Текст книги "Очерк истории Литовско-Русского государства до Люблинской унии включительно"

Автор книги: Матвей Любавский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 40 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

Итак, полное слияние Литвы с Польшею, предусматривавшееся договором 1385 г., фактически не осуществилось. Уже по Островскому соглашению 1392 г., подтвержденному затем Виленским договором 1401 г., Литва добилась того, что Ягайло утвердил Витовта пожизненным великим князем на Литве и тем до известной степени признал особность и самобытность Великого княжества Литовского. На Городельском сейме 1413 г. Литва получила гарантии того, что и по смерти Витовта она будет иметь особых великих князей и останется и впредь особым государством, состоящим только под суверенитетом польского короля.

Из всей унии 1385–1386 гг. остался, таким образом, один только суверенитет польского короля. Но и этот результат не надо оценивать слишком низко. Провозглашение и признание польского суверенитета над Литвою сделалось юридическим основанием позднейших польских домогательств в отношении Великого княжества, приведших при благоприятных обстоятельствах к реальной унии обоих государств.

Литература

Барбашев А. Витовт и его политика до Грюнвальдской битвы (1410 г.). СПб., 1885; Он же. Витовт. Последние двадцать лет княжения 1410–1430. СПб., 1891; Kochanowski J. К. Witold, wielki książe Litewski. Lwо́w, 1900; Prochaska A. Szkice historyczne z XV w. Krakо́w, 1884; Он же. Krо́l Władysław Jagiełło. Кrakо́w, 1908. T. 1–2; Smolka S. Szkice historyczne. Warszawa, 1881. Ser. 1; Lewicki А. Роwstanie Swidrygiełły. Кгаkо́w, 1892; Грушевський М. С. Історія України – Руси. Київ; Львiв, 1907. Т. 4.

X. Возвышение великокняжеской власти при Витовте

Упразднение крупных областных княжений в Литовско-Русском государстве. Новая организация областного управления и старина областей. Увеличение великокняжеских доходов. Возвышение внутреннего и внешнего престижа великого князя литовского. Луцкий съезд.

Восстановленная на Литве великокняжеская власть, проиграв от унии с Польшею во внешнем своем значении, много выиграла во внутренней своей силе. Опираясь на своего сюзерена – польского короля, с одной стороны, на боярство Литовской земли – с другой, великий князь литовский консолидировал свое государство, упрочил и возвысил в нем свою власть. Этот результат стоял в связи с упразднением областных княжений в Литовско-Русском государстве.

За время борьбы за великокняжеский престол, происходившей по смерти Ольгерда, областные князья, по всем данным, в значительной степени эмансипировались от власти великого князя. Пока шла борьба, великие князья, находившиеся в данное время у власти, не могли осуществлять полностью своих прав, своей власти в отношении к областным князьям. С прекращением борьбы за великое княжение, с утверждением на великокняжеском престоле энергичного и властного Витовта обстоятельства изменились, и притом не в пользу областных князей. Витовт чувствовал, что за ним, кроме польского короля, стоит мощная сила большинства мелких князей и крупных литовских бояр, помогавших ему в достижении великого княжения. Поэтому он энергически стал предъявлять к областным князьям требование «покоры» и послушания. Результатом было почти всеобщее восстание областных князей против Витовта. Но так как они действовали в одиночку, порознь, то и Витовт легко справился с мятежом. Прежде других поднялся против Витовта князь Новгородка-Северского Дмитрий Корибут, который некогда восставал и против отца Витовтова и отказывал ему в платеже дани. Корибут со своим войском вторгся даже в глубь Литвы, но потерпел поражение и должен был бежать в Новгородок, где и захвачен был в плен с женою и детьми. Витовт отослал пленника к Ягайле в Польшу. Вслед за Корибутом отказал в «покоре» Витовту и киевский князь Владимир Ольгердович. Последний отказался идти в поход вместе с Витовтом против подольского князя Федора Кориатовича, который отдался в подданничество венгерского короля. Но когда Витовт взял Житомир и Овруч, Владимир приехал к Витовту и покорился ему. Витовт пока оставил его в Киеве, но спустя некоторое время вывел его из Киева и дал ему Копыль, а в Киев перевел из Полоцка Скиргайлу Ольгердовича, который, впрочем, вскоре умер. Федор Кориатович также лишился своей области и, взятый в плен, посажен был в заключение. Витовт присоединил к Великому княжеству восточное Подолье, т. е. Побужье, уступив западную часть Ягайле. Витовт, кроме того, вывел из Витебской земли Свидригайлу Ольгердовича, самовольно вокняжившегося в Витебске по смерти своей матери, великой княгини Ульяны. Из Волынской земли Витовт вывел в 1393 г. остававшегося там владимирского князя Федора Любартовича и дал ему взамен Владимира Новгород-Северский, где тот, впрочем, недолго оставался, убежав в Венгрию. Таким образом, Витовт упразднил крупные областные княжения в Полоцке, Витебске, Смоленске, Новгороде-Северском, Киеве, на Волыни и Подолье. Из прежних значительных князей Гедиминовичей остались только князья в Мстиславле и Пинске; остальные правили в сравнительно мелких территориях, принадлежали к разряду волостных, а не областных князей.

