Текст книги "Роза и виолончель (СИ)"
Автор книги: Марья Зеленая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)
Глава 16
Солнце до краев заливало гостиную, яркими бликами отражаясь в каминном зеркале. Изабелла и Константин играли в карты, а Мия свернулась в кресле с книгой в руках. Она понятия не имела, о чем эта книга, потому что до сих пор не прочитала ни строчки. На глазах дрожали слезы, и буквы расползались по странице как муравьи. Вот бы убежать в свою комнату, накрыться одеялом с головой и горько рыдать в подушку, а не сидеть здесь, делая вид, что все в порядке. Нет, черт возьми! Все совсем не в порядке!
После неудавшегося переворота уцелевших заговорщиков схватили и бросили за решетку, родители уехали в Хейдерон, а свадьбу отложили на неопределенное время. Но Мие было вовсе не до свадьбы – ее ни на секунду не отпускали мучительные раздумья. Почему Тео хотел убить отца? Что именно произошло двадцать два года назад? И какова роль в его плане была отведена ей?
Все эти дни Мия практически не спала и почти ничего не ела. Под глазами обозначились темные круги, губы были искусаны в кровь. Она терзалась муками совести, корила себя за глупость и распущенность. За то, что спала с предателем. За то, что бегала за ним, как паршивая собачонка… А хуже всего было то, что она по-прежнему продолжала его любить, сходя с ума от тревоги за его судьбу.
Мия попыталась выведать у Константина о дальнейшей участи мятежников, но тот посоветовал ей не забивать свою хорошенькую головку такими малоприятными вещами. Тогда она отправилась в библиотеку и, покопавшись в своде законов, выяснила, какое наказание полагается за государственную измену.
Когда она узнала, ЧТО именно сделают с Тео, у нее волосы встали дыбом. Его, как и остальных заговорщиков, подвергнут жестоким пыткам на потеху зевакам. Сперва повесят, а затем, еще живого снимут, выпотрошат и разрубят на куски, как свиную тушу*. При одной только мысли об этом спина покрывалась холодным потом, а в животе сворачивался вязкий ком, который поднимался к горлу и разбухал, не давая дышать.
С тех пор Мия окончательно утратила покой. Она хотела только одного – во что бы то ни стало спасти Тео. Но как? Упасть в ноги князю и Константину, просить о помиловании? Но что им сказать? Признаться в любви к предателю? В измене жениху? Этим она сделает только хуже… хотя, куда еще хуже-то?
Молить о помощи Изабеллу? Пускай она даже забирает Тео себе – лишь бы только он остался жив. Но тетка вела себя как ни в чем не бывало: каталась по театрам, веселилась на приемах, мило улыбалась гостям. Похоже, на участь бывшего любовника ей было глубоко наплевать.
Мия часами крутилась у входа в дворцовую темницу, строя безумные планы освобождения. Если бы только удалось вывести Тео наружу… Здесь рядом конюшня – можно было бы украсть лошадь… сбить замок на калитке в западной стене… Но могучие казематы незыблемой твердыней возвышались перед глазами, отнимая всякую надежду на спасение.
Время шло, а она так ничего и не придумала. А сегодня после обеда кто-то из челяди обмолвился о том, что завтра на рыночной площади намечается большая потеха, и Мия тотчас же догадалась, о какой именно «потехе» идет речь…
Она еще ниже склонилась над книгой, чтобы спрятать заплаканные глаза. Мертвую тишину нарушали только короткие реплики тетки и жениха, да тиканье часов на каминной полке. «Завтра его казнят! Завтра его больше не будет!» – ржавой пилой скрежетало в ее голове. Было трудно дышать: грудь словно сдавило тисками. С каждой секундой, с каждым ударом сердца неотвратимо приближался тот миг, когда человек, которого она любит больше всего на свете, предстанет перед палачом.
Мия с тяжелым вздохом перевернула непрочитанную страницу, как вдруг распахнулась дверь, и в комнату ворвался князь Себастьян. Она подняла голову – дядюшка выглядел весьма взбудораженным.
