Текст книги "Домик на Юге"
Автор книги: Маша Трауб
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Ирина появилась на даче ближе к осени, когда Надя гадала, что делать с цветами на зиму – выкапывать или укрывать? Забор между участками муж так и не поставил. Заморозил строительство, как он выразился, а Надя не спросила почему. Она никогда не спрашивала почему, зачем. Раз муж решил, значит, так надо. Кристина с семейством давно перестали ездить, так что Наде отсутствие забора не мешало. Она шла закрывать на зиму старый дом, когда увидела Ирину, стоящую на условной разделительной черте между участками.
– Ой, – охнула Надя даже не от неожиданности, а от вида подруги. – Я не знала, что ты приехала.
– Да, только что… Забора нет, – сказала Ирина.
– Ты что там стоишь? Проходи, – засуетилась Надя. – А я тут дом закрываю.
– Да, уже холодно.
– Ты как себя чувствуешь? Как все прошло?
– Нормально. Спасибо.
Ирина говорила очень тихо. Наде приходилось прислушиваться. Да и разговор получался странным. Вроде как посторонние люди. Но Надежда все списала на последствия операции и плохое самочувствие соседки.
– А забор? – спросила Ирина.
– Что забор? – не поняла Надя.
– Не стали ставить. Почему?
– Не знаю. Ты же знаешь, я не вникаю. Может, до весны отложил.
– Он хочет мою бочку забрать и специально не ставит забор, чтобы потом не сносить, а огородить сразу весь участок, – проговорила Ирина спокойно. Даже не спросила, а констатировала.
– Ты с ума сошла? – возмутилась Надя. – Никто твою бочку не забирает. Как ты можешь так думать? Дай я лучше тебя обниму. Я так рада тебя видеть.
Она подошла к подруге и обняла. Та стояла столбом. Надя отшатнулась от странного ощущения – вместо правой груди у Ирины была мягкая пустота.
Надя бросила взгляд. Вроде бы все нормально.
– Груди нет, – сказала Ирина, как будто отвечая на вопрос, – пусто. Восстанавливать дорого. Да мне и не надо.
– Ой, Ирочка, ничего, все будет хорошо, – опять кинулась обниматься Надежда, но в последний момент просто взяла подругу за руку.
– Не будет. – Ирина повернулась и пошла в бочку.
Надя постояла во дворе, потом закрыла дом и вернулась к мужу. Он уже сидел в машине и ждал ее.
– Я Ирину видела, – сказала она мужу по дороге.
– И как она?
– По-моему, плохо. У нее, наверное, депрессия. И выглядит плохо. Операция тяжелая была.
Муж кивнул. Надя слушала радио, думала об Ирине.
– Скажи мне, – спросила она опять мужа, – а почему ты забор не стал ставить?
– Чтобы потом не сносить, – просто ответил муж.
– То есть ты уверен, что Ирина не отдаст долг и ты заберешь ее бочку?
– Во-первых, не я, а мы. Во-вторых, да, уверен. В-третьих, это абсолютно нормально, она знала, на что шла, и ничего в этом такого ужасного, как тебе представляется, нет. Люди машины, дачи продают, чтобы собрать на операцию. Она сделала то же самое.
– Но ведь… – заговорила было Надя и замолчала. Возразить было нечего.
Какое-то время ехали молча.
– И как ты собираешься ее из бочки выгонять? – спросила опять Надя.
– Никто никуда ее не выгонит. Вот увидишь, она сама съедет. Она не такая дура, как ты думаешь. В любом случае до весны есть время.
– А если она до весны долг отдаст?
– Значит, отдаст.
За зиму Ирина с Надей ни разу не созвонились. Надежда собиралась позвонить на Новый год – поздравить, но потом забегалась, забыла. Да и других забот было полно – сын женился. Надя не могла нарадоваться на обретенных родственников. Весной, на майские праздники, муж собирался пригласить их на дачу.
Сами они приехали в конце апреля. Надя вышла из машины и глубоко вдохнула. «Как же все хорошо!» – подумала она и тут же вспомнила про соседку. Настроение сразу испортилось. Она прошла на участок. «А ведь как бы было замечательно, если снести бочку и присоединить тот клочок. Участок был бы просто роскошным», – не могла не признать она. Признала и то, что муж опять оказался прав – Ирина за зиму долг так и не отдала. «Жаль, что так получилось», – подумала Надя, но думать о том, как она будет принимать на даче родителей невестки, ей нравилось больше.
