Текст книги "Полярная звезда"

Автор книги: Мартин Круз Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

Глава 28

Аркадий вышел из рубки в коридор, еще не зная, куда отправиться дальше. Он не мог просто пойти в свою каюту и ждать, на танцах тоже было небезопасно. Ситуация была, как в зоне, и такой урка, как Карп, прекрасно ориентировался в ней. На танцах могут выключить свет, а когда снова зажгут, с Аркадием уже будет покончено, и его, как мешок, сволокут по сходням. Или его найдут в пустом бункере, а рядом будет валяться бутылка, так что всем будет ясно, что он свалился туда по пьянке. Всем будет предложено извлечь из этого моральный урок.

– Мы все никак не закончим наши игры, – сказала Сьюзен.

Аркадий шагнул назад к открытой двери ее каюты. Он прошел было мимо, не обратив внимания, так как света в каюте не было.

– Не бойся, – сказала Сьюзен. Она включила верхний свет, достаточный для того, чтобы он разглядел провода, отсоединенные от радио, и подставку настольной лампы. Сьюзен уселась на низкую койку, волосы у нее были влажные и спутанные, как будто она только что вышла из душа. Она была босиком, одета в джинсы и застиранную хлопчатобумажную рубашку. В руках Сьюзен держала стакан, наполненный до краев, и в каюте пахло шотландским виски. Выключив свет, она обратилась к Аркадию:

– Закрой дверь.

– Я думал, ты не закрываешь дверь, когда к тебе заходят советские мужчины.

– Все когда-то бывает впервые. На советских судах никогда не бывает незапланированных танцев, а вот сегодня как раз, я слышала, они состоялись. Именно туда и ушли все мои мальчики, так что сегодня вечер первых попавшихся.

Аркадий закрыл дверь и попытался в темноте отыскать стул, который заметил возле койки. Сьюзен включила ночник, и его двадцативаттная лампочка осветила каюту, как затухающая свеча.

– Например, я сказала себе, что пересплю сегодня с первым мужчиной, который пройдет мимо моей двери, но прошел ты, Ренько, и я передумала. С «Орлом» что-то случилось, да?

– Мне вполне авторитетно сообщили, что снег скоро прекратится.

– Радиосвязь с ними прекратилась час назад.

– Но мы видим их на радаре, они недалеко позади нас.

– Так в чем дело?

– Возможно, обледенела антенна, ты же знаешь, здесь это случается.

Сьюзен протянула Аркадию стакан и плеснула туда из бутылки, так что виски выплеснулось через край.

– Помни, – сказала Сьюзен, – кто первый проливает, того и убивают.

– Опять норвежские игры? – нахмурился Аркадий.

– Да. Их не зря называют круглоголовыми.

– А это американский вариант?

– Угадал.

– Грубый вариант, у меня есть другое предложение – кто первый проливает, тот рассказывает всю правду.

– А это советский вариант?

– Можно сказать и так.

– Нет, – отрезала Сьюзен. – Что хочешь, только не правду.

– В таком случае и я буду лгать, – сказал Аркадий и отхлебнул из стакана.

Сьюзен отхлебнула одновременно с ним, и хотя она уже хорошо выпила до этого, нельзя было сказать, что она пьяна. Глаза ее затуманились, но взгляд не смягчился.

– Ты не писал никаких предсмертных записок, так ведь? – спросила она.

Аркадий поставил стакан с виски на пол и достал из кармана папиросы.

– Прикури и мне, – попросила Сьюзен.

– Предсмертные записки – это своего рода искусство, – сказал Аркадий, прикурил две «беломорины» и протянул одну Сьюзен. Пальцы у нее были гладкие, не загрубевшие от чистки холодной рыбы.

– Ты это заявляешь как специалист?

– Как студент. Предсмертные записки – это раздел литературы по криминалистике, на который очень часто не обращают внимания. Они бывают грустные, злые, рассказывающие о страданиях от сознания собственной вины и очень редко смешные, потому что в них всегда присутствует налет официальности. Обычно их подписывают своим именем или как-нибудь по другому, например: «Я тебя люблю», «Это лучший для меня выход» или «Считайте меня коммунистом».

