Текст книги "Марк Таугер о голоде, геноциде и свободе мысли на Украине"

Автор книги: Марк Таугер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Марк Таугер о голоде, геноциде и свободе мысли на Украине

Марк Б. Таугер – профессор университета Западной Вирджинии, специализирующийся на истории России и Советского Союза. Свои исследования по проблеме продовольственных кризисов в СССР он начал еще в конце 80-х.

Эта публикация посвящена голоду 1928—29 гг. в Украине, непосредственно предшествовавшему событиям 1932—33 гг. На ее примере хорошо видно, что исследование носит фундаментальный характер, поскольку является результатом многолетней работы, в том числе и в архивах Украины и России.

Точка зрения Таугера кардинально отличается от той, которая восторжествовала сегодня в Украине в силу крайне заполитизированного отношения к голоду 1932—33 гг. Фактически американский ученый – первый, кто смог рассмотреть эту проблему строго научно и объективно.

Несмотря на то что труды Таугера имеют к Украине прямое отношение, до сегодняшнего дня доступны они были только узкому кругу украинских историков. В нескольких публикациях в периодической печати и научных работах в Украине они подвергли выводы, сделанные Таугером, критике и признали их необоснованными, не сочтя при этом нужным познакомить с этими работами широкого читателя. Возникает закономерный вопрос: почему так произошло?

Не будем забывать, что источником знаний для народа служит элита – в первую очередь интеллектуальная, да и политическая тоже. Но если вспомнить, как происходил процесс формирования нынешней украинской элиты, как она относится к собственной истории и какие взгляды стали для нее определяющими, то сразу станет понятно, что ответ на этот вопрос очевиден.

* * *

Зерновой кризис или голод?

Украинская правительственная комиссия по оказанию помощи потерпевшим от неурожая и украинский голод 1928 – 1929 гг.

Практически во всех исследованиях западной, советской и российской историографии утверждается, что советское правительство провело насильственную коллективизацию, отреагировав таким образом на «зерновой кризис» 1928–1929 гг. По данной интерпретации зерновой кризис рассматривался как дефицит поставок сельскохозяйственной продукции, якобы вызванный тем, что режим установил официальные закупочные цены на зерно на слишком низком уровне по сравнению с ценами на прочие виды сельскохозяйственной продукции. Многие исследователи считают неурожаи в СССР в эти годы (1927–1929) лишь мелкими факторами этих серьезных проблем, а иногда даже и не упоминают их. Согласно этой точке зрения зерновой кризис нанес удар по крестьянству только опосредованно, через «экстраординарные меры» в виде обязательной продажи и конфискаций, введенных режимом с целью обеспечить города продуктами. По данной гипотезе зерновой кризис носил экономический и политический характер, но не сельскохозяйственный, особенно с учетом того, что он перевел отношения между государством и крестьянством из мирных в плоскость принуждения, отъема и эксплуатации, создав тем самым условия для тоталитарного режима и коллективизации.

Данная работа представляет доказательства в пользу альтернативной точки зрения на зерновой кризис. Не отрицая того, что суровые меры правительства по закупке зерна часто оставляли крестьян без запасов продуктов и настраивали многих из них против советской власти, это исследование доказывает, что «зерновой кризис» нанес прямой ущерб миллионам крестьян в Украине в форме сильного неурожая и голода.

Правительство отреагировало созданием Украинской правительственной комиссии помощи крестьянам, пострадавшим от неурожая (далее – «Урядком»), учрежденную в Украине летом 1928 г. Данная комиссия не была секретной, но она упоминается только в двух недавних публикациях. Одна из публикаций – это два документа комиссии без каких-либо дополнительных объяснений, а во второй – голод называют «белым пятном» в украинской истории. Тем не менее Урядком в 1928–1929 гг. спас жизни сотен тысяч взрослых и детей в Украине.