Весь месяц прошел в дачных хлопотах – сажали траву, дозаказывали мебель. Надя почти не заходила в старый дом. И условную черту между участками так и не решилась переступить. Глупость, конечно, но Надя считала, что ведет себя порядочно. Зато муж давно зашел и все обмерил. Только иногда Надя спиной чувствовала, что на нее кто-то смотрит. Оглядывалась, надеясь, что приехала Ирина или даже Кристина с Женей…
Был май. Родственников успешно приняли, и не один раз. Надя переехала из города на дачу – обживаться. Муж ездил на работу.
Сначала она услышала голоса. Потом явно хлопнула дверь машины. Надя вскочила и побежала к старому дому. Увидела набитую вещами машину, уезжающую с участка.
– Ира, Ира, подожди! – поддавшись порыву, закричала Надя и замахала руками. А потом резко оборвала себя – а зачем она кричит? Странно, что Ирина так себя повела – могла бы зайти, сказать что-то. А муж, как всегда, оказался прав.
Надя зашла на участок соседки. Походила, постояла. Подергала старый умывальник. Ей очень хотелось зайти в бочку – посмотреть, как жила Ирина, но дверь была закрыта, а ключей у нее не было. Хотя странно – если они собрали вещи и уехали, то почему не оставили ключи?
Вечером приехал муж.
– Ты знаешь, – сказала Надя, как только он вышел из машины, – по-моему, соседи собрали вещи и уехали. Даже ничего не сказали. И ключи не оставили. Я только машину видела.
– Ключи у меня есть, – даже не удивился муж.
– Как есть? – опешила Надя.
– Еще осенью у нотариуса я их забрал. Да даже если бы не было. Там дверь на честном слове держится. А что?
– Нет, ничего. То есть ты хочешь сказать, что уже все? Бочка и тот участок наши?
– Надо еще бумаги оформить. Не в суд же подавать.
– Нет, нет, какой суд? – испугалась Надя.
Бумаги оформили – Надежда знала, что муж нанял специального человека, который этим занимался. Муж поставил красивый забор, огородив уже большой участок. Надо было сносить бочку вместе со старым домом. Муж отдал Наде ключи, чтобы та помогла разобрать и выбросить вещи, если что-то осталось.
Она зашла в бочку. Как ни странно, сооружение оказалось больше, чем представляла Надя. Шаткие фанерные перегородки разделяли две комнатки и крошечную кухню. А в остальном бочка была продолжением старого дома – пропахшие плесенью матрасы, грубо сколоченный шкаф, перевязанные узлами тюки с ненужными вещами. Надя постояла и вышла.
– Давай пока не будем сносить, – сказала она мужу.
– Давай, – вдруг согласился он, – я подсчитал, сколько нужно вложить… сейчас не буду. Лучше я утеплю веранду в новом доме, и с трубами надо разобраться.
Надежда выдохнула с облегчением.
Она была на даче одна, когда со стороны старого дома появилась Ирина. Надя увидела ее в окно и думала – выходить или сделать вид, что никого нет? Потом решила, что прятаться как-то странно, и вышла на крыльцо.
– Ирочка, ты как здесь? – спросила она. – Пойдем в дом, я кофе сварю. А я тебя, не поверишь, только сегодня вспоминала. Звонить собиралась, узнавать, как ты, – щебетала Надя, чтобы оттянуть неприятный разговор. Почему-то она сразу решила, что Ирина испортит ей настроение.
Та сняла плащ и села. Непроизвольным жестом поправила лямку бюстгальтера. Надя отвела взгляд, занявшись кофе.
– Как дела? – спросила она, потому что пауза затянулась. – Как Кристина?
– Я осталась на улице, – сказала Ирина.
– Что ты такое говоришь? На какой улице? – Надя повернулась и не уследила за кофе – пена поднялась и залила плиту.
