Текст книги "Рыжая племянница лекаря. Книга 3 (СИ)"
Автор книги: Мария Заболотская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
– Она многого просит, но и платит тем, что дороже золота, – коротко ответил Хорвек.
– А как же рыжая ведьма? – вопрос пришел на ум неожиданно, словно кто-то шепнул мне его на ухо. – Ты говорил, она очень сильна. Значит ли это, что она сумела особенно угодить колдовским силам? Чем она пожертвовала?
– Зачем тебе это знать?
– Потому что это знаешь ты, а я ничем тебя не хуже, путь даже ты с этим и не согласен, – дерзко ответила я, неизвестно отчего распалившись. – Ведьма не только твой враг, но и мой. Расскажи мне о ней! Что она за человек? Где родилась и как стала колдуньей?
– Ты зря думаешь, Йель, что я знаю так много о госпоже чародейке, – ответил демон после долгого, усталого молчания. – Есть истории, которые не стоит рассказывать другим, а у магов почти вся жизнь – одна такая история. Единственное, что о них нужно знать – так это то, на что они способны здесь и сейчас. А прошлое… что ж, я слышал как-то старую сказку о маленькой рыжей девочке, запертой в холодной и высокой башне на самом краю мрачного, темного леса, почти всегда покрытого снегом и инеем. Так принято было в тех краях – наследников древней крови прятали от глаз людских, чтобы избежать порчи. Во многих детях из этой семьи отзывалось колдовство, а способность к чарам считалась в том королевстве страшнейшим из проклятий. Сила пришла к рыжей девочке очень рано, и она не желала от нее отказываться. Ее бросали в ледяную воду, проводили босой по углям, клали в гроб и хоронили заживо, как того требовали старые ритуалы, но девочка каждый раз говорила, что желает остаться прежней. Тот, кто чувствовал зов магии, знает, как тяжело ответить молчанием на него. Прогнать от себя колдовскую силу, отрекшись от ее даров в ясном уме и твердой памяти – опасно ровно так же, как и больно. Ты словно предаешь лучшую, особенную часть себя… вряд ли тебе под силу это понять, Йель.
– И как же она спаслась из башни? – я пропустила мимо ушей последние слова.
– Когда она поняла, что ее не отпустят, и нет способа сбежать оттуда, то впала в ярость, которую сложно вообразить обычному человеку, – Хорвек говорил отчужденно, чуть напевно, неуловимо напоминая Харля. – Она грызла себе руки, бросалась на стены, рвала свои яркие рыжие волосы… А затем согласилась отречься, произнеся нужные слова, и колдовство покинуло ее, оставив по себе тяжелую болезнь, изводящую девочку страшными болями, которые никто не мог облегчить. Но она терпела все без единой жалобы и ждала нужного часа. Однажды ночью, поднявшись из своей постели, рыжая девочка взяла в руки нож, который прятала у изголовья, а затем убила отца, мать и всех своих братьев – кажется, их было семеро. Колдовство сочло, что это достойная искупительная жертва, и вернулось к ней – вдесятеро сильнее, чем прежде. Нож бил точно и сильно, никто ничего не услышал. Рыжая девочка тихо растворилась в лесу, а снег быстро скрыл кровавые отпечатки ее босых ног. Говорили, что она долго еще жила среди сугробов, и детей пугали ее огненными волосами – их иногда видели издали, как огненные сполохи или лисий хвост. А затем она ушла в другие края, учиться чему-то новому. Тебе понравилась эта старая северная сказка, Йель?
– Признаться честно, нисколечки, – прямо ответила я.
Хорвек рассмеялся и сказал, чтобы я постаралась немного поспать.
– Я разбужу тебя, когда придет время, – мягко сказал он, проводя рукой перед моими глазами, и я тут же почувствовала, как они начинают слипаться. Конечно же, это было колдовство, но оно несло с собой покой и отдых, и я подчинилась сонной магии, тихо опустив голову на колени демону.
