Текст книги "Фракс и эльфские острова"

Автор книги: Мартин Скотт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

– Во время убийства вы находились на поляне?

Она утвердительно кивнула.

– Не могли бы вы мне сказать, что вы видели?

– Я видела, как Элит-ир-Мефет вонзила нож в Гулас-ар-Тетоса.

– Вы уверены, что это была именно она?

– Уверена.

– Когда это случилось, было темно. Не могли ли вы ошибиться?

Карипата ещё раз сказала, что это была Элит. Я спросил, что она сама делала на поляне, и ткачиха ответила, что любит, как и каждый житель Авулы, побывать вечером вблизи Древа Хесуни.

– Вы не знаете, почему у Элит-ир-Мефет могло возникнуть желание убить жреца? Не могли бы вы рассказать мне об её отношениях с Гуласом?

– Мне надо идти, – неожиданно заявила Карипата, поднялась с табурета и удалилась.

Я просто остолбенел от удивления.

Ее подруга или, может быть, коллега все это время сидела молча.

– Куда она направилась? – спросил я.

– Не знаю, – ответила ткачиха, покачав головой. – В последнее время она ведет себя как-то очень странно. За целый месяц она так ничего и не наткала.

– И часто она вот так исчезает?

Оказалось, что часто. Еще одна загадка. Минуту назад Карипата отвечала на мои вопросы, а затем вдруг ушла. В моих вопросах не было ничего такого, что могло вывести её из равновесия. Складывалось впечатление, что она вдруг вспомнила нечто чрезвычайно важное.

Лошадь ожидала меня за дверью мастерской. Я вскочил в седло и поехал восвояси, целиком погрузившись в свои мысли. Что за странные существа эти эльфы. Интересно, они ведут себя так только со мной или у них вообще такая манера?

Теперь я направлялся к центру острова. По пути меня обогнали две группы эльфов. Их зеленые плащи и туники по цвету слегка отличались от цветов одежды жителей Авулы, из чего я заключил, что эти всадники прибыли на Фестиваль с близлежащих островов. Когда я проезжал мимо тропы, ведущей на поляну леди Йестар, меня вдруг одолело любопытство. Мне захотелось взглянуть на то, как Макри обучает Исуас, и я свернул на эту тропу. Насколько я знал, Макри никогда никого ничему не обучала. Интересно, есть ли у неё педагогический талант? Надеюсь, что есть. Пока Исуас счастлива, мне гарантирован свободный доступ во дворец.

Вокруг поляны не было ни часовых, ни изгороди. Теоретически любой эльф мог на ней расположиться. Но они этого не делали. Жители Авулы вели себя гораздо пристойнее, нежели обитатели Турая. Убийство Гулас-ар-Тетоса было первым преступлением такого рода за последние двенадцать лет. В Турае же убийства случаются каждые несколько часов.

Завидев поляну, я спешился, стреножил лошадь и двинулся вперед, стараясь остаться незамеченным. Дойдя до опушки, я осторожно выглянул из-за последнего дерева.

Макри и Исуас заняли позицию лицом друг к другу. Каждая из них в одной руке держала деревянный меч, а в другой – деревянный кинжал. На Исуас была легкая зеленая туника и рейтузы в обтяжку. Туника и рейтузы выглядели совсем новыми. Мама, видимо, специально экипировала дочь для обучения боевому искусству. Макри, напротив, скинула тунику и сандалии. Босоногая, в своем кольчужном бикини и с дурацкой зеленой шляпкой на голове она выглядела, мягко говоря, весьма экзотично. Недоброжелатель даже мог назвать вид моей подруги диким. Ее шевелюра, как всегда, выглядела великолепно, хотя на сей раз она заплела волосы в косицы, чтобы те не мешали во время схватки.

Макри, видимо, проводила теоретические занятия. Я внимательно вслушивался, пытаясь уловить её слова. Голос звучал сердито – дела, наверное, шли не так, как ей хотелось.

– А теперь нападай на меня, – услышал я. – Вначале удар мечом, а затем кинжалом.

