Текст книги "Не могу иначе"

Автор книги: Маша Митина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Как же долго я здесь не была…Но по-прежнему самые тёплые воспоминания отсюда. Сейчас бы как в детстве, босиком по траве. А почему нет? Мигом снимаю туфли и бегу, падаю в траву и не могу надышаться. Как же здесь хорошо. Так бы и лежала, а запах – одурительный, травинки тихонько щекочут, так задремать бы здесь, но слышу: мобильник уже трезвонит в сумке.

– Алло, дед, я уже здесь.

-Это хорошо. Давай быстрей, как раз к обеду.

И я невольно ускоряюсь, в животе урчит, и я в предкушении вваливаюсь к деду. Он мировой у меня. Всё умеет. Так получилось, что именно он меня вырастил.

– Деда, – кидаюсь к нему на шею. Так соскучилась.

– Тьфу ты, пигалица. Сломаешь. Садись. Твои любимые, с крапивой. – И я наворачиваю за обе щёки. Дедовы зелёные щи с крапивой, с щавелем и разболтанным яичком – мои любимые. Вроде бы всё просто, а повторить невозможно.

– Ешь, ешь, а то отощала совсем. Вроде бы уже взрослая баба, а выглядишь как курёнок. Как замуж-то выдавать?

– Деееда.

– Что, деееда? Так и помру, правнуков не повидав. Да и время уже. Двадцать шесть годков, как-никак.

– Всё, дед, я на речку. – Нацепила свой сарафанчик. Благо, он ещё в пору. И побежала.

– Дааа. Когда ты вырастешь-то? Обуйся, ноги-то отвыкли небось.

Не послушалась. Босиком приятнее. Идёшь и каждой своей частичкой впитываешь в себя и не можешь напитаться. Такой вот островок счастья, затерявшийся в российской глубинке.

Как же я соскучилась. Наша мечта с дедом сбылась. Теперь я врач, так же, как дед и мама. Так получилось, что в моей жизни её не было… Мой папа-военный. Вроде  мирное время и можно было бы расслабиться. Но вот нет. Ему не повезло. Трагичная случайность на учениях. Он закрыл собой гранату. Дед сразу бросил работу и поехал спасать маму. Но не смог. Точнее, она не захотела спастись. Когда она узнала про отца, была уже на седьмом месяце беременности. Два месяца она продержалась, и все уже выдохнули, но нет. Она родила меня и умерла. Не выдержало её сердце. Дед говорит, в городе спасли бы , но она ни в какую не хотела покидать это место – считала,что детей нужно растить именно здесь. В детстве она часто снилась по ночам: такая красивая, добрая, самая лучшая на свете. Я как-то рассказала деду про эти сны. Он обнял меня и сказал, что это замечательно, значит, мама меня очень любит и заботится обо мне даже оттуда.

Вот, наконец, дошла до речки. По-быстрому разделась и, как в детстве, бултых щучкой. Есть в жизни счастье. Накупалась так, что аж шатало. Иду через луг. Трава – выше пояса. И тут слышу: что-то несётся на меня. Я в шоке: страшно же, и тут мои ноги захватывает в плен маленькое рыжее чудо. Я на автомате хватаю его. Прижимаю к себе, а на сердце так хорошо, как будто у меня вот здесь не было какого-то кусочка, а вот сейчас пазл сложился. Скажете, не бывает такого? А у меня так именно и случилось. Мой Егорка сам меня нашёл.

– Мама, – тихо так сказал, нежно, что у меня слёзы на глазах навернулись, и так крепко за меня ухватился. А я растерялась и не знаю, что сказать… Вот в таком вот положении нас и нашёл его папа.

Смотрим друг на друга в недоумении… Вижу, он тоже понятия не имеет, что делать.

Забирает у меня сына, торопливо извиняется и уносит его. А он плачет, кричит, бьёт его ладошками по спине: – Пусти. Мааама… Тот оборачивается – растерянный такой, прижимает его к себе сильнее и торопливо уносит.

Я стою и глотаю слёзы. Такое чувство, что я сделала что-то неправильно. Ещё какое-то время смотрю им вслед, а потом, в полном ауте, тащусь домой.

Вот дед всегда знает, когда со мной, что-то не так. Всегда оказывается где-то рядом. И сейчас уже идёт мне навстречу. Я со всех ног бросаюсь к нему. Прижимаюсь, а у самой слёзы просто водопадом.