Странный сон привиделся мне в ту ночь. Я была не из тех людей, к которым часто приходят сны. Должно быть, для этого мне недоставало живости воображения, или же спала я из-за вечной бродяжьей усталости слишком крепко для того, чтобы запомнить что-то из картин, созданных моим освобожденным от пут разума сознанием. Но в этот раз моим телом и умом владели чары Хорвека, и оттого я видела перед собой искрящиеся снежные просторы далекой страны так явно, что вся остальная моя жизнь могла показаться в сравнении с ними бледной выдумкой. Снег был повсюду – он мерцал на солнце разноцветными искрами, вился в воздухе волшебной светящейся пылью, осыпался с ветвей огромных хвойных деревьев, терпко и пряно пахнущих смолой.
Я шла по безмолвному лесу, до боли в глазах вглядываясь в ровную снежную гладь.
Ярко-красные брызги! Кровь! Я увидела их, и дыхание перехватило от ужаса, потому что я знала, кому принадлежат крошечные следы босых ног, отпечатавшиеся на свежем снегу. Но некая сила заставляла меня идти дальше, наступая на кровавые пятнышки, россыпь которых становилась все гуще – хотя страх сковывал меня по рукам и ногам, и больше всего на свете я хотела сбежать из леса, закованного в снега и лед, потому что знала: это ее дом, дом рыжей ведьмы!..
Мороз усиливался; казалось, что руки и лицо у меня покрылись инеем, как хвоя древнего леса. Я растирала пальцы, хлопала себя по щекам, и перед глазами плыли яркие пятна. Оттого я не сразу увидела его – юношу, лежащего в снегу, густо залитом кровью. Он свернулся калачиком, словно из последних сил сберегая тепло, и лицо его, отчего-то чистое – было едва ли не белее здешних сугробов, утратив всякую общность с живыми человеческими чертами. Но я сразу узнала, кто передо мной, и поняла, что он еще не умер – ведь во сне многое происходит проще и быстрее, чем в действительности.
– Мике! – закричала я бросаясь к нему. – Мике! Вставай быстрее! Нам нужно уходить, пока она не вернулась!
Медленно, очень медленно он открыл глаза, ставшие от холода бледно-голубыми, и спросил, словно не веря:
– Это ты?
– Да! Да! Я пришла за тобой, – я пыталась поднять его, поскальзываясь на алом снегу. – Ты не должен здесь оставаться! Она близко…
Между деревьями мелькнуло что-то яркое, огненное. Я замерла, понимая, что опоздала. Тонкая, невысокая фигурка чарующе медленно плыла к нам, окутанная облаком рыжих волос. Ее рыжина не походила на мою, обыкновенную золотистую масть веснушчатых людей – волосы ведьмы оказались почти красными, и такими длинными, что их кончики почти касались снега. Зеленые глаза горели на узком белокожем лице, и я отстраненно подумала, что чародейка невероятно красива. Точнее говоря, ей предстояло быть красивой – но здесь, в лесу, она все еще оставалась худенькой босоногой девочкой, испачканной с ног до головы в крови своих родных.
Злые, ненавидящие глаза искали врагов, ноздри трепетали, вдыхая мой запах, но я вдруг поняла, что она не видит меня.
– Где ты прячешься? – низким, шелестящим голосом спросила она в пустоту, плавно поводя головой. – Я знаю, что ты сегодня здесь! Зачем ты пришла? Как смеешь играть со мной?
– Вставай, Мике! – прошептала я, вцепившись в паренька. – Я не знаю, почему, но могу спасти тебя! Я могу!
– Где ты? Где ты? – повторяла рыжая ведьма, водя окровавленными руками, словно ослепнув. – Я поймаю тебя! Тебе не уйти!..
И в тот миг, когда взгляды наши встретились, я закричала и проснулась.
– Тише, – шепнул Хорвек, удерживая меня, бьющуюся в собственном плаще, точно рыба, запутавшаяся в сетях. – Это всего лишь сон. К полуночи, в местах колдовской силы, страшные видения всегда приходят к людям.
– Там был Мике! – перед глазами все еще стоял северный лес, занесенный снегами. – Он замерзал в сугробе, а ведьма…
– Ты будешь время от времени видеть своего друга во снах. Все чаще и чаще тебе придется возвращаться за ним, проникая в тонкий мир. Этого требует связавшая вас магия. Но об этом лучше поговорить как-нибудь в другой раз.
