Текст книги "Книга о разнообразии мира (Избранные главы)"

Автор книги: Марко Поло

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Глава LXIX

Здесь говорится о ханах, что царствовали после Чингисхана

После Чингисхана государем был Куи-хан, третьим ханом – Бакуи-хан, четвертым – Алтон-хан, пятым – Монгу-хан, шестым – Кублай-хан, самый большой и самый сильный из всех; у всех пяти вместе не было столько сил, сколько у этого Кублая; да скажу вам еще, что у всех императоров вместе и у всех христианских и сарацинских царей нет той силы, и не могут они сделать того, что этот Кублай [Хубилай], великий хан, может сделать. Все это доподлинно расскажу в нашей книге.

Всех великих государей, потомков Чингисхана, знайте, хоронят в большой горе Алтай; и где бы ни помер великий государь татар, хотя бы за сто дней пути от той горы, его привозят туда хоронить. И вот еще какая диковина: когда тела великих ханов несут к той горе, всякого, кого повстречают, дней за сорок, побольше или поменьше, убивают мечом провожатые при теле да приговаривают: «Иди на тот свет служить нашему государю!» Они воистину верят, что убитый пойдет на тот свет служить их государю. С конями они делают то же самое. Когда государь умирает, всех его лучших лошадей они убивают, на тот конец, чтобы были они у него на том свете. Когда умер Монгу-хан [Мункэ], так знайте, более двадцати тысяч человек, встреченных по дороге, где несли его тело хоронить, было побито. Начал о татарах, так порасскажу вам и еще кое-что.

Смерть Чингисхана (миниатюра XIV в.)

Зимою татары живут на равнинах, в теплых местах, где есть трава, пастбища для скота, а летом в местах прохладных, в горах да равнинах, где вода, рощи и есть пастбища. Дома у них деревянные, и покрывают они их веревками; они круглы; всюду с собой их переносят; переносить их легко, перевязаны они прутьями хорошо и крепко, а когда дома расставляют и устанавливают, вход всегда приходится на юг.

Телеги у них покрыты черным войлоком, да так хорошо, что хоть бы целый день шел дождь, вода ничего не подмочит в телеге; впрягают в них волов и верблюдов и перевозят жен и детей. Жены, скажу вам, и продают, и покупают все, что мужу нужно, и по домашнему хозяйству исполняют. Мужья ни о чем не заботятся; воюют да с соколами охотятся на зверя и птицу.

Портрет Хубилайхана (китайская гравюра)

Едят они мясо, молоко и дичь; едят они фараоновых крыс; много их по равнине и повсюду. Едят они лошадиное мясо и собачье и пьют кобылье молоко [кумыс]. Всякое мясо они едят.

Средневековые татарские юрты и повозка

С чужою женой ни за что не лягут и считают это за дело нехорошее и подлое. Жены у них славные, мужьям верны, домашним хозяйством занимаются хорошо. А женятся они вот как: всякий берет столько жен, сколько пожелает, хотя бы сотню, коли сможет их содержать. Приданое отдается матери жены, а жена мужу ничего не приносит. Первую жену они, знайте, почитают за старшую и самую милую; а жен у них, как я говорил, много. Женятся они на двоюродных сестрах; умрет отец, старший сын женится на отцовой жене, коли она ему не мать; по смерти брата на его жене. На свадьбах пир бывает большой.

Глава LXX

Здесь описываются татарский бог и татарская вера

А вера у них вот какая: есть у них бог, зовут они его Начигай и говорят, что то бог земной; бережет он их сынов и их скот да хлеб.

Почитают его и молятся ему много; у каждого он в доме. Выделывают его из войлока и сукна и держат по своим домам; делают они еще жену того бога и сынов. Жену ставят по его левую сторону, а сынов перед ним; и им также молятся. Во время еды возьмут да помажут жирным куском рот богу, жене и сынам, а сок выливают потом за домовою дверью и говорят, проделав это, что бог со своими поел, и начинают сами есть и пить. Пьют они, знайте, кобылье молоко; пьют его, скажу вам, таким, словно как бы белое вино, и очень оно вкусно, зовется шемиус.