Изучая работу этой комиссии, я в основном полагался на документы Урядкома, имевшиеся в центральных государственных архивах Украины. Как и любые документы номенклатурного характера, эти источники отличает предвзятость в интересах самой организации. Урядком и прочие ведомства по оказанию помощи ставили себе рабочие цели на основании имевшихся в их распоряжении ресурсов, что сразу же порождало компромисс с реальными потребностями. Свою работу они оценивали в соответствии с поставленными целями, что на выходе дает неполную картину всех общих условий во время кризиса. Тем не менее, несмотря на такие ограничения, Урядком был создан для оказания помощи, поэтому его документы содержат не только лаконичные рассуждения о состоянии жертв голода, но и специфическую информацию о потребностях комиссии в ресурсах для обеспечения помощи. Действия украинских учреждений и их обращения в органы власти в Москве – документальная хроника углублявшейся серьезности кризиса. Я утверждаю, что информация, представленная в этих документах по данному неизвестному периоду голода, содержит значимые предпосылки для рассмотрения взаимоотношений между Украиной и центральным правительством в Москве, а также для понимания советской аграрной политики и коллективизации.

Подоплека: хронический голод и экономическая роль Украины

К 1927 году Советский Союз пережил как минимум три крупномасштабных голода. Первый, поразивший в основном города, начался во время Первой мировой войны в результате транспортных трудностей и разрушения торговых связей. Ситуация ухудшилась в 1918–1921 гг., когда все стороны российской гражданской войны начали прибегать к реквизициям. Большевики проводили свои реквизиции, именуя их прод-разверстками через Наркомат продовольствия (Наркомпрод), распределявший продукты по карточной системе. Второй голод грянул непосредственно по причине двух крупных неурожаев 1920 и 1921 годов, вызванных засухой, а косвенной причиной стали реквизиции времен гражданской войны. Этот голод поразил большую часть страны, включая города. Поначалу СССР полагался на собственные учреждения в борьбе с последствием голода: Наркомат продовольствия, собиравший новый натуральный налог, и новое ведомство – Центральную комиссию помощи голодающим (ПОМГОЛ), которая, несмотря на административно-организационную слабость, действительно принимала участие в работах по оказанию помощи. В итоге СССР импортировал существенные объемы продуктов, а также получал помощь из-за рубежа через Американскую администрацию оказания помощи и прочие агентства. В октябре 1922 г., после сбора урожая 1922 г., правительство заменило ПОМГОЛ Центральной комиссией по борьбе с последствиями голода (ПОСЛЕДГОЛ). Несмотря на то что режим не обеспечил ПОСЛЕДГОЛ адекватными ресурсами, был все-таки создан прецедент организации по оказанию помощи жертвам голода с уклоном на восстановление сельского хозяйства.

Советское крестьянство едва начало процесс восстановления аграрного производства, когда в начале 1924 г. очередная суровая засуха нанесла удар по стране. Правительство отреагировало на этот кризис созданием в июле 1924-го еще одного ведомства, сочетающего оказание помощи с развитием отрасли, – Центральной комиссии по борьбе с последствиями неурожая, оказывавшей помощь и осуществлявшей мониторинг масштабной программы по совершенствованию технологий сельского хозяйства в регионах, пострадавших от голода. Усилия комиссии, в том числе и импорт продовольствия, помогли сохранить посевные площади в пострадавших от голода регионах и избежать катастрофы. Тем не менее в 1927 г. Сталин признался, что страна еще не полностью оправилась от последствий голода 1924 г.

Более крупные урожаи 1925 и 1926 годов стали началом существенного оздоровления, но в 1927-м очередная засуха поразила Поволжье, Украину и прочие регионы, спровоцировав спад в производстве зерна ниже уровня выживания во многих районах. Материалы ЦК ВКП(б) и ГПУ (Главного политического управления), а также письма в прессу, публиковавшиеся в период с апреля по июль 1928 г., сообщали о дефиците продовольствия и резких скачках цен в городах и сельских районах, огромных очередях в продуктовых магазинах, забастовках рабочих в Московской и Ленинградской областях, на Украине, Урале, в Сибири и прочих регионах. Во многих сельских районах, в том числе и в Украине, сообщалось о случаях голодания крестьян, питании суррогатами, о болезнях и гибели взрослых и детей и даже о самоубийствах, вызванных голодом. Местные кооперативы вводили специальные карточные системы для распределения имевшихся в их распоряжении продуктов, в некоторых случаях реализуя их по завышенным ценам, что вызывало возмущение. Обедневшие крестьяне, озлобленные тем, что зажиточные крестьяне продавали продукты и фураж по высоким ценам, требовали отобрать излишки продовольствия у этих селян и иногда приводили свои угрозы в действие. В июне правительству пришлось прибегнуть к импорту пищевых продуктов.

