Текст книги "Сокровище призраков"

Автор книги: Мария Жукова-Гладкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 7

Разборку кладовки мы прекратили и дверь плотно закрыли, чтобы неприятный запах не распространялся на всю квартиру. Пусть завтра Святослав изучает хлам, если ему так хочется. А я могу не торопиться. Мы с Ларисой лучше чайку выпьем на моей новой роскошной кухне.

Дети были отправлены спать, так как им в понедельник в школу вставать, а теперь еще вставать раньше привычного времени. Ларисе на работу к одиннадцати, ну а я вообще человек свободной профессии, поэтому мы могли пообщаться подольше.

Но были вынуждены слушать странные звуки из печной трубы, которые я уже прослушала предыдущей ночью.

– Домовой, – однозначно сказала Лариса. – Надо покормить. Да, забыли мы. Ты должна была при въезде в новую квартиру с ним поздороваться, представиться, спросить разрешения жить здесь, а вчера вечером выставить теплого молочка, хлебца, конфетку, рюмку водки… Ты, конечно, ничего этого не сделала.

– Лариса, ты серьезно?

– Ну ты же слышишь?! – Родственница кивнула на печку. – Кто это еще может быть? Давай собирай ужин домовому. Хоть сегодня проставишься. И прощения попроси. Только искренне!

Я сделала все, как велела родственница, мы еще выпили чаю. Она отправилась в мою спальню, а я в мастерскую работать. Посплю на тахте.

Однако до сна было еще очень далеко. Я несколько раз выскакивала в коридор, так как мне опять слышались шаги, к которым теперь добавились еще и вздохи. Это были мужские шаги и мужские вздохи.

Утром я не слышала, как уходили дети и Лариса, а встав с постели, обнаружила пустое блюдце с молоком и отсутствие всех остальных даров домовому. Хотя это мои коты могли постараться в компании с детьми. Но ведь и водка исчезла! Или дети проявили необычное рвение к наведению порядка?

Я поставила вариться суп, потом решила сварить картошку и яйца на салат. Ведь сегодня вечером намечается гость. Нужно будет его чем-то угостить. Латка с тушеным мясом была полна наполовину. Хотя, может, он просто чаю попьет?

Я как раз закончила приготовление обеда, когда появились дети.

– Там внизу дядя Петя, – сообщили мои сокровища.

– Что он там делает? – удивилась я.

Мне пояснили, что дядя Петя привез какого-то своего приятеля для тест-драйва на машине бывшего хозяина нашей квартиры.

– Это какого хозяина? – не поняла я. – Тут их много было.

Мне пояснили, что мужа тети Сони, которая тоже находится неподалеку от нашего дома. Я решила, что и мне следует спуститься вниз и разведать обстановку. Детки пообедают сами.

Я спустилась и в дополнение к трем упомянутым лицам увидела еще одного мужчину, оказавшегося представителем автосервиса. Ключи от машины Сониного мужа были потеряны, и представитель автосервиса как раз занимался ее вскрытием. Оказалось, что Соня сама спросила у Пети, с которым познакомилась у меня, не хочет ли он купить машину. Самому Пете дорогая иностранная легковушка не требовалась (пусть ее и отдавали дешево), а вот один его приятель давно мечтал о чем-то подобном. Договорились о встрече. Мне не звонили, так как не исключали, что я еще сплю.

– Как вам на новом месте? – спросила Соня, пока мы наблюдали за работой автослесаря.

– Мне-то нравится, но вот, похоже, домовой не очень доволен.

Петя с приятелем как-то странно посмотрели на меня. Соня же восприняла мои слова серьезно.

– Я тоже считала, что это домовой, – заявила бывшая хозяйка квартиры. – И его ничем не ублажить! Может, у вас получится?

Автослесарь тем временем справился с задачей, и они на пару с потенциальным покупателем сели в салон и отправились в путь.

Правда, если бы не мастерство автослесаря, который сел за руль для проверки покупаемой машины, они могли бы закончить путешествие в лучшем случае в больнице, а в худшем – на кладбище. Так пострадала только машина.

Пришлось вызывать милицию. Автослесарь сам определил причину такого неудачного заезда: кто-то специально поработал над тормозами.

Только возникал вопрос: когда?

Машину все-таки увезли для проведения какой-то там специальной экспертизы, у Сони тряслись руки, и она была на грани истерики, Петр с приятелем тут же приняли на грудь, представители органов пытались допрашивать всех присутствующих.

