Текст книги "Книга о разнообразии мира (Избранные главы)"

Автор книги: Марко Поло

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Глава CXIX

Еще об области Караиан [Караджан]

От города Шиачи [Куньмин] на запад через десять дней все еще область Караиан, и главный город в царстве зовется так же. Народ великого хана – идолопоклонники. Царит тут Когачин, сын великого хана.

В этой области в реках находится золото в зернах, а в озере да в горах – и в больших слитках. Золота у них так много, что они один saie золота отдают за шесть серебра. Тут же в ходу и те раковины, о чем я выше говорил. В этой области они не водятся, а привозят их из Индии.

Водятся тут большие ужи и превеликие змеи. Всякий, глядя на них, дивится, и препротивно на них смотреть. Вот они какие, толстые да жирные: иной, поистине, в длину десять шагов, а в обхват десять пядей; то самые большие. Спереди, у головы, у них две ноги, лапы нет, а есть только когти, как у сокола или как у льва. Голова превеликая, а глаза побольше булки. Пасть такая большая, сразу человека может проглотить. Зубы у них большие, и так они велики да крепки, нет ни человека, ни зверя, чтобы их не боялся. Бывают и поменьше, в восемь, в пять шагов и в один.

Ловят их вот как: днем, знайте, от великой жары, они под землей, а ночью выходят кормиться, и всякого зверя, что попадается, хватают. Пить идут к реке, к озеру или к источнику. Так они велики, тяжелы да толсты, и когда ночью двигаются по песку кормиться или к пойлу, проводят по песку борозду, словно прокатили тут бочку с вином. Охотники, когда идут их ловить, на той самой дороге, по которой шел змей, ставят снаряд: втыкают в землю толстый да крепкий деревянный кол с железным наконечником, острым, как бритва или как острие копья, а чтобы змей не заметил его, покрывают кол сверху песком на две пяди. И таких острых кольев наставят они несколько. Поползет змей по той дороге, где колья, и натыкается на них так, что острие всаживается ему в брюхо и разрезает его до пасти; змей тут же издыхает, так-то охотники ловят их.

Как только охотники изловят змея, тотчас же выпускают из брюха желчь; а желчь эта, знайте, прекрасное лекарство. Кого укусит бешеная собака, тому дают попить немножко, весом с денарий, и он тотчас же вылечивается, да коль женщина мучится в родах и кричит, дают ей немного от той змеиной желчи, тотчас же ей полегчает, и она рожает, и, в-третьих, если у кого чесотка, как приложат немножко той желчи, через несколько дней она проходит. Потому-то змеиная желчь ценится дорого в этих странах. И мясо этого змея, скажу вам, продается дорого; оно вкусно, и едят его охотно.

Змей этот кормиться ходит туда, где львы, медведи и другие хищники плодятся, и жрет там и больших, и малых – все, что попадается.

В этой стране, скажу вам еще, водятся рослые кони, и водят их на продажу в Индию. От хвоста они отрубают два-три сустава, чтобы лошадь не махала им, когда бежит, и не била того, кто верхом сидит; не любят они, чтобы лошадь на бегу хвостом махала. Верхом они ездят по-французски, вытянув ноги.

Кольчуги у них из буйволовой кожи; есть у них копья, щиты и самострелы, а стрелы все отравлены.

Вот еще, что они делали, пока не покорил их великий хан: если случалось, что приходил сюда какой-нибудь красивый, либо знатный человек, или иной какой, что им нравился, и приставал у кого в доме ночью, они его или отравляли, или как-нибудь убивали, только он погибал. Не думайте, что убивали с тем, чтобы ограбить его деньги; делалось это для того, чтобы его красота, доброта, ум и душа оставались в доме. И пока не покорил их великий хан, убивали они ради этого многих; а с тех пор как лет тридцать пять тому назад покорил их великий хан, перестали они так злодействовать; боятся великого хана, а тот не похвалит этого. Описали вам эту область, теперь расскажем, как услышите, о другой.

Глава СХХ

Здесь описывается большая область Зардандан [Зердендан]

На запад от Караиана [Караджан] через пять дней область Ардандан. Народ великого хана – идолопоклонники. Главный город этой области зовется Ночиан. У здешних людей зубы золоченые; всякий зуб покрыт золотом, они делают золотые слепки с зубов и надевают их на верхние и нижние зубы; это у мужчин, а женщины этого не делают.

Мужчины все по их обычаю рыцари; ходят на войну да на охоту, а других дел не делают. Все дела исправляют жены да те, кого они на войне полонили да в рабов обратили; вот эти-то вместе с их женами все дела исполняют.

