Текст книги "Черная рука и пирамида Хеопса"

Автор книги: Матвей Ганапольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Глава двенадцатая, в которой наши герои знакомятся с древнеегипетским народом

Носилки с фараоном и нашими героями, покачиваясь, приближались к пирамиде. По бокам дороги стояли истощенные люди и отвешивали фараону глубокие поклоны.

– Как видите, люди под руководством мудрого фараона живут и сыто и счастливо.

– Так уж и сыто… – с сомнением сказала Катя.

– А что, – удивился фараон, – разве чашка риса в день – это не достаточно?

– Боюсь, что нет.

– Да ладно вам, – махнул рукой Хеопс. – Зато посмотрите на их фигуры: все стройные, спортивные. Никаких проблем с лишним весом. Здоровая нация. Для нас, фараонов, главное – это забота о собственном народе.

Он открыл дверцу носилок и пнул ногой в спину одного из носильщиков.

– Эй, древний носильщик, скажи нам, ты счастлив?

– Еще как!.. – с готовностью выпалил носильщик, не замедляя хода.

– А тебе рис сегодня давали?

– Как всегда, в шесть утра, ваше солпцеподобие!

– Ну вот, – удовлетворенно подтвердил Хеопс. – Народ прямо купается в рисе и счастье.

– А вам ваша работа нравится? – спросила Катя с подозрением. – Носилки ведь тяжелые. Вы не пробовали договориться, чтобы вас каким-нибудь верблюдом заменили?

– Это не работа, а священный долг, – носильщик на бегу покачал головой. – Если нашего солнцеликого будет возить верблюд, то получается, что его верблюды любят. А если носим мы, то все видят, что его любит население. Фараон в носилках, мы их тащим – значит, мы вместе! Единый древнеегипетский народ!

Представитель народа споткнулся о камень и побежал быстрее.

– Молодец, – крикнул фараон носильщику. – Правильно мыслишь. Я прикажу дать тебе сегодня вечером еще одну чашку риса.

– Что за глупости, – сказала Катя Черной Руке. – Как можно в таких рабских условиях говорить о счастье!

– А у него секрет радости есть, – хмыкнула перчатка. – Ты его спроси, он скажет.

– Конечно, скажу, а чего тут скрывать, – сказал Хеопс. – Главное для счастья народа – физзарядка. И автор этой физзарядки – я.

– А где стадион? – вдруг заинтересовался Саша. – Я бы в мячик поиграл.

– Глупый ребенок… – Фараон с улыбкой потрепал Сашу по голове. – Стадионы будут в Древней Греции, а нам ждать некогда. Да и зачем строить стадионы. Мы спортом занимаемся дома, по утрам. Ровно пять минут, а хватает на весь день. Одно специальное упражнение со спортивным снарядом.

– С гантелями? – продолжал уточнять Саша.

– Наивный, – вздохнул Хеопс. – Запомни, твои гантели развивают силу, а счастье развивает совсем другое…

Он вытащил из-за пояса огромную плетку.

– Вот она. – Он протянул плетку Саше. – Плетка-семихвостка неиссякаемый источник народного счастья. Ее придумали первые фараоны, но я ее усовершенствовал.

Хеопс показал на металлические шарики, привязанные на конце каждого хвоста.

– С этими шариками счастье приходит еще быстрее и в еще большем количестве.

– Так в чем смысл зарядки? – не поняла Катя.

– В этом и смысл, – пояснил фараон. – Сначала все ставят руки на ширину плеч и делают глубокий вдох. На счет «раз» все берут плетку в руку, на счет «два» делают взмах и на счет «три» секут друг друга по спине. Потом водные процедуры – обтираются холодным полотенцем для бодрости. Хотя, замечу, плетка бодрит и без полотенца.

– Само собой, – иронично поддакнула Черная Рука, – куда уж бодрее…

– Ну вот, – огорчился Хеопс, – пока иностранцам что-то докажешь!..

Он открыл дверцу носилок и снова пнул в спину носильщика.

– Эй, тебе плетка нравится?

– Очень нравится, – крикнул носильщик. – Куда ж нам без нее! Только больно иногда…

– Зато узоры на спине от нее красивые, эстетика соблюдена, – сказал Хеопс.

