Текст книги "Вся жизнь - один чудесный миг"

Автор книги: Марк Сергеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

Унылая пора! Очей очарованье!

Приятна мне твоя прощальная краса —

Люблю я пышное природы увяданье,

В багрец и в золото одетые леса,

В их сенях ветра шум и свежее дыханье,

И мглой волнистою покрыты небеса,

И редкий солнца луч, и первые морозы,

И отдаленные седой зимы угрозы.

8

И с каждой осенью я расцветаю вновь;

Здоровью моему полезен русский холод;

К привычкам бытия вновь чувствую любовь;

Чредой слетает сон, чредой находит голод;

Легко и радостно играет в сердце кровь,

Желания кипят – я снова счастлив, молод,

Я снова жизни полн – таков мой организм

(Извольте мне простить ненужный прозаизм).

9

Ведут ко мне коня; в раздолии открытом,

Махая гривою, он всадника несет,

И звонко под его блистающим копытом

Звенит промерзлый дол и трескается лед…

10

И забываю мир, – и в сладкой тишине

Я сладко усыплен моим воображеньем,

И пробуждается поэзия во мне:

Душа стесняется лирическим волненьем,

Трепещет, и звучит, и ищет, как во сне,

Излиться наконец свободным проявленьем —

И тут ко мне идет незримый рой гостей,

Знакомцы давние, плоды мечты моей.

11

И мысли в голове волнуются в отваге,

И рифмы легкие навстречу им бегут,

И пальцы просятся к перу, перо к бумаге,

 Минута – и стихи свободно потекут.

А. С. ПУШКИН, Осень

В 1830 г. ОСЕНЬЮ;

9 СЕНТЯБРЯ. ОКОНЧЕНА ПОВЕСТЬ «ГРОБОВЩИК».

13 СЕНТЯБРЯ. ОКОНЧЕНА «СКАЗКА О ПОПЕ И РАБОТНИКЕ ЕГО БАЛДЕ».

14 СЕНТЯБРЯ. ОКОНЧЕНА ПОВЕСТЬ «СТАНЦИОННЫЙ СМОТРИТЕЛЬ».

2 °CЕНТЯБРЯ. ОКОНЧЕНА ПОВЕСТЬ «БАРЫШНЯ-КРЕСТЬЯНКА».

25 СЕНТЯБРЯ. ОКОНЧЕНА ВОСЬМАЯ ГЛАВА «ЕВГЕНИЯ ОНЕГИНА».

5—10 ОКТЯБРЯ. НАПИСАНА ПОЭМА «ДОМИК В КОЛОМНЕ».

12—14 ОКТЯБРЯ. НАПИСАНА ПОВЕСТЬ «ВЫСТРЕЛ».

18 ОКТЯБРЯ. ОКОНЧЕНА ГЛАВА «ПУТЕШЕСТВИЕ ОНЕГИНА».

20 ОКТЯБРЯ. ОКОНЧЕНА ПОВЕСТЬ «МЕТЕЛЬ».

23 ОКТЯБРЯ. ОКОНЧЕНА ТРАГЕДИЯ «СКУПОЙ РЫЦАРЬ».

26 ОКТЯБРЯ. ОКОНЧЕНА ТРАГЕДИЯ «МОЦАРТ И САЛЬЕРИ».

1 НОЯБРЯ. ОКОНЧЕНА ПОВЕСТЬ «ИСТОРИЯ СЕЛА ГОРЮХИНА».

4 НОЯБРЯ. ОКОНЧЕНА ТРАГЕДИЯ «КАМЕННЫЙ ГОСТЬ».

6 НОЯБРЯ. ОКОНЧЕНА ТРАГЕДИЯ «ПИР ВО ВРЕМЯ ЧУМЫ».

…в европейских литературах были громадной величины художественные гении – Шекспиры, Сервантесы, Шиллеры. Но укажите хоть на одного из этих великих гениев, который бы обладал такою способностью всемирной отзывчивости, как наш Пушкин. И эту-то способность, главнейшую способность нашей национальности, он именно разделяет с народом нашим, и тем, главнейше, он и народный поэт. Самые величайшие из европейских поэтов никогда не могли воплотить в себе с такою силою гений чужого, соседнего, может быть, с ними народа, дух его, всю затаенную глубину этого духа и всю тоску его призвания, как мог это проявлять Пушкин. Напротив, обращаясь к чужим народностям, европейские поэты чаще всего перевоплощали их в свою же национальность и понимали по-своему. Даже у Шекспира, его итальянцы, например, почти сплошь те же англичане. Пушкин лишь один из всех мировых поэтов обладает свойством перевоплощаться вполне в чужую национальность. Вот сцены из «Фауста», вот «Скупой рыцарь» и баллада: «Жил на свете рыцарь бедный». Перечтите «Дон-Жуана», и если бы не было подписи Пушкина, вы бы никогда не узнали, что это написал не испанец. Какие глубокие, фантастические образы в поэме: «Пир во время чумы»! Но в этих фантастических образах слышен гений Англии; эта чудесная песня о чуме героя поэмы, это песня Мери со стихами:

Наших деток в шумной школе

 Раздавались голоса,

это английские песни, это тоска британского гения, его плач, его страдальческое предчувствие своего грядущего.

