Текст книги "Мысли и высказывания"

Автор книги: Марк Цицерон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Марк Туллий Цицерон
Мысли и высказывания

© Бутромеев В. В., Бутромеев В. П., подготовка текста, подбор иллюстраций, 2011

© ЗАО «ОЛМА Медиа Групп», издание, 2011

* * *

Марк Туллий Цицерон. Копия с античного бюста

Мысли и высказывания Марка Туллия Цицерона

Марк Туллий Цицерон. Фрагмент копии античного бюста

* * *

Взгляды народов различны: одни преклоняются перед самыми гнусными животными и делают из них своих богов; над другими властвуют иные, не менее смешные, предрассудки. Но существует ли на земле народ, который не уважал бы доброты, кротости, чувства благодарности? Существует ли народ, который не презирал бы, не питал бы отвращения к высокомерию, злобе, жестокости, неблагодарности? Природа, желавшая связать людей между собою общением и взаимными отношениями, начала с того, что создала их справедливыми.

* * *

Было бы нелепо считать справедливым все то, что у народа получило законодательную санкцию. Если бы афиняне единогласно одобрили законы их тридцати тиранов, то стали ли бы эти законы более справедливыми? Существует только одна справедливость, которая и закрепляет общественную связь: она вытекает из единого закона здравого смысла, за которым должно быть признано исключительное право повелевать и запрещать. Был ли или не был этот закон когда-либо писан, – тот, кто его не знает или осмеливается нарушить, несправедлив.

* * *

Думаете ли вы, что только воля народов, решения суда, повеления царей, могут выражать справедливость? Следовательно, им стоит только приказать, и станет справедливым совершать прелюбодеяние, подложные завещания, разбой? У нас одно мерило для различия хорошего закона от плохого: мерило это дано нам самою природой. С его только помощью мы отличаем справедливое от несправедливого, честное от постыдного.

Цицерон обнаруживает гробницу Архимеда. Художник Б. Уэст

Цицерон обнаруживает гробницу Архимеда. Художник М. Кноллер

* * *

Если справедливость есть только повиновение писаным законам, то тот, кто будет в состоянии пренебречь ими или нарушить их, не преминет воспользоваться этою возможностью, как только ему это покажется выгодным.

* * *

Если только боязнь наказания, а не отвращение к преступлению, должна удерживать нас от правонарушений и несправедливости, то нет несправедливых людей, а люди злые – только неловки. Если нами не руководит чувство чести, если мы порядочны только потому, что усматриваем в этом свою выгоду, – мы хитрые, но не честные люди. Что станет делать впотьмах тот, кто боится только свидетелей и судей? Как поступит он, встретив в уединенном месте слабого человека, имеющего при себе много золота, которое он легко может отнять? Если вы честны и справедливы от природы, вы приблизитесь к этому несчастному, заблудшемуся, окажете ему помощь, выведете на дорогу. Но не трудно предвидеть, как поступит тот, который ничего не делает для других и все измеряет собственным интересом.

Тарквиний и Лукреция. Неизвестный художник

* * *

Если, во времена Тарквиния, Рим не имел еще писаного закона против изнасилования, то Секст Тарквиний, насилуя Лукрецию, разве не нарушил вечного закона? Разве не было достаточно вложенного в нас природою разума, чтобы побудить к добру и отвратить от преступления? Он получил законную силу не только в ту минуту, когда был написан, но с самого момента своего появления он являлся образцом законов, а появился он вместе с божественным разумом.

* * *

Наши родители, наши кормилицы, наши учителя, наши поэты, наши представления, общераспространенные предрассудки толпы развращают наш характер и отклоняют от истины. Все вместе расставляют сети нашему духу. Они принимают нас мягкими и гибкими; они сгибают нас и формируют по своему произволу. Но в особенности нас портит мать всех пороков, подражательница добру, сладострастие, которое, чтобы вернее расставить нам западни, прячется во всех наших чувствах.

Цицерон произносит речь против Катилины. Художник Ч. Маккари

Триумф Цицерона. Фрагмент. Художник Франчабиджо

* * *

Мы по-настоящему свободны, когда мы сохранили способность рассуждать самостоятельно, когда необходимость не заставляет нас защищать навязанные, в некотором роде, предписанные нам мнения. Но большинство людей оказывается связанными чувством, прежде чем они в состоянии были сами рассудить, чему лучше верить. Привыкнув с самого нежного возраста подчиняться голосу друга или увлекшись речами первого, овладевшего их разумом, они выбрасываются бурей на твердыню мысли и остаются прикрепленными к ней, как к скале.