Эти документы демонстрируют, что неурожай 1927 г. принес куда более серьезные последствия, чем утверждается в большинстве более ранних исследований. Случившийся на волне предыдущих неурожаев и голода, он, судя по всему, вызвал масштабное отчаяние как у городских жителей, так и крестьян, что в свою очередь с высокой долей вероятности могло подвигнуть некоторых из них к решительным действиям при виде осуществляющейся несправедливости. Такие настроения, должно быть, стали одним из определяющих факторов жестокости в ходе «экстраординарных мер», использованных режимом для того, чтобы заставить крестьян сдавать свое зерно в эти годы.

Советские лидеры делились своими опасениями: на Политбюро заслушивались отчеты о том, что экономическая ситуация столь катастрофична, что страна не сможет самостоятельно ее преодолеть. Советские дипломаты получали настоятельные распоряжения о поиске возможной иностранной помощи любой ценой, что и привело к вышеупомянутому импорту зерна. Члены Политбюро разъезжали по стране, обеспечивая закупки зерна, а правительство начало масштабный проект по созданию более продуктивного сельскохозяйственного сектора на основе государственных ферм (совхозов) на землях к востоку от Волги. И именно в этом контексте в Украине происходит еще более серьезный неурожай.

Тем не менее перед тем как изучить это явление, следует обсудить заявление о том, что союзное правительство (в украинских источниках оно именуется «Россией») осуществляло экономическую эксплуатацию Украины – как по чисто экономическим мотивам, так и для политического подчинения Украины России. Наиболее выдающимся теоретиком, выступающим с подобными заявлениями, стал экономист и украинский чиновник М. Волобуев, публиковавший в начале 1928 г. в Украине статьи на эту тему. Сложные и масштабные аргументы Волобуева основаны на идее о том, что Украина была колонией России до и после 1917 г. и дала России в виде налогов больше, чем получила в форме возврата инвестиций. В более свежих исследованиях поддерживается версия о диспропорциональной зависимости России от Украины в вопросах снабжения продовольствием российских городов и продажи его на экспорт. В частности, эти ученые утверждают, что лидеры большевиков во время гражданской войны отчаянно стремились покорить Украину, чтобы изымать продукты в этом регионе. Они заявляют, что именно по этой причине Украина стала главной мишенью во время зернового кризиса и коллективизации. Некоторые из приведенных аргументов преувеличены, основаны на ошибках в статистических данных или на узости взглядов, что мешало принять во внимание события, происходившие за пределами Украины. Они также не учитывают тех случаев, когда Россия оказывала помощь Украине. Одним из таких случаев и стал голод 1928 г.

Неурожай-1928 и реакция советского и украинского правительства

По данным отчета Урядкома от 13 августа 1928 г., зимой и весной 1928-го в степных регионах Украины погибло 82,5 % озимых посевов. В этих регионах озимыми засевали половину посевных площадей и обычно получали высокие и стабильные урожаи. Крестьяне пересеяли площади яровыми культурами, но из-за этого весенняя посевная кампания в регионе была оттянута почти на месяц. Кроме того, были засеяны не все площади, так как низкие урожаи 1927 г. не позволили крестьянам накопить достаточный посевной фонд. Оба этих фактора предвещали низкий урожай. Весна 1928-го выдалась поздней, холодной и засушливой. Пылевые бури буквально срывали почву, и во многих случаях требовалось пересеивать поля. В июне и июле продолжительная засуха и жара повредили яровые культуры позднего посева, но и августовские дожди не улучшили ситуацию.

К лету стало понятно, что в восьми округах Украины и Молдавской АССР явный неурожай зерновых. Урядком разделил эти округа на три группы в зависимости от тяжести неурожая. В таблице 1 показано, что в 1928 г. в этих регионах получили урожай гораздо меньший, чем в 1926 и 1927 годах. В то время как большинство статистических данных по урожаям 20-х годов были раздуты, данные по 1928 г., вероятно, раздуты еще сильнее. Эти округа изначально обеспечивали свыше 50 % урожая зерна в Украине, но теперь здесь испытывали нехватку семян, продуктов и фуража, и даже для внутренних нужд требовалось в 2 раза больше зерна, чем было произведено. Многие крестьяне ринулись в соседние округа за продуктами, массово выставляя на продажу истощенный скот при очень малом спросе.