Ф. М. ДОСТОЕВСКИЙ

Царица грозная, Чума

Теперь идет на нас сама

И льстится жатвою богатой;

И к нам в окошко днем и в ночь

Стучит могильною лопатой.

Что делать нам? и чем помочь?

Как от проказницы зимы,

Запремся так же от Чумы,

Зажжем огни, нальем бокалы,

Утопим весело умы

И, заварив пиры да балы,

Восславим царствие Чумы.

Есть упоение в бою,

И бездны мрачной на краю, —

И в разъяренном океане —

Средь грозных волн и бурной тьмы

И в аравийском урагане,

И в дуновении Чумы.

Все, все, что гибелью грозит,

Для сердца смертного таит

Неизъяснимы наслажденья —

Бессмертья, может быть, залог!

И счастлив тот, кто средь волненья

Их обретать и ведать мог.

А. С. ПУШКИН, Пир во время чумы

РАЗНОСТОРОННОСТЬ ПУШКИНА

Что поражает в Пушкине и на что, кажется, все еще недостаточно обращали внимание – это изумительная разносторонность его интересов, энциклопедичность тех вопросов, которые занимали его.

Достаточно бегло пересмотреть сочинения Пушкина, чтобы отметить, что в его стихах, повестях, драмах отразились едва ли не все страны и эпохи, по крайней мере связанные с современной культурой.

Античный мир восстает в переводах из поэтов древнегреческих (Сафо, Анакреон, Ион, Афеней, Ксенофан) и римских (Катул, Гораций), в подражании Ювеналу «К Лицинию», в образе Овидия из «Цыган», в таком замысле, как «Египетские ночи». Древний Восток звучит в подражаниях «Песни песней», в отрывке «Юдифь», в «Гавриилиаде». Мир ислама жив в «Подражаниях Корану», в подражаниях арабскому, Гафизу, турецкому; мусульманский Крым, мусульманский Кавказ – в поэмах, посвященных им («Бахчисарайский фонтан», «Кавказский пленник», «Галуб»), во многих лирических стихотворениях, европейское средневековье ярко изображено в «Скупом рыцаре», в «Сценах из рыцарских времен», намечено в программах неоконченных произведений.

Почти все страны и народы новой Европы представлены в образах их поэзии.

Естественно, что с еще большей полнотой захвачена в творчестве Пушкина его родина. В поэзии Пушкина проходят картины всех областей России, не только ее центральной части, которую он особенно хорошо знал (длинный ряд стихотворений, «Евгений Онегин», «Граф Нулин», повести и пр. и пр.), но и всех ее окраин от берегов Финского залива («Медный всадник») и от Немана (из Мицкевича) до Черного моря, Крыма, Кавказа и Закавказья (Грузия, Арзрум), через Малороссию («Полтава»), через Бессарабию («Цыганы»), по Дону, по Уралу, по Волге, сливаясь иногда в одной роскошной панораме («Путешествие Онегина»).

Так же полно представлена вся русская история.

Очень многие, замечательнейшие создания позднейшей русской литературы – лишь развитие идей Пушкина. Сами того не подозревая, литературные борцы за эмансипацию женщины 60-х годов подхватили призыв Пушкина: он наметил эту тему в «Рославлеве», в отрывке «Гости съезжались», в «Египетских ночах», особенно в программе драмы «Папесса Иоанна». Зависимость от Пушкина Гоголя – очевидна («Ревизор», «Петербургские повести»). Основная идея «Преступления и наказания» и «Братьев Карамазовых» Достоевского – та же, что «Медного всадника», основная идея «Анны Карениной» Толстого – та же, что «Цыган»; так называемые «богоборцы» начала XX века сами признавали свое родство с Пушкиным и т. п.