– Ну, ты что? Тебе никто ничего плохого не сделал?

– Нет, деда, всё нормально.

-Ну, а что тогда ревёшь-то? Ладно, ладно, давай рассказывай…

– Деда. Там мальчик маленький…

– Что с мальчиком?

– Он мамой меня назвал. А мужчина забрал его.

– Тьфу ты … Думал, случилось что… Чего рыдаешь-то? Это – Егорка. Нет у них мамки. Как родила, так и умотала отсюда. Отказ написала от ребёнка. Трудно тогда Никите пришлось. Растерялся он сразу после роддома. Я-то знаю, как это трудно одному с младенцем, тут не каждая женщина одна справится, так я сразу к нему Ильиничну и послал. Она нам с тобой помогла, ну и Егорку вон выходила. Кстати, ты что ж к ней не зашла? Обидится ведь. Считай, душу в тебя вложила.

– Я хотела. У неё замок на калитке.

– Значит, у них сейчас. Вечерком сходи. Порадуй старушку. Нам старикам только и надо, что внимание.

-Хорошо. Пойду в магазин, куплю что-нибудь сладенькое к чаю.

– Это она любит. Ну всё, я ушёл. У меня приём сейчас начнётся.

-Ладно, дедуль, пока.

Проводила деда, прибралась и пошла переодеваться. Чего же надеть-то? И ловлю себя на мысли, что очень хочу хорошо выглядеть. А вдруг опять встречу его… Странно, видела мужчину в первый раз, и то мельком, даже не рассмотрела толком, а уже все мысли только о нём. Что же это со мной? Навыдумывала себе всякого… Да, вообще-то немудрено. Малыш влез мне прямо в сердце. Выбрала голубое платье. Простое, но сидит на мне замечательно. Немного подкрасилась. Ну всё, готова…

Магазин у нас расположился в центре посёлка, и там сидит главная по новостям и просто по сплетням несравненная тётя Люба, женщина с феноменальной памятью и неизменным облаком в виде причёски на голове. Сейчас обо всём расспрашивать станет, и придётся ведь отвечать, хотя бесят меня эти вмешательства в личное пространство, ну, ладно – с меня не убудет, сделаем женщине приятно.

Захожу и сталкиваюсь с ним в дверях. Не, ну это по-любому судьба. Смотрим друг на друга и улыбаемся.

-Привет! Я – Никита. Это мой мелкий к тебе прилип сегодня. Даже не ожидал от него такого.

– Здравствуй! Меня Софья зовут. Извини. Я не знаю, как так получилось, – а сама стою и любуюсь им. Где там обычно в таких случаях летают бабочки? У меня везде. Мне кажется, даже соловьи запели. Так, всё, посылаю себе сигнал: бери себя в руки, иначе он подумает, что ты сумасшедшая.

– Вот и познакомились. Ладно, побегу, а то Ильинична ждёт.

Молча киваю и смотрю ему в след.

Захожу в магазин и с облегчением выдыхаю. За прилавком Лариса – дочь легендарной матери. Ура! Допрос откладывается до завтра.

По-быстрому покупаю всяких вкусностей для старушки и плетусь домой. Вот сейчас дойду до дома, в душ и спать.

Сижу, смотрю в монитор, а перед глазами она. И ведь она совсем не похожа на тех женщин, которые мне всегда нравились. А как нас с Егором зацепила… Я сначала вообще растерялся. Егор истерил по-полной, вцепился в неё как клещ и почему-то назвал мамой. Потом уже, когда успокоились, я понял, что просто ребёнку не хватает материнской ласки. Да ещё Ильинична фотографию её забыла вчера. Вот себе и напридумывал мой парнишка…

Не, ну можно было предположить, что скоро уже посыпятся вопросы, типа «А где моя мама?». Но никогда, даже в страшном сне, я и представить не мог, что он вот так на женщин кидаться будет. Только всё равно странно. Ведь много разных невест к нам уже подкатывало. Иногда аж смех брал, когда Ильинична очередную кандидатку приводила, типа помочь ей… Но Егорка никому таких финтов не откидывал, чурался даже, а тут сама не ожидала и попала в дамки. Представляю, что у неё на душе творилось: она же тоже без мамы выросла, не понаслышке знает, что это такое, скучать по материнской ласке. Сидели с Егоркой, как два воробушка, прямо желание было их взять вместе и унести. Такая тоненькая, маленькая, как девчонка, а глазищи свои на него как выставила и отдавать Егорку совсем не хотела…

