Текст книги "Не могу иначе"
Автор книги: Маша Митина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
Уже вечером, когда Ильинична возилась на кухне, я всё-таки решилась спросить...
– Ильинична, а что у вас с дедом? – конечно же, я обо всём уже догадалась, но до конца всё-таки не могла в это поверить.
Прямо скажем, няню трудно застать врасплох, но тут, надо было видеть, она растерялась как девочка.
-А как ты догадалась?
– Да большого ума не надо. Ведёте себя как дети…
-Потому что не знали, как ты воспримешь. А ты, значит, не против?
Тут мне смешно так стало.– Ну чего же я буду против? Обоих вас очень люблю. Я только рада за вас.
Никита был весь в работе. Он уже придумал новую концепцию сайта и начал её разрабатывать. Мой любимый дед достал с чердака проектор, натянул простыню и крутил Егорке диафильмы. Егорке определённо нравится, да и дед вошёл в раж, мне всегда нравилось слушать, как он рассказывает, меняя голоса. Раз уж все при деле, я решила прогуляться в саду. Летними вечерами, когда заря только окрашивает горизонт так приятно побродить по саду. Сколько детских воспоминаний скрывают эти деревья. В детстве я лазила по ним, как обезьяна, вместе с Тимом. Ей вдруг до боли захотелось найти их лавку. Она была небольшая и почти полностью скрыта, так что сразу и не найдёшь. Надо же, вот она и достаточно крепкая…На ней вырезано ножом С+Т=? Наверное, с этого всё и началось.
-Софья!, – позвали меня из темноты. Я усмехнулась, прямо как в детстве.
– Тим.– Вдруг почувствовала его за спиной. Он подошёл ко мне слишком близко. Я слышала его дыхание...
– Ты пришла...
Его руки легли мне на плечи. Мне сразу стало так невыносимо жарко, что даже дыхание перехватило. И Тимофей, такой огромный, высился надо мной как шкаф.
-Софья, я так соскучился. Я думал, ты в Москве. Вышла замуж..
А когда увидел тебя у этого придурка, мне прям башню снесло…
-Тим, не надо. А то опять всё испортишь…
– Да не трясись ты так. Не трону я твоего Никиту. Просто посидим, как в детстве, помнишь?
Я с облегчением выдохнула. Рядом мой Тим. Сразу стало так тепло и хорошо на душе, как будто камень с души спал. Обняла его за руку.– Мой Тим.
– Опять верёвки из меня вьёшь…
Он взял мою ладонь, прижал к лицу– Ну, почему не я?
– Тим, ты мне больше, чем друг. Ты мне как брат…Но люблю я его, и мне нужно идти. Егорку пора укладывать.– Уже поднялась, но он вдруг резко притянул меня к себе и поцеловал...
– А теперь уходи…
Всё в душе перевернулось, и меня переехало самосвалом, причём с углями и всыпали прямо на меня. И я, не оборачиваясь, зашагала прочь, потому что сил не было обернуться…
Зачем он так? Всё было хорошо, и обязательно нужно было всё испортить... Ну вот, довёл-таки до слёз. Там, где-то за сараем бочка с водой. Пошла умылась…
На крыльце уже сидела Ильинична.
– Приходил?
– Да.
– Всё хорошо?
Кивнула ей. А у самой на душе так тоскливо. Отчего у меня всегда так: вроде ничего плохого не делала, а всё равно, как будто виновата.
Никита уже уложил Егора. Я тихонько подошла и поцеловала его…Моего маленького медвежонка.
На веранду уже вынесли самовар, и мы как раньше все сидели и пили чай. А потом мы с Никитой залезли в гамак и глядели на звёзды.
-В инете написали, сегодня звездопад, так что лови звезду.
И я поймала. Но желание не открою, потому что оно обязательно должно сбыться.
