Текст книги "Черная рука и пирамида Хеопса"

Автор книги: Матвей Ганапольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

Глава семнадцатая, в которой фараон оправдывает необходимость рубить головы и не хочет отдать колесо народу

Хеопс царственно скрестил руки на груди и, в упор глядя на Нефертити, сурово продолжил:

– А теперь поговорим о моих критиках и их претензиях. Рассмотрим непредвиденную ситуацию. Итак, сто тысяч человек работают над пирамидой. На улице зной или холод, по земле ползают ядовитые змеи. Люди обтесывают блоки весом пятнадцать тонн, поднимая их на пирамиду руками и веревками, ибо у нас тут, извините, подъемных кранов нет. Древний Египет все-таки, не всё еще придумали. Веревки рвутся, камни падают и давят людей. И вот когда блок наконец установлен, выясняется, что его обтесали неправильно. Он шатается. И что делать?

– Дообтесать, – предложил Саша.

– Нет места, – развел руками фараон. – И как обтесать на высоте блок такого веса? Итак, что мы имеем? Работа стоит, скорпион кусает, голод мучает. А эта презренная девочка, – он грозно указал на Нефертити, – в этой ситуации призывает прекратить рубить головы и говорит про какую-то совесть!..

– Может, нужно лучше кормить людей, беречь их, и тогда они будут лучше работать? – предположила Черная Рука.

– А если у нас двадцатый год временный неурожай? – ядовито сказал фараон. – Да и зачем беречь народ, если его у нас больше риса?

– А почему вы не грузили блоки на грузовик? – удивился Саша.

– А что такое грузовик? – в свою очередь удивился Хеопс.

– Ну, это похоже на вашу колесницу. Только с мотором. Вы бы клали туда блоки, и вашему египетскому народу сразу полегчало бы.

– Ты хочешь сказать, что колеса, которые стоят на колеснице Хеопса, я должен отдать народу, чтобы ему полегчало? И чтобы весь мой народ после этого умер от ожирения? – занервничал фараон. – Мальчик, это бесчеловечно! Кстати, а что такое мотор?

Саша протянул Хеопсу пожарную машину, которую не выпускал из рук.

– Представьте, что это ваша повозка, а в ней мотор – он все двигает. Мотор маленький, но мощный – триста лошадиных сил.

Хеопс быстро схватил машину и впился в нее взглядом.

– А лошади куда засунуты? – недоуменно спросил он.

– Мотор работает не на лошадях, а на бензине, – пояснил Саша.

– А если мощность считать в рабах, то это сколько?

– Пятьсот наверное, а может, больше…

– О горе мне! – воскликнул Хеопс. – Где наши рабы из транспортной группы?! Мы тут двадцать лет таскаем блоки без мотора. За это время перетаскали их… – Он задумался.

– Всего два миллиона триста тысяч штук, – любезно подсказала Черная Рука.

– Именно! – подтвердил фараон. – И тут выясняется, что мы до сих пор не изобрели мотор?! Я еще раз спрашиваю, где люди, отвечающие за транспорт?!

– Вы им вчера отрубили головы, – напомнила Нефертити. – А они как раз пришли рассказать вам, что если поджечь искрой газовоздушную смесь, то она взрывается и толкает поршень, так что можно сделать первый древнеегипетский мотор.

– А почему я это приказал? – изумился Хеопс. – Вроде приказ нелогичный.

– Вы сказали, что они слишком умные, а умным в Древнем Египте можете быть только вы. И вызвали палача.

– Тогда все логично, – обрадовался фараон. – И вообще, мне ваш мотор не нужен. – Он презрительно вернул машинку Саше. – Во-первых, мы уже все камни перетаскали. А во-вторых, если мне мотор уж очень понадобится, то я на его место этих непослушных карапузов засуну. – Он бросил злобный взгляд на детей. – И они в наказание сами колеса будут крутить. Будет мотор в триста карапузиных сил!

– Он неисправим! – презрительно фыркнула Нефертити.

– Какие мы трепетные и нежные, передразнил ее Хеопс. – Ладно, хватит мне вас тут развлекать. Я все-таки фараон, а не экскурсовод. Сейчас мы идем в музей игрушек, и вы будете потрясены.

Глава восемнадцатая, в которой все попадают в музей игрушек

Все прошли по узкому коридору, освещенному зеркалами, и вошли в следующую комнату.

Окинув ее взглядом, паши герои застыли пораженные.

Это действительно был лучший в мире древний музей игрушек.