Исуас кинулась на нее. Для новичка это было сделано, на мой взгляд, неплохо. Но Макри с презрительным видом парировала удар, и меч вылетел из рук Исуас. Юная дочь лорда попыталась, следуя инструкциям, продолжить атаку с помощью кинжала, но Макри изящным поворотом тела избежала удара и стукнула Исуас по голове рукояткой своего кинжала. Сил моя подруга, видимо, не жалела, и её ученица рухнула на траву словно подкошенная.

– Это было ужасно, – сказала Макри, повышая голос. – Поднимайся и сделай все так, как надо.

– Вы сделали мне больно, – взвыла Исуас.

Макри наклонилась, рывком подняла свою ученицу с земли, приказала немедленно прекратить нытье и взять в руки меч.

– Проведи ещё одну атаку, но старайся на сей раз не швыряться мечами.

Даже со своего места я видел, как в глазах Исуас блестят слезы, но тем не менее она выполнила приказ и провела ещё одну атаку. И на сей раз у малышки все получилось очень даже прилично. Но Макри считалась непревзойденным мастером обоерукого боя, мало известного в западных и южных частях обитаемого мира. Она обучилась этим приемам ещё в бытность гладиатором на Востоке. Моя подруга одновременно парировала оба выпада и, резко шагнув вперед, ударила Исуас правой рукой по физиономии. После этого ударом ноги по щиколотке она уложила ученицу на траву, а пока та падала, ухитрилась шлепнуть её клинком деревянного меча по мягкому месту. Дочь лорда, упав, принялась вопить, но вопль замер, как только Макри поставила ногу на горло малышки. Затем, одарив бедняжку суровым и одновременно презрительным взглядом, Макри рявкнула:

– Как, дьявол тебя побери, это назвать?! Я же просила тебя, бесполезное отродье, атаковать меня, а не твою маму! Глядя на тебя, плакать хочется! У меня был щенок, который обращался с оружием лучше, чем ты!

Макри, видимо, совсем забыла, что хотела попрактиковаться в королевском языке эльфов. Вместо изящных оборотов она пустила в ход самые ядреные ругательства, известные в вульгарном эльфийском и обычном оркском языках. А один из эпитетов, который она употребила, мог заставить покраснеть любого, говорившего на родном языке орков. Такие словечки были в ходу лишь в гладиаторских лагерях, где собирались отбросы общества со всего обитаемого мира. Одним словом, это был ураган оскорблений. Я с открытым ртом следил за этим спектаклем. У меня было подозрение, что Макри не входит в десятку лучших педагогов мира, но того, что она в первый же день занятий норовит изувечить свою ученицу, я никак не ожидал.

Видимо, почувствовав, что Исуас вот-вот испустит дух, она сняла ногу с горла малышки. Исуас зарыдала, что привело Макри в ещё большую ярость.

– Перестань реветь, маленькая никчемная шлюха! Ты хотела научиться драться, так вставай и дерись, жалкая кузикс!

Слово "кузикс" редко можно услышать даже в вульгарном оркском наречии, поскольку оно считается гнусной непристойностью. Более грубого оскорбления в мире не существует. Если Исуас употребит словечко в присутствии отца, тот, вне сомнения, направит флот в Турай, чтобы стереть наш город с лица земли. Исуас же, проведя две атаки, видимо, не испытывала ни малейшего желания начинать третью. Малышка стала подниматься с земли, но поскольку она делала это крайне медленно, Макри, дабы ускорить подъем, пнула её ногой под ребра. Исуас взвыла и снова рухнула на траву.

– Не валяйся на траве, идиотка! Неужели ты думаешь, что твой противник будет ждать, когда ты изволишь подняться? Бери оружие и нападай на меня. Советую сделать это так как надо, или, клянусь, я воткну эту деревяшку в твою глотку.

Поняв, что дело заходит слишком далеко, я поспешно вышел из-за своего укрытия.

– Привет, Макри! А вот и я. Пришел взглянуть, как тут у вас, произнес я, пытаясь придать своему голосу нежность.

Макри резко повернулась ко мне лицом – мой визит её явно не обрадовал.