Урядком в своем отчете предупреждал о возникновении разрыва между закупочными и резко выросшими рыночными ценами, что окажет влияние на объем закупок. Отмечалось и 50 %-ное падение цен на домашний скот. Авторы отчета утверждали, что население пострадавших от неурожая регионов пребывает в отчаянии, и делали упор на то, что сложившаяся ситуация исключает возможность закупок зерна в существенных объемах в данном регионе. Составители отчета требовали поставок зерна в Украину в «огромных количествах».

В отчете Урядкома признавалось, что закупки зерна в начале 1928-го привели к истощению накопленного крестьянами Украины страхового фонда зерна, но в отчете говорилось о том, что неурожай озимых культур 1928 г. предопределил кризис, а на самом деле скупка зерна и неурожай 1927-го и весны 1928-го только усилили его. В отчете неурожай был назван «величайшей катастрофой для всей советской экономики», ослабившей сельское хозяйство в этом регионе на многие годы, с мрачными последствиями для слабых хозяйств, престарелых граждан и новых поселенцев.

Чтобы оценить пояснение причин кризиса, предоставленное Урядкомом, нам сначала следует рассмотреть общее производство зерна в Украине в те годы. Несмотря на значительные статистические неточности, таблица 2 дает общее представление.

Эти данные приблизительны и содержат определенную степень преувеличения, но они действительно демонстрируют, что урожай 1928 г. был одним из самых слабых за десятилетие. Хуже дело обстояло только с урожаями голодных годов – 1921, 1922 и 1924. Данные таблицы по продаже (включающие государственные закупки и оценку объема частных продаж) и остаткам зерна в селах показывают, что в целом в украинских деревнях после урожая 1927 г. и экстраординарных мер начала 1928-го оставалось примерно то же количество зерна, что и после урожаев 1927 и 1926 годов. Объем закупки урожая 1927 г. центральным правительством в Украине составил 4 млн. т, что почти на 1 млн. т больше, чем в 1926 г. (3,1 млн. т), но украинский урожай 1927 г. (самый высокий в Украине в то время) превысил урожай 1926-го более чем на 1 млн. т. Следовательно, увеличение закупок не могло привести к существенному сокращению крестьянских запасов, если верить этим данным. Соответственно увеличение объема продаж зерна урожая 1927 г. (в том числе и зерна, перемещенного в соответствии с экстраординарными мерами) само по себе не могло вызвать голод 1928 г. Государственные закупки зерна в 1928-м были произведены уже после наступления голода и, как правило, осуществлялись в регионах с более высоким урожаем для того, чтобы оказать помощь тем крестьянам, посевы которых пострадали (обсуждается ниже). Данные таблиц 1 и 2, местоположение, масштаб и суровость засухи и неурожая 1928 г., охвативших территорию вплоть до Северного Кавказа и центральных черноземных регионов РСФСР, подтверждают убежденность Урядкома в том, что засуха была главной причиной кризиса.

Отчет украинских властей от 13 августа был подготовлен после совещания по проблемам неурожаев в украинском Народном комиссариате земледелия (Наркомземсправ), состоявшегося в конце июля 1928 г. М. М. Вольф, руководитель сельскохозяйственной секции Госплана, приуменьшил масштабы ситуации, заявив, что хороший урожай в Казахстане способен компенсировать неурожай в Украине. Тем не менее весьма ограниченные посевные площади дали только минимум для государственных закупок, и оптимизм Вольфа оказался беспочвенным. Доклад Урядкома с акцентом на природность причины данного кризиса и угрозы, которую кризис представлял для всей советской экономики, давал четкий ответ Вольфу и был попыткой убедить центральное руководство Украины в важности получения помощи.

