю, что выглядит он не очень.

– Можно?

– Проходи, – сухо отвечает он. – Садись вот… Чай будешь?

Облегченно выдыхаю. Честно говоря, я не был уверен, что он меня вообще пустит и захочет разговаривать.

– Нет… То есть, да, буду.

Пока Марк занят на кухне, оглядываюсь вокруг. Все кажется до боли знакомым. Вспоминается то, как мы часами сидели на этом диване со старой обивкой и смотрели какой-нибудь фильм, говорили о волнующих нас темах, пили вино, целовались.

Через минуту Марк заходит в комнату с двумя чашками чая.

– Вот. Твой без сахара, – жду, пока он поставит поднос на столик.

– Марк... – как же трудно начать. – Прежде всего, я должен извиниться за то, что сказал Билл. Мне очень жаль, что тебе пришлось слышать такое в свой адрес.

– Том, ты не можешь отвечать за все то, что творит он.

– Знаю, но… Еще… То, что я тебе не сказал… – Язык не слушается меня.

– Что Билл твой брат? – Марк приходит на помощь, за что я ему очень благодарен.

– Да. Ты, наверное, в шоке. Я скрыл это от тебя, потому что…

– Том, я не поэтому убежал тогда, – он прерывает мое бессвязное бормотание, отпивая немного из белой фарфоровой кружки.

– Нет?

– Нет. Меня, конечно, это немного шокировало, но, в общем, я понимаю, почему ты скрыл этот факт.

– А что тогда?

– Том, ты просто не видел себя со стороны. Ты на него так смотрел… Между вами будто разряд в двести двадцать вольт пробежал, – опускает взгляд в пол, ему неловко, неприятно. – В общем, я все понял, не хотел вам мешать.

– Марк, мне очень жаль… Я бы хотел, чтобы все было по-другому, чтобы у нас что-то получилось, понимаешь?

– Я тоже этого хотел, Том, – не скрывая разочарования, произносит он, громко ударяя чашкой о стеклянный столик, потом резко добавляет: – Но тебе пора.

– Да… Конечно, – решаю не задерживаться, так как сказать все равно больше нечего.

Молча ухожу, закрыв за собой дверь.

========== 33. ==========

– Томми! – Билл радостно вешается мне на шею, когда я переступаю порог дома.

Обнимаю за талию, быстро, но нежно целую в губы. Он сразу запускает язык в мой рот и прижимается ближе. По телу мгновенно разливается тепло, но я слегка отстраняюсь. Все еще как-то не по себе после разговора с Марком. Остался очень неприятный осадок и чувство вины, хотя в глубине души понимаю, что все сложилось так, как и должно было. Я не любил его. У меня никогда не кружилась голова и сердце не стучало так громко от одного лишь его прикосновения, как это всегда бывает с Биллом.

– Что он сказал? Он ведь никому не скажет? – Билл обеспокоено смотрит на меня, ожидая ответа. Неужели это все, что его волнует?

– Нет, Билл, он уже никому ничего не скажет. Я закопал его тело в саду.

Видимо, у меня сейчас очень серьезное выражение лица, потому что он непонимающе моргает уже заново накрашенными ресницами, смешно открывая рот.

– Том, я серьезно! – наконец доходит до него.

– И я серьезно. Нам надо поговорить, Билл.

– Ну, Томми, – тянется за очередным поцелуем. – Давай потом, а?

– Нет. Сейчас. – Беру его за руку и веду в прихожую, подмечая, что все убрано. Как он успел? Когда я уходил, в квартире царил полный хаос. – Садись.

Понимаю, что сейчас будет неприятно говорить о Марке, о том, что было, но не вижу смысла откладывать этот разговор.

– Билл, во-первых, если тебя так пугает то, что кто-то узнает про нас, то какого черта ты сам об этом треплешь? – решаю не ходить вокруг да около.

– Я... я просто был не в себе, Том… Прости, я…

– А если я буду орать об этом каждый раз, когда меня что-то выбесит?! Что тогда будет, Билл? Ты хоть понимаешь? Ты что, хочешь угодить за решетку или в психбольницу?

Молчит. Разглядывает ногти. Нервничает. Знает, что я прав.

– Ладно, – смягчаюсь я. – Скажи, что такого сказала тебе Моника?

При упоминании ее имени, лицо Билла скривилось от ненависти и неприязни. Должен сказать, тут я полностью разделяю его чувства.

