Текст книги "Концерт Патриции Каас. 4. Недалеко от Москвы. Жизнь продолжается"

Автор книги: Марк Вевиоровский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

События этой истории происходят в самых различных местах земного шара, но основные сосредоточены в двух местах – далеко от Москвы и недалеко от Москвы.

Но тем не менее все описываемые события объединены действующими лицами, и даже более того – они объединены главным действующим лицом, Анатолием Ивановичем Свиридовым.

Есть соблазнительная мысль превратить все описываемые события в жизнеописанием одного единственного человека, но при всей своей неповторимости и талантливости он был бы не в состоянии совершить все описываемые события в одиночку.

Поэтому все это было совершено целым коллективом единомышленников и друзей Свиридова, и каждый из них не менее интересен, чем главный герой нашего повествования.

Нет в мире ничего,

прекраснее женщины,

и ничего дороже любви.

Жизнь продолжается

Перелет из далекого города «Солнечный» в столицу нашей Родины совершался несколькими рейсами, но наконец приземлился последний самолет и последние пассажиры ступили на бетон аэродрома …

Ника

Девушка бежала по летному полю.

Она бежала изо всех сил, она опаздывала и букет цветов в ее руке был готов развалиться.

Ей навстречу от самолета к автобусу шли пассажиры, кто-то уже узнал ее и окликнул.

Девушка приветственно взмахнула букетом и с разбега налетела на коляску Владислава.

Он успел затормозить, но все равно букет рассыпался у него на груди, а девушка чтобы не упасть уперлась руками на его плечи.

И увидела совсем рядом его глаза.

И он увидел рядом ее глаза.

И они так стояли долго-долго, и люди обходили их.

– Меня зовут Владик … А тебя?

– Вероника … Ника. Давай, я повезу тебя?

Ника пристроилась сзади и стала толкать коляску, а Владик тихонько включил мотор.

– Как легко! Но я не вижу тебя!

Владик развернулся на месте и включил задний ход, и коляска поехала от Ники.

– Но так я могу кого-нибудь задавить …

– Нет. Я буду смотреть, – она шла вплотную к коляске, но больше смотрела не на дорогу, а на него, а он смотрел только на нее.

В автобус коляску погрузили ребята в камуфляже, с которыми Ника рассеянно поз-доровалась, и пристроилась рядом с коляской, положив руку на плечо Владислава.

Эти же хорошо знакомые Нике офицеры помогли сгрузить коляску у подъезда.

– Подожди, я попробую сам!

Владик уверенно въехал в подъезд, доехал до лифта.

– Твоя квартира на втором этаже, – подсказала дежурная, удивляя его.

Лифт оказался широким и, выкатившись на площадку, Владислав огляделся.

На площадку выходили две широкие двери, рассчитанные на коляску.

– Здесь живут Ваня с Алевтиной. Значит, твоя квартира – эта.

Внутри было просторно, светло и такая же широкая дверь вела куда-то на улицу.

– Там балкон?

– Там балкон в целый этаж! Поехали!

Ника распахнула дверь и помогла Владику выкатится на широкий асфальтированный дворик с балюстрадой, клумбами в белых вазонах и грибками зонтиков, простирающийся далеко в обе стороны. Кое-где стояли пластиковые столы и стулья, и даже небольшие шкафчики.

– Тут на этаже что-то вроде общежития, и у всех есть выходы. Вечером здесь, как в саду. И даже танцы.

Уезжая с балкона в квартиру Владик обратил внимание, что вверх уходила стена обычного дома с окнами и балконами.

Уже принесли вещи – три большие сумки.

Ника присела на корточки перед Владиком.

– Я помогу тебе устроиться. Можно?

– Тебе не будет трудно? Со мной?

– Нисколько. Ты позволишь?

Ника помогла Владиславу снять плотную куртку, прокатила его по всем комнатам, завезла на кухню, в туалет и в ванну.

– Где ты будешь спать?

– Там у меня … там у меня была одна большая комната, и там было все, и спал я тоже там. Давай сделаем так …

Он замолчал и отвернулся.