– Нет, подумать только, каков наглец! – возмущенно выпалил он, и все озадаченно уставились на него. – И что мне теперь прикажете делать?
– Что случилось, папа? – полюбопытствовал Константин, выкладывая на стол игральную карту.
– Представляете, что учудил этот мерзавец Мариотти?
Мия как ужаленная подскочила в кресле и тут же целиком обратилась в слух.
– Я даже не знаю, как сказать это при племяннице… – князь бросил на нее смущенный взгляд.
Грудь запылала от жгучего нетерпения.
– Ничего страшного, говори, дядюшка, – сбивчиво пролепетала она.
– Ну что ж… – князь прочистил горло. – Чтобы тебе было понятно, дорогая Мия, я должен кое-что пояснить. У нас в Ангалонии, если человека благородного происхождения приговаривают к смерти, то он имеет право на последнее желание. По традиции мы должны его исполнить… в разумных пределах…
– Само собой, иначе каждый бы просил отменить приговор, – уточнил Константин.
– Ну да. – Себастьян суетливо прошелся до камина и обратно. – Ну так вот, знаете, что пожелал этот ублюдок Мариотти?.. Да простят мне дамы такие выражения.
– И что же? – полюбопытствовала Изабелла.
Мия напряженно вцепилась в подлокотники кресла.
– Кхм, – князь на секунду смутился. – Ну… даже не знаю, как и сказать…
– Говори уже, не томи! – гаркнула тетка.
– В-общем, он потребовал, чтобы сегодня ночью к нему в камеру пришла… – он с виноватым видом повернулся к Мие, – ты, моя дорогая племянница.
– Что?! – хором воскликнули Константин с Изабеллой.
Мию бросило в жар, спина взмокла от пота.
– Я, конечно же, сказал этому подлецу, чтобы он и не мечтал, – продолжил дядюшка. – Предложил ему выбрать вкусный ужин или… кхм… девицу из борделя – ну, что там обычно просят приговоренные…
– А он? – ядовито прищурилась Изабелла.
– Представляете, отказался, – всплеснул руками Себастьян. – Подавай ему принцессу, и все тут. Хочет, мол, ей исповедоваться перед смертью.
– Но почему именно ей? – недоуменно нахмурился Константин.
– Действительно, – тетка с подозрением покосилась на Мию.
Князь пожал плечами.
– Сказал, мол, ее героический поступок в церкви произвел на него неизгладимое впечатление. Но я думаю, дело тут в другом.
– И в чем же?
– Скорей всего, мерзавец просто тянет время. Он знает, что его желание невыполнимо, но чтобы доказать это, нужно созвать юридический консилиум. Казнь назначена на завтра, а теперь придется ее отложить.
– Много чести – плясать под дудку этого предателя! – презрительно фыркнул Константин. – Давайте, казним его – и дело с концом!
– Мы, конечно, можем так поступить, но все же мне не хотелось бы нарушать традицию. Это ляжет пятном на репутацию нашей семьи, – возразил князь.
– Ну и дьявол с ним, – буркнул жених. – Значит, созовем этот чертов консилиум.
Мия сидела сама не своя. Во рту пересохло, руки сводило нервной судорогой. Она с жадностью вслушивалась в разговор, а в мозгу вихрем проносились суматошные обрывки мыслей.
– Постойте! – неожиданно для себя выпалила она. – Я ведь могу с ним увидеться, и вам не придется… – она с усилием проглотила ком в горле, – откладывать казнь.
Три пары глаз потрясенно уставились на нее.
«Дура! Что ты творишь? – вякнул противный голос у нее в голове. – Ты только ускоришь его смерть!»
Мия уже пожалела о своей инициативе, и лишь какая-то безумная надежда не дала ей взять свои слова обратно.
– Но, дорогая… Нет! Я не позволю, – Константин решительно замотал головой. – Вдруг он причинит тебе вред.
Себастьян в задумчивости потер подбородок.
– Чисто теоретически, никакой опасности в этом нет. Мариотти прикуют к стене, и там, разумеется, будет стража… Да тебе даже в камеру заходить не придется, поговоришь с ним через решетку, и все – формально последнее желание будет исполнено, и завтра мы спокойно его казним.