– Не могу я с ними жить. С Кристиной поругалась. Она ведь хотела те деньги, которые вы дали, себе взять. На квартиру, на жизнь. Она меня уже похоронила. Считала, что операция – бессмысленная трата. Все равно я умру – годом раньше, годом позже. Да и врачи говорят, что нужны еще курсы. И на лекарства. И еще одна операция. Но никаких гарантий. Может, я не права? Наверное, надо было деньги ей отдать. Ведь как получилось – ни мне, ни ей. А я перед ней очень виновата. Заставила с умирающим отцом сидеть. А теперь вот я… со мной…
– Ира, что ты такое говоришь? – села на стул Надя. Она не знала, что сказать.
– Я знаю, что говорю. Я чего приехала… Можно мне в том старом доме дожить? Не волнуйся, недолго. Год максимум.
– Ира…
– Спроси у мужа, пожалуйста.
– Хорошо, конечно, спрошу, но я уверена, что ты преувеличиваешь.
– Ладно, я поеду. – Ирина встала. – Тогда позвони, пожалуйста.
– Хорошо, конечно.
Ирина уехала. Надя не находила себе места. Еле дождалась, когда муж вернется.
– Ирина приезжала, просила разрешения в доме пожить, – скороговоркой сказала она.
– Нет, – ответил муж.
Надя даже не стала спорить. Действительно, как она будет объяснять гостям, что за женщина живет на их участке? Да еще Кристина с мужем начнут ездить. А если сын с женой захотят приехать? Это же неудобно.
Надя все собиралась позвонить подруге, но так и не решилась. Потом она очень жалела, что не сказала сразу «нет». Ирина звонила ей через день – просила, уговаривала, умоляла. Звонили Кристина и ее муж Дима – обвиняли Надю в том, что она украла их дачу. Воспользовалась случаем и обманула больную женщину. Еще в суд грозились подать – доказывать, что Ирина не отдавала отчет в своих действиях. Вот ведь люди! Надя уже шарахалась от телефонных звонков, не брала трубку, отключала телефоны…
– Я так больше не могу, – пожаловалась она мужу.
– Давай, я с ней сам поговорю, – предложил он, – или человек специальный. У меня есть знакомый – он быстро с ними договорится.
– Нет, нет, что ты. Неудобно же, – сразу пошла на попятный Надя, – рано или поздно она поймет, что вопрос решен.
– А я тебя предупреждал – нечего соседей приваживать, потом не будешь знать, как отделаться.
– Да, ты прав. Вместо благодарности я еще виноватой осталась. Не пустила умирающую женщину в дом.
– Да прекрати себя изводить. Это всегда так. Ты палец дашь, они тебе руку откусят.
Ирина несколько раз приезжала. Надя не выходила из дома. Потом Ирина пропала. Надолго. Надя с облегчением выдохнула. Решила, что все. Отделались.
Ирина появилась через полгода. Звонила, стучала в дверь. Не уходила. Надя, глубоко вздохнув, вышла, сказала, что спала и не слышала стука в дверь. Тогда-то Ирина и предложила выкупить дом назад. Надя слушала и разглядывала бывшую подругу. Та хорошо выглядела. И вообще казалась другим человеком.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила Надя, не понимая, зачем спрашивает. Ей было наплевать на то, как себя чувствует Ирина. Надя ее уже ненавидела. Да и все их семейство.
– Хорошо, – ответила Ирина, – правда, хорошо. Знаешь, операция помогла. Кристинка с мужем развелась. Все хорошо – она работает, я работаю. Ушла из поликлиники в медицинский центр. Мы можем выкупить дом. Только не сразу. В рассрочку.
Надя кивала, улыбалась, но ей было неприятно. Когда у соседки все было плохо, то она могла ее жалеть, а сейчас не знала, что должна чувствовать. Точно не радость.
– Нет, Ира, это наш участок. На законных основаниях. И пожалуйста, не приезжай больше и не звони. Я очень за тебя рада, но это было твое решение. Мы пошли тебе навстречу.
– Дай Бог тебе здоровья, Надя, – сказала Ирина, поднимаясь. – Дай Бог.
И сказала так страшно… Как будто что-то имела в виду.
У Нади началась бессонница. Она боялась, что соседка накаркала. Больше она Ирину не видела и не слышала. Бочку муж снес раньше, чем собирался. Исключил повод для обсуждения. Но Надя, что бы она ни делала – полола ли грядки, сажала ли цветы, собирала ли малину, – чувствовала спиной взгляд. Хотя смотреть из-за глухого забора на нее было некому.
Однажды она повернулась и увидела собаку. Собака стояла и смотрела на нее. Потом подняла лапу и нагадила на куст астр.
