Текст книги "Секретная миссия супермодели"

Автор книги: Мария Жукова-Гладкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 9

Вахтанг был очень рад лицезреть нашу компанию. Меня в виде старушки он вначале долго рассматривал, ничего не понимая. Я на какое-то время забыла, что выступаю не в своем привычном обличье. Говорила я теперь нормальным голосом, да и Марис с дядей Сашей воспринимали меня как обычно, словно не замечали маскарада. Надо отдать должное Чкадуа, он быстро въехал в суть, посмеялся, похвалил гримера (дядю Сашу) и перешел к делу.

Ему нужно было скрыться. Две пули, извлеченные из его тела, лежали на тумбочке рядом с кроватью – Чкадуа решил оставить их на память. Он не стал уточнять, кто в него стрелял. Как я поняла из его туманных намеков, Вахтанг Георгиевич сам точно не знал, кто именно. У него имелись несколько кандидатов на роль заказчика, следовало выяснить, кто из них решился на столь кардинальные меры и почему. Господину Чкадуа совсем не хотелось принимать в себя еще одну партию свинца.

Он ни словом не обмолвился про свое второе гражданство – греческое. Я, конечно, тоже молчала как рыбка. Не хочет говорить – его дело. Заказчики, пославшие за ним людей, вполне могли знать про бизнес Вахтанга в Греции. Скорее всего, глубокой норы у него не было. Или еще не успел соорудить, или такой необходимости пока не возникало. Но вот теперь Вахтангу Георгиевичу потребовалось надежное укрытие.

Шулманис опять предложил поехать в Латвию (как и в случае со мной). Вахтанг весьма подробно расспросил про условия, в которых придется жить, если он согласится на вариант Мариса. Как я поняла из разговора, господин Чкадуа очень любил комфорт, а общий душ в конце коридора остался для него воспоминанием далекого детства.

– Правда, женщин там много, – заметил Марис. – А мужчин – нехватка.

После этой фразы Шулманиса Вахтанг Георгиевич тут же навострил свои большие уши. Женщин господин Чкадуа любил даже больше, чем комфорт.

– Латышки? – тут же уточнил он.

– Всякие есть, – ответил Марис.

– И ждут настоящих мужчин? – Вахтанг Георгиевич уже облизывался, словно кот перед блюдцем сливок.

– Да, вообще-то, всяким будут рады, – ответил Марис.

Чкадуа задумался. Ему надо было исчезнуть из Петербурга. И если для спасения своей шкуры требуется пойти на временные неудобства, нужно на них пойти. Родная шкура ведь очень дорога ее носителю. Наверное, так рассуждал Чкадуа, принимая решение, а обещанные в большом количестве женщины, жаждущие мужчин, должны были несколько смягчить предстоящее отсутствие комфорта. Да и в компании с моей персоной ему там будет очень неплохо, как, подмигивая, намекнул грузинский мужчина. Дядя Саша заметил, что он лично будет выступать в роли моей дуэньи (так, и он тоже собрался в бывшую братскую республику?), а следовательно, господину Чкадуа не следует особо раскатывать губу.

В общем, взвесив все «за» и «против», Чкадуа согласился поехать с нами в Латвию, дал Марису координаты человека, с которым следовало связаться насчет его паспорта, заверил, что Шулманису за его услуги хорошо заплатят.

– Слушайте, – серьезным голосом обратился к нашей компании Вахтанг, – а почему вы все-таки меня спасли? Вы же меня не знаете. Вот только Наташа…

Как и никто из нас (я имею в виду себя, Мариса и дядю Сашу), в благотворительность он не очень верил. Законы жизни приучили его к тому, что ничто не делается просто так. За любую услугу надо платить. Каждое действие имеет под собой какой-то корыстный интерес.

– Итак, чем я могу быть полезен вам? – поинтересовался Чкадуа.

Марис пояснил, что ищет свою девушку. Мы с дядей Сашей промолчали.

Выслушав внимательно Шулманиса и уяснив, в чем его подозревают, Вахтанг долго смеялся.

