Текст книги "Трагический исход"

Автор книги: Марсель Аллен

Соавторы: Пьер Сувестр
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

Глава 9
ЖАП… ЖАП…

– О чем он вас спрашивал сейчас, мсье Жюль, этот слабоумный?

– По правде сказать, ни о чем особенном, мсье Жозеф. Это кретин, который через каждые десять минут приходит справиться о письмах «до востребования».

– Так в чем же дело?

– Дело в том, что не было корреспонденции с самого последнего его визита. И я, естественно, не проверил груду писем… Вот об этом он и пошел жаловаться приемщику.

– А что он сказал приемщику?

– Ничего. Он спровадил этого добродушного малого. Подумать только! Он изучал его приходный журнал!

Подтрунивая над публикой, повесив на проволочную сетку своего окошка дощечку с ироничной надписью: «Закрыто», двое служащих почты приготовились к уходу домой, а на их место должна была прийти вторая послеполуденная смена.

Начиная с самого утра, у них не было ни минуты отдыха, ни минуты покоя. Почтовое отделение, к которому они принадлежали, относилось к торговой палате и было действительно всегда перегружено, всегда заполнено публикой. Но именно в это утро ситуация сложилась еще хуже, чем обычно.

Отдел «до востребования», как всегда по субботам, посещало несметное количество молодых дам, приходивших получить послания от своих возлюбленных, назначавших свидания на воскресенье… Телеграф тоже работал безостановочно в результате громкого судебного процесса, требующего наиболее сложного телеграфного обмена между прокуратурой Парижа и прокуратурой провинции. Обстановка накалилась, и нервы служащих были напряжены до предела. Поэтому в утренний прием приемщику приходилось успокаивать приходивших к нему недовольных клиентов, выдвигавших самые несуразные требования.

Теперь эта тяжелая работа заканчивалась. Происходила пересменка служащих, и, как отметил с пафосом господин Жозеф: «Нельзя сказать, что этой смене так уж досталось!»

Но как раз в тот момент, когда электрические часы пробили полдень, а приемщик выходил из своего почтового отделения, случилось непредвиденное: служащий, занятый приемом пневматической почты, воскликнул:

– Но они все посходили с ума, черт подери, там, на Центральном! Они морочат нам голову!

Остальные даже притихли, а приемщик бросился вперед:

– Что еще там произошло? Вы не могли бы выбирать более вежливые выражения?

Недовольный служащий подошел к нему.

– Посмотрите, господин приемщик, – объявил он, – вот что Центральное почтовое отделение послало нам в последней партии.

Служащий протянул приемщику узкий маленький пакетик из кожи, один из тех, которые, сгруппированные вместе, образуют пневматические партии. Их посылают во все почтовые отделения и перевозят транзитом в течение нескольких минут. Письма, посланные по пневматичке, – так обычно называют их в народе.

Но служащий был разгневан и возмущен тем, что внутри одного из этих пакетиков он обнаружил маленькую хрупкую коробочку.

– Черт подери! – преувеличивая свое возмущение, воскликнул служащий, свирепо смотревший на приемщика. – Существует немудреное распоряжение по этому вопросу: в пневматических партиях не должно быть твердых тел. И если Центральное отделение посылает коробочки, то от него можно всего ожидать. Да они совсем там стыд потеряли! Шеф, если произойдет закупорка труб, то у нас будут неприятности!

– Замолчите же! – грубо прервал его приемщик. Он взял из рук рабочего коробочку, полученную по пневматической почте, и стал с любопытством рассматривать.

– Вы правы. Я никак не могу понять, каким образом по Центральному им позволили передавать такой предмет. Какому отделению эта коробочка должна быть передана?

– На ней отсутствует штемпель, шеф.

– Еще лучше! Но если есть рекламация…

– Может быть, нужно сообщить куда-нибудь?

– Естественно, я позвоню.

Сделав знак служащему следовать за ним, приемщик вошел в свое отдельное помещение. Обладая привилегией, он добился быстрого соединения с Центральным отделением, через которое проходит вся пневматическая почта. Он резко обратился с жалобой:

– Алло! Вы меня слышите?.. С вами говорит приемщик торговой палаты. Алло!.. С последней пневматической партией вы отправили коробочку, но без штемпеля. Почему вы изволите так шутить?

Разумеется, приемщик Центрального отделения, к которому обращался приемщик торговой палаты, был не в курсе дела. Ему потребовалось несколько минут, чтобы проверить, уточнить данные, а затем вновь вернуться к разговору:

– Алло! Вы сказали, что мы вам отослали по пневматической почте коробочку?

– Да!

– Какой партией?

– Партия даже номера не имеет! Но она последняя.

Прошло еще несколько секунд, затем служащий Центрального отделения снова подошел к телефону.

– Господин приемщик, – заявил он. – Мы ничего не поняли из вашего объяснения. Мы не посылали в ваше отделение почту с 11 часов…

– Я говорю вам о партии, прибывшей только что, – прокричал приемщик.

– Но мы вам не посылали никакой партии.

Утверждение было настолько необычным, что приемщик возмутился.

– Можно подумать, что я сошел с ума, – прорычал он в трубку. Проклятие! Представьте себе, что если у меня в руках пневматическая партия, то кто же мне ее послал, как не вы? Она же не могла сама по себе попасть в трубы, не правда ли?

Какой же ответ можно дать на подобный вопрос? Приемщик Центрального отделения только и мог сказать:

– Мы постараемся провести расследование, мсье.

Затем он бросил телефонную трубку.

– Вот так история! – прокричал приемщик торговой палаты. – Скажите, пожалуйста, «они проведут расследование»! Это единственное, что они могут сказать там на Центральном! Какое прекрасное обслуживание! Как оно отлично гарантируется! Но чем они там занимаются, эти слабоумные, заместители начальников?

Он вспылил и никак не мог прийти в себя. Служащий, у которого на уме было только одно – как бы поскорее уйти, поскольку время его работы уже истекло, остерегался гнева своего шефа.

– Так мы вернем пакет? – спросил он осторожно.

– Принесите мне эту коробочку, – был ответ.

Она тотчас оказалась в его руках.

– Нельзя задерживать этот пакет, – заметил приемщик, – он адресован господину Авару, шефу Службы безопасности. Мы не имеем права задерживать его. Вот так штука! Хотел бы я знать, какой кретин решился послать его по пневматической почте. В результате могла бы остановиться вся линия в течение четырех – пяти ближайших дней и, наконец, если бы линию заблокировали…

Он не стал более сгущать краски, этот добрейший человек, и закончил свои высказывания, передав коробочку служащему.

– Отнеси это немедленно, но потребуй расписку! Коробочку надо куда-нибудь запрятать, всякое может случиться. К тому же, это необычная посылка. И я спрашиваю себя, не перестанет ли существовать пневматическая почта, если почтовое отделение будет работать постоянно и регулярно! Что вы на меня так уставились?

Служащий не задавал более вопросов, он только очень торопился, так как подошло его время ухода с работы.

– Эй, парень! – позвал он молодого телеграфиста, который выделывал выкрутасы на мотоцикле, раскатывая по улицам Парижа.

– Отвези это срочно в сыскную полицию и передай в собственные руки, получив расписку.

Отдав приказание и наконец освободившись, служащий подбросил вверх шляпу, затем поспешно стал собираться.

– До свидания, друзья. Я сматываюсь, – сказал он своим товарищам. – Начальник ворчит в своем кабинете. Не знаешь, какую работу он еще сможет взвалить на тебя.

Служащий ушел. Молодой телеграфист положил в свою сумку ту коробочку, само присутствие которой совсем недавно так взбудоражило все почтовое отделение торговой палаты, и, гордый от возложенной на него задачи, поехал в полицию. По пути он забавлялся тем, что подражал крикам различных животных, начиная от быка и лошади, затем переходя к соловью, вороне, сверчку и заканчивая кошкой… Впрочем, у него это получалось совсем неплохо.

Спустя несколько минут он оказался на набережной Орфевр, в мрачных кулуарах Службы безопасности, где осторожный привратник остановил его при входе:

– Ты хотел бы получить расписку за это? Ну, разумеется, только сам мсье Авар мог бы тебе ее дать, потому что пакет адресован именно ему. Подожди немного. Он занят с инспектором. Я тебе принесу расписку через две минуты.

Мсье Авар, шеф Службы безопасности был действительно занят с инспектором по имени Жюв.

Ранним утром Жюв пришел сюда на набережную Орфевр для «необычного доклада», заранее записавшись в список желающих посоветоваться с шефом.

Накануне Жюв очень поздно расстался с Фандором. Журналист подробно и тщательно познакомил его с данными, фигурирующими в рассказе баронессы Валентины де Леско.

Фандор объяснил ему позицию молодой женщины, в какой степени искренней она ему показалась, и мало-помалу ему пришлось разделить с Жювом убеждение, что на улице Жирардон происходят какие-то непонятные чудеса, в которых очень трудно разобраться.

Именно эту мысль и старался внушить Жюв мсье Авару в течение целого часа.

Жюв не был красноречив, но его высказывания отличались четкостью и определенностью. Его речь всегда была предельно точна, ему всегда удавалось подобрать интересные аргументы, отличительные детали.

– Шеф, – говорил Жюв, – эта баронесса Валентина де Леско, сведения о которой я собрал сегодня утром, весьма уважаемая женщина. Она красива, богата, занимает независимое положение в обществе. То же можно сказать и о ее муже. Прислуга ничего не знает о любовниках, просто легкий флирт! Это та дама, которая обратилась к Фандору, как я уже вам говорил, по поводу украденных у нее бриллиантов. Но насколько с точки зрения Валентины де Леско все кажется понятным, настолько с точки зрения авантюры, жертвой которой она стала, все неясно, запутано. Я напомню вам детали, шеф. История с музыкой, экстравагантное объяснение в любви, безумие! Невидимый собеседник! Внезапные жалобные вздохи и музыкальные репризы! И наконец – желание избавиться от посетительницы! Обнаружение на улице пропажи кулона и наблюдение, установленное за дамой при ее возвращении домой!

Сюда следует отнести еще результаты посещения особняка Фандором и мной, во время которого мы обнаружили, я уже говорил вам об этом, что особняк на улице Жирардон не только пуст и необитаем, но заброшен уже много месяцев, лет, согласно мнению ближайших соседей.

Как же нам выпутаться из этого положения?

Жюв замолчал, устремив вопрошающий взгляд на мсье Авара.

Шеф Службы безопасности, стараясь что-нибудь понять, к несчастью, находился в том же затруднительном положении, что и Жюв.

Несомненно, что Валентина де Леско, согласно ее социальному положению, была не способна на ложь. Значит, то, что с ней произошло, произошло на самом деле. Однако было весьма очевидным, согласно даже сведениям Жюва, что особняк на улице Жирардон необитаем уже давным-давно, и вследствие этого Валентина не могла там увидеть то, что, как ей казалось, она видела.

У мсье Авара вдруг появилась идея.

– По правде сказать, Жюв, – объявил он, – у меня вдруг возникла странная мысль. Представьте себе, о чем я подумал?

– О чем же? – спросил Жюв.

– Несомненно, это действие опиума. Опиум вызывает навязчивые идеи, мечты, галлюцинации. Не так ли?

Мсье Авар, будучи шефом Сюртэ, имел один большой заскок. В течение некоторого времени он руководил многочисленными операциями, направленными против курильщиков опиума, что было весьма распространенным в Париже явлением, и теперь его мысли постоянно витали вокруг дел, историй курильщиков, торгашей-спекулянтов…

Как говорили полицейские, он «зациклился» на этом, стараясь все объяснить именно с этой точки зрения.

– Вот невидаль, – ответил Жюв. – Это чертовски неопределенно, то, к чему вы клоните, шеф! Вы полагаете, что мадам де Леско просто жертва опиума. Тогда, выходит, что она покуривает опиум… а мы об этом ничего и не разузнали. Вот напасть какая!..

Жюв замолчал на несколько минут, подумал, затем добавил:

– Но имеются такие факты, которые просто трудно объяснить только действием наркотика… Я допускаю еще историю с необитаемым домом, звучание музыки, голубоватое освещение, словом, весь набор данных, связанных с курением опиума. Но как же связать пропажу, воровство бриллиантов с действием наркотика?

Именно в тот момент, когда Жюв стремился увести своего шефа от выдвигаемой им ошибочной версии, вошел привратник.

– Мсье Авар, – объявил этот славный человек, – на ваше имя поступила пневматическая почта… Нужна ваша расписка, в связи с тем, что это коробочка, а не конверт…

– Что? – спросил мсье Авар, не уловив смысла объяснения привратника. – Что вы мне тут рассказываете?

Привратник извинился.

– Я повторил только то, что сказал мне парнишка, – прошептал он.

И поскольку в сущности это так мало значило, мсье Авар поставил подпись, ни на чем не настаивая.

– Подайте-ка мне ее сюда!

Привратник вышел. Шеф Службы безопасности, взяв посылку в руки, был очень удивлен.

– Весьма странно, – произнес он, бросив взгляд на Жюва. – Подумайте только, мне посылают посылку по пневматической почте! Интересно, с какого почтового отделения ее могли бы выслать?

Мсье Авар поступил так же, как ранее приемщик, – он искал штемпель на маленькой коробочке, но не нашел его.

– Да, весьма странно, – повторил снова шеф.

И он развернул пакет.

Содержимое коробочки удивило в равной степени одного и другого.

– Вот те на! – произнес Жюв…

– Черт возьми, ничего подобного я не ожидал от этой посылки! – прошептал мсье Авар.

И он протянул Жюву тонкую цепочку из платины с подвешенными на ней двумя бриллиантами.

– Это кулон мадам де Леско?

– С виду похож…

Жюв вынул из своего кармана описание исчезнувшей загадочным путем драгоценности, выполненное Фандором под диктовку Валентины де Леско.

– Да, совершенно точно, – сказал Жюв, – именно то, что нам нужно. Тот самый кулон. Но в таком случае, шеф, мадам де Леско все это не пригрезилось, черт возьми!.. Вор, наверное, узнал, что мы производили обыск в доме на улице Жирардон.

Со своей стороны мсье Авар терялся в догадках. Почему украденные бриллианты были возвращены именно ему, шефу Сюртэ, а не баронессе де Леско?

Каким образом вору удалось прислать драгоценности по пневматической почте?

Он рисковал привлечь внимание. Он имел один шанс из тысячи, чтобы отказаться от пересылки. И потом, что означают тогда необычные сообщения Жюва и Фандора о том, что особняк на улице Жирардон необитаем… Он не может быть необитаемым, поскольку, вполне вероятно, что Валентина де Леско была ограблена там… что вполне реально, ибо, как настаивала молодая женщина, драгоценности были украдены, и теперь ей их вернули.

– Я в этом ничего, ничегошеньки не понимаю, – объявил мсье Авар.

– И я не больше, чем вы, – признался Жюв.

И после минуты молчания, он спросил:

– Так что же мы теперь будем делать, шеф?

Это был как раз тот вопрос, на который стремился ответить мсье Авар.

– Мы не собираемся ничего делать, – заключил он. – Прежде всего потому, что драгоценности возвращены до подачи официальной жалобы. Состав преступления отсутствует. И кроме того, эти истории – удел женщин, всякие там россказни! Не будем впутываться в подобные авантюры! Итак, Жюв, возьмите кулон и сегодня же верните баронессе де Леско. Я не хочу знать, между нами, получите ли вы вознаграждение. Разумеется, вы не отказывайтесь от него, но чтобы никто об этом мне не доложил!

– Спасибо, шеф! До свидания!

Улыбаясь, ибо возврат драгоценностей, несомненно, сулил ему довольно большое вознаграждение от потерпевшей, которое он рассчитывал разделить с Фандором, Жюв спрятал маленький пакет в кармашке своего жилета и спустя несколько минут вышел на улицу.

Стояла отличная погода. Берега Сены, позолоченные солнцем, в буквальном смысле слова были усеяны любителями рыбной ловли с удочками в руках и их поклонниками созерцателями.

– Вот так штука! – рассуждал Жюв. – Я не могу сразу пойти на улицу Спонтини. Эта дама должна обедать. Сейчас без десяти час. Я поброжу немного по улицам и затем пойду ее навестить.

Не спеша, медлительным шагом Жюв поднялся на набережную, перебрался на левый берег Сены, прошел вдоль берега до места, где находился Французский институт, объединяющий пять академий.

Когда он проходил мимо здания академии, он заметил большое скопление народа вокруг группы домов, перед которым усердствовали пожарные.

– Вот тебе на! Наверное, пожар! – решил он.

Он ускорил шаги, смешался с толпой.

– Это пожар? – спросил он.

– Пожар? Вы смеетесь? – ответил ему рабочий. – Это не пожар, мой дорогой, это дыра на дороге, в которую провалился один добрый малый.

Услышанные сведения вызывали сомнения. Жюв проталкивался локтями, употребляя власть, и оказался в первых рядах толпы.

Его не обманули.