На столах и специальных полках стояли разные куклы – совсем простые и расшитые драгоценными камнями. Маленькие фигурки носильщиков держали в руках маленькие носилки, в которых сидела куколка самого фараона. Рядом стояли статуэтки животных: кошек, собак и верблюдов. Был даже игрушечный нильский крокодил, на которого Саша обратил особое внимание.

Но главное, конечно, располагалось на столах.

Там был целый город с кукольными жителями, которыми можно было бы играться часами, потому что они изображали целые картины из древнеегипетской жизни.

Вот фигурки тащат огромную глыбу для пирамиды. А вот крестьяне в набедренных повязках. Они стоят по колено в воде и собирают рис. Рис ведь растет в воде, и вода в этой игрушечной сценке была настоящая, а для этого все фигурки этой композиции были помещены в большой золотой таз. И таких сценок было сотни, а фигурок – тысячи.

– Это все придумал я! – хвастливо сказал фараон. – А вот это моя особая гордость.

Он указал на еще один стол, и Саша прямо застонал от восхищения. Перед ним была настоящая кукольная битва. Тысячи фигурок одной армии нападали на тысячи фигурок другой. Все солдатики были в одежде и при крохотном оружии. Мечи и ножи сияли, как настоящие.

– Это моя битва с соседом. Я его, конечно, победил.

– И, как всегда, отрубили голову? – уточнила Катя.

– Да, отрубил, – подтвердил Хеопс. – Ну и что? Это Древний Египет, пятый век до вашей эры. Такие у нас тут жестокие нравы. И в этом сейчас ты убедишься…

Фараон обошел макеты и оказался возле выхода, в то время как дети увлеченно рассматривали игрушки. Он царственно в стал, загородив собой дверь и скрестив руки на груди.

– У вас есть еще ко мне вопросы? – величественно спросил он. – А то нам пора кончать этот детский сад.

– А когда ваш музей откроется для посетителей? – спросила Катя.

Хеопс криво улыбнулся.

– Бедная девочка из будущего, ты так и не поняла, с кем имеешь дело.

Глава девятнадцатая, в которой фараон показывает свое истинное лицо

Голос фараона с каждым словом становился все более зловещим.

– Я – Хеопс, самый великий фараон всех времен. Я – Солнце на Земле. И я построил эту великую пирамиду совсем не для того, чтобы потом тут ходил какой-то Саша. Когда я стану старым и умру, меня обернут тканью, пропитают ароматной смолой, и я стану мумией. Меня положат в драгоценный саркофаг, и я отправлюсь в долгий путь к моим предкам. Но я отправлюсь туда не один. Сюда приведут моих рабов и казнят их прямо здесь, чтобы они отправились со мной и служили мне после смерти. Сюда приведут коров и коз, чтобы после смерти мне было что есть, лучшие наряды, чтобы было во что одеваться и тысячи папирусов, чтобы было что читать. Но самое главное, – фараон в упор посмотрел на детей, – со мной будет этот музей. Мой отец был суров и не давал мне играть в игрушки – он воспитывал из меня воина. Но я вырос и силой отобрал все игрушки у всех детей, чтобы они были только у меня. Это моя месть моему детству. И пусть сегодня всем детям будет так же плохо, как когда-то было плохо мне. Все игрушки будут стоять здесь. И моя игрушечная армия будет вечно побеждать врага в вечной битве.

Хеопс обвел детей ужасным взглядом.

От его вежливости не осталось и следа.

– Осталось последнее, – медленно проговорил он. – К этим собранным игрушкам должны присоединиться ваши. Только после этого я буду считать, что моя пирамида готова.

Фараон указал пальцем на Сашу.

– А ты, малявка, оставишь тут свою пожарную машину. И когда люди будущего через пять тысячелетий войдут в этот музей, то они, во-первых, будут знать, что с пожарной безопасностью у нас все было на высоте, а во-вторых, подумают, что колесо изобрел именно я. И все признают, что я был не только великий фараон, но и великий изобретатель. А то, что это вранье, никто не узнает.

– Мы вам игрушки не отдадим! – воскликнула Нефертити.

– Мне не нужно их отдавать. Вы их сами принесли туда, куда надо. Это был мой хитрый план, который я, как всегда, блестяще осуществил. Ведь тут главное – это игрушки. А вы только ненужное приложение.

Фараон развернулся к Саше.