И действительно, на спине носильщика Катя увидела красные следы от плетки. Впрочем, эти же следы были на спинах всех носильщиков и всех людей, которые стояли у дороги.

– Я думаю, древний носильщик, тебе больно, потому что у тебя мало счастья, – хмуро сказал Хеопс. – Поэтому получишь вечернюю плетку вместо вечернего риса.

– Рад стараться, – выкрикнул носильщик.

Катя с осуждением посмотрела на фараона.

– А что на меня так смотреть, – развел руками фараон. – Древние времена, рабское сознание и никакой тяги к свободе.

– А может, сначала плетку отменить? – с улыбкой предложила Черная Рука.

– Сразу видно приезжих, – разочарованно сказал Хеопс. – Лезут со своими стандартами. Слушайте, – вдруг искренне возмутился он, – может, рабам еще дать фараонов выбирать? Я тут разрешил детям иметь по две игрушки в одни руки, так теперь одни неприятности. Сейчас сами увидите.

Глава тринадцатая, в которой наши герои видят пирамиду во всем ее величии и знакомятся с древнеегипетскими детьми

Носилки между тем следовали мимо пирамиды. В лучах ослепительного солнца она была великолепна.

– Смотрите, она цветная! – с восхищением выкрикнула потрясенная Катя.

И действительно, пирамида на самом деле выглядела совсем не так, как ее можно увидеть сейчас. Вместо огромной горы серых, изъеденных временем камней взору наших героев предстала гора цвета. Оказывается, вся величественная пирамида была во времена Хеопса настоящим сияющим гимном человеческому труду. Каждый огромный камень пирамиды был настолько отполирован, что, как зеркало, отражал окружающий мир. Казалось, что перед нашими героями не одно, а два неба: одно настоящее, а другое в пирамиде. И даже ослепительное солнце, отраженное стеной пирамиды, по своей яркости ничуть не уступало настоящему.

– Как красиво, – восхищенно признался Саша фараону. – Я вот тоже дома на стене крокодила нарисовал, так папа пригрозил меня поставить на горох. А от него болят коленки.

– Это потому, что твой папа никогда не был фараоном и не видел великолепных нильских крокодилов. – Хеопс потрепал Сашу рукой по щеке. – Они у меня тут дрессированные. Когда они кушать хотят, то передо мной стойку на хвосте делают. А я им за это рабов бросаю. Так смешно. Щелк, и нет раба! Одна набедренная повязка плавает…

Наверное вспомнив эту чудесную картину, фараон от души засмеялся.

– Как отвратительно! – возмутилась Катя. – Какой вы жестокий!

– Зато богатый. В этом и смысл рабовладельческого строя. Идешь войной на соседа, рушишь там все, сжигаешь. Захватываешь рабов, они на тебя работают. А ты им платишь чашкой риса в день и плеткой без ограничений. Стройная рабовладельческая логика.

Хеопс важно повернулся к Саше.

– Вот твой папа не разрешает тебе рисовать на стене крокодила. Передай ему мою фразу: «Папа, ты не прав!» И вот почему. Во-первых, из тебя, мальчик, может получиться хороший художник. Все с чего-то начинают. Сегодня ты рисуешь на своей стене крокодила, а завтра становишься моим рабом и расписываешь мою пирамиду. Рост, как видим, налицо. А во-вторых, твой папа не понимает значения монументальной пропаганды.

– А что это такое? – не понял Саша.

Хеопс задумался.

– Ну, как бы тебе пояснить проще. Вот ты нарисовал дома крокодила, но папа его закрасил, и твои художества забудутся. А я построил такую огромную пирамиду, что она будет стоять всегда. В ней будет отражаться Солнце, и людям будет казаться; что это я сияю в пирамиде. Ведь я фараон! А фараон – это Солнце на Земле. И даже в ваше время, когда все уже давно развалится, она все равно будет стоять. И люди будут говорить: какой же был великий Хеопс, раз он построил такую великую пирамиду. И твой папа, которому за плохое отношение к тебе как к будущему художнику я бы давно отрубил голову, он будет стоять перед моей пирамидой с разинутым ртом. И платить деньги за вход.