Одежда у них вот какая: богатые одеваются в золотые да в шелковые ткани, обшивают их перьями, мехами – собольими, горностаем, чернобурой лисицей, лисьими. Упряжь у них красивая, дорогая.

Вооружение у них лук, меч и палица; всего больше они пускают в дело лук, потому что ловкие стрелки; а на спине у них панцирь из буйволовой или другой какой кожи, вареной и очень крепкой. Бьются отлично и очень храбро.

Странствуют более других, и вот почему: коль случится надобность, татарин зачастую уйдет на целый месяц без всякой еды; питается кобыльим молоком да той дичью, что сам наловит, а конь пасется на траве, какая найдется, и не нужно ему брать с собою ни ячменя, ни соломы. Государю своему очень послушны, случится надобность, всю ночь простоит на коне вооруженным, а конь пасется завсегда на траве. В труде и лишениях они выносливы более нежели кто-либо, трат у них мало, покорять землю и царства самый способный народ.

Вот какие у них порядки: когда татарский царь идет на войну, берет он с собою сто тысяч верховых и устраивает такой порядок: ставит он старшину над десятью человеками, другого над сотней, иного над тысячью, а иного над десятью тысячами; сносится он только с десятью человеками, а старшина над десятью тысячами сносится также с десятью человеками, кто над тысячью поставлен, также с десятью, кто над сотнею, также с десятью. Так-то, как вы слышали, всякий отвечает своему старшине.

Когда государь ста тысяч пожелает послать куда-нибудь кого-либо, приказывает он старшине над десятью тысячами, чтобы тот дал ему тысячу, а тот наказывает тысячнику поставить свою часть, тысячник сотнику, сотник приказывает десятнику, чтобы всякий поставил свою часть тому, кто над десятью тысячами; всякий, сколько ему следует дать, столько и дает. Приказу повинуются лучше, нежели где-либо в свете. Сто тысяч, знайте, называются тут, десять тысяч томан, тысяча…, сотня…, десяток…

Когда рать идет за каким-либо делом по равнинам или по горам, за два дня перед тем отряжаются вперед двести человек разведчиков, столько же назад и по стольку же на обе стороны, то есть на все четыре стороны, и делается это с тем, чтобы невзначай кто не напал. Когда отправляются в долгий путь, на войну, сбруи с собой не берут, а возьмут два кожаных меха с молоком для питья да глиняный горшок варить мясо. Везут также маленькую палатку укрываться на случай дождя. Случится надобность, так скачут, скажу вам, дней десять без пищи, не разводя огня, и питаются кровью своих коней; проткнет жилу коня да и пьет кровь. Есть у них еще сухое молоко, густое, как тесто; возят его с собою; положат в воду и мешают до тех пор, пока не распустится, тогда и пьют.

В битвах с врагом берут верх вот как: убегать от врага не стыдятся, убегая, поворачиваются и стреляют. Коней своих приучили, как собак, вороча́ть во все стороны. Когда их гонят, на бегу дерутся славно да сильно, так же точно, как бы стояли лицом к лицу с врагом; бежит и назад поворачивается, стреляет метко, бьет и вражьих коней, и людей; а враг думает, что они расстроены и побеждены, и сам проигрывает, оттого что кони у него перестреляны, да и людей изрядно перебито. Татары, как увидят, что перебили и вражьих коней, и людей много, поворачивают назад и бьются славно, храбро, разоряют и побеждают врага. Вот так-то побеждали они во многих битвах и покоряли многие народы.

Такая вот жизнь и такие обычаи, как вам рассказывал, у настоящих татар; ныне, скажу вам, сильно они испортились; в Катае живут, как идолопоклонники, по их обычаям, а свой закон оставили, а левантские татары придерживаются сарацинских обычаев.

Суд творят вот как: кто украдет, хоть бы и немного, – тому за это семь палочных ударов, или семнадцать, или двадцать семь, или тридцать семь, или сорок семь, и так доходят до трехсот семи, увеличивая по десяти, смотря по тому, что украдено. От этих ударов многие помирают. Кто украдет коня или что-либо другое, – тому за это смерть; мечом разрубают его; а кто может дать выкуп, заплатить против украденного в десять раз, того не убивают.