– А ну пошла вон отсюда! – швырнула она в псину кусок земли. – Откуда пробралась?
Собака спокойно опустила лапу, убежала к забору и исчезла.
«Умный еврей»
От: Евгения Дубова
Кому: Дмитрию Терентьеву
«Есть идея сделать журнал. Подробности при встрече. Завтра в 17».
От: Дмитрия Терентьева
Кому: Евгению Дубову
«Не знаю, как-то все это мутно. Не понравился мне твой коммерческий. Суетливый. Из него МБА так и прет. Какие, на хрен, фокус-группы, когда бабки еще не пришли? Я, конечно, понимаю, что он единственный из нас умеет рисовать в Экселе. Кстати, когда обещают бабки? Жена хочет с ребенком в пансионат на месяц. Задолбалась готовить».
От: Евгения Дубова
Кому: Дмитрию Терентьеву
«Нормальный он директор. Активный. Эмбэашмэмбэа. Он долбает инвестора, вот и пусть долбает. Инвестор говорит, что деньги ушли. Когда придут – неизвестно. Вроде скоро. Надо пилот делать. Посмотри, что получается с пополосником. Рубрикатор обсуждается. А в какой пансионат? Слушай, у тебя есть связь с Ковалевским? Надо бы ему текст заказать про спорт».
От: Дмитрия Терентьева
Кому: Евгению Дубову
«Проверял карточку – пусто. А жаль. Видел Ковалевского вчера в редакции – лежал лицом в ковролине. На удар по печени не среагировал. Позвонил ему сегодня. Олимпиец спал. Оставил ему сообщение через маму. Жду».
От: Анны Шварц
Кому: Евгению Дубову
«Женя, буду целый день на телефоне. Позвони мне. Есть что обсудить. Целую.
Зы: не могу придумать тему. Сори. Кстати, ты что, собираешься брать эту истеричку Шилову? Я же с ней работала. Очень не советую. И тексты у нее так, никакие. Я тебя предупредила. Кстати, она беременная».
От: Дмитрия Терентьева
Кому: Евгению Дубову
«Говорил с Шиловой. Она не беременная и беременеть в ближайшее время не собирается. Ей можно какой-нибудь портрэт заказать. Политический. Пусть слабает. Просит неделю. Проверял карточку – бабок по-прежнему нет. А надо. Кстати, твой коммерческий охренел, что ли? Секретарше он собирается платить тыщу двести? А пишущим восемьсот??? Гони его в секретарши!»
От: Анны Шварц
Кому: Евгению Дубову
«Женечка, ты, конечно, главный. Тебе решать. Шиловой ты текст заказал, а мне – нет. И сколько ты ей платить собираешься, интересно? В общем, я уезжаю в Финляндию покупать собаку. Вернусь – позвоню».
От: Евгения Дубова
Кому: Анне Шварц
«А поближе собак не дают?»
От: Дмитрия Терентьева
Кому: Евгению Дубову
«По твоей просьбе связался с драматургом Ильиным. Легче говорить с 243 шварцами, ковалевскими и получить визу в Туркмению, чем договориться с одним драматургом. В соответствии с отвратительной традицией, давно сделавшей меня антисемитом, он на предложение написать текст 30 минут задавал вопросы следующего содержания:
– кто он в штатном расписании?
– сколько ему положено по штатному расписанию?
– сколько положено мне по штатному расписанию?
– сколько положено тебе по штатному расписанию?
И не вру ли я, отвечая на все вопросы, включая два последних, «не знаю».
Зная этого драматурга, уверен – без ответов на вопрос о бабле он не ударит пальцем о палец.
Сегодня меня ждет ковалевская мама, чтобы передать дискету с текстом. Ковалевский, оторвав морду от ковролина, что-то насобачил и опять уснул мертвецким сном. Посмотрю. Вот, бля, мне бы его печень».
Кому: Евгению Дубову
От: Анны Шварц
«Женечка, я в Москве. Щенок – прелесть какая-то. Кстати, видела тут твою Шилову. Она говорит, что у вас ни хрена не получится, потому что инвестор – хрен знает кто. Звони.
Зы: могу написать про собак. Такой репорт из Финляндии. Целу».