* * *

Подобному тому, как нет ничего прекраснее познания истины, так и нет ничего постыднее одобрения лжи и постановления ее на место первой.

* * *

Если легко достичь мудрости, мы должны приобресть ее, должны наслаждаться ею. Если достичь ее трудно, мы все-таки должны ограничить себя в искании истины, лишь найдя ее. Стыдно утомляться в поисках за тем, что так прекрасно.

* * *

Великие боги! Можно ли желать чего-либо лучшего мудрости? Существует ли что-либо прекраснее, полезнее для человека, что-либо более достойное его? Тех, которые добиваются ее, называют философами, а философия есть не что иное, как любовь к мудрости. Хотелось бы мне очень знать, что могут ценить презирающие ее.

Марк Туллий Цицерон. Копия с античного бюста

* * *

О философия! ты направляешь жизнь, ты одна ищешь добродетели, ты одна устраняешь порок. Что бы стало с нами без тебя? без тебя, чем были бы все люди? Твой голос создал города; по твоему зову разбросанные человеческие существа соединились в общество. Сперва ты связала их, сблизив их жилища; ты закрепила эту связь супружеским союзом; ты смягчила их общение счастливым даром слова и письма. Тебе мы обязаны нашими законами; ты руководишь нравами. Мы ищем убежища в лоне твоем и, страдая, прибегаем к твоей помощи. Один день, проведенный согласно с твоими правилами, предпочтительнее преступного бессмертия. Тебе мы обязаны спокойною жизнью, и ты освободила нас от ужасов смерти.

* * *

Но сколько существует философов, нравы, чувства, поведение которых согласны с разумом; которые в своем учении черпают правила своей жизни и не видят в нем предмета пустого тщеславия; которые повинуются самим себе и следуют собственным началам? Встречаются между ними такие, которые обладают только тщеславием, думают только о выставлении своей заслуги. Было бы лучше, если бы они никогда ничему не научились. Другие ненасытны к деньгам, некоторые к пустой славе, некоторые рабски служат своим страстям; и нет ничего более несогласного с прекрасными мыслями, которыми они щеголяют, чем образ жизни, который они ведут. Может ли быть что-либо более постыдное! Если филолог говорит варварским языком, если человек, выдающий себя за музыканта, вызывает смех своим пением, то они тем менее заслуживают снисхождения, что грешат против искусства, составляющего их профессию. Так же и философ, грешащий в области нравственности, заслуживает тем большего презрения, что он выдает себя за учителя в искусстве жизни и не ведет себя по правилам этого искусства.

Смерть Марка Туллия Цицерона. Гравюра

* * *

Свободен только мудрый. Действительно, что такое свобода? Возможность жить согласно со своими желаниями. Но какой же человек живет, как желает? Не тот ли, который руководствуется справедливостью, любит свой долг, вперед установил правила на всю свою будущую жизнь; который подчиняется законам не из страха, но исполняет и уважает их, потому что сознает, что нет ничего полезнее их; наконец, который говорит, действует, мыслит только свободно и легко; все мысли, все действия которого имеют источник в нем самом и относятся к единственной поставленной им цели; на которого сильнее всего влияет его собственное суждение, его собственная воля; которому принуждено уступить даже столь могущественное, по общему мнению, счастье.

Марк Туллий Цицерон. Копия с античного бюста

* * *

Руководимое только ощущениями, животное занято только настоящим и имеет лишь слабое понятие о прошедшем и будущем. Но человек, при свете разума обнаруживающий последствия вещей, видит их причины и их развитие и сравнивает их отношения между собою. Он соединяет, связывает настоящее с будущим, одним взглядом обнимает все жизненное течение и подготовляет то, что ему необходимо для ее наполнения.

* * *

Разум человеческий проник до самого неба. Из всех животных только мы имеем понятие о восходе звезд, об их закате и движении. Человек разграничил дни, месяцы и годы; солнечные и лунные затмения предвидены, их предсказывают для отдаленного будущего, указывают их объем, их время и их продолжительность. Этому великому зрелищу человек обязан познанием богов, откуда вытекают благочестие, справедливость и все добродетели. Только эти последние могут дать нам счастье жизни, делающее нас равными священным богам. Для довершения сходства нам не достает только бессмертия: но необходимо ли оно для добродетельной жизни?