– Зина не подписала.

– Обычно записки оставляют там, где их смогут найти вместе с телом, или их находят, когда обнаруживают, что кто-то пропал.

– И здесь у Зины все было иначе.

– И всегда, так как это последнее послание, для него берут целый лист бумаги. Последнее письмо в жизни не пишут на клочках и обрывках страниц из записной книжки. А кстати, как продвигается твоя работа? – спросил Аркадий, бросив взгляд на пишущую машинку и книги.

– Застопорилась. Я думала, что судно будет прекрасным местом для работы, но… – Она смотрела на переборку, словно вспоминая что-то далекое, забытое. – Слишком много людей и слишком мало места. Нет, тут плоха Советские писатели все время пишут в коммуналках, так ведь? У меня есть отдельная каюта, но это похоже на то, что тебе наконец выпал шанс послушать свою собственную морскую раковину, а из нее не доносится ни звука.

– Я думаю, что на «Полярной звезде» вообще будет трудно услышать шум морской раковины.

– Ты прав. А знаешь, Ренько, ты странный, очень странный. А помнишь вот эти стихи…

– «Расскажи, как тебя целуют, расскажи, как целуешь ты», – прочитал Аркадий.

– Да, эти. А помнишь последние строчки? – спросила Сьюзен и сама произнесла их:

О, я знаю: его отрада —

Напряженно и страстно знать,

Что ему ничего не надо,

Что мне не в чем ему отказать.

– Это о тебе. Из всех мужчин на этом судне только тебе одному ничего не надо.

– Это совсем не так, – сказал Аркадий и подумал, что хотел бы остаться живым, хотел бы пережить эту ночь.

– А чего ты хочешь? – спросила Сьюзен.

– Я хочу знать, что случилось с Зиной.

– А от меня тебе что нужно?

– Ты последней видела Зину перед ее исчезновением, я хочу знать, что она сказала.

– Наверное, хочешь понять, что я из себя представляю? – Сьюзен мягко рассмеялась, но этот смех был обращен скорее к самой себе. – Ладно. Что она сказала? Честно?

– Да.

Сьюзен поднесла стакан к губам, но отхлебнула уже более умеренно.

– Не знаю, эти игры становятся опасными, – сказала она.

– Я расскажу тебе, как представляю себе этот разговор. Думаю, она сказала, что знает о том, что буксирует «Полярная звезда», когда не тянет сети, и она могла поделиться с тобой информацией о станции, из которой управляют кабелем.

– Что за кабель? – пожала плечами Сьюзен. – О чем ты вообще говоришь?

– Вот почему Морган сейчас там, где находится, и вот почему ты здесь.

– Ты говоришь, как Воловой.

– Это не простая игра, – сказал Аркадий. Виски было хорошим, от него даже папиросный привкус был сладким.

– Ты, наверное, шпион, – сказала Сьюзен.

– Нет, я не обладаю мировым кругозором, меня больше привлекают узкие масштабы человеческих личностей. Должен сказать, что и ты любительница, а не профессионалка, но ты попала на это судно, и если Морган говорит, чтобы ты оставалась здесь, ты остаешься.

– Ну хорошо, значит, я обладаю мировым кругозором. Не думаю, что Зина была настолько безрассудна, чтобы покинуть американское судно.

– Она…

Аркадий замолчал и прислушался. Он услышал шаги, которые внезапно замерли в коридоре. Вдоль коридора располагалось шесть кают, а в концах были трапы, ведущие в рубку и на главную палубу. Послышались чьи-то шаги по трапу, но они тоже затихли.

Открылась и закрылась дверь в соседней каюте, затем раздался стук в дверь каюты Сьюзен.

– Сьюзен? – послышался голос Карпа.

