Текст книги "Не могу иначе"

Автор книги: Маша Митина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

     Вот так в слезах её и обнаружила тётя, придя с работы. В тот день её как прорвало…Они говорили, говорили, жалели друг дружку и долго плакали. Две несчастные души, нечаянно попавшие в водоворот судьбы – вот они, плывут к своему берегу, а волна всё время отхлёстывает их назад, кувыркает, бьёт о камни, и не видно этому ни конца, ни края.

    Софи уже заснула и лишь во сне одиночно всхлипывала, а тётя всё гладила свою бедную, чувствительную девочку, и ничего на ум не приходило, как помочь ей. Ни сил, ни денег, ведь зарплаты только и хватало, чтобы выжить. Не в то время она родилась, не в то, хрупкая, нежная… барышня. Разве можно её здесь оставлять? Нужно срочно переправить её обратно. И она сделает это, во чтобы то ни стало. Сегодня же напишет письмо Струеву. Давно он просил обращаться – если что, он всегда поможет. За себя не попросила бы никогда, но ради Софи она сделает всё.

       Наверное, так бывало у всех, вчера всё казалось таким безысходным, а утром случается хорошая погода, и проблемы немного отходят, пропуская вперёд немного тёплой радости, которая растапливает замёрзшую душу, и ты понимаешь, что всё не так уж и плохо, и улыбаешься навстречу новому дню. Так было и у Софи.

-Grand gel et soleil, oh, merveille!

Tu dors toujours, charmante amie __

il est temps, belle, eveille-toi :

ouvre tes yeux, indolemment fermes,

cours au-devant de l'aurore des neiges,

apparais etoile du Nord !

-Замечательно, а теперь всё то же по-русски. Давай, давай, повторяй за мной: «Мороз и солнце; день чудесный!

Еще ты дремлешь, друг прелестный

Пора, красавица, проснись….

-Всё-таки Пушкин – великий русский поэт. Дорогая, и ты тоже русская. А теперь пойдём гулять. Посмотри, какая замечательная погода…

     В этот день Софи в первый раз гуляла по Ленинграду. Дедушка очень любил этот город и часто рассказывал, как замечательно они жили в России. Раньше они жили в большом доме на Малом проспекте. А сейчас в маленькой холодной комнатушке в комуналке. Правда, не предмет мечтаний? А ещё так холодно… Она совсем замёрзла, ног совсем не чувствовала.

– Ой, да ты ж совсем замёрзла. Ну, что же мне с такой неженкой делать?

Еле до дома дошли. Софи залезла под одеяло и уснула, да так долго спала, что тётя заволновалась, пощупала лоб – горячий, и дыхание частое-частое.

Хотела было позвать Николая, да его дома не оказалось.

-Вот так погуляли. Горе моё луковое…

Давай её будить, да растирать. Какая же она маленькая, худенькая – словом, совсем ещё ребёнок. Напоила её липовым чаем.

    Николай пришёл поздно, сбегал в аптеку и сидел потом с ней пока температура не начала спадать. А потом сбегал куда-то и принёс мандаринов. Софи улыбнулась и тихонько дотронулась своими маленькими пальчиками до его руки, а он, в порыве какого-то необъяснимого самим им чувства, подхватил её пальчики и тихонько прижал к своим губам. А ведь до встречи с ней в жизни у него всё было так просто. Просто и понятно. А сейчас он чувствует себя виноватым…

   С Катериной у них всегда были очень хорошие, ровные отношения. Она вообще была очень лёгким человеком. Познакомились они ещё на третьем курсе и как-то сразу сдружились. Она познакомила его со своими друзьями, с родителями. И уже папа намекал, что пора, так сказать, скрепить их союз…

*****

    Болезнь уже почти совсем отступила, и Николай приходил всё реже. Тётя говорила: у него есть невеста. Та самая Катя. Хорошая девушка. Но, когда он со мной, вокруг становится как будто светлее, и хочется петь, а самое главное – хочется жить. Конечно, больно, когда он, такой красивый и нарядный, уходит к ней, а потом от него ещё долго пахнет её духами, но он всегда заглядывает проверить: всё ли у Софи в порядке.