– А как же рабы и плетки? – ядовито спросила Катя.

– А их забудут. У людей короткая память. Особенно когда дело касается чудес света. Кстати, – Хеопс опять повернулся к Саше, – что ты говорил про горох?

– Что от него болят коленки, – мрачно напомнил Саша.

– Отлично, – обрадовался фараон. – Поставим их всех на горох, чтобы неповадно было.

– Кого на горох? – удивилась Катя.

– Кого, кого… – передразнил ее Хеопс. – Замечательных древнеегипетских детей. Они, понимаешь, устроили мне демонстрацию и не дают сдать пирамиду в срок. И все из-за моей доброты!..

И действительно, перед путешественниками предстала удивительная картина.

Возле подножья пирамиды стояли дети. Они держали транспаранты и что-то громко выкрикивали.

Детей испуганно обходили взрослые – наверное, вспоминали упражнения с плеткой.

Катя хотела прочитать транспаранты, но не смогла – они были написаны иероглифами с птичками, черточками и прочими закорючками.

«Спасем наши игрушки!», «Нет музею в пирамиде!», «Позор антинародному фараону», – перевела транспаранты Черная Рука и шепнула на ухо Кате: – Теперь понятно, кто нас сюда позвал.

Перчатка повернулась к фараону.

– Да, не очень любят вас древнеегипетские дети.

– А это их черная неблагодарность! – патетично воскликнул Хеопс, спускаясь с носилок. – Идемте, сейчас вы узнаете, как отцу-благодетелю платят за доброту.

Носилки поставили на землю, фараон подбежал к толпе детей, и его прямо затрясло от негодования.

– Вы меня опять позорите перед иностранцами, – возмущенно закричал он. – Я уже неделю объясняю вам, что завтра у нас сдача важного объекта. Его начали строить еще ваши деды и отцы, некоторые даже добровольно. Завтра ожидаются народные гуляния, будет фейерверк и бесплатный рахат-лукум. Но вам, неблагодарным детям, все равно. Вы не цените меня, фараона, которого будут помнить в веках. А ведь про меня напишут книги, издадут альбомы, мою мумию поместят в музей под стекло. А вы!.. Эх!..

Хеопс расстроенно махнул рукой.

– Я ничего не понимаю, – сказала Катя. – Кто-нибудь может мне объяснить, в чем дело?

– Где ваша зачинщица? – громко крикнул Хеопс. – Эй, Нефертити, что, боишься выйти?

Из толпы детей вышла девочка удивительной красоты с огромными голубыми глазами.

– Он хочет забрать у нас все игрушки, – сказала она. – Но пусть не надеется, я ему свою куклу не отдам! И никто не отдаст!

Дети согласно закивали головами.

– Не строй из себя древнеегипетскую царицу, – грозно выкрикнул фараон. – Тебе ею не бывать! Мала еще взрослым замечания делать!..

– Хватит ругаться. – Катя остановила спор. Она во всем любила порядок. – Если у вас не получаются переговоры, то давайте я буду посредником.

Глава четырнадцатая, в которой Хеопс сообщает о существовании своего удивительного музея

Катя повернулась к фараону.

– Начнем с вас, расскажите, что случилось.

– Что мне сказать, – горестно сказал Хеопс. – Неделю назад я был добрый и разрешил детям играть в игрушки. Сначала разрешил каждой девочке иметь по одной кукле, а каждому мальчику по одной сборной модели моих фараонских носилок.

– А что, в вашей стране у детей не было игрушек? – удивилась Катя.

– А зачем им игрушки? – искренне удивился Хеопс. – У них и так полно работы. Утром надо иероглифы учить, днем в ноле работать, а вечером – культурный отдых. Они гимны поют.

– Кому гимны?

– Мне, кому же еще?

– А почему вы всем дали по одной игрушке? – удивился Саша.

– Чтобы было равенство, – пояснил Хеопс. – У взрослых одна чашка риса и одна плетка. А у детей одна игрушка. И нет никакой зависти. Но потом ко мне пришла эта!..

Фараон указал на Нефертити.