Сейчас в магазине её другую встретил, спокойную. И аж гордость в груди кольнула – красивую маму сына выбрал, вкус у моего мальчика определённо есть. Фигурка замечательная, тогда на лугу показалась угловатой, но нет: и грудь есть, и ножки что надо. Как посмотрела своими карими глазищами, так всё – чувствую, тону, решил побыстрей свалить, от греха подальше. И вот сижу и думаю, как мне опять с ней встретиться. Логики ноль... Как закрою глаза – передо мной она. Вот так бы схватил её, подмял под себя и целовал эти губы, покусывал от жадности, сдёрнул бы резинку с её волос и разбросал их по подушке… К Светке что ли пойти, прям совсем невмоготу уже. Спермотоксикоз какой-то. Но теперь уже мало будет простой разрядки... хочу Софью, красиво, хочу так, как давно уже никого не хотел.

Дверь чуть скрипнула, и босые ножки затопали искать меня по дому. Всё, как говорится, папа помечтал и довольно.

– Папааа. Ты гдеее?

Подхватываю моего мальчика и несу на кухню. Тут нам наша няня оставила вкусненькое. Пьём компот с пампушками. А я улыбаюсь, вспоминая, что няня наша напекла их для неё, потому что в детстве она их очень любила.

Только заснула. Слышу: звонит мобильник; нужно было его выключить. На дисплее высвечивается мой бывший жених, и я сразу выключаю телефон. Прошло уже полгода, а он всё звонит и звонит. Вот, откровенно говоря, бесит уже.

Спросите, почему мой жених вдруг стал бывшим? Всё довольно банально: он мне изменил. И пусть вы скажете, что мужчины все изменяют, что во всём виновата их полигамная сущность, но, когда это происходит непосредственно с тобой, это не просто больно – тебя просто распирает гнев и желание убить его.

Герман Великов – подающий надежды молодой хирург, из приличной семьи, красиво ухаживал, был добрым, ласковым и нежным – было бы странно, если бы я в него не влюбилась, да и ещё он был чертовски обаятельным молодым человеком, вплоть до того, как я сделала неожиданный визит в ординаторскую во время его дежурства… Ааа, что со мной творилось-то, жуть... Да, я, взрослый человек, врач, к тому же, но, когда мой мир рухнул, и принц превратился в похотливого гоблина, мне нужно было время прорыдаться, пожалеть себя и научиться жить по-новому, без него. И сейчас ему нет места в моей жизни. Гудбай, май лав, гудбай… Мысли о том, что я начинаю новую счастливую жизнь меня очень развеселили, и я включила Rammstein и начала уборку. Домик у нас небольшой, да и дед мой, Николай Захарович, человек аккуратный. Справилась быстро и побежала к Ильиничне. Та  увидела меня с крыльца, и на ходу вытирая руки, спешила скорее обнять меня. Всё– таки мы были очень близки с моей нянюшкой, и разлука нелегко далась нам обеим.

-Ну, наконец-то няньку свою старую проведать решила. Уж думала, так со своей Москвы и не приедешь вовсе. Умру, не увижу свою красавицу.

– Няня, – я, прослезившись, обняла её и чмокнула в пухлую щёку. От неё пахло молоком и плюшками.

С самого рождения она обо мне заботилась. Даже совестно стало. Вот так выросла и про няню забыла, а сейчас вдруг вспомнила, и так в груди защемило... А она вот не забывала, всегда с дедом мне посылочки передавала: то с грибами, то с вареньем, а огурчики... вообще бомба.

Сидели мы с ней допоздна, и она позвонила деду – сказала, что я останусь у неё. Раньше я часто у неё ночевала, когда дед дежурил в больнице. У меня даже комната своя была. Как давно это было... А здесь всё так же. Хотя, вон игрушки. И, мне кажется, я знаю, чьи они…

Я работал всю ночь и, наконец, закончил. Получилось очень здорово. Ребята хотели, чтобы сайт был креативным, и, мне кажется, я поймал волну. Люблю свою работу, особенно когда можно проявить фантазию, а не тупо отрабатывать свой гонорар.