Описанное крушение системы областных княжений, в свою очередь, имело важные последствия во внутреннем развитии Литовско-Русского государства. Прежде всего благодаря упразднению областных княжений сделало некоторые успехи внутреннее объединение Литовско-Русского государства. Правда, что и после упразднения княжений управление областями сосредоточивалось преимущественно в их стольных городах и велось великокняжескими наместниками при деятельном участии областного боярства, как это было и при князьях. Выводя князей из различных областей Великого княжества и сажая на их место своих наместников, Витовт во всем остальном не трогал «старины» областей, которые по-прежнему сохраняли свою особность и внутреннюю самобытность. Об этом говорят как некоторые свидетельства летописей, так и позднейшие привилеи областей. Но при всем том нельзя не признать, что с упразднением областных княжений затянулись крепче узы, соединявшие области Великого княжества в одно политическое целое. Хотя и при областных князьях государственный союз Великого княжества Литовского, как мы видели, так или иначе держался, но при всем том не раз проявлялась и тенденция к распадению государства. Поставляемые великим князем областные князья по самой природе вещей склонны были переходить к роли самостоятельных государей, что совпадало и с приверженностью самих областных обществ к особности и политической самобытности. При помощи своих наместников из бояр великий князь мог крепче держать области в своих руках, чем при помощи областных князей. И это тем более справедливо, что с упразднением областных княжений великокняжеская власть сама по себе стала сильнее, чем была прежде, стала обладать гораздо большими материальными ресурсами для поддержания внутреннего единства и целостности государства.

Здесь на первом плане надо поставить умножение казны великого князя и вообще его финансовых средств. До упразднения областных княжений великий князь кроме обычных княжеских доходов с областей, находившихся под его непосредственным управлением, получал еще особую подать со всего государства, называвшуюся по-латыни contributio, tributum. Эта подать по отдельным местностям государства носила разные названия. В собственно Литве и на Руси, в землях Полоцкой и Витебской она слыла под именем серебряной дани, или серебщины; в земле Смоленской и частью на Полесье – под именем посощины; в Чернигово-Северской земле – под именем поголовщины; в Киевской и Волынской земле – под именем подымщины и поволовщины. Эту именно подать под именем подданщины и вносили областные князья великому, собирая ее в пределах своих княжений с населения всех земель – княжеских, боярских и церковных (имения католического духовенства были освобождены от уплаты этих податей уже в конце эпохи областных княжений). С упразднением областных княжений в распоряжение великого князя поступили и те доходы, которые прежде шли областным князьям. Таковы были разнообразные поземельные подати деньгами и натурою, т. е. дань грошовая, медовая, бобровая, куничная, беличья, лисья, хлебная, или по-литовски дякло, мясная, или по-литовски мезлева, и т. д.; разнообразные таможенные пошлины, или мыта, и другие торговые сборы; судебные пени, или вины, и т. д. Все эти подати и пошлины платились князьям не только смердами, жившими на княжеских собственно землях, но и населением земель боярских и церковных, за исключением, быть может, тех, которые были изъяты из этого по особым пожалованиям. Большое подкрепление получил великий князь и с доходов от княжеского хозяйства.

