Текст книги "Ошибка «2012». Мизер вчерную"

Автор книги: Мария Семенова

Соавторы: Феликс Разумовский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

В руке Вычислителя возник диск из зеркально отполированного сидероса [38] 38
  Древние греки знали железо и называли его сидеросом.


[Закрыть] . Хлопнула ременная петля, и фигуры на фоне занавеса не стало – стремительный, остро отточенный металл со свистом развалил ей череп. Мерное клацанье кимвалов, гулкие удары тамбуров скрыли и судорожный начаток вскрика, и мягкий звук осевшего тела.

А ведь был человек, чего-то хотел, о чём-то мечтал…

– Все – на месте, брат Экзекутор – ко мне, – быстро оглянулся Вычислитель. Подобрал блестящую круглую смерть и вытер её о гиматий убитого. Затем придвинулся к занавеси, осторожно отвёл её край, и его губы дрогнули в усмешке. – Ага, и правда все в сборе. И веселятся… Пока.

По ту сторону занавеси располагался зал идеально круглой формы – ни дать ни взять кто-то вырезал в скале огромную полусферу. В самом центре, вокруг статуи зубастого Божества, исступлённо плясали люди. Правда, назвать это действо танцем не поворачивался язык. Ломаные, судорожные движения, мутные остановившиеся глаза, тёмные провалы ртов, распахнутых, точно у неприбранных мёртвых… Смотреть на танцующих было попросту страшно. Но сущим средоточием ужаса была статуя посредине. Этот Бог никого не любил, ибо просто не ведал, что такое любовь. Для него существовали только его собственные желания. И право избранности, право удовлетворять всякую прихоть.

Трепетали чадные факелы, курильницы, заправленные дурманящими слезами цветка Морфея, источали сизое марево…

– Что ж, веселитесь, – ещё шире улыбнулся Вычислитель, вытащил рубиновый кристалл и посмотрел на действо сквозь его грани. Улыбка тотчас сбежала с его лица. Бережно спрятав камень, он задумчиво тронул висок и повернулся к брату Экзекутору, молча стоявшему у него за спиной. – Мы опоздали, – сказал он. – Посвящение свершилось. Людей там уже нет… Две дюжины рептов, два рептояра и один, ты не поверишь, Первородный Змей.

– Первородный? Здесь?.. – Экзекутор непроизвольно погладил меч, и в его голосе послышалось сомнение. – Прости, брат Вычислитель, но ошибаются даже бессмертные… Ты уверен?

Сомневался он не зря. Редко встретишь нынче Первородного Змея, не воплотившегося, а в своем истинном облике. По сравнению с ним те, что засели в телах бывших людей, были не опаснее глистов.

Правда, только по сравнению…

– Уверен, брат Экзекутор. Камень ещё ни разу не лгал, – усмехнулся Вычислитель. – По крайней мере за последние две тысячи лет… Однако к делу. Вначале – Слёзы Дракона, затем – отравленные стрелы, ну а дальше посмотрим. С Мечом Силы, чего доброго, одолеем и Первородного… Эй, Герострат! Ты на месте. Братья-Бойцы – ко мне!

Кратко пояснил каждому, что от него требовалось, мгновение помолчал и сказал:

– Если не мы, то кто? Растопчем гадину, братья!

– Растопчем, – был ему ответ, и все пятеро стремглав, сколько позволяла ширина прохода, ворвались в пьянящую круговерть.

Тотчас же, блеснув в свете ламп, в стену зала смертоносной каплей полетела ёмкость из египетского стекла. Раздался еле слышный звон, брызнули осколки, и кое для кого танец кончился навсегда. Это начали действовать Слёзы Дракона – бесцветная жидкость, чьи пары новообращённым лучше было не вдыхать. К сожалению, Слёзы Дракона были смертельны только для низших каст. Возле статуи остались стоять трое. Один, самый рослый и плечистый, держал в руках блестящие кимвалы. И когда в него полетела стрела, отбил её массивной бронзовой тарелкой. Его приближённые оказались не так ловки. Первому стрела вонзилась под сердце, второму с погребальным свистом угодила в печень. Однако остановить рептояров оказалось не так-то легко. С рёвом, выхватив кинжалы, бросились они вперёд… получили ещё по стреле в живот и в шею и наконец угодили под отточенные кописы [39] 39
  Копиc – короткий изогнутый меч.


[Закрыть] Экзекутора и двух Братьев-Бойцов.