Благо, Егорка разоспался сегодня и дал мне возможность хоть немного выспаться. Будит он очень оригинальным способом. Берёт за ресничку и открывает глаз. Вскакиваю каждый раз, как ужаленный.

Потом мой маленький тиран ведёт чистить зубы, умываться, и, представляете, я каждый день ем тоже, что и он. Сегодня это овсянка. Мы убрались, и я уже решил расстелить плед во дворе, но Егор тянет меня за руку.

– Папа, пойдём. Пошли на речку.

Вчера мы так и не дошли до речки. Что ж, попробуем сегодня.

День жаркий. Здесь много народа. И среди них замечаю Ларису. Она щурится от солнца. Волосы водопадом струятся по спине. Чуть полноватая, но это ей даже идёт. Замечает нас и идёт в нашу сторону, а Егорка, как всегда прячется за меня, не знаю отчего, но он боится её.

-Ну, здравствуй! Чего не звонишь, не заходишь? – а сама раздевает меня глазами. Ловлю взгляд на яремной впадине, потом он скользит вниз, по груди, ниже…

Голос у меня немного охрип.

– Свет, сто раз говорили. Да и замужем ты…

-Раньше тебя это не останавливало. Ну, да и ладно. Надумаешь, заходи.– И пошла к подружкам, зазывно виляя бёдрами. Раньше меня цепляло. А сейчас эта похабность отторгает. Хочется смыть с себя грязные мысли, и я ныряю с разбега. Егорка смеётся, бежит и плюхается в воду. Я подхватываю его, хлебанул всё-таки. Опять бояться будет, идёт к ребятам и играет в песке. И вдруг я вижу Софью. Она стелит покрывало и идёт к реке. А я боюсь, как среагирует Егор. Но он, кажется, занят своей игрой и не замечает её.

Софья ныряет с мостика, и я её не вижу, только речка поблёскивает на солнце. Ветер дует, барашками разнося рябь по зеркально гладкой поверхности, а её не видно, я уже в панике… Но тут вижу, что  она плывёт, но уже далеко. В этот день солнце решило всех изжарить. Я командую сыну лезть в воду, и мой мальчик прямо с ведром бежит к воде, но вдруг останавливается на минуту, смотрит на меня, как будто решает: сделать это или нет… И тут до меня доходит – он увидел Софью.

Она тоже растерялась, смотрит на меня, и тот же вопрос в глазах: «Можно?»

Да что вы от меня хотите, я сам не знаю, что делать, но они оба смотрят на меня, я молча киваю, и она подплывает к нему.

Мой Егорка обхватывает её и целует в румяную щёчку. Софья растерянно на меня оглядывается, как будто оправдывается за это, но тут же, подхваченная порывом, подхватывает малыша, и они резвятся в воде. Ребята, которые с ним играли на берегу, тоже хотят присоединиться и, получив от мам разрешение, плюхаются в воду. Она, увидев пополнение, тут же придумывает новую игру: теперь она паровозик, и они все цепляются к ней. Егор на седьмом небе от счастья, и я ему завидую, он к ней прижимается, целует, а я стою не у дел. Наконец, их паровозик разваливается, и малышей зовут мамы. Нам тоже пора, и я показываю им выбираться. И у них новая игра: теперь они крокодилы и медленно выбираются на берег. Все в песке, но мордашки очень счастливые. Он замёрз, и она, вместо того, чтобы закутать его в полотенце, засыпает его песком, показывая мне, чтобы присоединялся. Мы засыпали мелкого по самую голову, пробует выбраться, но не может.

-Папа, вытащи меня ...-Ага, а вытащить-то меня просит, а не её. Мы в две минуты откапываем его и за обе руки несём отмываться. Помогаем друг другу отмываться от песка, и в какой– то момент эта игра начинает мне слишком нравиться. Под моими руками её спина, я обмываю её, руки останавливаются на талии, и тут Софья резко разворачивается, и я чувствую её дыхание на своей груди. Я поднимаю её подбородок и заставляю посмотреть на себя. Не знаю, что на меня нашло, но близость наших тел и взгляд её карих глаз, обрамлённый густыми ресницами…

– Пойдём с нами, не хочу тебя отпускать. Ты как магнит притянула и не отпускаешь.

Мелкий берёт её за руку, и мы идём, ни дать, ни взять – семейная пара. И тут эта шлябра всё испортила.

