Текст книги "Мысли и высказывания"

Автор книги: Марк Цицерон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Публий Корнелий Сципион Африканский. Античный бюст

* * *

Публий Корнелий Сципион, первый заслуживший прозвища Африканского, говаривал, что он никогда не бывает более занят, чем когда ему нечего делать, и что никогда он не бывает менее одиноким, чем в одиночестве: замечательные слова и достойные столь великого человека и столь мудрого ума! Он обдумывал в часы отдыха величайшие дела, а в одиночестве он беседовал с самим собою. Таким образом, дух его никогда не бездействовал; чтобы быть занятым, он не нуждался ни в чьей беседе. Отдых и одиночество, томящие обыкновенные умы, сообщали его гению лишь новый порыв.

* * *

Не только следует выбирать из всех неизбежных зол, по возможности, самые сносные, но следует еще стараться извлечь из них какую-либо пользу.

* * *

Если бы каждый член, думая прибавить себе энергии, притягивал всю силу соседнего члена, то вскоре все тело начало бы чахнуть и умерло бы. Точно так же, если бы каждый из нас пытался соединить в себе одном все выгоды общества и лишить других всего, что он может похитить у них, то людское общество вскоре неизбежно было бы разрушено.

Римлянка. Художник Д.-У. Годвард

* * *

Сама природа позволяет нам предпочитать приобретение для нас самих, а не для других, всего необходимого для жизненного обихода; но природа не терпит, чтобы мы увеличивали чужим достоянием наши способности, наше имущество и наши средства.

* * *

Каждый должен принять для себя, как руководящее начало, чтобы собственная его польза совпадала с пользою других.

* * *

Если правда, что сама природа предписывает человеку быть полезным своему ближнему только потому, что он человек, то она желает также, чтобы все частные интересы соединились ради общего интереса.

* * *

Не позволено ли мудрецу, который умирает от голода, вырвать хлеб у какого-нибудь несчастного, ни на что не способного? Конечно, нет, так как менее полезно жить, чем быть твердо убежденным, что не следует причинять несправедливости ради собственного интереса.

Публий Корнелий Сципион Африканский. Античный медальон

* * *

Предписывать безусловное уважение к правам граждан и утверждать в то же время, что можно относиться без всякого уважения к правам иностранцев, – значит разрушить ту священную связь, которая соединяет всех людей между собой; значит одновременно уничтожить благотворительность, человечность, доброту и справедливость; значит показать себя нечестивыми в отношении самих богов. Можно ли в самом деле, не будучи нечестивым, опрокинуть человеческое общение, установленное их мудростью? Мы твердо убеждены, что человек не должен ничего похищать у человека ради своей корысти; что нет более тяжкого оскорбления, наносимого природе, и что лучше перенести превратности судьбы, телесные недуги, душевные страдания, все зло, могущее поразить нас, чем нарушить справедливость, ибо только она одна господствует над миром и над всеми добродетелями.

* * *

Напрасно мы станем обманывать взоры людей и даже богов: все-таки не станет дозволенным предаваться скупости, разврату, невоздержанию, неправосудию. К этому выводу мы придем при малейших успехах в изучении философии.

Традиционный древнеримский костюм. Раскрашенная гравюра

* * *

Платон по этому поводу рассказывает приключение Гигеса, пастуха Лидийского царя. Дожди глубоко размыли землю. Гигес спустился в расщелину и, как говорит предание, увидел бронзового коня, в бока которого можно было проникнуть через ряд дверей. В теле животного он находит необыкновенной величины труп с золотым кольцом на пальце. Он снимает с трупа кольцо, надевает его на свой палец и возвращается к остальным пастухам. Когда он поворачивал кольцо камнем вниз, то он становился невидимым, а сам видел всех; когда же он поворачивал кольцо камнем кверху, он снова становился видимым. Он воспользовался свойством кольца, обесчестил царицу, убил царя, своего господина, при помощи его жены и избавился от всех, которые могли мешать осуществлению его планов. Таким образом, благодаря своему кольцу, умножая преступления, не опасаясь свидетелей, он вскоре стал царем Лидии. Но предположим, что мудрец стал бы обладателем этого чудесного кольца. Он, как и раньше, не считал бы дозволенным творить зло, так как достойные люди ищут не тайны, а честности.

* * *

Постыдное никогда не может быть полезным, если бы даже оно доставило нам то, что мы называем большими выгодами; ибо составляет уже печальнейшее несчастье считать бесчестное полезным.