– Она потребовала, чтобы я дал каждому ребенку по второй игрушке. Им, видите ли, по одной мало. В тот день я отрубил много голов, поэтому у меня было хорошее настроение, и я согласился. Потом она опять пришла и сказала, что они уже научились делать игрушки сами. Хорошо, я не против, тем более что игрушки хорошие – рыбки, куколки, кораблики. Блестящие образцы детского народного творчества. Но теперь, когда нужно мне, они жадничают.

– Ничего не понимаю, – развела руками Катя.

– Да что тут непонятно? – с вызовом сказала Нефертити. – Он все игрушки хочет назад забрать.

– Зачем?

– Вот сейчас мы подошли к главному, – сказал фараон. – Сейчас, дорогие заморские гости, вы увидите, как молодое поколение не уважает свой родной Древний Египет. Итак, я придумал создать в моей великой пирамиде специальный музей игрушек. Это красивая комната с полками и стендами, ее расписали лучшие художники. И туда я хочу поместить все игрушки. Чтобы люди будущего смотрели на них и говорили: «Как счастливо жили дети в Древнем Египте. Какие у них были чудесные игрушки! И какой у них был добрый фараон!»

– Так ведь это все вранье! – возмутилась Нефертити.

– Большой идее не должны мешать какие-то маленькие дети. То, что ты называешь враньем, люди будущего назовут великими мифами.

– Никаких мифов, – отрезала Нефертити. – Мы игрушки не отдадим.

– Хорошо, – внезапно миролюбиво сказал Хеопс. – Кто тут у нас посредник?

– Я, – важно сказала Катя.

– Тогда, Катя, я предлагаю вам со всеми детьми пройти в пирамиду и посмотреть зал для игрушек.

– Будь осторожна, он что-то задумал, – прошептала Кате в ухо Черная Рука.

– А что мы будем делать там, в этой комнате? – громко спросила Катя фараона.

– В этой комнате воцарится истина, – важно заявил фараон. – Там вы, Катя, примете свое решение. Если правы дети, то я оставляю им игрушки. Если прав я, то игрушки мы оставляем прямо там. А детки постоят на горохе. Его, кстати, уже несут.

Действительно, к пирамиде приближались два раба с большими мешками.

– Мой юный друг, – сказал фараон, обращаясь к Саше. – Спасибо за идею.

– Глупая идея, – сухо сказал Саша. – И в вашу пирамиду я не пойду. Почему у вас там нет окон? Там темно.

– А я разве не излучаю свет? – удивился Хеопс. – Я ведь Солнце на Земле – должен излучать.

– Не излучаете, – простодушно ответил Саша.

– Странно, может, я плохо позавтракал. Но это не принципиально, – снисходительно добавил Хеопс. – Свет мы тебе обеспечим. Когда ты войдешь в пирамиду, то ты увидишь, насколько это замечательное достижение древней инженерной мысли. Пошли!

Он схватил Сашу за руку и потащил за собой. Все последовали за ними.

Глава пятнадцатая, в которой наши герои входят в Великую пирамиду

Внутри пирамиды, к удивлению Саши, не оказалось никаких пауков и было чисто.

Тут и там стояли статуи Хеопса, мастерски вытесанные из темного камня. Стены были расписаны красивыми рисунками. На одних были разные птицы, на других – сцены постройки самой пирамиды.

Среди рисунков, опять же, было много портретов самого Хеопса, что подтверждало, что от излишней скромности он не страдал.

Все продвигались вперед по гладкому полу из полированного камня.

– А почему у вас тут светло, а факелов нет? – удивился Саша. – Я вижу вверху дырки для света, но они маленькие.

– Во-первых, не дырки, а световые и воздушные каналы, – важно сказал фараон. – А маленькие они для того, чтобы сюда никто не залез и ничего не украл. Потому что все, что тут лежит, – только мое.

Катя с удивлением посмотрела на фараона. «Такой богатый, а такой жадный. Говорит прямо как Саша», – подумала она, но вслух этого не сказала, а спросила другое:

– А как же вы в полумраке такие картины нарисовали?