Несколькими минутами раньше на тротуаре набережной неожиданно случился большой провал. Прохожие услышали жалобные крики и заметили несчастного раненого человека, барахтающегося в яме среди переплетений труб и телефонных проводов.

– Вот, господин инспектор, все, что известно на данный момент, – объявил постовой Жюву, который с ним познакомился.

Пожарные, срочно прибывшие по вызову, как и вообще во всех остальных случаях, когда нужно оказать помощь, спасти кого-нибудь, действуя на глазах у публики, спустились в обвал и занялись спасением несчастного.

– Поднимай, направо!

– Тащи, слева!

– Кладите его здесь, черт возьми!

Жюв наблюдал за работой пожарных. Четыре пожарных вытащили из дыры несчастного, издававшего жалобные крики; лицо его было в крови.

Вполне естественно, что доктор – в любой толпе всегда можно отыскать хотя бы одного доктора – приблизился к пострадавшему.

– Ничего, мой дорогой, мужайтесь! – сказал он, склоняясь над ним. – Где у вас болит?

Человек, которого положили на землю, прикрывая своими руками глаза, прекратил вдруг жалобные стенания и закричал:

– Жап! Жап! На помощь!

Его трудно было понять, и доктор снова спросил:

– Посмотрите на меня, вы не поранили себе глаза?

– Жап! Жап! – снова прорычал человек.

Ноги раненого судорожно подергивались.

Жюв, который стоял за спиной доктора, вышел вперед.

– Да, – произнес инспектор, – весьма необычное явление. Может быть, он вас не понимает?

И, приблизившись к пострадавшему, Жюв отчетливо спросил его:

– Что у вас болит? Отвечайте же!

– Жап! Жап, ко мне! Ко мне, Жап!

Жюв отступил обескураженный.

– Он сумасшедший! – заявил Жюв.

В тот же момент доктор произнес:

– Он слепой! Ах, проклятие!

Человек, которому с трудом убрали руки с глаз, предстал перед толпой с неподвижным, стеклянным взглядом.

Нельзя сказать, чтобы он был действительно тяжело ранен. Его лицо кровоточило из-за содранной в некоторых местах кожи, но руки двигались свободно, а ноги, все еще судорожно подергивающиеся, были целы.

– Поднимайте его! – посоветовал доктор.

Пожарные взяли пострадавшего под руки, приподняли его…

– Посмотрим, сможете ли вы передвигаться?

– Жап! Жап! – закричал снова он.

– Он сумасшедший, сумасшедший! – повторял Жюв.

И призванный восстанавливать порядок и оказывать помощь в зависимости от обстоятельств, что свойственно людям его профессии, Жюв приказал:

– Пошлите за фиакром, его следует отправить в больницу!

Приехал экипаж, пожарные поместили в него пострадавшего.

– Смотрите-ка, – заметил Жюв. – Весьма странно! Что за диковинный цветок носит этот малый?

Он действительно заметил в петлице пиджака пострадавшего, одетого бедно, но чисто в одежду темных тонов, странный цветок, настоящую розу, но черной окраски, цвета черных чернил.

Но пока еще не пришло время обратить на это внимание.

– В больницу, быстро! – приказал Жюв. – По требованию полиции!

И в то время, как в толпе обсуждали несчастный случай, в то самое время, как пожарные огораживали яму на скорую руку с помощью натянутых канатов, чтобы предотвратить возможность близкого подхода к ней и появления новых жертв, фиакр, увозивший пострадавшего человека, Жюва и двух сержантов города, быстро катил по направлению к больнице Шарите.

Жюв попытался вновь задать вопросы, обращаясь к раненому:

– Скажите-ка мне, как вы себя чувствуете? Как ваше имя? Где вы проживаете?

Но на все эти вопросы пострадавший отвечал только одним выкриком, казавшимся весьма непонятным призывом:

– Жап! Жап! Ко мне! На помощь!

В больнице было еще хуже.

Как только фиакр въехал во двор, санитары схватили пострадавшего и ввели его в приемный покой для врачебного осмотра, куда немедленно прибыл и заведующий клиникой Морис Юбер.

Пострадавшего раздели, и молодой хирург тщательно осмотрел его.

– Переломов нет, но налицо сильное моральное потрясение. Не беспокойтесь! Он выкарабкается из этого состояния!

Доктор Юбер обнадежил Жюва, который, казалось, спрашивал его взглядом, затем он задал вопросы пострадавшему:

– Как вас зовут? Хотели бы вы подлечиться здесь или предпочитаете вернуться домой?