Сельское хозяйство князей в русских областях было давнишнего происхождения. Известно, что еще в XII в. русские князья устраивали на незанятых землях сельскохозяйственные усадьбы, на которых селили свою челядь, заставляя ее пахать пашню, косить сено, стеречь стада и исполнять разные другие работы под надзором особых тиунов. С течением времени, когда княжеские переходы прекратились, князья осели по местам, а хозяйство их получило большее развитие, к работам на княжеских усадьбах, полях и угодьях привлечены были в помощь челяди дворной свободные земледельцы, жившие поблизости от этих усадеб. Подобное же княжеское хозяйство развилось и на Литве, и даже еще более, чем в западнорусских областях. Вся Литва и отчасти даже Жмудь покрылись княжескими дворами и дворцами, в которых проживала княжеская челядь, кормился княжеский скот и хранились различные сельскохозяйственные продукты и инвентарь. Эти дворы и дворцы были центрами хозяйства, развивавшегося на окрестных пахотных землях, лугах, лесах и водах. Часть этих дворов и дворцов Гедиминовичи унаследовали от своих предков и устраненных ими мелких князей, а часть устроили сами на землях, не занятых боярами и смердами. К работам по своему хозяйству литовские князья приставили рабов, которых доставляли им война, рынок, преступность, а также естественный приплод. Сверх того они обложили барщинными повинностями и свободных смердов, живших поблизости от их дворов и дворцов. Таким путем вокруг княжеских дворов и дворцов появились княжеские тяглые люди, конюхи, конокормцы, кобыльники, стадники, кухари, садовники, рыболовы, бортники, осочники, ловцы, сокольники, бобровники, псарцы и т. д. Повинности, наложенные на свободных смердов в связи с развитием княжеского хозяйства, вероятно, уже тогда же породили те ограничения свободы передвижения крестьян, с которыми мы встречаемся позднее. Вероятно, уже в XIV в. существовали «извечные», «селянитые» «заседелые» крестьяне, которые были людьми «непохожими», т. е. не имеющими права свободного ухода со своих земель, наряду с людьми несвободными в собственном смысле, челядью и паробками (eigene немецких документов XIV в.). Развитие княжеского хозяйства в Великом княжестве повело даже к тому, что на помощь княжеским рабам и людям стали привлекаться и владельческие, боярские люди. С упразднением областных княжений все княжеские дворы и дворцы с полями, угодьями, челядью, скотом и инвентарем скопились в руках великого князя. Для заведования своим хозяйством, а также для суда и управы над местным населением и для сбора доходов великий князь посажал по этим дворам и дворцам своих наместников и тиунов. Великокняжеские наместники и тиуны рассажены были по таким волостям, где не было княжеского хозяйства, каковы были, например, так называемые поднепрские и задвинские волости. В этих волостях они уже не были в роли дворцовых приказчиков, а в роли только судей и сборщиков доходов. Через руки всех этих должностных лиц великий князь стал получать неизмеримо большие доходы, чем прежде. Сверх того, с упразднением областных княжений увеличилось количество пустых земель и угодий, находившихся в непосредственном распоряжении великого князя, на которых он мог развивать дальше свое собственное хозяйство или которые он мог раздавать за службу разным лицам. Таким образом, возросло материальное могущество великого князя.

