Текст книги "Создатель королев"

Автор книги: Марсель Аллен

Соавторы: Пьер Сувестр
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

11. ОДИН МАТРОС ЛИШНИЙ …

На броненосце «Роттердам» раздавались командные свистки и топот ног – происходило общее построение. За два часа до этого корабль чуть было не потерпел крушение. В Ла-Манше он был застигнут сильным штормом, что само по себе было неопасно для корабля такого класса. Но как на беду, именно в этот момент произошла авария в машинном отделении. Одна из машин вышла из строя. Броненосец резко замедлил ход и потерял управление. По правому борту открылась течь, возник креп, он увеличивался, и положение стало настолько критическим, что адмирал приказал готовить спасательные шлюпки. В этот ответственный момент и офицеры, и вся команда оказались на высоте положения. Машину быстро починили, воду, проникшую в трюм, откачали, корабль снова набрал ход. И вот теперь готовилось всеобщее построение. По свистку боцмана каждое подразделение занимало свое место на второй палубе.

Расчет второго орудия по правому борту ужо вытянулся по стойке смирно, когда неожиданно появился никому не известный матрос и пристроился ко второй шеренге. Товарищи с удивлением покосились на него, думая, что это какой-то новичок, перепутавший место. На самом деле это был Фантомас, который, зайдя в первый попавшийся кубрик, переоделся в матросскую одежду. Бандит надеялся, что ему удастся таким образом затеряться в толпе матросов. Но едва он вышел из кубрика, как наткнулся на лейтенанта, который рявкнул на него:

– Матрос, почему вы не на построении? Быстро на свое место!

– Есть, господин лейтенант! – ответил Фантомас и кинулся наверх, стараясь сообразить, где может быть его место.

Не успел он встать в строй, как на него накинулся другой лейтенант:

– Матрос! Вы что, совсем перестали соображать? Взгляните на свои нашивки: ваше место в расчете третьего орудия по левому борту!

– Виноват, господин лейтенант, – козырнул мнимый матрос, скрываясь в боковом переходе. «Счастье, что я знаю голландский язык! – подумал Фантомас. – Но вот в значках их морских мундиров я не смыслю ни бельмеса…»

Внезапно он увидел перед собой пожилого офицера в очках, в мундире с золотым шитьем и золотых эполетах. Это был сам адмирал ван Рюйтер, капитан корабля. Адмирал взглянул на матроса, и его золотые очки полезли на лоб.

– Матрос! – заорал он. – Это еще что за шутки? Почему на вас парадный бушлат и рабочие брюки? Куда это вы направляетесь в таком виде?

Фантомас побледнел. Неужели он погорит на таком пустяке? Это было более чем вероятно. К тому же он совершенно не представлял, что ответить адмиралу. Поэтому он напустил на себя как можно более тупой вид и, ни слова не говоря, ел глазами начальство.

Но старый служака и не думал от него отвязаться.

– Сколько служу на флоте, – продолжал он, – никогда не видел, чтобы матрос вырядился таким чучелом! А откуда у вас такие ботинки, черт возьми? Эге, да на вас еще и рубашка с манжетами! Тысяча чертей, где вы находитесь – на военном корабле или в ярмарочном балагане?

Фантомас весь подобрался, но сводя глаз с адмирала. «Еще одно слово, – подумал бандит, – и я его укокошу!» К счастью для адмирала, в его каюте зазвонил телефон. Ван Рюйтер пошел к аппарату: его помощник, находившийся на капитанском мостике, спрашивал, какие флаги и вымпелы следует поднять на корабле при входе в порт Амстердама… Когда адмирал вернулся в коридор, чтобы как следует отчитать странного матроса, того уже не было.

Фантомас снова заскочил в первый попавшийся кубрик, открыл наугад чей-то шкафчик и быстро переоделся. «Только бы опять чего-нибудь не перепутать! – ворчал он. – Будь они прокляты со всеми своими мундирами!»

Тем временем броненосец уже входил в амстердамский порт. Вся команда выстроилась на палубе. Фантомас решил, что оставаться одному в кубрике опаснее, чем выйти на палубу. На этот раз ему провезло: без особых осложнений удалось пристроиться к одному из подразделений. Стоя в строю, он ломал себе голову, куда делся Жюв? где ему удалось отсидеться? какое он нашел для себя убежище?