– И все же я не согласен! Где это видано, чтобы принцесса навещала преступника! Мы не можем требовать от нее таких жертв, – заявил Константин.
Мия с пафосом вскинула голову.
– Я готова на любые жертвы ради чести семьи Фьораванти. Ведь я сама скоро стану одной из вас! – высокопарно изрекла она.
– Я восхищен тобой, моя дорогая! – благоговейно выдохнул Константин, а Изабелла презрительно поджала губы.
***
Мия боялась, что жених увяжется за ней в тюрьму, но сегодня в театре давали долгожданную премьеру, которую он бы не пропустил, даже если бы небо обрушилось на землю.
– Миледи, вы точно уверены, что хотите войти в камеру? – Капитан Рикардо огладил свой выдающийся живот. – Мерзавец, конечно, и пальцем вас не коснется, но все же это вовсе не обязательно.
– Уверена. – Мия поправила капюшон бархатного плаща. – Велите вашим людям впустить меня внутрь.
Она огляделась по сторонам. Грубый деревянный стол, пара ободранных стульев, в углу – продавленный диван, а над ним – пейзаж в потемневшей рамке. За спиной капитана – ряды ключей на вбитых в стену гвоздях. Интересно, какой из них от камеры Тео?
– Как вам будет угодно. Бруно! – позвал Рикардо. Двери тотчас распахнулись, и в кабинет вошел стражник с вислыми усами на туповатом лице. – Возьми Джованни, и отведите госпожу к Мариотти. Впустите ее в камеру и внимательно следите за тем, чтобы он не причинил ей вреда. Отвечаете головой, понятно?
– Слушаюсь, капитан! – гаркнул Бруно.
– Одну минуту, – Рикардо протянул руку. – Позвольте вашу корзину, миледи, я должен произвести обыск.
Мия недовольно цокнула языком.
– Это еще зачем?
– Простите, но таковы правила.
Пришлось выполнить его просьбу. Капитан достал из корзины бутылку вина и свертки с сыром и колбасой. Когда он отогнул устилавшую дно вощеную бумагу, Мия невольно вжала голову в плечи.
– А это что? – Рикардо продемонстрировал длинный нож с деревянной рукоятью.
– Нож, – буркнула она. – Колбасу резать.
Она прихватила его на кухне, когда в суматохе собиралась на свидание. Просто так, на всякий случай… Как глупо!
– Не положено. – Капитан оставил запрещенный предмет на столе, а продукты сложил обратно в корзину. – Простите, миледи, вы бы не могли показать, что у вас под плащом?
– Что? – вызверилась Мия. – Может мне еще догола раздеться?
– Догола необязательно, – ответил Рикардо. – Просто снимите плащ.
Скорчив недовольную физиономию, Мия подчинилась, и когда она предстала перед капитаном в одном платье, то успела заметить, с каким сальным интересом поросячьи глазки окинули ее фигуру.
– Все в порядке, госпожа, можете идти, – сказал он.
Мия с раздражением выхватила корзинку из его рук и в сопровождении усача вышла из кабинета.
Шаги гулким эхом разносились под мрачными сводами темницы, неверный свет факелов тревожно метался по закопченной каменной стене. Слева и справа тянулись ряды решеток. Кое-где за ними сидели заключенные, распространяя вокруг себя омерзительную вонь немытых тел.
– Гы-ы, баба! – осклабился один из них, протягивая сквозь прутья заскорузлые руки. – Возьмешь в рот, красотка?
– Сейчас ты у меня сам в рот возьмешь, псина! – Бруно изо всех сил врезал дубинкой по пальцам узника, и его дикий вопль заглушил пронзительное дребезжание металла.
Несколько минут они петляли по извилистым коридорам. Мия старалась тщательно запомнить каждый поворот. По дороге к ним присоединился второй тюремщик, а кроме него больше стражников на глаза не попадалось. Подземелье охраняется не так уж и тщательно… Мия лихорадочно пыталась изобрести план спасения, но ничего путного в голову не приходило. Из оружия остался лишь крохотный кинжал под подвязкой чулка, но толку? Ей ни за что не справиться с двумя крепкими мужиками. Что же делать? Неужели эта встреча станет для них с Тео последней, и своим приходом она только приблизила его смерть?