– Ты спрашивал, мальчик, откуда возьмется тут свет, если нет окон? Так вот знай, тут не должно быть окон, потому что не должно быть света. Тут будет вечный мрак, и вы останетесь в этой комнате навсегда.

Он протянул руку и схватил малозаметный рычаг, спрятанный в степе.

– А вот моя самая любимая игрушка. Это каменные двери. Сейчас я дерну эту ручку, дверь закроется, и никто никогда не узнает, что вы заживо похоронены в этой комнате.

От слов фараона дети задрожали, а Саша заплакал.

– Не стоит плакать, мальчик, – захохотал фараон. – Это ведь такая честь – умереть в темноте от голода во славу великого Хеопса – живого Солнца на Земле!..

Глава двадцатая, в которой фараон пытается заживо похоронить всех наших героев, но появляется Черная Колбаса

Хеопс резко рванул рычаг, и огромная каменная дверь с грохотом медленно поползла вниз.

Дети от ужаса закричали. Их смерть была неминуема.

Катя прижала в себе плачущего Сашу.

– По как же наши родители?! – в отчаянии закричала она.

– Вы обязательно встретитесь, – захохотал фараон, – только через пять тысяч лет! Надеюсь, вам будет что им рассказать, если, конечно, ваши косточки окончательно не истлеют. И все пять тысяч лет я буду смеяться над вашей глупостью и доверчивостью.

– Смеется тот, кто смеется последним, – внезапно послышался знакомый веселый голос.

Все быстро развернулись на звук. Оказывается, Черная Рука, о которой все как будто забыли и которая произнесла эти слова, спокойно сидела на бортике стола, на котором воины Хеопса побеждали соседа. Она как будто не замечала, что каменная дверь с жутким звуком ползет вниз.

– Какая красивая армия, – иронично произнесла перчатка. – А впереди, конечно, сам фараон. Кстати, все сделано из чистого золота. Ты думаешь, что через пять тысяч лет люди поверят этим куколкам?

– Золоту поверят, – зашипел фараон. – Прощайся с жизнью, перчатка, вы все отправляетесь в вечность!..

– Конечно, отправляемся, но без тебя!

Внезапно Черная Рука пододвинулась к золотой фигурке фараона, стоявшего во главе кукольной армии, и нанесла по нему сильнейший щелчок пальцами.

Фигурка, кувыркаясь, взлетела к потолку.

Фараон яростно взвизгнул и отпрыгнул от двери в попытке поймать свою золотую копию.

Выход из комнаты был свободен!

– Все бегите из комнаты в коридор! – крикнула Черная Рука, и дети ринулись к двери. Они кубарем выкатились за порог, и гулкий каменный коридор наполнился топотом их ног.

Дети были спасены.

Катя и Саша тоже хотели выбежать из комнаты, но фараон оказался прямо перед ними, преграждая путь. Он прыгал по комнате, пытаясь поймать свою золотую куклу, которая отскакивала от углов и каким-то странным образом никак не давалась ему в руки.

Черная Рука что-то опять выкрикнула, и в комнате послышалось знакомое гудение.

Катя толкнула Сашу.

– Смотри, наш пылесос прибывает!.. – шепнула она ему на ухо.

Гудение росло, а воздух в комнате стал сгущаться, действительно превращаясь в черную трубу. Она пульсировала и поворачивалась из стороны в сторону, с невероятным шумом втягивая воздух.

Оглядевшись и увидев фараона, груба зашипела еще громче.

– Что это?! – в ужасе закричал Хеопс.

– Это привет из будущего, – крикнула Черная Рука и, повернувшись к трубе, весело приказала: – За дело, спасаем игрушки!

Черная колбаса кивнула, потом резко развернулась к игрушкам фараона, взревела и принялась втягивать их в себя.

Фараон взвыл от злости.

– Что вы делаете, немедленно прекратите! – кричал он, еле стоя на ногах из-за сильного потока воздуха.

Тем временем черная труба свистела все громче, всасывая кукольных коров, рабов и крестьян с их рисом и золотым тазом для воды.

Потом она резко развернулась и подплыла к игрушечным солдатам.

– Нет, только не это! – Фараон в отчаянии замахал руками.

Секунда – и грозная армия Хеопса стала исчезать в ненасытной утробе черной колбасы.

– Мои игрушки, мой музей, мои солдаты! – отчаянно закричал Хеопс и прыгнул к столу, пытаясь схватить свою золотую фигурку.

Но не тут-то было!

