Текст книги "Вавка"

Автор книги: Мария Нарышкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Мария Владимировна Нарышкина
Вавка

На беговой дорожке

В голубом небе красный флаг.

На старте лучшие бегуны. Предстоит финальный забег.

И опять все узнали курчавую, смуглую от загара девочку, походившую больше на негритянского мальчишку, гибкого и стройного. В движениях ее было тоже что-то мальчишеское. В том, как она несколько раз оглянулась и как примерилась к месту, чувствовалось нетерпение и горячность. Когда по взмаху флажка бегуны сорвались со своих мест, бегунья, похожая на негритенка, оказалась впереди всех. Она неслась легко и стремительно. И те, что сидели в первых рядах, видели на ее лице гордую радость победителя.

Уже совсем близко финиш. Как вдруг другая девочка, бежавшая следом, тоненькая, с дугой связанных сзади кос, пронеслась мимо нее. На стадионе стало удивительно тихо, потом взорвался гром возгласов.

– Нажми! Нажми! – неистово неслось над полем.

И ноги смуглой кудрявой девочки замелькали по беговой дорожке с удвоенной быстротой. Но соперница уже достигла финиша. Оглушительный шум обрушился на стадион.

Уже появились майки новых бегунов, а на стадионе не смолкал гул. У голубых киосков, торгующих газированной водой и стаканчиками со сливочным и шоколадным мороженым, густая толпа – не пробиться. Идет оживленный разговор.

– Вот здорово получилось!

– Эх, узнать бы, как ее фамилия!

– Вам какую фамилию? – бесцеремонно и небрежно осведомляется круглощекая девочка с дерзким взглядом круглых выпуклых глаз. В каждой руке у нее по вафельному стаканчику: – Той что победила? Пожалуйста: Туська Николаева.

Девочки рассматривают ее с интересом.

– А откуда ты знаешь?

– Откуда? От верблюда! Я, может быть, ее как свои пять пальцев знаю и даже лучше. Она, если хотите знать, круглая отличница. Вот. Случится, четверку схватит, – ревет, как белуга. – Она сделала рукой жест, показывающий внутреннее превосходство над такими людьми, которые могут реветь из-за четверки.

– Ладно, эту, может быть, ты и знаешь, а вот ту, курчавую, знаешь?

На лице круглощекой девочки презрительная усмешка. Она закатила глаза, поморгала с глубокомысленным видом и сообщила:

– Геня Власова.

«Что, съели?» – говорил ее торжествующий взгляд.

– Знаете, какая это девочка? Туська – та хоть отличница, но того… – стаканчик с мороженым описал в воздухе что-то, похожее на спираль. – Ни рыба, ни мясо… А вот эта девочка, так девочка! Вы еще такой, наверное, никогда не видели. Только скажет одно слово – все ее слушаются. Знаете, какая у нее сила воли? Ого! Она ее нарочно развивает. Ей, например, хочется с девочками в кино, да? А вот ни за что не пойдет. Она такая. И вообще нас с ней водой не разольешь. Генька – мой лучший друг. Куда я, туда и Генька. Иной раз даже надоест. Выйду во двор, а она уже ждет меня. – Пойдем, – говорит, – Валентина (или просто Вавка, это я значит, – она ткнула себя в грудь), – пойдем, – говорит, – на стадион. А я ей: – Хватит болтаться по стадионам. Надоело и некогда. Уроки нужно учить. А она: – Пойдем да пойдем. Без меня – никуда.

– А не врешь? – спросил кто-то с сомнением.

Вава смерила усомнившуюся уничтожающим взглядом:

– Не имею такой привычки.

Уважение к ней с каждым словом возрастало. Просто есть у людей такая манера – на всякий случай не верить, чтоб не остаться в дураках. Это Вава прекрасно понимала.

– Да что там говорить, – она сделала небрежный жест, – я Геньку знаю с самых пеленок. Да и Туську тоже. Туська – первая Генькина подруга.

– Ты же говорила, что ты ее лучшая подруга?

– Слушай ухом, а не брюхом: то первая, а то лучшая. Разница? Понимать нужно.