Она посмотрела на Аркадия, тушившего папиросу, а он подумал, увидела ли она страх в его глазах. Второй стук в дверь был еще сильнее.

– Ты одна? – спросил Карп через дверь.

– Уходи, – ответила Сьюзен, не отрывая глаз от Аркадия.

На дверную ручку надавили, но дверь выдержала. Она же металлическая, подумал Аркадий. В советских домах двери и косяки легко выбиваются, так что замки служат только украшением. Сьюзен встала, взяла кассету, вставила ее в магнитофон, и раздался тихий голос Джеймса Тейлора.

– Сьюзен? – опять позвал Карп.

– Уходи, или я пожалуюсь капитану, – ответила она.

– Открой, – приказал Карп. Он толкнул дверь, наверное, плечом, и она почти поддалась.

– Подожди, – сказала Сьюзен и выключила ночник.

Пока Аркадий вместе со стулом отодвигался в сторону от двери, Сьюзен взяла свой стакан с виски и приоткрыла дверь. Над умывальником висело зеркало, и Аркадий увидел в нем со своего места отражение Карпа. Тралмастер, который был выше Сьюзен на голову, бросил взгляд в каюту. В полумраке коридора за ним, как за волком-вожаком, толпились люди из палубной команды. Аркадий надеялся, что в каюте достаточно темно, и они не заметят его.

– Мне показалось, что я слышал голоса, – сказал Карп. – Мы хотим быть уверены, что ничего не случилось.

– Что-то непременно случится, если я пойду к капитану и скажу, что его команда врывается ко мне в каюту.

– Я извиняюсь. – Казалось, говоря с ней, Карп смотрит прямо на Аркадия. – Но это для твоего же блага. Однако я ошибся, извини.

– Ладно, извиняю.

– Вот и хорошо. – Карп стоял в дверях, прислушиваясь к приятной песне, которую певец исполнял под гитару. Наконец он посмотрел на Сьюзен, улыбнулся, и на лице его вместо сомнения появилась уверенность. – Сьюзен, я просто моряк, но хочу предупредить тебя.

– О чем?

– Очень плохо пить в одиночку.

Когда Сьюзен закрыла дверь, Аркадий продолжал сидеть неподвижно. Грохот шагов, звучащих в унисон, удалился. Аркадий услышал, как Сьюзен прошла по каюте и увеличила громкость магнитофона, хотя слова песни были странными и бессмысленными. Потом он услышал, как она поставила стакан, и было похоже, что он пуст. После шести месяцев, проведенных в этом замкнутом пространстве, Сьюзен свободно ориентировалась даже в темноте. Она снова прошла по каюте, и Аркадий почувствовал, как ее пальцы прикоснулись к его вискам, на которых выступил пот.

– Они ищут тебя? – спросила она.

Аркадий легонько накрыл ладонью ее рот, он был уверен, что кто-то остался за дверью. Сьюзен взяла его за запястье и сунула его руку себе под рубашку.

У нее была маленькая грудь. Аркадий убрал руку и полностью расстегнул на ней рубашку. Сьюзен обхватила его голову руками, и Аркадий почувствовал все ее мягкое и податливое тело. Он поцеловал ее лицо и прижал к своему. Если бы можно было вернуть тот момент в Датч-Харборе, когда он внезапно ушел. И вот теперь они, похоже, вернулись туда.

Сьюзен казалась невесомой, казалось, что мир вокруг них замолк, а магнитофон играет в другой комнате и соглядатай в коридоре находится на другом корабле и в другом море. Рубашка и джинсы медленно упали к ногам Сьюзен. Что же нравится женщинам? Когда им гладят волосы? Когда целуют в губы и одновременно слегка покусывают их? Как долго это должно продолжаться?

Пиджак и остальная одежда сползли с Аркадия, словно старая кожа, сердце колотилось в груди, а второе сердце отвечало ему снаружи. Ему казалось, что это не его тело, а тело другого человека, который был погребен, а вот теперь снова живой и свободный. Сьюзен прильнула к нему, обхватила руками и ногами и повисла на нем. Аркадий сделал несколько нетвердых шагов, но тут они наткнулись на переборку, и не в силах больше сдерживать себя, Аркадий овладел Сьюзен.