Черная колбаса изогнулась, и вот уже фараон, увлекаемый потоком воздуха, влетел головой прямо в ее дыру. Снаружи торчали только его ноги в сандалиях с большими золотыми пряжками, которыми он болтал.

– Спасите! Стража! Отрубите им головы!.. – кричал фараон из глубины трубы, но его никто не слышал, потому что любые крики должны были потонуть среди толстых стен пирамиды.

Тем временем все вокруг содрогнулось – это каменная дверь окончательно опустилась. Теперь выйти из комнаты было невозможно.

Музей игрушек к этому моменту уже полностью опустел. Все игрушки втянула в себя черпая колбаса. Она же с урчанием, стоя посередине комнаты, мотала Хеопса из стороны в сторону, как настоящий динозавр пойманную антилопу. Из глубины трубы продолжали раздаваться возмущенные крики сына Солнца.

– Все, бросай его, – приказала колбасе Черная Рука. – Пора идти.

Черная труба брезгливо выплюнула фараона.

Хеопс проехался по холодному полу, встал на четвереньки и обвел пустую комнату безумным взглядом.

– Вы забрали у меня все! – взвыл он страшным голосом. – Теперь я останусь здесь один, без рабов и слуг. Я даже не смогу стать настоящей мумией! Как же мне отправляться в вечность?! Все погибло!..

– Не все! – громко крикнула Катя. – Детям останутся их игрушки. А людям пирамида. Сюда будут приезжать мои родители и будут тут гулять. А я буду кататься на верблюде!..

– Ты смеешь дерзить мне? – страшно кричал Хеопс, ползая по комнате кругами. Он явно что-то искал. – Ты думаешь, я не знаю, как расправиться с теми, кто посмел украсть у фараона его мечту?

– Отдай ему его мечту, – приказала трубе Черная Рука. Та что-то поискала внутри себя и презрительно плюнула в фараона его золотой фигуркой.

– Пора делать ноги! – невозмутимо сказала Черная Рука и опять отдала приказ на своем незнакомом языке.

Черная труба еще сильнее зашумела и начала страшно засасывать воздух. Когда поток воздуха дошел до свиста, она накрыла Сашу, который немедленно исчез в ее черной утробе.

Вслед за ним в дырке трубы мелькнули ноги Кати.

Последней в трубу впрыгнула Черная Рука.

Черная труба оглянулась по сторонам, проверяя, все ли эвакуированы.

– Не оставляйте меня, я больше не буду! – вдруг раздался дикий крик фараона.

Труба замерла. Она медленно повернула свое черное бездонное отверстие в его сторону.

Хеопс медленно приближался к ней, что-то пряча за спиной.

– Ты мне сейчас все отдашь, Черная Рука, – шептал он сам себе как в безумии. – Я великий фараон, а ты только жалкая перчатка… У меня тысячи рабов, а у тебя только пять твоих жалких пальцев… И на твоих пальцах нет таких огромных бриллиантов, как на моих… Ты мне сейчас все отдашь!..

Он медленно вывел руку из-за спины. В ней оказалась большая острая лопата.

– Я бы хотел закончить мою экскурсию, – злобно захохотал Хеопс. – Это лопата, ею рабы строят пирамиду, а фараоны возвращают свою собственность… Отдай мои игрушки, или я тебя закопаю!.. – внезапно завопил он и бросился на трубу.

Однако та была наготове. В секунду она резко изогнулась и проглотила сама себя.

Фараон с воем пролетел мимо места, где она только что стояла, и, споткнувшись, рухнул на пол.

Комната окончательно опустела.

В ней остался только сын Солнца, который сжимал в руках свою золотую куклу, смотрел на догорающие факелы и выкрикивал древнеегипетские проклятия.

Но его крики были чуть слышны.

А потом все стихло и погрузилось во тьму.

На много, много веков.

Глава двадцать первая, в которой кажется, что все возвращается на свои места, но это только кажется

Было очень тихо.

Катя сидела с закрытыми глазами.

«Интересно, а сейчас я где? – подумала она. – Может, раскрыть глаза? А вдруг опять будет страшно?»

Сердце у нее снова колотилось.

Катя приоткрыла один глаз, а потом раскрыла оба.

Она сидела на веранде.

Саша водил пожарную машину по дивану.

Кошка Гера вылизывала хвост.

В своей паутине сидел паук и, так же злобно вытаращив глаза, ждал добычу.

Более того, перед Катей стоял стаканчик с нерастаявшим мороженым.