– Но…
– Тише!.. – негромко повторил он чуть более повелительным тоном, и закрыл мне рот рукой, одновременно с тем поворачивая мою голову в сторону. – Смотри! Полуночный пир вот-вот начнется!..
Я сморгнула, не понимая, на что он хочет мне указать, а когда вновь открыла глаза – посредине захламленной бедной комнатки уже стоял нарядный стол, ярко освещенный множеством свечей. Его окружали многочисленные стулья. Пронзительно закричала ночная птица где-то под крышей, скрипнули подгнившие балки, и стулья сами по себе сдвинулись с места, словно невидимые слуги приглашали невидимых гостей занять места за столом.
– Пойдем, – промолвил Хорвек, поднимаясь с места и увлекая меня за собой. – Посмотрим, что за господин устраивает здесь по ночам званые ужины.
В комнате кроме нас не было видно ни души, но я чувствовала чье-то темное присутствие. Стол, появившийся из ниоткуда, вызывал у меня такой же страх, как зимний лес из моего сна: то было что-то чуждое обычному миру, всего лишь хитро притворяющееся его частью.
Хорвек, между тем, вел себя так, словно происходящее не было ему в новинку: он усадил за стол меня, любезно и ловко поддержав под локоток, а затем и сам уселся напротив.
– Запомни, Йель, – все так же негромко произнес он. – Тебе нельзя произносить ни слова. Но самое главное – не прикасайся ни к чему из того, что лежит на столе. Сейчас ты невидима для того, кто вот-вот придет сюда, но стоит тебе нарушить правила, как чары рассеются, и ты перейдешь в полную власть иного мира. Не бойся, и не отводи от меня взгляд, если вдруг почувствуешь, что страх побеждает.
– Но что будет с тобой? – прошептала я.
– Всякое может случиться, – ответил он, достав яблоко, ставшее, как мне показалось, еще краснее и сочнее, чем прежде. – Но судьба не может быть настолько милостива, чтобы оборвать мое существование так рано. А теперь молчи, и помни о том, что я тебе сказал.
И, произнеся это, он разрезал кинжалом-когтем яблоко пополам, положив затем одну половину на стол поодаль от себя. Бутылка с вином была поставлена посредине, так же как и хлеб. Все это проделывалось в полной тишине: даже ветер стих, поумерив свои завывания, и дождь не барабанил по остаткам крыши. Оттого я чуть не вскрикнула, когда внезапно услышала совсем рядом чужой голос:
– Твое угощение годно только для бродячих псов, но я благодарю за него, как того требуют старые законы.
И около стола соткалась изо тьмы высокая фигура черного существа, глаза у которого горели, как расплавленное золото – такими же иногда они бывали и у Хорвека.
Я вцепилась в столешницу так сильно, что едва не сорвала ногти, но не промолвила ни слова, как мне было велено.
– Сегодня ночью позволь мне быть твоим гостем, – промолвил Хорвек, и существо, издав низкий рык, недовольно кивнуло. Видимо, просьба эта была из тех, на которые старые законы запрещали отвечать отказом.
Вино было разлито по двум кубкам черного стекла, хлеб разломлен пополам, и черное создание ночи, восседая во главе стола, неохотно отведало скромного угощения. Я видела, как остры его когти, как блестят острые белые клыки, но все остальное словно пряталось за маской из дымчатой тьмы.
– Хлеб черств, вино кисло, а яблоко червиво! – фыркнуло оно. – Так и быть, человек, я покажу тебе, что такое добрая пирушка!
И на столе в мановение ока возникло столько еды, что живот у меня подвело: ароматное жареное мясо исходило паром, точно его только что сняли с вертела, жаркое все еще кипело, огромная рыба золотилась в свете свечей, а уж птицу, тушеную, жареную и копченую, я и пересчитать не бралась – блюда теснились, едва не падая на пол. Все было изукрашено, словно готовилось к королевскому обеду, а вино, щедро лившееся из бутылок, оказалось темно-красным и густым, словно кровь. Но я помнила, что мне нельзя взять и крошки, оттого только поводила носом и тихонько вздыхала – на колдовскую еду наверняка наложили заклятье, от которого рот наполнялся слюной, а в животе словно бесы плясали.