В какой все-таки момент антагонизм переходит в желание? Неужели чувства могут так быстро меняться, или это просто притворство? Почему в подозрениях уже кроются ответы? Откуда он мог знать, что она поведет себя так?

– Я знала, что мне грозят неприятности, – прошептала Сьюзен. – Но когда я услышала о Воловом и Майке, моей первой мыслью было: «Как там Аркадий?».

Сьюзен в бессилии, словно умирающая, повисла на Аркадии, а он крепко обнял ее, и так они и стояли в темноте, как будто крепко связанные одной веревкой.

– Сьюзен…

– Ты произнес первое попавшееся слово, – прошептала она ему в ухо. – Просто назвал мое имя.

Они медленно опустились на колени, и Сьюзен легла на спину прямо на пол. Аркадий чувствовал на себе взгляд ее больших карих глаз – кошачьи глаза, ночные глаза. И в этот момент ноги Сьюзен разлетелись в стороны, словно крылья.

Аркадий помог Сьюзен подняться с пола, но теперь уже она поддерживала его, согревая снаружи и внутри, словно невидимый в темноте факел, и холодный металл пола казался им просто теплой водой.

– Мне нравится твое имя, – прошептал Аркадий. – Сьюзен, Сью-зен. Оно происходит от старинного имени Сусанна?

– Я думаю, что это значит девственница. Ты знаешь Библию?

– Я знаю хорошую историю с элементами подслушивания, конспирации, – он замолчал и прикурил папиросу от ее сигареты, – обольщения и мести.

Они лежали на койке, в каюте была всего одна подушка, но вторую они сделали из одеял. В каюте было прохладно, но Аркадий не чувствовал этого. Магнитофон теперь стоял на полу, и его динамик был направлен на дверь. Каждый раз, когда кассета заканчивалась, Сьюзен переворачивала ее и снова включала музыку.

– Ты довольно странный детектив, – сказала она. – Увлекаешься именами?

– Вот, например, Ридли. Это что-то от ридлера, то есть что-то, полное загадок. А Морган? Был такой пират по имени Морган.

– А Карп? – спросила Сьюзен.

– Рыба, большая рыба.

– А Ренько? Что это значит?

– Это значит сын кого-то. Федоренко, например, значит сын Федора, а я просто чей-то сын.

– Очень неопределенно. – Она провела пальцами вокруг его губ. – Странный детектив, но и я странная девственница, мы с тобой составляем великолепную пару.

Хотя бы на одну ночь, подумал Аркадий. Из-под двери пробивалась тоненькая полоска света. Если Карп все еще ждет за дверью, то его люди, наверное, на палубе. Они могут попытаться заглянуть в иллюминатор, но тут их ждет плотно задернутая занавеска.

– Мы не закончили нашу игру. – Аркадий взял свой стакан.

– Игру в честность? Посмотри на меня, разве я недостаточно честна? Буду еще более откровенной. Моя дверь была открыта как раз в надежде на то, что ты пройдешь мимо, но я не знала, что скажу тебе. Ты сводишь меня с ума. – Голос Сьюзен звучал нежно. – Ты свел меня с ума, и я призналась себе, что враждебность между нами существовала от того, что я всячески старалась не увлечься тобой.

– Мы с тобой, наверное, прекрасная пара мотыльков, – сказал Аркадий.

Однако он понимал, что на деле это было нечто большее. Он возвращался к жизни, и когда обнимал ее, чувствовал, что действительно жив, как будто ее тепло растопило последний лед внутри него. И хотя они были словно в западне в этой маленькой железной каюте посреди ледяной пустыни, он был жив, даже если это была последняя ночь в его жизни. А может, это была просто логика мотылька?

– Он завербовал меня в Афинах, – сказала Сьюзен.