Пушкин сознавал, что ему суждена жизнь недолгая, словно торопился исследовать все пути, по которым могла пойти литература после него. У него не было времени пройти эти пути до конца; он оставлял наброски, заметки, краткие указания; он включал сложнейшие вопросы, для разработки которых потом требовались многотомные романы, в рамку краткой поэмы или даже в сухой план произведения, написать которое не имел досуга. И до сих пор наша литература еще не изжила Пушкина; до сих пор по всем направлениям, куда она порывается, встречаются вехи, поставленные Пушкиным в знак того, что он знал и видел эту тропу.

В. БРЮСОВ

А. С. Пушкин – П. А. Плетневу. 9 декабря 1830 г.

Милый! Я в Москве с 5 декабря. Нашел тещу озлобленную на меня, и насилу с нею сладил, – но слава богу – сладил. Насилу прорвался я и сквозь карантины – два раза выезжал из Болдина и возвращался. Но слава богу, сладил и тут… Скажу тебе (за тайну), что в Болдине я писал, как давно уже не писал. Вог что я привез сюда: 2 последние главы Онегина, 8-ю, 9-ю, совсем готовые в печать. Повесть, писанную октавами (стихов 400), которую выдадим Anonyте. Несколько драматических сцен, или маленьких трагедий, именно: Скупой Рыцарь, Моцарт и Сальери, Пир во время чумы и Дон Жуан. Сверх того написал около 30 мелких стихотворений. Хорошо? Еще не все (весьма секретное): написал я прозою 5 повестей, от которых Боратынский ржет и бьется – и которые напечатаем также Апопуше (речь идет о «Повестях Белкина») – под моим именем нельзя будет, ибо Булгарин заругает.

Пушкин женился 18 февраля 1831 года. Я принимал участие в свадьбе, и по совершении брака в церкви отправился вместе с П. В. Нащокиным на квартиру поэта для встречи новобрачных образом…

П. ВЯЗЕМСКИЙ

МАДОННА

Не множеством картин старинных мастеров

Украсить я всегда желал свою обитель,

Чтоб суеверно им дивился посетитель,

Внимая важному сужденью знатоков,

В простом углу моем, средь медленных трудов,

 Одной картины я желал быть вечно зритель,

Одной: чтоб на меня с холста, как с облаков,

Пречистая и наш божественный спаситель —

Она с величием, он с разумом в очах —

Взирали, кроткие, во славе и в лучах,

Одни, без ангелов, под пальмою Сиона.

Исполнились мои желания. Творец

Тебя мне ниспослал, тебя, моя Мадонна,

Чистейшей прелести чистейший образец.

А. С. ПУШКИН

Мы возмужали: рок сулил и нам

житейски испытанья…

СЕКРЕТНО

Живущий в Пречистенской части отставной чиновник 10 класса Александр Сергеев Пушкин вчерашнего числа получил из части свидетельство на выезд из Москвы в Санкт-Петербург вместе с женою своею, а как он состоит под секретным надзором, то я долгом поставляю представить о сем вашему высокоблагородию.

Полицмейстер Миллер

Графиня Д. Ф. Фикельмон – П. А. Вяземскому. 25 мая 1831 г

Пушкин к нам приехал, к нашей большой радости.

Я нахожу, что он в этот раз еще любезнее. Мне кажется, что я в уме его отмечаю серьезный отпечаток, который ему и подходящ. Жена его прекрасное создание, но это меланхолическое и тихое выражение похоже на предчувствие несчастья. Физиономия мужа и жены не предсказывают ни спокойствия, ни тихой радости в будущем…

В 1831 г., когда Пушкин, женившись, проводил лето в Царском Селе, он посетил лицей. Никогда не забуду восторга, с которым мы его приняли. Как всегда водилось, когда приезжал кто-нибудь из наших «дедов», мы его окружили всем курсом и гурьбой проводили по всему лицею. Обращение его с нами было совершенно простое, как со старыми знакомыми; на каждый вопрос он отвечал приветливо, с участием расспрашивал о нашем быте, показывал нам свою бывшую комнату и передавал подробности о памятных ему местах. После мы не раз встречали его гуляющим в Царскосельском саду, то с женою, то с Жуковским.

Я. К. ГРОТ

А. С. Пушкин – Е. М. Хитрово.

Середина июня 1831 г.

…я предпринял исследование французской революции; покорнейше прошу вас, если возможно, прислать мне Тьера и Минье. Оба эти сочинения запрещены. У меня здесь есть только «Мемуары, относящиеся к революции»…

Около 20 июня 1831 г.

Спасибо, сударыня, за «Революцию» Минье, я получил ее через Новосильцева…

Итак, у вас появилась холера; впрочем, не бойтесь. Это та же история, что и с чумой; порядочные люди от нее не умирают…

А. С. Пушкин – П. В. Нащокину. 26 июня 1831 г.