Фульвия с головой Цицерона. Фрагмент. Художник П. А. Сведомский

* * *

Можно ли встретить человека, настолько ослепленного самомнением, чтобы верить, что в нем заключается ум, а небо и мир лишены его; что то, чего не может понять самый возвышенный разум, не имеет в своей основе никакого разума? Заслуживает ли названия человека тот, чьей благодарности не возбуждает ни правильное течение звезд, ни смена дней и ночей, ни различная температура месяцев, ни столько богатств, созданных для нас? Несомненно, если существа, одаренные светом разума, получают преимущество над лишенными этого света; если нелепо утверждать, что сущность, подобная нашей, превосходит всю природу: следует признать, что природа разумна. И кто осмелится отрицать пользу такого мнения? Разве возможно не сознавать всех выгод, связанных с верою в клятвы, с точным соблюдением договоров? Разве не знают, в какой степени боязнь неминуемой небесной мести удерживает несчастного от преступления и насколько свято общество граждан, у которых свидетелями и судьями являются сами священные боги?

Марк Туллий Цицерон. Скульптор Б. Торвальдсен

* * *

Пусть наш дух обнимет небо, земли и моря, все, что перед ним раскрывает природа; пусть он поразмыслит, откуда все это происходит, куда должно вернуться, когда и каким образом может окончиться; что в них преходяще и смертно, что вечно и божественно; пусть он, так сказать, схватит мыслью существо, управляющее ими и дающее им законы; пусть он рассмотрит самого себя, не заключенного в тесных стенах, не заброшенного в один из уголков земли, но как гражданина целого мира, представляющегося для него только одним городом, – с высоты этих возвышенных размышлений, которые внушат ему зрелище и знание природы, как хорошо он сумеет познать самого себя! как он будет пренебрегать всеми пустяками, которым толпа придает такую цену, какими ничтожными он будет считать их!

* * *

Оракул Аполлона советует нам хорошо познать самих себя. Следует ли думать, что он велит нам хорошо познать наше тело, наш рост, нашу наружность? Действительно ли мы состоим только из тела? и в данную минуту, когда я беседую с вами, обращаюсь ли я к вашему телу? Итак, сказав: «Познай самого себя», оракул хотел выразить: «Познай свою душу», ибо тело – сосуд, содержащий вашу душу, оболочка, заключающая ее в себе. Все, что вы делаете, делает ваша душа.

Фульвия с головой Цицерона. Фрагмент. Гравюра

* * *

Тот, кто познал себя, чувствует, что он имеет в себе нечто божественное. Его мысли и поступки будут достойны этого драгоценного дара богов. Когда же он сам возьмет себя предметом своих рассуждений, когда он подверг нет всего себя разбору, он поймет, в какой степени природа наделила его средствами возвыситься до мудрости.

* * *

Только мудрый может решить, что мудро.

* * *

Подумаем, какое могущественное средство философия дает нам против болезней души. Эти средства, несомненно, существуют, и природа оказалась не настолько враждебна человеческому роду, чтобы, расточив столько веществ, полезных для тела, ничего не сделать для души. Напротив, она проявила тем большее к нам расположение, что лекарства для тела находятся вне нас, а лекарства для души заключены в ней самой. Но чем больше, чем божественнее их действие, тем с большим вниманием следует пользоваться ими. Разум укажет нам эти лекарства, разум, который, будучи хорошо направлен, всегда откроет высшее добро и который, если им пренебрегают, впадает в тысячу ошибок.

Марк Туллий Цицерон. Копия с античного бюста

* * *

Время или немного воды вычищают пятна с тела; ни время, ни воды какой бы то ни было реки не могут смыть пятна души.

* * *

Если мы думаем, что бедность не препятствует равенству людей, то для чего удалять бедного от богов, устанавливая дорогостоящее чествование их? Разве мы не знаем, что божеству приятно, чтобы всем был открыт путь к умилостивлению и прославлению его.

* * *

Без правительства не могут существовать ни дом, ни город, ни народ, ни человеческий род, ни природа, ни весь мир.

* * *

Тот, кто повелевает, должен иногда повиноваться, и тот, кто повинуется с достоинством, заслуживает того, чтобы повелевать в будущем.