Этот рост, в свою очередь, обусловил и усиление великокняжеской власти как политического фактора. Великий князь, получив под свою непосредственную власть множество военного и должностного люда, получил вместе с тем возможность оплачивать его услуги, а следовательно, и пользоваться ими в своих и государственных целях. Внутреннее усиление великого князя литовского, перед которым покорно склонились все уцелевшие князья, в свою очередь повело к значительным успехам во внешней политике и подняло престиж Великого княжества при Витовте на небывалую дотоле высоту. Любопытны показания одного современника о том, как много значил Витовт у себя дома и за границей к концу своего великокняжения. В 1428 г. Витовт совершал объезд своего государства. На дороге к нему присоединился шут его Генне, состоявший тайным агентом ордена. Вот что он писал между прочим великому магистру: «Я прибыл к великому князю во время его четвертой стоянки на пути от Трок до Смоленска. Доставлено ему во время похода 2700 коней, не считая тех, которые ему еще имеют доставить в Смоленск. Князь Сигизмунд, когда великий князь прибыл в его край, доставил ему десять коней, а когда принял его в замке, доставил двести коней; а кроме того, поднес в подарок дорогие меха, соболи и много татарских денег; мне Сигизмунд подарил шелковый платок. Затем поехал к Свидригайле; этот князь доставил девяносто коней, много мехов, соболей и много других подарков. Потом поехал в замок Минск, куда прибыло много татар с южных границ Литовского государства, и они привезли в дар коней, верблюдов, стрелы и много других подарков. Далее двинулись к одному замку, где князь посадил своего воеводу; тот доставил 150 коней, меха и деньги; жена его и дети поднесли большие подарки. А когда мой господин, великий князь, отправился далее, рязанский великий князь вышел навстречу вместе с пятью другими князьями, с княгиней и с огромной массой людей. Они принесли ему присягу в подданстве и дали много подарков, коней, собольи меха и татарские монеты. Затем другие князья и паны, его воины, встречали нас, доставляя по 30, 20, другие – по 12, 10, 5, 6, 8 коней, собольих мехов и денег, так что трудно было бы все это записать. А особенно дарили моей госпоже великой княгине… Знайте еще, что у великого князя были и посольства из Великого Новгорода, Москвы, Смоленска, и постоянно все приезжают к нему послы: от татарского царя, от турецкого султана и от многих других христианских и нехристианских князей. Приезжают они с богатыми подарками – трудно было бы все их описать, расскажу о том устно, когда возвращусь». Приезд рязанского князя и других пяти князей объясняется тем, что в предшествующем году, когда Витовт объезжал восточные области своего государства, к нему явились великие князья рязанский, переяславский, пронский, новосильский, одоевский и воротынские, обещали ему верность и послушание и поднесли большие подарки – золото, серебро, коней и соболиные шубы. Об этом сообщал сам Витовт в письме к великому магистру, и это сообщение вполне подтверждается и договорными грамотами князей Ивана Федоровича рязанского и Ивана Владимировича пронского. В этих грамотах они давали письменное обязательство Витовту служить ему верно, без хитрости, помогать против недругов и не заключать ни с кем договоров без его воли, выговаривая для себя неприкосновенность своих уделов. Таким образом, власть великого князя литовского распространилась даже на Рязанскую землю. Наглядным выражением могущества Витовта является и съезд к нему европейских государей в Луцке на предполагавшуюся коронацию Витовта и для совещания об общеевропейских делах, главным образом, о церковных распрях, раздиравших тогда христианский мир, и о борьбе с турками. В Луцк приезжали к Витовту: император Сигизмунд, король польский Ягайло, магистры прусский и ливонский, папский легат и византийский посол, великий князь московский, тверской, рязанский, князья одоевские, послы от короля датского, из Новгорода, Пскова и даже из Орды. Самая мысль о венчании королевскою короною была признанием величия и могущества великого князя литовского как со стороны его самого, так и со стороны императора.

Литература

Кроме трудов, указанных в предшествующем очерке, ближайшими пособиями могут послужить: Довнар-Запольский М. В. Государственное хозяйство Великого княжества Литовского при Ягеллонах. Киев, 1901. Т. 1; Леонтович Ф. И. Очерки истории Литовско-Русского права. СПб., 1894; Ясинский М. Н. Уставные земские грамоты Литовско-Русского государства. Киев, 1889; Якубовский И. Земские привилеи Великого княжества Литовского // Журн. М-ва нар. просвещения. 1903. № 4, 6.

XI. Социально-политические результаты унии с Польшею; привилегии литовского боярства

Избирательная великокняжеская власть. Ее ограничения по привилею 1387 г.; личные и имущественные права бояр-католиков. Политическое возвышение литовского боярства при Витовте. Сословно-политические права бояр-католиков по привилею 1413 г.; преграды для развития монархического абсолютизма. Общая оценка влияния унии на социально-политическое развитие Литовско-Русского государства.

Усиление великокняжеской власти в Литовско-Русском государстве, происшедшее в последнем десятилетии XIV и в первой четверти XV в., не повело, однако, к установлению наследственной и неограниченной монархии в этом государстве. Причины этого надо искать отчасти в отсутствии у Витовта сыновей, но главным образом – в политических обстоятельствах и общественных условиях, в связи с которыми совершилось вышеуказанное возвышение великокняжеской власти.

Это усиление произошло в то самое время, когда установилась уния Великого княжества Литовского с Польшею. Но эта уния, как мы уже видели, предполагала замещение великокняжеского стола по избранию литовцев с согласия польских панов и короля польского. Таким образом, устанавливалась в будущем не наследственная, а избирательная великокняжеская власть. С другой стороны, привилегии, выданные литовскому боярству после установления унии с целью ублаготворить его и расположить к унии, поставили известные ограничения великокняжеской власти и укрепили сильную социально-политическую позицию, занятую в то время литовским военнослужилым классом или боярством.

