Текст книги "Ты не сбежишь"

Автор книги: Маша Малиновская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Глава 4.

Я забираюсь под одеяло и падаю на подушку, громко выдохнув. Вот это вечер.

Машка лежит рядом под вторым одеялом и тоже пялится в потолок. Молчит.

С Машей Карташовой мы дружим сколько себя помню. Одна группа в детском саду, одна парта в классе, одна специальность в универе. Мы часто остаёмся друг у друга с ночёвкой. Традиционно спим в одной постели, благо что у меня, что у неё кровати широченные. Заворачиваемся в одеяла и болтаем до середины ночи.

Но сегодня как-то разговор не идёт. Молчание затягивается, перемежаясь приглушённым дыханием.

– Лер, – всё же Маша негромко первой нарушает тишину. – Прости меня, пожалуйста. Кажется, я сегодня накосячила.

Переворачиваюсь на бок, подложив ладошки под щёку и смотрю на Машу. У неё нижняя губа немного оттопырилась, как часто бывает, если Карташова пытается не заплакать.

– Да проехали, Машунь, не ты же этому Миксу сама на плечо запрыгнула.

– Но я вела себя как дурочка. А что если бы… они правда… ну ты поняла.

– Ну, слава Богу, ничего не случилось. Хотя испугалась я прилично, если признаться. Вздумалось же тебе этот автограф попросить. Он когда кофту на тебе расстегнул, я похолодела вся, вот честно.

Маша тоже поворачивается на бок, перебрасывает светлую косу, в которую после нашего полуночного чаепития заплела модные кудри, и смотрит внимательно на меня в приглушённом свете ночника.

– Я тоже сильно струхнула на этом моменте, – а потом заглядывает под пижамную майку и растягивается в улыбке. Карташова неисправима. – Но автограф я давно хотела от него. И всё же, Лер, значит, они не такие. Хорошие. Вот не могли ребята из «Wet rain» оказаться придурками.

– Маш, придурками могли оказаться кто угодно. Кто знает. Ну вот их солист точно придурок.

– Да ладно, он классный. Слушай, – Машка переворачивается на живот и подгребает под себя подушку. – Мне кажется, он запал на тебя. Так пялился…

Внутри вспыхивает какое-то странное ощущение, и его окраску я распознать не могу. Оно и пугающее, но и немного приятное. Но больше, конечно, пугающее.

– Да не дай Бог. Меня от его взгляда дрожь пробирала. Поёт он, конечно, классно. Но когда смотрит, хочется убежать и спрятаться.

Мы обе замолкаем, каждая обдумывая сегодняшнее приключение и чем оно могло для нас обеих обернуться. А может, Маша и права, парни из группы вполне нормальные ребята, и ничего такого даже и не думали. Кто знает. Вот только этот Миксаев и правда пугающий какой-то.

Через пять минут я уже слышу, как Машка сопит, приоткрыв рот. А сама никак не могу расслабиться – сердце бьётся быстрее обычного, а мысли и картинки сегодняшнего вечера мельтешат в голове. Сама не знаю зачем, но я вытаскиваю из-под подушки наушники и телефон, захожу на страничку Карташовой в ВК в раздел музыки. У неё тут целый плей-лист «Wet rain».

Втыкаю наушники и замираю над кнопочкой «плей». Треугольник в синем кружке плеера почему-то представляется мне какой-то дверью, и если я её открою, ступив в тёмную комнату их творчества, то смогу ли выбраться обратно на свет?

Ну что за глупости, Лера? Это просто музыка, не более того.

Жму на треугольник и почему-то вся сжимаюсь. Песня начинается плавно, звучат клавишные, потом начинается спокойный мягкий бит. Когда солист начинает петь, я закрываю глаза, пытаясь вникнуть в смысл слов. Он поёт на английском, и мне приходится немного напрячься. Я неплохо знаю язык, была с папой дважды в Британии, но вот так на слух в песне боюсь что-то упустить.