В Петербурге холера… На днях на Сенной был бунт в пользу ее; собралось православного народу тысяч 6, отперли больницы, кой-кого (сказывают) убили; государь сам явился на месте бунта и усмирил его. Дело обошлось без пушек, дай бог, чтоб и без кнута. Тяжелые времена…

…Наталья Николаевна сидела обыкновенно за книгою внизу. Пушкина кабинет был наверху, и он тотчас нас зазывал к себе. Кабинет поэта был в порядке. На большом круглом столе, перед диваном, находились бумаги и тетради, часто несшитые, простая чернильница и перья; на столике графин с водой, лед и банка с кружёвниковым вареньем, его любимым. Волоса его обыкновенно еще были мокры после утренней ванны и вились на висках; книги лежали на полу и на всех полках. В этой простои комнате, без гардин, была невыносимая жара; но он это любил, сидел в сюртуке без галстука. Тут он писал, ходил по комнате, пил воду, болтал с нами, выходил на балкон… Иногда читал нам отрывки из своих сказок и очень серьезно спрашивал нашего мнения. Он восхищался заглавием одной: «Поп – толоконный лоб и служитель его Балда». «Это так дома можно, – говорил он, – а ведь цензура не пропустит!» Он говорил часто: «ваша критика, мои милые, лучше всех; вы просто говорите: этот стих нехорош, мне не нравится».

А. О. СМИРНОВА (Россет)

В тревоге пестрой и бесплодной

Большого света и двора

Я сохранила взгляд холодный.

Простое сердце, ум свободный

И правды пламень благородный

И, как дитя, была добра;

Смеялась над толпою вздорной,

Судила здраво и светло,

И шутки злости самой черной

Писала прямо набело.

А. С. ПУШКИН, В альбом А. О. Смирновой

Пушкин был ревнив и страстно любил жену свою, что нисколько, однако, не мешало ему иногда скучать в ее присутствии. Она его не понимала, и, конечно, светские успехи его ставила выше литературных. Раз А. О. Смирнова посетила его на даче, – в то время, как он писал свои сказки. По ее словам, Пушкин любил писать карандашом, лежа на диване, и каждый исписанный им лист опускал на пол. Раз у ней зашла речь с Пушкиным об его стихотворении: «Подъезжая под Ижоры». – «Мне это стихотворение не нравится, – сказала ему Смирнова, – оно выступает как бы подбоченившись». Пушкину это понравилось, и он много смеялся. Когда затем Смирнова сошла вниз к жене его, Наталья Николаевна сказала ей: «Вот какая ты счастливая, – я тебе завидую. Когда ты приходишь к моему мужу, он весел и смеется, а при мне зевает».

Я. И. ПОЛОНСКИЙ

А. С. Пушкин – А. X. Бенкендорфу. Середина июля 1831 г.

…С радостию взялся бы я за редакцию «политического и литературного журнала», т. е. такого, в котором печатались бы политические и заграничные новости, около которого соединил бы писателей с дарованиями, и таким образом приблизил бы к правительству людей полезных, которые все еще дичатся, напрасно полагая его неприязненным к просвещению. Осмеливаюсь также просить дозволения заняться историческими изысканиями в наших государственных архивах и библиотеках. Не смею и не хочу взять на себя звание историографа после незабвенного Карамзина, но могу со временем исполнить давнишнее мое желание написать историю Петра Великого и его наследников до государя Петра III.

Н. В. Гоголь – А. С. Данилевскому

Все лето я прожил в Павловске, и Царском Селе. Почти каждый вечер собирались мы: Жуковский, Пушкин и я. О, если бы ты знал, сколько прелестей вышло из-под пера сих мужей. У Пушкина повесть, октавами писанная «Кухарка», в которой вся Коломна и петербургская природа живая. Кроме того, сказки русски» народные – не то что Руслан и Людмила, но совершенно русские. Одна писана даже без размера, только с рифмами и прелесть невообразимая.

А. С. Пушкин – П. А. Плетневу

Опять хандришь. Эй, смотри: хандра хуже холеры, одна убивает только тело, другая убивает душу. Дельвиг умер, Молчанов умер; погоди, умрет и Жуковский, умрем и мы. Но жизнь все еще богата; мы встретим еще новых знакомцев, новые созреют нам друзья, дочь у тебя будет расти, вырастет невестой, мы будем старые хрычи, жены наши – старые хрычовки, а детки будут славные молодые, веселые ребята; мальчики станут повесничать, а девчонки сентиментальничать; а нам то и любо. Вздор, душа моя; не хандри – холера на днях пройдет, были бы мы живы, будем когда-нибудь и веселы.