Традиционный древнеримский костюм. Раскрашенная гравюра

* * *

Лучшее наследство, которое отец может оставить своим детям и которое следует предпочесть богатейшим вотчинам, это слава его добродетелей и прекрасных деяний. Наложить грязное пятно на славу своих предков – это преступление, это нечестие.

* * *

Долг юношества уважать людей зрелого возраста, выбирать из их среды тех, которым мудрость доставила лучшую репутацию, и руководствоваться их советом и авторитетом; ибо юношество должно быть просвещаемо и руководимо опытом стариков. В особенности следует удалять юношей от вольных удовольствий и приспособлять их дух и тело к труду и терпению для того, чтобы сообщить им всю энергию, необходимую в трудах мирного и военного времени.

* * *

Самая приятная, самая прочная из связей – та, в которую вступают достойные люди, одинаково связанные совпадением их добродетелей и узами дружбы, ибо добродетель притягивает нас могучею прелестью и заставляет любить тех, которые любят ее. Есть ли что-либо более трогательнее и интереснее счастливого согласия добрых нравов? Друзья, которых сблизили одинаковые наклонности, одинаковые вкусы и одинаковые привычки, ценят друг друга столько же, сколько любят один другого.

Гай Марий в Минтурне. Фрагмент. Художник Ж.-Л. Давид

* * *

Утверждать, что мы не обязаны держать слово, данное низкому и вероломному человеку, значит искать ложное и преступное извинение клятвопреступлению. Другим могучим звеном являются благодеяния, которые оказываются и принимаются с одинаковым чистосердечием.

* * *

Но какая любовь сравнится с тою, которую внушает нам отечество? Мы любим наших родителей, наших родственников, детей, друзей; но все эти роды любви обнимает любовь к отечеству. Какой добрый гражданин отказался бы умереть за него, если бы своею смертью он мог послужить ему?

* * *

Те, которые не имеют в самих себе данных для украшения жизненного пути, найдут, что все возрасты являются тяжелым бременем. Но, если искать счастья только в собственном сердце, мы сумеем найти приятное во всем, к чему природа и необходимость нас обязывают.

Римская матрона. Художник Д.-У. Годвард

* * *

Все желают достигнуть старости, все обвиняют ее, когда они ее достигли: таково наше непостоянство, легкомыслие наших желаний, наша извращенность! Но, говорят, она пришла раньше, чем мы ожидали. Да кто же вас заставлял ложно мыслить? Разве она последовала за юностью скорее, чем юность за первыми годами жизни? Нашли ли бы вы ее менее тягостною, если бы она заставила ожидать себя восемь веков, а не восемь десятилетий? Верьте, самая долгая продолжительность жизни не могла бы облегчить горестей безумной старости.

* * *

Связанная с большой нуждою, старость непривлекательна даже для мудреца; обеспеченная достатком, она все еще печальна для безрассудного.

* * *

Георгий, учитель Исократа, прожил сто семь лет, не переставая заниматься наукой. Однажды его спросили, доставляет ли ему удовольствие жить так долго. «У меня нет никаких оснований, – ответил он, – жаловаться на старость».

Гай Юлий Цезарь. Античный бюст

* * *

Кроткие, умеренные и неугрюмые старцы пользуются сносною старостью: угрюмый и неотзывчивый характер несносен во все возрасты.

* * *

Только безрассудные люди приписывают старости свои ошибки и пороки.

* * *

Можно ли сказать, что старость делает нас неспособными к делам? К каким именно? К тем, которые свойственны юношеству и требуют силы. Но разве не существует ничего, к чему был бы способен старик, что можно было бы делать при здравом уме и ослабленном теле?

* * *

Преклонный возраст вредит памяти; но мне не приходилось слышать, чтобы старик запамятовал место, куда он спрятал свой клад. Он отлично помнит то, что его интересует. Он очень хорошо знает, кому сдал в аренду свои земли, кто его кредиторы и, в особенности, его должники.

* * *

Уважение и любовь юношества составляет прелесть старости. Как мудрым старцам нравится беседа с юношами, обладающими счастливым характером, так же благонравные юноши любят пользоваться уроками стариков и руководствоваться их советами на пути добродетели.