– Раз я человек восточный, значит, у меня должен быть гарем? Это вы так рассуждали? Но я же не шах и не султан какой-нибудь. И у меня, кстати, Тамара есть. В Тбилиси. Моя царица. А тут я… ну, балуюсь. – Мне опять подмигнули. – А чтобы женщину силой держать – это не для меня. Это унижает достоинство мужчины. Я люблю, чтобы женщина сама хотела отдаться мне. По доброй воле. Нехорошо женщину заставлять. Не по-мужски. Да и любят меня женщины, правда, Наташа?

Тут я спросила у него, не играл ли Вахтанг Георгиевич на меня в карты с господином Волошиным и как это согласуется с тем, чтобы женщина отдавалась по доброй воле.

– Играл этот… нехороший человек, – подобрал выражение Чкадуа. – Дубовицкий. Гнида, вошь. Не уважаю. Не терплю. Женщиной восхищаться надо, на пьедестал ставить, а этот… Но, может, он как мужчина – ничто? – Вахтанг снова хитро подмигнул мне. – Поэтому и пытается брать женщин силой? Они его самого не любят, а только за деньги и соглашаются? А?

– Мы отошли от темы, – заметил Марис.

– Нет уж, давайте закончим с картами, – заявила я. – Вахтанг Георгиевич, скажите, пожалуйста, что произошло в тот вечер? Я говорю об игре.

Чкадуа помолчал немного, а потом заявил очень серьезно:

– Подонок твой Волошин. Если мужчина решает играть на свою женщину, я его не уважаю. И больше дел с ним иметь не стану. Ты с ним рассталась?

– Конечно, рассталась! Я, как только узнала, вещички собрала и сделала ноги. Знаю, что он ищет меня по городу. Поэтому и собираюсь составить вам компанию в Латвии.

– Вот и хорошо. Отдохнем вместе. Ну а что играл он на тебя… Этот нехороший человек зацепил твоего на крючок и держал… Не буду говорить, как… Я и не знаю всех деталей. Это другая история. Настоящий мужчина плюнул бы ему в лицо и ушел. Пусть бы деньги потерял, пусть бы квартиру-машину проиграл, но не женщину! Гавнадий сказал: или на Наташу играем, или разговоров никаких вообще не будет. При свидетелях. Твой проиграл. Но это и неудивительно.

– Почему? – спросили мы втроем.

– Я выяснил потом… Гавнадий – бывший шулер. Отошел от карточных дел, занялся бизнесом. Бизнесмен хренов… Так и делает свой бизнес. Люди ему проигрывают – и он получает то, что хочет. Вот и приподнялся. А сам – дерьмо. Я понимаю, когда ты оказываешься хитрее конкурента, сделку у него уводишь – я сам такой! Ты оборотистее, ты умнее, ты быстрее! Я – купец, понимаете? Купец! И другого купца всегда пойму. Купец с купцом всегда договориться смогут. Но не шулера! Шулера не пойму, договариваться с ним не стану! Шулеров я презираю!

– А сами играете, Вахтанг Георгиевич? – поинтересовался дядя Саша.

Чкадуа покачал головой.

– В карты – нет, в рулетку – нет. С судьбой играю. Рискую. Деньгами, имуществом, жизнью, наконец! Но своей, только своей! А в карты никогда не играю. Несерьезное это дело. Не для мужчины. Мужчина работать должен, деньги зарабатывать. И тратить! Деньги существуют для того, чтобы их тратить. На удовольствия, на женщин! Хорошо покушать, с друзьями посидеть…

– Но ведь картежники тоже деньги зарабатывают! – заметил Марис.

– Зарабатывают, дорогой, зарабатывают… – протянул Вахтанг. – Но не так, как надо. Мужчина работать должен! А не за столом в карты играть.

– Вахтанг Георгиевич, – снова обратился к Чкадуа дядя Саша, – то есть вы хотите сказать, что Геннадий Дубовицкий заработал весь свой капитал карточной игрой?

– Ну не совсем, не совсем, дорогой… Первоначальный капитал оттуда. Потом по ходу дела партнеров облапошивал… Получал то, что хотел, а по-другому не мог заиметь… Вот как тебя, Наташа.

– Он меня не получил! – закричала я. – И не получит!

– А что ты-то в городе еще сидишь? – серьезно посмотрел на меня Вахтанг. – Немедленно уезжай в Латвию. Мы потом приедем. Тебе опасно здесь оставаться.

– Я обещала Марису помочь найти его девушку, – заявила я. – Потом мы уедем все вместе.