– Жап! Жап! – отвечал он.

– Вы слепой? – вновь спросил доктор Юбер. – Но ведь ваши глаза не причиняют вам боль? Почему же в таком случае вы поддерживаете руками свои веки? Вы меня слышите?

– Жап! – произнес снова раненый.

Сцена была несколько странной, доктор Юбер терял терпение.

– Принесите электрическую лампу! Прожектор! – приказал он.

Санитарка принесла мощную электрическую лампу, которую доктор Юбер тотчас направил на таинственного незнакомца.

– Поверните голову к свету! – снова приказал он.

И поскольку человек не подчинялся, он вынужден был небольшим усилием повернуть его к свету, чтобы лучше исследовать раны на его лице.

Как только яркий свет коснулся лица несчастного, страдальческая судорога исказила его черты, и раздался настоящий рев:

– Жап! Жап!..

Итак, снова раздался непонятный призыв, а затем раненый, словно одеревенев, упал в обморок…

Спустя час Жюв покидал больницу, попрощавшись с доктором Юбером.

– Итак, – сказал полицейский, обращаясь к заведующему клиникой. – Какой же вывод вы сделали из этого случая?

– Никакой, – быстро ответил практикующий врач. – И могу повторить трижды: я не пришел ни к какому выводу… Обморок был недолгим, и это меня не беспокоит. Но у меня возникли подозрения, не является ли этот несчастный слепой сверх того еще и сумасшедшим? От него ничего не добьешься, кроме необычного призыва: «Жап», и я не могу понять, что это означает. «Жап» – не имя ли это? Или прозвище? И затем…

– А вы не видели черные розы? – спросил вдруг Жюв.

– Черные розы? – переспросил доктор, вздрогнув. – Нет! Что вы имеете в виду?

– Странный цветок в петлице этого незнакомца…

Жюв сообщил об этом вполне естественным тоном, но он не мог не заметить внезапную бледность доктора Юбера.

– Что с вами? – участливо спросил Жюв.

Морис Юбер ответил дрожащим голосом:

– Вы сказали, что у этого малого была черная роза в петлице? Вы в этом уверены, мсье?

– Абсолютно уверен. Этот цветок меня поразил и вас тоже…

– Мсье Жюв, – произнес Морис Юбер, – это потрясающая новость! Представьте себе, что вчера при необычных обстоятельствах одна из моих знакомых получила букет, состоящий полностью из черных роз. Кто-то строил ей козни!

– Как зовут эту даму? – спросил нервно Жюв.

– Баронесса Валентина де Леско.

Ничто более не смогло бы так удивить инспектора, как это известие!

– Весьма странно, – произнес он.

И не объясняя Юберу, что же странного он обнаружил в совпадении, Жюв снова спросил:

– А эта дама не заметила, кто послал ей цветы?

– К сожалению, нет, что ее и беспокоит.

Жюв замолчал, сосредоточившись на одну минуту, затем он предложил:

– Интересно, если мы вернемся в приемный покой, где вы осматривали раненого, то найдем ли там черные розы?

Увы! Поиски оказались безрезультатными. Цветы, несомненно, выпали в фиакре при переезде в больницу. Жюв так и не смог обнаружить ни малейшего следа.

Но зато он воспользовался внезапным испугом Юбера, чтобы заставить его говорить о баронессе де Леско.

Он задавал вопросы так искусно, что, уезжая окончательно из больницы, Жюв все более и более удивлялся, боялся даже себе представить, как он сам не стал жертвой этого необычного кошмара!

– Эта мадам де Леско! – ворчал он. – Если послушать, что о ней говорят, то она вне всяких подозрений… И однако, черт возьми, какие странные приключения связаны с ее именем! У нее похищают драгоценности, которые потом и возвращают!.. Она посещает вполне жилой особняк, который оказывается давным-давно покинутым всеми и заброшенным! И, наконец, эти черные розы, которые ей присылают странным образом, и точно такие же, обнаруженные в петлице незнакомца, очевидно, сумасшедшего! Бог мой, что бы все это могло значить?

Пройдя еще несколько шагов, Жюв остановился и сказал:

– Однако же, все совершенно реально! Я как бы пробудился от сна. Кого именно этот раненый только что звал Жапом? Жап? Что это такое? Да, нужно все это вывести на чистую воду.