Традиционный древнеримский костюм. Раскрашенная гравюра

* * *

Ныне я не более желаю иметь силы молодости, чем я прежде желал иметь силы слона. Следует пользоваться тем, что нам дано природой, и не предпринимать ничего, что превышает наши силы.

* * *

Существует большое число столь слабосильных стариков, что неспособные ни к чему, они едва влачат жизнь. Но это вовсе не составляет недостатка, присущего старости; это недостаток здоровья, свойственный всем возрастам. Что удивительного в слабости стариков, когда столько молодых людей также слабы.

* * *

Тело опускается, слабеет вследствие усиленных занятий и чрезмерной усталости; дух, благодаря упражнению, становится более деятельным и подвижным.

* * *

Мне нравятся в молодом человеке какие-нибудь хорошие черты старости, а в старике – какие-нибудь хорошие качества молодости.

Гай Юлий Цезарь. Античный бюст

* * *

Я не одобряю старой пословицы, советующей нам заблаговременно стать старыми, если мы желаем долго оставаться ими: я предпочитаю менее долго быть старым, чем быть им прежде времени.

* * *

Примем меры против старости. Пусть удвоенное внимание с нашей стороны служит противовесом неудобств старости. Будем относиться к ней как к болезни, против которой следует бороться. Будем заботиться о нашем здоровье, умеренно упражнять тело, есть и пить только для восстановления своих сил, а не злоупотребляя ими. Станем заботиться о духовных потребностях столько же и даже больше, чем о телесных. Это лампа, в которую следует подливать масло, без него старость потушит ее. Ибо тех глупых стариков комедии, о которых говорит Цецилий, легковерных, забывчивых, небрежных, создает не старость, а их леность, неумение ни за что взяться, постоянный сон, которому они предаются.

* * *

Распущенность нравов, постыдная во всех возрастах, в особенности позорна на старости лет; но если к ней присоединяется бесстыдство, то это двойное несчастье, потому что старость предает себя поруганию, а развратное юношество находит поощрение своему бесстыдству.

Трагическая маска. Мозаика. Помпеи

* * *

В особенности беспокоит и мучит старость приближение смерти, которая в этом возрасте не может быть за горами. О, жалкий старик, который не сумел в течение долгой жизни научиться презирать смерть!

* * *

Но может ли юноша ручаться, что он проживет до вечера? Причины смерти гораздо многочисленнее в его возрасте, чем на склоне лет: в молодости гораздо легче заболевают, и болезни гораздо тяжелее и намного труднее поддаются лечению; и действительно, как мало людей достигает старости.

* * *

Потеря наших сил чаще является последствием порывов юности, чем разрушительного действия лет. Невоздержанная и сластолюбивая молодость передает старости изношенное тело.

* * *

Ничто не кажется мне столь долгим, когда я предвижу конец. Коль скоро этот конец наступил, все, что ему предшествовало, прошло. Что вам остается тогда? То, что вы приобрели добрыми делами и вашими добродетелями. Часы, дни, месяцы, годы, все мчится; прошлое не возвращается, и нельзя знать, что последует за ним.

Гай Юлий Цезарь. Фрагмент античной статуи

* * *

Люди, теряющиеся в пустых тонкостях, утверждают, что достойным человеком может быть только мудрец. Я разделяю их мнение. Но если послушать определение, даваемое ими мудрости, то окажется, что последняя никогда еще не доставалась в удел смертному. Что касается нас, мы будем довольствоваться обыкновенными добродетелями, необходимыми при совместной жизни, и не станем искать совершенства, которого можно разве желать, но которое существует только в баснях.

* * *

Твердость и постоянство в принципах и традициях, испытанная верность, безупречная честность, суровая справедливость, неспособность увлекаться страстями, дерзкой смелостью, корыстью, эти качества людей будут всегда признаваться достойными, и не нам оспаривать у них этот титул. Насколько дозволяет наша слабость, они избрали в руководители природу; а кто может лучше самой природы направлять ваше поведение?

* * *

Справедливо видят высшее добро в добродетели. Добродетель создает дружбу, которая не может существовать без нее.

У ворот в храм. Художник Д.-У. Годвард

* * *

Я не буду раскаиваться в том, что жил, если я жил так, что могу засвидетельствовать, что я не напрасно родился.