В этот момент Вава заметила, что из вафельного стаканчика вот-вот капнет растаявшее мороженое. Лицо ее мгновенно преобразилось. Вава быстро наклонилась и стала озабоченно слизывать стекающие капли. Она делала это сосредоточенно и в то же время с таким удовольствием, что девочки завертели головами, ища мороженщика.

– Вавка, где это ты запропастилась? – раздался вдруг возмущенный голос, и узкое лицо с узенькими веселыми глазками выглянуло из толпы. – А я-то по всему стадиону ищу!

Вава быстро оглянулась, тряхнула челкой, которая топорщилась над самыми бровями.

– Ирка! Нет, лучше скажи, где ты, ты где запропастилась? – накинулась она на подругу. – Все мороженое растаяло. Она, видите ли, где-то бегает, а тут переживай из-за ее мороженого. Дела мне больше нет?

Хитрые, веселые глаза Ирки быстро обежали собравшихся в кружок. Вава, заметив интерес, вызванный появлением нового лица, сразу переменила тон.

– Это Ира Ухова, мой друг.

Девочкам уже начало казаться, что дети на всем стадионе – Вавкины друзья. Было обидно и немножко завидно.

– Лучший друг или первый? – спросил кто-то насмешливо. – Как там у тебя?

Почувствовав насмешку, она ответила с достоинством.

– А это уж мы сами разберемся. Ясно? Ирочка, пойдем! – и она протянула подруге стаканчик шоколадного мороженого.

Тайна

Если мать работала в утреннюю смену, Вава выходила во двор, когда на улицах еще лежали прохладные тени. Она появлялась в воротах своего дома заспанная, но уже готовая к решительным действиям. Быстрым хозяйским взглядом окидывала окрестности.

– Дядя Ваня, здрасти! – бодро крикнула она дворнику, и поле действия уже было найдено. В руках у дяди Вани были метла и большой совок, в который он сгребал окурки и желтые листья. Заметив свободную метлу, прислоненную к стене, Вава сейчас же бросилась к ней. Размашистым движением, точно так же, как это делал сам дядя Ваня, она принялась мести.

Разговор велся несложный:

– Мать в утро работает?

– Ага!

– Завтрашний день и тебе вступать?

– Ага! – бодро отозвалась Вава.

Завтра начало занятий, и Ваве нравилась взрослая деловитость вопросов, с которой дядя Ваня говорил про школу. Время от времени Вава останавливалась и, оглядываясь, любовалась своей работой. Панель была исчерчена свежими следами метлы.

Но вдруг во дворе мелькнула знакомая фигурка. И все интересы Вавы моментально переключились туда. Как ни весело здесь, но у Вавы есть свои дела. Ворвавшись в парадную, в которой только что скрылась Туся, Вава на мгновение остановилась, прислушалась. На лестнице звучали голоса. Так и есть – Туська и Генька.

Через минуту все трое сидели на окне лестничной площадки и, вразнобой качая ногами, оживленно болтали.

– Что я знаю! – сразу же сообщила Вава.

Геня, строго-вопросительно посмотрев на нее, предостерегающе нахмурилась: если Вавка собирается завести разговор о вчерашних состязаниях, то пусть лучше молчит.

Но Вава прекрасно понимала, о чем можно говорить.

– Отгадайте, кто у нас будет в этом году классным руководителем? Ни за что не отгадаете, – Вава немного помедлила, испытывая терпение девочек. Голова ее с удивительной быстротой поворачивалась то в одну, то в другую сторону так, что короткие косички шлепали по щекам.

– Александра Александровна! – выпалила она. – Здорово? – С минуту она наслаждалась впечатлением, произведенным новостью, и строго добавила: – Только это тайна. Смотрите, чтоб ни одна живая душа не знала.

Вава очень любила сенсации, и, надо отдать ей справедливость, умела их использовать. Впрочем, тайны у нее не держались, да и какой в них интерес, если ни с кем нельзя поделиться?

– Ох, девчонки, и классик у нас будет! – она даже прищелкнула языком. – Представляете: Александра Александровна – воспитатель, Генька – председатель отряда…

– Нет уж, председателем я больше не буду, – решительно перебила ее Геня, – и так с самого третьего класса, хватит!