Всякий старшина или у кого много скота метит своим знаком жеребцов и кобыл, верблюдов, быков и коров и всякий крупный скот; с меткой пускает их пастись без всякой стражи в равнины и в горы; если скотина смешается, отдают ее тому, чья метка; овец, баранов, козлов пасут люди. Скот у них крупный, жирный, славный.

Есть у них чудной обычай, забыл о нем записать. Если у двух людей помрут, у одного сын лет четырех или около того, а у другого дочь, они их женят; мертвую девку дают в жены мертвому парню, потом пишут уговор и сжигают его, а когда дым поднимется на воздух, говорят, что уговор понесло на тот свет, к их детям, чтобы те почитали друг друга за мужа и жену. Играют свадьбу, разбросают еду там и сям и говорят, что это детям на тот свет. Делают вот еще что: нарисуют на бумаге на себя похожих людей, коней, ткани, бизанты, сбрую, а потом все это сжигают и говорят – все, что рисовали и сожгли, будет у их детей на том свете. А как кончат все это, почитают себя за родных и родство блюдут так же, как бы их дети были живы.

Рассказал вам, описал ясно татарские обычаи и права, а о великих делах великого хана, великого государя всех татар, и об его великом императорском дворе ничего не говорил. Об этом будет говорено в этой книге в свое время и в своем месте. Много диковинного позаписать.

А теперь вернемся к нашему рассказу, в большую равнину, туда, где были, когда стали говорить о татарских делах.

Глава LXXI

Здесь описывается равнина Бангу [Баргу] и разные обычаи народа

На север от Каракорона [Каракорума] и от Алтая, от того места, где, как я рассказывал, хоронят татарских царей, есть равнина Бангу, тянется она на сорок дней. Народ тамошний дикий и зовется мекри, занимаются скотоводством, много у них оленей; на оленях, скажу вам, они ездят. Нравы их и обычаи те же, что и у татар; они великого хана. Ни хлеба, ни вина у них нет. Летом у них есть дичь, и они охотятся и на зверей, и на птиц; а зимой от великого холода там не живут ни зверь, ни птица.

Через сорок дней – море-океан [Северный Ледовитый океан]; там же горы, где соколы-пилигримы вьют гнезда. Нет там, знайте, ни мужчины, ни женщины, ни зверя, ни птицы, а только одна птица, зовут ее баргкенлак; соколы ею кормятся; она с куропатку, а ножки, как у попугая, хвост, как у ласточки, летает быстро. Когда великому хану понадобятся такие соколы, он посылает за ними туда. В том море острова, где водятся кречеты. Место то, скажу вам по правде, так далеко на север, что северная звезда остается позади, к югу. Птиц этих, что водятся на том острове, скажу вам еще, великое множество; у великого хана их столько, сколько он пожелает, и не думайте, чтобы те, которых приносят из христианских стран к татарам, доставались ему; тех несут в Левант, к Аргуну и к другим левантским князьям.

Рассказал вам все ясно об этой северной стране, что к морю-океану, а теперь поговорим о других областях и вернемся к великому хану. Вернемся к той области, которую уже описывали в нашей книге, и называется она Канпитуи.

Глава LXXII

Здесь описывается великое царство Ергинул [Эргюль?]

От того Канчипу [Ганьчжоу], о котором уже вам рассказывал, едешь пять дней, и много тут духов, по ночам они зачастую разговаривают; а через пять дней на восток царство Ергинул великого хана; входит оно в Тангутскую большую область, где много царств. Живут тут христиане-несториане, идолопоклонники, есть и такие, что Мухаммеду молятся. Довольно тут городов, а главный город Ергигул; от него на юго-восток есть дорога в Катай, и по той дороге на юго-восток есть город Фингуи; городов, поселений тут много, страна Тангутская и великого хана. Народ – идолопоклонники, мусульмане и христиане.

Есть тут дикие быки со слона, на вид очень красивые. Шерсть у них повсюду, только не на спине; бывают черные и белые, а шерсть у них длинная, пяди в три. Любо смотреть, так они хороши! Есть и ручные; ловят диких и пускают их на племя, и наплодилось их много; на них и вьюки возят, и пашут, они и сильны, и работают вдвое.