Голос мягкий, тягучий, с той лёгкой назальностью, которую я заметила сегодня на концерте. Он волнует, заставляя сердце биться быстрее. И слова… То, о чём он поёт, цепляет.

Я поклялся однажды им отомстить, никогда никому из них не простить. Но однажды утихла и

смолкла боль, словно было всё не со мной.

 Эта жизнь привела меня к пустоте. Я хотел, но

 теперь перестал хотеть. И гнев страшный унялся, стих до тоски,

 перестал зажимать в тиски.

Воскресить и воскреснуть мне не дано, краски

выцвели жизни во мне давно и росткам не взойти

ее по весне:

всё погибло в то утро с ней.

 Дотянуть эту жизнь, но какая цель? И что ждёт,

 если выдержать всё, в конце: радость встречи? Ещё один шанс на жизнь?

Горчит привкус своей же лжи. *

Дальше звучит тихая мелодичная музыка, мягкие переливы гитарного перебора. Голос замолкает, оставляя тяжёлое послевкусие. В носу щиплет сама не знаю почему.

Нажимаю на строку с песней, и мне выбрасывает слова на английском.

Автор: Влад Миксаев.

Музыка: Влад Миксаев, Игорь Котовский.

Значит, музыку и слова они тоже пишут сами.

Потом прослушиваю ещё несколько композиций, более грубых и мощных, действительно поражаясь тому, как солист играет голосом. Он у него то низкий, почти хриплый, то бархатный, то вдруг на припеве рвёт высоко и чисто. Но в любом звучании слышны совершенно особенные призвуки, характерные именно ему.

Я слушаю песни одну за другой, а перед глазами стоит образ парня. Его взгляд, который он бросил на меня, когда касался пальцем Машиной груди. Смотрел так, будто это не Карташова перед ним была в распахнутом топе, а я.

Тяжело вздыхаю, пообещав себе, что прослушаю последнюю и спать. Время уже позднее, Машка обняла подушку и видит десятый сон. Листаю плей-лист и набредаю на странное, как по мне, для такой группы название песни – «Русалочка». Хм.

Сначала слышны перекаты морских волн, тихий шорох песка под ласковой рукой прибоя, а потом бьёт резкий гитарный риф. Манера исполнения этой песни совершенно другая. Голос звучит резко и обвиняюще:

Обещали любовь, а досталась с тоскливым воем

загрудинная боль: не утешишь и не скроешь.

Пинать гальку морскую, истаптывая ботинки,

повдоль берега путь класть по грязной воде и тине,

и искать, и искать, и, увы, не найти в итоге:

обменяла на хвост снова белые свои ноги,

 уплыла, убежала, с реальностью не смирившись,

что ни капельки общего у сказок нет добрых с жизнью.

Где ты, дура морская – солёные-на-вкус-губы?

Тоска страшная, чёрная меня по тебе

Погубит… *

Резко выключаю плеер, понимая, что по вискам ползут солёные капли, а тело бьёт дрожь. Мой любимый диснеевский мультфильм про прекрасную Ариэль и её идеального принца вдруг разбивается на мелкие кусочки о вариант Миксаева и стекает крупными каплями крови. Воображение рисует эту картину так живо, что дышать становится трудно.

Спокойно, Лера, это просто впечатления, а ты впечатлительная. Да, вот так. Слишком много выходящих вон событий. Стресс. Именно.

Так что лучше выбросить из головы пугающий и притягательный образ Влада Миксаева, пока он и его песни не разбили ещё какое-нибудь нежно хранимое воспоминание детства.

***

Утро воскресенья хмурое и тяжёлое. Машка спит почти до обеда, я тоже недалеко ушла. Просыпаюсь около десяти, но вставать абсолютно не хочется. Воспоминания вчерашнего вечера проходятся искорёженным смычком по нервам. Забыть и не вспоминать – вот и выход.

Когда Машка всё же продирает глаза, то улыбается и потягивается до хруста в позвоночнике.

– Привет, – она натягивает одеяло до самого носа. – Чего такая напряжённая? Плохо спала?

– Нормально, – почему-то не хочется делиться сейчас с Карташовой ноющей неясной тревогой в груди. Впервые не хочется.

