Текст книги "Если не ты, кто же?.. (СИ)"

Автор книги: Марья Трау

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Трау Марья
Если не ты, кто же?.. (Чд-6)

Звуки сражения пробивались сквозь толстые стены будто издалека, хотя бой громыхал прямо во дворе Белой Крепости. Очередной прорыв портала. Кара не прислушивалась и уже не удивлялась. Раньше бывало страшно. Первые раза три или четыре, она не помнила. Тогда она, подхватив детей, мчалась в укрытие и тряслась там, представляя, как захватчики высаживают дверь, перерезают глотки Трайссу и Тэйре... И хорошо, если убивают Кару сразу.

Теперь она просто пережидала это, как грозу или ураган. За шесть лет безвылазной жизни в магической крепости к чему только не привыкнешь. Лорд Теккериан неизменно блокировал прорвавшуюся "дверь", даже если и приходилось немного повозиться, а гарнизон таайев зачищал всех, кто на свою беду успел проскочить на территорию. Кто-нибудь регулярно пытался выжить таайев из последнего оплота. Насмотревшись на крепость, посланцы соседних миров рассказывали о ней своим. Стоит ли удивляться, что очередной правитель какого-нибудь недалекого народца решал, что ему срочно нужен такой выход к другим мирам.

Сегодняшние оптимисты пожаловали с утра пораньше, и таайи, на бегу надевая кольчуги, успевали еще перешучиваться, мол, ура, утренней разминки не будет, и лучше бы успеть разобраться к завтраку. На сей раз посягнуть на богатства Крепости Тысячи Дверей рискнули полудикие нуолэ.

Низкорослые, серокожие, с приплюснутыми лбами, эти иномирцы не отличались высоким интеллектом. Их одежда, она же доспех, обычно выглядела как вонючая куча тряпья и по сути представляла из себя нашитые друг на друга куски дубленой кожи. Куски эти висели в полном беспорядке, мотались, отчаянно смердели и, наверное, действительно защищали, хотя бы от рубящих ударов. Кара видела их, к счастью, недолго, когда в крепость наведывалось их "посольство". Зато звериной силы тварям не занимать, как и владения примитивной магией на уровне инстинктов. Ничего. Против них полторы сотни магов-воинов, которые знают крепость как свою ладонь. Один Теккериан чего стоит.

И Даги. Он тоже там, наверняка в первых рядах крошит их направо и налево. Вопит "Ар-рос!", впереди лупят молнии, два меча добивают тех, кого не дожарило. Потом целых пару дней будет ходить жутко довольный.

Палайна, постоянная любовница лорда Теккериана, злобно мерила шагами комнатушку в дальнем уголке донжона. Окон здесь не было, мощная дубовая дверь с тремя засовами выдержала бы таранную атаку. Кара следила за эльфийкой, спокойно сидя в кресле. Дети возились на полу с "гоночными" тараканами, которых к ужасу Кары им притащил все тот же Теккериан.

– Не злись, все и так знают, что ты дралась бы не хуже остальных, – Кара попробовала смягчить праведный гнев таайи.

– Знают, как же! В который раз уже в няньки отправляют! – сверкнула сапфировым взором эльфийка. Длинный боевой нож так и летал из руки в руку, Кара, сколько ни тренировалась, достигнуть подобной ловкости в работе с клинком не могла. Второй нож виднелся за голенищем изящного темно-зеленого сапога из тисненой кожи какого-то редкого зверя.

Кара ни разу не видела Палайну в чем-то простом, расхожем. Сплошь эксклюзивные ткани, ручная работа, драгоценности. Всегда идеально уложенные золотистые волосы. При этом никто не смог бы обвинить таайю в изнеженности. На тренировки она выходила наравне со всеми, в учебных поединках и на турнирах дралась так, что нередко занимала высокие места во внутреннем рейтинге гарнизона, где соперников не делили по гендерному признаку. Мужчина или женщина, ты – защитник крепости, враг не будет разглядывать, кто ты. И если ты слаб, не лезь, куда не следует. Но Палайну оставляли охранять Кару с детьми отнюдь не из-за слабости. Просто Теккериан ей доверял.

– Ну... – Кара замялась и неуверенно улыбнулась эльфийке, – ничего страшного, если мы тут одни посидим. Бой гаснет, ты же слышишь. Иди, может, еще не все нуолэ кончились.

– Ладно, – вдруг кивнула таайя. Обычно она не соглашалась и продолжала тихо звереть, пока во дворе не протрубят отбой тревоги. – Только не вылезайте. И заприте за мной.

Она быстро оглядела комнату, будто проверяя, все ли на месте, властным магическим жестом отщелкнула разом три засова и растворилась в полутьме коридора. Кара неторопливо поднялась с кресла. Ей-то засовы вручную запирать.

Из-под прикрытой двери потянуло холодком. Гоночные тараканы одновременно шарахнулись с дорожек, выстроенных из тонких щепок, и ломанули со всех ног к противоположной стене. Снаружи что-то тихо зашипело, как шипит змея или проколотая шина. Сердце заполошно скакнуло к горлу. Кто-то из нападавших проскользнул в донжон? Кара бросилась к двери, руки похолодели и стали ватными. Средний засов никак не хотел задвигаться, не хватало даже силы демона. Она прижала дверь плотнее, навалилась всем весом и попробовала верхний. Ну же! Давай, зараза! Хорошо этим чертовым эльфам, пальчиком взмахнул – все лежат. Верхний засов сдвинулся на дюйм и тоже застрял.

– Спрячьтесь! – одними губами шепнула Кара детям и подперла дверь плечом, не слишком веря, что это кого-либо задержит надолго.

Близняшки переглянулись и бесшумно исчезли за креслом. Здесь негде было толком спрятаться, но можно выиграть момент и прошмыгнуть в дверь, пока те, кто войдет, отвлекутся на Кару. Трайсс и Тэйра отлично понимали, что от них требуется. В прятки с ними "играл" Даги. Один раз объяснял, как надо, и если на второй что-то получалось не по его инструкциям, ловил и жестоко наказывал обоих. Плевать, что дети, плевать, что маленькие. Каре он вмешиваться не позволял. Как-то заявил совершенно спокойным, будничным тоном:

– Это дроу-демоны. Или ты не мешаешь мне нормально их воспитывать, или я их убью.

Ее мороз продрал по позвоночнику от этих слов, особенно от ощущения, что дроу как всегда просто информирует об уже принятом решении. Обижаться на него было все равно что на каменную статую, и Кара смирилась. Теперь его наука могла пригодиться.

В коридоре зашипело сильнее. Щель под дверью плюнула шлейфом черного плотного дыма. Кислый, уксусно-едкий запах ударил в нос, в горле невыносимо запершило, Кара закашлялась, отчего стало только хуже. Глотку и легкие сдавило, рефлекторно забились крылья, Кара чувствовала, как дерет себе когтями кожу на шее и груди в попытке вдохнуть. Черный дым застил глаза, и что происходит в комнате, она больше не видела.

Через долгую мучительную секунду черный дым обволок и выключил сознание.

Последних нуолэ добивали во дворе, пинками согнав их в верещащую кучку, когда Дагирраен, этот пришлый темный, споткнулся на ровном месте, вышел из круга веселящихся и замер. Постоял мгновение, прислушиваясь к чему-то, и устремился в сторону донжона. У Палайны нехорошо кольнуло подвздошье. Пресветлые Небеса, только бы ничего не случилось с демоницей! Если... Если что-то с ней или детьми, сам Теккериан не спасет от мести илитиири. А может, и не станет спасать. Палайна покинула пост. Нарушила приказ. Подвела. Что на нее нашло?.. Она сама не знала, почему на этот раз позволила себе уйти. Да, каморка там надежная, но все же.

Она догнала темного и побежала чуть позади.

– Почему ты здесь? – рявкнул дроу.

– Я только оттуда, не могло ничего случиться! Не успело бы! – Палайна не могла придумать ни слова в свое оправдание. Надежда, что все обойдется, таяла с каждым мгновением. Дроу спешил явно не потому, что соскучился. Но ведь и правда, прошло не больше пяти минут.

Темный мчался по коридорам и лестницам так, будто собирался лично останавливать Смерть. Пресветлые Небеса... Причем тут Смерть... Палайна старалась поспеть за ним и усердно гнала от себя дурные мысли. И чуть не налетела на спину дроу, когда тот резко встал у распахнутой двери в каморку.

По белому мрамору пола тянулся кровавый след. Многополосный, длинный, как бывает, когда волокут тело в промокшей от крови одежде. И неровный, как если бы тащившему было очень тяжело, отчего он пятился и вилял.

Дагирраен плавно пошел вдоль следа. Не обернулся, ничего не сказал. Палайна почти ждала, что в нее полетит нож или молния, но темный просто шел, и ей оставалось только на негнущихся ногах, спотыкаясь, плестись за ним.

...Покинула пост. Нарушила приказ. Подвела.

Следующий поворот выводил на колоннаду. Там, за углом, слышался характерный шорох волочения и хлопанье крыльев.

По солнечным пятнам колоннады краснела, истончалась, подсыхала полоса крови. Маленькие демоны, стиснув зубы, молча волокли за руки Кару. У них получалось лишь немного приподнять ее плечи над полом. Безжизненно моталась запрокинутая голова демоницы, одна туфля где-то пропала. Синхронно, натужно хлопали тонкие на просвет крылья, по темным щекам близнецов катились слезы. Близнецы в один голос клялись бы, если их кто спросит, что просто солнышко слишком яркое и ничуть они не боятся.

– Стоп.

Голос дроу прозвучал глухо.

– Надо... в башню... к лекарям! – прерывисто, захлебываясь от спешки и напряжения, выдала Тэйра. Трайсс промолчал, не переставая тянуть.

– Я сам, – кивнул им Дагирраен.

Он опустился на колено рядом с демоницей. Ни к каким лекарям дроу не собирался. Палайна подошла ближе, и ей стало ясно то же, что и темному. Поздно.

Каре вырвали горло. Когтистой лапой, клыками или и тем, и другим. Размочаленные связки, артерии, мышцы болтались ошметками. Губы демоницы, бледные, бесцветные, были чуть приоткрыты, на зубах застыли сгустки крови. Грудь, юбка, руки – все мокро алело на фоне мрамора и было таким... неуместным.

– Как это вышло? – голос лорда Теккериана заставил вздрогнуть. Палайна не слышала, как он подошел. Уши, да и все тело, будто набили лежалым пухом. Нужно упасть на колени, молить о прощении, но она не могла даже шевельнуться. Так и стояла, пошатываясь.

– Я почувствовал, как распалось заклятье подчинения, пошел к убежищу. Застал вот это, – холодно и ровно произнес дроу.

Он поднялся навстречу Теккериану, мельком глянув на Палайну. Она ожидала встретить во взгляде темного угрозу, ярость, боль. Их там не было. Так смотрела бы ледяная пустыня, если б обладала взглядом. Так смотрела бы пустота. Жуткая, молчащая. Которая ждет.

Трайсс робко дернул отца за рукав.

– Ма... маму надо к лекарям..., – демоненок судорожно шмыгнул носом, вытянулся по струнке и пошире раскрыл глаза. Никто не должен видеть его неуверенность.

– Уже нет, – отрезал дроу. – Тэйра. Забери его. Идите в свою комнату.

– Но... – у девочки подрагивали плечи и подбородок, заплакать по-настоящему она боялась.

– Я слышу "но"? – так же ровно уточнил темный.

– Нет. Мы пойдем, – Тэйра схватила брата за руку, и маленькие демоны вылетели между колонн во двор.

Палайна не успела понять, как оказалась вжатой лицом в пол. Пронзительная боль в локте и лопатке была еще терпимой, но заставляла мелко дышать с открытым ртом.

– Я тоже спрошу, – прошипел над ухом дроу. – КАК. ЭТО. ВЫШЛО.

– Я не... – из горла выдавливался сип вместо голоса, Палайна внутренне кричала от ужаса. Ни объяснить, ни оправдаться было нечем.

Дроу надавил сильнее, и ей не удалось сдержать постыдный дрожащий стон.

– Можешь забрать ее в подземелье. Там спросишь, – мрачно сказал Теккериан. Палайна не видела, но по голосу слышала, что он хмурится. – А здесь я пришлю прибраться, – он вздохнул, немного помолчал. – Как илитиири провожают умерших?

– Хоронят в семейных склепах. У меня нет ни семьи, ни склепа. Кара уйдет, как это предпочитают демоны. В огне.

Дроу встал и рывком поднял Палайну, чуть не выдернув ей руку из плеча.

– Шагай.

– Тиро... – она умоляюще обернулась к Теккериану, насколько позволял жестокий захват, – только не подземелье... лучше убей...

– Я доверял тебе.

Показалось, на долю мгновения на лице лорда мелькнула грусть. И разочарование.

Костер сложили во дворе замка. На парадной площади перед главным входом, где обычно встречали почетных гостей, стелили ковры делегациям и со ступеней спускался лорд Теккериан в мантии из белоснежного меха. Сегодня он тоже надел ее.

Гарнизон выстроился восьмилучевой звездой вокруг. Ближе к помосту, держась за руки, стояли друзья Кары, пришедшие с той стороны "двери". Худая, как тень, Саманта куталась в плотный белый плащ от солнца. Ей, вампиру, и вовсе бы не выходить сюда. Чуть позади нее топтался мальчишка-феникс. Морская дева Миррин поглядывала на Палайну тяжелым взором, полным обещания боли, ее супруг-человек сутулился, часто лез в карман за платком и, быстро утерев глаза, прятал. Волчица, кажется, по имени Лина, плакала не скрываясь.

Веки сильно опухли и еле открывались после двух суток без сна, проведенных в подземелье. Темный не давал ни минуты отдыха, пытки сменяли одна другую, и как только сознание не выдерживало, пытаясь нырнуть в спасительные глубины забытья, проклятый дроу встряхивал его заклинанием "бодрости".

– Почему ты ушла? Почему? Почему?! Кто подкупил тебя? Кто заставил? – он спрашивал, спрашивал и спрашивал. Ей нечего было ответить. Она сама не понимала, отчего вдруг решила, будто может покинуть вверенных ей.

Сейчас Палайна стояла на коленях у торца помоста и молила Небеса, чтобы прощание длилось как можно дольше. Под взрезанную кожу колен дроу насыпал ей крупной соли. Так стоять, тем более на камнях, само по себе было пыткой, и все же Палайна прекрасно знала, насколько может стать хуже. Намного, намного хуже. Когда кричишь и не можешь остановиться, даже если кричать больнее, чем не кричать.

Наверху виднелись ступни демоницы, обернутые черным шелком.

– Мне жаль... – разбитыми пересохшими губами прошептала Палайна. – Прости...

В Белой крепости жили всего несколько женщин, из них Кара была единственной, с кем можно было поговорить не о том, какие блюда подать к ужину, а просто по-дружески поболтать. С момента рождения малышей она переехала сюда по настоянию дроу. Он утверждал, что дети должны расти в магическом эфире нормальной плотности, иначе жди явных психических расстройств. Темный и без того постоянно ждал подвоха. Пристально следил за каждым шагом своих отпрысков, готовый в любой момент утопить их в ведре, как котят. Близнецы росли умными, осторожными, поводов не давали, и темное семейство продолжало обитать в крепости. Довольно давно Кара перевезла с той стороны свою алхимию, Теккериан сразу же выделил ей кабинет. Работала она там с какими-то зельями, почти не выходя из увлеченного затворничества.

Демоница ни с кем не заговаривала первой, подпускала к себе неохотно, но Палайна сумела пробить лед, то ли от скуки, то ли в самом деле подозревая, какая за ним кроется яркая душа. Пригласила на пару деньков в Селестию, в домик с садом на окраине маленького приморского городка, купленный когда-то Теккерианом. Не зря. Кара оказалась умной, тонко чувствующей собеседницей. Забавно рассказывала, умела дать дельный совет, а уж протрещать с ней за бутылочкой-другой винца можно было не одну ночь. О сериалах, на которые Кара подсадила половину обитателей крепости, и теперь таайи группками бегали в "Черную Дыру" посмотреть очередной эпизод. О том, какой симпатичный, но странноватый был вчерашний посол Клорна. О нарядах, об очередной попытке Палайны уговорить Теккериана сделать в Белой Крепости настоящий бал. Обо всем.

Главное, не коснуться ее случайно. Демоница предупреждала, и все равно потребовалась осечка, чтоб осознать. Обе смеялись над очередной хмельной шуточкой, когда Палайна дружески хлопнула ее по руке. Сперва ничего не заметила, только придвинулась к подруге чуть ближе. Почему-то вдруг захотелось. Потом еще ближе.

– Твои волосы так пахнут... Мне хочется тебя обнять, – забываясь все больше, проговорила Палайна.

– О нет, – Кара резко отстранилась и вскочила с огромной мягкой шкуры. – Скажи, что справишься! Ты сильная, ты не станешь сходить с ума!

Палайна справилась. Пара ведер холодной воды отлично помогают в таких случаях. Зато теперь она помнила.

Целая жизнь прошла с тех пор.

Дроу медленно нес факел к помосту. За ним, как воины в парадном строю, вытянув руки по швам, шагали близнецы. Они не плакали. Молча, отрешенно смотрели перед собой и шагали.

Глухой, низкий голос темного разнесся по двору эхом.

– Крылья огня едины с твоими. Лети!

Он помолчал, застыв, словно не решался сделать последний шаг. Факел с шипением ткнулся в дровяную кладку. Пламя легко побежало по промасленным поленьям и хворосту, единым ровным языком рванулось к небу...

Очнулась Палайна снова в подземелье, как и предыдущие два дня, растянутая на цепях за руки. Дроу сидел напротив, точнее раскачивался на хлипком табурете и задумчиво барабанил когтями по его краю.

– Ты мой единственный ключ, – сообщил Дагирраен, – надо выяснить, что там произошло.

– Причем тут я? – просипела она. – Я не убивала... И не знаю, кто...

– Не верю, что ты настолько глупа и самонадеянна, чтобы нарушить приказ лорда по собственной воле, – он встал, отпихнул ногой табурет и прошелся по камере. – На тебя кто-то воздействовал, и даже если ты этого не помнишь, мне достаточно будет намека. Знать бы, откуда начинать, с какого времени. Возьмем пока последний месяц. Последние восемь-десять твоих отлучек из крепости. Все твои встречи, с каждым эльфом, человеком и любым другим существом.

– Я не смогу...

– Смо-о-ожешь, еще как сможешь, – многообещающе протянул дроу. – Ясно одно. Дикари ее не убивали, они не стали бы выжидать момент, куда-то скрытно пробираться... Их использовали для отвлечения. Тебя, специально назначенную охранять, выманить было сложнее, но кто-то сумел и это. Кому-то хватило пары минут твоего отсутствия. Похоже, оно было важно. Кто-то ждал, пока ты уйдешь, хоть я и не понимаю, зачем. Все равно ведь пустили какой-то дым. Впрочем, он не подействовал на детей... Они просто некоторое время ничего не видели. М-да...

– Я не могу быть ключом, я не знаю...

– Знаешь, – прервал темный.– Просто память не хочет говорить с тобой. Ничего. Мы ее раскроем.

– Нечего раскрывать... Убей... Умоляю...

– Нет, – он качнул головой, алые глаза холодно сверкнули, – я достану тех, кто это сделал.

Тяжелая дверь коротко скрипнула, чьи-то острые каблуки прозвучали по десяти каменным ступеням. Саманта. Только она так ходит. Спустилась помочь "раскрывать"?

Нежить остановилась перед Палайной, холодные сухие пальцы коснулись лба, погладили по щеке.

– Совсем замучил, – тихо произнесла Саманта. Достала из-под плаща флягу и поднесла к губам Палайны. – Пей.

О-о-о, какое блаженство... Палайна застонала, жадно и быстро глотая, пока не отняли. Свежая прохладная вода казалась вкуснее всего на свете.

– Зачем пришла? – дроу скептически выгнул бровь.

– Помочь, – вампир продолжала держать флягу, аккуратно наклоняя ее по мере опустошения.

– Благодарю, я справлюсь, – хмыкнул он.

– Так ты от нее ничего не добьешься, раз до сих пор не добился, – пожала плечами Саманта. – Все равно, что вскрывать сейф дубиной. Позволь мне попробовать.

– Смотря какая дубина, – криво усмехнулся Дагирраен. – Пробуй, не жалко!

Он повел рукой в широком приглашающем жесте.

Вода закончилась. Вампир убрала флягу.

– Смотри на меня.

Палайна опасливо подняла взгляд. Сплошные серебряные глаза Саманты, без белков и зрачков, мгновенно приковали к себе и потянули в бездну. В водоворот с жидким серебром. В омут. В никуда.

– Не сопротивляйся, – голос нежити был мягким. Мягким, на удивление теплым, как перина... Как мех селестийских ригго, больших горных котов... тот мех в домике с цветущим садом за окнами...

Тропинка вьется между кустов с белыми шапками соцветий, от которых на весь сад разливается изумительно сладкий, ни с чем не сравнимый запах. На гладких, медового цвета, камнях похрустывают под сандалиями семена и песчинки с пляжа. Если вернуться по тропке назад, выйдешь к морю, к тихой бухте, окруженной скалами. Сейчас ей туда не нужно. Палайна идет к дому. Небольшой, всего двухэтажный, домик из пористого голубовато-белого камня, какой водится только здесь, прекрасен в любую погоду. В жару идеально хранит прохладу, в кислые зимние дни его совсем несложно прогреть. И смотреть сквозь запотевшее по углам окно на оранжевые стрелы созревших к зиме лаприссов. Из дома доносится звон противня, и Палайна ускоряет шаг.

Аромат выпечки встречает с крыльца. Кухня отгорожена по селестийскому обычаю занавесью из тяжелой, рубцеватой, светло-кремовой ткани.

– Ой! – от плиты оборачивается Кара. Смущенно улыбается, прихваткой держит полупустой противень, часть маленьких поджаристых пирожков дышит теплом из плетеной вазочки для хлеба. – Я хотела к твоему приходу, вот... С клубникой, между прочим!

– Ты?.. Как... – слова рассыпаются на подходе к горлу. – Ты жива?!

– В смысле? Ну и шуточки у тебя! – фыркает Кара. – Куда я денусь-то?

Палайна хмурится, вспоминая, что же было. Вчера... или не вчера... Нуолэ, кровь на мраморе, костер... Или нет?

Нет. Вчера они только прошли сюда, как всегда, через "дверь". Съездили в город, посмотрели, что новенького. Демоница купила на базаре гребень в волосы. Красивый, из благородного белого металла, с зелеными прозрачными камнями. Торговец клялся, что это настоящие "слезы моря".

А что же тогда...

– Приснилось! – радостно выдыхает она. – Представляешь, такое приснилось! Ужас!

– Какое? – Кара сгребает остальные пирожки в вазу.

– Что тебя... убили, – Палайна опускает голову. – Из-за меня.

– Полная ерунда, такого просто быть не может, – Кара поднимает тонкие брови, отмахивается, улыбка на мгновение гаснет и снова расцветает на ее лице. – Не может быть, чтоб из-за тебя.

– Поставь уже эту железяку! – встряхивается Палайна. – Плевать на все. Иди, обниму!

– Но-но! Ты полегче с обнимашками! Мне табличку пора вешать: "Руками не трогать!" – хохочет демоница, обегает стол, отстреливается прихватками. – Чай лучше завари!

Вечерами на берегу маленькой бухты наступает особое время. Время дегустировать красное аласонское вино и провожать закаты. На сухом, выбеленном солнцем и солью бревне как раз хватает места для двоих.

Демоница вертит бокал за ножку.

– И все-таки, почему из-за тебя? – спрашивает она.

– Ты же знаешь, я всегда хочу участвовать в сражении, – вздыхает Палайна. – В этот раз ты снова предложила мне пойти, хотя бы в конце боя. И я пошла... – она морщится, смутное неуловимое воспоминание мелькает где-то позади мыслей, – пошла, хотя и нельзя. Мне будто приказали...

– Ерунда. Ты бы меня не бросила, – уверенно говорит Кара. Подливает вина, протягивает бокал. – За нас!

Палайна открыла глаза. Стены подземелья и боль вернулись так внезапно, что она закричала. Вампир больше не смотрела на нее.

– Кто такие кен'сой? – нежить обернулась к темному.

– Народ одного из миров, в которые есть постоянная "дверь". Покупают у Теккериана какие-то пряности, они для кен'сой вроде наркотиков, – пояснил дроу. – Причем тут эти любители забвения?

– Вот это нам и предстоит выяснить, – кивнула Саманта.

Те, кто создавал Вселенную, обладают чем угодно, только не добротой и состраданием. Если у большинства живых существ вопросов к богам, демиургам и иже с ними хоть отбавляй, у Саманты их давно нет. Какие могут быть вопросы к маньяку, который издевается над жертвой ради развлечения? Какого ответа требовать от изощренного садиста, что выдумал любовь и впрыснул ее в каждый мир, как вирус?

Впрочем, доброта – понятие относительное. Могут ли дрозофилы в инкубаторе считать добрым человеческого ученого? Вряд ли. Даже если у того есть собственный благотворительный фонд. Саманта часто представляла Вселенную гигантским институтом, в котором демиурги-студенты пытаются вырастить кое-как свои мирки и защитить работы перед учителями. Базовый набор элементов заставляет их создавать похожие миры. А юные демиурги еще и ленятся, как все нормальные студенты, подсматривают друг у друга, некоторые экспериментируют. Кому-то нравится заражать народы на соседних клочках земли враждебными религиями и заставлять их грызться почти до полного истребления. А кто-то насылает проклятие единственной любви на существо, не приспособленное вообще испытывать это чувство. Жертва может сколько угодно смотреть в небеса с немым вопросом 'зачем?!' Но что ответит ребенок, отрывающий лапки муравью? Правильно. Ответ будет один: просто так. Интересно же.

Полет вампира не услышать ни одному смертному, даже такому чуткому, как дроу. Дагирраен и не услышал. Саманта летучей мышью притаилась за лафетом башенной пушки. Белая Крепость когда-то давно была морским фортом, теперь укрепления, обращенные к морю, служили разве что обзорными площадками. Левую башню в свое время облюбовали для посиделок демоница и дроу. Сейчас Дагирраен стоял здесь один, глядя на море в проем между высоких защитных зубцов. Он приходил сюда каждый вечер, мог простоять почти до рассвета, а утром спокойно занимал свое место в гарнизоне, словно и не было никакой бессонной ночи. Вот уже неделю эльф был одержим идеей прорваться в мир кен'сой, чтоб перебить как можно больше народу.

Мир, который сами кен'сой звали Кьето, был из тех, что утратили магию и подняли флаг технического прогресса. Развитие технологий там ушло чуть дальше, чем на Земле. Ненамного, но этого хватило бы, чтобы тормознуть дроу электрошоком прямо на выходе из портала. Кен'сой в целом походили на людей. Правда, довольно длинных, худосочных, обманчиво медлительных. Как хамелеоны. Вроде бы еле ползет, плавно переставляя лапы одну за другой, а потом р-раз! – муху языком. Нет, кен'сой не ели мух. Зато их водянистые серо-зеленые глаза с третьим веком, как у ящериц, лишь усиливали сходство с рептилиями.

Лорд Теккериан призывал не торопиться ломать дипломатические отношения с целым миром без объективных причин и веских доказательств. 'Дверь' он пока запер, во избежание. А доказательств было маловато, и все на догадках. Из сознания Палайны удалось вытащить лишь слабую зацепку. На эльфийку действительно повлияли, она этого не запомнила и не заметила. Зашифрованный приказ – выйти из комнаты во время нападения – сидел в ее мозгу с тех пор, как в крепости последний раз побывало посольство кен'сой. Это ничего не подтверждало напрямую. Кроме того, оставались неясности: как кен'сой договорились с нуолэ и сумели организовать атаку, учитывая, что народы обитают в разных мирах. Открыли собственный портал? Может и так, но Кьето магически истощен даже сильнее, чем Земля. И главное, мотив. Зачем им убивать именно Кару. Теккериан связывался с регулярным послом, пытался задавать наводящие вопросы, тот вежливо удивлялся и делал вид, что ничего не знает. Либо и в самом деле пребывал в неведении. Улыбался в переговорный кристалл и просил удвоить следующую партию пряностей.

На первый взгляд дроу не думал ни о чем конкретном. В его мыслях тяжело ворочалась серая мгла без каких-либо образов. Стоило коснуться этой мглы, как Саманту обожгло ощущением, будто ее окунули в кипяток, предварительно содрав кожу.

– А нечего лезть, – не оборачиваясь, сказал Дагирраен.

– Как ты меня засек? – она вышла из-за пушки в нормальном облике, поправила плащ.