– Не могу говорить, Фракс. Я страшно занята.

– Вижу.

Исуас лежала на траве, держась за ребра и рыдая.

– Может быть, стоит устроить небольшой перерыв? Выкурим по палочке фазиса...

– У меня нет на это времени, – решительно заявила моя подруга. – Я должна учить эту кретинку искусству боя. Прощай.

Макри повернулась к своей ученице и приказала той подняться. Исуас окончательно сломалась, и у неё началась рвота.

– Не кажется ли тебе, что ты слегка... – начал я, положив руку на плечо Макри.

Макри повернулась ко мне, вне себя от ярости.

– Убирайся отсюда, Фракс! – прорычала она. – Иди расследуй. И не смей мне мешать!

Я был потрясен. Мне много раз приходилось видеть Макри в дурном расположении духа, но я даже не мог представить, что подготовка к молодежному турниру может привести её в столь невменяемое состояние. Одним словом, я решил отступить. В конце концов, это совсем не мое дело. Оставалось надеяться, что леди Йестар, узнав о варварском поведении Макри, не откажет мне от дома и я по-прежнему буду иметь доступ во дворец.

Подойдя к опушке, я обернулся и увидел, как Макри рывком подняла свою ученицу с травы, сунула ей в руку меч и заставила броситься в атаку. Я задержался на секунду и успел заметить, что Макри ударила Исуас деревянным мечом по пальцам. Несчастный эльфенок взвизгнула и выронила меч.

– Держи оружие как следует, ты, гнусный кузикс! – услышал я и ещё раз содрогнулся.

Сидя в седле, я пытался вспомнить, как меня в юности учили боевому искусству. Со мной тоже не нянчились, но грубость моих учителей не шла ни в какое сравнение с тем, что вытворяла с дочерью лорда эта безумная баба Макри. Я молил богов о том, чтобы Исуас пережила этот день и вернулась во дворец с парой рук и ног. Если она сегодня выживет, то на следующее занятие наверняка не явится.

Я неторопливо ехал через лес до тех пор, пока не добрался до одной из троп, ведущих к середине острова. Тропа шла вдоль берега реки, берущей начало в центральных холмах. Отсюда я мог доехать почти до дворца, но некоторую часть пути мне все же придется идти пешком, поскольку появление лошадей на центральной поляне запрещалось. Этой части острова я ещё не видел. Лесов здесь было меньше. Довольно обширные площади были покрыты травой, а время от времени мне попадались даже прекрасно ухоженные нивы. Хотя большинство домов в тех местах, где я проезжал, размещалось на деревьях, на земле тоже было немало строений. Дома выглядели очень простыми, но все они были выстроены с большим мастерством. Это было типично для всего острова. Эльфы, если брались за работу, делали её с душой. Мой друг Ваз-ар-Мефет как-то давным-давно сказал: "Эльфы работают с любовью и достигают в своих трудах совершенства".

Я размышлял на тему о том, имела ли его дочь любовную связь с Гулас-ар-Тетосом. Если имела, то были ли у неё специфические мотивы для нанесения вреда Древу? Отомстить любовнику, повредив его драгоценное Древо? Что же, этого исключать нельзя. Я встречал и более необычные способы мести. Но в таком случае зачем его потом убивать? Элит, судя по её характеру, на подобные крайности не способна.

Я с прискорбием был вынужден признать, что мне теперь никуда не уйти от фактов, сообщенных свидетелем, своими глазами видевшим всю сцену убийства. Хотя поведение ткачихи по имени Карипата и было, мягко говоря, не совсем адекватным, она не была похожа на лгунью и не колебалась в своих показаниях. Положение Элит явно ухудшалось. Возможно, для того, чтобы спасти её от казни, мне придется как следует поискать смягчающие её бесспорную вину обстоятельства.