* * *

Бывает ли что-либо приятнее друга, с которым можно беседовать, как с самим собою? Как много прелести утратило бы наше счастье, если бы никто не радовался ему вместе с нами! Как трудно было бы перенести наши несчастия без друга, который испытывает их еще сильнее нас! Различные предметы наших вожделений имеют каждый свои особые выгоды: можно хорошо пользоваться богатством; могущество доставляет нам почести и уважение; сладострастие дает наслаждение; здоровье дает возможность проявить всю энергию наших физических способностей и избавляет нас от болевых ощущений. Но сколько различных выгод соединяет в себе дружба! Куда бы вы ни обратились, она к вашим услугам; она повсеместна; никогда она не докучает, никогда не приходит некстати; она придает благополучию новый блеск, и неудачи, которые она разделяет, в большой степени теряют свою остроту.

* * *

Если вы вычеркнете из жизни все объединяющее доброжелательство, дома не в состоянии будут существовать, города будут разрушены, поля останутся без обработки.

Гай Юлий Цезарь. Художник П. Барбье

* * *

Нет ничего привлекательнее добродетели. Это лучшее средство расположить к себе сердца: мы любим людей, которых никогда не видали, по одной наслышке об их прекрасных деяниях.

* * *

Первый закон дружбы требует, чтобы просили у наших друзей только достойное, чтобы делали только достойное и для них. Не будем ожидать их просьбы. Пусть наше рвение всегда будет готово служить им, а наше сердце предупреждает их желания. Будем охотно и без стеснения просвещать их нашими советами. Но пусть мудрые советы благоразумного друга имеют надлежащий авторитет. Будем журить наших друзей без обиняков, а если нужно, то с энергией: но пусть и они умеют повиноваться справедливым замечаниям.

* * *

Тарквиний в изгнании заявил, что начал отличать своих друзей от своих вероломных царедворцев только с того времени, когда лишился возможности быть полезным кому-либо.

* * *

Счастье не только само сильно, но оно делает сильными также тех, кого оно ласкает.

Традиционный древнеримский костюм. Раскрашенная гравюра

* * *

Можно ли любить того, кого боишься? Можно ли любить того, кто, по нашему мнению, нас боится? Те, которые внушают ужас, могут в течение некоторого времени пользоваться знаками притворной дружбы; но, как только они падут, что случается почти всегда, обнаружится, как бедны они были друзьями.

* * *

Как безрассудны эти богатые и могущественные люди! Они собирают сокровища, лошадей, рабов, богатые платья, драгоценные вазы и пренебрегают приобретением друзей, самого прекрасного, самого полезного сокровища! Но для кого же нагромождают они столько богатств? Для кого они так стараются? Для человека, более могущественного, чем они, добычею которого все это, может быть, станет. Обладание же нежным и верным другом останется за тем, кто его приобрел.

* * *

Будем так осмотрительны в выборе друга, чтобы не начать любить того, кто мог бы когда-либо стать для нас предметом ненависти.

* * *

Бойтесь уступать безумным приступам нежности; осторожность требует испытывать своих друзей. Иные, из-за самой пустой выгоды, обнаружат все свое непостоянство; другие умеют устоять против не особенно значительной выгоды: но они предадут вас, если вероломство их будет хорошо оплачено. Некоторые сочтут постыдным предпочтение денег дружбе; но встретите ли вы таких, которые не принесут дружбы в жертву почестям, общественным должностям, величию, власти? Где найти человека, который предпочтет славу друга своей собственной? Где, по крайней мере, тот человек, который без сожаления и труда разделит судьбу несчастного друга?

Гай Юлий Цезарь. Античная монета

* * *

Привязчивый и уступчивый нрав, спокойная беседа – главные приправы дружбы. Мрачное и суровое расположение не лишено некоторой важности: но дружба требует большей непринужденности, свободы, кротости и снисходительности.

* * *

Большинство людей не признают в мире ничего хорошего, кроме того, что может принести им выгоду. Они выбирают друзей, как животных, и предпочитают тех, от которых могут ожидать наибольшей пользы.

* * *

Нечего ожидать чего-либо от человека, уши которого закрыты для истины и который не может слышать ее даже из уст друга. Часто, по словам Катона, горечь ненависти служит нам лучше кажущейся сладости дружбы. Наш враг всегда говорит нам правду; слишком услужливый друг никогда не говорит нам ее.

Традиционный древнеримский костюм. Раскрашенная гравюра

* * *

Мы не имеем никакого понятия о честном образе действия, если считаем позволительным показывать и громко читать письма друга, которое содержит что-либо, могущее повредить ему. Не уважать беседу с отсутствующими друзьями – значит разрушать само общество.