– Морган?

– Да, Джордж. Я заканчивала учебу в Греции, что было мечтой моей жизни, по крайней мере я так тогда думала. Морган был капитаном яхты, принадлежащей какому-то богатому арабу из Саудовской Аравии. Араб посылал Моргану телеграммы, чтобы яхта ждала его в том или ином месте. Сам владелец никогда не показывался, но Джордж должен был курсировать между Кипром и Триполи. Он завербовал меня в тот момент, когда я поняла, что никакого араба из Саудовской Аравии не существует. Еще одной моей заветной мечтой было изучение славянских языков, а Джордж сказал, что у меня талант к языкам. Сам он их не изучал, хотя сносно говорил по-арабски. Он оплатил мое обучение в Германии, мы виделись с ним во время рождественских праздников и вместе проводили неделю летом. Когда я закончила курс обучения, Морган сказал, что занялся частным бизнесом и больше не состоит на службе у правительства.

У него была небольшая судоходная компания на острове Родос, специализировавшаяся на нарушении различных эмбарго. Мы меняли этикетки на консервах из ЮАР, апельсинах из Израиля, компьютерной технике из Тайваня. А покупателями у нас были Ангола, Куба и Советский Союз. Морган говорил, что коммунисты доверяют человеку, пока он извлекает доход из своих дел, но будут доверять еще больше, если он делится с ними.

Это занятие устраивало его, никаких утомительных совещаний, никаких письменных отчетов, просто раз в две недели завтрак в Женеве с кем-нибудь из Лэнгли. Джорджа это очень устраивало, так как ему все равно надо было посещать банк в Женеве.

Джордж очень ловок, он первым обратил внимание на это рыболовецкое предприятие и на открывающиеся для русских возможности, потому что думал, вы занимаетесь тем же, чем и он. За неделю он сколотил компанию и направился в Сиэтл, где было много различных судов. Думаю, он умышленно зафрахтовал плохое судно, чтобы не перетрудиться, да и команду мог бы подобрать получше.

Я знакома с Джорджем уже четыре года и три из них работаю на него. Год я была в Германии, год работала на Родосе и еще год на советских судах. За эти три года мы по-настоящему были вместе с ним в общей сложности около шести месяцев и всего два дня за последние десять месяцев. Трудно сохранить любовь к кому-нибудь при таких обстоятельствах, я разлюбила его и ждала, что появится кто-то вроде тебя. Я достаточно откровенна?

Похожи ли корабли на женщин, или это женщины похожи на корабли? Что за странные мысли?

В коридоре за дверью Аркадий услышал голоса американцев, возвращающихся с танцев и расходящихся по каютам. Часов у него не было.

Он мягко положил руку на лоб Сьюзен и провел ею вниз по лицу, как бы изучая ее профиль. Одно время Аркадий думал о ее лице, что оно худое и треугольной формы, но теперь оно казалось ему абсолютно правильным. Именно у такого лица должны были быть этот чувственный рот и широко расставленные глаза, именно к этому лицу подходила эта мальчишеская стрижка. Когда его пальцы коснулись ее живота, она повернулась к нему так стремительно, как летящая по волнам шхуна под золотым парусом.

– Зина упоминала о том, что видела что-то в воде, – сказал Аркадий.

– Она также говорила о морском офицере, которого видела на борту, о радисте. – Голова Сьюзен покоилась на груди Аркадия, они по очереди затягивались ее сигаретой «Уинстон».

– Думаешь, она была провокатором?

– Сначала да. Ведь именно она рассказала Воловому о марихуане, а этого было достаточно, чтобы возбудить его любопытство.

– И достаточно для того, чтобы устроить ей побег с судна, – сказал Аркадий. Он вернул Сьюзен сигарету и положил руку ей на шею.

– Зина была слишком импульсивна, чтобы притворяться, слишком эффектна. Мужчины этого не понимали.

– Она вертела ими?