Утром, мы, как и собирались, выехали в город. Встали рано, так как после того, как Никита освободится, мы хотели ещё погулять по парку и покатать Егора на каруселях. В общем, он был очень рад нашей поездке. Мы подпевали магнитоле, Никита несколько раз ставил нам Ногу свело « Свинка-свинка, не молчи, свинка-свинка, покричи…» И мы, как три придурка, орали « ВВВииии, ввви….» Нам всем было так весело, что время поездки прошло совсем незаметно. И вот мы уже въезжаем в город. Видимо, ночью был небольшой дождь, потому что кое-где ещё стояли лужи, но сейчас погода была солнечная, что не могло нас не радовать. Офис мы нашли быстро, он располагался на втором этаже пекарни. На первом пекарня и очень уютный маленький магазинчик. Видимо, дела у них шли неплохо, потому рядом с магазинчиком раскинулось летнее кафе, и мне безумно захотелось попробовать свежей выпечки. Мы с Егоркой сделали заказ, а Никиту проводили наверх в офис. И да, мы просто наслаждались – готовили здесь божественно. А ещё запах… Здесь так вкусно пахло свежим хлебом, сдобой и корицей.
Когда Никита закончил с делами, познакомил меня с хозяином пекарни – Иваном. Все вместе мы немного поболтали, оказалось, что все три его брата заняты в бизнесе. Они недавно только начали этим заниматься, но уже у каждого своя пекарня. А началось всё с их бабушки. Она просто волшебно готовила, и это дало толчок к развитию их семейного бизнеса. Расставались мы практически друзьями, а я так восторгалась качеством выпечки, что Иван наложил нам с собой кучу вкусных багетов, кренделей и плюшек… Забросив пакет в машину, мы двинули в парк. Наш заскучавший ребёнок тут же воспрял, увидев киоск с мороженым, и потом понеслась душа в рай… Мы покатались по два раза на всех каруселях, прыгали на батуте и очень весело провели время на автодроме. Егорка был очень счастлив, когда меня называли его мамой. Было непривычно, но очень приятно. И тут я задумалась, что должна быть очень благодарна этой женщине, которая подарила мне такое счастье. Остаётся только догадываться, что у неё было в голове…
Мои размышления прервал звонок. Это Ильинична..
– Софья, вы ещё в городе? – голос у неё какой-то…это сильно пугает…
– Да, мы ещё здесь…Что случилось?– Никита, не отрываясь, смотрит на меня, а мне до чёртиков страшно…
-Мне только что позвонили с больницы. Деду плохо стало…с сердцем. Он в реанимации…Софья…приезжай скорее…
-Мы выезжаем. Не переживай. Я сейчас приеду…
В ответ только всхлипы. Да что ж такое…
Мы едем, как можно быстрее, но дорога кажется мне бесконечно долгой. Я про себя повторяю молитвы, которым в детстве учила меня няня. Я тогда посмеивалась над ней, а она обижалась. Но сейчас именно они пришли на ум. Вот так, в самые сложные жизненные моменты мы всегда приходим к богу, это как бы помогает уйти от безысходности. Егорка встревожен, он не понимает, что случилось, и я нежно глажу его по щёчке.
– Не плачь, – мой мальчик меня успокаивает. А я не плачу. Я медик и могу прогнозировать ситуацию…Единственное, чего я хочу – быстрее оказаться там и узнать, что всё не так критично...
Звоню в больницу, чтобы узнать куда именно его отвезли. Оказывается, он окончил приём больных и сам вызвал себе скорую. В этом он весь. Человек старой закалки. Его увезли в районный сосудистый центр, там квалифицированные специалисты и уж там-то ему помогут. У меня, как камень с души свалился. Всё время вспоминала слова деда о том, что маму в городе бы спасли… И вот слава богу он в специализированном реанимационном отделении.
Я поднимаюсь в ординаторскую. Да это вовсе не поселковая больница. Центр только в прошлом году открыли после ремонта, и он приятно удивлял новизной. Это уже не синие обшарпанные стены, а приятные пастельные оттенки. Меня встречает молодой доктор на бейдже– Лесновский Артур Сергеевич. Он уже знает, что я медик и обрисовывает ситуацию… И я с облегчением выдыхаю…Нет ну конечно хорошего мало, но врачи сделали всё что могли и сейчас всё что ему нужно– это покой.
-Наверное, я сейчас не должна это у вас спрашивать, но можно его увидеть. Мне важно…У меня кроме него никого нет. – И сразу осеклась…Теперь уже есть.