* * *

Печальна и ужасна преждевременная смерть: пустая мысль недалекого женского ума! Преждевременная? Прежде времени, предписанного природой? Но она одолжила нам жизнь, не установив срока возврата. Какое же основание имеете вы жаловаться, если она потребует возврата? Ведь вы получили ее только под этим условием.

* * *

Умирает ребенок, и мы утешаемся: он умер в колыбели, и мы не думаем даже жаловаться. Но вы видите, что природа более строго взыскивает с него, чем с других, его долг. Скажут, что он еще не испытал радости жизни, а когда пользование жизнью началось – возникли и большие надежды. Но, при всяком другом случае, мы предпочитаем получить хотя бы что-нибудь, чем испытать отказ во всем. Почему же это иначе относительно жизни? Каллимах высказал очень мудрую мысль: «Старый Приам, – сказал он, – пролил гораздо больше слез, чем молодой Троил».

Гай Юлий Цезарь. Античный бюст

* * *

Не станем считать злом ничего, предназначенного нам богами и природою. Мы созданы не слепым случаем: без сомнения, существует сила, охраняющая род людской; она не создала бы его, не сохранила бы, чтобы, после длинного ряда бедствий, ввергнуть его в вечное зло смерти. Следует смотреть на смерть, скорее, как на ожидающее нас убежище, на защищенную от опасностей гавань. И хорошо, если бы мы стремились к ней на всех парусах! Но если наше путешествие замедлено противным ветром, то все же придется достигнуть цели несколько позже, и могу ли я считать несчастьем то, что природа одинаково налагает на всех?

* * *

Сравним с вечностью самую длинную жизнь человека: она покажется нам почти столь же короткою, как жизнь тех насекомых, которые живут только день.

Римлянка. Художник Д.-У. Годвард

* * *

Человеку не позволено оставить жизнь без приказания того, от которого он ее получил: это значило бы оставить пост, указанный ему самим Богом.

* * *

Я рекомендую изучение наук. Но, скажете вы, разве те великие люди, прекрасные деяния которых чтит потомство, обладали теми широкими познаниями, которые вы так цените? Было бы трудно утверждать это обо всех, но ответ не затрудняет меня. Я знавал много людей редкого достоинства, выдающихся добродетелей, которые без образования, благодаря только побуждениям счастливой и божественной природы, отличались своей мудростью и чистотою своих нравов. Я скажу даже, что природа, без образования, более верным путем ведет к славе и к добродетели, чем образование без помощи природных дарований. Но я утверждаю, что хорошее воспитание, в связи с высокими стремлениями, всегда производит нечто особенное и блестящее.

* * *

Забудем выгоды, доставляемые наукой и будем считать ее простым развлечением: ведь она, как мне кажется, останется самым достойным развлечением для человека. Все другия удовольствия не всегда, не везде и не для всех возрастов уместны; но науки питают юношей и составляют прелесть зрелого возраста; они украшают богатство и доставляют нам лучшее утешение в несчастье; дома они составляют наше удовольствие, вне дома они не причиняют никаких затруднений; они путешествуют с нами, следуют за нами в деревню. Люди, которые не обладают вкусом к наукам или не имеют необходимых средств, чтобы заниматься ими, должны были бы, по крайней мере, восхищаться ими в других.

Гай Юлий Цезарь. Гравюра

* * *

Все мы увлекаемся любовью к славе, и самые достойные люди наиболее ею проникнуты. Даже философы следят за тем, чтобы имя их стояло на заглавном листе сочинений, которые они пишут о презрении к славе: они желают, чтобы их хвалили и чествовали, даже тогда, когда, по-видимому, презирают людскую похвалу и уважение.

* * *

Добродетель не требует иного вознаграждения за переносимые ею труды и опасности, кроме похвалы и славы. Возьмите от нее эту награду – что может заставить нас употреблять столько стараний в течение нашей короткой жизни?

* * *

Если бы наш дух не проникал в грядущие времена, если бы он ограничивал свои мысли тесными пределами жизни, кто мог бы подчиниться стольким трудам, осудить себя на тяжелое ночное бдение, так охотно отказаться от забот о собственном сохранении? Но в великих людях скрывается тайная сила, заставляющая их чувствовать днем и ночью побуждение славы. Эта сила напоминает им, что память о них не ограничивается короткими мгновениями этой жизни, должна пройти громадные пространства грядущих веков и достичь последнего поколения.