Родит жена, вымоют ребенка, укутают в белье, муж тут ложится в постель и ребенок с ним; лежит он сорок дней и встает только по нужде. Друзья и родные навещают его, остаются с ним, веселятся и потешают его. Делается это потому, что жена, говорят они, истомилась с ребенком во чреве, поэтому не следует ей мучиться еще сорок дней; и жена, как только родит, встает и начинает хозяйничать да мужу в постели прислуживать.

Едят они всякое мясо, и сырое, и вареное. Всякое мясо, всякую пищу, по своему обычаю, едят они с рисом. Вино они пьют рисовое с пряностями, и вино то очень хорошо. Монеты у них золотые и раковины здесь в ходу.

Один saie [saggio] золота, скажу вам по правде, они отдают за пять серебра, потому что серебро ближе как за пять месяцев пути не найти. Купцы приходят сюда с серебром и превыгодно обменивают его у здешних людей на золото, за один saie золота отдают пять серебра и остаются в великой прибыли.

У здешних народов нет ни идолов, ни храмов. Молятся они старшему в доме, от него, говорят, мы произошли. Букв у них нет, и писать они не умеют; да это и не диво: родились они в пустынных странах, среди больших лесов, высоких гор; летом сюда ни за что не пройти, воздух тогда здесь дурной, зараженный, никому живу не быть.

Когда у них, скажу вам, между собою счеты, возьмут они кусочек дерева, четырехугольный или круглый, переломят его пополам: один возьмет одну половину, другой – другую; а перед тем делают две, или три, или сколько нужно зарубок на том кусочке; когда же расплачиваются, тому, кто заплатил деньги или что другое, отдается и другая половина.

Во всех этих странах: Караян, Ночиан, Жачин – врачей нет, а когда у них кто заболеет, призывают своих знахарей; то чертовы колдуны и идолослужители; сойдутся эти знахари и как скажет им больной, что у него болит, начинают они играть на инструментах, стонать и плясать, и до тех пор пляшут, пока не упадет кто на землю или на пол замертво с пеною у рта; бес, значит, к нему в тело вошел, и лежит он словно мертвый; другие колдуны – соберется их тут много, – как увидят, что упал один из них, начинают его вопрошать, чем хворает больной, а он отвечает: такой-то бес тронул его, потому что прогневал его. А колдуны ему на это говорят:

«Молим тебя, прости ему, бери, что хочешь, вылечи только его кровь».

И когда колдуны много раз так-то помолятся, бес, что в упавшем колдуне, коль больному умереть, отвечает так:

«Много провинился больной перед таким-то бесом, злой он человек, бес ни за что в свете не хочет прощать его». Больному, значит, помирать.

Если же больному выздороветь, бес, что в колдуне, говорит вот как:

«Выздоровеет больной, коль зарежет двух-трех баранов да наварит десять [чаш] самого дорогого питья и напьется». А баран, говорит бес, должен быть с черной головою или с другой какой приметой; и говорит он еще, чтобы жертву принесли такому-то идолу или такому-то бесу, позвали бы столько-то колдунов да столько-то женок, что служат идолам и бесам, славили бы такого-то идола или беса да задали бы им пир.

Родные больного услышат эти слова и по приказу колдуна все исполняют, возьмут баранов с теми приметами, как он описывал, варят то хорошее питье, что он наказывал; баранов режут и кровь их льют в те места, куда было указано, в честь и как приношение таким-то бесам; а потом в доме больного зажаривают баранов и накормят столько колдунов и столько женок, как приказано.

Как сойдутся все туда, и бараны и питье готовы, начинают они играть, плясать и бесов своих славить. Льют навар и питье, возьмут курения, алоэ и воскуряют там и сям, разводят большие огни. Потом затихнут, один колдун падает на землю, а другие его спрашивают, прощен ли больной и выздоровеет ли он. А тот отвечает, что больной еще не прощен, вот то-то следует ему еще сделать, и тогда он будет прощен. Сделают это, бес начинает говорить: принесена жертва, все исполнено, больной прощен и скоро выздоровеет. Услышат такую речь, начинают лить навар и питье, зажигают большие огни и много курения; бес, говорят, на нашей стороне. Колдуны и женки, что идолам прислуживают, начинают есть баранину, пьют на радостях питье и веселятся. Кончится все это, всякий идет к себе домой, больной же выздоравливает.

Рассказал вам о нравах и обычаях здешнего народа и о том, как их колдуны умеют бесов заговаривать.

Оставим этот народ и эту область и, как вы услышите, расскажем о другом.