Третий, захлёбываясь булькающей кровью, подрубленным деревом клонился к полу. Бронзовая тарелка, брошенная недрогнувшей рукой, перерубила ему горло. Другая тарелка уже летела к Вычислителю, однако тот смог увернуться. Правда, не уберёг плечо – удар по касательной рассёк плоть, слава Богам, что неглубоко задел. Но всё одно – кровь, боль, сжатые зубы и бешеная ярость, кипящая волной.

Вычислитель сверкнул глазами и выругался на неведомом языке, зажав горстью плечо, а на него уже наседал враг. Низкий рык, отзывающийся в лёгких, чёрная бронза [40] 40
  Древние греки владели секретом изготовления чёрной бронзы, значительно превосходящей обычную по своим качествам.


[Закрыть] длинного кинжала, мощное тело, сплошь из связок и мышц…

Всё случилось настолько быстро, что Вычислитель даже не успел вытащить клинок. Первородный двигался с необыкновенной прытью, куда там атлетам-олимпионикам. Да только и Вычислитель оказался очень непрост. Миг – и его ступня впечаталась врагу в низ живота.

Встречный удар подошвы, подбитой бронзовыми гвоздями, был страшен. От такого сломается кость, лопнет мочевой пузырь. Однако нападавший не был человеком. Он лишь отскочил прочь, отступив на шаг. Теперь уже Вычислитель выхватил клинок и вепрем бросился на врага. Он был заметно медленнее и, вероятно, слабее, однако с ним пребывал человеческий гений. Его клинок из белого металла обладал способностью резать абсолютно всё.

Раз! – и метатель кимвалов остался без своего кинжала.

Два! – и его правая рука с влажным звуком упала на каменный пол.

Три! – и всё тело грузно повалилось следом.

Кровь была густая, зелёно-аспидного цвета, омерзительно пахнущая. Тело билось в конвульсиях, и липкие брызги летели во все стороны – на стены, на одежду, на тела сдохших рептов. Наконец судорожные подёргивания стали затихать, жуткое рычание превратилось в хрипы – Змей готов был испустить дух.

Если дать ему это сделать, умрёт только тело, но не жуткая суть.

– О Боги, ниспошлите мне Свою силу!

Вычислитель взялся за рукоять священного меча, покоившегося за спиной, вытащил сияющий клинок и описал им полукруг.

– Я знаю Слово; я вижу, моя вера тверда, моя рука справедлива… – шёпотом произнёс он сокровенное и с резким выдохом опустил меч.

В чертоге словно молния пронеслась. Чмокнула плоть, дёрнулись ноги, голова Змея отделилась от тела… Теперь он был мёртв – и мёртв навсегда.

– Брат Вычислитель, поторопись, – раздался голос Экзекутора. – Эти твари не должны возродиться!

Задыхающиеся, окровавленные рептояры корчились на полу. В их глазах метались искорки страха. Не привыкшие уважать и ценить чужое право на жизнь, они силились уползти, заслониться от окончательной смерти.

– О Боги, ниспошлите мне Свою силу! – дважды произнёс Вычислитель. Бережно убрал за спину меч… и с горестным стоном наклонился над раненым Третьим.

Помочь соратнику уже было нельзя. Дыхание воина слабело, из распоротой шеи уже не потоками – каплями точились остатки крови и уносили с собой жизнь.

Оставалось лишь укрепить своё сердце и помочь другу завершить свой жизненный путь без новых мучений…

– Счастливой дороги, брат… – закрыл ему веки Вычислитель, на ощупь сунул в ножны кинжал. – Когда-нибудь свидимся. Все одной дорогой уйдём…

Потом снял с погибшего хитон, скрипнул зубами и принялся срезать кусочек кожи на груди, против сердца. Там был наколот замысловатый знак, такой же как тот, что виднелся сквозь разорванную одежду у него самого.

– До встречи! – Он накрыл хитоном лицо погибшему и оглянулся на Экзекутора. – Ну что, брат, Огненная Роза? Так, чтобы никаких следов?

– Да-да, конечно, – встрепенулся Экзекутор. Вытащил кожаный кошель, всыпал в него что-то из нескольких отдельных мешочков и принялся энергично трясти. – Она ещё не подводила, как и кристалл.

Тем временем Герострат, ещё не отошедший от зрелища боя, схватил с пола чей-то кинжал, подскочил к статуе и с криком стал осыпать ударами скалящееся Божество. Бронза высекала искры из камня, но на изваянии не оставалось никакого следа.

– Хватит, не стоит злить чужих Богов! – строго посмотрел на него Вычислитель и кинул быстрый взгляд на Экзекутора, ещё колдовавшего над кошелём. – Сажай Розу, если она готова расти.