Но ведь не присутствующие «играли» с тормозами.

В милиции и прокуратуре, представители которой тоже прибыли на место, помнили и Сонино дело (то есть убийство ее мужа), и историю нашей квартиры. Сотрудники органов пришли к выводу, что с тормозами поработали, пока Сонин муж был еще жив или сразу же после его смерти. Ведь с тех пор на машине никто не ездил. Ее не угнали. Значит, она все это время стояла с испорченными тормозами.

– Но ведь мой муж в ту ночь как-то доехал домой! – воскликнула Соня.

– Его зарезали в подъезде, а те, кто работал с тормозами, не могли предположить такого развития событий. Возможно, ему было суждено умереть в тот день – тем или иным способом. Если бы его ночью не зарезали в подъезде, он утром разбился бы на машине. Хотя мог и не разбиться…

– То есть у вашего мужа были как минимум двое недругов, – сказал уже пьяненький Петя.

– Не факт, – покачал головой следователь. – С машиной, конечно, работали преднамеренно, а в подъезде могла быть и случайность. Хотя, конечно, тот, кто работал с тормозами, не стал бы поджидать его с ножичком в подъезде.

Соня разрыдалась, я повела ее к себе. За нами потянулись Петя с приятелем. Представители органов стали разъезжаться. Собравшиеся зеваки тоже пошли в разные стороны. Из нашего дома я узнала девушку с пятого этажа, которую видела с молодым человеком, рассматривавшим меня как женщину. Но на этот раз девушка была одна. Ко мне не подходила.

У меня на площадке мы встретили Николая, который явно ждал нас у своей открытой двери. Он поздоровался с нами со всеми и поинтересовался, что произошло на улице. Как я поняла, он не видел все с самого начала. Пришлось пригласить его в квартиру и рассказать о случившемся. То есть рассказывал Петя, а я поставила на кухне оставшуюся после новоселья водку и порезала бутерброды. Николай тоже пил водку, но не такими темпами, как Петя с приятелем. И Соня пила и плакала. Я отказалась. Вскоре Соня попросилась прилечь. Я отвела ее в спальню.

Когда вернулась на кухню, Петя спрашивал у Николая про домового. Сосед ответил, что у него никто не живет, никаких звуков он по ночам не слышит, но если я хочу, он может мне разобрать, а потом снова собрать печку. Возможно, где-то образовалась щель или дыра, и там задувает ветер.

Я твердо ответила: нет. Я не хотела ремонта в кухне и вообще где-либо в квартире. Это что же здесь будет-то, если разбирать печку?! Из двух зол я выбирала меньшее. Или, по крайней мере, мне так казалось.

– А вы можете показать точное место, из которого слышится вой? – посмотрел на меня сосед. – В самом верху, посередине, в районе заслонки?

– Пожалуй, сверху, – ответила я.

– Стремянка есть?

Стремянка имелась в кладовке, оставшаяся от кого-то из предыдущих жильцов. Николай сам притащил ее в кухню, мой друг и работодатель Петя, сидевший у самой печи, подвинулся, и они с приятелем, я сама и коты стали наблюдать за Николаем. Дети из своих комнат не появлялись.

Николай принялся простукивать плитки. У него было очень серьезное и напряженное выражение лица. Каждую плитку он простукивал определенным образом – сначала держась на расстоянии от нее, потом прикладывал ухо. Похоже, он знал, что делал. Может, он у себя в квартире так клад нашел? И хочет в моей?! А как мы тогда его будем делить?

Но пока звук у всех плиток был одинаковый – или, по крайней мере, так казалось мне. Приятель моего друга Пети снова разлил водку, но Николай отказался, увлекшись работой.

Наконец одна плитка издала отличный от предыдущих звук, и это поняли все. Николай проверил ее еще раз, потом простучал соседние и объявил, что отправляется за инструментом.

– Но вы же испортите мне вид! – попробовала возмутиться я.

– Зато избавит тебя от домового, – заметил Петя, закусывая очередную рюмку водки.

– Я аккуратно ее выну, потом вы сами можете зацементировать полость, а я вам точно такую же плитку поставлю. Или сами поставите. Главное – умело вынуть, а уж это я как-нибудь сделаю. Подождите две минуты.