Сократ. Античный бюст

* * *

Сократа спросили, действительно ли он считает счастливым сына Пердикки Архелая, которого в то время считали самым богатым человеком. «Я не знаю, – ответил Сократ, – потому что я ни разу с ним не разговаривал». – «Но разве нет других средств узнать это?» – «Ни одного». – «Значит, ты не можешь также сказать, счастлив ли великий царь, властитель Персии?» – «Как мне сказать это? Я не знаю, просвещен ли он, достойный ли он человек». – «Так ты в этом видишь счастье жизни?» – «Конечно, я полагаю, что добрые счастливы, а злые несчастны». – «Значит, Архелай несчастен?» – «Несомненно, если он несправедлив».

* * *

Достойному и мягкосердечному человеку претит приговаривать гражданина к смерти, даже справедливо. Он предпочитает воспоминание, что он охранил того, кого мог погубить, воспоминанию о том, что он погубил, кого мог пощадить.

Традиционный древнеримский костюм. Раскрашенная гравюра

* * *

Если судьба лишит нас нашего богатства, если не правосудие похитит его у нас, – пока за нами остается добрая слава, честь легко может утешить нас в бедности.

* * *

Легко перенести смерть, когда в последние минуты можно утешиться воспоминанием хорошо проведенной жизни.

* * *

Подобно тому, как не все поля производят те же самые деревья и плоды, так же не всякий образ жизни требует одинакового поведения. В городах господствует распущенность. Она порождаешь скупость, которая производит дерзость, откуда происходят все преступления. Деревенская жизнь, которую называют грубою, учит только бережливости, заботливости и справедливости.

* * *

Я предпочитаю свидетельство моей совести всем досужим разговорам людей.

Гай Юлий Цезарь. Античный бюст

* * *

Часто почетная смерть искупает позор жизни.

* * *

Я не знаю ничего более похвального, чем то, что делается без выставления напоказ, вдали от взоров людей. Не то, чтобы следовало избегать этих взоров, ибо прекрасные деяния любят яркий свет; но совесть есть прекраснейшая арена добродетели.

* * *

Существует один истинный закон; это – здравый разум, сообразный с природою и присущий всем людям. Он вечен, он неизменен. Его предписания обращают нас к исполнению долга, и его запрещения отвращают нас от преступления. Он никогда не запрещает и не предписывает напрасно людям добродетельным; только порочных не трогает его голос. Этот закон нельзя заменить законом противоположным; его одинаково запрещено отменять и заменять. Ни сенат, ни народ не в праве освобождать от его исполнения. Легко понимаемый, он сам себя истолковывает; он одинаков в Риме и в Афинах; он нынче тот же, какой будет завтра. Вечный, непоколебимый, он обязывает все народы, во все времена; или, скорее, это сам Бог, который, посредством его, руководит всеми людьми и приказывает им. Он один дал содержание этому закону, утвердил и обнародовал его. Дерзкий, который, забывшись и попирая человечество ногами, не убоится нарушить этот закон, обретет в самом преступлении самое жестокое наказание, если даже ему удастся избегнуть людского суда.

Сократ. Античный бюст

* * *

Следовательно, возмездием порочному является не правосудие, которое в отдаленные времена нигде не применялось, в наше время применяется не повсеместно и весьма часто вводится в заблуждение, а совесть. Виновного преследуют не пылающие факелы фурий, как повествуется во всех баснях, а крик совести, щемящие угрызения и подтачивающее воспоминание о совершенном преступлении.

* * *

Сократ был совершенно прав, говоря, что кратчайший путь к чести – это быть действительно тем, чем желаешь казаться.

* * *

Пусть надо мною смеются, если хотят: я предпочитаю следовать здравому разуму, чем предрассудкам толпы, и я никогда не скажу, что человек потерял свое добро потому, что он потерял свою движимость и свой скот. Я не перестану восхвалять Биаса, которого причисляют к семи мудрецам. Неприятель овладел Приеною, его родиной. Все бежали, стараясь захватить сколько могли из своего имущества. Ему советовали следовать общему примеру. «Да я так и поступаю, – отвечал он, – я уношу с собой все, что мне принадлежит». Он не считал принадлежащими ему вещами тех игрушек счастья, которые мы называем добром. Что же такое добро? То, что согласно с прямодушием, с честью, с добродетелью.