«Роттердам» лег на рейд и бросил якорь в нескольких сотнях метров от причала. «Так и есть, – проворчал сосед Фантомаса, – сегодня увольнений на берег не будет!» Услышав эти слова, Король преступлений в ярости сжал кулаки и заскрежетал зубами. Его гордость, гордость Фантомаса, была уязвлена. Его терпению приходил конец. «Долго мне еще бегать, как зайцу, но этой посудине?» – в бешенство подумал он.

Его положение на борту плавучей тюрьмы, каковой стал для него «Роттердам», было сопряжено с возрастающим риском. Опасный момент общего построения ему кое-как удалось миновать. Но, немного раньше или немного позже, присутствие на броненосце странного сверхштатного матроса будет замечено. Фантомас это понимал и лихорадочно искал выход. На всякий случай он забежал в кубрик и переоделся еще раз.

В темном коридоре его подхватила волна матросов, которые тащили на плечах огромные тюки. Один из матросов, толкнув Фантомаса, бросил ему на ходу:

– Чего зеваешь? Давай на сушку белья! А то схлопочешь два наряда вне очереди…

Бандит увидел, что члены команды были одеты в белые брюки и блузы из грубого полотна. Случайно на нем самом оказалась такая же одежда. И он последовал за другими.

Команда с мешками вышла на одну из задних палуб. Работа состояла в том, что принесенные из стирки комбинезоны крепили к прочным веревкам, которые затем с помощью блоков растягивали вдоль борта. Фантомас заметил, что с матросами не было офицера: все офицеры вместе с адмиралом собрались на верхней палубе, куда подняли гроб. Видимо, там готовилась официальная церемония. Бандит с облегчением перепел дух: на какое-то время он мог быть спокоен, никто к нему по будет приставать… Но не успел он так подумать, как увидел, что к их группе направляется один из офицеров. Присмотревшись, Фантомас узнал в нем того самого лейтенанта, который однажды уже делал ему замечание. Лихорадочно он искал способ уклониться от повторной встречи, не сулившей ему ничего хорошего. Его опасения укрепились, когда он услышал, как офицер сказал старшине:

– На борту замечен посторонний человек, переодетый матросом. Всем начальникам подразделений – проверить личный состав. Посторонних задержать.

В это время ударил сигнальный колокол на верхней палубе. Офицер заторопился.

– Начинается официальная церемония, – бросил он на ходу, – вынос тела Елены Майенбургской. Я вернусь через четверть часа…

«Надо что-то предпринять, – думал Фантомас. – Во время поверки меня схватят, как последнего пижона… Что делать? Не могу же я улететь…» Но тут глаза его засверкали: дерзкая мысль пришла ему в голову.

Уже несколько веревок с тяжелыми, мокрыми комбинезонами были натянуты вдоль вант. Комбинезоны крепились за рукава и, словно гирлянды повешенных, болтались над морем на высоте пяти или шести метров. Двое матросов взялись за ручки лебедки, чтобы идти путь очередную веревку. И тут Фантомас бросился плашмя на палубу, среди лежавших там комбинезонов, и вцепился руками в веревку. Лебедка подняла его вместе со всей гирляндой и потащила вверх. Минуту спустя он уже болтался в воздухе, неразличимый и рядах комбинезонов. Справа от него был борт броненосца, слева – море…

«Пускай теперь попробуют меня обнаружить», – торжествующе подумал Фантомас. Однако он отдавал себе отчет, что долго ему на руках по провисеть. Конечно, можно было подтянуться и занять на веревке какое-то другое положение. Но в этом случае он сразу выделится и может быть легко замечен…

Фантомас раздумывал недолго. Раскачавшись на веревке, он поймал момент, когда его тело резко отклонилось влево, разжал руки и полетел в море. Он был отличным пловцом, и преодолеть несколько сотен метров, отделяющих его от берега, было для него сущим пустяком. Опасность была в другом: его могли заметить с броненосца. Поэтому он старался, сколько возможно, плыть под водой, а, появляясь на поверхности, – плыть без помощи рук, чтобы быть менее заметным. Однако все эти ухищрения ни к чему не привели. С броненосца раздался крик:

– Человек за бортом!