* * *

Направлять, приказывать то, что справедливо, полезно, согласно с законами, – таковы задачи должностных лиц. Законы приказывают должностным лицам, должностные лица – народу. Можно сказать, что правительство есть говорящий закон, а закон – это немое правительство.

Марк Туллий Цицерон. Статуя в Ульмском соборе. Германия

* * *

Вспомните различные периоды республики. Каковы были начальники, таковым показал себя народ: всякий раз, когда нравы первых изменялись, народ им подражал.

* * *

Следовательно, испорченность начальников гибельна не только потому, что они предаются порокам, но и потому, что они распространяют их в государстве. Они вредят, потому что они испорчены, они вредят еще больше потому, что они портят и причиняют даже намного больше зла своим примером, чем своей развращенностью.

* * *

Достаточно малого, очень малого числа людей, поставленных во главе государства, для того, чтобы исправить или испортить нравы народа.

* * *

Когда выступают с обвинением против кого-либо, то нет ничего несправедливее останавливаться на длинном перечне фактов, говорящих против обвиняемого, и умалчивать о фактах, говорящих в его пользу. Таким приемом легко можно было бы дискредитировать самый суд, соединив все погрешности судей. Но не будь злоупотреблений, которые мы так охотно выставляем, не было бы и благодеяний, которыми мы пользуемся.

Марк Туллий Цицерон. Скульптура во Дворце юстиции. Брюссель. Бельгия

* * *

Лучше быть страдающим лицом в праведном деле, чем торжествовать в неправедном.

* * *

Занимаете ли вы общественные должности или состоите только на частной службе; выступаете ли вы защитником чужих интересов на суде или заботитесь лишь только о своих домашних делах; живете ли вы одни или вступаете в обязательные отношения с другими людьми – нет момента в вашей жизни, свободного от долга. Честь заключается в его соблюдении, позор – в пренебрежении к нему.

* * *

По-видимому, человеку свойственно искать, исследовать истину. Если мы не заняты неотложными делами, не поглощены тяжелыми заботами, ничто не возбуждает нас в такой степени, как желание видеть, слышать, уразуметь то, чего мы еще не знаем. Тогда мы считаем необходимым для нашего счастья познание чудес, из которых природа, по-видимому, сделала для нас тайну. И действительно, нет ничего более приличествующего человеку, чем истина во всей ее чистоте, во всей ее простоте.

Марк Туллий Цицерон. Скульптор Ж.-А. Гудон

* * *

Нас увлекает какая-то страсть к знанию и разумению. Нам кажется прекраснее всего блистать своими познаниями: мы стыдимся ошибаться, впадать в заблуждение, пребывать в неведении, даваться в обман.

* * *

Но, следуя этой благородной и в то же время естественной наклонности, должно избегать двух ошибок. Первая состоит в уверенности, что нам известно то, чего мы в действительности не знаем, и в безрассудной поспешности, с которой мы подтверждаем заблуждение. Кто желает избегнуть этого недостатка (а стараться его избегнуть должны все без исключения!), не станет щадить времени и усилий для исследования предмета, к познанию которого он стремится. Другая ошибка заключается в уделении слишком большого времени и внимания предметам трудным, темным и в то же время бесполезным.

* * *

Опасаются нажить врагов, боятся работы, желают избежать расходов, поддаются беспечности, лености, косности, не могут оторваться от увлекательных занятий и – вот под какими ничтожными и жалкими предлогами оставляют несчастных, помощь которым и защита – наш долг.

Марк Туллий Цицерон. Копия с античного бюста

* * *

Можно вести борьбу двумя способами: доводами и силою. Первый приличествует людям, второй – животным. Не следует прибегать ко второму, пока есть надежда достигнуть успеха первым. Вести войну можно только для того, чтобы жить в мире, не опасаясь стать жертвой несправедливости.

* * *

Удовлетворяя только букве клятвы, мы обходим ее, а не соблюдаем. Освободившись от слов, мы можем еще оставаться связанными сущностью вещей. Когда речь идет об исполнении вашего обещания, обращайте внимание на то, что вы думали, а не на то, что вы сказали.