Все было как всегда и Катя, посмотрев на мороженое, вдруг с ужасом подумала, что все, что с ней сегодня происходило, просто приснилось. Не было ни Хеопса, ни пирамиды, ни Нефертити.

Но главное – не было Черной Руки.

– Мы предупреждали Хеопса, что он плохо кончит. Так и вышло, – внезапно раздался знакомый голос, и Катя даже подпрыгнула от счастья.

Черная Рука была тут, на веранде. Она сидела чуть сбоку, в кресле, держа и перелистывая какую-то толстую книгу.

– «История Древнего Египта», издание четвертое, исправленное и дополненное, – пояснила перчатка. – Это хорошо, что дополненное. Поищем нужную страничку.

Она полистала фолиант и удовлетворенно хмыкнула.

– Так и есть. Читаю. «Когда археологи вошли в пирамиду Хеопса, то обнаружили, что фараон так никогда в своей гробнице и не был похоронен, и где он – неизвестно». Ну, мы то знаем, где он.

Черная Рука как-то очень серьезно взглянула на Катю.

– Поздравляю, мы вместе изменили историю.

– А мне его жалко, – печально сказала Катя. – Он так старался, строил свою пирамиду, так хотел быть мумией. А я его обманула про проспект Хеопса. Это несправедливо.

– Он был глупый, – возразил Саша, не отвлекаясь от пожарной машины. – У него даже колеса не было.

– Наш пожарник прав, – подтвердила Черная Рука. – Чего хотел Хеопс? Он хотел на века остаться в пирамиде, и он в ней остался. Только не в своей усыпальнице, а, в соседней пустой комнате, где его никто никогда не найдет. И, кстати, не украдет его золотую фигурку. Он может нам сказать спасибо, ведь за века пирамиду не раз грабили всякие воришки. Но правда в том, что пирамида ему нужна была исключительно для его собственной вечной славы. Он говорил, что он как Солнце. Но Солнце дает жизнь, а фараон сеял смерть.

Черная Рука перевернула страницу, рассматривая рисунки, и продолжила:

– Есть человек, и есть память о нем. Мы с вами наказали плохого человека, а с памятью о нем рас правилась сама история. Вот что написал древнегреческий историк Геродот, который посетил Египет почти три тысячи лет назад и видел пирамиды:

«Цари Хуфу и Хафра, воздвигшие самые большие пирамиды, были и после смерти ненавистны народу. Рассказывали, что народ, доведенный до отчаяния непосильным трудом, поборами, голодом и нищетой, восстал и разорил гробницы этих двух наиболее беспощадных тиранов. Мумии Хуфу и Хафра были выброшены из их великолепных гробниц и растерзаны на куски. Статуи, увековечивавшие память этих жестоких угнетателей, возмущенный народ разбивал везде, где только они встречались. А ненавистные имена Хуфу и Хафра в течение многих столетий были преданы забвению, народ избегал называть их». Кое-что тут Геродот преувеличил, я ему об этом говорил, но в главном он прав.

Перчатка отложила книгу.

– Как видишь, Катя, нельзя рубить головы народу и от него же требовать любви. В истории все по справедливости. Хеопс рубил головы и исчез. Народ строил пирамиду – и она стоит до сих пор, вот уже пять тысяч лет. И почти как новенькая!..

– А что стало с Нефертити? – Катя вдруг вспомнила смелую девочку с большими глазами. – Я бы ее назначила большой древнеегипетской царицей. Она смелая и, по-моему, справедливая. Совсем не такая, как Хеопс.

– Кстати, хорошая мысль, – заметила Черная Рука. – В руководство нужно двигать больше хороших людей.

Она задумалась.

– Большими начальниками в Древнем Египте были только фараоны. Но фараоном я ее сделать не могу, ее быстро свергнут. – Внезапно она щелкнула пальцами. – А что, если мы подберем ей фараона получше и она станет его женой? Он ее будет защищать, а она будет давать ему хорошие советы. Подходит?

– Подходит, – засмеялась Катя.

– Ну ладно… – Черная Рука вдруг резко поменяла свой тон и опять стала легкой и веселой. – Все возвращаем на свои места!..

Она достала свой блестящий пистолет и нацелила на комнату.

– Пора наконец разрешить нашей мухе посадку на папину лысину. А то она, бедная, замучилась в воздухе висеть.

– Стойте! – отчаянно крикнула Катя. Она вдруг отчетливо поняла, что все сейчас действительно закончится. – Мы помогали вам, вы сказали, что мы друзья. И сейчас вы улетите? Но это нечестно. Ведь мы прошли ваше испытание! Какая у вас плохая память, Черная Рука!..