Сократ. Античный бюст

* * *

Фемистокла спросили, кого он предпочел бы иметь зятем: достойного человека, но без средств, или богатого, но с менее чистой репутацией. «Я предпочитаю, – ответил он, – человека без денег деньгам без человека».

* * *

Чем человек добродетельнее, тем труднее ему заподозрить добродетель другого человека.

* * *

Когда Сократ увидел большие суммы золота и серебра, торжественно перевозимые, заметил: «Сколько вещей, в которых я не нуждаюсь».

* * *

Человеку свойственно ошибаться, а глупцу – настаивать на своей ошибке.

Дамоклов меч. Художник Р. Уэстолл

* * *

Тиран Сиракузский Дионисий сам чувствовал все свое несчастье. Однажды он услыхал, как один из его льстецов Дамокл превозносит его средства, блеск его могущества, численность его войска, великолепие его дворцов, всякого рода богатства, и утверждает, что он счастливейший из людей. «Так как мое благополучие так пленяет тебя, – сказал тиран, – то не хочешь ли ты, любезный Дамокл, сам испытать его и испробовать немного моего счастья?» Тот охотно согласился. Его посадили на золотое ложе, покрытое богатейшими подушками и тончайшей работы ковром. Шкафы были уставлены золотой и серебряной посудою; молодые, редкой красоты, рабыни прислуживали за столом, следя за малейшими его знаками и готовые предупреждать все его желания и приказания. Всюду замечалось изобилие эссенций, цветов и духов. Столы были уставлены самыми изысканными блюдами. Дамокл мнил себя счастливым. Среди этой обстановки Дионисий приказал прикрепить к потолку чертога блестящий меч, подвязанный на одном конском волосе и угрожающий пробить голову этого счастливца. Дамокл не видит уже ни прислуживающих ему рабынь; ни великолепной посуды; ему не до еды; венки, украшающие его, спадают с его головы. Он умоляет Дионисия позволить ему удалиться и не желает более быть счастливым.

Римлянка. Художник Д.-У. Годвард

* * *

Стремятся понизить славу военных подвигов; желают лишить этой славы начальников, помешать им присвоить ее себе и распространяют ее на большое число участников. Действительно, храбрость солдата, удобства местности, флот, обоз, помощь союзников – все это играет большую роль в военных успехах, и счастье имеет право приписывать себе большую часть их. Но в славе, которую мы приобретаем милосердием, у нас нет участников: она всецело принадлежит тому, кто ее приобрел. Тут нет доли, на которую могут заявить притязание центурионы, префекты, эскадроны, когорты; и само счастье, этот владыка всех дел человеческих, не может претендовать на участие в ней.

* * *

Умом человек должен познать, что существует другой, высший и божественный ум.

* * *

«Откуда человек взял свое разумение? – спрашивает Сократ в Ксенофонте. – Если мы ищем происхождение тепла и влажности, распространенных в нашем теле, наших твердых и земных частицах и даже одушевляющего нас дыхания, мы легко находим его в земле, в воде, в огне и воздухе, которым мы дышим. Но то, что гораздо выше всего остального, разум, или, говоря пространно, наш ум, наш рассудок, наша мысль, наша мудрость, где нашли мы их? где взяли?»

Гай Юлий Цезарь. Античный бюст

* * *

Кому смерть страшна? Тому, кто считает, что с его жизнью погаснет все, но не тому, чья слава не может умереть. Так, ужасным представляется изгнание, когда ограничили свое место жительства узким пространством, но не тогда, когда смотрят на весь мир как на один город.

* * *

Я согласен, что полезный человек может прожить достаточно для природы, пожалуй, даже достаточно для славы; но он всегда слишком мало жил для своего отечества. Следует выбирать друзей твердых, устойчивых и постоянных. Но мало людей, обладающих таким характером. Трудно судить о них, не испытав, а это испытание может случиться только при дружбе. Таким образом, дружба предшествует суждению и сама лишает нас возможности произвести необходимое испытание.

* * *

Все чувствуют отвращение к неблагодарному, каждый считает себя оскорбленным его поведением, потому что оно направлено к охлаждению великодушия; и на него смотрят как на общего врага всех нуждающихся в помощи.

Платон. Античный бюст

* * *

Истинная слава, величие души, мудрость, сияют таким блеском, что кажутся данными нам добродетелью, в то время, как все остальное одолжено нам счастьем.