Домработница приносит нам по чашке какао и куску пирога, говорит, что смысла завтракать моя мама уже не видит, поэтому перекус, и уже через полтора часа обед. Несмотря на паршивое состояние, я ем с аппетитом. Потом мы с Машей заканчиваем вступление к общему проекту, она вызывает такси и уезжает. Я же продолжаю заниматься, время от времени поглядывая на открытый на компьютере плей-лист. Так и не решаюсь сегодня больше слушать музыку. Вообще никакую.

В понедельник снова вылезает тёплое кубанское солнце, греет и приносит настроение. Субботний стресс сходит на нет, и я возвращаюсь к своему нормальному настроению. Заданий в университете задают много, но мне нравится учиться. И специальность моя нравится. Многие отговаривали меня идти в педагогический, потому что в профессии этой денег не заработаешь, но папа сказал идти туда, куда душа велит, ведь он всю жизнь работал для того, чтобы его единственная дочь была счастлива. А если счастье для меня – возня с малышнёй, то так тому и быть.

Папа действительно работал и работает очень много. У него своя вполне успешная фирма – крупный подрядчик в обеспечении города телекоммуникациями. И меня с самого детства растили как принцессу – лучшие игрушки, путешествия, любые капризы. Но при этом родители много говорили со мной, объясняя, что такое хорошо и что такое плохо.

Бабушка, потомственная аристократка, чем она очень гордилась, тоже очень любила меня, обожала, когда я играла на скрипке, посещала все мои концерты без исключения. С ней мы были лучшими друзьями. И я долго горевала, когда четыре года назад бабушки не стало.

И сейчас я крепко сжимаю в руке маленький золотой медальон – голубка, несущая витиеватую букву «В». Бабуля говорила, что он принадлежал её роду с 1790 года и неизменно приносил удачу. Обычно я храню его в шкатулке, боясь потерять, но сегодня надела, потому что именно сегодня мой первый в университете промежуточный зачёт.

Видимо, талисман древнего рода и правда работает, потому что я вытягиваю билет с вопросом, который действительно знаю лучше всего! Удивительно.

Справляюсь с заданием без предварительной подготовки, отвечаю преподавателю и получаю своё «отлично».

Настроение прекрасное. Ждать очереди пришлось довольно долго, хоть моя фамилия и на «А», но так распределили. Да ещё и зачёт начинался с обеда, так что когда я спускаюсь с высоких ступеней парадного входа университета, на улице уже начинает смеркаться. Но как дышится замечательно! Тепло, сухо, а запах золотой осени кружит голову. Обожаю осень, она очень яркая и на ароматы, и на краски, и на эмоции.

Мама должна была забрать меня на машине, но потом у них с отцом возникла неожиданная важная встреча. Я написала ей, что возьму такси, к тому же ещё нужно заехать к Машке – давно обещала её маме прийти на ужин. Тем более, завтра только к четвёртой паре.

Я останавливаюсь на тротуаре, немного отойдя от двора университета. Достаю телефон, чтобы вызвать такси. И как-то даже не сразу понимаю, что происходит. Вскидываю глаза уже когда рядом с моими ногами резко тормозит большой чёрный внедорожник.

Резко охаю, едва не выронив телефон, когда распахивается задняя дверь.

– Привет, Принцесса, – меня опаляет знакомым тёмным взглядом. – Прокатимся?

Ни что-то сделать, ни ответить я ничего не успеваю. Миксаев выбрасывает вперёд руку и, схватив меня за запястье, резко дёргает в машину.

Глава 5.

Первое ощущение – мягкость сидения машины под локтями и коленками, когда я оказываюсь в салоне. Перегнувшись через меня, парень захлопывает дверь, и машина быстро стартует по дороге.

Мысли в голове начинают вращаться с невероятной скоростью. Господи! Божечки! Я пропала!

Быстро моргаю, пытаясь остановить головокружение. Страх топит вязким болотом, в груди зарождается крик и тут же глохнет, упёршись в ком в горле.