– Вот, значит, Никитушка, как… Новую дурочку завёл. Да? –У меня сердце-таки и рухнуло. Я прямо нутром почувствовал, как ей больно стало. Но Софья меня удивила.

-И тебе, Лариса, добрый день. Как жаль, что мы торопимся, а то бы поболтали с тобой обязательно. Ну, что встали, мальчики. Идём?

И мы уходим под сверлящий взгляд Лары. Нет, она конечно не спустит ей этого, но, как оказалось, моя девочка тоже иногда может показать свои зубки….

Солнце палит во всю. Егорка совсем разомлел от жары, и Никита взял его на руки, но тот всё равно время от времени тянется своей ручкой, чтобы пальчиками дотронуться до меня. Я ловлю их и тихонько пожимаю, а Никита оборачивается и целует моё запястье. Меня просто прошибает током. Он пробуждает во мне что-то сильное и волнующее; никогда не думала, что способна так реагировать на такие простые прикосновения. Странное приходит такое чувство, что они мои, оба, и я делаю всё правильно, просто мы идём домой...

Ого. Это его дом? Достаточно большой, недавно отстроенный с дорогой отделкой, он очень выгодно отличается от привычных деревенских домов. Даже дом моего деда значительно ему уступает. Мы проходим в калитку. И тут я поражаюсь ровному зелёному ковру газона. Всё очень аккуратно. Перед домом летняя веранда, и на ней я вижу плетное кресло-качалку. Иногда я представляла свой собственный дом, и этот дом очень на него похож.

Никита несёт малыша в душ. А я пытаюсь приготовить, что-то на обед. Трудно сразу сориентироваться, но сразу приходит решение из детства. Очень любила куриный бульон с сухариками и биточки тоже из курицы. Ставлю бульон на огонь. В это время готовлю биточки и вермишель. Для идеального обеда не хватает салата и компота, но и так пахнет всё очень аппетитно. Двое голодных мужчин уже ждут. Они накрыли на стол. Я наливаю прозрачный бульон и сыплю туда сухариков. Жалко у него нет зелени, было бы совсем красиво. Они уплели всё за две минуты и уже принимаются за второе, я рада что угодила, по крайней мере, лица у них очень счастливые, да и сама я порядком проголодалась и отмечаю себя просто гением кулинарии, не меньше…

Егорку отправляем спать, да он сам уже кемарит на стуле.

– Отнесёшь меня? – тянется ко мне. Я беру Егорку на руки, и он показывает мне, куда идти. Он укладывается в свою кроватку и рядом кладёт медвежонка.

– Михайло Потапович тоже будет спать. – Я целую его в носик и собираюсь уйти, но он не пускает. Крепко обнимает меня и спрашивает:

-Ты не уйдёшь? – А в глазах целый мир, который я не смею разрушить, и  лишь тихонько киваю и судорожно сдерживаю подступающие слёзы. Оборачиваюсь, а в дверях стоит Никита. Судя по всему, он заметил моё смятение, берёт меня за руку, и мы тихонько выходим за дверь. – Хочешь, наверное, освежиться? Не стесняйся, пожалуйста. Я всё приготовил в ванной. Иди, а я пока приберу на кухне.

Молча киваю и торопливо иду в душ. Вода нежно ласкает мою кожу. Боже, как приятно, вспоминаю его лёгкие прикосновения, а мы ведь ещё даже не целовались. Оборачиваюсь полотенцем, игнорируя повешенную рубашку, я, наверное, его сейчас шокирую, но вот сейчас я хочу его... и получу…