– Пойдёмте, – достаёт для меня белый халат, и мы подходим к реанимационному отделению. Одеваем бахилы, и он подводит меня к смотровому окну. Там на кровати лежит мой дедушка, он спит, я знаю, что сейчас он под действием препаратов, но мне всё равно тяжело видеть его таким беззащитным…Слёзы сами наворачиваются на глаза и Артур Сергеевич спешно выводит меня оттуда.
– Так нельзя, здесь у нас только позитивные эмоции, так что сейчас же берите себя в руки и успокаивайтесь.
Я и сама понимаю, что нельзя… Он заставляет меня умыться…
– А то ещё своим видом ребёнка напугаете…– Да я вовсе не собираюсь расстраивать малыша, он и так мало что понял и наверняка растерян. И ещё его уже нужно кормить и уложить спать.
– Давайте я вас провожу. Сегодня ночью я дежурю, и вы можете позвонить часов в одиннадцать узнать динамику…
– Спасибо, Артур Сергеевич.
– Просто, Артур. – И он провожает меня до выхода.
Никита сидит со спящим Егоркой, наш мальчик измаялся… Нам пора возвращаться…
Дома нас встречает Ильинична. Успокаиваю её, как могу, состояние стабильное, рассказываю какой хороший ему попался доктор, что в одиннадцать ещё позвоним и всё узнаем. Как же ей трудно было сидеть и ждать… Мерею ей давление. Не хватало мне ещё одной больной. Даю лекарства и отправляю спать.
Никита уже перенёс Егорку на кровать и разогрел для нас ужин. Но мне совершенно не хочется есть. Дом без деда пустой, как– будто из него выпустили жизнь. И я брожу по дому, как потерянная. Никита притягивает меня к себе.
– Софья, тебе нужно поспать…
– Как спать? У Ильиничны давление 190. Подожду пока снизится.
– Ложись спать. Я сам измерю ей давление и если что я тебя разбужу.
Всё-таки я с ней почти 3 года живу. Разберёмся.
И правда… я очень устала. Ложусь, и Никита гладит меня по голове, и я отрубаюсь…
Ближе к одиннадцати меня будит Ильинична. Вскакиваю думаю ей плохо…
-Да что со мной будет– то . Никита два раза мерил всё нормально. В больницу звони. – И тут меня осеняет, что я забыла позвонить Артуру.
Звоню, а он не отвечает…У меня естественно паника.. Нет ну ничего не должно случится…
В зале картина маслом. Никита спит. А Егорка смотрит мультики. Ильинична махнула рукой.
-Умотал Никиту. Выспался, теперь его не утолчёшь…
Звонит телефон, и я бегом его хватаю, это Артур.
– Софья…Добрый вечер. Вы звонили, а мне как раз больного привезли…– я перебиваю его.
– Всё в порядке?
– Да. Состояние стабильное. Будем надеяться…
– Спасибо.
– Не волнуйтесь, Софья. Завтра я работаю во вторую смену. И вы сможете подъехать.
– Большое спасибо, Артур. Спокойной ночи.
Положила трубку и няня глядя на меня выдохнула.
– Ну слава богу! Вот он добро людям делал и ему теперь воздаётся … Какой молодец доктор, как успокоил… А то б я всю ночь промаялась.
Да и у меня настроение улучшилось, на душе стало спокойнее…
И я пошла к своему Егорке.
– Мама. Ты проснулась?
– Нет, Егорушка, пойдём я тебя уложу.– Скривил рожицу. А я взяла его на ручки, и положила головку на своё плечо.
– Поносишь как воробушка?– всё таки хорошо, что у нас была одна няня..
– Как воробушка?
– И песенку споёшь?
– Попробую,– и начала вспоминать, как няня пела…
Спи малыш мой в колыбели,
На подушке кружевной.
Спать вороны улетели,
Спит зайчиха под сосной.
Звёзды спят за облаками,
А в лесу медведь и волк.
Спят букашки с мотыльками,
Даже ветер приумолк.
Спят на листьях злые осы
В синем море спит тюлень.
Ты закрой глаза,хороший,
Завтра новый будет день.
Я чувствовала себя просто супермамой. Он так сладко засыпал у меня на руках… Пока я не допела, а потом шаловливые раз и проснулись…
Так мы и ходили с ним. Потом он захотел попить, пописать, снова пить, посмотрели на звёздочки, а потом пошли к папе на диван смотреть мультики, где и заснули .