Николай на самом деле вскоре вернулся с сумкой на ремне, которую повесил на шею. Сумка была потрепанной и с множеством карманчиков. Вероятно, он часто ею пользовался и точно знал, что где лежит. По крайней мере, стоя на стремянке, инструменты доставал не глядя.

Он на самом деле очень аккуратно вырезал плитку, издававшую отличный от других звук. И замер на месте, тупо глядя в открывшуюся полость.

Я сказала бы, что это был тайник, правда, пустой.

– Ну чего там? – оторвались от водки Петя с приятелем.

Они оба встали, немного отошли от стола, чтобы видеть нужное место, потом Петя сказал, что я могу держать в этом тайнике драгоценности. Я заметила, что у меня нет такого количество драгоценностей, которые можно было бы держать в каком-либо тайнике, да и не стоят мои драгоценности того, чтобы убирать их в тайник. В любом случае все, кроме обручального кольца, которое я никогда не носила даже в период брака, было на мне.

– У вас что, больше ничего нет? – очнулся Николай, оглядывая мои серьги и цепочку с крестиком.

– Мамины серьги и цепочку носит дочь, – пожала плечами я. – С моей работой ни о каких кольцах не может быть и речи.

Я продемонстрировала Николаю свои руки, при виде которых какая-нибудь маникюрша вполне могла бы грохнуться в обморок.

– Да и денег лишних никогда не было на покупку драгоценностей.

Николай в задумчивости почесал голову, потом спросил, что делать с полостью.

– Как вы считаете, это она свистит?

– Не думаю, – покачал головой он. – Это маленький тайничок. Здесь даже никакой трещины нет. До нутра печки тут еще стеночка. Сами взгляните.

Николай засунул руку в полость и постучал.

– Так а что с домовым делать? – очнулся Петин приятель.

– Или всю печку разбирать, или оставить все как есть. Эту полость цементируем?

– Нет, – сказала я. – Поставьте, пожалуйста, плитку на место. Это возможно?

Николай кивнул, извлек из своей рабочей сумки какой-то клей, смазал края, вставил плитку – и вскоре никто уже не мог сказать, где находилась полость.

Правда, я запомнила ее месторасположение. Да и снова простучать можно. Мало ли что.

Николай спустился вниз, в процессе у него в сумке лязгал металл. Он явно был очень расстроен. Вот только чем?

Петя ему тут же налил. Николай молча выпил, не чокаясь и не закусывая. Занюхал рукавом. Он на самом деле очень расстроился!

И ведь он предлагал поработать над моими каминами. И Соне предлагал. И сегодня предлагал разобрать и собрать печку.

– Что вы хотели найти в печке и каминах? – спросила я у Николая прямо.

Он резко дернулся. Я высказала вслух свои аргументы. Петя хмыкнул. Его приятель вроде в одно мгновение протрезвел.

– Что здесь должно храниться?! И не поэтому ли гибли люди, проживавшие в этой квартире?!

Я кричала и разбудила Соню – или она сама уже проснулась. По крайней мере, мои последние фразы она слышала.

– Так… – произнесла она не предвещающим Николаю ничего хорошего голосом.

Потом, пока Николай еще ничего не успел сказать и сделать, Соня схватила его сумку, стоявшую на полу, и перевернула. Из сумки посыпался металл.

Кроме многочисленных инструментов различного предназначения, на пол выпали пистолет и нож-выкидуха, который явно не требовался при починке каминов и печей.

Глава 8

Последовала немая сцена. Первым очнулся Николай и бросился на Соню, назвав ее нехорошим словом. Но и Петя с приятелем не подкачали. Я вовремя отпрыгнула в сторону. Петя рявкнул, чтобы вызывала милицию. Мобильный телефон лежал у меня в кармане, так что я это сделала без труда.

К приезду милиции Николай уже был связан веревками, которых у меня после переезда осталось немало. Выкидывать я их не собиралась. Тем более есть кладовка для хранения. Подумав о кладовке, я вспомнила про документы и о предстоящем сегодня вечером визите некоего Святослава Васильевича. Правда, не стала сообщать об этом ни милиции, ни сидевшим в моей кухне гостям.

Для начала приехали два парня из тех, что недавно появлялись у моего дома из-за аварии.

– Как у вас тут интересно, – хмыкнул один из парней, а увидев пистолет и остальные вещички, вывалившиеся из сумки Николая, стал звонить в прокуратуру, чтобы присылали бригаду.