Самый лучший и самый тонкий в свете мускус водится здесь. Добывают его вот как: есть тут зверек с газель и на вид такой: шерсть у него толстая, как у оленя, а ноги, как у газели; рогов нет, хвост, как у газели; четыре у него клыка, два внизу, два вверху, тонкие и пальца три в длину, два торчат кверху, а два вниз. Красивый зверек. Мускус же добывается вот как: поймают зверька, а у него посреди живота, у пупка, между кожей и мясом кровяной нарыв; его-то и вырезывают вместе с кожей, а кровь выпускают, кровь та и есть мускус, что так сильно пахнет; его тут много; как я говорил, он отличный.

Народ здешний торговый; занимаются ремеслами, много у них хлеба. Страна эта большая, тянется дней на двадцать.

Есть тут еще фазаны вдвое больше наших, с павлина или немного поменьше; хвост у них длинный, пядей в десять, а у иных в девять, в восемь, в семь и поменьше, есть фазаны и с наши, и с виду такие же. Есть и другие разные птицы, разноцветные и с красивыми перьями.

Народ поклоняется идолам; люди толсты, курносы, волосы черны; без бород и без усов. У женщин волосы только на голове, а в других местах волос нет; они статны. Народ, знайте, сладострастный; жен берет много; по их закону и обычаям это не воспрещено; жен можно иметь столько, сколько сможешь содержать; и, скажу вам, красивую девку, хоть бы и низкого роду, возьмет за красоту и князь, и большой человек в жены, а матери, смотря по уговору, дает большие деньги.

Пойдем отсюда и расскажем о другой области на восток.

Глава LХХIII

Здесь описывается область Егрегайа [Иргай]

От Ергинула на восток, через восемь дней, область Егрегайа. Городов и замков тут довольно; и эта область Тангутская; главный город Калачиан. Жители – идолопоклонники; есть там три христианских церкви несториан; и они подданные великого хана. В том городе ткут лучшее в свете сукно из верблюжьей шерсти; прекрасное сукно; ткут его также из белой шерсти; белого сукна, красивого, добротного, выделывают много и развозят его отсюда по Катаю [Китаю] и по другим странам света.

Пойдем отсюда на восток, в Тендук, в земли попа Ивана.

Глава LXXIV

Здесь описывается большая область Сендук

Сендук [Тендук] – область на восток; много там городов и замков; принадлежит она великому хану, потому что потомки попа Ивана его подданные. Главный город называется Тендук. Царь здесь из роду попа Ивана, и сам он поп Иван, а зовется Георгием; страной правит от имени великого хана, но не всею, что была у попа Ивана, а только одной частью. Великие ханы, скажу вам, всегда выдавали своих дочерей и родственниц за царей из рода попа Ивана.

Водятся тут камни, из которых лазурь добывается [ляпис-лазурь]; много их тут, и они отличные. Есть тут прекрасное сукно из верблюжьей шерсти. Народ занимается скотоводством и земледелием; кое-кто торгует и ремеслами занимается. Тут, как я уже говорил, властвуют христиане, но и идолопоклонников довольно, есть и мусульмане.

Есть здесь народ, называется аргон, что по-французски значит Guasmul; происходит он от двух родов, от рода аргон тендук и от тех тендуков, что Мухаммеду молятся, из себя красивее других жителей и поумнее, торговлею занимается побольше. Здесь главным образом пребывал поп Иван, когда властвовал над татарами и владел этими областями и соседними царствами; потомки его жили тут же и тот Жор [Георгий], кого я уже называл; и он из роду попа Ивана, шестой государь после попа Ивана. Место это то самое, что у нас зовется страною Гог и Магог, а здесь Ун и Могул; в каждой области свой народ, в стране Ун живет Гог, а в Могуле – татары.

На восток отсюда, к Катаю, семь дней едешь по городам и замкам; живут тут мусульмане, идолопоклонники, а также христиане-несториане. Народ торговый, занимается ремеслами, ткут тут золотые сукна нашизи и нак и разные шелковые ткани; как у нас есть разные шерстяные ткани, так и у них разные золоченые сукна и шелковые ткани. Народ подвластен великому хану.