– И повиновение. – Экзекутор затаил дыхание, закрыл глаза и, распустив завязку, высыпал на пол содержимое кошеля. – Посажено. Полить бы надо…

– А то засохнет, – отозвался Вычислитель, быстро подошёл и, опорожнив склянку с жёлтой вонючей жидкостью, властно приказал: – Уходим, братья! Роза уже растёт.

И всё повторилось в обратном порядке: древняя галерея, свежевырубленный туннель, нижний ярус храма, тайный ход наверх… Шли в молчании, соблюдая порядок и тишину, и, только оказавшись в сокровищнице, Вычислитель приказал:

– Уберите его отсюда! Он всего лишь храмовый раб.

Сторож-иеродул всё ещё лежал на полу, безмятежно похрапывая.

– И повиновение, – отозвались Бойцы, дружно перекатили безвольное тело на драгоценный щит и понесли – почти как героя, павшего на поле брани.

Оставив опистодом, они быстро миновали целлу и оказались наконец за пределами храма, в ласковых объятиях звёздной ночи.

Щит с иеродулом едва успел упокоиться под сенью деревьев, когда Герострат вдруг раскинул руки и закричал как безумный:

– Храм Артемиды свободен! Люди, храм…

– Тихо! – Вычислитель легонько взял его за горло, приподнял над землёй, встряхнул, поставил обратно. – Я тебе советую молчать. И сейчас, и всегда. Очень советую. Ты понял меня?

В голосе его слышалось такое, что неокор отважился лишь на шёпот:

– Да, я понял тебя. Я понял…

– Ну и отлично. Иди, – тоже шёпотом велел Вычислитель, страшно улыбнулся, кивнул и повернулся к своим. – Уходим. За мной!

И как-то по-звериному, бесшумно и легко, направился к стене. Экзекутор и оба уцелевших Бойца двинулись за ним. Без труда одолев ограду, они уже спускались с холма, когда в ночи над их головами нараспев разнеслось громогласное и возвышенное:

– Люди Эфеса! Слушайте меня, люди! Артемисион очищен от скверны! Лик прекрасной сестры Аполлона всё так же светел и улыбается нам! И это благодаря мне, неокору Герострату. Идите, люди, и смотрите! Это говорю вам я, Герострат, гражданин Эфеса. Люди…

Кричали где-то близ ворот Акрополя. Голос постепенно удалялся в сторону Старого города, туда, где до утра галдели кабаки и непотребные дома.

– Похоже, брат Вычислитель, он не вполне понял тебя, – угрюмо хмыкнул Экзекутор и непроизвольно тронул ножны меча. – Зря ты не убил его за первый же крик.

– Другие, я думаю, позаботятся, – ответил Вычислитель, бросая взгляд на вершину холма. – Смотри. Вот вся слава, которая достанется Герострату.

Высоко над ними росло, освещало ночь багровое зарево. Это стремительно распускалась, набирала силу безжалостная Огненная Роза. Её адское пламя пожирало камень, как простой костёр – смолистую щепу. Казалось, там неистовствовал Тифон [41] 41
  Тифон – огнедышащее чудовище из греческих мифов. Он рвется наружу из подземного мира, вызывая бури и извержения.


[Закрыть].

– Да, брат Вычислитель, слава Герострата скоро станет посмертной. – Экзекутор кивнул и сделал знак Бойцам, остановившимся полюбоваться заревом. – Вперёд, братья, вперёд! Скоро здесь будет слишком жарко!

Благополучно они спустились с Акрополя, остановились, вслушиваясь, перевели дух и осторожно двинулись к берегу Каистра. Там в укромном месте их должна была ждать лодка. Ладная, хорошо просмолённая парусная лодка… И она ждала в тихой заводи, среди молчаливых камышей, под охраной доверенного кормчего.

Дальше всё было просто. Сесть, отчалить, развернуть парус и предать себя милости Эола. Течение было попутным, ветерок крепчал, так что лодка бежала всё быстрее и быстрее.

Однако её обгоняли слухи о том, что какой-то безумец спалил храм Артемиды Эфесской. Если верить глашатаям прибрежных городов, звали ужасного преступника Геростратом…

Чёрная Мамба. Абрам и Сара

– Ну и погодка! – тяжело вздохнул водитель джипси-кеба [42]42
  Джипси-кеб – нелицензированное такси, по-нашему «бомбила».


[Закрыть]и робко оглянулся на хмурую пассажирку. – Куда теперь? Направо?

Чувствовалось, что нутро Большого Яблока он знал плохо. «Не иначе, из новеньких, иммигрант паршивый!»

– Налево. – Мамба развернула пластинку жвачки, якобы на сочных тропических фруктах, и сунула в рот. – Потом прямо.

– