Текст книги "Две женщины"

Автор книги: Мартина Коул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 29 страниц)

Глава 28

Мэтти одиноко сидела в углу комнаты: лицо хмурое, взгляд отсутствующий. Выглядела она кошмарно. Райанна направилась к ней, чтобы поговорить. Но Мэтти с ходу пресекла попытку:

– Не сегодня, Райанна. Я не в настроении.

Райанна все равно села рядом. В комнате отдыха было шумно. Телевизор и радио, казалось, соревновались, кто кого перекричит. По телевизору показывали передачу о животных. Самцы белых медведей гонялись за самками по ледяному покрову. Женщины выкрикивали сальные комментарии. Из радиоприемника звучала поп-музыка. В общем, царил самый настоящий бедлам.

В другой части комнаты женщины играли в карты, пили кофе, курили. В воздухе висели густые облака табачного дыма, придававшие и без того убогой комнате вид портового притона. Мэтти не обращала на подругу никакого внимания, но Райанна надеялась, что Мэтти сама заговорит с ней.

К ним подплыла Сара. Она была явно под кайфом.

– Райанна, может, плеснешь капелюшку, а? В кредит, так сказать. Со следующей передачи отдам.

Райанна покачала головой:

– Не плесну. Ты и так уже хороша, Сара. Давай поосторожней с такими вещами, а то заснешь и не проснешься.

Сара вздохнула:

– По мне, так звучит заманчиво.

Мэтти провела рукой по лицу. Жест означал, что она злится.

– Для тебя все звучит заманчиво, ты, маленькая тупая сучка! – Голос Мэтти был полон ненависти. – Тебе-то на что жаловаться, а? Ты здесь сидишь по пустяковому обвинению. Отсидишь свое и пойдешь на все четыре стороны. Так почему бы тебе не оставить нас в покое и не лезть к нам со своими тупыми обкуренными мыслями? – Она встала и весьма грубо оттолкнула девушку. – Давай проваливай отсюда, пока я не разозлилась как следует. Ты – жалкая школьница-переросток. Прекрати скулить. Держись от меня подальше, если не хочешь, чтобы я разукрасила твою смазливую мордашку!

Удар был сильный, а главное, неожиданный. Никто из присутствующих не ожидал от Сары подобной прыти. В комнате наступила гробовая тишина. Только с экрана телевизора голос Дэвида Эттенборо повествовал об удивительных свойствах полярных льдов, а из приемника доносилась песня «Систер Следж» «Мы – это семья».

– Ну давай, ты, гадина! Ударь еще раз! – Мэтти с ненавистью смотрела на Сару, которая едва могла сфокусировать свой взгляд.

– Что тебя бить-то, ты сама упадешь, – хихикнула Сара. Она отвесила Мэтти еще более звонкую оплеуху. Щека Мэтти запылала.

Схватив свою кофейную кружку, Мэтти со всей силы ударила девушку по скуле. От удара кружка раскололась, и Сара упала на пол. Поднялась суматоха. Вокруг забегали надзиратели. Райанна опустилась на колени возле Сары, а Мэтти поспешно выволокли из комнаты.

Розель нравилось бывать в клубе в будние дни. Там было тихо, спокойно. Даже стриптизерши работали по будням, что называется, вполсилы. Просто делали какие-то движения, зная, что мужчины, которые на них смотрят, не ждут от них ничего сверхъестественного. Все были расслабленны.

Она прошла через главную танцплощадку и увидела Дениз, исполнявшую свой номер. Дениз, крупная девица с большой грудью и крутыми бедрами, нравилась мужикам. Она была доступна, что, собственно, и требовалось.

Безумная Мэри, одна из старших девочек, робко приблизилась к Розель. Безумная Мэри работала только по будням, поскольку прекрасно понимала, что в ее возрасте и с ее внешностью в выходной день она и гроша ломаного не заработает. Мэри пила шампанское. Она пила все, что угодно. Розель посмотрела на нее, словно видела в первый раз. Морщинки вокруг глаз и губ, блеск в глазах. Профессиональная улыбка.

– Как насчет малюсенького аванса, Розель?

Розель покачала головой:

– Черта с два, Мэри! Тебе выдашь аванс, и ты исчезнешь на несколько дней в неизвестном направлении. Я тебя знаю.

Мэри нисколечко не обиделась. Наоборот, даже развеселилась.

– Что правда, то правда. Но смерть как выпить хочется.

Розель прошла мимо, не сказав больше ни слова, однако возле бара остановилась и велела бармену налить Безумной Мэри большую порцию водки с колой. Она не была такой уж бессердечной, какой старалась казаться.

Окинув хозяйским взглядом фойе, Розель вышла на прохладную ночную улицу. Охранник, стоявший в дверях, Гарри Олбрайт, улыбнулся:

– Хороший вечерок.

Она кивнула, но ничего не ответила. Гарри был им послан богом. Он не пил, не курил, не лез к проституткам. Проституток он ненавидел. У него были хорошая жена, хорошие дети и дом в Беконтри.

– Выглядишь расстроенной, милая. Все в порядке?

Его голос звучал грубо, но заботливо. Розель улыбнулась.

– Просто немного взгрустнулось, вот и все.

Он покачал головой:

– Это все из-за клуба. Чертово логово разврата, просто ненавижу этот вертеп. Одно хорошо – прилично платят.

Она стояла и молча слушала его.

– Все они сучье отребье, большинство из них. Вгонят в тоску кого угодно своей жизнью. Никакого уважения, понимаешь. Никакого уважения ни к себе, ни к другим. Абсолютно никакого уважения.

Она снова зашла в теплое помещение. Сам того не сознавая, Гарри усилил ее депрессию. Джозеф отправился вместе со школой кататься на лыжах. При мысли о сыне у Розель стало легче на душе. У него было все, что только она могла ему дать. Любовь и деньги.

Затем она подумала о Венди и о других детях Сьюзен. Но особенно о Венди. В кабинете она взглянула на фотографию, которая хранилась у нее в ящике стола. На ней Розель была с Барри. Барри выглядел как древнегреческий бог, его глаза улыбались, он весь излучал счастье.

Потом Розель открыла свою сумочку и достала фотографию, снятую у нее дома, на которой были они с Венди. Девочка походила на отца как две капли воды. Ребенок, которого она любила почти как родного, был изнасилован человеком, которого она тоже когда-то любила. Как она оказалась настолько слепа? Оставалось надеяться, что Сьюзен когда-нибудь поймет, почему Розель решила выдать ее тайну, рассказав Джеральдине правду.

Джун и Джоуи сидели в гостиной перед телевизором. Джун пила больше обычного. Когда Джоуи увидел, что она вновь наполняет стакан виски, он не удержался:

– Решила напиться?

Она посмотрела на него заблестевшими глазами:

– Мне это нужно. Я сегодня получила еще одно письмо от Сьюзен. В отличие от нас она ничего плохого не делала.

Он сказал с раздражением:

– Только не начинай заново! Она убила Барри, и, каким бы гадом он ни был, он не заслужил смерти, он был отцом ее детей.

Джун покачала головой:

– Он это заслужил, Джоуи. Ей стоило сделать это раньше. Он обращался с ней, как с самым последним дерьмом. Почему мы до сих пор притворяемся, что он был душка? Мы заработали деньги на несчастье нашей дочери, мы заработали деньги на несчастье ее детей, и мы не дали им не единого пенни. Мы даже паршивой конфетки им не купили.

Джоуи сделал громче звук телевизора и сказал устало:

– Отвали, Джун. Промывай мозги Дэбби. Она такая же, как ее сестра. Откуда у нас вообще взялись эти жалкие неудачницы?

Джун залпом осушила стакан.

– Сьюзен не хотела, чтобы ее дочери жили с тобой, и была права. Даже ты не можешь отрицать этого. Я видела, как ты смотрел на Венди. Сьюзен тоже видела это. Ты пускал слюни, глядя на эту девочку. Помнишь, как я застукала тебя на кухне?

Джоуи не отрываясь смотрел в телевизор. Словно слова жены не касались его.

– Всю эту неделю каждый день наша Дэбби ходила в этот приют, – продолжала Джун. – Каждый божий день! Благодаря этим детям она воспряла духом. Возможно, я сама схожу к ним. Дэбби говорит, что Рози – настоящее чудо, Барри-младший – золото, а не ребенок, Алана и Венди – настоящие красавицы. Венди пыталась убить себя, Джоуи. Такая маленькая девочка пыталась покончить с собой.

– Я думал, Дэбби послала тебя подальше. Откуда тебе все это известно?

– Да, она послала меня, но ведь она это не всерьез, так ведь? Мы просто повздорили. Это нормальное явление среди родственников. Я просто пришла к ней как ни в чем не бывало. Дэбби наконец-то указала Джеймси на дверь.

Джоуи повернулся к жене и прорычал:

– Меня это не интересует, Джун. Хочешь снова окунуться в радости материнства – пожалуйста, это твое дело. Я же ничего не хочу об этом слышать.

Она вновь наполнила свой стакан и выпила обжигающую жидкость.

– Конечно не хочешь. В этом-то и проблема, ты никогда не хотел.

Он посмотрел на нее и хмыкнул:

– Что ж, дорогуша, тебе не кажется, что ты немного поздно спохватилась? Немного припозднилась в своем желании быть хорошей заботливой мамочкой?

Она уставилась на дно стакана.

– Кажется, Джоуи, кажется. В этом-то весь и ужас.

Он внимательно посмотрел на свою жену и вздохнул. Слой макияжа и модная прическа не могли скрыть ее возраст. Они оба были уже стариками.

– У тебя ведь по-прежнему есть я, Джун.

Сьюзен приветливо улыбнулась Колину. Затем перевела взгляд на женщину, пришедшую с ним, и вежливо поздоровалась. Сьюзен нисколько не походила на свои фотографии, приобщенные к делу. Тучности как не бывало. Хотя ее нельзя было назвать худышкой, выглядела она подтянутой и даже могла похвастать наличием талии. Волосы были тщательно уложены, на лицо нанесен легкий макияж, делавший ее моложе.

Джеральдина протянула руку:

– Джеральдина О'Хара. Рада с вами познакомиться.

Сьюзен широко улыбнулась:

– Так, значит, Мэтти все же поговорила с вами?

У нее отлегло от сердца – подруга вот уже больше недели находилась в карцере, и никто не знал, что с ней происходит.

– У нее все в порядке? – озабоченно спросила Сьюзен.

Джеральдина покачала головой:

– К ней никого не пускают. Даже меня.

Сьюзен нахмурилась: если не Мэтти просила за нее, то кто?

– Что вам от меня нужно?

Сьюзен не могла отделаться от ощущения, что ее втягивают в какую-то аферу.

– Ко мне приходила Розель…

– У меня нет денег, чтобы заплатить вам, леди, так что давайте прекратим это прямо сейчас, хорошо? – замахала руками Сьюзен.

– Сьюзен, мы знаем, что произошло. Мы знаем все. Лицо Сьюзен стало белым. Джеральдина продолжала тихим голосом:

– Мы просто хотим помочь тебе.

– Мне не нужна ваша помощь. Спасибо, конечно, но с меня хватит и Колина.

– Ты можешь, по крайней мере, выслушать нас?

Сьюзен решительно возразила:

– Тут нечего слушать. Пожалуйста, уходите, оставьте меня в покое.

– Мы знаем, что Барри сделал с Венди.

– Вы ничего не знаете. Я буду отрицать все, что бы вы ни сказали. Неужели вы не видите, что делает Венди? Что делает Розель? Они готовы сказать что угодно, лишь бы вытащить меня отсюда. Даже если это неправда.

– Что неправда, Сьюзен?

– Что они там, черт возьми, говорят!

Она запаниковала.

– Я попробую организовать закрытое слушание. Никто, кроме присутствующих на суде, ни о чем не узнает, – быстро выпалила Джеральдина.

– Отстаньте от меня! – Сьюзен перевела взгляд на надзирательницу: – Отведите меня в камеру.

– Может быть, тебе лучше выслушать их, Далстон?

– Да? А может быть, тебе лучше закрыть свою чертову пасть и заняться делом?

– Они собираются отдать Рози на удочерение, а остальных раскидать по разным детским домам. Ты действительно хочешь этого, Сьюзен? Неужели они не настрадались? Вспомни, Венди пыталась совершить самоубийство. Она нуждается в профессиональной помощи! Я думала, ты желаешь для них лучшей участи. Неужели я ошибалась в тебе?

Голос Джеральдины гремел. Казалось, он отражается от стен и вновь обрушивается на Сьюзен. Она заколебалась на долю секунды, и Джеральдина воспользовалась ее замешательством.

– Я могу вернуть тебя домой, к детям. Хорошо подумай, прежде чем отказаться, я не предлагаю дважды.

Ее голос был таким сильным, таким уверенным, что до Сьюзен наконец дошло: если она откажется, то упустит свой шанс получить свободу.

Джеральдина посмотрела на надзирательницу и сказала:

– Я хотела бы остаться со своей клиенткой наедине.

Надзирательница молча вышла.

– Если ты не хочешь, чтобы стали известны все подробности, мы сможем найти какой-нибудь другой путь, я тебе обещаю.

– А какой еще способ можно найти?

Джеральдина расслабилась. Она почувствовала, что убедила Сьюзен принять ее помощь.

– В медицинских отчетах говорится, что муж заразил тебя венерической болезнью и это привело к смерти ребенка. От побоев у тебя были выкидыши. Он постоянно избивал тебя. Если мы используем эти факты, то я смогу вытащить тебя отсюда и никто не узнает об истинных мотивах. Даже его родная мать согласилась дать показания против него, рассказать, каким он был на самом деле. Чтобы вытащить тебя, нам достаточно обнажить только некоторые факты его биографии.

Сьюзен вздохнула:

– Кейт ненавидела его, дай Бог ей здоровья. Как вы думаете, они будут тщательно разбирать улики? Ну, в смысле – смотреть, как велось расследование?

Джеральдину несколько озадачил этот вопрос.

– Они могут противопоставить, что ты многократно била его молотком. По сути, единственное, что у них есть против тебя, – то, как было произведено нападение. Но мы можем найти психиатра, который заявит, что нападение явилось актом возмездия, вызванным годами унижений. А так оно и было, разве нет?

Сьюзен рассеянно кивнула и спросила:

– Но улики… они ведь хранят все эти вещи? Ну, вы знаете – отпечатки и прочее?

– Дались тебе эти улики. Во всех отчетах написано лишь одно: Барри получил несколько десятков ударов молотком. Это мы уже и так знаем. Что нам действительно сейчас нужно, это доказать систематическое нанесение тебе серьезных телесных повреждений, тогда мы сможем разбить их обвинение в пух и прах. Ты должна будешь предстать в образе женщины, которая все еще находится в глубочайшем шоке от суда и приговора. Женщины, которая чувствовала, что заслуживала оправдания, заслуживала того, чтобы остаться на свободе и радоваться жизни. Даже если эта жизнь и яйца выеденного не стоит.

– То есть ты хочешь сказать, что мы скажем им правду, но как бы не всю правду? Я правильно поняла?

– Ну, если в двух словах, то да.

– Но как же вещественные доказательства – разве они не смогут посмотреть на них и попытаться найти что-нибудь еще?

– Что, например? – спросил Колин.

Сьюзен пожала плечами:

– Ну, я не знаю. Вы же специалисты.

Джеральдина посмотрела ей в глаза:

– А что, существует то, что они могут найти?

Сьюзен внезапно спросила:

– Ты действительно делаешь это абсолютно бесплатно?

– Розель готова заплатить, но посмотрим. Если я проиграю, то не возьму ни пенни. Устраивает?

Сьюзен окинула ее взглядом, от ее туфель ручной работы до дорогой стрижки, и обреченно вздохнула.

– Что ж, ты меня уговорила.

Уговаривать клиента Джеральдине О'Хара в своей жизни еще не приходилось. Обычно люди сами молили ее взять их дела – именно так все и происходило в ее жизни. У нее был опыт, который работал на нее. Теперь же перед ней сидела заключенная, осужденная за убийство, которая делала ей великое одолжение, решившись воспользоваться ее знаниями, ее временем и ее именем.

Джеральдина рассмеялась:

– Можешь считать себя моей клиенткой.

Мэтти сидела в карцере. Ей не разрешалось пользоваться письменными принадлежностями, читать книги или слушать радио, но это ее мало тревожило. Она целыми днями неподвижно сидела на койке.

Дежурная надзирательница открыла дверь. Это была тощая женщина с неправильными чертами лица, питавшая слабость к романам Даниэллы Стил. Матильда Эндерби ее беспокоила.

– Принести тебе кофе или чего-нибудь еще?

Мэтти уставилась на нее, словно не понимая, кто перед ней:

– Что?

– Что слышала. Хочешь кофе или нет?

– Нет, спасибо. Мне ничего не надо.

Женщина вышла и заперла дверь. Что ж, ее дело предложить. Теперь она могла вернуться в мир красивых любовных историй и диких страстей.

Мэтти уперлась взглядом в надписи на стенах и улыбнулась. Некоторые из них были непристойны и пошлы, но тем не менее весьма забавны. Она попыталась сосредоточиться на них, но вместо этого она видела Виктора, стоявшего перед ней и умолявшего сказать, почему ей так плохо. Почему она так жестока с ним. Так груба. Умолявшего объяснить, что делает ее жизнь такой невыносимой. Озадаченный взгляд Виктора, его нервный жест, когда он запустил руки в волосы.

Она ощупывала под кухонным полотенцем рукоятку ножа. Приятно было знать, что нож лежит там и ждет ее. Когда Виктор пристал к ней с этими своими вопросами, она поглаживала стальной клинок, понимая, что сейчас в ее руках жизнь и смерть этого человека. Это было потрясающее чувство. О да, она на славу потрудилась. Один удар, в самое сердце. Один лишь удар уставшей от жестокого обращения женщины. Она сходила к доктору, показала ему следы насилия. Рассказала об издевательствах мужа. О его отвратительном характере.

Виктор выглядел таким удивленным, когда она всадила в него нож. Его лицо было таким белым. Она думала, что он никогда не умрет. Даже когда он лежал на кафельном полу и вокруг него образовалась огромная лужа крови, она думала, что он все равно выживет. Она стояла над ним минут десять, желая удостовериться на все сто процентов.

Затем раздался последний булькающий звук. Это было страшно. Она налила себе выпить – неразбавленного виски, залпом влила в себя целый стакан и подошла к телефону. Набрав номер, начала рыдать и кричать в трубку. Это стало представлением всей ее жизни. Она поведала свою историю десяткам журналистов, сделала себя героиней всех униженных и оскорбленных женщин. А теперь объявилась эта Анджела. Эта толстая сучка, решившая шантажировать ее. Заставившая потерять контроль над собой и наброситься на Сару.

Придется ей придумать для своей сестрицы что-нибудь этакое, что окажется для нее полной неожиданностью. Сюрприз наподобие того, который она когда-то приготовила своей мамочке. Эта мысль заставила Мэтти улыбнуться.

Она встала и постучала в дверь. Надзирательница подошла к окошку.

– Пожалуй, я выпью кофе. Мне вдруг стало гораздо лучше.

Женщина дружелюбно улыбнулась:

– Может, хочешь чего-нибудь перекусить?

Мэтти не ела уже несколько дней и наконец почувствовала жуткий приступ голода.

– Думаю, я не отказалась бы пожевать.

– Как насчет бутерброда?

– Ну, я бы не отказалась от жареной курочки, но бутерброд – тоже неплохо, – согласилась Мэтти.

Глава 29

Розель пришла забрать Венди из приюта. Миновав двойные двери, она испытала привычную грусть, увидев детей, слоняющихся по огороженной территории. Они были разных цветов кожи, разных вероисповеданий, но их объединяло одно – они были никому не нужны. Понимание этого причиняло невыносимую боль. Эти маленькие создания уже прекрасно знали, что они – люди второго сорта. Это было видно по их лицам, их походкам и их движениям. Угрюмые подростки курили сигареты; младшие дети сидели возле дома или на игровой площадке, глядя на мир за забором. Мир, частью которого им никогда не суждено стать. По крайней мере, полноценной его частью.

Такая судьба могла ожидать и детей Сьюзен, но они все же знали: мать обожает их, что бы с ними ни случилось. Розель подошла к двери кабинета и тихо постучала. Голос миссис Иппен произнес: «Подождите».

Розель знала, что хозяйка кабинета прекрасно видит, кто пришел. Она также знала, что миссис Иппен чувствовала себя с ней несколько неуверенно – из-за ее машины, одежды, дорогих часов. Она знала, что всем своим видом противоречит понятиям миссис Иппен относительно того, что хорошо, а что – плохо.

Она простояла под дверью минут пять, пока не услышала короткое:

– Входите.

Переступив через порог кабинета, Розель словно перенеслась назад в школьные годы. Она почувствовала себя в беде, хотя и понимала, что это абсурд. Она была взрослой женщиной. Но такие вот миссис Иппен взяли себе за правило обращаться с каждым, как с беззащитным ребенком. Она смерила Розель холодным, презрительным взглядом:

– А, мисс Дигби.

Слово «мисс» было произнесено таким тоном, словно любая женщина в возрасте Розель без приставки к своему имени «миссис» становилась особой ущербной и неполноценной.

– Что я могу для вас сделать?

«Сдохнуть здесь и сейчас», – пронеслось в голове у Розель, но она знала, как нужно вести эту игру.

– Я, как обычно, пришла забрать Венди Далстон. Я подумала, что сегодня мы можем сходить в кафе «Клэридж», а затем, возможно, пройтись по магазинам. Она с нетерпением ждет моего прихода.

– Подождите. Вы должны понимать: девочка еще не совсем оправилась после случившегося. Она все еще пребывает в депрессии.

– Уверяю вас, после нашей прогулки ее депрессию как рукой снимет. У меня есть также разрешение на посещение, выписанное на мое имя и на имя Венди. Так что она сможет увидеться с матерью.

Розель приберегла самое вкусное напоследок и с удовольствием отметила, как побледнело лицо воспитательницы. Миссис Иппен снова было открыла рот, чтобы возразить, но Розель уже вышла из кабинета, на стенах которого красовались вперемежку картинки с изображением Винни Пуха и различные графики намеченных мероприятий по воспитанию детей, нарисованные красным и черным фломастерами.

Венди с понурым видом сидела в приемной. Розель на секунду засмотрелась на нее. В черной футболке и джинсах она выглядела совсем как взрослая женщина, несмотря на полное отсутствие косметики и то, что ее роскошные волосы были забраны в конский хвост. Она увидела Розель, и ее лицо озарилось улыбкой.

Едва они вышли из помещения и направились к машине, как возле них остановилось такси, из которого вышла Дэбби. Сейчас Дэбби выглядела намного лучше, чем в прошлое посещение.

– Привет, дорогая. Едешь гулять?

Венди кивнула и представила Розель своей тете.

– Много слышала о вас, Розель. Я сестра Сьюзен, и мы с вами никогда не встречались. Мне потребовалось несколько лет, чтобы приехать к детям, но, как бы там ни было, я здесь…

Розель улыбнулась:

– Куда их отвезти?

– Ко мне домой. Я подумала, что им будет полезно провести день на воздухе – лето уже почти закончилось. И неплохо устроить что-то вроде пикника – пусть дети немного отдохнут и развеются. У меня очень хороший дом, сад. Там красиво и тихо.

Розель наблюдала, как коренастая маленькая женщина почти бежала к дверям приюта, чтобы забрать своих племянницу и племянника.

Венди села в машину и только после этого вновь заговорила:

– Мама не позволит, чтобы кто-нибудь узнал правду. Ни за что не позволит!

Розель посмотрела на нее усталыми глазами.

– Твоя мама поступит так, как посчитает нужным. А теперь поехали развлекаться!

Вернувшись из карцера, Мэтти увидела сочувствующие лица. Она смотрела на девушек и женщин, которым помогала, давала советы, и удивлялась их участию к себе. Сара настороженно и хмуро наблюдала за ней. Мэтти улыбнулась и как ни в чем не бывало помахала ей рукой. Девушка заметно расслабилась.

Сьюзен вылизала камеру до блеска – это удивило Мэтти.

– Убиралась, черт подери, все утро. – Голос Сьюзен был излишне громким. Она нервничала, и это расстроило Мэтти. Она окинула комнату восхищенным взглядом, чего от нее ждала Сью, и чарующе улыбнулась:

– Так чисто, словно я отсюда и не уходила.

Сьюзен фыркнула:

– Ты бы видела, что здесь было вчера! Черт ногу бы сломал. Но ты же меня знаешь – глаза боятся, руки делают!

В комнату вошла Райанна и заполнила собой и без того крошечное пространство камеры.

– Я была в тренажерном зале, мне сказали, что ты вернулась.

Мэтти поняла, что ее здесь действительно ждали.

– Как там Сара? – спросила она. Райанна пожала плечами:

– Как и положено, взяла вину на себя. Сказала, что сама завела тебя, так как была навеселе, сама спровоцировала драку. Все как обычно.

Мэтти кивнула:

– Я так и подумала. Вертухайки вам ничего не говорили? Я до сих пор не знаю, повесят они на меня обвинение в нападении или нет?

Райанна улыбнулась:

– Расслабься. Девчонка не такая уж и дуреха! Она все сделала правильно. Думаю, к тебе не будет никаких претензий.

Мэтти какое-то время молчала.

– Надеюсь. Посмотрим.

Райанна и Сьюзен переглянулись. Они ожидали несколько иной реакции.

– Ты в порядке, Мэтти?

– Я хочу немного тишины и спокойствия. Мне нужно написать письмо.

Женщины усмехнулись:

– Кому?

Мэтти серьезно посмотрела на них:

– Моей сестре.

– Я не знала, что у тебя есть сестра! – удивленно воскликнула Райанна.

– А вы много чего обо мне не знаете, леди. Но, я думаю, в один прекрасный день вы узнаете обо мне гораздо больше, если я не буду осторожна.

Мэтти рассмеялась, подруги последовали ее примеру. Райанна вытолкнула Сьюзен из камеры, оставив Мэтти писать письмо. Они расположились в камере Райанны и уставились друг на друга.

– С ней творится что-то неладное, тебе не кажется? – спросила Сьюзен.

Райанна кивнула:

– Она, если можно так выразиться, безумнее всех безумных, вместе взятых. Прямо-таки кожей чувствуешь, как из нее сочатся злость и враждебность. Тебя это не пугает, Сью? Меня бы пугало, будь я на твоем месте.

– А что я могу сделать?

Райанна покачала головой:

– Чем скорее тебе назначат дату суда, тем лучше. Глаза Сьюзен радостно заблестели.

– Надеюсь, что с Джеральдиной у меня действительно появился шанс на свободу. Интересно, как отнесется Мэтти к тому, что ее адвокат взялась еще и за мое дело?

Райанна ничего не ответила. Она предвидела, что Мэтти не очень-то обрадуется, особенно учитывая состояние, в котором она пребывала.

Джеральдину удивили перемены, произошедшие с Мэтти. Она сильно похудела, лицо стало усталым, словно она долго бежала и запыхалась.

– Привет, Мэтти. Я полагаю, вам все уже объяснили?

Мэтти кивнула:

– Девчонка сама напросилась на драку. В тюрьме такое случается сплошь и рядом, Джеральдина. Я вынуждена была защищаться.

Джеральдина не была уверена в этом и сменила тему:

– Хорошо! Как бы там ни было, нам назначили дату суда. Через три недели, третьего ноября. Что скажете?

– Здорово. Я просто сплю и вижу, как выйду отсюда.

Голос Мэтти походил на голос маленькой девочки. Джеральдина подавила в себе чувство неприязни, которое возникало у нее каждый раз, когда она разговаривала с этой клиенткой.

– Мне кажется, все должно пройти хорошо. Так что у вас есть все шансы отправиться домой.

Мэтти кивнула:

– Отлично, потому что это место уже начинает действовать мне на нервы. Я хочу забыть о Викторе и обо всем остальном. Хочу начать новую жизнь.

– Будет весьма проблематично забыть обо всем, если вы решили написать об этом книгу.

Джеральдина не смогла устоять перед соблазном поддеть Мэтти. Та безразлично пожала плечами:

– Если люди хотят услышать мою историю, пожалуйста. Может быть, она сможет помочь женщинам, у которых в семье подобные проблемы, – помочь, пока еще не поздно. Мне никто не мог подсказать, как себя вести, и вот что в итоге получилось. Рассказ-предупреждение – разве это не то, что нужно, как вы думаете?

Она могла найти оправдание всему, Джеральдина знала это и потому решила перевести разговор на другую тему. Недосказанность, повисшая между ними, сделала атмосферу еще более напряженной.

– Я теперь представляю интересы еще и Сьюзен Далстон, – сказала Джеральдина. – Вам сказали об этом?

Лицо Мэтти побледнело, она откинула со лба прядь волос. Джеральдина по опыту знала, что означает этот жест: Мэтти злилась.

– Нет. Никто не посчитал нужным поставить меня в известность. В частности, мой собственный адвокат.

– Прекратите, Мэтти, успокойтесь. Вы же знаете, у меня много клиентов. Я всегда помогаю женщинам, которые попали в беду. Да, чуть не забыла, звонила какая-то женщина, хотела встретиться со мной по поводу вас. Кажется, ее зовут Анджела. Но она не пришла. Не знаете, кто это и что ей нужно?

У Мэтти не дрогнул ни один мускул на лице. Она знала, что Джеральдина намеренно задала этот вопрос, чтобы увидеть ее реакцию.

– Нет. Может быть, какая-нибудь журналистка. У меня вроде бы нет знакомых с таким именем. А что, это так важно? – Мэтти с невинным видом захлопала ресницами.

Джеральдина пожала плечами:

– Да нет. Просто ее поведение показалось мне странным, вот и все.

– Единственный человек, который может мне помочь, Джеральдина, – это вы. Вы все, что у меня есть.

– Плюс к этому женские феминистские организации. Давайте не будем забывать о них.

Мэтти смотрела куда-то в сторону.

– Ой, да что они на самом деле могут? Вы – моя единственная надежда. Без вас я так и останусь гнить в тюрьме. Нет, Джеральдина, все, что делается, только благодаря вам. Я просто не могу не выразить вам свою благодарность.

У Джеральдины возникло ощущение, будто Мэтти смеется над ней. Почему она не испытывала никакого сочувствия к Мэтти? Почему ей казалось, что она совершает большую ошибку, защищая ее интересы? Все вокруг находили Мэтти замечательной, считали ее просто идеальной клиенткой.

В глубине души Джеральдина была уверена, что Матильда Эндерби является хладнокровной убийцей.

Сьюзен увидела Венди и Розель в комнате для посещений и расплылась в улыбке. Розель заключила подругу в объятия и держала до тех пор, пока надзирательница не оттащила их друг от друга. Они сели за стол, Венди пошла за кофе и кока-колой, так что у них было несколько минут, чтобы перекинуться парой фраз.

– Ты выглядишь, как всегда, потрясающе, Розель.

– Ты тоже выглядишь неплохо, девочка. Так здорово похудела.

Сьюзен вздохнула:

– Здесь лучше, чем на курорте. Жаль, что меня не заперли сюда много лет назад, тогда я не стала бы такой толстой коровой. Я вешу сейчас всего шестьдесят четыре килограмма. Чувствую себя просто супер.

К Сьюзен вернулась прежняя привлекательность, и, хотя ее никто не назвал бы красавицей, определенно она была симпатичной. Женщины, находившиеся в комнате для свиданий, во все глаза смотрели на Сьюзен Далстон и Розель Дигби. Раньше Сьюзен не отдавала себе отчета, насколько знаменита ее подруга, но теперь понимала, почему Розель отказывалась ее навещать. На нее пялились во все глаза. Известная личность, которой полицейский не отваживался даже выписать штраф за неправильную парковку. Ее еще называли женщиной Ивана, хотя их роман завершился давным-давно.

– Бог мой, если бы я знала, какой переполох ты вызовешь, я бы уговорила тебя прийти ко мне раньше. Сразу оказалась бы в привилегированном положении.

Венди принесла кофе и с восторгом выпалила:

– Там, в баре, все только о вас и говорят. Само собой, только хорошее.

Розель сделала глоток и усмехнулась:

– Пусть только попробуют сказать что-нибудь плохое!

Затем задала вопрос, который не давал ей покоя все это время:

– Что ты думаешь о Джеральдине О'Хара?

– Я думаю, она суперадвокат, Розель. Она защищает интересы и моей соседки по камере – Мэтти.

– Это вас сплотит, надеюсь. Кажется, Джеральдина считает твое освобождение уже решенным делом.

– Ну что ж, посмотрим. Хотя у меня и у самой появились надежды. Впрочем, я не позволяю себе слишком уж мечтать об этом. Это может стать роковой ошибкой. Надо думать о самом худшем, что только может случиться. Ходить на цыпочках, что называется.

Венди внимательно слушала их обеих.

– Скажи им правду, мама. Давай покончим с этим раз и навсегда.