Разумеется, я предпочла бы уехать без девушки Мариса, но вслух в этом признаваться не следовало.

Вахтанг молчал, думая о чем-то своем. Мы тоже не произносили ни звука. Первым молчание нарушил Марис:

– Вахтанг Георгиевич, как вы считаете, у этого самого Дубовицкого может быть гарем? Судя по тому, что я о нем уже услышал, – вполне.

– Вот я как раз сейчас и думал об этом, дорогой, – признался Чкадуа. – Бывал я у него на дачке… Он там иногда компании собирает, как раз в картишки перекинуться…

– А что, он всегда выигрывает? – перебила я. – Неужели с ним соглашаются играть, зная, что он всегда выходит победителем?

– Во-первых, он играет каждый раз с новыми партнерами. Раз поиграл – получил, что хотел, и хватит. Это на серьезные ставки. А тем, кого домой к себе приглашает, иногда и проигрывает. Но, по-моему, это он специально делает, чтобы не заподозрили. Да там и ставки совсем маленькие по сравнению с серьезной игрой. Я всегда отказывался, он меня попробовал несколько раз напрячь, но я твердо говорил «нет», и он понял, что не переубедит. Я наводил о нем справки – вот и выяснил его «трудовую биографию». А когда играли на его даче, я внимательно следил.

– И заметили что-нибудь? – подался вперед Марис.

– В смысле, шулерства – нет. Он же профессионал высочайшего класса! Как я могу заметить? Но у меня создавалось впечатление, что проигрывал он специально, чтобы разжечь у других интерес к игре.

– А почему вы упомянули дачу? – поинтересовалась я.

– Там нам предлагались развлечения… – поведал Вахтанг.

Развлечения были разнообразными и включали танцы и песни в исполнении юных див – причем все они были разных национальностей и исполняли свои народные песни и танцы, пока мужчины выпивали и закусывали. Во время карточной игры девиц не было, потом их предлагали гостям для ночных утех.

– Я не назвал бы это гаремом, – заметил Вахтанг. – В гареме все женщины – жены одного мужа. Или наложницы. Их не предлагают гостям. Они только для своего хозяина и повелителя, а тут… Это по-другому именуется. – Чкадуа опять подмигнул.

– Но вам не показалось странным, что хозяин развлекает гостей таким образом? – спросил дядя Саша.

– А что тут странного? – искренне удивился Вахтанг. – Все хотят показать друзьям и компаньонам что-нибудь оригинальное, то, чего ни у кого нет. Стриптиз надоел, официантки голые тоже надоели. Вот один мой друг балетную труппу держит. Лебедят, как он их называет. Он сам тощеньких, маленьких девочек любит… Маленьких не в смысле возраста, а там рост, вес… Как раз балерины подходят. А знаете, сколько у нас балерин безработных? Так у него конкурс на просмотр, только бы хозяину подойти! Дама у него работает лет под пятьдесят, тоже бывшая балерина. Она спектакли с этой труппой ставит. Они все танцуют перед гостями в этих своих беленьких пышных юбочках… Не раздеваются, только пляшут, ножки вверх задирают. Но трахаются только с ним… И, по-моему, все довольны.

– Он их держит взаперти? – спросил Марис.

– Кто? Если ты имеешь в виду любителя лебедей – нет. Одна, по-моему, с ним постоянно живет, а остальные приезжают на репетиции и спектакли. Ну и когда там хозяину захочется… Все добровольно! Я же говорил, к нему очередь на конкурс! Джвари – мужчина щедрый. А Дубовицкий… Не в курсе. Честно, не знаю. Джвари – мой друг, так что я точно знаю, а Геннадий… Не уважаю его! Не спрашивал. Не задумывался. Был-то я у него на даче всего два раза.

Марис с дядей Сашей принялись за выяснение месторасположения дачи и количества охранников, попросили Вахтанга нарисовать ее план – то, что он помнил. Чкадуа удовлетворял их любопытство как мог. Я видела, что он искренне старается нам помочь – услуга за услугу. Видимо, приперло из Питера сбежать, наворотил дел Вахтанг Георгиевич, или Константинос Колиастасис. Почему же он все-таки в Грецию-то не хочет ехать под своим вторым именем? Или и там уже наследил, как и в многочисленных странах дальнего зарубежья? Интерпол, что ли, за ним гоняется, а он надеется, что в Латвии его не достанут? Он же, наверное, не знает, что я в курсе его прошлых подвигов (конечно, только малого их количества, но тем не менее). Мой предыдущий почему-то им в свое время сильно интересовался, в Париже мне про Вахташу много интересного поведал… Но Сергей тогда был здорово пьян, понесло его почему-то, а так мужик он скрытный был, о своих делах почти не говорил.