– Кто сказал, что у меня плохая память? – удивилась перчатка. – Я помню, ты мне поручила сделать Нефертити женой фараона. Для этого как минимум нужно вернуться домой, сесть за пульт и нажать пару кнопок. Потом еще сегодня нужно успеть отремонтировать пару миллионов игрушек. И если я не ошибаюсь, у тебя еще полно уроков на понедельник.

Черная Рука подняла пистолет.

– Я программирую луч на минуту. Через минуту твои родители разморозятся и увидят вас на веранде. Обещайте мне, что не расскажете им ни слова обо мне и наших приключениях.

– Обещаем, – хором сказали дети.

Черная Рука нажала на курок. Пистолет щелкнул.

Красный луч вырвался из дула и сквозь стекло веранды исчез в глубине комнаты.

И тут же в воздухе возник секундомер, который стал отсчитывать время назад.

Черная Рука опять крикнула что-то на непонятном языке.

Сразу же с гудением появилась черная колбаса, готовясь переправить перчатку на ее Черную планету.

– Мы ничего о вас так и не узнали, – грустно сказала Катя. – Например, кто вы на самом деле.

Черная Рука улыбнулась, со свистом совершила пируэт в воздухе и уселась на краешек черной колбасы. Шум воздуха был столь сильный, что ей приходилось его перекрикивать.

– Не все сразу, девочка, ведь самое интересное на свете – это тайна, которую еще предстоит разгадать. Будем их разгадывать вместе. Я скоро вернусь и возьму вас совершать новые подвиги. И вы, наверное, снова станете героями. А если я вам срочно понадоблюсь, то подумайте обо мне ровно три раза. Как в сказках.

Труба загудела громче. Перчатка хитро подмигнула, повернулась к пауку и изо всех сил крикнула ему:

– Эй, мохнатый, ты все понял? Нашего Сашку не пугать!

Паук подпрыгнул и забился в угол своей норы.

Вой трубы возрастал.

Внезапно громко ударил колокол. Катя и Саша посмотрели на секундомер. Он показал нули и исчез.

В эту же секунду в комнате все пришло в движение. Зашевелился огонь в камине, побежал спортсмен на экране телевизора, а няня Наталья Федоровна дотянулась наконец до куска пирога, который ей протягивала мама.

И муха наконец приземлилась на папу, точно спланировав в центр его лысины.

Но тут – о ужас! – сам папа стал разворачиваться лицом к веранде.

– Пора! – крикнула Черная Рука.

Она прыгнула в черноту. В тот же миг труба изогнулась, как всегда, проглотила сама себя и исчезла.

И в эту же секунду папа открыл дверь и выскочил на веранду.

– Что-то случилось? – тревожно спросил он, оглядываясь по сторонам. – Я видел, тут что-то прыгало!..

Возникла пауза, папа ждал ответа.

– Вы что-то от меня скрываете, – сказал он подчеркнуто строго и посмотрел на Катю.

Но Катя отвела взгляд и стала внимательно разглядывать потолок. Тогда папа стал в упор смотреть на Сашу.

И тогда Саша сделал шаг вперед.

– Папа, мне нужно тебе сказать один секрет, – произнес он, не глядя на Катю.

– Что за секрет? – подозрительно спросил папа.

Катя похолодела.

– Я хотел сказать его тебе на ухо, но могу и громко. Я тебя люблю.

– Это очень хорошо, – обрадовался папа, – и что?

– А за то, что я тебя люблю, ты откроешь свою машину и дашь мне покрутить руль. Прямо сейчас.

Папа еще раз подозрительно оглядел веранду.

– Хорошо, – сказал он. – Идем, возьмем ключи.

Он скрылся в комнате, а Саша хитро подмигнул сестре и пошел за ним.

Катя облегченно вздохнула и прямо рухнула на диван. Потом нащупала кошку Геру и посадила ее себе на колени.

– Правда, у нас с тобой хороший брат? – спросила Катя.

Гера молчала, задумчиво вертя хвостом.

– Очень хороший, – сказала Катя.

Она посмотрела вокруг. За забором привычно шумел лес.

Солнце склонялось к закату. Катя прижала Геру к лицу.

– Смотри, Гера, – прошептала Катя в мягкое ухо. – Вокруг всё как всегда. Кажется, что в нашей жизни ничего не поменялось и всё по-старому. Но мы то с тобой знаем, что это только кажется.