…Кстати скажу тебе новость (но да останется это, по многим причинам, между нами): царь взял меня в службу – но не в канцелярскую, или придворную, или военную – нет, он дал мне жалование, открыл мне архивы, с тем, чтоб я рылся там, и ничего не делал.

Вскоре по выходе повестей Белкина я на минуту зашел к Александру Сергеевичу; они лежали у него на столе. Я и не подозревал, что автор их – он сам. какие это повести? И кто этот Белкин? – спросил я, заглядывая в книгу. – Кто бы он там ни был, а писать повести надо вот этак: просто, коротко и ясно.

П. И. МИЛЛЕР

Главное у него – это простота и сжатость рассказа: никогда ничего лишнего…

Вы не поверите, что я с восторгом, давно уже мною не испытываемым, читал это последнее время… – повести Белкина, в седьмой раз в моей жизни. Писателю надо не переставая изучать это сокровище. На меня это новое изучение произвело сильное действие.

ЛЕВ ТОЛСТОЙ

О. С. Павлищева – Н. И. Павлищеву

Александр ускакал в Москву еще перед Николиным днем и, по своему обыкновению, совершенно нечаянно, предупредив только Наташу, объявив, что ему необходимо видеться с Нащокиным и совсем не по делам поэтическим, а по делам гораздо более существенным – прозаическим. Какие именно у него дела денежные, по которым он улепетнул отсюда, – узнать от него не могла, а жену не спрашиваю. Жду брата, однако, весьма скоро назад. Очень часто вижусь с его женой; то захожу к ней, то она ко мне заходит, но наши свидания всегда случаются среди белого дня. Застать ее по вечерам и думать нечего; ее забрасывают приглашениями то на бал, то на раут. Там от нее все в восторге, и прозвали ее Психеею, с легкой руки госпожи Фикельмон.

СЕКРЕТНО

Чиновник 10 кл. Александр Пушкин 24 числа сего месяца выехал отсюда в С. Петербург; во время жительства его в Пречистенской части ничего за ним законопротивного не замечено.

Полицмейстер Миллер, в рапорте и. д. московского обер-полицмейстера. 8—10 января 1832 г.

Смирдин, переместив свою книжную лавку от Синего моста на Невский проспект, пригласил всех русских литераторов, находящихся в Петербурге, праздновать свое новоселье, – на обед. В пространной зале, которой стены уставлены книгами, – это зала чтения, – накрыт был стол на восемьдесят гостей, В начале шестого часа сели пировать. Обед был обильный и в отношении ко вкусу и опрятности довольно хороший, Это еще первый не только в Петербурге, но и в России по полному (почти) числу писателей пир и, следовательно, отменно любопытный; тут соединились в одной зале и обиженные, и обидчики, тут были даже ложные доносчики и лазутчики…

М. Е. ЛОБАНОВ

А. X. Бенкендорф – А. С. Пушкину. 7 февраля 1832 г.

Генерал-адъютант Бенкендорф покорнейше просит Александра Сергеевича Пушкина доставить ему объяснение, по какому случаю помещены в изданном на сей 1832 год альманахе под названием Северные Цветы некоторые стихотворения его, и между прочим Анчар, древо яда, без предварительного испрошения на напечатание оных высочайшего дозволения.

А. С. Пушкин – А. X. Бенкендорфу. 7 февраля 1832 г.

…Я всегда твердо был уверен, что высочайшая милость… не лишает меня и права, данного государем и всем его подданным; печатать с дозволения цензуры.

А. С. Пушкин – Н. Н. Пушкиной. 22 сентября 1832 г.

Я приехал в Москву вчера, в среду. Велосифер, по-русски поспешный дилижанс… поспешал, как черепаха, а иногда даже, как рак. В сутки случилось мне сделать три станции. Лошади расковывались, и неслыханная вещь – их подковывали на дороге. 10 лет езжу я по большим дорогам, отроду не видывал ничего подобного. Насилу дотащился в Москву.

…Приехал в Москву, поскакал отыскивать Нащокина, нашел его попрежнему озабоченным домашними обстоятельствами. Он ездил со мною в баню, обедал у меня. Завез меня к княгине Вяземской; княгиня завезла меня во французский театр, где я чуть было не заснул от скуки и усталости. Приехал к Оберу и заснул в 10 часов вечера… Видал Чаадаева в театре, он звал меня с собою повсюду, но я дремал… Не можешь вообразить, какая тоска без тебя. Я же все беспокоюсь, на кого покинул я тебя!