Украинское правительство отреагировало на неурожай формированием правительственной комиссии, напрямую подчиненной исполнительной власти, – Совнаркому УССР. Руководитель правительственной комиссии А. Г. Шлихтер, бывший нарком продовольствия РСФСР, в 1927–1929 гг. занимал пост украинского наркома земледелия. В состав комиссии вошли представители нескольких украинских государственных и кооперативных учреждений. На основании прецедентов 1922 и 1924 годов Урядком подготовил и провел мероприятия по устранению «результатов неурожая». Комиссия обладала полномочиями по проведению мер на всех соответствующих государственных и кооперативных предприятиях, а также собственной сетью комиссий, образованных в округах, пострадавших от неурожая. Декреты комиссии были обязательны для исполнения, даже если какое-либо ведомство имело возражения по поводу этих документов.

В конце июля и начале августа Урядком отдал распоряжение местным структурам о сборе информации о масштабах неурожая зерновых культур и о местных потребностях в продуктах, фураже и семенах. Согласно директивам семена были распределены между пострадавшими регионами. Была также подготовлена заявка на дополнительную помощь со стороны советского центрального правительства. Одним из результатов таких директив стало появление 13 августа отчета о неурожае, рассмотренного нами выше. Правительство СССР отреагировало на этот доклад 21 августа 1928 г., издав декрет об оказании помощи пострадавшим от неурожая регионам. Этот документ уменьшал налоги на крестьянские хозяйства, что позволило Украине отложить в семенной фонд на весну 1929 г. 130 000 т зерна, предназначенного для государственной закупки, и увеличить поступление в семенной фонд Украины со 180 000 т до 233 000 т.

Тем временем украинское правительство своим декретом от 21 августа оценило, что количество людей, нуждающихся в пище, составляет 855 000 крестьян (в том числе 342 000 детей). Исходя из норм 220 кг зерна и 16,4 кг картофеля на человека в год, чиновники рассчитали, что для этого потребуется 182 000 т зерна, 140 000 т картофеля, а также прочие дополнительные продукты для детей. На основе этих расчетов на выполнение декрета требовалось 20 млн. руб. на проведение общественных работ, питание детей и прочие расходы. На закупку фуража требовался кредит в размере 12,7 млн. руб. Центральные власти удовлетворили часть требований Украины. Совнарком СССР декретом от 4 сентября 1928 г. увеличил кредиты на посевную кампанию и выделил 10,5 млн. руб. на оказание помощи продуктами питания, причем 3 млн. руб. подлежали немедленной выдаче. В декрете также предусматривалось выделение кредита в размере 12 млн. руб. на закупку фуража и уменьшение налогов в пострадавших регионах на 16 млн. руб. Таким образом, к сентябрю центральная власть выполнила практически две трети украинских запросов, но более склонялась к возрождению производства, чем к обеспечению прожиточного уровня (больше средств выделялось на корм для скота, чем для пострадавших семей).

Во время переговоров с Москвой украинские правительственные чиновники также начали привлекать руководителей низшего звена к борьбе с кризисом. И вот 25 августа 1928 г. конференция чиновников, представлявших пострадавшие от неурожая округа, приняла решение о планировании общественных проектов, которые можно было реализовать в сжатые сроки, призвала к перенаправлению программ государственных закупок в менее пострадавшие регионы и потребовала выявления и наказания «злостных спекулянтов», лихорадивших рынок зерна в индустриальных и пострадавших от неурожая регионах. Украинская власть также оказывала помощь округам, освобождая их от определенных обязательств, позволяя собирать налоги или использовать дефицитное финансирование, а также концентрировать строительство дорог в регионе.

Реализация программ помощи

Украинское и союзное правительства предоставляли помощь в виде продуктов детям и взрослым в обмен на участие в общественных проектах. Была спланирована десятимесячная программа по питанию детей в возрасте до 14 лет. Через несколько недель питалось 85 000 детей, а к февралю– апрелю 1929 г. на пике роста потребности питалось уже 315 000 детей, или 25,5 % всех детей, проживавших в регионе. Питание должен был обеспечивать Красный Крест, и оно должно было состоять из двух горячих обедов в день, за исключением тех случаев, когда по ряду обстоятельств питание необходимо было обеспечить в виде сухих пайков.