Сегодня особенный день. Софи исполняется восемнадцать лет. Тётя достала из шкафа самые лучшие наряды, навертела на голове какие-то бумажки, но получилось прилично. У Софи волосы и так завиваются красивыми локонами. Она надела своё любимое, а тётя приколола брошь в виде букета незабудок. Это её подарок. Очень красиво. Николай заглянул и обомлел. Ей так понравился его восхищённый взгляд. Он смотрел на неё, не отрываясь, а она улыбалась и в тот момент была самой счастливой.

– Тётя, давайте пригласим Николая к нам на праздник. Это же можно устроить?

– Ну, конечно же. Николай, приходите к нам сегодня вечером. Мы с Софи будем очень рады.

Он запинался, такой милый , говорил, что придёт. Только немного припоздает, ведь нужно позаботиться о подарке.

Целый день мы готовили праздничный ужин, потом сервировали, и, наконец, всё было готово. Я вертелась у зеркала. Мои кудряшки заметно отросли, и теперь вот какая замечательная получилась причёска. Да и платье замечательно сидит на мне. В дверь постучали, и я со всех ног побежала открывать.

Николай пришёл в костюме, и сидел на нём он просто отлично. В руках он держал свёрток. И ещё он принёс патефон. Где взял – неизвестно. Сегодня у нас будет музыка. Настоящий праздник.

– С Днём рождения, красавица! – Я прижалась к нему. Наверное, не стоило этого делать, так как он сразу смутился.

– Спасибо, Николай, – сказала я по-русски. Отчего он улыбнулся, и напряжение сошло на нет.

Весь вечер мы весело болтали обо всём. Где-то он догадывался сам, где– то переводила тётя. Потом включили патефон, и тётя объявила танцы. Мне очень хотелось, чтобы музыка никогда не кончалась. В его руках я чувствовала себя принцессой на балу. Мы выпили вина, и, видимо, оно ударило нам в голову. Он меня поцеловал.

Софи.

Я испугалась. Нет, не самого поцелуя. Мне стало страшно своих чувств. Слишком ярко я почувствовала, мне совершенно не хотелось останавливаться. Благо, тётя вышла на кухню за чайником.

– Ты сводишь меня с ума, – сказал он очень тихо, думая, что я всё равно не понимаю. А я почувствовала, что он признаётся, что чувствует то же, что и я. Ведь глаза не могут врать, а в них я видела себя. Тётя пришла, и я сразу почувствовала её тревогу. Она как-то слишком уж выразительно на нас посмотрела, видимо лихорадочный блеск в глазах выдавал нас с потрохами, но потом взяла себя в руки – что ей ещё оставалось делать…

– Ну, что же … Пойдёмте пить чай? – тётя поставила чайные приборы и торт посредине.

Мы расселись за стол, но некоторая неловкость всё же сохранилась. Николай сидел напротив меня и смотрел так, как будто видит впервые, и сейчас хочет рассмотреть и побольше запомнить.

Тётя старалась поддерживать светскую беседу, и у неё в общем это получалось, но Николай отвечал не заинтересованно, а взгляд его всё время возвращался ко мне, скользил по губам, и от этого они становились горячими, и их хотелось всё время облизывать.

Время было уже позднее. Николай засобирался домой. Когда он был уже у порога, наши глаза вдруг встретились… И тут уже не нужно было слов…

*****

Как быть, если ты любишь девушку, или, скорее, думаешь, что любишь, а потом на тебя нахлынет такое чувство, что всё, что ты раньше чувствовал, ни в какое сравнение не идёт с тем, что ты чувствовал ранее. Тебя переполняют новые ощущения, они настолько тебя поглощают, что ты понимаешь, сам себе ты уже не принадлежишь, и контролировать себя не можешь, а, точнее сказать, бороться с самим собой совершенно бесполезно, и ты точно знаешь, что оно всё равно вырвется, потому что ты хочешь этого больше всего на свете. Я пытался жить, как раньше, ходил на работу, встречался с Катериной, но эта жизнь – она была ненастоящей, как будто это был вовсе не я, а я хотел оказаться там, у моей маленькой Софи.