Ей же 27 сентября 1832 г.

Здесь я живу смирно и порядочно, хлопочу по делам, слушаю Нащокина и читаю мемуары Дидро. Был вечер у Вяземской… Сегодня еду слушать Давыдова… профессора; но я ни до каких Давыдовых, кроме Дениса, не охотник – а в Московском университете я оглашенный. Мое появление произведет шум и соблазн, а это приятно щекотит мое самолюбие.

Когда Пушкин вошел с министром Уваровым, для меня точно солнце озарило всю аудиторию: я в то время был в чаду обаяния от его поэзии… Перед тем однажды я видел его в церкви, у обедни, – и не спускал с него глаз. Черты его лица врезались у меня в памяти. И вдруг этот гений, эта слава и гордость России – передо мной в пяти шагах!.. Читал лекцию Давыдов, профессор истории русской, литературы. – «Вот вам теория искусства», – сказал Уваров, обращаясь к нам, к студентам, и указывая на Давыдова, – «а вот и само искусство», – прибавил он, указывая на Пушкина. Он эффектно отчеканил эту фразу, очевидно заранее приготовленную. Мы все жадно впились глазами в Пушкина. Давыдов оканчивал лекцию. Речь шла о «Слове о Полку Игоревом». Тут же ожидал своей очереди читать лекцию после Давыдова и Каченовский. Нечаянно между ними завязался, по поводу «Слова о Полку Игоревом», разговор, который мало-помалу перешел в горячий спор. – «Подойдите ближе, господа, – это для вас интересно», – пригласил нас Уваров, и мы тесной толпой, как стеной, окружили Пушкина, Уварова и обоих профессоров, Не умею выразить, как велико было наше наслаждение – видеть и слышать нашего кумира.

Я не припомню подробностей их состязания, – помню только, что Пушкин горячо отстаивал подлинность древне-русского эпоса, а Каченовский вонзал в него свой беспощадный аналитический нож. Его щеки ярко горели алым румянцем, а глаза бросали молнии сквозь очки. Может быть, к этому раздражению много огня прибавлял и известный литературный антагонизм между ним и Пушкиным. Пушкин говорил с увлечением, но, к сожалению, тихо, сдержанным тоном, так что за толпой трудно было расслышать. Впрочем, меня занимал не Игорь, а сам Пушкин.

И. А. ГОНЧАРОВ

…Бой был неравен, судя по впечатлению приятеля; он и теперь еще, кажется, более на стороне профессора, – и не мудрено! Пушкин угадывал только чутьем то, что уже после него подтвердила новая школа филологии неопровержимыми данными; но этого оружия она еще-не имела в его время, а поэт не мог разорвать хитросплетенной паутины «злого паука».

Ап. И. МАНКОВ

Н. О. Пушкина – О. С. Павлищевой и Л. С. Пушкину. 20 октября 1832 г.

Александр возвратился в Петербург. Он приехал из Москвы с мучительным ревматизмом в правой ноге, но, несмотря на это, возится с переборкой на новую квартиру.

П. В. Нащокин «рассказывал Пушкину про одного белорусского небогатого дворянина, по фамилии Островский, который имел процесс с соседом за землю, был вытеснен из имения и, оставшись с одними крестьянами, стал грабить сначала подьячих, потом и других».

П. И. БАРТЕНЕВ

А. С. Пушкин – П. В. Нащокину

…честь имею тебе объявить, что первый том Островского^[12] кончен и на днях прислан будет в Москву на твое рассмотрение… Я написал его в две недели, но остановился по причине жестокого ревматизма, от которого прострадал другие две недели, так что не брался за перо и не мог связать две мысли в голове.

И. С. Тургенев – П. В. Анненкову

Пушкин одним созданием Троекурова в «Дубровском» показал, какие были в нем эпические силы.

С зимы 1832 года Пушкин стал посвящать псе свое время работе в архивах, куда доступ был ему открыт еще в прошлом году. Из квартиры своей отправлялся он каждый день в разные ведомства, предоставленные ему для исследований. Он предался новой работе своей с жаром, почти со страстью.

П. В. АННЕНКОВ

Пушкин избрал для себя великий труд, который требовал долговременного изучения предмета, множества предварительных занятий и гениального исполнения. Он приступил к сочинению истории Петра Великого… Преимущественно занимали его исторические разыскания. Он каждое утро отправлялся в какой-нибудь архив, выигрывая прогулку возвращением оттуда к позднему своему обеду. Даже летом, с дачи, он ходил пешком для продолжения своих занятий.