– Выпусти меня! Выпусти! – вжимаюсь в дверь спиной, обхватив себя руками. – Слышишь? Сейчас же выпусти!

Страшнее моего самого жуткого кошмара. Реальность. Меня затащили в машину и куда-то везут.

– Выпусти, пожалуйста! – крупная дрожь охватывает плечи. Мне страшно. Очень-очень.

– Эй, ты чего такая пугливая? – Миксаев улыбается и протягивает ко мне руку, прикасается согнутым указательным пальцем к щеке, проводит до подбородка. – Всё же хорошо, Принцесса. Просто хочу провести с тобой время. Ты мне понравилась.

Зажмуриваюсь, сжимаясь ещё сильнее от его прикосновений. Не надо. Не трогай, меня. Не прикасайся!

– Совсем сдурел? – крик всё же прорывается из меня и топит инстинкт самосохранения. – Ты больной придурок! Ты меня похитил! Сейчас же выпусти меня! Открой дверь!

– Окей.

Козёл прищуривается, а потом переклоняется через меня и дергает ручку, распахивая двери на скорости. Ветер бьёт в лицо и глушит, сердце в диком страхе подскакивает к самому горлу. Я на инстинктах тут же со всей силы вцепляюсь пальцами в его куртку и громко кричу.

Через пару секунд невероятного ужаса он снова захлопывает дверь и хватает меня больно пальцами за щёки, приближая своё лицо.

– Замолчи, – говорит резко, при этом абсолютно не меняясь в лице, а я тут же по его команде проглатываю все звуки. – Прекрати истерику и успокойся.

Он отпускает меня и снова расслабленно откидывается на спинку сидения. А я сжимаюсь, обхватив себя за плечи, мне хочется уменьшиться и исчезнуть, вдавиться в сидение, стать незаметной. Чувствую, что начиню плакать. Щёки жжёт солью там, где он надавил. Мне страшно. Он обидит меня. Сделает больно. Поиграется. А потом что? Отпустит? Господи, что я такого ему сделала?

– Пожалуйста, отпусти меня, Влад, – когда к человеку обращаются по имени, это же должно как-то очеловечить его? – Пожалуйста.

Я говорю тихо, больше не кричу, не ругаюсь. Я просто прошу. Унизительно умоляю, пытаясь воззвать к его человечности. Не может же парень, наделённый таким талантом, наполненный даром, слагающий такие тексты для песен, быть столь жутким чудовищем. Или может?

– Зачем я тебе, Влад? Скажи, зачем? – сдержать всхлип уже не получается. – Со мной скучно, неинтересно и…

Миксаев поворачивается и секунду внимательно всматривается мне в глаза. У меня даже проскальзывает мысль, что он внял моей просьбе, что я смогла достучаться.

Смотрит своей чернотой. Красивый, идеальный, как с картинки. С того постера, что висит у Машки возле кровати. Идол для многих и демон персонально для меня.

Он резко подаётся вперёд, отчего я дёргаюсь, едва не стукнувшись головой о панель возле окна. Но удара не происходит, потому что в волосы мне ныряют длинные пальцы, фиксируя затылок.

– А ты как думаешь, Принцесса, чего я хочу? – произносит на ухо, потёршись своей щекой о мою. – Тебя хочу. И мне кажется, что с тобой может быть очень даже интересно.

– Тысячи готовы тебе в рот заглядывать, только пальцем помани, – отвечаю, чувствуя, как голос предательски дрожит. – Почему я? Я не хочу, Влад, пожалуйста, не надо, отпусти меня.

– Тысячи – потом, а сейчас я хочу тебя, Синеглазка, – упираюсь ему в грудь ладонями, но это ничего не меняет. Он не прижимает меня, но держит близко, затапливая все мои ощущения своим запахом и близостью, опаляет дыханием. – Ты сама дала мне импульс там, на концерте. Смотрела и смотрела своими синими глазищами. Чего же ты тогда хотела?