– Давай… – Ника присела прямо на его ступни. – Давай так. Я останусь здесь до тех пор, пока я тебе нужна. Или навсегда. Пусть это несовременно и не модно, но я хочу быть с тобой. Понял? Я хочу быть с тобой! И если я тебе не безразлична … я буду … я стану твоей женщиной …

Владик смотрел на нее, ошарашенный ее словами.

– Ты мне не безразлична, но я инвалид … А все это совсем нет так просто …

Во входную дверь постучали, Ника открыла.

– Здравствуйте, соседи!

Коляску с худым и сутулым мужчиной вкатила рослая женщина.

– Мы ваши соседи! Это Ваня, а я Алевтина!

– Владислав …

– Приятно познакомиться. Никочка, привет! Как хорошо, что ты помогаешь Владику освоиться. А если что – помочь, посоветовать, ну, и все прочее, то мы – рядом.

– Спасибо. Я … мы еще даже не осмотрелись толком …

Гости быстро ушли.

– Они здесь давно?

– Давно. Он повредил позвоночник в армии, после чего они поженились – они оба детдомовские. У них такая же квартира, как твоя, только с перегородками. И сыну уже годик!

– Сын – это хорошо, – задумчиво произнес Владислав.

– Ты сказал, что я тебе не безразлична … Это правда?

– Ты мне очень нравишься …

– А ты не сочтешь … не сочтешь меня безнравственной, если я … Если я стану хозяйничать так, как-будто я …

– Договаривай, я люблю точность. Я же программист.

– Я буду хозяйничать тут, как твоя женщина … Это не очень грубо?

– Нет. Это больше похоже на объяснение … Я тоже хочу этого, но я не умею ухаживать …

Владик сказал это запинаясь, но достаточно твердо.

– Будем считать, что этот этап мы проскочили! – Ника привстала, обхватила его шею руками и прижалась к его губам.

– Ты не умеешь целоваться – какая прелесть! – она пересела к нему на колени. – Сколько всего чудесного нам предстоит!

Владик неловко обнял ее, почувствовал под рукой ее полную грудь и смутился, и Ника своей рукой вернула его руку обратно и снова нашла его губы.

Она носилась по квартире

Она носилась по квартире, раскладывая привезенные вещи, и он с восторгом и удивлением следил за ней, за ее развивающейся юбочкой, за ее длинными ногами, за ее фигурой, любовался ее полной грудью под кофточкой.

Хотя ему было страшновато – у Владика не было никакого опыта обращения с девушками.

– Ты говоришь, что у тебя нет никакого опыта общения с девушками? Но это же прекрасно! Теперь посиди один, я сбегаю …

И Ника убежала – она вообще сегодня перемещалась бегом.

Владик еще раз осмотрел две практически пустые комнаты и подумал – а не приснилась ли ему эта быстрая девушка, так откровенно объявившая свои права на него, и его права на нее, и так понравившаяся ему?

И что будет дальше?

А дальше было вот что.

Вернулась Ника с двумя большими узлами и строгой женщиной, назвавшейся Верой Кирилловной, матерью этой взбалмошной девчонки.

Но когда Ника обняла Владика и сказала, что она теперь будет жить здесь, Вера Кирилловна окаменела, зашаталась и вышла.

– Не бери в голову. Моя мама – это что-то! Шум еще будет, но ты не волнуйся.

Влетел Гриша.

– Владик, как ты тут? Привет, Ника!

– Владик тут осваивается, а я остаюсь здесь. Ты все понял?

– Я все понял, Ника. И я поздравляю тебя, Владик, с таким … приобретением.

Гриша сказал это таким образом, что было совершенно непонятно – одобрил он происходящее или нет, но совершенно точно было то, что все будет совсем непросто.

– Ах ты, паршивец!

– Ты, Владик, учти. Ника очень добрая, но характер у нее – не приведи господи. Но если она положила глаз на тебя – то это все! Счастья вам. Если что, телефон вон на стене.