Лёгкий ветерок ласково обдувает штору. Софья робко выходит из душа, её карие глаза сейчас кажутся почти чёрными и сразу видно, как она смущается, её с потрохами выдаёт яркий румянец. Я любуюсь её полными губами, хочется впиться в них, попробовать их на вкус. Её ключицы слегка выпирают, подчёркивая её хрупкость, я стараюсь быть нежным, но сил сдерживать себя уже почти не осталось, и я беру её на руки и несу в спальню. Аккуратно снимаю полотенце и любуюсь её идеальной фигурой. Провожу пальцем по ложбинке между грудей, целую животик, возвращаюсь вверх к ключицам и выше, к тонкой шее, на ней бьётся маленькая жилка и это добивает меня …Я впиваюсь в неё, и она жарко прижимается ко мне, уже вся моя, и я упиваюсь нашей близостью, ласкаю её девичьи груди, пробую их на вкус, перекатывая сосок во рту, и она начинает легонько постанывать. Страсть придаёт ей смелости, она целует мои плечи. Её поцелуи, как порхающие бабочки, и меня это сильно заводит. Наши движения становятся более настойчивыми. Внизу она очень горячая и такая манящая, что я больше не сдерживаюсь и толкаюсь в неё, она выгибается мне на встречу, и мы сливаемся в едином порыве. Волна захватившей нас страсти подхватывает нас и несёт, пока не выплёскивает в изнеможении на берег. «Моя..»– шепчу я ей на ушко. Она приподнимается на локте и целует меня в нос. Но мне мало этого, и я целую её губы, осторожно покусываю, захватываю язык, и мы впиваемся друг в друга снова. Теперь я могу быть более нежным и с удовольствием исследую её тело. Стесняется, даже после всего, что между нами было. Но я настойчив. Целую её животик и грудь её опять томно вздымается. Я хочу продолжить, но она останавливает меня и сбегает в ванную. Следую за ней. Софья стоит под струями воды, её волосы намокли и потеряли объём, от этого глаза кажутся ещё больше и выразительней. Забираюсь к ней, обнимаю спину, глажу плечи, она теряет контроль, разворачивается и жарко целует меня, напирает, целует грудь, двигаясь языком ниже по полоске счастья. Перехватываю инициативу и целую её, прижимая к стене. На нас льются потоки воды, и под ними целоваться ещё приятнее. Она дрожит, вся охваченная желанием, я подхватываю её бёдра, и мы снова любим друг друга, неистово, всепоглощающе, как будто наверстывая всё то, что мы упустили в жизни. Я аккуратно смываю с неё следы нашей страсти, массирую шампунем голову и думаю о том, что готов вообще не вылезать отсюда, но вот это: «Папааа…». Буквально выдёргивает нас из ванной. Мы как по команде за секунду одеты в полотенца и уже выглядываем из ванной. Егор удивлённо смотрит на нас, а потом улыбается и идёт к ней. Моя Соня берёт его на руки, и я понимаю, что мне в жизни выпал суперприз – Бинго, сейчас я самый счастливый в мире человек.

Правду говорят – счастливые часов не наблюдают… Я совершенно потеряла счёт времени.

– Нужно позвонить дедушке.– Беру телефон и он, конечно же, разряжен. – У тебя есть зарядка?

-Да, Сонь, давай поставлю.– Он берёт телефон и ставит заряжаться. Как только телефон реанимируется, набираю деду.

– Соня ты где, что с тобой случилось, почему телефон не отвечает?– Бедный дедушка видимо уже давно волнуется, потому что буквально засыпает меня вопросами.

– Деда, у меня всё в порядке. Я сейчас уже приду.

-Хорошо, я буду в четыре. Ты напугала меня. Ильиничне позвони, тоже обзвонилась, волнуется.

– И ей позвоню.– О, эта с меня сейчас шкуру снимет.

Слышим звонок в дверь. Пока я ей набираю, она уже стоит в дверях, ух какая сердитая.

– Тебе зачем телефон? Я тут чуть не окачурилась, столько всего передумала, благо Ларису встретила, господи, что ты, дитё, творишь?– И тут она увидела, что я стою в одном полотенце. Глаза по полтиннику, и уже смотрят не на меня, а на Никиту.

– Я люблю её. – Он как крылом накрывает мои плечи, чтобы показать, что я под защитой. Я благодарно прижимаюсь к нему. А Егорка обнимает меня за ноги, и тут старушка снимает броню.

– Когда же вы успели то? Ты же не знаешь её? – Уже не воинственно, а больше растерянно смотрит на нас.

– Егорка мне её нашёл, – и мы во всех подробностях рассказываем нашу удивительную и очень романтичную историю. Она ещё в шоке, но взгляд уже теплеет.

– Кому расскажешь, не поверят… Ладно, пойду, если у вас всё хорошо, то и нам неплохо.