И. А. ПЛЕТНЕВ

Министерство Военное

КАНЦЕЛЯРИЯ МИНИСТЕРСТВА

Отделение 3

В С. Петербурге «8» февраля 1833.

Его благородию А. С. Пушкину

Военный министр покорнейше просит Александра Сергеевича Пушкина уведомить его: какие именно сведения нужно будет ему получить из Военного министерства для составления Истории генералиссимуса князя Италийского графа Суворова-Рымникского?

А. С. Пушкин – А. И. Чернышеву

Милостивый государь

граф Александр Иванович

Приношу Вашему сиятельству искреннейшую благодарность за внимание, оказанное к моей просьбе.

Следующие документы, касающиеся Истории графа Суворова, должны находиться в архивах главного штаба:

1) Следственное дело о Пугачеве

2) Донесения графа Суворова во время кампании 1794 года

3) Донесения его 1799 года

4) Приказы его к войскам.

Буду ожидать от Вашего сиятельства позволения пользоваться сими драгоценными материалами.

А. С. Пушкин – П. В. Нащокину

Жизнь моя в Петербурге ни то ни се. Заботы о жизни мешают мне скучать. Но нет у меня досуга вольной холостой жизни, необходимой для писателя. Кружусь в свете, жена моя в большой моде – все это требует денег, деньги достаются мне через труды, а труды требуют уединения.

1833 г., ОКОЛО 23. МАРТА. ВЫХОДИТ В СВЕТ РОМАН В СТИХАХ «ЕВГЕНИИ ОНЕГИН» – ПЕРВОЕ ПОЛНОЕ ИЗДАНИЕ.

Те, кто говорит, что поэма Пушкина «Онегин» есть «Дон-Жуан» русских нравов, не понимают ни Байрона, ни Пушкина, ни Англии, ни России: они судят по внешности. «Онегин» – это самое значительное произведение Пушкина, поглотившее половину его жизни. Эта поэма исходит именно из того периода, который нас занимает: она созрела в те грустные годы, которые следовали за 14 декабря, и можно ли поверить, что подобное произведение, поэтическая автобиография – лишь просто подражание.

Онегин – это ни Гамлет, ни Фауст, ни Манфред, ни Оберман, ни Тренмор, ни Карл Моор; Онегин – это русский; он возможен только в России; в ней он нужен и его встречают на каждом шагу. Онегин – это бездельник, потому что он никогда ничем не занимался, человек лишний в той сфере, в которой находится, и не имеющий достаточной силы характера, чтобы из нее выйти. Это – человек, испытывающий жизнь до самой смерти и который желал бы испробовать смерть, чтобы посмотреть, не лучше ли она жизни. Он все начинал и ничего не доводил до конца, он думал тем больше, чем меньше делал; он в двадцать лет уже стар, а, начиная стареть, молодеет через любовь. Он всегда чего-то ожидал, как мы все, потому что человек не настолько безумен, чтобы верить в продолжительность теперешнего положения в России… Ничего не пришло, а жизнь уходила. Тип Онегина до такой степени национален, что встречается во всех романах и во всех поэмах, которые имели хоть некоторую популярность в России, и не потому, что ему хотели подражать, а потому, что его постоянно находишь возле себя и в себе самом.

А. И. ГЕРЦЕН

1833 г., 25 МАРТА. ПУШКИН НАЧАЛ ПИСАТЬ «ИСТОРИЮ ПУГАЧЕВА». ЧЕРЕЗ ДВА МЕСЯЦА 22 МАЯ БЫЛА ЗАКОНЧЕНА ПЕРВАЯ ЧЕРНОВАЯ РЕДАКЦИЯ.

С. Л. Пушкин – О. С. Павлищевой. 1 августа 1833 г.

6 июля бог дал Александру сына, но не он и не жена его сообщают нам это, а графиня Ивелич. По ее письму, моя невестка до сих пор еще очень страдает.

1833 г., 7 АВГУСТА. ПУШКИНУ РАЗРЕШЕНА ЧЕТЫРЕХМЕСЯЧНАЯ ПОЕЗДКА В КАЗАНСКУЮ И ОРЕНБУРГСКУЮ ГУБЕРНИИ ДЛЯ СОБИРАНИЯ МАТЕРИАЛА О ПУГАЧЕВЕ. С 25 ПО 29 АВГУСТА ОН В МОСКВЕ, ЗАТЕМ – В СЕНТЯБРЕ – НИЖНИЙ НОВГОРОД, КАЗАНЬ, СИМБИРСК, УРАЛЬСК, ОРЕНБУРГ, БЕРДЫ…

А. С. Пушкин – Н. Н. Пушкиной. Торжок, 20 августа 1833 г.