А Ника уже стелила постель, на кухне появилась кое-какая посуда. Закипел чайник.

– Иди сюда, – Ника специально сказала «иди». – Чай будем пить.

Владик прикатился на кухню. Ника села на единственную табуретку.

– Пусть вот с этого чаепития начнется для нас с тобой новая жизнь.

– Ты подарила мне … я даже не могу сформулировать, что …

– Важно, что мы – вместе. А еще утром я не знала о твоем существовании! Не удивительно ли это?

– Я уже люблю тебя, Ника …

– И я люблю тебя, Влад …

Уля

Сумбур встречи на аэродроме, суета …

У приехавших не было кучи вещей, и был автобус, который довез их до города, до подъезда.

Перед подъездом Гришу атаковали четверо рыжих мальчишек.

Один из них с веселым воплем прыгнул прямо на Гришу и оказался девчонкой – в стороны торчали две рыжие косички.

– Привет, Наташка! Привет, КЛМН!

И Гриша степенно поздоровался с тремя мальчиками – такими же рыжими и такими же курносыми, как девочка, а девчонку легонько шлепнул по мягкому месту.

Свиридовы всей гурьбой ввалились в квартиру Галиных и тут их всех в свои объятия приняли Василий Васильевич и Галина Игнатьевна.

И как-то так получилось – даже странно? – что они все сразу перешли в квартиру Свиридовых, а перед Гришей осталась Уля.

– Как ты выросла …

Гриша протянул к ней руки и они обнялись.

И стали целоваться, взахлеб, не отрываясь.

– Ты задушишь меня! – смеялась Уля, обхватив его шею.

– Ты задушишь меня! – вторил ей Гриша.

– Ну, рассказывай …

– Что? Как я скучал по тебе? Дай … твои губы …

– А я тебе писала письма … и складывала … в ящик стола …

– Теперь … я их почитаю …

Они не могли нацеловаться.

– А куда все ушли?

Обнимая ее Гриша почувствовал, что острые лопатки исчезли, но зато нащупал полоску бюстгальтера – раньше этого не было. Тело Ули стало плотным и упругим, и его так хотелось гладить и гладить. А к его груди прижимались не острые холмики, а мягкие и горячие девичьи груди.

– Может … для приличия … пойдем, покажемся?

– Идем. А то у меня … уже губы болят.

Гриша с Улей появились в соседней квартире ненадолго – они вошли, тесно прижавшись, Гришина рука лежала на ее талии, а ее рука – на его талии.

– Как же ты выросла, Уля, – удивился Свиридов. – И когда ты успела?

И он обнял Улю и поцеловал ее в щечку – это было так по отечески …

Потом они сидели на диване у Гриши в комнате. Уля по привычке устроилась с ногами, прижавшись у него под мышкой. Но теперь не только его рука обнимала ее плечи, но и ее рука забралась к нему за спину и очень уютно устроилась где-то под лопатками.

Их позвали поесть, и потом они снова вернулись на диван.

– Я сильно изменилась?

– Ты стала такая красивая!

– И только?

– Нет. Ты стала прекрасной девушкой …

– Твоей девушкой … Нет?

– Да …

– А ты стал моим … парнем? Да?

– Да …

Но кроме поцелуев в тот вечер больше ничего не было.

На озеро с лошадьми

А рано утром пофыркивающие лошади кивая головами шли с ними рядом к озеру. И вошли в воду.

Уля сбросила кофточку и бюстгальтер, расстегнула ремень джинсов, сняла их и сняла трусики.

И смотрела при этом на Гришу, а Гриша, раздеваясь, смотрел на Улю.

Перед ним стояла взрослая девушка с красивой фигурой, узкой талией, крепкими грудями с коричневыми кругами вокруг острых сосков, выпуклым животом, со стройными ногами и удивительно трогательным островком волос внизу живота.

– Ты – просто прелесть. И когда ты успела стать такой прекрасной?

– Это ты прелесть …

Перед Улей стоял юноша с хорошо развитой мускулатурой, широкими плечами, выпуклой грудью и впалым животом, а там, ниже … Но Уля не отвела глаз.