– Мы на месте. – Бруно остановился перед приземистой решетчатой дверью. – Эй, ублюдок, к тебе пришли!
Пристально вглядевшись в темный провал камеры, Мия различила смутные очертания человека. Сердце учащенно забилось.
– Прошу, миледи, – стражник открыл решетку. – Не беспокойтесь, мерзавец прикован к стене.
Мия шагнула внутрь.
Примечание: * Повешение, потрошение, четвертование – это не влажные фантазии автора, а реально практиковавшееся в Европе наказание за государственную измену.
Глава 17
В нос ударило затхлой сыростью. Мия зажгла свечу – Тео сидел на куче гнилой соломы, привалившись к блестящей от влаги стене. Он поднял голову – на лице красовалось несколько запекшихся ссадин, а щетина уже начала превращаться в бороду.
– Черт, если бы я знал, что ты и вправду придешь, то потребовал бы цирюльника. – От звука хрипловатого голоса все тело покрылось мурашками. – Прости, не могу предложить тебе сесть – обстановка здесь, как видишь, скудновата.
Мия нервно сглотнула.
– Ничего страшного.
Что-то лязгнуло, и она заметила, что запястья Тео скованы между собой кандалами, а от них к стене тянется довольно короткая цепь. Сердце сжалось. Ублюдки! Посадили его на привязь, как собаку! Мия оглянулась – оба стражника стояли возле решетки и внимательно наблюдали за происходящим.
– Эй вы! – Она достала из кармана несколько серебряных монет и подошла к тюремщикам. – Хотите немного подзаработать?
– А что надо сделать? – охранники алчно уставились на вознаграждение.
– Снимите с него кандалы.
Бруно развел руками.
– Нее, барышня, не положено, – виновато протянул он. – Нам за такое бошки поотрывают.
– Капитан лично приковал его к стене перед вашим приходом, – добавил Джованни, – так что, ключ у него.
– Ладно, – с досадой бросила Мия. – Тогда хотя бы отойдите в сторону и не маячьте. Мне нужно поговорить с заключенным с глазу на глаз. Встаньте за угол и ждите там.
– Хм… Ну что ж, – ухмыльнулся Бруно, – это мы можем, да, Джованни?
– Угу, – осклабился тот. – Повезло же утырку, даже в тюрьме его такая дамочка навещает.
– Пошли прочь, пока я не передумала! – рявкнула Мия. – Если понадобитесь – позову.
Она всучила деньги Бруно. Сумма вполне устроила, и оба тюремщика исчезли из поля зрения.
Мия повернулась к бывшему возлюбленному.
– Ну, здравствуй, Тео, – нарочито понизив голос, проговорила она.
Тот сидел на соломе, измученный, осунувшийся, но в его глазах по-прежнему горел неукротимый огонь. Мия подошла поближе и опустилась рядом.
Тео шумно вздохнул.
– Вот уж не думал, что ты действительно придешь. – Он чуть отодвинулся в сторону. – Я тут торчу уже хрен знает сколько – от меня, должно быть, разит, как от свиньи.
– Ничего, как-нибудь переживу, – усмехнулась Мия, доставая из корзинки вино.
Она огляделась. В камере не было даже стола, не говоря уже о посуде. Придется пить прямо из горла, как тогда, в беседке.
Пробку она предусмотрительно выкрутила заранее, и та наполовину торчала наружу. Тео взял у нее бутылку, вытащил пробку зубами и снова вручил ей.
– Ну, как ты? – спросила Мия, сделав глоток густого терпкого вина.
Она протянула бутылку Тео, и он тоже к ней приложился.
– Ух! – с наслаждением выдохнул он. – Теперь, когда со мной рядом ты и бутылочка отличного красного – лучше и быть не может!
Мия отщипнула ломтик сыра.
– Завтра тебя казнят, – как бы между прочим заметила она.
– Так это ж только завтра. – Тео откусил шмат колбасы. – А сегодня, моя прелесть, предлагаю сполна насладиться жизнью.