– Ты, девочка, верно понимаешь инженерную задачу, – похвалил Хеопс Катю. – Ведь факелы повесить нельзя – они коптят, и все стены и потолок будут черные. Но мы хоть и древние египтяне, но древнюю физику изучали. Смотрите.

Хеопс указал рукой вдоль коридора, и все увидели, что в конце его висит большое зеркало.

– Ну и что, обычное зеркало, – недоуменно пожала плечами Катя. – Когда входишь в пирамиду, можно причесаться, чтобы красиво выглядеть.

– Девочка, неужели ты из будущего? – удивленно всплеснул руками Хеопс. – Неужели трудно заучить простую вещь – фараону зеркало не нужно, потому что он и так самый красивый на свете. Так что это зеркало не для ваших причесок. Посмотрите гуда!..

Фараон снова указал рукой, но теперь уже на вход в пирамиду, в который вошли дети. Перед ним стояло такое же огромное зеркало.

– Я знаю! – догадалась Нефертити. – Это зеркала для отражения солнечных лучей.

Действительно, Нефертити была абсолютно права.

Перед главным входом стояло огромное зеркало, которое отражало лучи Солнца прямо в глубь пирамиды. Но там уже стояло другое зеркало. Оно в свою очередь направляло лучи в следующий коридор. Но и в том коридоре тоже стояло зеркало. Таким образом яркий свет Солнца, отражаясь от зеркала к зеркалу, без труда достигал почти любой дальней точки пирамиды, и древние художники рисовали свои удивительные картины при естественном солнечном свете. А туда, куда не проникали лучи от зеркал, Солнце могло заглянуть через те самые маленькие узкие каналы. Но все равно света было явно недостаточно.

– А что, потом вы тут лампочки повесите? – спросил Саша. – А то мне непонятно, как тут вечером ходить.

– А тут не нужно будет ходить, – сказал Хеопс, уверенно увлекая толпу детей в глубь пирамиды. – Как ты думаешь, Саша, для чего я все это построил?

– Ну, здесь места много, – ответил Саша. – Тут кинотеатр можно сделать, карусели всякие, можно мороженое продавать.

– А я бы сделала тут торговый центр, – добавила Катя. – Тут прохладно, и если сделать фонтанчик, то можно спрятаться от солнца.

– Мороженое, фонтанчик… – схватился за голову Хеопс. – Как это все мелко и скучно. Ладно, мы пришли, сейчас все поймете.

Все вошли в большую комнату. На стенах комнаты были рисунки, изображающие и прославлявшие фараона, а на специальных подставках лежали дорогие украшения, кухонная утварь и прочие предметы, которые нужны человеку в обычной жизни.

Хеопс стал посередине комнаты.

– Итак, кто я такой? – спросил он Катю.

– Вы фараон, – ответила Катя.

– Это неполный ответ. Нефертити, ты же у нас считаешься умной, может дополнишь?

– Он все время говорит, что он Солнце, только на Земле, – иронично сказала Нефертити.

– Прошу без насмешек, – сделал ей замечание Хеопс и важно продолжил: – Итак, на небе светит Солнце, а на Земле свечу я. Некоторые не сразу видят этот мой свет. – Он выразительно посмотрел на Сашу. – Но с помощью плетки немедленно прозревают. Однажды я решил, что должен жить вечно, как Солнце, и дал задание своим ученым, чтобы они изобрели эликсир вечной жизни. Они старались, но так и не смогли. И я их понимаю, ведь в Древнем Египте наука делает только первые шаги.

– Конечно, они же не знали, что за долголетие человека отвечают его гены, – заметила Черная Рука.

– Вот-вот, они этого не знали. – Глаза Хеопса наполнились не совсем искренними слезами. – Поэтому я их казнил. Причем всех, чтобы никто не обиделся. Но именно тогда, во время казни, я признал, что когда-нибудь и я стану стареньким и мне нужно будет отправиться на небо. Я долго думал, что бы мне сделать, чтобы меня помнили всегда. И, судя по вашим рассказам, моя придумка блестяще удалась.

– Это правда, – подтвердила Катя.