Глава СХХI

Как великий хан покорил царства Минин [Мянь] и Бангала [Бенгал]

Забыл я упомянуть о большой битве в царстве Вочиан [Баошань], а рассказать о ней в этой книге следует, потому и опишем ее ясно, как она произошла.

В 1272 г. по Р. X. послал великий хан большое войско в Вочиан и Караиан [Караджан] сторожить и охранять их, чтобы никто им зла не делал. Сынов своих великий хан туда еще не посылал; сделал он это потом: назначил туда царем Сентемура [Эсэнь-Тэмура], сына одного из своих померших сынов.

Царь Мяна и Бангалы был сильный: много у него было и земель, и богатства, и народа; великому хану он не подчинился, а великий хан его покорил потом и отнял у него оба царства. Узнал царь Мяна и Бангалы, что войско великого хана в Вочиане, и решил, что сможет идти на это множество людей, побьет их всех и великий хан вперед не захочет посылать сюда войска.

Стал этот царь делать вот какие великие приготовления: было у него, скажу вам по правде, две тысячи больших слонов; и на каждого слона приказал он приладить деревянный теремец, крепкий, красивый и приспособленный к бою; в каждом теремце было по двенадцати воинов, в ином шестнадцать, а в ином и побольше, было у него шестьдесят тысяч конных, были и пешие воины. Изготовился, как следует такому сильному и могущественному царю; для великих дел было то войско.

Ну что же вам сказать? Кончил эти приготовления царь и немедля, тотчас же пошел на войско великого хана в Вочиане. Как он шел – об этом нечего рассказывать. Подошел к татарскому войску и за три дня пути стал станом, чтобы люди отдохнули.

Глава СХХII

Здесь описывается битва между войском великого хана и царем Мяна [Мянь]

Когда военачальник татар узнал наверное, что царь Мяна идет на него с великой силою, стал он побаиваться, было у него всего двенадцать тысяч конных, но сам-то он был храбр и хороший полководец. Звали его Несрадином. Собрал он свои войска в порядке, приободрил их, позаботился, сколько мог, об охране страны и своих людей. Словом, все татары, двенадцать тысяч всадников, собрались на равнину Вочиан [Баошань], тут они ждали врага сразиться с ним; и было то ловким делом умного военачальника. У той равнины, знайте, был густой лес. И вот так-то, как мы слышали, поджидали врага в равнине татары.

Племя санмяо из Гуйчжоу с самострелом (китайский рисунок)

Оставим татар, вернемся к ним скоро, а пока поговорим о враге. Отдохнул со своим войском царь Мяна и пошел, а как пришел в равнину Вочиан, татары стояли уже там готовыми; пришел царь в ту равнину и за милю от врага приготовил своих слонов, теремцы и славно вооруженных воинов. Конных и пеших расставил он хорошо и умно, как и следовало умному царю. Устроил все, привел в порядок, да и пошел с войском на врага; увидели татары, что он идет на них, и виду не дают, что испугались, стоят себе смело и храбро. Выступили они против врага стройно, в порядке. Сошлись и, как нужно уже было начинать схватку, увидели кони татар слонов да испугались до того, что не смогли татары вести их на врага, и повернули назад. А царь со своими воинами да слонами идет себе вперед.

Глава СХХIII

Здесь говорится о той же битве

Увидели это татары, взбесились и не знают, что им делать; было им ясно, что коли не смогут повести своих коней вперед, так все погибнут. Умно, однако же, распорядились, сделали вот что: видят они, что лошади испугались, спешились, попрятали коней в лесу, привязали их к деревьям, потом взялись за луки, насадили стрелы да и стали стрелять в слонов. Стрелять они умеют ловко и слонов изранили жестоко. Царские ратники не переставали также стрелять и сильно на них нападали, да татары лучше врага умели биться и храбро защищались.

Что же вам сказать? Израненные слоны повернули назад да и побежали на своих; бегут грузно, словно свет разваливается; и перед лесом не остановились, ворвались туда, теремцы разваливаются, ломают и разрушают все. Со страху бегут по лесу в разные стороны. А татары увидели, что слоны бегут, тотчас на коней да и помчались на царскую рать; началась тут жестокая перестрелка; царская рать защищалась храбро; вышли все стрелы, схватились за мечи и копья и побежали друг на друга с остервенением, крепко бились и мечами, и копьями, убивали и коней, и всадников, отсекали руки и головы, резали тела, валялись на земле и мертвые, и раненые. Поднялся такой шум и крик, грома Божьего не расслышать. Злая была драка; татары, по правде сказать, победили; не посчастливилось царю и его ратникам; много их было побито в тот день. После полудня пришлось царю и его ратникам плохо; побито их было много, и стало им невтерпеж; видят, что все погибнут, коль останутся здесь, не могли они тут оставаться и побежали что есть мочи, а татары за ними следом, гонят, бьют, убивают без пощады; жалость была смотреть. Прогнали их татары и вернулись назад в лес, за слонами; навалили больших дерев, чтобы слоны не ушли; не переловить бы им слонов, если бы пленные ратники не перехватили их. Слон умнее всякого животного.