– Нравится ли тебе мое угощение, человек? – самодовольно спросило чудовище, лица которого я так и не разглядела. – Наверняка такого ты в жизни своей не едал! Бери все, что видишь перед тобой, ведь это последняя радость в твоей жизни.
– Ты убьешь меня? – спросил Хорвек, так и не выпустивший из рук своей половинки яблока.
– Старик подарил мне это право, призвав сюда, – ответило существо. – Он отдал мне своих дочерей, одну за другой, и я подарил ему столько золота, сколько он просил. Однако его любовь к сыновьям оказалась сильнее жадности, и их он прогнал прочь, не захотев принести мне в жертву. Но колдовство, к которому он прибегнул, никогда не насыщается, как и я. Сыновья, тайно вернувшись в дом старика, убили его ради наследства, так и не поняв, что он оберегал их. Незадолго до своей смерти старый плут почуял неладное, и решил напоследок подложить свинью своим неразумным детям, ведь нрав у них, если разобраться, был схож до мелочи. Наследство братьев Орвильнов – я, и моя жажда крови. А все, кого они пришлют сюда – моя пища. Но ты знаешь старые законы и преломил со мной хлеб… Я дам тебе время до рассвета – наслаждайся моим угощением, и смерть тебе я обещаю быструю.
– Благодарю тебя, ночной господин, – Хорвек вежливо склонил голову. – Раз уж ты так добр ко мне, то не откажи мне в одной маленькой просьбе…
– Чего ты хочешь? – темное создание отвечало легко, ничуть не сомневаясь, что жертва находится в его полной власти и изменить это никак нельзя.
– Одной едой и вином время до рассвета не скоротаешь. Сыграй со мной в карты.
– А ты храбрее многих! – воскликнул черный господин, блеснув золотыми глазами. – Давно мне не приходилось видеть людей, умеющих вести разговор с нами, высшими существами! Ты многое знаешь о старых законах, хитрец, и просишь ровно то, что тебе положено. Должно быть, ты из чародеев?.. Неужто сохранились средь людей те знания?..
– Мне достались когда-то хорошие учителя, но сам я не слишком искусен в колдовских делах, – Хорвек развел руками. – Да и в картах я не силен, путаю королей с королевами, и всегда сбиваюсь со счету. Однако ночь длинна и холодна, и если она может стать последней в моей жизни – то лучше я проведу ее за веселой игрой, нежели во хмелю и обжорстве.
– И в самом деле! – темное создание довольно ударило ладонями по столу. – Я позабыл, как азарт разгоняет кровь по жилам – а кровь я люблю горячую! Да и золото мне не помешает. Я немало поистратился на жадного старика Орвильна… Разумеется, я могу забрать все твое добро, убив тебя, но какой в этом интерес?.. Твоя правда – будем играть до самого рассвета, пока у каждого из нас будет что поставить на кон.
Я мало смыслила в колдовстве и старых его законах, которые не раз упоминались сегодня ночью за этим столом, но в том, как легко соглашался темный господин со словами Хорвека, мне виделась странная предопределенность. Вся беседа эта походила на ритуал, свершающийся согласно древним порядкам, и устами ночного существа сейчас говорила какая-то древняя воля, проснувшаяся в тот момент, когда Хорвек произнес положенные слова.
Безо всякого сожаления черный господин сбросил на пол блюда, кувшины и прочую утварь, чтобы освободить место для игры. Меня он по прежнему не замечал, а я едва не вскрикнула, когда вино пролилось на мое платье.
– На что играем? – спросил он, дыша часто и жадно. – Есть ли при тебе золото?
Хорвек бросил на стол тяжелый кошелек, и игра началась. Невесть откуда появившаяся в когтистых черных лапах колода карт мелькала пестрыми золотисто-алыми рубашками, как язычки пламени. Я не сразу поняла, во что безмолвно условились играть нынешней ночью Хорвек и ночной господин, но вскоре сообразила, что это всего лишь одна из самых простецких кабацких игр, развлекавшая бродяг всех королевств уже много столетий кряду. Игроки по очереди набирали карты из колоды, долго обменивались ими между собой, пытаясь составить выигрышный набор, а затем открывались. Иногда верх брал Хорвек, но чаще всего выигрывал темный господин, и мало-помалу кошелек моего приятеля опустел.