Обернувшись, он увидел, что на воду спускают спасательную шлюпку. Понимая, что его побег обнаружен, Фантомас поплыл быстрее, теперь уже не скрываясь. Однако скрип уключин у него за спиной свидетельствовал о том, что лодка нагоняет его. И тут перед беглецом возникла черная стена: это был борт баржи, отделявшей его от берега. Что было делать Фантомасу? Он не мог допустить, чтобы его взяли живым. Бандита можно было обвинить в чем угодно, но только не в недостатке смелости. И он пошел на смертельный риск. Набрав в легкие побольше воздуха, он нырнул под днище баржи.

По внешнему виду баржи, по ее местоположению вблизи берега, Фантомас предполагал, что ее дно должно быть плоским. Но и ошибка была не исключена. В мутном полумраке, царившем под днищем, он изо всех сил работал руками и ногами. Вдруг невыразимый ужас овладел им: нечто непонятное вдруг схватило его под водой, перевернуло и потащило с нечеловеческой силой. В глазах у него помутилось, в ушах стоял глухой шум. За какие-то доли секунды вся его бандитская жизнь, исполненная гнусных преступлений, пронеслась перед его мысленным взором. Но именно в тот момент, когда Фантомас уже прощался с жизнью, поток холодного свежего воздуха ударил ему в лицо. Его рот лихорадочно хватал воздух, но глаза по-прежнему ничего не различали. Глухой шум, который он услышал еще под водой, теперь превратился в железный грохот и лязг работающего механизма. Какая-то сила продолжала тащить Фантомаса вверх, а вокруг себя он ощущал уже не воду, а какую-то более плотную субстанцию. Наконец ему удалось разлепить веки, и тогда он понял, что с ним произошло…

Баржа, под которую он нырнул, представляла из себя драгу для очистки морского дна и углубления фарватера. Под водой он был захвачен одним из ковшей, которые, укрепленные на движущейся ленте конвейера, вычерпывали придонный ил и песок. И вот теперь, сидя по шею в жидкой грязи, Фантомас наблюдал, как ковш поднимает его все выше и выше, чтобы в следующую минуту вывалить в наполненное грязью нутро баржи. Но именно в этот момент драга остановилась. С броненосца донеслись мерные удары колокола, и все работы в порту замерли.

Из своего ковша Фантомас мог наблюдать торжественную церемонию, которая разворачивалась прямо у него перед глазами. На мачтах «Роттердама», громада которого господствовала над портом, зажглись разноцветные огни. С одной из мачт яркий луч прожектора прорезал наступившие сумерки и высветил палубу, где был установлен белый гроб и выстроился весь офицерский состав броненосца. Одетые в парадные мундиры с золотым шитьем, офицеры производили весьма торжественное впечатление. Затем гроб был водружен на носилки, задрапированные белым с серебряным шитьем покрывалом, и шестеро дюжих носильщиков, также одетых в парадные мундиры, осторожно понесли его на паровой катер, причаливший к борту военного корабля. Высокий человек в черном рединготе – протестантский пастор – с открытой книгой в руке следовал за носилками и, судя по всему, читал молитвы. Когда гроб был установлен на катере, туда же перешли, кроме пастора, адмирал ван Рюйтер и несколько офицеров почетного караула. Катер отвалил от борта броненосца и направился к берегу.

Фантомас обратил внимание на то, с каким видимым усилием носильщики приподнимали и несли гроб. «С чего это они так напрягаются? – подумал бандит. – Гроб-то пустой… Однако мне пора подумать о том, как выбраться из этого проклятого ковша!»

12. СОДЕРЖИМОЕ ПУСТОГО ГРОБА

В обширном зале с высокими сводами, голыми стенами и мраморным полом царило глубокое молчание. Посредине зала на гранитном постаменте стоял гроб Елены Майенбургской. В воздухе носился слабый запах ладана. Сквозь витражные стекла высоких готических окон проникал слабый свет лупы. Час назад здесь закончилась торжественная заупокойная служба, а теперь было пусто и темно.