Начало этому положено было, впрочем, еще до восстановления великого княжения на Литве привилеем 1387 г. Этот привилей гарантировал всем литовским боярам, принявшим католическую веру, в непосредственных владениях Ягайлы и в области Скиргайлы, право неотъемлемого владения и свободного распоряжения своими отчинными имениями, свободу в выдаче своих дочерей и родственниц замуж, вдовам – право оставаться на имении мужа до смерти или вторичного выхода замуж, после чего имение должно отходить к детям или родственникам покойного мужа. Сверх того, привилей освобождал названных бояр от всяких барщинных работ по дворцовому хозяйству и обязывал их только военною службою и участием в постройке и починке государственных крепостей. В общем, все эти привилегии и льготы клонились к обеспечению известного правового положения, известной независимости литовского боярства в отношении к господарю великому князю и его брату. Особенно важно было в данном случае освобождение от барщинных повинностей по дворцовому хозяйству. Нельзя не признать, что вместе с этим уменьшалось вмешательство княжеской администрации в жизнь боярских имений и население этих имений связывалось теснее с их владельцами, чем прежде.

Но настоящим родоначальником своих прав и вольностей литовцы считали впоследствии привилей Городельский, выданный в 1413 г. по случаю нового подтверждения унии. Этот привилей обеспечивал не только имущественные и личные, но и сословно-политические права высшего слоя литовского боярства, оформливал и утверждал не только общественное, но и политическое значение, которое успела к тому времени приобрести литовская боярская знать.

Литовское боярство, как мы уже видели, проявило себя крупною политическою силою в реставрации великого княженья на Литве. Кто помог Витовту добиться от Ягайлы уступки великого княженья на Литве в 1392 г.? Второстепенные Литовско-Русские князья, а главным образом – литовское боярство, в высшей степени недовольное уничтожением самостоятельности Великого княжества. С восстановлением великого княжения на Литве политическое значение литовского боярства поднялось еще выше. Этот факт стоял в связи с упразднением областных княжений, которое произошло вслед за возведением Витовта на великое княжение. Большая часть литовского боярства сгруппировалась теперь вокруг одного вождя и, объединенная, стала еще большею политическою силою, чем прежде. С устранением областных князей литовские знатные бояре заняли их места при великом князе, сделались его главною опорою и поддержкою, преимущественными советниками и сотрудниками как в будничной правительственной работе, так и в решении чрезвычайных и особо важных вопросах государственной жизни. Знатные литовские бояре наполнили думу, или, как она стала называться, раду великого князя, оттеснив на задний план уцелевших князей. Они же преимущественно стали назначаться на должности великокняжеских наместников в областях. Сгруппировавшись вокруг великого князя, которого они возвели на престол, расширивши свою политическую деятельность на все государство, литовские бояре должны были до известной степени почувствовать себя хозяевами государства, вершителями его судеб. Когда Витовт заключил с прусским магистром сепаратный договор на острове Салине в 1398 г., то находившиеся при нем литовские бояре наравне с князьями дали ручательство в том, что Витовт и его преемники будут исполнять договор, и дали обязательство приводить их к тому убеждением и даже делом. Такую силу они сознавали за собою. Но очевидно, что эта сила признавалась за литовским боярством и на стороне, если магистр счел нужным внести в договор с Ягайлой такое обязательство. Еще яснее сказалось это признание политического значения за литовским боярством в 1401 г. Когда понадобилось Ягайле и Витовту поновить унию, они не ограничились уже одними записями на верность Польше самого Витовта и других князей, но привлекли к делу подтверждения унии и литовских бояр. С этой целью в начале 1401 г. их собрали в Вильно на сейм. В один день с Витовтом литовские прелаты, князья, паны, шляхта и все земяне (terrigenae) земель литовских и русских дали от себя письменные обязательства в соблюдении унии. По смыслу договора, заключенного в 1401 г., литовские бояре и впредь должны были участвовать в разрешении важных вопросов, вытекавших из унии обоих государств: поляки обязались в случае бездетной смерти Ягайлы не избирать себе нового короля без ведома и совета Витовта, прелатов, князей, панов, шляхты и всех земян Великого княжества Литовского. Но еще определеннее признал политические права за литовским боярством привилей 1413 г. Этот привилей прямо устанавливал участие литовских прелатов, панов и шляхты в совместных совещаниях с поляками об избрании будущих королей польских и великих князей литовских. Привилей предполагал также участие литовских прелатов, панов и шляхты в совещаниях великого князя о государственных делах Великого княжества (рго bопо publico). Сопоставляя эти статьи Городельского привилея с фактами, имевшими место в промежутке времени от 1387 до 1413 г., видим, что эти статьи были не чем иным, как юридическим закреплением действительного положения вещей.