Мне снится сон: я иду по высокой траве, точно как у нас на лугу. В просторном льняном платье, типа туники. Рядом ползёт змея, я вижу, как она мелькает внизу среди травы. Мне немного страшно – я пытаюсь выйти из травы, но она неизменно ползёт рядом и угрожающе шипит… Я прибавляю шаг, но не могу от неё оторваться, и тут вдруг трава расступается, а я попадаю на лужайку, полную цветов. Змея пытается тоже попасть сюда, но что-то ей мешает… И тут посредине я вижу красивую женщину, она в таком же платье, что и я, на голове у неё венок из белых цветов. Увидев змею, она хмурится, и та уползает, а мы садимся на этот ковёр из цветов, и она надевает мне свой венок. Мы берёмся за руки и кружимся … Так хорошо, легко – мне кажется, что я могу взлететь, и тут я понимаю, что ей пора…Она нежно гладит меня по щеке и уходит… Я пытаюсь пойти за ней, но не успеваю, бегу за ней, я узнала её – это мама, но её нигде нет…
И тут я просыпаюсь… Рядом Никита, он гладит меня по щеке, а я никак не могу отойти ото сна, хочу вернуться туда.
Он видит, что я проснулась, и ласково целует мои глаза. Кажется, я плачу…
– Тебе приснился плохой сон?– он волнуется за меня.
– Нет. Мне снилась мама. Давно уже не снилась и вот…
– Я люблю тебя.– Он ТАК на меня смотрит... Его горячий взгляд расплавляет меня, как воск. Но мы же не одни… Он тут же перехватывает мой взгляд и улыбается…
– Они ушли в магазин…– и его руки заскользили по внутренней стороне моего бедра, и томная истома захватила меня внутри. Я потянулась к нему, но он навис надо мной, как тигр над добычей. Его губы впились в мой рот, властно захватывая мой язык, жадно посасывая мои губы, и моя страстность вырвалась наружу… Мне хотелось всего его, а он дразнил и любил меня медленно, дразня мои груди, губы и лишь постепенно наращивая темп. Казалось, что я не выдержу и что-то внутри меня сейчас взорвётся, но тут он начинает тяжело дышать, глаза его затуманиваются, и теперь он с силой вбивается в меня, до отказа, полностью, и я не выдерживаю и кричу. Это подстёгивает его, и он ещё несколько раз входит в меня и падает мне на грудь. Мы лежим… А я думаю, что лучше, наверное, не бывает... Ведь никогда раньше я не испытывала ничего даже похожего на это. Больше скажу, я даже не предполагала, что такое бывает…
– Моя тигрица, – он целует меня. А мне стыдно, – кажется, я исцарапала ему спину. Смущаюсь. А он разворачивает меня, целует в живот...– Любимая…
В двери щёлкает замок, и мы пытаемся быстро одеться, но у нас ничего не выходит, и мы натягиваем на себя одеяло. Только успеваем, и наш малыш уже верхом на нас. И тут на помощь приходит Ильинична…
– Куда в уличном на кровать? А ну бегом переодеваться…
Фух. Выдыхаем . У нас есть пара минут, чтобы одеться…
Ильинична всё утро ходила недовольная – бабки в деревне накрутили наверное. Ворчала, что живёт на три дома, и теперь нигде порядка нет. В такие моменты няню лучше не трогать. Потом мы все вместе позавтракали, и она пошла к себе, хотела забрать Егорку, но он заупрямился. Мы тоже решили поехать к себе, ведь няня и правда права, жить на несколько домов очень неудобно.
Дома я искупала Егорку и посадила играть в машинки, а сама пошла на кухню и пыталась приготовить обед. Вот так вот, никакого тебе конфетно-букетного периода, сразу глубокое погружение в семейную жизнь. Пока я колдую на кухне, Никита перешёл с ноутбуком в детскую, но работать у него не получается… В детской шумно, и мне становится интересно: что там у них такое.
Оказывается, они собрали автодром и устроили гонки. Мне кажется, что Никите играть было не менее интересно, чем малышу – они оба были в таком запале… Мальчишки…
Няня, конечно, не выдержала и прибежала к нам. На самом деле она ворчит, а сама без всех наших хлопот уже жизни не представляет. Попробовала мой суп, сказала, что Егорка лапшу не ест, а он слопал за обе щёки. Пока няня прибиралась, я пошла укладывать Егорку, но он, несмотря на все мои ухищрения, так и не заснул. Как так получается у Никиты, не знаю, но через пять минут Егор уже спал, а тот пошёл спокойно работать.