Менты меня допрашивали после убийства, но что я могла сказать? Если бы и знала, все равно молчала бы: за длинный язык в нашем мире по головке не гладят. Дурочку из себя строила, а это и несложно было: у массы людей сложился стереотип – раз красивая манекенщица с длинными ногами, значит, в голове у нее пусто, ветер гуляет. От меня и отстали по-быстрому, поняли, что зря время тратят. Для проформы протокольчик заполнили, смоченный моими слезками, – и переключились на более важные дела. Кого теперь удивишь заказным убийством?

Но самое любопытное: выяснилось, что практически никто из окружения моего предыдущего не был с ним по-настоящему близок. Я слышала, как это потом обсуждал Волошин со своими друзьями. В фирме тоже практически никакого криминала не нашли. Она отошла двоюродному брату Сергея, он и сейчас успешно руководит ею, особо не напрягаясь при этом: печка хорошо разгорелась, знай подбрасывай поленья в огонь. Тем более этот братец работал одним из замов: в курсе дела. Может, на досуге мне заняться убийством моего предыдущего? Попробовать себя в роли частного детектива? Но, с другой стороны, времени уже столько прошло… Обязательно надо на могилку к нему съездить, цветочки посадить. Да и в обличье старушки я не вызову ни у кого подозрений, если появлюсь на кладбище.

Я приняла решение и теперь могла снова слушать, о чем идет беседа в больничной палате. Марис с дядей Сашей тоже приняли решение: съездить на дачу к Дубовицкому. В роли проповедников. Ну и меня, естественно, с собой взять, как уже имеющую опыт в этом сложном деле вовлечения народа в новое (вернее, уже почившее) религиозное сообщество. Марис временно станет дедушкой, дяде Саше грим не нужен, ну а я в новом обличье уже более-менее освоилась. Будем представлять Детей Плутона.

Дядя Саша поинтересовался у Вахтанга (чтобы поставить все точки над i, как он сам выразился), кого пристрелили неизвестные (пока неизвестные, поскольку Вахташа еще не разобрался, кто это устроил за ним охоту) на территории завода.

– Это Важа был, нехороший человек, – заявил Чкадуа.

«Еще один нехороший?» – подумала я.

– Важа Николадзе. Никогда его не любил, но брат мой, Зураб, дела с ним общие имел. Первая жена Зураба – родная сестра Важи, вот и работали. Делами были завязаны. Но я давно его подозревал, правда, проверить все никак не мог. На кого-то он еще работал. Точно работал. Семья у них вся порочная. Знаете, почему Зураб с первой женой развелся?

Мы все покачали головами: откуда мы могли это знать?

– Рога наставила Зурабу. Мало что наставила – сына от своего любовника родила. Какой же мужчина будет жить с женщиной, если ее ребенок – его рога? И Важа скользкий был человек. Я Зурабу говорил: развелся с женой, закончи дела с Важей, но не закончил… Денег много заработать хотел. У Важи связи были большие, очень большие… Но нехороший человек был. Ну да ладно…

– А ваш брат?.. – поинтересовался дядя Саша.

– Зураба сейчас нет в Питере. По делам улетел. А Важа вчера позвал меня на завод. Долго убеждал, что надо ехать ночью, проследить за разгрузкой-погрузкой… Я как чувствовал… Беду чувствовал. Продал меня Важа. Я вот только не знаю, кому. Но выясню. Целый день думал, да еще голову ломал, куда мне после больницы ехать, но теперь вопрос решился. – Вахтанг улыбнулся Марису. – Поеду в Латвию. Где много женщин.

Марис заверил, что сделает Вахтангу визу за день. Чкадуа поинтересовался, нельзя ли и ему какой маскарадный костюм смастерить. Он снова лукаво подмигнул мне. Дядя Саша обещал что-нибудь придумать.

Нам оставалось уточнить последний вопрос – с ночевкой. Я уже догадывалась, что сегодня опять лягу под утро. Ну что ж, мне не привыкать.