Вот тебе подробная моя Одиссея. Ты помнишь, что от тебя уехал я в самую бурю. Приключения мои начались у Троицкого моста. – Нева так была высока, что мост стоял дыбом: веревка была протянута и полиция не пускала экипажей. Чуть было не воротился на Черную речку.

Павловское, 21 августа

Вчера, своротя на проселочную дорогу к Яропольцу, узнаю с удовольствием, что проеду мимо Вульфовых поместий и решился их посетить… Здесь я нашел большую перемену. Назад тому 5 лет Павловское, Малинники и Берново наполнены были уланами и барышнями, но уланы переведены, а барышни разъехались…

Казань, 8 сентября

Я в Казани с 5… Здесь я возился со стариками, современниками моего героя, объезжал окрестности города, осматривал места сражений, расспрашивал, записывал и очень доволен, что не напрасно посетил эту сторону.

Село Языкова, 65 верст от Симбирска, 12 сентября

Пишу тебе из деревни поэта Языкова, к которому я заехал и не нашел дома… Я путешествую кажется с пользою, но еще не на месте и ничего не написал. И сплю и вижу приехать в Болдино, и там запереться… Сегодня еду в Симбирск, отобедаю у губернатора и к вечеру отправлюсь в Оренбург, последняя цель моего путешествия.

Оренбург, 19 сентября

Я здесь со вчерашнего дня. Насилу доехал, дорога прескучная, погода холодная, завтра еду я к яицким казакам, побуду у них дни три – и отправлюсь в деревню через Саратов и Пензу.

Что, женка? скучно тебе? мне тоска без тебя. Кабы не стыдно было, воротился бы прямо к тебе, ни строчки не написав. Да нельзя, мой ангел. Взялся за гуж, не говори, что не дюж – то есть; уехал писать, так пиши же роман за романом, поэму за поэмой. А уж чувствую, что дурь на меня находит – я и в коляске сочиняю…

Болдина, 2 октября

Милый друг мой, я в Болдине, со вчерашнего дня – думал здесь найти от тебя письма, и не нашел ни одного. Что с вами? здорова ли ты? здоровы ли дети? Сердце замирает, как подумаешь… Последнее письмо мое ты должна была получить из Оренбурга. Оттуда поехал я в Уральск – тамошний атаман и казаки приняли меня славно, дали мне два обеда, подпили за мое здоровье, на перерыв давали мне все известия, в которых имел нужду – и накормили меня свежей икрой, при мне изготовленной… В деревне Берде, где Пугачев простоял 6 месяцев, имел я (удачу) – нашел 75-летнюю казачку, которая помнит это время, как мы с тобою помним 1830 год. Я от нее не отставал… Теперь надеюсь многое привести в порядок, многое написать и п[отом] к тебе с добычею… Прости – оставляю тебя для Пугачева]. Христос с Вами, дети мои. Целую тебя, женка – будь умна и здорова.

В 1833 ГОДУ ОСЕНЬЮ:

14 ОКТЯБРЯ – ОКОНЧЕНА «СКАЗКА О РЫБАКЕ И РЫБКЕ»,

24—27 ОКТЯБРЯ – НАПИСАНА ПОЭМА «АНДЖЕЛО»,

31 ОКТЯБРЯ – ОКОНЧЕН «МЕДНЫЙ ВСАДНИК»,

2 НОЯБРЯ – ОКОНЧЕНА «ИСТОРИЯ ПУГАЧЕВА»,

4 НОЯБРЯ – ОКОНЧЕНА «СКАЗКА О МЕРТВОЙ ЦАРЕВНЕ».

ГЕНИЙ-ТРУЖЕНИК

Пушкин – писатель беспримерной, единственной в своем роде гениальной одаренности.

Стихи и проза Пушкина отличаются такой предельной непринужденностью, естественностью и простотой, что кажется – они сами собой, без малейшего напряжения, без каких-либо усилий спадали с его пера на бумагу. На самом деле это совсем не так. Гениальный поэт, Пушкин был и великим тружеником.

Это проницательно почувствовал другой великий гений-труженик, Лев Толстой. «Чем ярче вдохновение, – говорил Толстой, – тем больше должно быть кропотливой работы для его исполнения. Мы читаем Пушкина, стихи такие гладкие, такие простые, и нам кажется, что у него так и вылилось это в такую форму. А нам не видно, сколько он употребил труда для того, чтобы вышло так просто и гладко».