В конце-концов я взял себя в руки и запретил себе думать о ней, всё время пропадал на работе, брал на себя ночные дежурства и порой сутками не появлялся дома. Конечно же, Катерина не могла не заметить во мне перемен, но списывала всё на трудоголизм и ещё больше обо мне заботилась. Она такая нежная, добрая девушка, как ей сказать, что все эти годы я ошибался, что это была не любовь, что я никогда её не любил. Недавно она даже уже сказала, что родственники не прочь весной сыграть свадьбу, и я ведь чувствовал, как ей неудобно мне говорить про это, ведь наверняка все ждут, когда же я наконец сподоблюсь сделать это чёртово предложение, но я промолчал и опять сделал ей больно…

Всё случилось на Дне рождения Василия Степановича, моего будущего тестя. Отмечали с размахом в «Метрополе». Было много народа. Нас с Катериной посадили по левую руку. И вот, в один момент пришло время нашего поздравления. Он просто наклонился ко мне и сказал, что сейчас самое время объявить о нашем решении, типа давай порадуй старика. Катерина побледнела, она смотрела на меня, извиняясь, но было уже поздно – все ждали… Не знаю уж, как складно я сказал – в общем никто на это не обратил внимание. Все уже, изрядно подвыпившие, поздравляли и нас и родителей. И Катя радовалась, по крайней мере выглядела совершенно счастливой.

На следующий день Катерина объяснила, зачем нужна была спешка. Василий Степанович выхлопотал квартиру. Нужно было действовать быстро. Нас зарегистрировали на следующий день.

Всё было, как в нелепом сне. Поздравления, подарки, приготовления к свадьбе. Все носились счастливые, и я один казался себе лишним на этом празднике жизни. Договорились, что до свадьбы я пока буду жить у себя.

*****

Софи

За окном весна, а у меня внутри всё застыло. Николай оставил меня. Тётя старается меня всячески поддержать. Теперь нам помогает её друг. Он занимает какую-то важную должность, и наше положение поменялось, мы стали лучше питаться, и ожидается, что в скором времени должны переехать в новую квартиру. Я знаю, что ей неприятно его общество, но она терпит  ради меня, говорит, что он сможет помочь. В общем, он неплохой человек, и у них какая-то своя история, тётя со мной не делилась, в общем, теперь он нас опекает. Сегодня мы собрались в театр. Мы вышли к парадному подъезду, ожидая машину, и  тут я почувствовала на себе его взгляд. Он смотрел украдкой из-за занавески. Я тоже позволила себе глянуть на него, но он тут же отошёл от окна.

    А я, как мне казалось, смотрела прямо на него. И душа моя негодовала. Зачем он бегает от меня, почему не позволяет себе быть счастливым? В тот момент во мне, как будто вспыхнул уголёк и разгорелся, я хотела бежать к нему, захотелось заглянуть в его глаза, мне тогда казалось, что я всё сразу пойму. Уже было взметнулась, но на встречу нам шла Катя, она приветливо нам улыбалась.

– Здравствуйте, Елизавета Фёдоровна, Софочка!– она щебетала, как воробей, огонь во мне во всю горел, и её милые речи сильно раздражали,– дело в том, что у Николая совсем нет родственников, а у нас свадьба. Неудобно, если с его стороны совсем никого не будет. Да, друзья, коллеги, но это совсем другое дело, а вы ему, как родные, он всегда с такой теплотой о вас рассказывает.

Мы с Николаем будем очень рады, если вы придёте. Ведь вы же ему не откажете?– всё это она говорила с таким открытым лицом, что сомнений не было – всё это она говорила искренне. Тётя посмотрела на меня. Не знаю, как я выглядела в этот момент, наверное, всё же не очень хорошо, потому что тётя предусмотрительно придержала меня за локоть.

– Что случилось? Вам плохо Софи?

– Нет, нет, не беспокойтесь, Катенька, просто девочка засиделась дома. Вот на свежем воздухе голова и закружилась. Не переживайте, идите к своему жениху, он, верно, ждёт вас, вон уже в окно выглядывает, – Николай и правда высунулся из окна, – видимо, не мог понять, что там у нас происходит.

– Обязательно приходите. Отказов я не приму. Может, я всё-таки её осмотрю? – эта девушка решила меня доканать… Благо, тётя рядом.