Я ехал, кляня на чем свет стоит свидетельницу, так осложнившую жизнь моей клиентки. Но почему так много эльфов ведут себя странно, спрашивал я себя. Что случилось с Горит-ар-Делом, например. Его скверное отношение ко мне я ещё мог понять. Но почему он бросил свое ремесло лучника? Эльфы так не поступают. Я подумал о матросе, сорвавшемся с реи. Очень странно. А как оценить поведение Карипаты, которая за месяц не наткала ни кусочка ткани и при мне неожиданно сбежала с работы, ничего не объяснив своей коллеге? Что с ними происходит?

На тропе передо мной показался какой-то всадник. Вместо того чтобы разминуться со мной, он поставил лошадь поперек тропы, преградив мне путь, и внимательно посмотрел на меня. Это был очень старый эльф. Таких старцев мне ещё видеть не доводилось. В седле он держался прямо, но волосы его были совершенно белыми, а лоб избороздили морщины.

– Я Визан, Хранитель знаний, – сказал старый эльф. – Насколько мне известно, ты высказывал желание со мной побеседовать?

– Да.

– В таком случае говори.

– Я хотел бы узнать о порядке наследования поста жреца Древа и о споре вокруг наследства.

– Обсуждение этой темы с чужаком считается у нас каланиф. Но вообще-то это очень старый и запутанный спор о том, какая ветвь семьи в третьем поколении может считаться более древней и заслуживающей этого поста. Ты в этих хитросплетениях не сможешь разобраться даже с моей помощью. И удовольствия от моего рассказа, поверь, не получишь.

– Я ни разу не получал удовольствия с момента моего прибытия на остров. Всю подноготную мне знать не надо. Меня интересует только то, что происходит сейчас. Были ли, например, желающие отнять этот пост у Гуласа?

– Да, были, – сказал Визан, поразив меня прямотой ответа. Хит-ар-Кей, например, заявляет, что пост жреца по праву должен принадлежать ему. Он просто засыпал Совет старейшин своими жалобами.

– Насколько обоснованны его претензии?

– Это – каланиф.

На том же основании Визан отказался ответить ещё на несколько моих вопросов. Я понял, что никаких секретных деталей интриги мне здесь выяснить не удастся.

– Не мог ли Хит повредить Древо с целью дискредитации Гуласа?

Визан не сразу ответил на этот вопрос. Некоторое время он раздумывал, величественно и уверенно сидя в седле.

– Да, мог, – ответил он наконец, снова сразив меня прямотой ответа.

– Прорабатывалась ли эта версия?

– Конечно, нет. Столь возмутительная мысль не могла прийти в голову ни одному коренному жителю острова.

– Ну а теперь, когда я, иностранец, высказал ее?..

– Отвечаю: вполне возможно, – сказал Визан, коротко кивнул и отъехал. Не знаю, что с ним случилось – то ли я невзначай нарушил какой-нибудь каланиф, то ли ему просто надоели мои вопросы. Но во всяком случае, мне удалось вытащить на сцену ещё одного подозреваемого.

Я ехал до тех пор, пока не добрался до большого загона, в котором свободно паслись восемь или девять лошадей. Отсюда мне предстояло идти пешком. Но, прошагав совсем немного, я наткнулся на толпу эльфов, внимательно созерцавших дерево. Полагая, что это всего лишь какое-то частное дерево, красоту которого способны оценить лишь эльфы, я вознамерился продолжить путь. Но меня остановил чей-то восторженный шепот:

– Величайший жонглер Авулы Шутан-ир-Хемас готовится к Фестивалю!

Раздались аплодисменты, и на большом суку появилась сама Шутан. Шутан оказалась длинной босоногой особой со столь же удивительно длинными волосами. Зрители, судя по их реакции, не сомневались в том, что сейчас станут свидетелями новых чудес в искусстве жонглирования. Не потеряв надежду получить полезную информацию по части ставок, я остановился поглазеть.

Начала она довольно бойко с тремя шарами, выделывая обычные трюки и успевая при этом корчить рожи зрителям. Подобного рода выступлений я вдоволь насмотрелся в Турае, но вот Шутан резко повысила темп, добавила четвертый шарик и принялась легко прыгать вперед и назад по ветке. Толпа взорвалась приветственными криками. Судя по реакции зрителей, Шутан-ир-Хемас была признанной фавориткой. Однако когда она попыталась прибавить шестой шар к пяти, уже летающим в воздухе, дела пошли гораздо хуже. Она его не поймала, ритм нарушился, и все шарики посыпались из рук. Пытаясь как-то исправить ситуацию, Шутан споткнулась о собственную ногу и свалилась с сука на головы зрителей. По толпе пронесся стон разочарования.