Есть тут город Синдакуи, занимаются там всякими ремеслами, изготовляется сбруя для войска.

В горах той области есть место Идифу, где отличные серебряные копи, и много там добывается серебра. Всякой охоты, и на зверя, и на птиц, тут вдоволь.

Оставим и эту область, и эти города и пойдем вперед, через три дня найдем там город Чиаганнор. Тут большой дворец великого хана. В том городе и в том дворце великий хан любит жить: много здесь озер и рек, и много судов по ним плавают; есть здесь прекрасная равнина, где много журавлей, фазанов, куропаток и всяких других птиц. И вот оттого, что много тут птиц, великий хан любит здесь жить; живет он там в свое удовольствие; охотится с соколами да кречетами, ловит много птиц, пирует и веселится.

Журавли тут пяти родов: есть черные, как вороны, очень большие; иные белые с прекрасными крыльями; под перьями круглые глаза, как у павлинов, золотые и очень блестят; головка у них красная, а кругом белая и черная; эти журавли самые большие. Третий вид – как наш, четвертый – маленький; у ушей длинные красивые перья, красные и черные. Пятый вид совсем черный; голова красная и черная, очень красивая; эти очень велики.

Подле этого города есть долина, где великий хан настроил много домиков; многое множество каторов, по-нашему больших куропаток, содержит он там.

Смотреть за ними он приставил много людей. Диву даешься, глядя на птиц, столько их тут. Когда великий хан приезжает сюда, сколько ни понадобилось бы ему птиц, столько их есть.

Пойдем отсюда на северо-восток и север, за три дня.

Глава LXXV

Здесь описывается город Чианду [Шанду] и чудный дворец великого хана

От того города, что я вам называл выше, через три дня приходишь к городу Чианду. Его выстроил великий хан Кублай [Хубилай], что теперь царствует. В том городе приказал он выстроить из камня и мрамора большой дворец. Залы и покои золоченые; чудесные, и прекрасно вызолочены; а вокруг дворца на шестнадцать миль стена, и много тут фонтанов, рек и лугов; великий хан держит тут всяких зверей: оленей, ланей и антилоп; ими он кормит своих соколов в клетках. Раз в неделю сам ходит их смотреть. В эту равнину, что обнесена стеной, великий хан ездит часто на коне, с собою везет леопарда и выпускает его на оленя, лань или на антилопу, а что поймает, то соколам в клетках. Развлекается он так в свое удовольствие.

В той равнине за стеной великий хан, знайте, выстроил большой дворец из бамбука; внутри он вызолочен и расписан зверями и птицами тонкой работы. Крыша тоже из бамбука, да такая крепкая и плотная, никакой дождь ее не попортит. Строился дворец из бамбука вот как: бамбуки эти, знайте по правде, толщиной в три пяди, а в длину от десяти до пятнадцати шагов. Разрезают их по узлам, а как разрежут, куски такие толстые и большие, и крышу крыть, и на все поделки они годятся. Дворец тот, как я выше говорил, весь бамбуковый; великий хан построил его так, чтобы можно его по желанию переносить; более двухсот шелковых веревок поддерживали его. Великий хан живет здесь три месяца: июнь, июль и август; живет он в это время потому, что здесь не жарко, а очень приятно; в эти месяцы бамбуковый дворец великого хана собран, а в остальные он разобран. Построен он так, что можно по желанию и разобрать, и собрать.

Двадцать осьмого августа, всегда в этот день, великий хан уезжает из того города и из того дворца, и вот почему: есть у него порода белых коней и белых кобыл, белых, как снег, без всяких пятен, и многое их множество, более десяти тысяч кобыл. Молоко этих кобыл никто не смеет пить, только те, кто императорского роду, то есть роду великого хана; то молоко могут пить еще гориаты; был им такой почет от Чингисхана за то, что раз помогли ему победить. А когда белые кони проходят, кланяются [им] как бы большому господину, дороги им не пересекают, а ждут, чтобы они прошли, или забегают вперед. Сказали великому хану звездочеты и идолопоклонники, что должен он каждый год 28 августа разливать то молоко по земле и по воздуху – духам пить, и духи станут охранять его добро, мужчин и женщин, зверей и птиц, хлеб и все другое.