– Нет, нет, мы справимся сами, – и, когда та, наконец, уже ушла, тётя крепко прижала меня к себе. Я не смогла поднять глаз, но уверена, что он видел, как мне больно…

Хорошо, что машина Струева как раз за нами подъехала. В театре мне было не до чего, и я была рада наконец вернуться домой. Я старалась сделать вид, что со мной всё в порядке, но внутри меня была такая пустота, что, наверное, плохо удавалось.

Не знаю, как моё состояние тётя объяснила Василию Степановичу, но он объявил, чтобы мы собирались, потому как выходные мы проведём на даче. Он всегда быстро решает все проблемы.

Дача Струева представляла собой бревенчатый сруб в русском стиле. Просто и со вкусом. К сожалению, Василий Степанович вынужден был уехать, поэтому нам ничего не оставалось, как пойти осматривать окрестности. Здесь было чудо как хорошо. Буйство яркой зелени и прекрасные кусты сирени разных оттенков на время отодвинули проблемы и позволили мне наслаждаться жизнью. Я даже не заметила, как ушла довольно далеко от тёти, впереди уже было видно озеро. Я обернулась, чтобы позвать её, и тут я увидела Николая. Сначала я не поверила своим глазам, но потом наши глаза встретились.

– Софи? –он был очень впечатлён нашей неожиданной встречей. Он взял мою руку, как бы убедиться, что я действительно существую.

А я не могла ничего сказать в ответ. Я не была готова к этой встрече, и она сбила меня с толку. Внутри бушевала буря чувств. Мне хотелось сказать ему так много, но мысли не складывались в слова.

Его глаза смотрели как бы внутрь меня, и хотелось прижаться к нему и забыть обо всём.

– Софиии, – это звучало, как стон,– и он, поддаваясь порыву, стискивает меня в объятиях, буквально душит, зарывается в волосы,– я больше не могу,– он жадно целует меня, и я упиваюсь им. Мой, хоть ненадолго, мой. Я боюсь пошевелиться, как будто это сон, и он сейчас растворится. Но нет, он из плоти и крови, и он такой тяжёлый. Боже, что мы творим…

Почти одновременно с разных сторон слышим, как нас зовут, и вдруг мы как будто пробуждаемся ото сна, и здесь в этой реальности нам нет места, но оторваться друга от друга трудно. Я иду на зов тёти.

Что я творю… Мне должно быть стыдно, но нет, ни капли стыда, и я как будто оживаю, буквально каждой своей клеточкой я ощущаю природу, теперь ощущения ярче, вокруг божественный аромат сирени, и он мой и опять где-то рядом. Я улыбаюсь. Чему? Себе. Мне нравится быть живой.

А я, как мне казалось, смотрела прямо на него. И душа моя негодовала. Зачем он бегает от меня, почему не позволяет себе быть счастливым? В тот момент во мне, как будто вспыхнул уголёк и разгорелся, я хотела бежать к нему, захотелось заглянуть в его глаза, мне тогда казалось, что я всё сразу пойму. Уже было взметнулась, но на встречу нам шла Катя, она приветливо нам улыбалась.

– Здравствуйте, Елизавета Фёдоровна, Софочка!– она щебетала, как воробей, огонь во мне во всю горел, и её милые речи сильно раздражали,– дело в том, что у Николая совсем нет родственников, а у нас свадьба. Неудобно если с его стороны совсем никого не будет. Да друзья, коллеги, но это совсем другое дело, а вы ему, как родные, он всегда с такой теплотой о вас рассказывает.

Мы с Николаем будем очень рады, если вы придёте. Ведь вы же ему не откажете?– всё это она говорила с таким открытым лицом, что сомнений не было всё это она говорила искренне. Тётя посмотрела на меня. Не знаю, как я выглядела в этот момент, наверное, всё же не очень хорошо, потому что тётя предусмотрительно придержала меня за локоть.

– Что случилось? Вам плохо Софи?

-Нет, нет, не беспокойтесь, Катенька, просто девочка засиделась дома. Вот на свежем воздухе голова и закружилась. Не переживайте, идите к своему жениху, он верно ждёт вас, вон уже в окно выглядывает, – Николай и правда высунулся из окна, видимо не мог понять, что там у нас происходит.