– Она сегодня не в лучшей форме, – заметил один из эльфов.

– Да, совсем утратила навыки, – согласился с ним другой.

Еще один пробормотал, что этот Фестиваль, видимо, будет крайне неудачным для Авулы, и все остальные согласно закивали. Действительно, их спектакль ставил некомпетентный маг, хор по сравнению с певцами из Вена никуда не годился, а лучший жонглер, как выяснилось, потерял былую форму.

– Если и Фирис-ар-Кей не победит в турнире малолеток, мы станем всеобщим посмешищем, – проворчал один эльф, обращаясь к своему соседу.

Я продолжил свой путь. Эльфов Авулы мне было очень жаль, но на их жонглера я не поставил бы ни гроша.

День катился к вечеру. Было очень тепло, и лишь легкий ветерок пробегал по озеру рядом с Древом Хесуни. Эльфов на поляне было больше, чем обычно, поскольку для того, чтобы выразить свое почтение Древу, сюда явились эльфы с других островов. Они не обращали на меня никого внимания. На священной поляне я был не единственным представителем рода человеческого. У малого озера эльфы-гиды показывали достопримечательности поляны членам официальной делегации из Маттеша.

Большое озеро начало вызывать у меня серьезные подозрения после того, как Макри, испив из него водицы, принялась вытворять необычные фокусы. Сейчас я пришел сюда для того, чтобы сотворить заклинание. Эльфам это не могло понравиться. Вначале я хотел навестить озеро рано утром, когда здесь спокойнее, но потом передумал, так как лорд Калит мог оставить здесь часового и я был бы весь на виду. В толпе, как мне казалось, я мог заниматься магией, оставаясь незамеченным.

Я опустился на траву рядом с озерцом и как бы машинально погрузил палец в воду. Затем я извлек палец из воды, капнул озерной водой на клочок пергамента и огляделся по сторонам. Никто на меня не смотрел. Да и кого может заинтересовать тучный детектив, отдыхающий от своих трудов?

Неторопливо введя себя в состояние легкого транса, я принялся нашептывать магические слова Заклинания принадлежности – или Не-принадлежности, если вам угодно. Я иногда пользовался этим заклинанием, находя его простым и достаточно эффективным. Впрочем, нельзя было исключать и того, что в мистическом поле Древа Хесуни оно окажется совершенно бесполезным. Я молча смотрел на озеро и ждал. Примерно через минуту я увидел, как неподалеку от меня всплыл какой-то предмет. Я поднялся, потянулся и склонился над водой с видом человека, не имеющего в этом мире абсолютно никаких забот. На поверхности озера колыхался небольшой пакет. Я низко нагнулся, якобы для того, чтобы поправить ботинок, схватил пакет и отошел от озера, страшно довольный собой. Конечно, я не очень сильный маг, но мне тем не менее удалось совершить магическое действие на глазах у эльфов и людей, оставшись при этом незамеченным.

– Легче, чем подкупить сенатора, – пробормотал я, шагая по траве.

Нырнув за дерево, я вскрыл пакет, развернул клеенчатую обертку и увидел белый порошок. Я опустил в порошок палец и затем лизнул, чтобы определить вкус.

"Диво"! Самый убойный из всех имеющихся на рынке наркотиков. Проклятие Земли людей появилось в самом сердце страны эльфов. Я только начал поздравлять себя с грандиозным успехом, как чьи-то тяжелые руки опустились на мое плечо.

– Именем лорда Калит-ар-Йила вы арестованы, – услышал я.

Я оглянулся и увидел, что окружен по меньшей мере девятью воинами с регалиями лорда на туниках. Все девять держали наготове мечи.