– Ты стал мужчиной …

– Еще нет. Но надеюсь … на твое участие в этом процессе …

– Гришка, не хулигань! – тут Уля смущенно улыбнулась и первая пошла в воду.

Вытирая ее Гриша старательно обходил грудь, и предупреждая ее вопрос сказал:

– Эта прелесть предназначена для другого … Пока это я вытирать не достоин …

Они шли рядом с лошадьми по лесу и никак не могли начать.

– Гриша, что-то изменилось?

– Ты стала взрослой, из маленькой девочки превратилась в прелестную девушку.

– Ты тоже вырос… Но что изменилось? Я … я люблю тебя …

– Я тоже люблю тебя… И хочу, чтобы ты стала моей первой женщиной.

– Я тоже хочу, чтобы ты стал моим первым мужчиной. И единственным! И чтобы у меня … у нас были дети!

– Прямо сейчас?

– Нет, через девять месяцев …

– Мы можем подождать и потерпеть? Чтобы потом, когда мы больше терпеть не сможем, стать мужем и женой?

– Как скажешь …

– Я не готов морально … к семейной жизни – извини, а … просто так …

– Нет! Первый раз должен быть праздником …

– Ты сможешь подождать?

– Только вместе с тобой …

– И никаких интимных ласк?

– Как скажешь … Но вместе с тобой … Но целоваться-то мы можем!?

– Еще … как … не кусайся!

– Сам … не … кусайся …

Лошади очень неодобрительно наблюдали за целующимися.

– Ты не представляешь, как на меня подействовала твоя нагота …

– Ты голых мужиков не видела?

– Дурак! Это был … это был мой … мужчина …

– Но это … была моя … женщина … любимая … и прекрасная!

– Как же быть? Я не соблазняю тебя?

Уля откинулась – они устроились на его куртке, и ее нестесненная грудь открылась почти вся в полурасстегнутой кофточке.

– Еще как соблазняешь … Если только рассматривать тебя как художественный объект, тогда это можно стерпеть …

– Попозировать тебе? Хочешь?

– Хорошо!

– Только ты разденься тоже … пожалуйста …

Обратно они шли обнявшись. Но лошадей больше не купали, хотя Уля не стала более стеснительной, а если и стала, то самую малость.

А Гриша старался по мере сил не реагировать на Улину наготу и ее прикосновения.

Офицеры вернулись

Вы можете представить себе толпу, в которой восемь мальчиков, восемь младенцев – пусть даже ведущих себя удивительно тихо – и еще по два родителя на каждую пару детей?

Это же настоящий бедлам!

Но на удивление бедлама не было.

Да, ребятишки очень заинтересованно разглядывали все кругом и обо всем расспрашивали, и кто-нибудь все им объяснял.

Но не было криков «где мой ребенок?», не было поисков куда-то запропастившейся сумки и всего того беспорядка, который неизменно сопровождает большое переселение родителей с детьми.

Этот автобус остановился прямо около подъезда и его встречал Свиридов.

– Добро пожаловать! Майор Воложанин!

– Есть, командир!

– Восемь ключей – восемь квартир. Отличия минимальные. Квартиры на одной лестнице, на соседних этажах. Предлагаю наименьший номер квартиры для вас с Дашей и маленьким Егором. А дальше – как хотите.

– Отряд, слушай мою команду! Становись! Равняйсь! Смирно! К приему ключей приготовиться! Вольно!

Воложанин не глядя вынул связку ключей.

– Капитан Разумеев!

– Есть! – Разумеев вышел из строя.

– Получите ключи от квартиры для вашей семьи.

– Благодарю!

– Капитан Громов!

– Я! – и Громов тоже вышел из строя.

– Получите ключи от квартиры для вашей семьи.

– Благодарю!

Так по очереди Воложанин роздал все ключи.

– Если будет желание, то можно будет поменяться квартирами. А теперь – вперед!

И все толпой устремились к лифту. Оказалось, что все уместились, а Свиридов нажал кнопку пятого этажа.