– Обязательно приходите. Отказов я не приму. Может я всё-таки её осмотрю? – эта девушка решила меня доканать… Благо тётя рядом.

– Нет, нет, мы справимся сами, – и когда та, наконец, уже ушла, тётя крепко прижала меня к себе. Я не смогла поднять глаз, но уверена, что он видел, как мне больно…

Хорошо, что машина Струева, как раз за нами подъехала.  В театре мне было не до чего, и я была рада, наконец вернутся домой. Я старалась сделать вид, что со мной всё в порядке, но внутри меня была такая пустота, что, наверное, плохо удавалось.

Не знаю, как моё состояние тётя объяснила Влаимиру Ивановичу, но он объявил, чтобы мы собирались, потому как выходные мы проведём  на даче. Он всегда быстро решает все проблемы.

Дача Струева представляла собой бревенчатый сруб в русском стиле. Просто и со вкусом. К сожалению, Владимир Иванович вынужден был уехать, поэтому нам ничего не оставалось, как пойти осматривать окрестности. Здесь было чудо, как хорошо. Буйство яркой зелени и прекрасные кусты сирени, разных оттенков, на время отодвинули проблемы и позволили мне наслаждаться жизнью. Я даже не заметила, как ушла довольно далеко от тёти, впереди уже было видно озеро. Я обернулась, чтобы позвать её, и тут я увидела Николая. Сначала я не поверила своим глазам, но потом наши глаза встретились.

– Софи? –он был очень впечатлён нашей неожиданной встречей. Он взял мою руку, как бы убедиться, что я действительно существую.

А я не могла ничего сказать в ответ. Я не была готова к этой встрече, и она сбила меня с толку. Внутри бушевала буря чувств. Мне хотелось сказать ему так много, но мысли не складывались в слова.

Его глаза смотрели, как бы внутрь меня, и хотелось прижаться к нему и забыть обо всём.

– Софиии, – это звучало, как стон,– и он поддаваясь порыву стискивает меня в объятиях, буквально душит, зарывается в волосы,– я больше не могу,– он жадно целует меня и я упиваюсь им. Мой хоть ненадолго мой. Я боюсь пошевелиться, как– будто это сон, и он сейчас раствориться. Но нет, он из плоти и крови, и он такой тяжёлый. Боже, что мы творим…

Почти одновременно с разных сторон слышим, как нас зовут и вдруг мы, как будто пробуждаемся ото сна, и здесь в этой реальности нам нет места, но оторваться друга от друга трудно. Я иду на зов тёти.

      Что я творю… Мне должно быть стыдно, но нет, ни капли стыда, и я , как будто оживаю, буквально каждой своей клеточкой я ощущаю природу, теперь ощущения ярче, вокруг божественный аромат сирени, и он мой, и опять где-то рядом. Я улыбаюсь. Чему? Себе. Мне нравится быть живой.

**********

     Какое жуткое чувство. Только что я целовал Софи, а теперь иду на зов своей невесты. Чувствую себя участником нелепого водевиля.

– Наконец-то я тебя нашла. Мама зовёт нас пить чай. Всё накрыли, а тебя нет. Ты ходил к озеру?

– Да, хотел посмотреть, – оглядываюсь назад, – может, пойти порыбачить?

– Ну, пойдём же… Нас уже, верно, ждут.

Мы как раз вовремя, помогаю вынести большой стол на веранду. Стеша, их домработница, разливает чай, и все усаживаются за большим столом. У ворот сигналит авто.

Степанида бежит открывать…

Приехал сосед Серго Вахтангович – мы с ним познакомились на юбилее у будущего тестя, очень приятный человек.

– Гамарджоба, дорогие соседи, прошу сегодня ко мне. Буду угощать. Вай! Какой шашлык замочил из молодого барашка! Всех приглашаю!

– Как устоять против ваших шашлыков? Обязательно будем. Вот только дождёмся Василия Степановича.

– Не приехал ещё? И Владимира Ивановича тоже ждут. Только от них. Все приходите.