Геня отвернулась, посмотрела вниз, во двор, где играли дети.

Сквозь запыленное стекло на лестницу падал солнечный луч. В его свете курчавые волосы Гени отливали начищенной медью. Лоб у нее большой, выпуклый, нос крепкий, с тонкими расширенными ноздрями.

Геня была уверена, что похожа на Пушкина. Ей казалось, это недаром: она непременно должна совершить в жизни что-то очень хорошее, может быть, даже великое.

Геня открыла раму и высунулась в окно. Сейчас же и Вава легла животом на подоконник. Болтая в воздухе ногами, она стала смотреть вниз. Потом несколько раз плюнула во двор, с интересом наблюдая, куда упадет плевок. Но скоро ей надоело молчать.

– Ладно, – сказала она, – все равно, Генька, выберем тебя председателем.

Геня круто обернулась.

– А я тебе говорю – председателем больше не буду. И все. Надоели мне эти читки разные да проработки. Скука смертная… Не понять, сбор это или урок… Никакого интереса.

– Так ведь в этом году и пионервожатая будет другая! – убеждала Вава.

– Знаю! – Геня махнула рукой. – В этом году я совсем другое задумала.

Вава сразу насторожилась:

– Скажи, что? Интересное?

Она уже была полна готовности броситься на новое дело, но Геня ответила уклончиво:

– Так, план один есть.

Вава обиженно потянула носом. Пытаться выведать у Гени лишнее слово – бесполезно. Не такой у Гени характер. Но не будь она Вавкой Блинковой, если не разузнает, что задумала Генька!

Сидухты

Бодро напевая, Вава с удобством уселась на подоконник и, болтая ногами, пододвинула к себе кастрюлю. Вава была в самом счастливом расположении духа. Она уже принялась чистить картошку, как вдруг обнаружила, к своему еще большему удовольствию, что позиция, выбранная ею, чрезвычайно удачна: отсюда был виден не только весь двор, но и собственное отражение в оконном стекле. Убедившись в этом, Вава сейчас же занялась изучением своей внешности. В стекле отражалось круглое лицо, с вздернутым носом и выпученными глазами. Подстриженная над самыми бровями челка топорщилась, как щетка.

Вава помочила пальцы в кастрюле и попробовала пригладить челку. Потом, приблизив лицо к стеклу, Вава повернула голову в одну, в другую сторону и осталась вполне довольна собой.

Но вдруг неожиданно глаза у нее расширились, и рот открылся: рядом со своим изображением в стекле она увидела крышу противоположного флигеля и промелькнувшие между трубами какие-то тени.

Вава обернулась с такой стремительностью, что косички стегнули ее по лицу, но на крыше уже никого не было. Ветер гнал в холодно-голубом небе клочья облаков, и тени их скользили по крыше.

Не почудилось ли?

Вдруг из слухового окна выглянула курчавая голова и спряталась. Вава так и подскочила: «Генькина башка! Нет, сегодня положительно счастливый день. Если уж повезет человеку, так повезет».

Вихрем пронеслась Вава по квартире, в одно мгновение скатилась вниз по перилам. Еще не замерло на лестнице эхо от хлопнувшей двери, как Вава пробежала через двор и поднималась, уже по другой лестнице, на чердак.

Тихо, как кошка, ступала Вава по крыше, но железо предательски громыхало под ногами. Тогда Вава осторожно присела у трубы и разулась, но и это не помогло. Недолго думая, она поползла на четвереньках. Теперь она воображала себя разведчиком, пробирающимся прямо в штаб противника.

Под подбородком у нее болтались ботинки, связанные шнурками на шее.

Вава подползла к слуховому окошку и замерла. Отсюда были слышны голоса. Сначала она не разбирала слов, потом Генькин голос отчетливо произнес:

– Решение малого верховного совета считаю утвержденным.

У Вавы часто-часто застучало сердце. Наконец Генькина тайна в ее руках!

– Товарищ помощник командира, отдать рапорт!

«Это еще кто такой? – насторожилась Вава. – Товарищ помощник командира?! Скажите, пожалуйста!»