Кому: Дмитрию Терентьеву
От: Евгения Дубова
«Приаттачиваю тебе для просмотра план помещения, который подыскал мой коммерческий. Там пока в стадии ремонта. Но обещают быстро закончить. Во всяком случае, решение надо принимать сейчас. Далековато, конечно. Но все, что ближе, – мы не потянем».
Кому: Евгению Дубову
От: Дмитрия Терентьева
«Пусть твоя секретарша со знанием Экселя сама прется на эту „Бауманскую“. Ох…л, что ли? Кстати, проверял карту – бабок нет. Возникает закономерный вопрос – когда будут? Слушай, я тут встречался с Лилькой Щукиной. По ее просьбе присылаю тексты. Хочет писать. Я ей пообещал сто пятьдесят уе за колонку. Глянь. А вообще – как оно?»
Кому: Дмитрию Терентьеву
От: Евгения Дубова
«Проблемы с арт-директором. Ты его знаешь – Френкель. Сначала был в истерике. Сидели, обсуждали пожелания инвестора. Последний сказал, что иллюстрации у нас депрессивные, а художник – обкуренный. Потом пришел Ковалевский и увел Френкеля. Два дня не могу дозвониться. У тебя нет связи с нашим спортсменом? Он все-таки гений. Вестибулярный аппарат, как у Елены Исинбаевой. На ногах еле стоял, зато водку разливал… Рука не дрогнула. Про Щукину – подумаем. Богадельня…»
Кому: Евгению Дубову
От: Дмитрия Терентьева
«Разговаривал с ковалевской мамой. Она сказала, что он приходил, поел, сменил рубашку, бросил носки и ушел. Был один. Про Френкеля она ничего не знает. Обещала передать, что мы его ищем. А тебе бабки пришли?»
Кому: Дмитрию Терентьеву
От: Евгения Дубова
«Вариант с помещением на „Бауманской“ отпал. С коммерческим разговаривал то ли гэбэшник, то ли еще кто. Спрашивал, кто инвестор, что за журнал. Тот перепугался и отказался. Инвестор пообещал прислать бумажку, которую можно показать в банке. Френкель нашелся. Пьяный. Сказал, что будет работать только после 50-процентной предоплаты. Как семейство?»
Кому: Евгению Дубову
От: Дмитрия Терентьева
«Семья вернулась. Давай я в командировку уеду? Варианты – Иран, Ирак, Северный Кавказ. Короче, подальше и подольше. В Иране, я узнавал, визу на неделю дают прямо в аэропорту при наличии обратного билета. Демократия… Например, я еду и пишу о том, как ребята готовятся к войне. Или война идет полным ходом. Или не идет. Если твой инвестор не знает про Иран, то можно поехать маршрутом Печорина на Кавказ. Печорина он знает?»
Кому: Евгению Дубову
От: Анны Шварц
«Женечка, ты, конечно, сволочь. Ты считаешь, что я не могу быть редактором отдела? Твой Терентьев может, а я нет? Да его в Москве не будет. Будет мотаться по командировкам. А работу кто будет делать? И вообще, он задолбал уже всех со своим Ираном и Кавказом. Кстати, эта Шилова всем рассказывает, что у вас нет ни помещения, ни бабок.
Зы: Ковалевский передает тебе привет. Видела его на днях в редакции. Лежал лицом в диване».
Кому: Дмитрию Терентьеву
От: Евгения Дубова
«Уезжаем с коммерческим на переговоры с инвестором. Приеду – дам знать».
Кому: Дмитрию Терентьеву
От: Евгения Дубова
«Приехали. Им вроде все нравится. Место – офигительное. Спа-отель. Для пенсионеров. Нас с коммерческим там за голубых приняли. Мы все время вместе ходили. На ужин приперлись, как два идиота, в галстуках и костюмах, а они все – в летних брюках и рубашках навыпуск. Концепцию обсудили. Рубрики утвердили. Главные претензии – к иллюстрациям».
Кому: Евгению Дубову
От: Дмитрия Терентьева
«А бабки?»
Кому: Дмитрию Терентьеву
От: Евгения Дубова
«Сказал, что выслал. Через Азию почему-то. Они там застряли и вернулись. Выслали опять. Дали бумажки для подтверждения. Коммерческий поехал с ними к арендаторам. Там вышли братки и сказали, что эти бумажки он может засунуть себе куда надо. Коммерческий сказал, что если что – через суд. Бумажки же есть. А братки сказали, что до суда он не доживет. С засунутыми в одно место бумажками похоронят».