Едва не подпрыгиваю, когда ощущаю в ямке за ухом влажное касание. Не сразу понимаю, откуда проскакивает металлический звук – серьга в моей мочке столкнулась с пирсингом в его языке.

– Ничего такого я не хотела, я просто слушала твою песню, как и многие другие.

– Не-е-ет. Это неправда, Леррра, – он на иностранный манер выговаривает «р» в моём имени, странно тянет его. Звучит пошло. – Даёшь сигнал – будь готова к последствиям.

Никакого сигнала я не давала, да если уж и говорить о сигналах, то несколько сотен других девушек в клубе сигналили куда сильнее. Но в ситуации этой ужасной оказалась я, и как выбираться – не знаю.

Миксаев отстраняется и смотрит вперёд через лобовое на дорогу. Я зажмуриваюсь, пытаясь сдержать новый поток слёз. Всё равно не отпустит. Моё спокойное беззаботное существование в один момент перевернулось, подпрыгнуло и с подачи ботинка Влада Миксаева покатилось стремительно вниз. И я не знаю, как это остановить, как отмотать день хотя бы на десять минут назад, а лучше до вечера субботы и не пойти в тот чёртов клуб.

Из горла рвётся тяжёлый всхлип, и вдруг я ловлю через салонное зеркало заднего вида взгляд парня за рулём. Страшное предположение, что развлекаться со мной они будут целой компанией, прошивает позвоночник страхом. Наверное, нужно было выпрыгивать в открытую дверь, когда Миксаев пугал меня. Наверное, лучше умереть или сломать себе шею, чем вытерпеть такое. Я всё равно потом жить не смогу. Не смогу!

К чёрту сдержанность! Я всхлипываю, закрываю лицо руками и начинаю громко рыдать. Пусть радуются.

– Эй, ты чего, Принцесса? – с притворным участием спрашивает Влад, отняв мои ладони от лица. – Морика испугалась? – кивает на водителя. – Не бойся, ты только для меня. Только моя, Леррра.

И улыбается своей покоряющей, лучезарной улыбкой, от которой Машка, будучи в расстёгнутом топе, едва не потеряла сознание от радости. Улыбкой, от которой я готова лишиться чувств от страха. Пусть бы так и было – выключиться и проснуться уже на обочине, куда он меня потом выбросит.

У Влада звонит телефон. На его резкое «Да» в трубке кто-то громко и долго говорит, Миксаев молча слушает, заметно мрачнея.

– Я сегодня занят, – надежда вспыхивает и тут же гаснет. – Сильно. До самой ночи.

Сердце ухает вниз. До самой ночи он меня не отпустит. А то, что отпустит, уже сложно будет назвать прежней мной.

– Твою мать.

Он передаёт телефон парню за рулём, тот коротко кивает и резко разворачивает автомобиль. Я вижу, что они оба злятся. Молчу, забившись в угол. Минут через десять мы тормозим возле каких-то гаражей за стройкой. Терзающий меня и до этого жуткий страх становится почти осязаемым.

– Сиди, – отрывисто бросает Миксаев, засовывает себе в карман джинсов мой телефон, который я обронила, когда он втащил меня в машину, и оба парня выходят из машины.

Надежды мало, но как только они скрываются за поворотом первой постройки, я судорожно дёргаю за ручку. Заперто! Ну конечно. Ключей в замке зажигания они предусмотрительно не оставили. И почему я не умею заводить машину как в фильмах – оборвав и замкнув провода?

Ничего острого или режущего не нахожу, и всё, что мне приходит в голову использовать в самообороне – карандаш. Жалко и глупо, знаю. Но его хотя бы можно попытаться воткнуть в глаз, и вдруг посчастливится убежать, пока мой обидчик будет в болевом шоке.

Однако же, даже будучи в страхе и панике, я прекрасно осознаю, насколько тщетны мои попытки себя защитить.

Возвращается Миксаев один минут через пятнадцать. Я инстинктивно вцепляюсь пальцами в сидение. Если он пришёл за мной, то ему придётся меня отдирать, сама я не двинусь.

Но он молча садится за руль и выезжает на дорогу. Смотрит внимательно, ведёт тоже спокойно. Я бы даже сказала аккуратно.