Нам ребята любезно пояснили, что в сумке Николая хранился расширенный набор взломщика, а самому Николаю сообщили (или напомнили?), что его ждет за хранение огнестрельного оружия. Сосед угрюмо молчал, только с ненавистью поглядывал на нас на всех по очереди.

Следователь был тот же, что и несколько часов назад. Вероятно, это был день его дежурства. Он с большим интересом осмотрел содержимое сумки, его помощник занялся описью, одновременно внимательно слушая мой подробный рассказ, к которому кое-что добавили Соня, Петр и его приятель. Следователь то и дело задавал уточняющие вопросы.

Но, по-моему, и так все было понятно, то есть, конечно, не все, а мотивы действий Николая. Он знал, что в этой квартире что-то спрятано, причем или в каминах, или в печке. Соня его не подпустила ни к тому, ни к другому, а сегодня ему наконец представилась первая возможность осмотреть хотя бы печь. Он явно не собирался с нами делиться, поэтому и прихватил пистолет.

Подумав о том, чем все могло для меня закончиться, я застыла на месте. И ведь в этой же квартире находились мои дети! Сейчас они, правда, даже компьютер забросили. Конечно, тут такие дела творятся!

– И что хотели найти, гражданин Соколов? – посмотрел на Николая следователь.

Николай назвал только свои имя, фамилию, отчество и дату рождения. Отвечать на другие вопросы без адвоката отказался. Милиционеры его развязали и надели наручники. Он не сопротивлялся. Вроде за оказание сопротивления сотрудникам органов при исполнении могут еще накинуть срок?

– Скажи уж, соседушка, не ты ли моего мужа прирезал? – ехидным голосом спросила Соня и повернулась к представителям органов. – Господа, проверьте выкидуху. Если это, возможно, конечно. Но ведь в деле остались и фотографии, и описание ножевых ран на теле моего мужа? Да и с тормозами, наверное, он мог поработать. Раз такой мастер.

Николай угрюмо молчал. Следователь сказал, что они обязательно проверят Николая по всем эпизодам в нашем доме, потом кивнул двум милиционерам, и они увели задержанного. Остался один следователь. Ему явно требовалось заполнить кучу бумаг.

– По каким эпизодам? – спросила я. Соня напряглась. – Что вы имели в виду?

– Не в самом доме, во дворе. Я неправильно выразился.

– Тут кого-то зарезали?! – взревел Петя. – Марина…

– Я советую вам не выходить вечером во двор, – посмотрел на меня следователь. – Вообще я бы всем жителям района это посоветовал. У вас, к счастью, вход с проспекта. Но к помойке ходите только в светлое время суток.

А я вчера ходила как раз вечером! Идиотка!

– Так здесь что, не только моего мужа?.. – тихим голосом спросила Соня.

– Дворника дважды били по голове, потом одного молодого человека, который тут прописан, но не живет, ножичком пырнули. Называется, пришел в гости к отцу. Но жив остался. Он заорал, отец, который его ждал, выскочил, сразу же «Скорую» вызвал. В общем, все закончилось хорошо, только он нападавших не видел.

– Это было до или после моего мужа? – уточнила Соня.

– Значительно раньше. Вы еще тут не жили. Так, дайте вспомнить… Я бы сказал, что вскоре после гибели «колобка» – в смысле совладельца сети, который тут до вас жил. Мы еще, помню, говорили, что хоть его гибель не на нашем районе висит. То есть вроде одно за другим: «колобок» разбился, дворнику по голове дали, парня порезали. А второй раз дворнику уже вроде при вас дали. Или он тогда сам упал. Точно я не помню. Надо проверять.

Рассказав об этом, следователь посмотрел на меня и посоветовал самой простукать все плитки печки и каминов. Тему сменить хочет? Неприятно говорить о провалах в работе? Ведь, как я поняла, нападавших ни в одном случае не нашли.

– А Марине что-нибудь достанется, если она клад найдет? – спросил Петя.

– А Соне? – спросила я.

– Что-нибудь достанется, – улыбнулся следователь. – Оформим как надо.

– Думаете, что здесь столько, что хватит всем? – посмотрела на него Соня.

– Если этот тип так сюда стремился… Я его прокачаю по нашим базам данных. Сейчас пальчики прокатаем – и вперед. Теперь же компьютеры, слава богу. Все быстро. Никаких карточек, никаких многочисленных запросов и ожидания ответа в течение нескольких недель.