В дальнем конце зала тихо отворилась маленькая дверь, и мужской голос произнес:

– Ваше величество, вы можете быть спокойны. Здесь нас никто не потревожит.

Молодая женщина, красивая и элегантная, легкими шагами подошла к гробу. За ней следовал мужчина, освещая ей дорогу электрическим фонариком.

– Нет, господин Фандор, – произнесла женщина дрожащим от волнения голосом, – все-таки мы нехорошо поступаем. Нельзя смущать покой гробниц…

– Вы были бы совершенно правы, Ваше величество, если бы в гробу лежал покойник… Но повторяю еще раз: Елена Майенбургская не умерла… Этот гроб пуст, – готов поклясться всем, что мне дорого!

Королева Вильхемина взглянула на Фандора с надеждой и сомнением. Она была очень бледна и с трудом превозмогала нервную дрожь. Осенив себя крестным знамением, она прошептала:

– Господи, прости меня, наставь на путь истинный!

Потом, обратившись к Фандору, она сказала:

– Если бы кто-нибудь увидел нас со стороны, он бы подумал, что мы разыгрываем сцену из какого-нибудь романа… Никто бы не поверил, что коронованные особы бывают вовлечены в столь фантастические приключения!

– Никто не позволит себе усомниться в благородстве души Вашего величества, – сказал Фандор. – Но позволю себе напомнить, что сейчас речь идет также о моей чести и моем достоинстве. Ведь именно я настоял на том, чтобы Ваше величество самолично убедились, что гроб Елены Майенбургской пуст. Тем самым будет удостоверена и правдивость моего рассказа!

Королева Вильхемина пребывала в глубоком смятении с того момента, как перед ней появился Фандор, посвятивший се в плетущиеся за со спиной интриги. Она была вынуждена взять под подозрение своих ближайших придворных. «Но могу ли я доверять этому незнакомцу?» – время от времени спрашивала она себя, поглядывая на Фандора. Однако внутреннее чутье подсказывало ей, что перед ней честный и благородный человек.

Между тем Фандор подошел к гробу и снял с него белое покрывало. Светя себе фонариком, он стал отвинчивать винты, крепившие крышку. Королева закрыла лицо руками. Журналист слышал рядом с собой ее взволнованное дыхание. Наконец он сдвинул тяжелую крышку, но сделал это слишком резко, и она с грохотом упала на мраморный пол. В следующее мгновение журналист с громким криком отскочил от гроба. Он сделал это, несмотря на все свое самообладание, ибо увидел то, чего никак не ожидал: в гробу лежал покойник! Более того, этот покойник зашевелился и стал приподниматься! Фандор смотрел на происходящее вытаращенными глазами и вдруг закричал:

– Жюв!.. Жюв!.. Господи, да ведь это Жюв!

И действительно, это был Жюв, который нашел столь хитроумный способ скрыть свое присутствие на броненосце «Роттердам» и проделал все путешествие, лежа в гробу мнимой Елены Майенбургской.

– Спасибо, Фандор, – сказал полицейский. – Без твоей помощи я бы не смог…

Но он резко оборвал фразу на полуслове и выскочил из гроба.

– Скорее, помоги мне! – крикнул он, подхватывая Вильхемину, которая зашаталась, потеряла сознание и в следующее мгновение рухнула бы на мраморный пол…

Вскоре, после того как броненосец «Роттердам» бросил якорь на рейде Амстердама, в голландскую столицу без лишнего шума вернулся граф д’Оберкампф, он же Владимир, сын Фантомаса. Рядом с королевским дворцом ему принадлежал роскошный особняк, соответствовавший тому высокому положению, которое его хозяин занимал при дворе. И являться на прием в этот особняк не считали для себя зазорным самые высокопоставленные сановники.

Поэтому случайные прохожие ничуть не были удивлены, когда на следующее утро пород подъездом особняка остановилась карета с горбами, и сам главный камергер Ее величества, господин ван ден Хорейк, поднялся по ступеням.

Удивительно было другое: каким образом ван ден Хорейк сумел освободиться из каземата, куда его запер Фандор?