Пояснительная записка о проведении общественных работ, направленная руководству округов, оправдывала необходимость таких работ на том основании, что они мотивировали инициативность, а не пассивность, а также приносили ценные результаты, например ирригационные каналы. Тем не менее в этих проектах должна была принимать участие как можно большая часть пострадавшего населения, при этом следовало использовать малоквалифицированный труд и как можно меньше материалов. В инструкциях делался акцент на том, что проекты общественных работ должны быть понятны крестьянам и направлены на предотвращение будущих неурожаев. На основе таких положений Урядком планировал использовать 80 % фондов на проведение общественных работ (3 млн. руб.): на рекультивацию земель, ирригацию и связанные с этим проекты. Остальные средства направлялись на строительство дорог. Так как начиналась осень, можно было заниматься только разработкой проектов на весну, поэтому Урядком принял решение о выдаче продуктовой помощи осенью в виде кредита, который необходимо было отработать весной. Были разработаны детальные планы по каждому виду работ для каждого округа.

В уведомлении, направленном украинским Наркоматом земледелия в пострадавшие от неурожая округа в середине сентября, уточнялось, что для наиболее пострадавших регионов (Одесса, Николаев и Херсон) помощь будет предоставляться в целом для всего округа. Во все остальные места помощь будет распределяться по конкретным районам. Это было повторение плана, что 80 % помощи продуктами для взрослых будет распределено через проекты общественных работ, а 20 % передано семьям, в которых не было трудоспособных членов, или семьям в регионах, где нет возможности проводить общественные работы. Распределять эту помощь должны были окружные исполнительные комитеты в сотрудничестве с Центральной комиссией по улучшению жизни детей (организации, учрежденной во время голода 1921 г., далее – ЦКУЖД), Красным Крестом УССР и украинскими кооперативами. Помощь должна была иметь четкую «социальную направленность». Это означало, что в первую очередь ее необходимо было оказывать бедным крестьянам и среднему крестьянству с малыми доходами, а затем уже крепким крестьянам. Оказание помощи зажиточным хозяйствам было запрещено. Тем не менее директива не оговаривала критерий определения таких хозяйств. Местным властям следовало акцентировать внимание на снабжении продовольствием и фуражом колхозов. Завершалось уведомление планом оказания помощи (таблица 3), подтверждающим, что украинское правительство реагировало на кризис, имея ограниченные ресурсы и направляя их в наиболее пострадавшие от неурожая регионы.

В конце сентября ЦКУЖД и окружные исполнительные комитеты завершили разработку планов оказания помощи. ЦКУЖД выделила 1 млн. руб. из собственных средств на организацию питания детей в дополнение к тем 2 млн., которые организация была должна потратить на питание бездомных детей и беспризорников. Так как фондов ЦКУЖД было недостаточно, организация обратилась к округам за помощью в организации питания детей пострадавших регионов. Украинский Наркомзем изучил планы общественных работ в округах, составив смету в размере 7,92 млн. руб. для «взрослого голодающего населения». Критикуя планы, требующие больше фондов и квалифицированной рабочей силы, составители отчета вновь обратили внимание на то, что работы должны быть простыми и связанными с улучшением ситуации в сельском хозяйстве и борьбой с засухами.

Осенью 1928 г. а украинские власти начали воплощать в жизнь запланированные мероприятия по оказанию помощи. Пресса отрапортовала, что бесплатное питание для детей в пострадавших от неурожая регионах начнется 1 октября 1928 г. и сообщила о мерах по оказанию помощи, в частности в виде раздачи семян из центральных резервов. В этих статьях чиновники обращались с просьбой о поддержке со стороны общества и просили делать взносы, в частности в фонд госзакупки. Тем не менее, судя по нескольким источникам, выдача помощи сопровождалась значительными трудностями и нарушениями, часто приостанавливалась. Всеукраинский союз потребительских кооперативных организаций (Вукоопспилка) проинформировал Урядком в октябре о том, что нехватка запасов продуктов в некоторых округах привела к перебоям или срыву оказания помощи.