Пока мы укладывали Егорку, няня уже всё прибрала и мыла фрукты.
– Ты пока сама в магазин не ходи. Я, если что, сама всё принесу. Или вон в больницу к деду поедем и там отоваримся.
– Ну что на этот раз не так? – меня, если честно, эта ситуация начинала напрягать.
-Лариска бушует. Тимофей со своими друзьями, или кто там они у него, уехал, а её с собой не взял.
– Ну, а я тут причём? Я что ли мужу изменяла?
– Она вас с Тимофеем в саду тогда видела. Говорит, приворожила ты его, поэтому он к тебе и бегает. Злая, как чёрт…
-Что за бред? Она же знает, что я с Никитой…
– Так вот она и говорит – «ведьма», Никиту к себе, так быстро привадила.
Я невольно улыбнулась, деревенские пересуды меня в ведьму превратили, и ведь всё так складно выходит, не подкопаешься…
– Да ладно, не бери в голову. Разберёмся. Сейчас главное – чтобы дед поправился.
– Да я уже в церковь ходила. Помолилась и свечки за здравие на всех вас поставила. Надо бы Егорку окрестить, а то сколько твержу Никитке, а он только улыбается… А вот как ему церковную молитву о здравии заказать? Я у попа спросила, а он говорит самой молиться о некрещёном можно, а вот молебен о здравии можно заказать только для православных христиан.
Когда малыш проснулся, мы все вместе поехали навестить дедушку. Сначала нас пускать не хотели, но потом Артур, как и обещал, проводил нас, и мы, хоть ненадолго, но навестили его. Ильинична раскисла, пришлось ей всё объяснять. Потом ей не понравилось, что врач молодой, значит, мало опыта, в конце концов я выпроводила её в машину к Никите, а сама поднялась к Артуру Сергеевичу.
Кабинет был приоткрыт. А он стоял у окна и пил кофе…
– Проходите, Софья. Хорошо, что вы зашли. Мне как раз нужно с вами поговорить, – и, видя моё встревоженое лицо, добавил, – Нет, у дедушки всё стабильно. Не волнуйтесь. Здесь вот какое дело. Со мной связывались, просили помочь найти врача на место вашего дедушки. Вы же понимаете: даже если всё будет хорошо, реабилитация займёт определённое время, я бы вам посоветовал очень хороший санаторий… А здравпункт в вашем посёлке без врача оставлять нельзя. Не хотите попробовать там поработать?
– А вы знаете, Артур, я попробую...
Всю дорогу домой я думала о предстоящей работе. Опыт работы у меня уже есть. Папа моего бывшего жениха постарался… Но работа здесь, в старенькой поселковой больнице и работа в столичной частной клинике кардинально отличаются. Здесь всё иначе. В сто раз труднее. Я всю жизнь хвостом за дедом и всю специфику знаю. Как прибегают среди ночи, потому что скорая не проедет, дорогу занесло, а роды уже начались… Или попросту нет необходимого оборудования для обследования… А ехать далеко не хотят, просто скажи им, какую таблетку выпить. И дед каждому объяснял, уговаривал. Теперь этим придётся заниматься мне.
Уже поворачивая к дому, мы увидели, как нам машет Марья Ивановна, наша почтальонша.
– Ой, ну как там Николай Захарович? Это что же всё из-за того письма? Что же в нём было-то такого, что чуть до смерти человека не довело?
Ильинична сразу из машины вылезла.
– Фу ты, тараторка! Выходят, врача вашего. А что за письмо?
– Так ему письмо пришло, и я ему прям в больничку его снесла. А он, как увидел, откуда – ещё даже не раскрывал, странный какой-то сделался… Я же не знала, что он болеет-то…
– А откуда письмо? Ты же глянула?
– А то… Не каждый день оттудова письма-то приходят… Из Франции. Софийка, у вас что же там родственники что ли есть? – Спрашивает, и так ей интересно, что сама прям в машину к нам головой лезет . Вот любопытная.