…Когда королева Вильхемина пришла в себя после обморока, вызванного появлением Жюва, восставшего из гроба, она обратилась с гневными упреками к Жерому Фандору. Но вскоре сменила гнев на милость, поняв, что появление Жюва было для журналиста такой же неожиданностью, как и для нее самой. В главном же Фандор со не обманул: тела Елены Майенбургской в гробу действительно не было.

Вслед за тем между королевой, Фандором и Жювом состоялся разговор, и журналист рассказал, наконец, о гнусном Предложении, которое сделал ему главный камергер в подземелье королевского дворца. Вильхемина была сражена известием об этом новом предательстве.

– Мой главный камергер! Верный ван ден Хорейк! – повторяла она. – Этого не может быть!

– Ваше величество, – отвечал Фандор, – этот человек, должно быть, все еще находится в каземате. Вы можете сами его допросить.

– Нет, нет! Наверное, вы ошибаетесь, господин Фандор. Первейшая обязанность коронованных особ – не верить наветам на своих приближенных…

– В таком случае я вынужден просить Ваше величество совершить со мной еще одно небольшое путешествие и посетить каземат, расположенный в подвалах вашего дворца.

Королева Вильхемина была решительной женщиной. Она встала, готовая последовать за Фандором.

– Только не надо вызывать эскорт, – сказал журналист. – В присутствии Жюва и меня Ваше величество может чувствовать себя в безопасности. А публичный скандал вряд ли будет уместен…

Королева согласилась с ним. Все трое спустились по известной Фандору лестнице и через несколько минут достигли подземелья. Но здесь их ожидал сюрприз: дверь подземного каземата была отворена, внутри не было никого. Ван ден Хорейк бежал!

– Какой же я идиот! – хлопнул себя по лбу Фандор. – Я не подумал отобрать у него ключи! Все ясно: он освободился от веревок так же, как до него это сделал и, затем отпор дверь своим ключом – и был таков!

Результатом этих событий стало то, что ван ден Хорейк сохранил свое место при дворе: не имея бесспорных доказательств, королева не сочла возможным подвергнуть его опале. Но она прислушалась к советам Фандора и Жюва, заклинавшим ее проявлять бдительность в отношении ван ден Хорейка и графа д’Оберкампфа.

Главный камергер чувствовал, что тучи сгущаются над его головой. И потому его приезд в особняк д’Оберкампфа не был заурядным визитом, но имел целью обсудить дальнейший план действий.

После обычных приветствий ван ден Хорейк сразу приступил к делу.

– Дорогой граф, – сказал он, – за время вашего отсутствия здесь произошли важные события, и я пришел предупредить вас о серьезных опасностях, которые над вами нависли… Нас здесь не могут подслушать?

– Это совершенно исключено. Говорите без страха.

Предлагать главному камергеру делать что-либо без страха было, по меньшей мере, бесполезно. Страх был его естественным состоянием и мог сравниться только с его подлостью.

– Дорогой граф, – продолжал ван ден Хорейк. Оглядываясь по сторонам, – здесь, в Амстердаме, появился один человек… молодой человек… судя по всему – ваш заклятый враг!

– Вот как? Как же его зовут?

– Его зовут Жером Фандор… – прошептал ван ден Хорейк.

Д’Оберкампф вздрогнул и переменился в лице:

– Вы уверены, что он здесь?

– Уверен… Я сам его видел…

– Это серьезно… очень серьезно! Фандор может меня опознать…

– Он вас уже опознал!

И, не дожидаясь вопросов графа, главный камергер стал поспешно рассказывать:

– Пока вы там носились с пустым гробом, – в его голосе прозвучали ехидные нотки, – я здесь времени даром не терял… был, так сказать, настороже! Донесли мне, что по городу ходит какой-то иностранец, француз, расспрашивает про Елену Майенбургскую. Более того – ищет встречи с королевой! А зовут его Жером Фандор!

– Что же, этот идиот Фандор не знал, что его здесь рассматривают как мужа самозванки?

– Выходит, не знал… Но, тем не менее, мы посадили его в каземат.

– Надо было убить!..

Хитрый царедворец улыбнулся. Он предпочел не рассказывать д’Оберкампфу о том, как пытался соблазнить Фандора.

– Я хотел его убить, – сказал он. – Но… не получилось. Он набросился на меня, связал, запер в каземате, а сам дал тягу.