* * *

Можно быть несправедливым, пользуясь силой, можно быть также несправедливым, пользуясь хитростью. Хитрость свойственна лисице, сила – льву. Та и другая недостойна человека; но в особенности отвратительна хитрость. Действительно, возможно ли сильнее нарушить справедливость, чем желая казаться честным в тот самый момент, когда думаешь только об обмане?

Марк Туллий Цицерон. Фрагмент капители. Палаццо Дукале. Венеция

* * *

Нет ничего более согласного с природою человека, чем благотворительность; но она должна иметь свои законы. Следует остерегаться, чтобы наши благодеяния не повредили другим и не причинили зла тем, которым мы желаем благодетельствовать; чтобы наша щедрость не превысила наших средств и чтобы наш дар соответствовал заслуге тех, которые его получают: ибо это основа справедливости, которой должны подчиниться все наши действия.

* * *

Нередко можно встретить людей, которые, безумно стремясь к блеску и славе, вырывают у одних, чтобы дать другим. Пусть они обогащают своих друзей; этого достаточно. Они мало стесняются средствами, которыми пользуются, и воображают, что прослывут щедрыми. Нет ничего более противного долгу, чем такое поведение.

* * *

Существует два рода людей, расходы которых отличаются неодинаковым блеском: одни расточительны, другие заслуживают названия щедрых. Первые расточают свои богатства на празднества, борьбу гладиаторов, охоту и игры. Что останется от всего этого мотовства? Мимолетное воспоминание, если не полное забвение. Люди, истинно щедрые, употребляют свое состояние на выкуп несчастных, попавших в плен к пиратам, на уплату долгов и на приданое дочерям своих небогатых друзей, на вспомоществования, обеспечивающие или усиливающие их благополучие.

Деций, Публий Корнелий Сципион Африканский и Марк Туллий Цицерон. Художник Д. Гирландайо

* * *

Обратим наши благодеяния на тех, которые наиболее в них нуждаются. В этом отношении часто грешат: в особенности стараются обязать тех, от которых всего более ожидают и которые ни в чем не нуждаются.

* * *

Многие люди по природе своей далеко не щедры, но, побуждаемые тщеславием, они делают все, чтобы казаться щедрыми: из чванства и как бы по злой своей природе, они сыплют щедроты. Это лицемерие гораздо больше связано с детским тщеславием, чем с благородными и добродетельными чувствами.

* * *

Так как нам не дано жить с людьми совершенными или постигшими мудрость, и много раз уже довелось встречать в обыкновенном обществе слабое подобие добродетели; не станем пренебрегать людьми, в которых заметны похвальные качества, но в особенности будем дорожить теми счастливыми характерами, теми избранными и украшенными добродетелями душами, которые составляют прелесть жизни. Добродетели эти – скромность и умеренность, которые больше других образуют характер честного человека.

Марк Туллий Цицерон. Средневековая гравюра

* * *

Хотя всякая добродетель обращает на себя наше внимание, привлекает нас и заставляет любить тех людей, которые ею обладают, но ни одна из них не проявляет этой силы в большей степени, чем справедливость и щедрость. Однако нет ничего более привлекательного, теснее связывающего людей между собой, чем отношения, основанные на склонности и одинаковости нравов, между благомыслящими людьми.

* * *

Этот порыв души, эта бодрость, которая замечается в труде и опасностях, составляет отрицательное качество, если ею не руководит справедливость, если она служит не общественному благу, а только лишь собственным интересам. В таком случае это не добродетель, а дикое рвение, оскорбляющее человечество.

* * *

Было бы безумством безрассудно подвергать себя опасностям; следует избегать этого. Будем подражать образу действия благоразумных врачей: против незначительных недугов они борются самыми слабыми средствами; но они принуждены в тяжких болезнях применять средства, иногда опасные и действие которых не всегда надежно. При затишье безумно вызывать бурю; но когда она наступила, опытный кормчий употребляет для борьбы с нею все средства, указываемые искусством.

Марк Туллий Цицерон. Копия с античного бюста

* * *

Существует мужество, проявляющееся только в тесном кругу домашней обстановки, оно не уступает военной доблести. Более того, оно требует даже больше усилий и больше стараний.

* * *

Люди, которые сообразуются с интересами одной части граждан и пренебрегают интересами другой части, вносят в государство худшее из зол – раздоры и возмущение.

* * *

Остерегайтесь, чтобы наказание не превышало вины, а также чтобы за одно и то же преступление одни были бы наказаны, а другие даже не привлечены ни к какой ответственности.