– Товарищ начальник штаба! – неожиданно звонко прозвучал Ирин голос.

На нее зашикали:

– Тише ты!

«Ага! Вот куда хватанула наша Ирочка!» – Вава сердито заворочалась за трубой.

– Товарищ начальник штаба, – тихо, но бойко рапортовала Ира. – Очередные занятия на школьной спортплощадке прошли в полном составе.

«Начальник штаба Генька, это ладно. А вот за какие заслуги наша Ирочка попала в помощники командира?» Себя-то Вава считала ничуть не хуже Иры.

– Происшествий не было? – коротко, тоном командира осведомилась Геня.

– Все в порядке, товарищ начальник штаба. Только Вавка Блинкова все шмыгала по двору. Мешала.

Вава самодовольно улыбнулась за своей трубой. «Ишь, им Вавка Блинкова поперек горла встала…»

– Будьте бдительны, сидухты, – строго предупредила Геня.

«Что за сидухты?» Вава помирала от любопытства: что они там делают? Похоже было, что, отвечая Гене, ребята вставали. Потом Геня скомандовала «вольно», и заговорили все сразу.

– Может быть, нам использовать школьный спортзал?

– Ну-у, – разочарованно протянула Ира. – Все начнут носы совать: а что вы делаете? А зачем вам тренироваться? Шестой «б», конечно, тут как тут, и Вавочка наша тоже…

«Уж будьте спокойны», – мысленно пообещала Вава.

– Это-то ладно, – задумчиво произнесла Геня, – а вот как доходит дело до настоящего, так ни с места. В прошлом году весной собрались в колхоз всем отрядом, а что из этого вышло? Как ни просили, вожатый наотрез отказался: «Экзамены на носу. Ваша главнейшая обязанность – учиться». Вот люди!

– Скука смертельная! – горячо подтвердила Ира.

– У нас скучно не будет, – твердо сказала Геня. – Мы будем закалять характер, развивать смелость. Испытание храбрости устроим и вообще много чего…

– Здорово! – восхищенно говорили ребята.

– Самое главное – закалять силу воли, без этого мы никогда не совершим героического!

«Ух ты! Героическое совершать будут!» Вавино сердце было потрясено и покорено грандиозностью замыслов 1-го звена. «И что это такое сидухты?»

– Пошли! – скомандовала Геня.

Вава едва успела попятиться за свою трубу. Один за другим ребята вылезли на крышу. Погромыхало железо под их ногами, и все смолкло. Вава решила, что они сейчас, прямо отсюда, с чердака, пойдут совершать что-то героическое. Ей, если сказать правду, было очень обидно, что она не с ними. Несколько минут Вава посидела в раздумье и стала энергично обуваться.

Из-за крыш на серо-голубом вечернем небе всплыла круглая, похожая на Ваву, луна.

Победа, равная поражению

Новая пионервожатая Наташа, с острыми, как настороженные ушки, бантиками на затылке и строгим взглядом серых глаз, стояла за учительским столом и ждала, когда ребята затихнут. Но в классе не смолкал оживленный шум.

– Разве это сбор? Мухи от скуки дохнут, – убежденно говорила Геня. – Все одно и то же – или правила поведения прорабатывают, или морали читают.

– В печенки въелось, – поддакнула Ира. – А вот в соседней школе сборы так сборы! У них телевизор! Смотри, сколько хочешь! Возьму и перейду в другую школу.

Вава вся была устремлена к этому углу, где сидела Геня со своим звеном. Наташа только и видела белесый Вавин затылок с неровным пробором и закрутившиеся червячками косички. Вава разозлилась, услышав Ирины слова, она была твердо убеждена: ищи не ищи – лучше своей школы, и тем более своего 6-а, нигде не найдешь.

– Ну и катись, катись колбаской, – яростно зашипела она Ире. – Скатертью дорожка! На все четыре стороны! Нам такие не больно требуются!

– А ты не суй свой нос в чужой вопрос, – огрызнулась Ира.

– Извиняюсь, совсем и не чужой. Где весело, там и ты, да? «Здрасте, я ваша тетя!» Эх, ты, телевизор бродячий!..