В носу защипало. Как он может быть таким беспечным?
– Скажи мне, зачем? – Мия порывисто подалась вперед, отчаянно вглядываясь в его глаза. – Зачем ты это сделал? Почему ты пытался убить моего отца?
Тео откинулся к стене и вновь отхлебнул из бутылки.
– Это долгая история. Она тебя утомит.
– Не утомит. Давай, рассказывай!
– Ну что ж… тогда слушай.
***
Семья Мариотти не могла похвастать несметными богатствами. Она существовала за счет доходов с небольшого имения в окрестностях Форталезы, где разводили скот и выращивали оливки. Этого хватало на безбедную жизнь в городском особняке и позволяло всецело посвящать себя музыке.
Старший брат Тео – талантливый скрипач Анджело Мариотти – обучал нотной грамоте юного наследника Себастьяна и его кузину Доминику. Иногда Тео вместе с братом приходил во дворец, и пока Анджело заставлял учеников разучивать пассажи, он или бродил по саду, разглядывая клумбы и статуи, или любовался картинами в галерее.
Как-то раз Тео сидел в парке на лавочке и ждал брата, чтобы вместе отправиться домой. Вдруг из-за фонтана метнулась серая тень. Кролик! Он молнией пронесся по дорожке и тут же юркнул в ближайший куст.
Снедаемый мальчишеским любопытством, Тео подхватился с лавки и подбежал к кусту. Снизу листва была не такой густой, и Тео присел на корточки, а затем и вовсе опустился на четвереньки – где-то здесь должна быть нора!
Зверька он так и не нашел, зато услышал, как на дорожке зашуршал гравий. Тео замер. Если Анджело увидит, что он пачкает новые бархатные бриджи, то ему крепко влетит – сперва от брата, затем от матушки.
– Эй ты, музыкантишка! – неожиданно раздался грубый голос с лающим хейдеронским акцентом.
Тео осторожно высунулся из-за ветвей и увидел, как к идущему по тропинке брату приближается коренастый незнакомец в серо-голубом мундире Серебряной Стражи.
– Что тебе нужно? – холодно осведомился Анджело.
– Я скажу один раз и больше повторять не буду, – отчеканил его собеседник. – Держись подальше от леди Доминики.
– Не понимаю, о чем ты. – Брат с достоинством вздернул подбородок.
– Так сейчас поймешь! – Мужлан схватил его за грудки и сильно встряхнул. – Еще раз увижу, что ты тянешь к девчонке свои лапы, переломаю тебе все пальцы, и ты больше не сможешь пиликать на своей вшивой скрипочке!
Грубиян был на полголовы ниже брата, но с виду гораздо крепче него. У Тео невольно сжались кулаки.
– Убери свои руки, вонючий хейд! – Анджело попытался отпихнуть наглеца, но тот даже не пошелохнулся.
– Эй ты, отвали от моего брата! – неожиданно для себя выпалил Тео, как чертик из табакерки выскакивая из-за куста.
Хейдеронец в недоумении повернул голову. В глаза бросилась рассеченная бровь, грубый шрам на переносице и несколько рубцов на скулах и лбу.
– Кто тут тявкает? Сопливый защитничек? – ухмыльнулся он и оттолкнул Анджело так резко, что тот не удержался на ногах и плюхнулся на дорожку. Футляр выпал у него из рук и раскрылся, обнажая хрупкую скрипку среди внутренностей из алого бархата.
– Я тебя предупредил, – ледяным тоном добавил стражник и, не спеша, удалился.
– Кто это такой? – спросил Тео, поднимая с земли футляр. – Чего он до тебя докопался?
– Ревнивый кретин! – Анджело встал и принялся с возмущением отряхивать брюки. – Хейдеронский выродок – чертов учитель фехтования нашего принца. Зигурд, мать его, Кернхард.
– И что ему от тебя надо?
– Мы сегодня занимались на террасе, а этот болван крутился рядом. Ну, я девчонке пару раз локоток подправил, чтобы она смычок держала как положено, а этому ослу не понравилось, что я до нее дотронулся.