Кому: Евгению Дубову
От: Френкеля
«Уважаемый Евгений. Считаю нужным довести до вашего сведения, что в сложившихся обстоятельствах я имею все основания прекратить работу над проектом. Учитывая тот факт, что проделанная мной работа отняла время и моральные силы, смею рассчитывать на 25-процентную оплату моего, хоть и не принятого, труда. Хочу заметить, что предложенные мной иллюстрации выполнены в лучших традициях (периода 50-60-х годов) такого уважаемого издания, как „Нью-йоркер“. Остается только сожалеть, что ни вы, ни инвестор этого не понимаете. С уважением, Френкель».
Кому: Евгению Дубову
От: Дмитрия Терентьева
«Видел Френкеля с Ковалевским и Анькой Шварц. Пили».
Кому: Евгению Дубову
От: Анны Шварц
«Женечка, ты, конечно, главный и тебе решать. Но с Френкелем ты зря. Он – прелесть. Кстати, если будешь его искать, то он у меня. Гуляет с Максиком. Кстати, интересовался, когда будут деньги. Сам он тебе звонить не хочет. Сам понимаешь. Поэтому ответь на мой адрес. Целу.
Зы: Твоя Шилова говорит, что инвестор вас кинул. Это правда?»
Кому: Евгению Дубову
От: Дмитрия Терентьева
«Бабки!!!!!!!!!!»
Кому: Дмитрию Терентьеву
От: Евгения Дубова
«Написал вместе с коммерческим ультимативное послание инвестору с вопросами о судьбе проекта. Ждем ответа. Приаттачиваю копию. А что за Максик у Аньки Шварц?»
Кому: Евгению Дубову
От: Дмитрия Терентьева
«Опять проверял карточку. Пусто. Максик – кобель. В прямом смысле. Не мужик, собака. В прямом смысле».
Кому: Евгению Дубову
От: Анны Шварц
«Женечка, Френкель согласен переделать иллюстрации. Только он хочет, чтобы ты его попросил. Писать пока не могу – болею. Ковалевский с Терентьевым приезжали в четыре утра. Пили коньяк до девяти. Ковалевский даже погулял с Максиком. Френкель уже не мог. Кстати, если будешь искать Ковалевского – он у меня. Целу».
Кому: Дмитрию Терентьеву, Анне Шварц
От: Евгения Дубова
«Дорогие соратники. Спешу сообщить о результатах переписки коммерческого с инвестором. Последний клянется, что выслал бабки за два месяца. Они опять вернулись назад по причине того, что вы неправильно указали номера счетов или перепутали написание фамилий. Просьба срочно все перепроверить!!!»
Кому: Евгению Дубову
От: Анны Шварц
«Женечка. Ковалевский действительно неправильно написал фамилию, а Френкель говорит, что все указал правильно. Кстати, Димка Терентьев вместе с Ковалевским написали совершенно замечательный рассказ. Там про грузинскую футбольную команду. Главный герой – нападающий Шенгелая, у которого есть лабрадор. Лабрадор, кстати, говорящий. Он матчи Шенгелаи комментирует. Френкель рассказ проиллюстрировал. Собачку замечательную нарисовал. С грузинским профилем. Лохматую и немытую, как Ковалевский. И с глазами такими… как у Френкеля. Приаттачиваю. Я читала – плакала. Может, ты найдешь рассказику место в журнале?
Зы: если будешь их искать – пиши на мой адрес. Я по-прежнему болею. Писать не могу».
Кому: Евгению Дубову
От: Дмитрия Терентьева
«Я у Лильки Щукиной. Пиши на адрес [email protected]. Пора завести новый мейл – babok net».
Кому: Анне Шварц
От: Евгения Дубова
«Передай Ковалевскому, что он написал про другую Олимпиаду. Нам нужна Сочинская, а он написал про гору Олимп».
Кому: Евгению Дубову
От: Анны Шварц
«Ковалевский ушел гулять с Максиком и не вернулся. Ковалевская мама говорит, что Максик у нее. Я сказала ей про Олимпиаду. Она обещала передать. Френкель в депрессии. Рисует собак. Ждет твоего звонка».