Вавка сердито отвернулась, но не прошло и минуты, как она опять зашептала:

– Валяй, валяй в другую школу… Не заплачем. А мы, знаешь, как развернем работу? Во! Сама первая пожалеешь, что ушла, да будет поздно. Попросишься назад, а мы… – Вавка показала Ире «нос», пошевелив растопыренными пальцами.

Наташа постучала карандашом по столу.

– Первый вопрос вашего сбора – выборы председателя совета отряда. Какие будут кандидатуры?

В классе поднялся вдруг невероятный шум. Все закричали, загалдели, захлопали крышками парт.

Александра Александровна, поправлявшая на последней парте тетради, подняла голову и с интересом посмотрела на ребят и на Наташу.

– Власову! Геню Власову! – кричала Вава, мелкой трясцой подпрыгивая на парте. Руку она тянула к самому лицу Наташи. – Власова у нас председатель – во!

Со всех сторон тоже тянулись руки:

– Власову! Власову!

– Не буду председателем! – наотрез отказалась Геня.

– Почему? – удивилась Наташа.

Только что перед сбором она советовалась с Александрой Александровной, и они остановились именно на кандидатуре Власовой.

Геня неохотно встала.

– Я уже и так три года была председателем.

– Это не причина, – возразила Наташа.

– Она что-то задумала! У них тайна! – не вытерпела Вава. – Су… Си… сихуды какие-то!

Геня нахмурилась:

– В общем… не буду я председателем.

Наташа рассердилась.

– Выберем – будешь работать.

– Сказала не буду – значит, не буду!

– С этой Генькой столько хлопот, как с какой-нибудь несознательной! – выкрикнула Вава.

– Голосуем, – объявила Наташа и посмотрела на Александру Александровну. – Кто за Власову?

Вава вдруг сорвалась с места.

– Постой! Дай мне слово! Я сказать хочу!.. Раз так – давайте Власову не избирать, вот и все. Не хочет – не надо! Еще тайны заводит от собственного 6-а. Вот возьмем и выберем другого, – Вава передохнула. – Я предлагаю Тусю Николаеву. Чем плохая кандидатура?

Глаза ее на секунду остановились на Андрюше… Нет, самая лучшая кандидатура – Юра Маевский. Но раздумывать было уже поздно, и она убежденно продолжала:

– Отличница – раз. – Вава загнула палец, – серьезная – два, и вообще Туся девочка, что надо – три, правильно я говорю? Снова голосуем! Голосуем снова! – орала Вава. – Кто за Власову?

По классу пробежал шумок. Поднялась одна рука, робко, нерешительно, за ней другая, третья…

Геня напряженно смотрела на свою чернильницу. Она не видела, но чувствовала – голосовало только ее звено.

И вдруг с последней парты раздался голос Александры Александровны, без усилия покрывший шум в классе:

– Я на месте Власовой хотела бы, чтоб меня выбрали.

Лицо Гени стало, как из красной меди, но она упрямо молчала.

– Кто за Николаеву? – спросила Наташа.

И сразу дружно вскинулись руки.

– Ура! – закричала Вава. – Туська председатель!

Геня сидела, опустив голову, точно собиралась бодаться. Все-таки обидно, что ребята (ее ребята!) так легко согласились выбрать другого председателя. Теперь командиром их будет Туся. Туся – Генин друг! Геня покосилась на смущенно улыбающуюся Тусю. Радуется! Пусть, пусть. Вот и кончилась их дружба. Разве такой председатель нужен 6-а? Пропал теперь отряд. Туська завалит все дело. Сразу же съедут на последнее место. Эх, да что говорить!

Идеи

На третьем этаже в коридоре, за громадными библиотечными шкафами, было полутемно и уютно. Никто в школе, кроме 6-а, не знал этого замечательного места. Его открыла Вава еще в прошлом году, и с тех пор он никогда не пустовал.

Там собирался 6-а обсуждать все свои дела.

И сегодня из-за шкафа несся приглушенный шопот.

Вава была настроена особенно воинственно, волосы торчали, точно взъерошенные перья. Больше всего она хотела, чтоб новый председатель, выдвинутый ею, сразу оказался не хуже старого.