– Воловой, Марчук, Слава, не знаю, кто еще. Может быть, все, кроме тебя.

– Она рассказывала что-нибудь о Владивостоке, о своей жизни там?

– Только то, что работала официанткой и не знала отбоя от моряков.

– Но почему она пошла работать на «Полярную звезду»? – спросил Аркадий. – Ведь здесь все то же самое.

– Меня это тоже интересовало, но это был ее секрет.

– Она говорила о своих мужчинах во Владивостоке?

– О Марчуке и радисте.

– А об оружии?

– Нет.

– О наркотиках?

– Нет.

– А что, ты думаешь, Зина делала у кормового леера?

Сьюзен рассмеялась.

– Ты никогда не устанешь задавать этот вопрос, так ведь?

– Нет. – Аркадий почувствовал, как жилка на ее шее сильнее запульсировала под его рукой. – Я никогда не устаю от хороших вопросов. Может, это была рыба? Но почему она интересовалась рыбой только с «Орла»?

– Она интересовалась мужчинами, а не рыбой, – сказала Сьюзен. – На «Орле» находился Майк.

Аркадий представил себе, как Зина стоит у кормового леера и машет рукой американскому судну. Имело ли для нее значение, кто помашет в ответ?

– На «Орле» был Морган, – сказал он.

– Все, что Моргану надо было от Зины, так это подтвердить существование чего-то вроде кабеля. Деталей она ему все равно не могла сообщить. Других планов относительно нее у него не было.

– А что она хотела от него? – спросил Аркадий.

– Слишком многого.

– Ты так ей и сказала тогда на танцах? Именно это ты сказала ей перед ее исчезновением?

– Я постаралась объяснить ей, что Джордж не слишком высоко ее ценит.

– А почему? – Сьюзен не ответила, и Аркадий продолжил: – Что ты имела в виду, когда сказала, что она не хотела покидать американское судно?

– Она хотела сбежать.

Аркадий положил руку на плечо Сьюзен, оно было мягким и спокойным.

– Ты хочешь сбежать с «Полярной звезды»? – спросила Сьюзен.

– Да.

Аркадий услышал, как она перевела дыхание, потом сказала:

– Я могу помочь.

Он взял в одну руку сигарету, в другую коробок спичек, но не стал прикуривать, а прижался щекой к ее груди.

– Каким образом?

– Тебе нужна защита. Я могу попросить Марчука назначить тебя на должность переводчика, ведь ты пропадаешь там, на этой разделочной линии. И мы сможем с тобой проводить больше времени вместе.

– Но как ты можешь помочь мне сбежать с «Полярной звезды»?

– Мы подумаем над этим.

– А что я за это должен буду сделать?

– Ничего. Кто такой Гесс?

Аркадий чиркнул спичкой, подождал, пока прогорит сера, и прикурил.

– Может быть, бросим курить? – спросил он.

– Нет.

Аркадий затянулся сырым табаком.

– Он наш Морган, еще один рыбак.

– Ты видел кабель, да?

– Оболочку, там много не увидишь.

– Но ты был там?

Перед тем как загасить спичку, Аркадий нагнулся к полу за стаканом, виски в нем осталось наполовину.

– Может, бросим пить?

– Нет. Сходи туда и посмотри еще раз.

– Гесс больше не пустит меня – Аркадий задул пламя спички и выпил половину того, что осталось в стакане.

– Проникни туда. Похоже, что на этом судне ты можешь пролезть куда угодно.

– Пока Карп не поймает меня. – Аркадий передал стакан Сьюзен.

– Да, пока не поймает. – Она допила остатки виски и повернула голову в сторону от Аркадия. – А потом мы устроим тебе побег или уберем.

Аркадий удивленно поднял брови, взял Сьюзен за подбородок и повернул ее лицо к себе.

– Побег или уберете? Что это значит?

– Только то, что я сказала.

Бутылка из-под виски была пуста, сигареты кончились, в каюте висели плотные клубы табачного дыма, и казалось, что они с Сьюзен растворились в нем.