Я почему-то не сомневалась, что у дяди Саши есть место (может, даже не одно), где мы могли бы временно обосноваться, но он, наверное, оставлял его (или их) на крайний случай. На самый крайний. Почему бы не поинтересоваться норами Вахтанга? Тем более дядя Саша и в этом мог иметь свой корыстный интерес… Как знать, какое задание он получил от своей «конторы»?

Выяснилось, что у господина Чкадуа, уроженца Тбилиси, гражданина непонятно какой страны (или многих стран?), имелись две квартиры в Санкт-Петербурге и загородная резиденция. Поскольку дача находилась не так уж далеко от одной из наших следующих целей (особняка Дубовицкого), мы решили, что отправимся за город.

Как пояснил Чкадуа, от его резиденции мы без труда доберемся до объекта – по дороге, соединяющей два поселка – Вахташина и Дубовицкого. Ее проложили совсем недавно по желанию дачников, чтобы друзья не тратили зря время, отправляясь в гости в объезд от одного скопления вилл к другому. Путь таким образом сократился на полчаса (при передвижении на «Мерседесе-600» со скоростью двести пятьдесят километров в час). На этой дороге никаких постов ГАИ никогда не было и, наверное, не будет, правда, случалось, что стреляли. Но это местные разборки, и, как правило, правоохранительные органы в них не вмешиваются и даже не всегда узнают о случившемся. Дорогой пользуются только свои. Или их люди.

Вахтанг тут же позвонил своему домоуправляющему (эконому или как там его) и предупредил о нашем приезде. Нам обещали радушный восточный прием.

Следующей остановкой в нашей повестке дня (вернее, ночи) была квартира моего брата. Я боялась только одного: не слишком ли поздно мы туда едем?

Глава 10

Когда мы снова сидели в моей старенькой «бээмвэшке» с Марисом за рулем, я поинтересовалась у напарников (или сообщников?), едем ли мы сейчас прямо на квартиру моего брата или у нас запланированы какие-либо дополнительные остановки. Мне хотелось поскорее попасть к Андрюше, потому что о его судьбе я не прекращала думать ни на минуту.

Дядя Саша взялся за трубку и стал кому-то звонить. По произносимым им междометиям я не смогла понять, ни с кем он разговаривает (за исключением имени собеседника), ни о чем ему сообщают.

– К Андрею, – велел Никитин Марису, отключая связь, и повернулся ко мне: – Скажешь, что уезжаешь в Латвию завтра вечером. Попрощаешься. Каким видом транспорта – уточнять не будешь. На всякий случай.

– Дядя Саша…

– Брат твой цел, что невредим, сказать не могу, остались кое-какие следы на теле… У его приятеля – тоже. А так – все хорошо, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо!

– Я не понимаю…

Никитин усмехнулся.

– Ну что ж тут непонятного? Мы иногда оказываем услуги младшим братьям. Они нам – ответные. Или вначале – они нам, а потом – мы им. Как, например, наша компания – Вахтангу, а Вахтанг – нам. Жизнь так построена, Наташа.

– И какую услугу оказали вам или нам ваши младшие братья? – Я догадывалась, о ком идет речь, но зачем называть некоторые вещи своими именами? В наше время и стены имеют уши, не говоря уже о сиденьях автомобилей и прочих их частях.

– Ребятам нужен определенный процент раскрываемости преступлений. А тут им такой подарок. Те орлики, которых ты сегодня лицезрела, Наташа, к твоему брату не к первому в гости пожаловали. Как ты, наверное, догадываешься.

Я догадывалась.

– За ними тянется хвост. Ну, может, им еще что припишут, чего они и не делали. А им удастся скрыть то, что делали. В общем, им будет о чем подумать – да и времени на это окажется достаточно.

– Но их начальники… – заговорила я. – Адвокаты могут их тут же вытянуть, а тогда Андрюша…

– Да кому они нужны? Пушечное мясо, как это ни прискорбно. Влипли пацаны, а они ведь такие же парни, как многие их сверстники, которые сейчас или в институте гранит науки грызут, или уже в бизнесе крутятся. Это только простые обыватели приписывают «быкам» какие-то сказочные богатства или огромную власть. Власть – у вышестоящих, деньги тоже. А на судьбу своих подчиненных им плевать. На место этих пацанов тут же придут другие. Накачанных тел и крепких кулаков сейчас избыток.