Теперь всё сошлось. Вот, значит, почему она здесь… Его прямо холодный пот прошиб, когда он представил, как Софи будет видеть их с Катей, и что она про него подумает после сегодняшнего…

*****

Наконец, все собрались у Серго. Гостеприимный грузин встречал нас с восточным радушием. Катя очень удивилась, застав здесь Софи, но потом очень обрадовалась, познакомила её со своими родителями. Я удивлялся, как такое может быть… Она улыбалась, но сдержано, и, казалось, только я вижу в её глазах смятение. Потом все выпили вина – под знаменитое «Киндзмараули» разговоры пошли легче. Серго не сводил глаз с Софи – кажется, грузин тоже был покорён моей маленькой птичкой. Хотя, нет, не моей – в этом и вся проблема. А ведь он совсем не старый, и смело можно назвать его красивым мужчиной: статный, подтянутый. Я успокаивал себя, что вовсе не ревную, но то, как её тётя с одобрением посматривала за ним, меня откровенно бесило. А потом она ещё сказала, что Софи рада будет спеть, сейчас она занимается с педагогом и делает большие успехи. Та было смутилась, но всеобщее одобрение видимо придало ей уверенности, затем она коротко взглянула на меня, и я ободряюще кивнул ей в ответ. После этого она как будто воспряла духом, и перед нами происходила трансформация маленькой Софи в уверенную красивую девушку, она грациозно расправила плечи и запела... Я даже не представлял, что Софи так замечательно поёт. Она пела старинный русский романс «В лунном сиянье», и все за столом были сражены наповал – у девочки был несомненный талант. Конечно, с произношением не всё было гладко, но великолепный глубокий голос с лихвой искупал все погрешности. Елизавета Фёдоровна даже прослезилась на последних словах… Все выражали своё восхищение её талантом, а она искала глазами меня. А у меня не было слов, мне очень хотелось выкрасть её у них, увести туда, где она будет только моей, а вместо этого я смотрел, как Серго оказывает ей особые знаки внимания, которые несомненно будут иметь продолжение…

Серго вызвался всех провожать. По дороге обсыпал Софи комплиментами, и она ему улыбалась, а на меня смотрела только иногда и всегда взгляд был с оттенком грусти и только мы с ней знали его природу. Мы дошли до дачи, а они пошли дальше. Катя не хотела идти в дом, и мы сидели на веранде. И тут она выдала...

– Мне кажется, ты сегодня злился, когда Серго ухаживал за Софи. Почему? – а глаза опять такие чистые, она спрашивает без тени подоплёки…

Я лишь пожимаю плечами. Вот бы ей сейчас открыться, может это было бы и лучше… Но её влюблённый взгляд меня опять останавливает.

– Пошли в дом. Простудишься, – накрываю её плечи шалью. И тут мне на помощь приходит её мама.

– Очень извиняюсь, но уже поздно, вам Николай я постелила в кабинете.

*****

Вечерело. Вдруг поднялся ветер, казалось, как– будто стучат в окно, но в окне лишь темнота, это ветки скребут по стеклу и от этого немного жутковато.

Моё отношение к Николаю изменилось. Раньше я терзалась сомнениями, любит ли он меня … Теперь знаю– любит. Это принесло мне столько радости, я буквально воспарила над всей этой обыденностью, мне казалось, что теперь вообще нет ничего невозможного и всё мне по плечу, но как же жёстко было падать с этой высоты… Николай любит меня, но он терзается нашей любовью, в силу каких– то непреодолимых обстоятельств он не оставит Катю, да и я немного пообщавшись с ней уже не злюсь на неё, как это было раньше.

Среди ночи в кабинете раздаётся звонок. Тётя взволнована, ничего объяснить толком не может, только просит, как можно быстрее собраться, нам нужно срочно уехать. Очень быстро собираемся, во дворе нас уже ждёт водитель. Холодное, сырое почти утро, и страх в её глазах, напоминает мне арест моих родителей. От этого я цепенею, двигаюсь, но в замедленном темпе, тётя в машине обнимает меня и плачет. Как страшно жить.