Но раз за боярскою знатью признано было столь высокое политическое значение, великокняжеская власть оказывалась в известной зависимости от этого боярства и во всяком случае ставилась в необходимость действовать в важных делах совместно и сообща с этим боярством. Выданные этому боярству привилеи сделались своего рода основными законами Великого княжества Литовского, которые поставили великокняжескую власть в определенные рамки, исключили ее развитие в направлении абсолютизма.

Теперь мы можем подвести итоги тому, что внесла на первых порах в жизнь Литовско-Русского государства его уния с Польшею, и оценить до известной степени историческое значение этого факта. В исторической литературе нередко высказывалось мнение, что уния с Польшею повернула, так сказать, историю Литовско-Русского государства в новом направлении. Это утверждение приходится принять с большими оговорками и ограничениями. Конечно, принятие католицизма и постоянное политическое и житейское общение с Польшею открыли дорогу влиянию польской культуры на жизнь Литовско-Русского государства, усвоению идей и форм польской государственности. Но самое содержание для этих форм давалось внутренним развитием Литовско-Русского государства. Таким образом, не уния с Польшею установила впервые избирательность великокняжеской власти на Литве. Мы видели, что и в XIV в. великокняжеский престол замещался не по праву или обычаю, а по договорам и соглашениям князей при поддержке стоявшего около них боярства. Уния закрепила этот порядок, ввела в него большую определенность, большую правильность, правомерность. Не уния с Польшею создала влиятельный и могущественный класс литовского панства. Генезис этого класса мы выследили при самом образовании Великого княжества Литовского. Но уния с Польшею принесла этому классу права и привилегии польской шляхты и таким путем оформила юридически его положение, закрепила и усилила приобретенную им социально-политическую позицию. Не уния с Польшею создала литовские сеймы. Зародыш их надо видеть в тех совещаниях, которые великий князь имел с другими князьями и литовскими боярами в важных случаях в XIV в. Но уния опять-таки оформила, закрепила факт юридически. Не уния создала раду, или сенат, великого князя литовского; предшественницею его была дума Литовско-Русского государя. Но уния уподобила до известной степени эту думу польской королевской раде, или сенату. Городельский привилей 1413 г. создал высшие должности – воевод и каштелянов по польскому образцу; появились при великом князе литовском маршалки земский и дворный; некоторые наместники, как, например, жмудский, получили польское название «старуста». Все эти лица стали членами господарской рады, или литовского сената. В общем, таким образом, можно признать, что уния Великого княжества Литовского с Польшею, оказав поддержку самому существованию Великого княжества как государственного союза, закрепила вместе с тем результаты его предшествующего социально-политического развития и оформила их, наложила на них клеймо польской государственности.

С изданием Городельского привилея литовские знатные бояре достигли наивысшего значения в Литовско-Русском государстве. Плотным кольцом окружили они своего господаря великого князя, которого возвели на престол, сделались его обычными советниками и сотрудниками и стали пользоваться его милостями предпочтительнее перед князьями и боярами других земель Великого княжества. Витовт стал сажать своими наместниками даже по русским областям Великого княжества знатных литовских бояр, или, как они стали называться теперь по польскому примеру, панов; с ними же преимущественно стал решать важнейшие государственные вопросы в своей думе, или раде, и на общих съездах, или сеймах. По своему политическому значению литовское высшее боярство стало брать верх даже над уцелевшими литовскими и русскими князьями. По своим владениям князья были удалены от государственного центра и развивавшейся в ней политической жизни, имели мало единения друг с другом и общих интересов и соединялись не столько с тем, что группировались вокруг великого князя, сколько с областными землевладельцами. Между тем литовская боярская знать, наоборот, сбивалась по своим служебным отношениям к центру, около которого сосредоточивалось и ее землевладение, и все более и более сближаясь в центре и проникаясь общими интересами, консолидировалась в правительственный класс Литовско-Русского государства. В рядах этого класса нашли себе постоянное место католические бискупы Великого княжества – виленский, луцкий и берестейский, медницкий, или жмудский, киевский, для которых учреждены кафедры при Ягайле и Витовте.

Но все эти привилегии, полученные литовским боярством, внесли в недра Литовско-Русского государства национально-политический антагонизм между Литвою и подвластною ей Русью, антагонизм, который был причиною сильных внутренних потрясений этого государства после смерти Витовта, в 30-х и частью 40-х гг. XV в.

Литература

Любавский М. К. Литовско-русский сейм. М., 1900.