Первая станция. У кого самые маленькие номера кроме майора?

И половина вышла здесь, а вторая половина доехала до следующего этажа.

И все разбежались по своим квартирам, а Свиридов остался на лестничной площадке. Примерно через пять минут открылась первая дверь, потом вторая и «соседи» отправились осматривать соседские квартиры, а еще минут через десять первые новоселы стали спускаться на предыдущий этаж – а им навстречу двигались новоселы с нижнего этажа …

В конце концов все собрались в квартире Воложанина, и хотя в гостиной и стало чуть тесновато, но все поместились.

– Сейчас Даша покормит Егорку и выйдет к нам, – сказал Воложанин, рассаживая гостей. Сразу пошел обмен информацией – у нас такой же стол, а у нас такой же диван, и кресла такие же, а вот люстра другая, с завитушками. А что из посуды? А детская кроватка у вас есть?

Но тут в квартиру просочился Мальчик и мальчики мгновенно исчезли.

– Тетки, не волнуйтесь, я за ними пригляжу! – уже с лестницы прокричал Мальчик.

Женщины с малышами остались в гостиной, а мужчины переместились в кухню – там тоже было не столь тесно.

– Ну, что мужики? Надо новоселье затевать.

– Я так думаю, что напрягать наших девочек не след – справим в кафе. Кафе-то еще существует?

– Да и всех других с новосельем поздравить не грех.

– Кому поручаем подготовку?

– Рыбачков. Кулигин. Хитров. Приступайте. Начало в восемь – пусть все отдохнут с дороги.

А у женщин свои разговоры. Какая мебель – почти одинаковая во всех квартирах. А на кухне – любая посуда, которая может понадобиться. Два столовых сервиза – парадный и обычный. Ложки, ножи, вилки. Да как просторно – они только сейчас заметили, что все поместились в гостиной, и еще место осталось.

– А ты заметила разделочный инструмент? Какие ножи, тесаки, колотушки!

– А гусятницы!

– Гусятницы?

– Да, они спрятаны в духовке!

– А мебель, девочки, мебель! И белье!

– А у меня детские кроватки – одна для Васи и маленькая для Ванюши, – с восхищением говорила Нина, которая раньше была Самохина, а теперь стала Петрова, но все равно оставалась Самохиной.

– И такое детское бельишко – загляденье …

– Девочки, без колдовства тут не обошлось. Как можно было угадать, что именно в этой квартире будет маленький?

– Командир может и не такое! И потом, скажи мне, у кого из нас нет маленького?

– Девочки, новоселье придется устраивать! Давайте подумаем.

– Поскольку наши мужики уединились, то думать нам об этом не придется. А вот завтра всем надо прибарахлиться – магазины-то тут есть?

– Если тут есть командир, то здесь есть все.

– Ты уже афоризмами заговорила!

– Девчонки, вечером устраиваем новоселье! – вошел Коля Петров. – В кафе – все вместе.

– А тут есть такое же кафе, как у нас там?

– У командира есть все!

Ольга и Антипов

Ольга забросила свою нетяжелую сумку под кровать и остановилась в нерешительности.

– Здравствуйте, Владимир Владимирович! – хором поздоровались офицеры.

Ольга обернулась – к ней шел Антипов.

– Здравствуй, Оля.

– Здравствуй … те, Владимир Владимирович …

– Мужики! – и мгновенно комната опустела, но Антипов этого даже не заметил.

– Оленька … милая моя!

– Володенька!

Он покрывал ее лицо поцелуями, а она гладила и гладила его плечи, руки, голову.

– Я так ждал тебя! Можно пригласить тебя на праздничный обед?

– Конечно … Но как мне одеться? В честь чего праздник?

– Праздник в честь твоего возвращения … И единственная моя гостья – это ты. Моя любимая женщина …

– Володя! Но я же видишь в чем? – и Ольга показала на свой камуфляжный костюм.

– Разве это имеет значение?