Теперь тётя запретила говорить мне на французском. Вокруг очень много озлобленных людей, а Струев теперь не защитит – ему и самому требуется помощь. Она по-прежнему ходит на работу, но всё делает на автомате, как будто и не живёт вовсе. Николай вместе с Катей и её семьёй уехали, тётя сказала, их отправил Василий Степанович, пока всё не разрешится – весь Ленинградский обком подвергся тотальной чистке. Свадьбу отложили, в это время все затихли, залегли на дно и не высовывались без лишней нужды, а уж закатывать шикарный банкет в «Метрополе» – это уже было бы подобно самоубийству. В консерваторию меня не взяли, никакого прослушивания не было, просто сказали, что для меня это невозможно, тётя не стала вдаваться в подробности и объяснять мне, что к чему; впрочем, я и так всё поняла. Но, видимо, у моей зебры– жизни есть и белые полоски, и случай позволил мне устроиться на работу – здесь я могла петь и немного зарабатывать на жизнь.

В тот день я мыла окна и пела. Меня случайно заметила Варвара и устроила прослушивание в ресторане; с тех пор я работаю, получаю совсем немного, но очень рада и этому.

Однажды среди посетителей появился Серго Вахтангович. Понятно, что заведение явно не его уровня, и здесь он не случайно. С тех пор он всегда рядом, и я понимаю, что нужно что-то решать, но так хочется любви… хочу в последний раз увидеть Николая, просто посмотрю в его глаза, я, как зверь на закланье, жду, что вот-вот приедет мой спаситель и освободит меня... или нет…держусь за глупую мечту, как за соломинку.

Сегодня позвонили и сказали, что тётя в больнице, Серго Вахтангович мне очень помог, без него меня просто выперли и сказали ожидать. Но для него двери открылись, и нашлись объяснения. Тётя в операционной. У неё перитонит…

Несмотря на все попытки врачей, утром следующего дня она умерла. Серго Вахтангович и тут обо всём позаботился, для меня всё прошло как в тумане. Видя моё состояние, Серго хотел забрать меня к себе, но я отказалась, хотелось побыть одной и поплакать вволю. Соседи, которые меня всегда недолюбливали, в тяжёлый для меня момент были, как родные. Наверное, это черта всех русских – объединяться в тяжёлые моменты жизни. Когда все ушли, я думала сейчас же разреветься, но слёз почему-то уже не было, я просто лежала и думала про свою горькую долю и даже не заметила, как заснула.

Спала я очень долго: проснулась только следующим вечером. Мне говорили, что приезжал Серго Вахтангович, но я ничего не помнила. Вернулся Николай, он пришёл собрать свои вещи, но, узнав про нашу беду, остался, успокоив моего покровителя, что это реакция организма на стрессовую ситуацию.

Когда Николай постучал в комнату, открывать не хотелось – на меня напала какая-то апатия, но когда он позвал, я конечно же встала, но еле доплелась до двери. Когда я увидела его, руки сами потянулись к нему, и он крепко обнял меня.

– Софи, – он просто имя сказал, но так, что по телу прошла волна так, что я не могла ничего сказать, лишь вжималась в него, что есть силы. Мне не нужно было слов: его глаза, его руки сами говорили за него. Ну и что, что мы не сможем всегда быть вместе, сейчас, вот в этот момент он мой, только мой, и я потянулась к нему, на глазах были слёзы, губы жадно просили его, сейчас, в этот миг…

Из последних сил его разум пытался взбунтоваться, но я не отрываясь смотрела в его глаза, и постепенно наш разум сливался в единое сильное желание, и всё, чего мы хотели в этот момент – слиться ещё сильнее. Мы с такой силой обнимали друг друга, что у меня даже дыхание перехватило, но я боялась пошевелиться, боялась, что он очнётся и уйдёт…

– Я люблю тебя больше жизни, – не могла не сказать, но, видимо, зря, теперь он то ли испуганно, то ли просто измученно смотрит на меня, и я перехватываю его мысли, – Нет, нет, это всё потом, сейчас ты мой, мой, – последние слова я практически рычала, буквально выгрызая возможность любить, хотя бы на одну ночь почувствовать себя любимой и дарить ему свою любовь.