– И что же дальше, мой отважный друг?

– А дальше мне самому пришлось бежать, и поверьте, это было нелегко. Но мне это удалось, и я поспел как раз вовремя, чтобы подслушать разговор между Фандором и королевой.

– У них был разговор? Невероятно! Что же он ей сказал?

– Он ей сказал, что граф д’Оберкампф на самом деле – князь Владимир, сын Фантомаса!

Произнося эти слова, ван ден Хорейк на всякий случай попятился назад. Хотя он и догадывался, кто такой д’Оберкампф на самом деле, но впрямую ему об этом никогда не говорил. И сейчас опасался взрыва ярости с его стороны. Однако сын Фантомаса никак внешне своих чувств не проявил.

– Значит, – переспросил он, – королева знает, кто я на самом деле?

– Да. Равно как и то, что мы с вами заодно. Так что, как видите, дорогой граф, нам надо быть начеку!

– Надо просто-напросто устранить тех, кто нам мешает! И мы это сделаем. Мой отец поможет! А теперь прошу вас, дорогой друг, пройти вместе со мной в столовую. Мы продолжим нашу беседу за обедом. Извините, если трапеза будет состоять только из холодных блюд: я отослал прислугу, чтобы нам было свободнее разговаривать.

Но едва они переступили порог столовой, как оба издали возглас удивления. Им ответил спокойный, низкий голос, проговоривший с насмешливой интонацией:

– Что же вы остановились, друзья мои? Прошу за стол! Разделите со мной трапезу – хозяин приглашает вас!

За обеденным столом по-хозяйски расположился человек высокого роста, мощного телосложения, с властными манерами. Первым оправился от неожиданности граф д’Оберкампф.

– Счастлив видеть вас, ван Маппен, – сказал он. – Мы давно не имели от вас никаких вестей…

– Я тоже очень рад, господин главный смотритель плотин! – заторопился ван ден Хорейк. – У меня для вас важные известия. Трон Вильхемины шатается, но победа еще не в наших руках. Я только что сообщил графу д’Оберкампфу, что его личность раскрыта… Мое влияние на королеву подорвано… И если уж говорить начистоту, у Вильхемины появился сильный защитник: Жером Фандор!

Господин ван Маппен, главный смотритель плотин и шлюзов (таков был его официальный титул, весьма несомый в Голландии), выслушал главного камергера с глубоким вниманием.

– Так, стало быть, Фандор в Амстердаме! – проворчал он. – И уж конечно, но один. Готов побиться об заклад, что и Жюв где-нибудь поблизости…

Он помолчал и добавил:

– Ну да тем хуже для них! Мое решение принято: если Жюв и Фандор будут мне мешать, я с ними разделаюсь! Господа! Приближается час последнего и решающего сражения! Не позже чем через восемь дней Вильхемина должна отречься, а Елена Майенбургская занять се трон!

– Но ведь Елена Майенбургская умерла! – воскликнул Ван ден Хорейк.

– Елена Майенбургская жива, и завтра об этом будет знать весь город! Надо, чтобы вся Голландия узнала, что Вильхемина пыталась убить свою соперницу, но та осталась жива. И через пять дней вся страна будет приветствовать Елену Майенбургскую как свою законную королеву! Выслушайте мой план, господа…

…В это же самое время Жюв и Фандор обсуждали, как спасти голландский трон и защитить королеву Вильхемину. Они сидели в маленькой мансарде на окраине города, где они обосновались, подальше от глаз своих противников.

– Удалась ли тебе повидать королеву? – спросил Жюв.

– Увы, нет! – вздохнул Фандор. – У нас была назначена встреча в дворцовом саду, Я ждал ее два часа на условленном месте, но она не пришла… А что дало ваше расследование, Жюв?

– Очень мало…

– Каково настроение населения?

– Неопределенное… Народ потерял голову, он не знает, кому верить. Распространяются противоречивые слухи. Одни говорят, что Елена Майенбургская убита по приказанию Вильхемины, другие – что Елена избежала смерти, а в Амстердам прибыл пустой гроб. Страсти накаляются.