– Не знаю. Дед ничего такого не говорил.
– Ну ладно. А кто же вместо Захаровича врачом-то будет?
Тут Ильинична прямо-таки взвилась…
– Чего ты к ней пристала? Она откуда знает? Кого назначат, тот и будет вас лечить. Раскудахталась …
– Ой, ну что ты, прямо спросить нельзя, – и потом, уже отъезжая,– Захаровичу привет передавайте. Выздоравливает пусть. Хороший мужик-то.
Что это за письмо? И действительно ли от него дедушке плохо стало?
Все эти вопросы буквально роились в моей голове, и я решила спросить напрямую.
-Ильинична, что всё это значит?
Няня посмотрела на меня вымученным взглядом.
– Да откуда я знаю? – Но видно было, что знает, или хотя бы догадывается. Но выпытывать не стала. Там в кабинете у деда письмо, которое разрешит все мои догадки. И вовсе меня не остановит чтение личной корреспонденции, если после неё мой дед в реанимации. Тут уже без вариантов…
Благо, у меня был забит телефон его медсестры.
– Любовь Григорьевна? Это Софья. Мне нужен ключ от кабинета дедушки. Там письмо осталось, мне забрать нужно.
– Софья, я пока здесь, в больнице, у Коровиных сын ногу гвоздём пропорол, вот привели нужно противостолбнячную сделать. Так что подходи.
Мы с Никитой поехали в здравпункт, а Егорка остался с няней.
Люба открыла нам кабинет, но за весь перерыв мы ничего там не нашли. И это очень-очень меня озадачило.
На следующий день, прямо с утра мы были в больнице у Артура. Пришлось всё ему рассказать… Он долго обдумывал эту историю.
– Вот что я вам скажу: состояние у него стабильное, но любое волнение может всё изменить. Поэтому я категорически запрещаю всякие детективные расследования до его выписки. И тем паче, разговоры с ним на эту тему, – но потом ещё добавил, – Ну, что вы загрустили? Красивым девушкам очень идут улыбки. И сейчас побольше позитива, мы идём навещать вашего дедушку.
Ну, что за милый доктор. Сейчас так наехал на меня, и вот уже всё неприятное впечатление стёрто простым комплиментом. Перед реанимацией мы одеваемся и заходим в блок.
Дедушка по-прежнему ещё слаб, но я вижу, как он рад моему появлению. Я не знаю, что сказать – видя его в таком состоянии, хочется разрыдаться, но, помятуя о положительных эмоциях, я рассказываю, как все передают ему привет, чтобы он поскорее выздоравливал.
– Стараюсь. Очень хочу на свадьбе у вас с Никитой поплясать…
– Артур, для вас просто Артур, – позвольте я вас провожу. И он галантно берёт меня под руку и провожает до самого выхода, – Как же повезло вашему жениху. Ему досталось редкое сокровище…
– До свидания, Артур. И спасибо вам за всё.
В машине меня ждёт Никита. И вид у него какой– то насупленный. Догадываясь, что причиной недовольства явились наши любезности с Артуром, просто целую его. Раньше я стеснялась своей неопытности, но с Никитой во мне проявляется такая страстная натура, что сама себе удивляюсь.
– Софья, что ты творишь… -Только и смог произнести он. И так жарко ответил на мой поцелуй, что всё вокруг просто перестало существовать, превратилось в томный туман воронкой затягивающий нас в бездну нашей страсти. Мы рванули по дороге, свернув в укромное местечко. Я сорвала с него футболку. О, какие у него красивые плечи. Мне хотелось их касаться, целовать, прижиматься к его груди, но платье мешало, и я сорвала его. О, как это здорово почувствовать кожей его жар, желание сразу пронизывает меня, и грудь наливается томной тяжестью. Его руки гладят мою спину, бёдра и я прогибаюсь назад. Ник освобождает мою грудь, она вся в его руке он зарывается в мои волосы. А его естество просто рвётся наружу. Мои руки на его ремне. Никита не выдерживает и стонет, когда я освобождаю его, подхватывает и буквально насаживает меня. Возбуждение в нас достигло такого накала, что нам хватает нескольких толчков, чтобы взорваться, раствориться друг в друге. Потные со сладкой истомой на губах мы тяжело дышим. Постепенно дыхание выравнивается, и лёгкая дымка уходит. Сейчас, как момент откровения. Я точно знаю, что ни у меня, ни у него раньше такого никогда не было. То, что между нами сейчас происходит больше чем секс, это какое-то слияние, растворение друг в друге. И да мы просто созданы друг для друга.