Петя напомнил, что в этой квартире в свое время жил вор-рецидивист, умерший где-то на зоне. Квартира была записана на сожительницу, которая ее и продала. Потом был совладелец сети «Колобок», потом Соня с мужем.

Соня с мужем никаких тайников не делали, совладелец сети «Колобок», скорее всего, держал деньги в офшорных зонах или швейцарских банках, но никак не в камине или печке. А вот вор вполне мог. Он не должен был доверять банковским ячейкам. Следовательно, Николай, скорее всего, был подельником вора, умершего на зоне, и теперь желающим получить «наследство».

– И поэтому эта сволочь убила моего мужа?! – закричала Соня, покрывшись красными пятнами. – Из-за каких-то паршивых денег?!

– Соня, успокойтесь! – Я бросилась к ней, Петя быстро накапал валерианки, которая тут же привлекла внимание котов.

– Не факт, – спокойно заметил следователь. – На самом деле это могли сделать какие-то отморозки. Как и в случае с другими людьми во дворе.

– И сегодня он просто так с пистолетом пришел? – напомнила я.

– Предположим, он убил вашего супруга, – следователь посмотрел на Соню. – Но вы-то оставались.

– Да меня же в больницу с кровотечением сразу увезли! Я же сама мужа нашла!

– А кто знал, что так получится? Кстати, квартира несколько дней стояла пустой? В смысле вашего мужа убили, вы были в больнице…

– Что вы хотите этим сказать? – посмотрела на следователя Соня.

– С такими орудиями труда, как я сегодня видел, этот Николай Соколов мог сюда забраться без труда и все осмотреть. В особенности, раз точно знал, что вас нет и не будет. Неужели не осмотрел? Странно… По логике вещей, должен был бы воспользоваться отсутствием хозяев – в тот раз, предыдущий, последующий…

Мой сын, который очень внимательно нас слушал, предложил прямо сейчас отправиться простукивать камины. Мы же видели, как это делал сосед? Нас много, справимся быстро.

– Пошли! – сказала Соня.

Петя с приятелем остались на кухне, заявив, что печку нужно простукать с верху до низу. Мой ребенок со следователем отправились в комнату сына, а мы с Соней – ко мне в мастерскую.

Правда, результаты работы нашей большой группы оказались неутешительными. Все плитки стояли плотно, звуки вроде бы были одинаковыми, даже брака в работе, который бы указал на то, что тут что-то снимали, потом снова ставили, никто не обнаружил.

Настроение у всех испортилось. Петя объявил, что сбегает в ближайший магазин за водкой и вином для дам. Я пока нарезала очередную партию бутербродов. Следователь сказал, что будет «колоть» Николая Соколова. Как я понимала, он явно нацелился на клад – или часть клада. Но я его не осуждала. Судя по виду, он, как и я, всю сознательную жизнь вел борьбу за существование и явно хотел хоть как-то порадовать свою семью.

Но ведь на клад мог нацеливаться и не только он. И не только Николай Соколов. Но ведь вроде бы зарегистрированных взломов не было?

Я спросила об этом вслух. Следователь покачал головой. Он подтвердил, что о квартире идет нехорошая слава из-за гибели всех владельцев (в разных местах и по разным причинам), но на кражи и просто взломы никто из жильцов никогда не жаловался. Или не хотел ставить органы в известность? Ведь нужно же представлять список украденного. Может, не хотели «светиться».

– А тот вор по чему специализировался? – очнулся Петин приятель. – В смысле: антиквариат, золото или все ценное, что под руку попадется? Можно выяснить, что он украл и что не было найдено? Тогда мы точно будем знать, что тут может быть спрятано. Как говорится, размер имеет значение.

Следователь кивнул и обещал в самое ближайшее время наведаться в гости.

Петя вспомнил про домового, который его почему-то очень заинтересовал, и спросил мнение следователя о странных звуках у меня в печи.

– При вас они были? – Следователь посмотрел на Соню.

Она кивнула и также сказала про шаги и вздохи, которые и я слышала.

– В печи, скорее всего, дыра, – сказал следователь и вспомнил каких-то своих знакомых в доме брежневской застройки, у которых стена кухни одновременно является и стеной шахты лифта.