* * *

Наказывая, следует в особенности остерегаться гнева. Если сердце ваше возмущено, то каким образом, назначая наказание, вы сохраните золотую середину между чрезмерной суровостью и чрезмерным милосердием? Во что бы то ни стало следует устранить гнев. Счастливы правители государства, если они, подобно законам, вооружаются против преступления только во имя справедливости и никогда – по чувству гнева.

Луций Корнелий Сулла. Античный бюст

* * *

Будьте внимательны и даже почтительны не только к самым добродетельным людям, но ко всем, с которыми вы встречаетесь. Не заботиться о том, что другие о нас думают, – не только высокомерие, но и забвение всякого стыда.

* * *

Пусть небрежность и дерзость будут одинаково чужды нашим действиям. Воздержимся от действий, не имеющих разумного основания. Устанавливая эти два начала, я почти определил наши обязанности.

* * *

Заставим наши желания подчиниться разуму; не позволим им ни опережать его, ни покидать по лености и малодушию. Пусть они всегда молчат и не вносят в нашу душу смятения: тогда во всем происходит постоянство и умеренность.

Традиционный древнеримский костюм. Раскрашенная гравюра

* * *

Природа не создала нас для того, чтобы мы занимались забавами и пустяками. Она скорее предназначила нам известного рода суровость и занятия важные и серьезные. Если иногда дозволено предаваться играм и развлечениям, то только таким же образом, как мы предаемся отдыху и сну – совершив дело.

* * *

Приличие состоит в том, чтобы мы ничего не делали вопреки природе. Конечно, нет ничего прекраснее, чем полное согласие всех моментов нашей жизни, гармония между всеми нашими действиями; но вы никогда не достигнете этой счастливой гармонии, если, пренебрегая своею природою, вы захотите подражать чужой.

* * *

Существуют качества, присущие вам, и, если только они не порочны, следует стараться охранять их. Таким образом, мы сохраним приличие. Будем остерегаться нарушать то, чего природа требует от всех людей; следует уважать ее, не насилуя, впрочем, своего характера. Мы можем заметить в других высшие качества, чем наши; но следует ограничивать свои усилия предметами, соответствующими нашим способностям и нашей природе. Напрасно мы станем бороться с нею, напрасно будем предпринимать то, чего нам невозможно достигнуть. Поэтому пусть каждый хорошо изучит присущие ему качества и постарается упорядочить их. Пусть не вздумается ему испытать, не лучше ли ему подходят какие-либо качества других. К каждому лучше всего идет то, что ему принадлежит.

Традиционный древнеримский костюм. Раскрашенная гравюра

* * *

Будем изучать наш характер, станем строгими судьями наших хороших качеств и наших недостатков. Не допустим, чтобы актеры обнаруживали больше благоразумия, чем мы: они не всегда выбирают самые красивые роли, а те, которые лучше всего подходят к их дарованию. Займемся же преимущественно тем, к чему мы наиболее способны, и если необходимость заставляет нас исполнять обязанности, которые менее соответствуют нашим природным дарованиям и способностям, то приложим все старания, употребим все наше внимание, соединим все наше искусство, чтобы исполнить их, если и не блестяще, то, по крайней мере, безупречно.

* * *

Во время отдыха, ходьбы, сиденья, лежанья на обеденном ложе, наше лицо, взгляды, движения рук должны сообразоваться с приличиями. При этом следует избегать в нас двух недостатков: пусть не будет ничего изнеженного и ничего резкого и грубого.

Римлянка. Художник Д.-У. Годвард

* * *

Обязанность общественного деятеля – помнить, что он представляет государство, что ему поручено охранять славу и достоинство последнего, поддерживать законы, оказывать всем справедливость и сохранять вверенные ему права гражданина.

* * *

Частный человек должен жить, как равный со своими согражданами, без низости, без презрения, без высокомерия; он должен желать только достойного и способствовать своим поведением поддержанию общественного спокойствия.

* * *

Не станем овладевать исключительно разговором, как добром, составляющим нашу собственность: в разговоре, как и во всем остальном, следует предоставить другим их часть.

* * *

Сообразуйтесь с предметом вашего разговора: серьезные вещи требуют серьезности, шутливые темы – приятно сти. В особенности избегайте возбуждать речами дурное мнение о вашем характере. Это непременно случится, если вы ищете случая уничтожить отсутствующих, осмеять их, строго осудить, сделать их жертвою злословия и покрыть позором.