Улыбаясь мы кое– как одеваемся и едем домой. Безумно хочется в душ.
Я не знаю, в какой именно момент я понял, что это и есть моя женщина. Иногда я даже думаю, что она была всегда, жизнь просто воплотила все мои фантазии в ней. Недаром же Егор увидел в ней свою маму. Дети ведь всё лучше чувствуют. Когда я вижу их вместе, моё сердце готово выпрыгнуть от счастья… Хочется даже ущипнуть себя, ведь не бывает так идеально.
Хочется её радовать, когда она улыбается, кажется, что солнце светит ярче. Сегодня я сделаю им сюрприз… Давно уже купил большой каркасный бассейн, чтобы не таскаться с Егоркой каждый раз на речку, но ленился его смонтировать. А теперь целый час собираю его пока они спят. Закрепляю последние стойки. Осталось наполнить водой. Вот теперь мы все вместе можем, как следует повеселиться. Хорошо, что сегодня жарко, вода быстро нагреется. Накидал туда надувных игрушек, самому аж понравилось, залез в гамак и не заметил, как заснул.
– Папа…– Егорка бежит ко мне,– залазить можно?
– Можно. Залезай,– он с разбега плюхается в воду…А визгу сколько…
На шум прибегает Софья. Ради этих круглых глаз, можно было потрудится… Прыгает ко мне на шею, она как наркотик заставляет меня бурлить о счастья, бежит за купальником… Егор, как лягушка, скачет, брызгается… Софья плюхается в воду.
– Ух, ты, – Егорка тут же вылезает и прыгает тоже. Они зовут меня присоединиться к ним. Ну я вам покажу большую плюхательную корову. И мой плюх окатил их водой с ног до головы. Они наступают на меня, брызгаются, вот в меня уже летит черепашка, ну всё вам несдобровать…
Мои планы обрушивает телефонный звонок. На дисплее высвечивается Артур Сергеевич. Я злюсь. Теперь он будет её и дома преследовать? Она уже несётся мокрая, на глазах испуг… Да что же со мной происходит … Он ведь может звонить… Вдруг что– то случилось… Она буквально выхватывает у меня трубку.
– Да я слушаю. Что случилось…– Софья вся дрожит.
– Извините что напугал вас. С вашим дедушкой всё в порядке. Я звоню по поводу письма. Ваш дедушка открыл мне, что получил письмо , но прочитать его не смог, оно на французском.
– Вы же сам категорически запрещали беседовать с ним на эту тему? Он не волновался?
– Нет, Софья. Он сам о нём заговорил. Его состояние улучшилось. Мы перевели его в обычную палату, и ваш дедушка попросил принести личные вещи, среди них было письмо. Да он ещё сказал, что видимо тайное всегда становится явным…
-Ясно. Спасибо, Артур, завтра я попробую связаться со своей подругой, может быть она сможет нам помочь.
– До свидания, Софья. Только очень аккуратно. Ты же знаешь любые потрясения для него губительны.
Софья была в подавленном состоянии, я чувствовал, что ей нужно побыть одной, поэтому не дал Егорке ей докучать, и мы пошли в душ и переодеваться. А потом она встала и сказала, что ей срочно нужно к Ильиничне.
Я буквально побежала, вдруг вспомнив, разговор, подслушанный в детстве… Тогда дед подклеивал мои фотографии в семейный альбом, а няня сказала, что, вырастая, я всё больше становлюсь похожа на Софи… Тогда дед взял шкатулку со шкафа и показал фото, и они долго тихо шептались, а как только я обнаружила своё присутствие, сразу всё убрали. Я, конечно же, спрашивала его про то фото, но он просто сказал, что мне всё показалось, и что они смотрели фото из альбома. Теперь, когда я услышала про тайну, сразу вспомнился этот случай.
Дома я её не застала, копалась у деда в огороде. Увидев мой озабоченный вид, она сразу отложила все дела и молча пошла мыть руки. Вот всегда у них с дедом так – тонко чувствуют моё настроение. Она достала шкатулку из-за шкафа. Там была выемка – вот почему я не нашла её, сколько не искала.