Поэтому-то выезжает великий хан из этого города и едет туда.

Чуть не забыл рассказать вам о чуде: когда великий хан живет в своем дворце и пойдет дождь, или туман падет, или погода испортится, мудрые его звездочеты и знахари колдовством да заговорами разгоняют тучи и дурную погоду около дворца; повсюду дурная погода, а у дворца ее нет. Знахари эти зовутся тибетцами и кашмирцами; то два народа идолопоклонников; заговоров и дьявольского колдовства знают они больше, нежели кто-либо; все их дела – дьявольское колдовство, а народ уверяют, что творят то с Божьей помощью и по своей святости. Есть у них вот такой обычай: кого присудят к смерти и по воле государя казнят, берут они то тело, варят его и едят, а кто умрет своей смертью, того никогда не едят. Бакши эти, о которых вам рассказывал, по правде, знают множество заговоров и творят вот какие великие чудеса: сидит великий хан в своем главном покое за столом; стол тот повыше осьми локтей, а чаши расставлены в покое по полу, шагах в десяти от стола; разливают по ним вино, молоко и другие хорошие напитки. По наговорам да по колдовству этих ловких знахарей-бакши полные чаши сами собою поднимаются с полу, где они стояли, и несутся к великому хану, и никто к тем чашам не притрагивался. Десять тысяч людей видели это; истинная то правда, без всякой лжи. В некромантии сведущие скажут вам, что дело то возможное.

Когда настают идольские празднества, бакши те, скажу вам, идут к великому хану и говорят: «Государь, наступает праздник такого-то нашего идола» – и какого захотят, того идола и назовут, а потом говорят: «Известно тебе, доброму государю, что такой-то идол, коль ему даров не давать и жертв не приносить, может и дурную погоду ниспослать и добру вашему, скоту и хлебу, вред учинить; а потому и просим мы у тебя, добрый государь, прикажи нам дать столько-то овец с черными головами, столько-то ладану, столько-то алоэ, столько-то того и другого, станем мы чествовать нашего идола, принесем ему большую жертву, а он побережет и нас, и наш скот, и наш хлеб». И говорят то же бакши князьям, у кого сила и кто около великого хана, а те великому хану; так-то они и получают все, что просят на праздник своего идола. А как получат бакши все, что просили, устраивают великий пир с великим пением в честь своего идола; жгут курения из всех самых лучших пряностей, нажарят мяса и ставят его перед идолами, повсюду разливают сок: пусть, говорят, идолы съедают сколько захотят. Такой-то почет оказывают они в праздничные дни своим идолам; у всякого идола, знайте по правде, словно как у нас, – свои именины.

Монастыри и аббатства у них большие: есть здесь, скажу вам, большой монастырь с маленький город, там более двух тысяч ихних монахов; одеваются монахи благороднее прочего народа. Голову и бороду бреют. Идолам своим устраивают большие празднества с великим пением и с великим, никогда не виданным освещением. Между бакши есть такие, которым разрешено жен брать, они это и делают, женятся, и детей у них много.

Есть и другие еще духовные, зовут их сенси, люди по-своему очень воздержанные; живут они вот как: всю жизнь едят одни отруби: возьмут отрубей, положат их в воду, подержат там да так и едят. Постятся они много раз в году, а кроме отрубей, как я сказал, ничего не едят. Много у них больших идолов, а иной раз огню поклоняются. А другие бакши о тех, кто так воздержан, говорят, что они еретики, потому-де что идолам молятся не так, как они. Есть между теми и другими большая разница: одни ни за что в мире не женятся. Голову и бороду бреют; одеваются в бумажные материи, белые и черные, или в шелковые тех же цветов, как сказано. Спят на циновках – переносных кроватях. Их жизнь самая суровая в свете. Их идолы женского пола, то есть у всех имена женские.

Оставим это и расскажем о великих делах и диковинах величайшего государя всех татарских князей, доблестного великого хана Кублая.