– Я не хочу, чтобы тебя убрали, – сказала она.

Ночник излучал скорее тепло, чем свет, но он все равно мог видеть ее глаза и свое отражение в них.

– Гесс говорил о длине? – спросила Сьюзен. – Количество гидрофонов? Диапазон действия? У него есть компьютеры и дискеты, было бы хорошо, если бы ты смог принести мне дискеты, это даже лучше, чем если бы ты принес гидрофон.

– Ты не находишь, что все это довольно скучно? – Аркадий прикурил папиросу. – Разве шпионаж не напоминает бесконечную игру в карты?

– Джордж наводил о тебе справки, пока мы были в Датч-Харборе, он связывался со службой безопасности, чтобы выяснить, кто ты такой на самом деле, ФБР сказало, что тебе нельзя доверять.

– То же самое говорит и КГБ. Хоть в чем-то они едины во мнениях.

– Разве у тебя нет серьезной причины, чтобы стремиться убежать? – Глаза ее были широко раскрыты, словно при свете папиросы она пыталась заглянуть в него. Огонек от папиросы, этот костер русских заговорщиков.

– В Датч-Харборе ты предположила, что Зину могли убить мы вместе с Морганом. Тебе нравятся убийцы?

– Нет.

– Тогда почему ты сказала это? И ты хочешь, чтобы я доверял этому человеку?

– Джордж тут ни при чем.

– А кто тогда? – Не дождавшись ответа, Аркадий продолжил: – Вы с Зиной были на корме, танцы еще продолжались, на судне было темно, а «Орел» был пришвартован рядом. Возле леера ты сказала ей, что она требует слишком многого. Что она ответила тебе?

– Она сказала, что я не смогу ей помешать.

– Но кто-то помешал ей. Ты видела у нее пластиковую сумку?

– Сумку?

– Там внутри было полотенце и одежда. Она брала у соседок по каюте купальную шапочку, но так и не вернула.

– Нет. И вообще, ты говоришь не о том, Аркадий. С тобой все ясно, и если ты принесешь мне что-нибудь от Гесса, мы действительно сможем помочь тебе. Что тебя удерживает в этой стране? Почему ты хочешь вернуться?

– Ты действительно можешь помочь мне? Действительно можешь сделать так, что мы исчезнем отсюда и будем гулять по улицам, сидеть в кафе, лежать в постели на другом конце мира?

– Можешь на это рассчитывать.

– Если хочешь помочь мне, скажи, что Зина каждый раз делала возле леера. Почему она ходила туда еще до того, как узнала все о Моргане, радисте и кабеле?

Сьюзен выключила ночник.

– Забавно, такое впечатление, что всю ночь держишь руки над пламенем.

– Скажи мне.

Некоторое время Сьюзен молчала, потом сказала:

– Не знаю, не могу тебе сказать с уверенностью. Сначала я думала, что это просто дружеский жест или ее посылает Воловой. Иногда начинаешь замечать, что вокруг тебя что-то происходит, но не можешь с уверенностью сказать, что это. После того как мы подружились, я перестала обращать на это внимание, потому что мне было приятно ее присутствие там. Так продолжалось, пока не появился ты, и я стала снова задаваться этим вопросом. А в Датч-Харборе мне сказали, что я должна вернуться на «Полярную звезду» и помочь решить кое-какие проблемы, которые будут возникать. При работе в частном секторе всегда появляются трудности. Здесь никто не будет помогать тебе и вытягивать, а для грязной работы нанимаются люди с еще более грязными руками. Джордж просто слабый управляющий, потерявший на время контроль над событиями, но он все это исправит, он непотопляем, не то что мы. Он раньше меня понял, что Зина делала возле леера, и если он говорит, что займется этим, то так он и сделает. Он не убивал ее, это я тебе твердо говорю.

– А почему ты вообще подумала, что это я убил ее?

– Потому что ты был очень подозрительным. Детектив с рыбзавода? А еще потому, что в тот вечер она сказала мне, что возвращается.