– Наверное, ты стала достаточно взрослой, чтобы понять…
Я так долго желала узнать эту тайну, наверное, поэтому руки буквально дрожат. И вот я решаюсь… Внутри фотография молодой девушки. Я невольно начинаю себя с ней сравнивать, подхожу к зеркалу, и сама даже удивляюсь нашей похожести. Няня обнимает меня.
– Да, вы очень похожи… Особенно взглядом. Иногда мне кажется, что это она смотрит на меня сквозь время. – Я, хмурясь, смотрю на няню.
– Ты тоже знала её?
– Да. Это очень давняя история… Не очень красивая история любви…
Я переворачиваю фото, а там надпись Je t'aime.
– Это Софи Горянская – твоя бабушка.
Софи родилась в семье русских эмигрантов. Её дед среди немногих сумел неплохо устроиться заграницей, но никогда не оставлял надежды вернуться на родину. По наследству эта мечта передалась его единственному сыну. Тогда все просто обожали Сталина, рассказывали о новых переменах, выстроенная заново страна, короче, Питер с семьёй решился выехать на историческую родину. И ведь не останавливали предупреждения, что Россия усыпана лагерями, как оспой, они никого не слушали и шли к своей цели – наконец вернуться на родину. Софи на тот момент было 17 лет. Они ехали сюда с большими надеждами на светлое будущее – выполнить волю отца, поцеловать родную землю. Но по приезду все мечты рухнули. Прямо с парохода их снимали работники НКВД. Многие тогда попались на эту удочку. Они ехали семьями. Многие, оказавшись в СССР, не добирались о места назначения. Их грузили в телячьи вагоны и прямиком отправляли в лагеря, в лучшем случае ссылку. Кто-то выжил, приспособился, кто-то чудом остался незамеченным НКВД, кто-то погиб. Её отцу пришлось очень постараться, чтобы Софи оставили с тётей, его двоюродной сестрой по материнской линии. Так София приехала в Ленинград. Её тётка, пережившая в блокаду всех своих родственников, была очень рада девочке. Главная трудность была в том, что София совершенно не знала русский язык. Шок, который она испытала по приезду на историческую родину, перерос в стойкое неприятие этой страны. А после того, как узнала, что папы не стало, вообще замкнулась в себе. Ее тетка, Елизавета Федоровна уходила на работу, а та запиралась, потому что страшно боялась жильцов их большой квартиры. С тёткой общалась только по-французски. Все соседи думали, что дурочка, ведь когда соседские мальчишки посылали её матом, она принимала их слова за приветствие и отвечала своё неизменное: «Здравствуйте!».
Так и жили. Пока рядом не поселился твой дед. Тогда он только, что окончил институт и работал у профессора Любомирского, который и похлопотал, чтобы ему выделили жильё. Знакомство с Софией произошло случайно. В комнате у неё внезапно загорелась проводка… Николай был записан в спасители и получил доступ в комнату, чему была несказанно рада Елизавета Федоровна. Теперь он часто приходил к ним в гости, а София начала немного осваивать русскую речь.
История искренней, нежной и невозможной любви...
Зимой Софья заболела, и Николай сам лечил её. Уже тогда начали зарождаться чувства. Он читал ей стихи. Каждый день она ждала его в своей комнате, и, когда он не приходил, пораньше ложилась, чтобы встать пораньше и встретить его с дежурства.
Но однажды он пришёл не один. С ним пришла красивая молодая девушка. Увидев Софию, Николай ничуть не смутился и познакомил со своей гостьей. Её звали Катя. Они вместе учились и теперь будут работать вместе. Правда, здорово? Нет это не здорово. И Софья стрелой влетела в свою комнату. Она привыкла считать его своим… А он, он…
Буря чувств бушевала внутри неё. Она вжалась всем телом в дверь и почти не дышала. Так и стояла, боясь выдать себя, пока он тарабанил в дверь.
Напротив, стояло трюмо. И она видела своё бледное лицо, лихорадочный блеск в глазах, и ей становилось так жалко себя. Ну в какое сравнение она может идти с той красоткой? Правильно – ни в какое…