В том доме меняли лифт – и явно где-то пробили дыру. Теперь, когда ветер дует с определенной стороны, в квартире слышится дикий вой. Когда он прозвучал впервые, обитатели квартиры чуть не подпрыгнули до потолка, собака зашлась истерическим лаем. Теперь все привыкли. Вой слышен на трех соседних этажах. Другие соседи, проживающие по тому же стояку, от него не страдают.

– Скорее всего, вы место не определите, – посмотрел на меня следователь. – Ну, если только, как говорил этот Николай, разобрать и снова собрать печку. Или вообще ее убрать. Но вы же не хотите тут кардинальный ремонт делать?

Я покачала головой, оглядывая печь, которая поднималась до потолка. Кстати, а что с другой стороны? В комнатах, как я говорила, камины работали на два помещения, но у меня крайняя квартира на площадке. С другой стороны жил Николай Соколов, с этой стороны соседей не было.

Хотя нет – здесь примыкает соседний дом. Они же стоят стена к стене, без какого-либо зазора. Но может ли печь работать на два дома? Навряд ли. Хотя кто знает… В Петербурге встречается много странных строительных решений, причем они имели место во все времена. Но все-таки, скорее всего, здесь односторонняя печка, рассчитанная только на эту квартиру. Ведь на ней же еду готовили! То есть не на ней. К ней же плита присоединялась, которую кто-то из жильцов убрал во время ремонта. Или плита работала отдельно? Что мне Соня рассказывала? В любом случае надо будет пройтись по другим соседям, посмотреть, что в какой квартире осталось.

И ведь клад могли найти, когда убирали плиту!

Вероятно, что-то отразилось на моем лице, и собравшиеся у меня на кухне гости попросили поделиться мыслями. Я поделилась.

– Точно! – воскликнул следователь. – Вот и ответ на все вопросы!

– Вы уверены? – посмотрела на него Соня.

– Надо выяснить, кто убирал плиту. Если тот мужик из советской торговли, который коммуналку расселил, то можно понять, почему он быстренько обустроил свою смерть.

– Считаете, что обгорелый труп был не его? – уточнила я.

– Да в большинстве таких случаев обгорелые трупы не те, что должны бы быть, – отмахнулся следователь. – Это если в каком-нибудь бараке пожар – другое дело. А то дело было очень подозрительным.

– У того торговца вроде бизнес хорошо пошел… – стал вспоминать Петя. – Нам рассказывали…

– Мы не знаем, что он нашел и сколько там было, – напомнил следователь. – Может, он решил, что безопаснее будет сразу сделать ноги. И сделал. Если это он, конечно. А вообще интересно! Обожаю старые тайны!

Мне тоже было интересно, но мне еще предстояло жить в этой квартире с двумя несовершеннолетними детьми в отличие от всех остальных. И мне было совершенно не нужно, чтобы всякие подозрительные личности искали клады в моей квартире. Для меня было бы лучше знать, что клад найден. Лучше – до моего появления в этой квартире. И чтобы об этом узнали все заинтересованные лица! Да я сама приглашу журналистов, чтобы они сфотографировали клад, раструбили о нем по всем каналам, радиостанциям и печатным изданиям, и сюда больше никто не лез! Не нужно мне никаких процентов с находки. Мне нужна спокойная жизнь. Судьба и так сделала мне царский подарок в виде этой большой квартиры, в которой у каждого моего ребенка есть по комнате, а у меня и спальня, и мастерская.

Правда, говорят, что за все в жизни надо платить… Получила квартиру – плати нервными клетками. То есть моя задача теперь – найти клад или найти тех, кто его нашел, и…

Как я буду оповещать всех, кто знает о его существовании и ищет?

Кто этот клад тут прятал? Кто о нем знал?

Вопросов было великое множество, ответов не было. Хотя, может, Николай Соколов что-то скажет. Думаю, следователь постарается его расколоть.

– А обыск в его квартире проводить будете? – тем временем интересовался Петя у нового товарища и собутыльника.

– А как же? В самое ближайшее время.

Следователь обещал позвонить двум новым друзьям и как раз пригласить их в качестве понятых.

Вскоре мои гости поняли, что нужно и честь знать, и отбыли. Последней уходила Соня. Выглядела она отвратительно.

– Мне следовало бы догадаться, – сказала она на прощание.

– О чем? – удивилась я.

– О том, что навязчивое предложение услуг соседом – это неспроста. Но мне было не до него. Я тогда была так счастлива…