– Но все равно бандиты зарабатывают больше, чем работяги у станка, – заметила я.

Марис поддакнул.

– Согласен, больше, – кивнул дядя Саша. – И больше, чем в той же ментовке, которая их ловит. Но жизнь-то у ребят коротка и изломана: или посадят, или застрелят. Третьего не дано.

– Да, в газетах пишут только о гибели крупных авторитетов, – сообщил криминальный репортер Шулманис, явно со знанием дела. – А кто станет считать потери простой братвы?.. Ладно, хватит о грустном. Думай, Наташа, что сегодня взяли тех, кто обидел твоего брата и его друга. Они поплатились за дело.

* * *

Андрюша с его милым другом Сережей были пьяны. Меня не узнали вообще, дядю Сашу они оба раньше никогда не видели, с Марисом целовались, как с одним из своих.

Из их пьяных бредней я поняла, что вначале к ним позвонила та компания, которая прибыла на «девятке», я ее видела внизу. Андрюша с Сережей сдуру открыли дверь, потому что им показалось, что это звонит сосед. Парень так и представился, спрашивал соду, говорил, что у него молоко пригорело, жена придет, будет ругаться, надо кастрюлю с содой прокипятить. («Ох какие теперь «быки» хозяйственные пошли», – подумала я.) Сережа и открыл – и получил в глаз.

В квартиру ворвались трое. Андрюшу тоже быстро скрутили, отволокли любовников в комнату и стали выпытывать, где я да что со мной. Ребятки в самом деле не знали. Вернее, они знали, что Сережин бывший сдал мне какую-то квартиру, но, где она расположена, не представляли. Пьяными голосами Сережа с Андрюшей клялись, что никогда бы не раскололись, если бы об них не стали гасить окурки, предварительно связав и залепив им пластырем рты (стены-то в «хрущобе» тонкие, кто-нибудь из соседей, услышав крики, точно бы милицию вызвал).

Потом они долго разыскивали Сережиного бывшего, что оказалось делом не таким уж простым. Мучители уже стали подумывать, не разыгрывают ли их, хотя и включили телефон на громкую связь, чтобы слышать, что отвечали Сереже те, с кем он связывался. А как только ему назвали адрес на Благодатной, в квартиру брата ворвались люди в пятнистых комбинезонах – словно подгадывали момент. Но это было просто совпадением, которые в жизни случаются гораздо чаще, чем принято думать. «Быков» повязали и отправили в места, где можно долго и хорошо подумать.

Андрюша с Сережей кое-как вставили выбитую дверь, которую теперь будут менять на «сейф», и принялись отмечать успешное завершение мероприятия. Непривычного к алкоголю братца развезло мгновенно. Но вот ведь сволочи, пронеслось у меня в мозгу, даже недодумались позвонить мне, чтобы предупредить о том, как меня усиленно ищут! Правильно говорят: своя рубашка ближе к телу! Я готова понять, что они меня продали, потому что не могли терпеть боль (слабые существа мужики все-таки: это родную сестру, можно сказать, единственную родственницу, продать только потому, что об него окурки гасили!), но чтобы потом даже не позвонить (ведь адрес-то узнали, тут уж телефон выяснить – нет проблем)! Может, на тех «быках» какие «жучки» были, кто-то слушал их разговор… Хотя, пожалуй, нет. Это просто полет моей фантазии – после общения с Никитиным и Шулманисом.

Дядя Саша, Марис и я переглянулись. Мы поняли, что больше нам у Андрея делать нечего. Никитин мигнул нам с Шулманисом, приглашая выйти на кухню.

– Марис, – обратился он к Шулманису, – своим почерком оставь записку. Неизвестно, вспомнят ли они, что мы приезжали, или нет, а Наташу они точно не узнали. Напишешь что-то вроде: Наташа уехала, когда вернется, не знает. Просила передать привет. Дозвониться не смогла. Подпись оставь свою.

Марис кивнул, сделал как велел дядя Саша, и мы покинули не очень гостеприимный дом моего брата, надеясь в ближайшем будущем испытать на себе грузинское гостеприимство.

Теперь наш путь лежал на дачу Вахтанга Георгиевича.