– Если вы попытаетесь произнести заклинание, мы пронзим вас насквозь, – произнес их вождь, вырывая из моих рук пакет. – Можете ли вы объяснить появление этого? – спросил он, показывая на свой трофей.

Объяснить я, конечно, мог, но тратить на этого дурака время мне не хотелось. В любом случае они должны доставить меня к лорду Калиту, которому я и представлю все необходимые объяснения. Поэтому я решил поберечь дыхание до тех пор, пока не окажусь во дворце. Меня отконвоировали через поляну, а затем предложили подняться по лестнице к Древесному дворцу. Однако во дворце, вместо того чтобы вести к лорду, меня поместили в маленькую камеру с единственным стулом и прекрасным видом из зарешеченного окна на вершины деревьев.

– За окном стоят лучники, – сказал предводитель воинства. – При малейшей попытке к бегству им приказано стрелять без предупреждения. Мы не потерпим присутствия наркодельцов на нашей прекрасной Авуле.

С этой тирадой он и отбыл, оставив меня в полном одиночестве. Вообще-то это небольшое приключение меня нисколько не удивило. В Турае и в других странах Запада меня столько раз бросали за решетку, что мне оставалось только ждать, когда же наконец это сделают эльфы.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

В камере было чисто, и она превосходно проветривалась.

На столе стоял кувшин с водой, и вскоре после начала моего заключения охранник принес мне краюху хлеба. Через окно этот, с позволения сказать, застенок заливали солнечные лучи, а откуда-то снизу до меня долетало хоровое пение. Эльфы готовились к Фестивалю. В отношении комфорта тюрьма эльфов лишь немногим уступала моим апартаментам в таверне "Секира мщения".

Первым меня осчастливил своим посещением посол Турий. Я ещё не имел возможности встретиться с нашим послом на Авуле, поэтому я тепло его приветствовал и выразил свою глубочайшую признательность за столь быстрое появление.

– Сколь приятно видеть, что наши послы преисполнены решимости встать на защиту граждан Турая, брошенных в темницу по ложному обвинению. Как только вы вызволите меня отсюда, я, представ перед заместителем консула Цицерием, дам высочайшую оценку вашей деятельности.

– Я пришел не для того, чтобы вызволять тебя отсюда, – сказал посол.

– Неужели? – изумился я.

– Нет. Что касается меня, то я не стал бы возражать против того, чтобы ты провел здесь остаток жизни. Тебе неоднократно советовали не совать нос в дела эльфов. Но ты отказывался прислушиваться к добрым советам. И вот в результате ты в тюрьме, чего, собственно, и следовало ожидать.

– Неужели вас не волнует вопрос – совершил я преступление или нет?

– Если совершил, то лорд Калит-ар-Йил тебя накажет, если нет отпустит. Лорд – весьма справедливый эльф.

– В таком случае какого дьявола вы меня беспокоите?

– Послы Турая всегда исполняют свой долг. Я вижу, что у тебя есть хлеб и вода. Превосходно. Власти полностью удовлетворяют твои насущные потребности. Теперь прощай.

Турий ушел. Я был готов поклясться, что он получил огромное удовольствие от нашей беседы.

Следующим посетителем оказался представительный эльф в годах. Эльф сообщил, что его зовут Рекис-ар-Лин и что он член Совета старейшин. Явился оный член Совета старейшин в сопровождении писца.

– Мне поручено провести всестороннее расследование этого дела, сказал он. – Итак, где вы нашли пакет с "дивом"?

– Я достал его из озера.

– Каким образом он туда попал?

– Не имею понятия.

– Как вы его смогли обнаружить?

– Я его специально искал.

– Почему?

– Интуиция детектива.

Советник Рекис выразил сомнение, но я не стал говорить ему, что выловил наркотик с помощью магии. Подобное признание могло доставить мне дополнительные неприятности. Тем не менее Рекис отказывался верить в то, что я по чистой случайности обнаружил злополучный пакет. Тем более что в это время на озере толпилось множество эльфов.

– У меня создается впечатление, что вы привезли "диво" с собой из Турая.

– Зачем мне это делать? Все знают, что эльфов "диво" не привлекает. Оно на них просто не действует.