Фандор покачал головой:

– Если так будет продолжаться, то вскоре произойдет революция. Нам надо как можно скорой пресечь эти слухи и дать возможность всем убедиться, что Елена Майенбургская, во-первых, жива, а во-вторых, – и не думает претендовать на трон Вильхемины!

Жюв оперся локтями о стол и подпер голову руками – в такой позе ему легче было размышлять.

– Да, – сказал он, – интрига лихо закручена! Узнаю руку Фантомаса… Выдать Элен за наследницу голландского трона, возвести ее на престол помимо ее воли и воспользоваться неизбежной смутой, чтобы ограбить государственную казну, – это, пожалуй, самый дерзкий план из всех, на какие до сих пор решался Король преступлений! Что же мы можем ему противопоставить?

Жюв встал из-за стола, подошел вплотную к своему другу и Пристально посмотрел ему в глаза:

– Фандор! Что для тебя важнее: счастье или долг?

– Почему вы меня об этом спрашиваете?

– Послушай, малыш… Я виноват перед тобой… Я сделал один шаг, не посоветовавшись с тобой. При этом я исходил из предположения, что долг для Тебя важнее покоя и безопасности!

Фандор вздрогнул, но ответил твердо и без колебаний:

– Вы правы, Жюв. Я действительно ставлю долг превыше всего… Но я не вполне вас понимаю…

– Сейчас поймешь… Есть только один способ пресечь начинающуюся смуту: Элен, которую все принимают за Елену Майенбургскую, должна самолично явиться в Амстердам и публично заявить, что не претендует на голландский трон! Без этого – Вильхемина погибла…

Наступила тягостная пауза.

– Да, я понял, – сказал наконец Фандор, – Вы считаете, что мы должны вызвать Элен в Амстердам… И вы уже дали ей телеграмму?

– Нет, малыш, этого я не мог сделать без твоего согласия! Но я подготовил текст…

Жюв достал из бумажника листок, на котором было написано размашистым почерком:

«Срочно приезжайте в Амстердам, телеграфируйте час прибытия. Это опасно, но речь идет о спасении Голландии. Мы не сомневаемся в вашем решении».

Держа листок в руке, Фандор задумался. «Конечно, Жюв прав, – рассуждал он про себя. – Весь вопрос в том, насколько велика опасность… Фантомас никогда не решится посягнуть на жизнь Элен, которую он, несмотря ни на что, продолжает считать своей дочерью… Но он может ее похитить, подвергнуть заточению… Наше счастье вновь будет отодвинуто в неопределенное будущее… Но имею ли я право думать сейчас о своем счастье?»

– Вы правы, Жюв, – наконец сказал он упавшим голосом. – Надо отправить ату телеграмму… И Элен, конечно, приедет…

– И мы вместе сумеем ее защитить! – воскликнул Жюв.

Несколько минут спустя они уже подходили к почтовому отделению. Все эти дни Фандор регулярно писал Элен, один, а то и два раза в день, держа ее в курсе всех событий. И она отвечала ему столь же часто, направляя письма или телеграммы до востребования.

– Я еще не брал сегодня свою корреспонденцию, – сказал Фандор. – Возможно, нас ожидают какие-нибудь новости…

Действительно, на почте лежало адресованное Фандору послание от Элен. Едва вскрыв конверт, журналист вскрикнул и позвал Жюва.

– Скорее! Скорее! Пошли! – повторял он, увлекая комиссара на улицу.

– Что такое? Что случилось? – недоумевал тот.

Не отвечая на его вопросы. Фандор остановил проезжавшее мимо такси.

– На железнодорожный вокзал! Скорее! – бросил Он шоферу. И только теперь он показал, наконец, Жюву телеграмму от Элен:

«Беспокоюсь в связи с вашим пребыванием в Голландии. Знаю, что вам с Жювом угрожает опасность. Приезжаю, чтобы быть рядом с вами. Встречайте меня в Амстердаме вечерним экспрессом. Есть важная информация. Я приезжаю с двумя надежными людьми, которые, я уверена, будут вам полезны».

Пока Жюв читал телеграмму, Фандор продолжал подгонять шофера:

– Скорее! Нам надо успеть к прибытию вечернего экспресса!

Таксист поддал газа.

Удастся ли двоим друзьям встретить Элен?