Няня ушла, мы быстренько переоделись и пошли на кухню. Никогда особо не любила возиться на кухне, а это меня просто пробрало... Я сделала нам молочный коктейль, красиво украсила его и подала с печеньем. Смотреть на их довольные лица – одно удовольствие; и решила, что теперь буду их удивлять и баловать, потому что просто обожаю их. Никита так нежно на меня посмотрел и чмокнул в щёчку. Егорка тоже дотянулся и чмокнул в другую. И стало так хорошо, что даже страшно… Ведь настолько хорошо и идеально попросту не бывает, и что-то обязательно случится…

Странное чувство, будто в этой кухне я жила всегда. Здесь всё мне было удобно и знакомо. В прочем, наверное, это от того, что Ильинична здесь хозяйничала. Егорка не отходил от меня ни на шаг, и я решила взять его с собой к деду. Нет, я не думала, что дедушка меня не поймёт, он всегда меня понимал, но некоторая поддержка мне всё-таки требовалась. Никиту мы оставили дома, потому что сказать обо всём должна была сама, я так решила, и он согласился, а напоследок выдал, чтобы мы вызывали тяжёлую артиллерию в случае чего, то есть его...

Наш с дедушкой дом находился на другой стороне посёлка, и, хотя, мы пошли самой быстрой дорогой, приходилось часто останавливаться и общаться с нашими любопытными соседями. В городе с этим намного проще. Никто не лезет в твою личную жизнь, здесь же – всю наизнанку вывернут. Короче, до деда я дошла уже почти на взводе, но он сразу меня успокоил, подхватил Егорку, и они пошли собирать малину. А я отправилась на кухню и удивилась, застав там Ильиничну. Смотрю на неё, что-то ведь в ней в ней изменилось, а что – не пойму…

– Ильинична, а ты как будто помолодела?

– Скажешь тоже… – а сама так засмущалась, что и тени сомнения не оставила: все эти изменения не с проста. – Ты лучше скажи, что вы там с Никитой решили?

– Да мы, собственно, ничего ещё не решали, – вздохнула я. – Всё так быстро произошло…

Чувствую, тучи собираются. Как только моя няня скрещивает руки – жди: тебя сейчас пропесочат …

– Точно… Время зря не тратили. Ты хоть представляешь, во что ввязалась? Что ты о нём знаешь?

А ведь вы мне не чужие. Я в вас, можно сказать, всю душу вложила. А Егорушка-то теперь как?

И тут он собственной персоной заходит и тащит полную чашку малины.

– Это маме. – И важно так смотрит на меня. И тут мне стало так весело  и хорошо. А моя «строгая» няня в раз растеряла всю броню. Вид  у неё был, прямо сказать, отпадный.

-Да ну вас,– и смахнула слезу передником.

– Вот так. Хорошо будем жить. – И взяла у него с чашки малину.

– Спасибо, сыночек.– Обняла его и посадила к себе на колени. Картина маслом…

Деду вообще ничего объяснять не пришлось. Он у меня умный, сам всё понял. Потом мы быстренько собрались, смеркалось быстро и уже почти вышли, как вижу: Никита всё-таки не выдержал и приехал за нами. Как всё-таки приятно, когда есть мужчина, который позаботится о тебе. Сразу засуетились собирать нам с собой овощей, фруктов – дед всегда сажал огород.

Потом вышли нас провожать. Ильинична всплакнула умилительно, но потом, как будто вспомнила о чём-то, и сразу взгляд стал каким-то тревожным...

– Никита, ты бы был поосторожней, Тимофей ведь вернулся…

 Просыпаюсь, ещё совсем рано... Рядом сопит моя любимая, нежно обнимая сына, и мне совсем не хочется вставать, но кто-то просто колотит в дверь.

Я поспешно одеваюсь, на пороге стоит Лариса: от неё несёт алкоголем, лицо разбито, и она сильно напугана. Она едва держится на ногах, и как только я распахиваю дверь, она просто падает на меня. В полном шоке я подхватываю её, а в дом вваливаются несколько мужчин, крепких таких братков, пропуская впереди себя ещё одного. Тот невысокий, но гораздо шире в плечах, с бычьей шеей и цепким взглядом.

– Чего ты её держишь? Брось шалаву. Прибежала сучка помощи у тебя просить…

– А что ей, помощь не нужна? Или ты ей помогать обещал? Двое дёрнулись, но он их остановил.

Смотрит на меня, а у самого глаза волчьи. Сплюнул и, не отрывая взгляда, процедил…

– Живучая. Сама оклемается. За себя не боишься? Знаешь же, кто я.