– Ребята, идея! – она шлепнула себя по лбу.

Кто-то скептически заметил: «У Блинковой всегда идеи!» Но Вава не обратила внимания.

– Давайте возьмем, всем отрядом, как один, и совершим какое-нибудь замечательное дело. Настоящее. Вот пусть тогда узнают, какой 6-а! Айда!

Шумной ватагой ребята высыпали из школы. Сумерки. Вечер свежий и ветреный. Во дворе ни души. Только в многоглазой школе яркий свет во всех окнах. Там еще идут уроки в старших классах, в учительской сидят учителя, может быть, там и Александра Александровна. И никто не знает, что сейчас 6-а совершит какое-нибудь хорошее дело. Например, можно было бы посадить деревья вокруг школы… Но деревья давным-давно посажены, еще когда 6-а был 2-а. Молоденькие саженцы аккуратными рядами стоят вдоль забора. «Стоят!» – сердито вздыхает Вава. Можно бы, конечно, собрать железный лом, но в прошлом году ребята собирали его так старательно, что теперь ни одной завалящей железки не найдешь!

Ребята обежали школу. Впереди Вава в пальто, накинутом на голову, с болтающимися по ветру пустыми рукавами. Двор чистый, что называется: ни сучка, ни задоринки. Только одиноко торчит единственный столб для волейбольной сетки, да в углу, за будкой, большие кучи булыжника.

– Уберем?!

– Вопрос!

Все кинулись к счастливой находке. Вава с азартом сбросила пальто на землю. В каждой руке она уже держала по булыжнику.

– Куда их бросать-то?

– Может, просто сложим аккуратно в кучу? – нерешительно предложила Туся.

– Тебе лишь бы аккуратно! – закричали ребята. – Убирать так убирать!

– Ребята, идея! – Вава помчалась в дальний угол двора. – Тащите сюда!

Все побежали к Ваве. Она сидела на корточках перед маленьким подвальным оконцем.

Геня скептически заметила:

– Кто же бросает камни в подвал?

Но Вава уже сбросила туда свои камни и понеслась за другими.

– А, может, это совсем и не подвал! – кричала она.

– А что же это по-твоему?

– Ну… подземелье какое-нибудь… И хватит разговаривать! За дело, товарищи!

Работа закипела. Девочки носили камни в передниках, в подолах, – тут уж было не до красоты. Мальчики сейчас же изобрели техническое усовершенствование. Они волочили камни по земле на каком-то куске фанеры.

Пусть завтра увидит Александра Александровна, какой 6-а! И пусть полюбуется 6-б, а то они стали что-то нос задирать! Воображают, что опять их отряд выйдет на первое место. Дудочки!

Вава из кожи лезла вон, – так ей хотелось, чтоб Александра Александровна похвалила их 6-а и чтоб придуманное ею дело было не хуже Гениного.

– Тащи! Вали! Бросай! – то и дело покрикивала она. – Только быстро и только хорошо!

Когда во дворе не осталось ни одного камня, Вава огорченно огляделась кругом.

– Уже все?!

– Порядок!

Лица у ребят довольные, разгоряченные.

– Вот это поработали так поработали!

– Хорошо-то, хорошо, да только мало. – Вава полна энергии. – Нам еще бы две такие груды камней. Да что там две, десять давай сюда!

– Давайте вкопаем второй столб на волейбольной площадке! – предложила Геня.

Перегоняя друг друга, ребята помчались на волейбольную площадку.

Геня сразу же отмерила шагами и отчертила палкой место, где нужно было рыть.

Руководство теперь само собой перешло к ней в руки.

– Шурик, беги домой за лопатой. Вава, а ты – к дяде Ване, – и, хорошо зная Вавин характер, добавила: – Тебе он даст.

Вава со всех ног понеслась к дяде Ване.

– Тащи и лом! – крикнула вдогонку Геня.

Как только принесли лопаты и лом, все сразу принялись за работу. Но копать оказалось труднее, чем таскать камни. Земля была твердая, утоптанная, со щебнем. Иногда приходилось выворачивать целые кирпичины. Копали по очереди. Геня строго напоминала:

– Таня, другие тоже хотят работать. Отдай лопату Андрею!