Ночное существо, казалось, было искренне раздосадовано – алчность разожгла огонь в его глазах, и они горели, как две плошки.
– Неужто у тебя больше нет золота? – проворчало оно, притягивая к себе выигрыш. – До утра полно времени, а мне давно не выпадало такой веселой ночки. Впрочем, если пожелаешь – я могу убить тебя чуть раньше, что толку тянуть время, если тебе не по нраву мое вино…
– У меня есть кое-что получше, – невозмутимо отвечал Хорвек, и на стол легла потертая монетка, которую, если верить Орвильнам, старая ведьма достала из потрохов черного петуха. Я не заметила в ней ничего примечательного, однако ночное существо замерло, уставившись на тусклое серебро, а затем гулко произнесло:
– Принято.
Против старой денежки черный господин, не колеблясь, поставил все, что успел выиграть, и по тому, как довольно он урчал, было понятно: он предвкушает быструю и легкую победу. Карта Хорвеку поначалу шла дрянная, и мне подумалось, что с дьявольского создания станется мухлевать, раз уж колода карт наколдована им самим.
–Твоя метка будет моей! – не скрываясь, хохотал черный господин, с довольным видом перебирая свои карты. – Легко же ты с ним расстался! Не у каждого чародея имеется знак истинно благородной крови, а ты, судя по всему, древнего рода, раз уж она пришла к тебе…
– Зачем он мне, если вся моя кровь к утру достанется тебе? – пожимал плечами Хорвек.
Настало время открыть карты. Ночное создание торжествовало, но Хорвек спокойно выложил свои – и оно в ярости заскребло когтями по столу.
– Что? Как у тебя это получилось? – речь его походила на вой.
– Удача в этот раз была на моей стороне, – сдержанно отвечал мой друг.
– Удача? Это всего лишь ошибка! Клянусь, я отыграюсь! – порычал черный господин. – Рассвет еще не наступил, продолжим!
– И что ты ставишь на кон? – вкрадчиво спросил Хорвек. – Золота, пожалуй, у тебя осталось не так уж много, а что за интерес понижать ставки?
– Я понял к чему ты клонишь! – чудовище разгневалось, и шипело, словно раскаленная сковорода, на которую льют масло. – Хитрец! Наглец! Ты хочешь, чтобы я поставил на кон твою жизнь!
– Почему бы и нет? Она принадлежит сегодня тебе, а я не прочь ее отыграть, – Хорвек говорил подчеркнуто бесстрастно, но в голосе его слышались те же шипящие нотки. – Или такая игра для тебя слишком серьезна и ты боишься?
– Нет, ты не перехитришь меня! – ночное создание затряслось, и, казалось, увеличилось в размерах, словно тьма, из которой оно было создано, разрасталась от гнева, как пламя поднимается выше от порывов ветра. – Я не поддамся на твои уловки, человек! Да как ты посмел думать, что твоего умишка хватит на то, чтобы управлять мной?! О, я попросту убью тебя, что бы там ни говорили старые законы…
Хорвек безмолвно ждал, напряжение росло, и мне казалось чудом то, что ночное создание так и не прикоснулось к своей жертве. Наверное, те законы, о которых ночной господин отозвался столь пренебрежительно, все еще имели вес и силу… О, как мне хотелось помочь Хорвеку! Что за незавидная роль – быть бессильной невидимкой!
И, словно отвечая на мои мысли, демон посмотрел на меня – пристально, вопросительно, словно спрашивая, доверяю ли я ему. И я почти сразу поняла, чего он ждет. «Да, поставь на кон меня!» – прошептала я беззвучно.
Хорвек улыбнулся, чуть заметно кивнул, а затем положил рядом со мной половинку яблока, и произнес вслух, повернувшись к беснующемуся темному существу:
– Послушай меня, ночной господин и не торопись отказываться от игры. Ведь я кое-что припрятал, и ты никогда не найдешь это без моей помощи. О, это сладчайший из подарков – куда лучше золота! – но я отдам его только если ты сыграешь со мной еще раз.