Кому: Лилии Щукиной
От: Евгения Дубова
«Лиля, привет! Как поживаешь? Передай, пожалуйста, Димке, чтобы он со мной связался. Срочно».
Кому: Евгению Дубову
От: Лилии Щукиной
«Алкоголики!»
Кому: Евгению Дубову
От: Дмитрия Терентьева
«Слушай, у тебя нет телефона доктора? Нормального. Все болит. Давление скачет. Теперь по делу. Я считаю, что прежде всего надо определиться с миссией журнала. Вижу, как при этих словах подпрыгивает Френкель и наливает водку Ковалевский. Но я серьезно. Я считаю, что название „Без штампов“ не пройдет. Проверял на Лильке и Аньке. Они его читают „Без штанов“, хотя Френкель экспериментировал со шрифтами. Название „Русская панорама“ тоже отпадает, достаточно будет взглянуть в поминальник. Сплошь русские люди – Ильи Исааковичи и Анны Давыдовны. „Новый стандарт“ понравился всем, кроме Ковалевского. Он считает, что нужно взять все лучшее от панорамы и стандарта и получится милое его сердцу название. Короче, выбухав бутылку водки, евреи пришли к выводу, что журнал нужно назвать „Без границ“. Ковалевский воздержался. Он хочет работать в журнале „Ной“ и утверждает, что сейчас кто-то делает журнал „Умный еврей“.
Кому: Евгению Дубову
От: Дмитрия Терентьева
«Френкель, как ты просил, под моим присмотром рисовал название „Окончательные выводы“. Я вышел на пять минут купить сигарет. Френкель написал „Околоплодные воды“ и отказывается переделывать. Ты бы ему позвонил. Анька поит его активированным углем и аспирином. Мы с Лилькой передумали насчет Печорина и решили взяться за Пушкина с Эрзрумом. Как тебе? Ковалевский на связь не выходил?»
Кому: Евгению Дубову
От: Анны Шварц
«Женечка, привет. У меня назрели соображения по журналу – надо искать новых, незатасканных людей. „Вечных“ героев нашего времени. Долой уродов из телевизора! Хочешь, я их найду? Кстати, ты не мог бы заехать к ковалевской маме и забрать моего Максика? Френкель не может – у него машины нет, Ковалевский отравился водкой, а у Димки – аллергия. Ты посмотри по ситуации. Если он не захочет возвращаться, то не надо.
Зы: Люблю тебя, хоть Валентинов день уже закончился. Целу».
Кому: Анне Шварц
От: Евгения Дубова
«Водкой отравиться нельзя. По определению. Я не понял, кто не захочет возвращаться? Максик? Идите вы все…»
Кому: Евгению Дубову
От: Дмитрия Терентьева
«Есть соображения насчет репортажа. Тема должна быть не от балды или случайного географического везения автора, который поехал в отпуск на Каймановы острова или в Солотчу. Нужно писать про то, что если не горит, то захватывающе тлеет. Не нужно чураться Подмосковья, Всеволожска, Крыжополя. Френкель нарисовал бастующих евреев и грузин на заводе „Форд“. Перерисовывать отказывается. Ты бы ему позвонил. Ковалевская мама сказала, что наш спортсмен уехал с Лилькой в Сочи писать про Олимпиаду».
Кому: Евгению Дубову
От: Лилии Щукиной
«Женя, пишу я, потому что Ковалевский сам не может. Он не хочет писать про Олимпиаду, а хочет про то, что мы вышли в финал чемпионата мира и выиграли. Я не знаю, кто это „мы“, но он сказал, что ты поймешь. Еще он спрашивает про какого-то Максика. С уважением, Лилия».
Кому: Евгению Дубову
От: Дмитрия Терентьева
«Драматург Ильин согласен-таки писать текст. Спрашивает, ты будешь ставить с рожей или без? Правильно ли я сказал, что его рожа никому не сдалась?»
Кому: Евгению Дубову
От: Шиловой
«Женя, письмо твое оборвано на полуслове, но в целом мне с вами все понятно. Конечно, взаимопонимание – важнейшее дело, даже важнее всех талантов. В этом смысле, безусловно, хорош Дмитрий Терентьев – человек сложный, противоречивый, страшный обидчик женского пола, но такой… от него меня прямо в дрожь бросает. Шварц ваш все, что угодно, „занудит“ своими описаниями. И вообще, ты решил сдать напоследок все пароли и явки демократической журналистики? Стал большевиком-либералом и сражаешься до последней капли крови? Однако… От тебя не ожидала. Жесть. Вы же обещали, что в феврале будет пилот! Вот февраль – дальше только март будет. Сообщи, когда нужно будет писать текст. Обнимаю».