– Софи, моя Софи…– я чувствовала, что решение переступить эту

черту даётся ему очень болезненно, но я уже знала, что сегодня он уже никуда не уйдёт. Скала,которую он так старательно строил, рухнула, и теперь мы оба, стоя на коленях на полу, целуем, изучаем друг друга, позволяя то, чего так долго желали, со всей своей нерастраченной страстью забыться и любить, пусть даже в первый и последний раз, но всё успеть попробовать и запомнить, чтобы никогда не забыть.

Утро рассеяло туман… Он просто ушёл, так и не сказал ничего, а что тут скажешь? Как не крути всё неправильно. Вот такая неверная случилась у них любовь.

За мной приехал Серго Вахтангович, и теперь уже я согласилась ...

*****

      Ночь. Николай у стен родильного отделения. Всё случилось внезапно, они отдыхали в санатории в Шови, беременность Катерина переносила легко и когда папа устроил им путёвку она с удовольствием согласилась. Ещё посмеивались, что два врача, как-нибудь справятся если вдруг придётся принимать роды. Теперь уже совсем не смешно…Здесь всем без разницы, что он врач, в акушерское отделение его никогда не пустят. Поэтому он с утра нарезает круги около роддома и, наверное, уже седой от напряжения. Вот ещё привезли роженицу. Вокруг неё все суетятся, жена важного чиновника. Хотя меня тоже тестем жизнь не обидела, но со нами так не носятся. Но даже его внутрь не пускают, ух ты да это же сосед моего тестя.

– Здравствуй, дорогой! Вот так встреча. Ты как здесь очутился?

– Приехали на отдых. Катя рожает…– наверное очень вымученно это произнёс, потому что Серго очень удивился.

– Так чего ты такой грустный? Сейчас наши жёны нам наследников подарят, а ты грустишь, а?

– У неё преждевременные роды, с отслоением плаценты… – я уткнулся в колени и заплакал…

– Так, ты не переживай. Всё будет хорошо. У нас тут хорошие специалисты работают. Я сам узнавал, так что будь спокоен, всё обойдётся.

Он принёс бутылку вина, и мы выпили. Наверное, это, то что мне сейчас нужно было, потому что напряжение немного спало, а его поддержка оказалась, как нельзя кстати.

– Моя Софико вообще к врачам не ходила. Зачем говорит, а они вот сейчас ругаются, а как раньше наши бабушки рожали? Только бы сын родился. Георгий.

– Как вы женились на Софии Горянской?

-Тсс.. пришлось поправить ей документы. Я её к своей бабушке привёз. Тут все о ней заботились, маленькая, худая, кормили чуть ли не насильно, зато сейчас у нас вон какой живот, как дирижабль, богатыря мне родит…Он тоже раньше на свет появился, большой, тесно стало в животе.

Ближе к вечеру двери отворяются и мне сообщают, что пришлось сделать операцию кесарево сечения, жена в реанимации, но всё будет нормально, у него родилась девочка, 3кг. 200г.

Ничему в жизни я так не радовался, как рождению дочери. Вдруг вся моя жизнь разом обрела смысл.

– Ну вот, а ты переживал. Поздравляю дорогой! От души поздравляю!

-А как моя Софико? Ещё не родила?

– Мальчик . 3 кг 480г

– Это большой значит?

– Рост и вес согласно нормы.

– У меня сын– Георгий родился!!! Всем спасибо! Серго Вахтангович умеет благодарить!

Мы друг друга поздравляли так, что я вообще не помнил, как прошли последние два дня.

Потом тёща смеясь рассказывала, что, когда звонил сообщить им о рождении внучки, заплетающимся языком сообщил: «Катя родила сына. Милую мою девочку.» А они звонили потом узнавали, кого же именно родила их дочь.

Операцию Катя перенесла тяжело. Хорошо, что в палате она была вместе с Софи, когда детей приносили, она кормила и нашу дочку тоже.

В родильном отделении была медсестра, которая согласилась помогать нам с малышкой, ведь Кате ещё долго нельзя было поднимать тяжёлое, а девочка хорошо прибавляла в весе, вот нам и помогала Анна Ильинична, хотя она была ещё молодая, поэтому мы звали её просто Нюся, её Катюше тоже посоветовала Софи. Нюся была удивительная девушка и очень привязалась к малышке, поэтому когда мы предложили уехать с нами она с радостью согласилась.