Гай Марий. Античный бюст

* * *

Прилагайте больше старания, чтобы выразить любовь и уважение к тем, с кем вы беседуете.

* * *

В спорах с нашими величайшими врагами, даже если они забудутся до того, что дозволят себе жестоко оскорбить нас, сохраним хладнокровие, подавим приступы гнева. Если мы поддадимся смятению, мы не сумеем уже сохранить умеренность и мы возбудим против себя тех, кто может нас услышать.

* * *

Достоинство влиятельного человека может получить также некоторый новый блеск благодаря красоте его дома; но он не должен полагать все свое достоинство в архитектуре дома. Нужно, чтобы хозяин делал честь своему жилищу, а не жилище должно составлять заслугу хозяина.

* * *

Люди, которые посвятили всю свою жизнь науке и которые все моменты своей жизни употребили на обогащение себя различными знаниями, не могут быть обвинены в пренебрежении к общему благу. Напротив, отечество обязано им очень большими выгодами: свет, который они распространили, просветил их сограждан, сделал их лучшими и более способными служить своему государству.

Трагическая маска. Мозаика. Помпеи

* * *

Мало того, что ученые при жизни учат тех, которые желают воспользоваться их уроками: сочинения, которые остаются после их смерти, оказывают потомкам не менее услуг, чем ученые при жизни оказали своим современникам.

* * *

Некоторые люди незаметно уклонились от истины; дошли до того, что отделяют честное от полезного, предполагают, что существует нечто честное, но не полезное, и нечто полезное, но не честное. Никогда человеку не могла прийти наиболее лживая и гибельная мысль, наиболее вредная добрым нравам.

* * *

Невозможно себе представить, чтобы люди, которые стараются внушить страх, сами не боялись тех, в которых они желают вселить страх.

* * *

Лучшее средство сохранить выгодное положение, в котором мы находимся, – это заставить любить себя; худшее – заставить бояться себя. Ужас – плохой спутник, он плохо защищает нашу жизнь; но расположение является всегда верным стражем.

Традиционный древнеримский костюм. Раскрашенная гравюра

* * *

В каком возбуждении жил Александр тиран Ферский! Он нежно любил свою жену Фебу, а между тем он никогда не входил к ней иначе как в предшествии фракийского солдата, с клеймом на лбу, по обычаю этих варваров, и с саблею наголо. Он посылал телохранителей обшаривать сундуки, боясь, не спрятан ли кинжал между платьями его жены. Несчастный! Он дошел до того, что считал варвара более верным, чем свою жену!

* * *

Хотите заслужить доверие и уважение? Присоедините справедливость к умелости. Справедливость без осторожности, сама по себе, будет еще обладать большою силою. Осторожность без справедливости не годится ни к чему.

* * *

Если могущество справедливости такое, что даже разбойники не могут без нее увеличить свои богатства и обеспечить свое существование, то какова же будет ее сила, когда она будет диктовать законы, творить суд в хорошо организованном государстве.

Гай Марий. Художник Й. Вандерлин

* * *

Думать, что путем плутовства, пустого чванства, смиренного вида, лжи, можно приобресть прочную славу – значит, быть очень далеким от истины. Истинная слава пускает глубокие корни, растет и распространяется; все лживое вянет и никнет, как цветок, красующийся только один день: ничто поддельное не может длиться.

* * *

Следует давать с благородством, брать без жестокости то, что нам должны. При покупках, продажах, отдаче внаймы, размежевании наших владений, проведении границ с соседними имениями – словом, во всех делах покажем себя справедливыми и уступчивыми. Будем избегать тяжб, насколько возможно, и даже, смею советовать, несколько в ущерб нашим правам; ибо не только великодушно, но часто весьма выгодно несколько отступиться от своих прав.

* * *

Человеческие общества, главным образом, были созданы для обеспечения за каждым его собственности. Хорошо известно, что сама природа вложила в людей стремление к единению; но они заперли себя в городские стены, в основном для того, чтобы обезопасить свое состояние. Поэтому, если необходимо несколько урезать собственность взиманием налогов, то следует уяснить всем гражданам, что имеется в виду их собственная охрана и что они должны подчиняться этой необходимости.