Более двухсот слонов они переловили; начиная с тех пор, завелось у великого хана много слонов.

Вот так-то, как вы слышали, произошла та битва.

Глава CXXIV

Как идут большим спуском

От той области [Баошань] начинается большой спуск; отсюда два с половиной дня идешь под гору; не о чем тут говорить, разве только об одном торговом месте, куда здешние люди сходятся в назначенные дни, раза три в неделю; меняют тут золото на серебро, один saie золота продают за пять серебра; издалека приходят сюда купцы менять серебро на золото, и прибыльное то дело. Здешний народ сам приносит сюда золото; а туда, где он живет, никто не может пройти, и никакого зла ему никто не может сделать; живет он в стране непроходимой, куда и дорог нет; никто и не знает, где он живет, никто туда и не хаживал.

А как спустишься, через два с половиной дня начинается область на юг, у пределов Индии; зовется она Амян [Мянь]. Пятнадцать дней идешь по местам, где дорог нет, по лесам, и много тут слонов, единорогов и разных диких зверей. Люди здесь не живут.

Оставим эти леса и расскажем вам вот какую историю.

Книга III

Глава CLVIII

Здесь начинается книга об Индии; описываются тамошние диковины и обычаи

Рассказали вам о многих областях, оставим теперь все это и начнем об Индии и обо всех тамошних чудесах.

Начнем сперва о судах, в которых купцы плавают из Индии и обратно туда.

Суда эти, знайте, строятся вот как: строят их из елового дерева; у них одна палуба, на ней более шестидесяти покоев, и в каждом одному купцу жить хорошо. Они с одним рулем и четырьмя мачтами; зачастую прибавляют еще две мачты, которые водружают и опускают, как пожелают. Сколочены они вот как: стены двойные, одна доска на другой и так кругом; внутри и снаружи законопачены; сколочены железными гвоздями.

Смолою они не осмолены, потому что смолы у них нет; а смазаны они вот как: есть у них иное, что они считают лучше смолы. Возьмут они негашеной извести да мелко накрошенной конопли, смешают с древесным маслом, смесят хорошенько все вместе, и получится словно клей; этим они смазывают свои суда, а слипает (та смазка), как смола.

На судах по двести мореходов; они так велики, что на ином добрых пять тысяч грузов перцу, а на другом и шесть. Идут на веслах; у каждого весла по четыре морехода.

Есть у судов большие лодки, по тысяче грузов перцу на каждой и по сорока вооруженных мореходов, и зачастую тащат они большое судно. Плывут за большим судном две больших лодки, одна побольше; плывет до десяти маленьких с якорями, для ловли рыбы и для службы на большом судне. И все эти лодки плывут по бокам большого судна; скажу вам еще, кругом двух больших лодок есть также лодки.

А когда, скажу вам еще, после года плавания судно нужно чинить, делают они вот что: кругом, на две прежних, прибивают новую доску, законопачивают их и смазывают. Так они чинят. А при новой чинке прибивают еще доску и доходят до шести досок.

Средневековый корабль (барельеф на буддийской пирамиде Боро Бодор в центре Явы)

Описали вам суда, в которых купцы плавают в Индию и оттуда. Оставим теперь это и расскажем об Индии. Сперва хочу вам рассказать о многих островах в этом море-океане, где мы теперь находимся.

Острова эти на востоке. Начнем прежде с острова Зипунгу [Япония].

Глава CLIX

Здесь описывается остров Чипингу [Япония]

Остров Чипунгу на востоке, в открытом море; до него от материка тысяча пятьсот миль.

Остров очень велик; жители белы, красивы и учтивы; они идолопоклонники, независимы, никому не подчиняются. Золота, скажу вам, у них великое обилие: чрезвычайно много его тут, и не вывозят его отсюда: с материка ни купцы, да и никто не приходит сюда, оттого-то золота у них, как я вам говорил, очень много.

Опишу вам теперь диковинный дворец здешнего царя. Сказать по правде, дворец здесь большой и крыт чистым золотом, так же точно, как у нас свинцом крыты дома и церкви. Стоит это дорого – и не счесть! Полы в покоях, а их тут много, покрыты также чистым золотом, пальца два в толщину; и все во дворце, и залы, и окна покрыты золотыми украшениями.