Создание ночи замерло, а затем шумно вдохнуло воздух, принюхиваясь. Сейчас, когда оно опиралось когтистыми руками об стол, пригнувшись, словно перед прыжком, мне показалось, что оно больше походит на зверя, чем на человекоподобное существо. Его золотые глаза смотрели прямо на меня, точь-в-точь, как это было с рыжей ведьмой в моем недавнем сне – смотрели и не видели.
–Ты не лжешь, здесь есть кто-то еще, – тихо промолвило оно, тут же прекратив угрожать и проклинать. – Человек, откуда ты знаешь такие заклинания? Кто научил тебя этим хитростям?
–какая разница? – Хорвек держался теперь по другому, более не изображая смиренную покорность пред лицом неминуемой смерти. – Продолжаешь ли ты игру?
И снова черный господин в бешенстве взметнулся вверх, превратившись в огромную тень. Она шныряла повсюду, словно вихрь, и огонь свечей трепетал от ее стремительного полета. Иногда тень проносилась настолько близко от меня, что щеки мои холодели словно от зимней стужи – вот только у стужи этой запах был кладбищенским, мертвым.
– Где? Где?!! – шипело существо, обшаривая каждый уголок. – Ты не можешь прятать так искусно! Я найду! Я разгадаю твое колдовство!
– Не найдешь, – спокойно и уверенно отвечал Хорвек, небрежно перемешивая карты.
– Тогда я буду рвать тебя на мелкие кусочки, пока ты сам не отдашь мне то, что спрятал! – взревело чудовище, и в следующий миг его черные когти впились в шею Хорвека, заставив того откинуть голову назад. Карты рассыпались по столу. Я вскочила с места, и чуть было не закричала: «Я здесь!», но вовремя заметила предостерегающий взгляд. «Молчи! Во что бы то ни стало – молчи!» – говорил он.
– Нет, не отдам, – с трудом, однако без страха, вымолвил Хорвек. – Сыграй со мной. Иначе ты никогда не доберешься до моей тайны, а она того стоит, слово чести.
Создание ночи издало яростный крик, от которого затрещали старые балки, а я согнулась, зажмурившись и зажимая уши. Когда я решилась поднять голову, оно уже сидело на своем прежнем месте, окруженное золотым заревом, на фоне которого вся его фигура казалась угольно-черным изваянием.
– Играем, – прошипело оно. – И я обещаю, что ты проклянешь тот миг, когда вознамерился хитрить со мной.
Хорвек, ничего на это не ответив, пододвинул к темному господину собранную воедино красно-золотую колоду, и я прикусила язык, чтобы не вскричать: «Да этот черный мошенник обманет тебя, сдав самые паршивые карты!». Но бывший демон как будто не задумывался о том, что его противник может жульничать, и не взглянул на то, как быстро летали карты в костистых лапах, опустив глаза долу.
Эта партия выдалась сложной – оба игрока подолгу рассматривали свои карты, осторожно ими обменивались, и молчали, словно воды в рот набрав. Я же не могла отвести взгляд от половинки яблока, лежавшего рядом со мной. Мне предстояло откусить от него кусочек, если Хорвек проиграет, и стать видимой для ночного господина. Верил ли мой друг, что этого удастся избежать? Или же решил, что без его помощи я все равно пропаду, так что жизнь моя сама по себе никакой ценности не имеет?..
Между тем, глаза ночного господин горели все ярче, и я видела в этом недобрый знак. Казалось, темное существо предвкушает скорую победу и уверено в ней, как в том, что на смену ночи каждый раз приходит рассвет – и до того, как первые лучи упадут на землю, кто-то оплатит своей кровью долг старого Орвильна.