– Вам, несомненно, было известно, что на время Фестиваля на остров прибудет много людей. Не исключено, что вы намеревались продавать наркотик им. Возможно, что вы сами настолько пристрастились к наркотику, что не можете без него обходиться. Так или иначе, но вы не говорите всего, что вам известно. Прошу вас подробно рассказать мне о всех ваших действиях с момента высадки на Авуле.

Я замолчал. Каждый раз, находясь в тюрьме, я испытываю отвращение, услышав требование подробно описать все свои поступки. Нашу плодотворную беседу прервало появление Джир-ар-Эта – главного мага лорда Калита.

– Он использовал заклинание, – произнес маг, внимательно на меня посмотрев. – Но какое именно, я сказать не могу.

– Вы использовали заклинание вблизи Древа Хесуни? – ледяным тоном спросил советник Рекис. – На острове Авула это считается каланиф. И одновременно преступлением. Что это за заклинание?

– Простой приворот. Я жаждал любви.

Джир-ар-Эт произнес несколько слов, и в камере повеяло прохладой.

– Я очистил помещение, – сказал он, обращаясь к Рекису. – Заключенный не сможет использовать магию для побега. Тем более что его возможности в этой области вообще крайне ограниченны. Защитный талисман? – спросил он, заметив на моей шее ожерелье. – С Пурпурной тканью эльфов? Где вы его достали?

– Нашел на дороге.

Наконец они ушли. Я съел хлеб, но настроение мое не улучшилось. Единственным посетителем до конца дня был часовой, регулярно доставлявший мне пищу. Я потребовал свидания с лордом Калитом, на что охранник вежливо сообщил, что лорд чрезвычайно занят.

Наступила ночь. Мне пришлось побывать во множестве тюрем, и заключение меня не очень беспокоило. Но мне было страшно жаль потерянного времени. Неужели мне никто не сможет помочь? Заместитель консула Цицерий, например. Или Макри. Может быть, она все ещё измывается над несчастным дитятей? Одним словом, я отправился спать в состоянии более злобном, чем бывает у самого злобного дракона-подранка. Проснулся я, надо сказать, ещё более злым.

Примерно к полудню я начал серьезно подумывать о том, чтобы оглушить очередного посетителя и бежать из заключения. Но следующим визитером оказался лорд Калит, и бегство пришлось отложить.

– "Диво" – отвратительный наркотик, – начал он, сразу беря быка за рога. – Оно является проклятием Земель людей, и на Авуле его раньше никогда не видели.

– Только потому, что никто не удосужился взглянуть. И прошу вас не читать мне лекций о недопустимости заклинаний вблизи Древа Хесуни. Если бы я этого не сделал, вы так и не узнали бы о "диве".

– Вы по-прежнему утверждаете, что не привозили наркотик на остров?

– Конечно, нет. Неужели вы серьезно в это поверили?

– А почему я не должен этому верить? – спросил лорд. – Вряд ли можно сказать, что вы показали себя человеком здорового образа жизни. На мой корабль вы притащили бочку пива, а когда оно у вас кончилось, то вы прибегли к краже, похитив из кухни Осата мехи, полные вина. Если вы думаете, что кража осталась незамеченной, то глубоко заблуждаетесь. После прибытия на Авулу вы посвятили большую часть своего времени поискам пива, поискам, закончившимся, как мне сообщили, чудовищной попойкой в обществе оружейников. И это произошло на следующий день после того, как вы и ваша подруга выкурили столько фазиса, что не могли вспомнить, кто вы такие и как вас зовут. А о ваших беседах с бабочками разговоры идут по всему острову.

– С бабочками никаких бесед не было, – с достоинством сказал я. – И вообще не понимаю, куда вы клоните.

– А клоню я к тому, что вы оказываете разлагающее влияние на моих сограждан. Фазис на Авуле не находится под запретом, но мы не одобряем его использование. И вот теперь один из достойнейших членов Совета сообщает мне, что обнаружил в комнате дочери три палочки фазиса и что дочь его собралась в Турай, чтобы писать там стихи. Супруга советника опасается, что её дочь вернется на Авулу с ребенком, прижитым от орка.