Отчеты подкомиссии Урядкома в ноябре 1928-го и республиканской рабоче-крестьянской инспекции (НКРКИ УССР) в январе 1929-го демонстрируют мрачную картину оказания помощи голодающим в Одесском, Херсонском, Николаевском округах и Молдавии. Одесский округ получил 78 % плановых поставок муки и зерна в июле, августе и сентябре, а в октябре – только 58 %. Власти округа привлекли к общественным работам 90 % запланированного количества жителей, но в ноябре накормили всего 20 000 детей – меньше, чем ожидалось. А снабжение округа, особенно Одессы, было «крайне напряженным». Местные власти вынуждены были использовать для питания зерно, предназначенное для других целей: в октябре 1928 г. город «задолжал» армии, потребительским кооперативам и прочим учреждениям 2500 т муки. Молдавия в ноябре 1928 г. получила 15 вагонов зерна вместо 37, отчего поставки продуктов всем жителям резко уменьшились. Подобные ситуации возникали и в других регионах.

В то время как продолжался кризис, регионы, не включенные в список округов, пострадавших от неурожая, обратились к украинским властям с просьбой о включении их в этот список по причине неурожаев и нехватки продовольствия. Для оценки ситуации в этих районах Урядком воспользовался балансом зерна и фуража. К доходной части отнесли урожай, резервы, накопленные за минувшие годы, зерно, закупленное крестьянами за пределами региона, и помощь в виде семенного фонда от правительства (кроме последней цифры, все остальные были оценочными). Рассчитывая расходную часть, чиновники использовали нормативы на продукты питания и фураж, утвержденные центральным управлением статистики в Москве, уменьшив их на 15 %. Расчет потребности в семенном материале определялся на основе объема посевных площадей, засеянных в 1927 г. На основе таких расчетов у пострадавших регионов получился чистый дефицит в размере 625 800 т, что составляло 37 % уменьшенных на 15 % норм центрального управления статистики. Урядком четко дал понять, что до предоставления помощи регионы должны показать существенный дефицит.

Когда в сентябре 1928-го Днепропетровский округ обратился с просьбой о выделении помощи, расследование пришло к выводу, что некоторые районы действительно пострадали от неурожая и имеют право на помощь. В октябре 1928 г. в Урядком обратился Мариупольский округ, сославшись на неурожай 1927 и 1928 гг., и получил 508 000 пудов семян и 1,25 млн. руб. кредитных средств. Частично регион включили в программу оказания помощи. Тем не менее Урядком отказал в удовлетворении заявки Сталинского округа – там рассчитывали на получение внешней помощи в апреле 1929 г. на основании малого дефицита зернового и фуражного баланса. Шлихтер отметил, что «нужда отдельных сел не является основой для включения в данный список», и напомнив о нуждах пострадавших регионов и своих ограниченных ресурсах, настойчиво рекомендовал региональным властям изыскать местные ресурсы для питания детей.

Поскольку неурожай в Украине был очевиден, чиновники считали государственные закупки нового урожая 1928 г. приоритетным источником поставок продовольствия для пострадавших от неурожая регионов. А. И. Рыков, председатель Совнаркома СССР и один из представителей высшего руководства Советского Союза, во время выступления в Харькове в конце сентября подчеркнул, что закупки в Украине должны были стать одним из главных источников поставок зерна для пострадавших регионов, рабочих и жителей городов. В сентябре 1928 г. Григорий Петровский, председатель ВЦИК УССР, опубликовал обращение к крестьянам с просьбой об оказании помощи пострадавшим регионам. Крестьяне, проживавшие в регионах с более высокой урожайностью, писал он, вызвались поставить до 25 августа более 131 200 т зерна, а государство пообещало им повышенные закупочные цены и выплатило предоплату, но к 1 сентября было поставлено только 16 400 т семян. Петровский настаивал на выполнении ими своих обязательств по поставкам не только зерна, но и продуктов для крестьян. В октябре исполнительный комитет, ожидая дефицит зерна в Украине в объеме 500 000 т, предложил направить в регионы с высоким урожаем больше потребительских товаров, чтобы таким образом стимулировать продажу зерна. В комитете обдумывали и вопрос привлечения дополнительных поставок из России. В итоге объем закупок зерна в Украине в 1928–1929 гг. резко снизился по сравнению с предыдущими годами и составил 1,59 млн. т. Только десятую часть этого объема – 171 389 т – вывезли из Украины. От других республик Украина получила более 320 000 т зерна – иными словами, почти в 2 раза больше «экспорта» самой республики. Украине было разрешено использовать (как из внутренних, так и внешних источников) примерно 520 000 т зерна в качестве семенного материала, что по количеству равнялось примерно двум третям всего семенного кредита в СССР.