Глава шестнадцатая, в которой Хеопс рассказывает, как он строил свою удивительную пирамиду

– Но напомню, что вы здесь не для того, чтобы петь мне гимны, – продолжил Хеопс. – Это и так делают все египтяне. Вы здесь для того, чтобы в тонкостях постичь мой гениальный замысел и убедить эту упрямую Нефертити и ее глупых друзей добровольно отдать мне игрушки.

Фараон подошел к стене с рисунками.

– Когда-то, задолго до меня, жил фараон Джосер, и он первый задумал победить время. Он позвал своего лучшего друга, гениального архитектора, врачевателя и мудреца по имени Имхотеп. И тот сказал, что если взять самые большие и тяжелые камни и правильно поставить их друг на друга, то эти камни переживут время. И Джосер построил первую пирамиду. Но это была маленькая пирамида. Ее высота была всего 60 метров. Конечно, он был великим фараоном, Имхотеп был великим инженером, но я оказался их достойным учеником. И я превзошел их в своем величии.

Фараон перешел к другой стене с рисунками и продолжил рассказ.

– Я понял, что должен построить такую огромную пирамиду, которую через пять тысяч лет, в ваше время, назовут «рукотворной горой». Смотрите, – он указал на нарисованный план, – ее высота 147 метров, а каждая из сторон составляет 233 метра. Если вы решите обойти мою пирамиду вокруг, то это будет непросто, ибо вам придется пройти около километра. Но главное – не то, что я придумал, а как я ее построил. Идите за мной!..

Фараон увлек детей в следующий зал. Посередине его стоял красивый, тщательно сделанный большой макет пирамиды.

– Когда люди будущего посмотрят на этот макет, им станет ясно, кто самый великий фараон на свете. Потому что только я сумел свою великую идею воплотить в жизнь. Смотрите!

Он взял красивую школьную указку, украшенную резьбой, и стал водить ей по макету, делая пояснения.

– Вот река Нил, а вот, на другом берегу, развалины нашей древней столицы, города Мемфиса. Я знал, что там есть отличные каменоломни, и каждое утро тысячи людей по моему приказу отправлялись именно туда. Трудно оторвать кусок скалы от самой скалы, но мои инженеры придумали как. Мы сверлили в горе множество дыр, куда вставляли сухое дерево. Потом мы поливали это дерево водой, оно набухало и, согласно законам физики, разрывало камень.

Потом к делу приступали каменотесы. Они работали с помощью специальных инструментов, изготовленных из камня, дерева и меди. Для того чтобы солнце отражалось в пирамиде, как в зеркале, мы обложили ее поверхность специальными камнями, гладкими, как зеркало. Это делалось с помощью шлифовального камня, воды и песка. Итак, днем и ночью строители убирали лишний камень, превращая бесформенный кусок в правильный блок, который должен был встать на свое место. Только очень точно, чтобы под тяжестью верхних блоков нижние не треснули. Эту точность потом я проверял лично. Я брал медный нож pi засовывал его в щели. Если нож не входил – значит, камни лежат без зазоров, и каменотес получал в награду чашку риса. Но если нож входил…

– То вы устраивали каменотесу физзарядку с плеткой, – догадался Саша. – Или заставляли петь гимн.

Хеопс молчал, внимательно разглядывая указку.

– Он рубил им головы, – гневно сказала Нефертити. – У него нет совести.

– Это правда? – ужаснулась Катя.

– Большим государственным задачам не должны мешать маленькие люди, – сухо сказал Хеопс, глядя куда-то вбок. – Но не стоит расстраиваться, каменотесов у нас пруд пруди. За чашку риса нового за пять минут найдешь. Но продолжим нашу экскурсию, – Фараон начал снова водить указкой по макету. – Итак, после того как блок был обтесан, его нужно было доставить к пирамиде. Для этого мы брали веревки из папируса и тащили блоки на огромные лодки, чтобы переправить на другой берег Нила. Там блок уже ждали специальные салазки. Сотни людей хватали канаты и начинали тащить камень к пирамиде. Но для того чтобы не таскать эту тяжесть по песку, я построил от берега до пирамиды специальную дорогу. Я строил ее десять лет. По бокам я приказал выложить ее шлифованным камнем, украшенным красивыми изображениями. Как видите, мы хоть и древние египтяне, но понимание прекрасного у нас на высоте.