В школе уже давно кончились уроки, одно за другим погасли окна, и в школьном дворе стало совсем темно. А лопаты всё продолжали звякать в темноте.

Туся уже не на шутку беспокоилась:

– Сколько времени? Кто знает?

Ей, как председателю, нельзя было уйти, но она боялась, что мама будет сердиться, боялась, что не успеет выучить уроки.

Шурик то и дело присаживался над ямой и мерил палкой глубину.

– Вот это да! Смотрите, глубинища какая! – и он показывал зажатую пальцами палочку, которую почти не было видно в темноте. – Вот это работа!

– Только быстрой только хорошо! – сейчас же отозвалась Вава.

Уже было поздно, когда за Андрюшей Латыниным пришла мать. Он побежал к ней навстречу большими спортивными шагами.

– Сейчас улетучится, – решила Вава.

Вернулся Андрюша совсем другим, словно его подменили.

– Не разрешает, – сказал он мрачно и ушел.

Потом стали приходить и за другими ребятами. Шурику даже достался увесистый подзатыльник от старшего брата. Но это были мелочи жизни. Уходя, ребята чувствовали угрызения совести и уговаривали Геню отложить работу до завтра. Но она только еще сильней надавливала на лопату ногой, обутой в сандалию.

Наконец, и за Тусей прибежал братишка:

– Туська, домой!

Туся виновато поглядела на Геню. Но та как будто не видела. Туся ушла.

Геня и Вава остались вдвоем. Работали молча. Вава уже не кричала больше: «Только быстро и только хорошо», – она уже пыхтела.

– Эх, сейчас бы картошечки горяченькой! – Вава даже глотнула слюнки. И вдруг у нее возник план. – Я сейчас слетаю домой, так? Принесу чего-нибудь вкусненького… Здорово? – И Вава понеслась за ворота.

Влетев в комнату прямо в пальто, в шапке, она подбежала к буфету и принялась торопливо наполнять карманы хлебом и сахаром.

– Ты это куда? – спросила мать, входя в комнату.

– В школу, – Вава ответила так, как будто ничего особенного не было в том, что в 10 часов вечера она собиралась в школу.

– Да ты что, в уме? Ночь на дворе, а ты в школу? Садись сейчас же ужинать…

– Там ребята ждут, – отозвалась Вава невнятно (рот у нее уже был чем-то набит). – Я буду с ребятами ужинать.

– Никуда ты не пойдешь, – ответила мать, – садись есть картошку.

– Не буду есть твою картошку! – сердито вскричала Вава. – Генька работает голодная, а я картошку ем, да? Не буду, и все.

Вава долго еще кричала, даже попробовала зареветь, но ничего не помогало. Мать была неумолима. И когда последняя надежда вырваться из дому пропала, Вава сердито покосилась на стол. Румяная, поджаристая картошка, еще недавно так соблазнительно шипевшая в масле, остывала. Вава судорожно глотнула слюни и отвернулась. Потом, как бы невзначай, снова взглянула, и тут ее озарила мысль, полная неопровержимой логики: «А что, если Геня уже ушла и Вава напрасно испытывает эти адские муки голода?»

Сердитым рывком Вава пододвинула к себе сковородку. Не пропадать же в самом деле с голоду!

Утром на волейбольной площадке горделиво возвышался второй столб. Волейболисты всей школы сразу же отметили этот факт. На переменах они толкались на площадке, пробовали, крепко ли врыт столб, а после уроков появились и сетка, и мяч. И пошла ожесточенная игра.

Вава сияла. Туся смотрела на нее с откровенным восхищением:

– Какие вы с Геней все-таки молодцы!

– Ты, может, сомневалась? – сказала Вава не без гордости. – У нас знаешь как? Только быстро и только хорошо!

Ребята из 6-а ходили именинниками. Эх, и здорово же они потрудились! Одно огорчало их – никто не заметил, что они убрали камни.

Но они ошиблись. Им очень скоро пришлось пожинать плоды своих трудов.