Они шли вдоль дома по длинной-предлинной дорожке и смотрели друг на друга. И встречные любовались такой красивой девушкой в камуфляжной форме под руку с щегольски одетым Антиповым – ну и что за дело, если у нее лицо пересекал шрам? Она была прекрасна.

– Входи, входи! Ты не забыла, где тут что?

– Нет, Володя. Давай, я соберу на стол.

– Ни в коем случае! Я все сам! Ты можешь снять эту куртку? Под ней есть что-нибудь?

– Володя, под ней есть тельняшка! – засмеялась Ольга и сбросила куртку. – Но я бы умылась с дороги.

– Иди. Твой халат уже висит там!

Он накрыл на стол, поставил бутылку вина, вазу с цветами.

Ольга вышла из ванной потряхивая влажными волосами.

– Садись скорее!

Но Ольга потянула его к дивану.

– Как ты думаешь, мы не умрем с голоду … сразу?

А затем они сидели и пили за здоровье друг друга, за ее возвращение.

– Нет, нет, постой! У меня есть тост поважнее! Самый важный для меня …

– Володя, что может быть важнее того, что мы вместе?

Зазвонил телефон.

– Да, конечно. Это тебя.

– Слушаю, Петрова. Так точно, слушаюсь!

– Что там еще? Что-нибудь срочное?

– Да, конечно … – рассеянно проговорила Ольга.

– Но можно мне поднять тост за самое важное?

– Я слушаю!

– Я поднимаю этот бокал и хочу, чтобы ты больше никогда не уходила из этого дома, чтобы ты всегда была здесь. Оля, будь моей женой! Я тебя очень прошу …

– Милый мой, любимый, единственный …

Ольга обнимала его, целовала и гладила.

– Если наше счастье рядом – как же мы можем пройти мимо … Я буду твоей женой …

– Но я старше тебя … И с работы меня выгнали … А еще говорят, что я страшный зануда …

– Запрещенный прием! – засмеялась Ольга. – Жалеть я тебя не буду! Я тебя любить буду!

– Мне показалось, или на самом деле этот шрам тебя меньше беспокоит?

– Ой, Володя, ты не поверишь …

– А зачем тебе звонили?

– Майор приказал сегодня ему на глаза не попадаться. И завтра – тоже.

– Ты представить себе не можешь, как мне хорошо с тобой … Маргарита …

– Не смей!!! Никогда не смей рассказывать про нее!!! Никому … И про меня тоже … никому…

Антипов прижался лицом к ее груди и тихонько заплакал.

– Ничего … Можно поплакать, я тебя пожалею … Ты мой милый, любимый, единственный …

Немолодой и полнеющий мужчина плакал на груди у молодой женщины, и она гладила и не утешала его, а просто гладила по спине, по волосам.

И постепенно рыдания стихли, он успокоился и задремал у нее на груди, а она продолжала тихонько гладить его.

Карцева и Баранов

Лена стояла у окна.

– Ну, вот, переселение совершилось. И мы дома …

Сзади к ней подошел Баранов.

– Леночка, мы с тобой дома, – он обнял ее. – Я даже представить себе не могу, что мы – у себя дома.

Лена прислонилась спиной к его груди и вздохнула.

– Не вздыхай, не надо. – он прижал ее к себе. – Давай будем думать, что мы все делаем заново, что мы проснулись от зимней спячки …

Баранов обнял Лену, положил руки на ее грудь, стал ее гладить, ловя соски пальцами. Лена прикрыла его руки своими, и даже прижала его руки к своей груди еще сильнее.

– Сашенька …

Баранов осторожно и медленно стал раздевать Лену, снимая с нее кофточку, юбку, колготки, лифчик, трусики. И целовал, целовал ее тело.

Лена улыбалась, но на глаза ей навертывались слезы.

Но Саша, казалось, не замечал ее располневшего тела, обвисающих грудей. Он уложил ее на кровать и стал раздеваться сам, и Лена смотрела на этого немолодого мужчину, самого дорогого и близкого.

И после того, как он расцеловал ее всю и когда Лена больше не могла выдерживать его ласки она притянула его к себе и они слились в единое целое …