Кому: Дмитрию Терентьеву
От: Евгения Дубова
«Дорогой Матвеич! Поздравляю тебя с днем рождения! Желаю тебе не терять присутствия духа, ибо ты еще юн и полон сил. Целую в десны!!! Привет жене и детю!!! Тотальный шалом!!!»
Кому: Евгению Дубову
От: Дмитрия Терентьева
«Спасибо тебе за добрые пожелания. Хорошо, что ты есть. Твое существование как-то примиряет с общей абсурдностью, как бы сказать, бытия. Долго думал над тяготами выбора – уходить мне на работу в банк или делать с тобой журнал? Так ничего и не придумал. Вроде жить надо сегодняшним днем, то есть стремиться к нормальным заработкам (жена, дите). А вроде жить надо творчеством – то есть сочинять прозу и прочие тексты хуярить (Лилька, ох, Лилька). Твой дрюк Димон. Был тут у уролога. Молоденькая медсестричка смотрела на меня равнодушно и заботливо. Стареем, бля…»
Кому: Евгению Дубову
От: Анны Шварц
«Женя, это я – Френкель. Узнал от Димы Терентьева, что ты собираешься печатать в журнале драматурга Ильина. Это тот Ильин, про которого я думаю? Этот, мягко говоря, пидор?»
Кому: Евгению Дубову
От: Шиловой
«Видела Ковалевского. Хотела порасспросить его про ваш журнал. Он только улыбался, назвал меня сукой и попросил пятьсот рублей взаймы. Утверждал, что на собачью еду. Означает ли это, что у вас все движется?»
Кому: Евгению Дубову
От: Анны Шварц
«Женечка, Френкель пропал!
Зы: Ваша Шилова говорит, что вы забрали все переведенные инвестором бабки и попилили. Сука, да? Это, кстати, правда?»
Кому: Анне Шварц, Дмитрию Терентьеву, Лилии Щукиной
От: Евгения Дубова
«Уважаемые соратники! Согласно последним новостям от коммерческого, деньги всем будут перечислены после 20-го».
Кому: Евгению Дубову
От: Ильина
«Уважаемый Евгений. Меня, как драматурга, очень заинтересовала предложенная вами рубрика „Обыкновенная история“. Могу написать текст про поиски артефакта на Каймановых островах. Главный герой – журналист. Его похищают, запирают на яхте, где он встречается с переводчицей. Им дается месяц на поиски таинственного артефакта, который перевернет научный мир. Детектив, лав-стори, триллер – благодарный жанр. Как вам? Да, Дмитрий Терентьев, который со мной связывался от вашего имени, к моему сожалению, не владеет информацией по поводу следующих вопросов:
– кто я по штатному расписанию?
– сколько мне полагается по штатному расписанию?
– любопытно, сколько полагается этому антисемиту Терентьеву по штатному расписанию?
С уважением, Ильин».
Кому: Евгению Дубову
От: Дмитрия Терентьева
«Отстоял очередь перед банкоматом. Проверил два раза. Оба раза – пусто. Вопрос: инвестор – еврей?»
Кому: Дмитрию Терентьеву, Анне Шварц, Лилии Щукиной
От: Евгения Дубова
«Уважаемые соратники! Инвестору не нравится ни название, ни концепция. Я счел возможным сообщить ему от имени трудового коллектива, что мы уходим в неоплачиваемый отпуск до тех пор, пока не будут погашены долговые обязательства».
Кому: Евгению Дубову
От: Анны Шварц
«Забрала Максика от мамы Ковалевского. С Френкелем расстались. Половину рисунков он забрал, половина – у меня.
Зы: Позвони, пжста, Димке, пусть заберет у меня Ковалевского».
Кому: Евгению Дубову
От: Шиловой
«А я тебя предупреждала, что все это выглядит мутно…»
Кому: Евгению Дубову
От: Дмитрия Терентьева
«Загляну к тебе завтра. Если не увяжется Ковалевский, поговорим. И выпьем».