«Ох, проклятый мерзкий старик! – думала я, косясь на яблоко, становившееся, казалось, все алее и сочнее. – Погубил своих дочерей, да еще и мстить сыновьям после смерти задумал! Бывают же на свете такие зловредные семейства… До сей поры я считала, что мои родители не слишком-то хорошо позаботились обо мне, отдав дядюшке Абсалому, однако же скормить дочку демону они все же не додумались, хоть в деньгах нуждались поболее этого покойного господина, да и дочерями боги наше семейство наградили куда щедрее…»
– Что тянуть? – первым не выдержал ночной господин, не скрывавший своей радости. – Я готов показать свои карты! Или ты, человек, надеешься, что к тебе придет масть получше?
– Мне и эта кажется неплохой, – отвечал Хорвек. – Но если ты желаешь закончить игру сейчас – я согласен.
Темное создание пронзительно расхохоталось и швырнуло свои карты на стол. Я увидела, что на них сплошь короны и поняла, что оно собрало богатый расклад.
– Все твои хитрости обратились в прах, в ничто! – вскричало чудовище, скаля клыки. – Неужто ты думал обыграть меня в мою ночь, у моего стола? Никому из смертных не по силам держаться наравне с высшим существом – даже в карточной забаве!
– Отчего же? – мягко возразил Хорвек, медленно переворачивая свои карты. – Не настолько уж мои карты хуже твоих.
И я увидела, что в его руках карты сплошь черны – одной масти, от малого достоинства к большему. Короли ночного господина были побиты этой чернотой.
– Что? – поперхнулся тот, подавшись вперед. – Но этого не может быть! Ты не мог собрать всю масть!
– Как видишь, мог, – коротко отвечал Хорвек, глядя на противника пристально и спокойно. – Ты колдовал по своему, а я – по-своему, и обмана у нас вышло поровну. Помериться силами в заклятиях – развлечение такое же славное, как и карточная игра, и я ничего не нарушил, убирая метки, которые ты расставлял.
– Ты не мог отменить мои чары, человек! – взревело создание ночи, разъярившись сильнее прежнего. – Лжешь! Я знаю, в чем дело. Ты мухлевал по-своему, по-человечьи, низко и подло! Прятал карты в рукаве!!! Покажи свои руки!
– Ты прав, – легко согласился Хорвек, но я почувствовала, как звенит от напряжения его тихий голос. – Я припрятал карты в рукаве. Но всего лишь три. И я покажу тебе их, раз ты этого пожелал.
И он вытащил из рукава три потертые карты, которые не так давно взял у старшего из братьев Орвильнов. По одной положил их на стол: странник, маг, перевернутый демон.
Каждая из них ложилась с тихим шорохом, но в полной тишине, воцарившейся вокруг нас, шелестящий этот звук казался громовым, невыносимо-громким.
– Но это… Это… – в голосе черного существа слышалась растерянность, сомневаться в этом не приходилось. Лицо же Хорвека стало удивительно надменным – я никогда не видела в нем столько властности и силы; плечи его гордо расправились, а глаза загорелись тем же расплавленным золотом, что плескалось в глазницах его недавнего противника.
– Ваше высочество! – прошептало создание ночи, и одним порывистым движением бросилось к ногам Хорвека. – Простите меня, молю! Я не узнал вас сразу… я подумать не мог, что встречу вас в подобном обличье… Но как… как…
Тут оно забормотало что-то на наречии, которого я не знала, но понимала, что это все те же просьбы о прощении. Хорвек слушал его, сохраняя тот самый надменный вид, что так мне не понравился, но мне показалось, что он не был до конца уверен в том, как поведет себя темное создание, признав высокородного сородича.
Едва заметным жестом мне было указано на половинку яблока. Я с опаской потянулась к нему, не решаясь дотронуться, и Хорвек кивком подтвердил: мне следовало разрушить чары невидимости.
«О, наконец-то мне позволено заговорить!.. – подумала я, торопливо надкусывая сочное яблоко. – Вот теперь-то я спрошу, что все это значило!..»
Но не успела я выбрать, какой из вопросов, казавшихся в ту пору мне крайне важными, задать первым, как перед глазами все поплыло, пальцы ослабели, а старая мельница словно решила перекувыркнуться, что и немудрено для столь дьявольского местечка.
«Да хитрый демон попросту отравил меня!» – мелькнула последняя ясная мысль, но испуга в ней не было. Тогда мне и в голову прийти не могло, что Хорвек способен как-то навредить мне. Уронив голову на стол, усыпанный ало-золотыми картами, я крепко уснула.