У меня создалось впечатление, что мы несколько удалились от основной темы беседы, и я сказал лорду Калиту, что он может критиковать меня сколько ему заблагорассудится, но без моей помощи ему ни за что не удастся узнать, что творится на Авуле.

– А что здесь творится? – спросил он.

– Чтобы дать точный ответ, я должен провести дополнительное расследование.

– Что бы вы ни нашли, это не сможет изменить того непреложного факта, что Элит-ир-Мефет заколола Гулас-ар-Тетоса. Вы лично говорили со свидетельницей убийства.

– Тем не менее я должен провести дополнительное расследование.

У лорда Калита не было настроения отпускать меня на волю. До Фестиваля оставалось три дня, и времени на расследование мне катастрофически не хватало.

– Но вы не можете казнить дочь Ваз-ар-Мефета без полного и всестороннего следствия, – не сдавался я.

– О мере наказания решение ещё не принято, – ответил лорд.

– Но зато все решили, что она виновата. Вы обязаны дать мне возможность закончить расследование.

Мой тон, видимо, задел Калита, и он довольно резко заявил, что его терпению приходит конец.

– Прекрасно, – сказал я. – Но тем не менее должен признать, что не ожидал увидеть в лорде эльфов существо, не умеющее проигрывать. Аристократы Турая при всех их недостатках – настоящие спортсмены. Проиграв, они никогда не опускаются до низостей.

Калит едва не подпрыгнул от изумления.

– Что вы хотите этим сказать?

– Всем совершенно ясно, что вы преследуете меня за то, что я победил вас за игровой доской. С тех пор я не видел от вас ничего, кроме неприятностей. Вы мешали моим расследованиям потому, что не могли смириться с поражением.

Я подошел к окну и повысил голос так, чтобы часовые могли меня слышать.

– Я, конечно, понимаю, насколько неприятно чемпиону по игре в ниарит, не проигравшему никому из эльфов, видеть, как его победитель свободно разгуливает по острову, рассказывая всем и каждому, насколько плохой вариант "Дебюта арфиста" изобрел лорд Авулы. Оружейники недаром предупреждали, что вы, вместо того чтобы потребовать матча-реванша, бросите меня в тюрьму. Настолько страшит вас возможность ещё одного поражения.

До окна моей камеры долетел чей-то приглушенный смех. Лорд Калит, неоднократно доказавший свою храбрость в войне с орками, подобного оскорбления снести не мог. Поэтому уже через минуту я сидел напротив него, и нас разделяла доска для игры в ниарит. Доску принес один из охранников, повинуясь приказу лорда.

– Не трудитесь запирать дверь, – крикнул я в спину удаляющегося солдата, – я очень скоро выйду отсюда. Итак, лорд Калит...

– Хватит болтать! – рявкнул Калит. – Играйте.

Я сразу двинул вперед своих гоплитов. Калит ответил как-то вяло. Но я заметил, что он готовит к атаке слонов и тяжелую кавалерию.

Солнце весело освещало камеру. На ветвях деревьев за окном горланили попугаи. На Авуле в самом разгаре был ещё один прекрасный день. Но в камере дела обстояли не столь прекрасно – особенно для лорда Калита. Вскоре после начала игры его силы оказались в полном беспорядке. Они превращались в пыль под колесами неудержимых квадриг Фракса. После довольно ровного дебюта Калит не смог устоять против искушения бросить на мои линии свои самые лучшие силы. Я противостоял его наступлению до тех пор, пока его армии не оказались в том месте, куда я и хотел их заманить. Отходя по центру, я выдвигал вперед фланги и в нужный момент нанес ужасные фланговые удары. Его армия попала в окружение, и то, что началось после этого, можно было охарактеризовать одним словом – побоище. Его герой, разносчик чумы, арфист, маг и целитель полегли у подножия горы из мертвых слонов и порубленных на куски троллей.

Калит мрачно взглянул на жалкие остатки своего войска и признал поражение. Я мог отправляться на свободу, как мы и условились перед игрой.