– Возвращается? – Аркадий представил себе девушку в купальной шапочке с пластиковой сумкой в руках, плывущую в направлении владивостокской бухты. В который раз он говорил себе, что в этом не было никакого смысла. Существовало две Зины: Зина, которая проводила время с Майком и слушала «Роллинг Стоунз», и другая Зина, с секретными пленками. Если Зина собиралась сбежать на «Орел», она должна была бы забрать с собой пленки и оставить фальшивую предсмертную записку. И она знала, что имитировать самоубийство лучше всего, когда вблизи находится любое американское судно.

Когда Сьюзен снова заговорила, голос ее звучал устало:

– Джордж говорил, что ему нужны не просто рыбаки, и вот что он получил. Сейчас ему нужно некоторое время, чтобы взять под контроль команду. Он не знал о Зине, он не имеет отношения к Майку и Воловому.

Аркадий подумал о Карпе.

– Расскажи все Марчуку, – предложил он.

– Я не могу повторить то, что сказала тебе, я откажусь от каждого слова, и ты знаешь это.

– Да, – был вынужден согласиться Аркадий.

– Это просто игра, – сказала Сьюзен. – Игра «А что, если…»

– Вроде «А что, если утро не наступит?» – спросил Аркадий.

Сьюзен взяла его за руку.

– А теперь ты ответь мне на один вопрос. Если бы ты мог прямо сейчас убежать с «Полярной звезды» и уехать в Америку, ты сделал бы это?

– Нет. – Аркадий услышал свой ответ и подумал, что это, может быть, просто игра.

Они спали на узкой койке, тесно прижавшись друг к другу, а «Полярная звезда» медленно шла вперед, кивая обшитым стальными пластинами носом, круша льдины перед собой. Шума было не больше, чем от обжигающего кожу ветра или от отдаленных раскатов грома.

Аркадий отдернул занавеску иллюминатора. Снег прекратился, погода была тихая. Рассвет нового дня в Беринговом море.

– Мы остановились, – сказал он.

Скрежет металла об лед прекратился, хотя ступни его ног чувствовали, что двигатели продолжают работать. Он включил и выключил ночник. Значит, дело не в электричестве. Казалось, что «Полярная звезда» находится в вакууме, на самом судне тишины не было, но она окружала его со всех сторон.

– А что с «Орлом»? – спросила Сьюзен.

– Если мы стоим, то и они стоят. – Он поднял с пола брюки и рубашку.

– «Орел» следует за ведущим, а значит, вы оказались ведущим.

– Это верно.

– Для совместных предприятий это имеет большое значение. «Орел» не предназначен для плавания во льдах, и Марчук знает это.

Аркадий застегнул рубашку.

– Пройди в радиорубку, – сказал он. – Попробуй вызвать Датч-Харбор или воспользуйся аварийной частотой.

– А куда ты пойдешь?

– Прятаться, – ответил Аркадий, натягивая носки. – «Полярная звезда» – большое судно.

– И как долго это может продолжаться?

– Я буду рассматривать это как своеобразную форму социалистического соревнования.

Он сунул ноги в ботинки и взял со стула пиджак. Сьюзен оставалась неподвижной, только глаза следили за Аркадием.

– Непохоже, что ты прячешься, – сказала она. – Куда ты идешь?

– Мне кажется, я знаю, где умерла Зина, – сказал Аркадий, берясь за дверную ручку.

– И вся эта ночь была только ради Зины?

– Нет. – Аркадий повернулся и посмотрел на нее.

– Почему ты выглядишь таким счастливым?

Аркадий почувствовал себя несколько виноватым.

– Потому что я жив. Мы оба живы. Думаю, что мы не мотыльки.

– Ладно. – Сьюзен подалась вперед, и тусклый серый свет из иллюминатора покрыл ее, словно пыль. – Я скажу тебе, что я рассказала Зине. Только не уходи.

Но он ушел.