Слышу, кто-то спускается по лестнице, оборачиваюсь и вижу Софью. Вот теперь боюсь… Но она, если и напугана, то виду не подаёт, наоборот – взгляд у неё сейчас полновесный, тёмные глаза смотрят прямо. А в воздухе прямо ощущается покалывание…

– Он догадывается… А мы с тобой знакомы, правда ведь, Тима?

Сразу видно – он не ожидал её здесь увидеть. Взгляд стал яснее, и вообще он начал преображаться в нормального человека. Смотрел на неё, не отрываясь, напрочь позабыв обо мне…

– Правда, Софья, знакомы…– Тут их взгляды сошлись, и они друг друга прощупали.

Прямо сказать, я очень впечатлился. Очень, конечно, здорово – встреча давних друзей и всё такое, но я сам, если что, могу за себя постоять и не привык, чтобы меня вот так вот игнорили – лучше уж бы отделали по– полной. Но, видимо, не только одному мне здесь всё непонятно было – мужики, что пришили с ним, тоже устали стоять без дела.

– Э, Тим, мы что сюда припёрлись?

– Сейчас.– отмахнулся от них.– Аванс оставлю.

И тут же мне в челюсть прилетело так, что в голове закружилось, но на ногах всё же устоял. Отвечать смысла не было. В принципе он треснул меня за дело.

– Не изменился.– Соня смотрела на него тяжёлым взглядом своих карих глаз.

– Нет, Софья, нет… Зря ты во всё это ввязалась…

 Как только Тим ушёл, я почувствовала, что Никита просто продавливает меня взглядом. Ну, а что я могла ему сказать?

-Мы не были любовниками, если ты об этом.

– Да лучше бы были, – проснулась Лариса и тоже теперь просверливала меня взглядом. Что они на меня все накинулись, будто я источник всех бед на земле, а они все такие белые и пушистые.

– Не лучше,– отрезала я.-Давай я посмотрю тебя.

– Обойдусь. Сама вон себя лучше пожалей, – и побрела к себе. Мне не хотелось её отпускать, но для неё и правда сейчас лучше просто отлежаться.

Никита запер дверь, и я облегчённо выдохнула. Как будто все тревоги остались там за дверью, а здесь в нашем мире хорошо и уютно.

– Я так тебя люблю…– сказал он, а я крепко обвила его руками, моего мужчину…

Тут в спальне заиграл Никитин телефон, разбудив нашего малыша, и вот он уже спускается к нам…

– Папа, телефон на…звонит…

Никита взял телефон, а я сонного Егора. Понесла его в детскую, он лёг спинкой кверху: – Погладишь? Рельсы – шпалы?

Я невольно улыбнулась, всё это из моего детства: «Рельсы-рельсы, шпалы– шпалы едет поезд запоздалый, вот, с последнего вагона вдруг посыпалось пшено…» Мы с ним дурачились, а он был рад, что я знаю все их с няней игры.

– Йес! У меня, кажется, большой заказ. Ребятам всё понравилось, и они предложили мне долгосрочное сотрудничество. Только нужно будет в город съездить, договор подписать. А наш мальчик хочет на карусели?

-Даааааа. Мама тоже.– Сказал Егорка и энергично закивал.

– Значит, решено. Едем завтра в город. Папа быстро закончит свои дела и будет катать вас на каруселях.

Как же хорошо мне с ними. Только сейчас заметила, как они похожи. Сразу в глаза не бросается, но, когда эти двое улыбаются – просто одно лицо.

Тонко и протяжно проскрипела калитка, я невольно вздрогнула, побежала глянуть кто это, а на пороге уже стояли дедушка с Ильиничной. И опять я заметила, что что-то эти двое скрывают. Он очень предупредителен с ней, как-будто они… Дедушка обнял меня, ясно, что тревожится…

– Вы переехали бы пока ко мне. Или вообще пока уехали бы куда-нибудь отдохнуть.

– Вот ещё! Не будем мы от него бегать! Да ничего он нам не сделает. Он вон, приходил уже…Только куражился.

– Софья, ты не понимаешь, это уже не тот Тима. Он только что вышел из тюрьмы, от него можно ждать, чего угодно, да и попал он туда ведь непросто так…

– Я понимаю, деда. Да мы завтра всё равно в город уедем. Никите по работе нужно.

– Сонь, ну сегодня переночевали бы у нас, мне бы спокойнее было.

Переговорив с Никитой, мы согласились переночевать дедушкином доме. Никита собрал свои и Егоркины вещи, и мы все вместе уехали.