– Летаешь ты, конечно, бесшумно. Зато как приземлишься, шебуршишь вовсю, – снисходительно фыркнул он. – К тому же, я всегда чувствую, когда мне начинают ломиться в мозг.

– Извини, – она смутилась. – Иногда хочется понять, что творится у тебя внутри.

– Зачем?

– Чтобы помочь.

– М-м-м! – насмешливо протянул он, ловко вспрыгнул на зубец и уселся там лицом к Саманте, поджав одну ногу и свесив вторую. – Вот ты не хуманс, и никогда им не была. Нахваталась что ли? Правда считаешь, что все эти 'задушевные беседы' помогают?

– Да. Боль потери может сжечь изнутри. Становится легче, если выговориться.

– Ага, – хохотнул дроу, сверкнув клыками, – как увижу этого драного посла, сразу ему выговорюсь! Расскажу все, что о нем думаю, и лично укокошу. Тогда мне, безусловно, полегчает!

– Так может, виноват не он. И вообще не кен'сой.

– Выясним по ходу дела. Если они собираются и дальше изображать невинных овечек, обязательно снова явятся за своей обожаемой травой. Вот и поговорим, – он многозначительно покивал.

Саманта вздохнула.

– Ты зациклился на мести...

– Да ну! – перебил дроу скучающим тоном. – Давай еще скажи мне, что это ничего не исправит, и прочие великие откровения, – он скривился, как от кислятины. Разговор его не задевал, сердце билось ровно. Для себя эльф уже все решил.

– Ну нет, подобных пошлостей от меня не жди, – она усмехнулась в ответ. – Просто знай, что я всегда помогу вскрыть черепушку, если кто-то отказывается говорить словами через рот. Это у меня обычно неплохо выходит.

– Обычно, – дроу ехидно ощерился, – если черепушка не моя.

Саманта взобралась на соседний зубец, села и повернулась к морю. Луна вычерчивала длинные белые языки на маслянисто-ровной воде. Интересно, каким было это море, пока не умерло? Капризным? Бурным? Или таким же ленивым?.. Сама она не помнила, какой была до обращения в вампира.

– Есть способы добраться и до твоего котелка, – она улыбнулась эльфу, выпустив клыки. – Магию крови никто не отменял.

Дагирраен сощурился насмешливо, поизучал ее полсекунды оценивающим взглядом.

– Тебе слабо, – констатировал он, – ты слишком правильная. Могу спорить, ни разу не пила кровь из живых. Только донорские пакетики, да?

'Правильная' из его уст прозвучало как-то обидно, хотя до этого момента Саманта искренне считала 'правильность' положительным качеством. Да, донорские пакетики, и что? Если признаться, живых она не пробовала вовсе не из гуманных соображений. Людьми она брезговала. Эти немытые липкие шеи, грязные уши, запах изо рта. Аж передергивает, как представишь.

– Никогда не поздно начать, – не сдалась она.

– О-о-о, да ну! – алые глаза дроу загорелись новым азартом. Он перескочил к ней на зубец, как пират на захваченный корабль. – Давай, начни с меня.

Он опустился перед ней на колено, склонил голову набок, так что стал виден бьющийся на шее пульс, и ме-е-едленно провел когтем вдоль артерии. Просто провел, не оцарапав кожу. Этого оказалось достаточно.

Инстинкт нежити-кровопийцы взвился, как вспыхивает пламя, если в тлеющие угли плеснуть бензина.

'Спятил?! Не удержусь же! Убью тебя!' – хотела закричать Саманта. Из горла вместо слов вырвался хриплый рык.

Ее бросило в жар, обоняние и слух вдруг обострились до такой степени, что аромат крови дроу, гул и грохот сердца заполнили собой все небо над башней. Люди это люди. Но эльф... Все равно что сравнивать болотную воду и горячее пряное вино. Жажда нахлынула с силой песчаной бури.

Уйди. Уйди! Беги, идиот несчастный!

Она надеялась, что сдержит себя достаточно долго, и дроу сообразит-таки сбежать. Выискался тут любитель острых ощущений. Мстит что ли за попытку вывести на откровенный разговор? Надо было догадаться, он не простит намеков на собственные слабости. И сполна поиздевается над чужими.