Дворец этот, скажу вам, безмерное богатство, и диво будет, если кто скажет, чего он стóит!

Жемчугу тут обилие; он розовый и очень красив, круглый, крупный; дорог он так же, как и белый. Есть у них и другие драгоценные камни. Богатый остров, и не перечесть его богатства.

Когда великому хану Кублаю [Хубилаю], что теперь царствует, порассказали об этих богатствах, из-за них захотел он завладеть этим островом. Послал он сюда двух князей со множеством судов, с конным и пешим войском. Одного князя звали Абатан, а другого Вонсаничин, были они и разумны, и храбры. Что же вам сказать?

Вышли они из Зайтона и Кинсая [Цюань-чжоу и Ханчжоу], пустились в море, доплыли до острова и высадились на берег. Захватили они много равнин да деревень, а городов и замков не успели еще взять, как случилось с ними вот какое несчастье; зависть была промеж них, и один другому не хотел помогать; подул раз сильный ветер с севера, и стала тут говорить рать, что следует уходить, не то все суда разобьются; сели на суда и вышли в море; не проплыли и четырех миль, как прибило их к небольшому острову; кто успел высадиться, спасся, а другие погибли тут же.

Японский император (средневековый японский рисунок)

Высадилось на остров около тридцати тысяч человек, да и те думали, что погибли, и очень тосковали; сами уйти не могут, а уцелевшие суда уходят на родину. И плыли те суда до тех пор, пока не вернулись к себе.

Оставим тех, что уплыли, и вернемся к тем, кто остался на острове и почитал себя погибшим.

Глава CLX

Как воины великого хана спаслись от морской бури и взяли город Лорк

Те тридцать тысяч воинов, что высадились на остров, почитали себя погибшими, потому что не знали, как им уйти оттуда. Злобствовали они, сильно тосковали и не знали, что им делать.

И так-то они поживали на том острове. Услышали царь большого острова и его подданные [японцы], что войско рассеяно и разбито, а кто спасся – на маленьком острове; услышали они это и обрадовались; как только море успокоилось, сели они на свои суда и прямо поплыли к маленькому острову; высадились на берег, с тем чтобы захватить всех, кто там. А те тридцать тысяч воинов увидели, что враг высадился на берег и сторожить суда никто не остался; как умные люди, пока враг шел захватывать их, прошли другою стороной, добрались до судов да и забрали их. А так как суда никто не сторожил, то и нетрудно им было это сделать.

Что же вам еще сказать? Сели они на суда и от этого острова поплыли на другой. Высадились на берег со знаменами и значками тамошнего царя, да так и пошли к столице; народ видит свои знамена, по истинной правде, думает, что царское войско идет, и впускает врага в город. В городе оставались одни старики. Взял враг город, всех повыгнал, оставил себе только красивых жен. Вот так-то, как вы слышали, рать великого хана захватила этот город.

Узнал царь со своим народом, что город взят и дела пошли так, и жизнь стала ему не мила. Вернулся он на других судах к себе на остров, обложил город со всех сторон, и никому нельзя было ни взойти в город, ни выйти оттуда. Что же вам сказать? Семь месяцев держалась рать великого хана в том городе, днем и ночью ухищрялись воины известить великого хана о своем деле и ничего не могли поделать. Видят воины, что делать им нечего, и заключили мир с осаждавшими: спасая свою жизнь, сдались все, да еще с тем, чтобы до конца жизни не уходить с острова. Случилось это в 1269 г. по Р. X., и было все так, как вы слышали.

Великий хан приказал одному князю – начальнику – отрубить голову, а другого отослал на тот остров, где он погубил стольких людей, и там казнил. Великий хан сделал это, потому что узнал, как он вел себя нехорошо в том деле.

Расскажу вам об одном великом чуде. В одном замке на том острове два князя захватили много народу; и когда люди не захотели сдаваться, приказали они всех перебить, головы всем отрубить. Так и было сделано; отрубили всем головы, только осьми человекам не могли отрубить, и вышло так от силы тех камней, что были на них: у каждого в руке, между мясом и кожею, было по камню, а снаружи его было не видать. Камни те были заколдованные; была в них такая сила: на ком такой камень, не умереть тому от железа. Сказали князьям, что от железа те восемь человек не погибнут; велели тогда князья перебить их палицами, а по смерти вытащить из их рук те камни; и ценили они их дорого.

Японский лучник (средневековый японский рисунок)

Вот так, как я вам описал, случилось все это, и рать великого хана была разбита. Оставим это и станем продолжать нашу книгу.