– Влад, – предпринимаю ещё одну попытку. – Пожалуйста! Я хочу домой.

– Я тебя домой и везу, – отвечает абсолютно безэмоционально.

Я недоумеваю, не верю, но замолкаю. Сижу почти не двигаясь.

И Миксаев действительно привозит меня к моему дому.

– До встречи, Синеглазка, – он поворачивается, подмигивает и улыбается.

Не могу поверить, что он меня отпускает. Даже, кажется, мямлю «спасибо» и, едва щёлкают замки на дверях, выскакиваю из машины. Добегаю до забора, трясущимися руками отпираю замок, захлопываю высокую металлическую калитку за собой, несусь к двери дома, то же проделываю и с ней. И уже в гостиной оседаю на пол, закрыв ладонями лицо. Господи! Какой кошмар! Этот парень сумасшедший! Псих! Больной! Протащил меня морально через ад, а потом просто привёз домой. И адрес я ему, кстати, не говорила.

Глава 6.

Влад

– Микс, ты придурок. Что за новые правила не курить в машине? – через зеркало вижу, как за рулём Кот морщит рожу. – У меня уши уже опухли. И вообще, садись сам за руль, водилу нашёл, что ли.

– Угу.

Заднее сиденье ещё хранит запах волос девчонки. Пусть побудет, нехрен дымить в салоне.

Я разваливаюсь спиной вдоль сиденья, вытянув ноги и уперев ботинки в светлую обшивку потолка. Батины шестёрки отмоют. Кручу в руках маленький разноцветный шарфик, который слетел с Принцессы. Роняю его себе на лицо и глубоко вдыхаю. Мм… Рот сразу наполняется слюной, а член в штанах дёргается. Охренительно…

Она пахнет реально охренительно. Не душным бабским парфюмом, а тонко и нежно. Пахнет сама её кожа. Вчера чуть слюни на плечо ей не пустил, когда прижался. Испугалась. Так и задумано, маленькая моя, иначе же совсем не интересно.

Маленькая, хорошая, домашняя девочка. Девки любят прикидываться невинностью, глазёнками своими хлопать, завлекать. А эта нет. Я понял сразу. Не знаю, каким-то шестым чувством ощутил ещё со сцены. Вчера в машине смотрела своим щенячьим взглядом. Отпустить просила. Будет знать, как не слушаться мамочку и папочку и выходить из дома поздно, ходить по клубам и стрелять своими синими глазищами.

– Кот, поехали к Вике, – комкаю маленькую цветастую тряпку.

– Ты ж не трахаешься во время охоты, Микс, – ржёт Котяра. – Настрой сбивать не хочешь.

Так и есть. Иначе в чём прикол добиваться обладания чем-то, если ты в этом не нуждаешься? К приёму пищи лучше быть голодным.

– Не в этот раз, Игорёк, – снова втягиваю её аромат как наркоман и ощущаю сумасшедшую эрекцию. – Иначе охоты и не будет. А просто так взять и трахнуть её – неинтересно.

Да, в этот раз, кажется, мне требуется лёгкий перекус.

– А позвать на свидание не вариант? – Кот снова ржёт, и мне хочется двинуть ему подзатыльник. Но лень. Лежать и вдыхать запах Синеглазки так хорошо.

– Ты ещё предложи сходить на двойное свидание, – тоже ухмыляюсь в ответ. – Позовём тебе её придурочную подружку. В кино сходим, Кот. А? Как тебе? Не всё же тебе порнуху смотреть. А там «Сумерки» посмотрим или ещё какую-нибудь сопливую шнягу.

– Вообще-то нормальные люди так и делают, Влад, – Кот достаёт сигарету и злобно косится на меня, а потом, понюхав её, кладёт за ухо. – Но с той подружкой ну на фиг. Я пока для тебя инфу узнал, офигел от её безостановочной трескотни. Рот не затыкается.

Кот вообще не любит болтливых девок. Говорит, голова от их трескотни раскалывается. А ему как назло такие в основном и достаются. Карма, мать её.