Вновь колдовской сон оказался насыщен кошмарами, как болотная вода – пиявками, но рыжую ведьму я на этот раз не увидала. Передо мной проносилась бесконечная череда черных существ, глаза которых горели желтым огнем. Никто из них не замечал меня, и я не могла понять – то ли они пребывают в безостановочном движении, то ли я лечу сквозь время и пространство, заполненное стаями темных сущностей. «Ох, да неужто я попала в преисподнюю?!! Хорвек, забери меня отсюда! Не бросай меня здесь!» – хотела закричать я, но не могла издать ни звука, горло пересохло, а губы от холода, казалось, вот-вот изойдут трещинами.
Словно в ответ на мой отчаянный призыв странное ощущение согрело меня, и я подалась навстречу теплу, не в силах больше выносить холод, пронизывавший меня до костей. Краткий миг перехода из беспамятства в сознание – и вот, Хорвек крепко обнимает меня: одна его рука покоится на моей талии, вторая – поддерживает мою чуть запрокинутую голову, а лица наши совсем рядом. Почти сразу я догадалась что это все означает, оттого, не мешкая, залепила ему пощечину и вырвалась.
– Никогда больше не смей меня целовать вот так! – крикнула я. – Хитрый колдун! Вот, значит, как у вас принято обходиться с честными девушками?
– Всего лишь самый верный способ пробуждения от зачарованного сна, – он, ничуть не обидевшись, потирал щеку.
– Зачем ты отравил меня? – я продолжала гневаться, и вряд ли кто-то усомнился в том, что у меня на то имелись веские причины. – Я бы могла смолчать и так!
– Вот уж ни за что бы не поверил, – пробормотал он, а затем чуть громче прибавил. – Тебе не следовало видеть то, что здесь произошло после того, как игра завершилась.
– Так ты задумал эту гнусность с самого начала! – я стиснула кулаки, с трудом удерживаясь от того, чтобы не поколотить обманщика. – Отчего не предупредил меня? Я так боялась, что ты проиграешь и дьявольское существо тебя сожрет с потрохами!.. А ты, выходит, знал все наперед…
– Не совсем так. Я вполне мог проиграть. Когда дело касается магии, ни в чем нельзя быть уверенным, и единственное, что остается – следовать тем правилам, которые сумел разгадать.
– А отравленное яблоко?..
– Оно избавило бы тебя от мучений, если бы я проиграл, – сказал он просто и без затей, но от голоса его по спине у меня пробежал холодок. – Смерть от когтей и клыков голодного демона очень страшна, и я не пожелал бы тебе ее.
– Что? – возопила я. – Так я была мертва?
– Почти, – пожал Хорвек плечами. – Но вряд ли кто-то из людей или нелюдей заметил бы разницу. Мой проигрыш был очень маловероятен!.. – поспешил уточнить он, заметив, что я вся трясусь от злости. – И если ты поразмыслишь, то поймешь, что я не желал тебе зла.
– Однако и добро ты понимаешь как-то уж слишком по-нелюдски! – огрызнулась я, угрюмо глядя на него. – Но что с тебя взять… Я-то думала, что между нами не будет секретов. Ты мог сколь угодно сомневаться в моем уме, насмехаться над невежеством, и отмахиваться от вопросов, кажущихся тебе глупыми. Но сомневаться в моей дружбе, в моей верности!.. Даже самому высокородному из демонов не позволено подобное, так и знай. Не желаешь рассказывать, о чем договорился со своим сородичем – будь по-твоему, но…
– Отчего же? – перебил меня Хорвек, недобро улыбнувшись. – Я вполне могу показать тебе то, о чем мы договорились.
И он, взяв меня под руку, заставил повернуться к столу. Черное существо неподвижно лежало на нем, и его черная кровь заливала карты и рассыпанные повсюду золотые монеты. О, сколько же здесь было золота – оно звенело даже под ногами! Наследство Орвильнов наконец-то согласилось даться кому-то в руки, но, честно сказать, я бы не решилась притронуться к монетам, столь щедро орошенным черной кровью демона.