– Том, она сказала, что вы встречаетесь и что… – закусывает губу, будто пытаясь заставить себя произнести это. – …что ждет от тебя ребенка. Том, ты не представляешь, что со мной тогда было!

Активно и возмущено жестикулируя, Билл рассказывает мне подробности наших с ней «отношений». Да, уж… Эта Моника еще большая стерва, чем я думал!

– Билл, а тебе не пришло в голову, поговорить со мной, прежде чем принимать поспешные решения? – пытаюсь продолжить как можно спокойнее, но Билл разошелся не на шутку.

– Том, я думал, умру тогда! Мне было так обидно! Так плохо!!!

Видимо, все эта история до сих пор причиняет ему боль. Потому что руки заметно трясутся, а голос почти срывается на крик, когда он рассказывает о том, что было после.

– Билл, ты сам виноват в том, что так долго страдал. Всего этого можно было избежать, дождись ты меня тогда с работы.

– Ты прав… – замолкает, опустив голову и теребя обивку дивана.

На нем сейчас только трусы и футболка. Волосы немного взъерошенные, беспорядочно легли прядями на плечи. Желание и дальше отчитывать его куда-то постепенно улетучивается. Хочется обнять и приласкать. Сделать так, чтобы ему снова было хорошо. Заставить улыбнуться. Я так люблю его улыбку.

– Иди сюда, малыш, – подвигаюсь ближе, приподнимая его лицо за подбородок, заставляю посмотреть в глаза. – Просто пообещай, что больше никогда так не сделаешь. Не сбежишь, не поговорив со мной, что бы ни случилось, хорошо?

– Обещаю, – перебирается ко мне на колени, обвивает руками шею, трется щекой о мою и уже заигрывающим тоном добавляет: – Колючий!

Его руки опускаются ниже, пытаясь расстегнуть ширинку джинсов.

– Билл, тебе нельзя пока, – останавливаю его, хотя даже такие непродолжительные ласки сделали свое дело, и тело отреагировало должным образом.

– Я хочу.

– И губа тоже должна зажить.

Недовольно цокает языком у самого уха, прикусывает мочку, слегка оттягивая ее.

– Ты тоже хочешь. – Все же пробирается рукой в трусы, сжимая пальцы на моем члене. Откидываю голову назад, шумно выдыхаю… Билл…

С тех пор, как он снова поселился у меня, нам так и не удалось наладить отношений с родителями. Хотя… этого и следовало ожидать. Вопреки всем моим стараниям, отец не согласился на еще один разговор, не захотел понять. Джессика говорит, он никогда не отзывается обо мне плохо, но часто пересматривает детские фотографии, потом подолгу сидит молча, погрузившись в воспоминания.

Недавно Билл звонил маме, пытался объяснить ей, почему не вернется, естественно, не называя настоящих причин. Кажется, она тоже не смогла понять. Наверняка, посчитала, что Биллу на нее наплевать. Сердце разрывается, когда я вижу его тоскующим по вечерам. Ведь он очень привязан к ней, я знаю. Мы оба сделали свой выбор. Остается надеяться, что время залечит раны.

***

Билл радостно бежит ко мне на встречу, шурша сырой прибрежной галькой, в руках какой-то белый пакет. Надо бы сказать ему, чтобы одевался потеплее. Здесь, у моря, ветер зимой особенно холодный, принизывающий насквозь.

– Томми, смотри, там что продавали, – подбегает ближе, запыхавшись, показывает мне содержимое. Это зефир. Похож на домашний. Такой мы ели в Брайтоне в одной маленькой кондитерской. Помню, нам обоим он жутко понравился.

– А ну, дай попробовать, – протягивает мне кусочек, облизывая обветренные губы.

– А еще мне сказали, я могу придти по поводу работы на следующей неделе.

– Да?.. Мммм, вкусно. Пойдем, посмотришь на прихожую, краска уже высохла.

– Сначала поцелуй, – требует он, обвивая руками мою шею.

– Такими темпами мы ремонт и до лета не закончим, Билл, – смеюсь я, касаясь его губ своими.

Каждый ищет свой ключ к счастью, чтобы отворить ту самую заветную дверь, шагнуть в пугающее неизвестное, рискнуть всем ради возможности любить и быть любимым. Но меня часто не покидает ощущение того, что я что-то сделал не так. В чем-то ошибся в своей жизни и теперь мне не вырваться из этого порочного круга. Я не могу без Билла. Я не счастлив без него. А с ним… Да, не важно что, главное, чтобы он был рядом.

05.05.09 – 25.06.09

Лондон