– А ты разве не знаешь, чем полезным можно занять её рот? Так-то девка ничего – сиськи зачётные. Маркер хорошо спружинил, когда я расписывался.

Кот затыкается, до дома Вики ехать ещё минут двадцать. Я прикрываю глаза и погружаюсь в то самое непонятное состояние между сном и явью, которое мне часто заменяет нормальный человеческий сон. Ты как бы сознательно не даёшь себе уснуть. Если так долго лежать, тело словно наливается свинцом, расслабляется. При подобной медитативной технике даже выделяются в кровь в низкой концентрации гормоны сна. Они и вызывают словно лёгкий паралич, когда пошевелиться сложно, но вот мозг выключать не надо. Если бы так всегда можно было его контролировать, я был бы невероятно рад. Так можно не видеть в снах того, чего видеть не хочется.

Но поток притяжения к девчонке настолько сильный, что отвлечься на другие мысли само собой не выходит. В этом и смысл. Когда я поглощён объектом, непрошенные воспоминания блекнут, выцветают и отходят в режим слабо зудящих где-то очень глубоко в мозгу.

Закрываю глаза и мысленно воспроизвожу вчерашний вечер. Её растерянный и удивлённый взгляд, когда двери тачки захлопнулись за спиной. Влажные приоткрытые губы. Глаза огромные. Синие. Я чувствовал, как колотится её сердце. Заметил, как трепещет жилка на шее.

Столь мощного сексуального желания у меня уже не было давно. Чтобы от одного только воспоминания о нежном аромате её кожи.

И паника в синих глазах. Тем интереснее, Принцесса, нам с тобой будет.

Я вчера и не собирался её трогать. Хотел только немного подразнить, поиграть. Без драйва победа не кажется сладкой. Она должна понимать, с кем имеет дело. И осознавать, что сделать с этим ничего не может.

Пока я дрейфую в мыслях, Кот делает музыку громче. Припев получился слабый. Надо переписать, пока ещё промо альбома не вышло. Добавить соло перед вокалом, чуть усилить нажим барабанов на проигрыше. А то лайтово как-то совсем.

Тормозим у невысокого коттеджа. Вика уже ждёт на пороге. Красивая сучка, длинноногая. И татухи у неё прикольные.

– По очереди или одновременно? – спрашивает Кот, когда я захлопываю дверь машины. – Или её спросим?

– Да по фигу ей, не знаешь, что ли.

Вика – гостеприимная хозяйка. Предлагает нам пиво или кофе, но ни мне, ни Коту сейчас это не нужно. Если Игорь решит поиграться – пусть, я хочу сегодня по-быстрому. Пока Кот выходит ответить на звонок, я падаю на диван и откидываюсь на спинку. После бессонной ночи в теле усталость.

– Вик, давай сегодня без игр. Мне нужен только твой рот.

Мне иногда кажется, что эта девчонка ловит настоящий кайф от минета. Она даже не для меня старается, а для себя. Глаза прикрывает, будто мороженое облизывает. Изумительная техника. Надо – растянет и будет на пороге пика держать так долго, что пот по спине повалит, а если хочется по-быстрому, то и до трёх посчитать не успеешь. Вот что значит, человек любимым делом занимается.

Но сегодня нас на неё двое. И уже довольно скоро я ощущаю, как поясницу начинает приятно покалывать. Дышу глубоко и закидываю руки за голову. Вдруг ловлю от собственного запястья лёгкий запах Принцессы. Я наматывал на кулак её шарф, и запах «отпечатался» на моём рукаве.

И тут меня накрывает. Резко и стремительно. Торможу Вику за волосы, чтобы сбавила темп, и кончаю ей в глотку. Охренеть, как хорошо. Умница, глотает всё до капли.

– Спасибо, детка, – мягко похлопываю её по щеке. – Передохни, Кот сегодня голодный.

Застёгиваю штаны и закуриваю. Накрыло так накрыло. Эх, просто нам с тобой не будет, Принцесса. Не получится.