– А ему до этого что за дело? – не понял Тео.
– Да запал он на нее, старый хрыч. Пялится, как удав на кролика, когда думает, что его никто не видит…
Тео невольно поморщился. Ему едва стукнуло одиннадцать, и юная леди Доминика казалась вполне взрослой особой… Но все-таки, разве не должны такие пожилые мужики, как этот Зигурд, интересоваться дамами своего возраста?
– Проблемы? – раздался сзади глубокий бас.
Братья оглянулись. К ним вразвалочку приближался Вильфредо – капитан княжеской стражи и друг семьи Мариотти.
– Да нет, все в порядке. – Анджело достал из кармана платок и принялся смахивать с футляра налипшие крупинки гравия.
– Зигурд, что ли к вам прицепился? – поинтересовался капитан. – Чего хотел?
– Не стоит беспокоиться, – заверил брат. – Мы уже во всем разобрались.
Тео решил вмешаться:
– Господин Вильфредо, он толкнул Анджело на землю!
– Тео! Не ябедничай! – воскликнул брат.
– Это правда? – капитан пригладил густые черные усы.
– Ну… мы немного повздорили, – потупился Анджело.
– Накажите его, господин Вильфредо! – Тео снова влез в разговор. – Бросьте его за решетку, а лучше – велите вздернуть! Он посмел поднять руку на дворянина! А еще он пристает к леди Доминике…
– Тео! – оборвал его брат и повернулся к капитану. – Не слушайте его, он все преувеличивает. Никто ни к кому не пристает. Не нужно никого наказывать, я не хочу скандала.
– Ну что ж, наказывать не буду, но потолковать – потолкую, – пробасил тот. – Мы как раз сегодня вечером собираемся с ним в кабачок. Вот за кружечкой пивка и обсудим его поведение…
– Ненавижу хейдов, – буркнул Тео, когда Вильфредо ушел. – Дикари неотесанные.
– Они тоже не пылают к нам любовью, – заметил брат. – И немудрено – Хейдерон ведь включили в состав Монтерры насильно.
– И что? С тех пор прошло уже триста лет, пора бы и привыкнуть.
Анджело тяжело вздохнул.
– Не нравится мне ситуация в княжестве. Напоминает гнойник, который вот-вот лопнет.
Тео позабавило такое сравнение, но, взглянув в серьезные глаза брата, он понял, что тот не шутит.
– Думаешь, они могут поднять бунт?
Анджело пожал плечами.
– Надеюсь, что до этого не дойдет. Хотя, иногда мне кажется, что мы стали слишком беспечными. Мы привыкли считать их никчемными варварами, полагаем, что крепко держим их в узде. Но оглянись – мы окружены ими со всех сторон. Батраки, прислуга, солдаты – сплошные хейды. Даже в Серебряной Страже их полно, а ведь это, на минуточку, элитная княжеская гвардия.
Тео никогда раньше не задумывался, почему все дворяне и богачи, с которыми общается его семья – ангалонцы, а челядь, крестьяне и городские стражники – хейды. Нация слуг и нация господ – так было всегда, и это казалось естественным порядком вещей.
– Надо попросить Вильфредо, чтоб он их всех повыгонял, – хмыкнул он, – а в первую очередь этого козла… как там его зовут?
– Зигурд Кернхард.
– Что за дурацкое имя! Ни в жизнь не запомню…
Назавтра всех поразила дикая новость о том, что тело капитана Вильфредо было найдено в одном из каналов Форталезы. По официальной версии он напился и утонул, но Тео этому не поверил. Он был твердо убежден, что к гибели капитана приложил руку этот проклятый Кернхард.
После того случая Тео время от времени сталкивался с Зигурдом во дворце, и каждый раз его пробирало морозом от взгляда странных, белесо-серых глаз – таких светлых, что радужка почти сливалась с белком. Хейдеронец больше не цеплялся к брату, но было в нем что-то зловещее, словно он замышлял какую-то пакость. Однако остальным, по всей видимости, Зигурд казался белым и пушистым, потому что вскоре его назначили капитаном стражи на место покойного Вильфредо.
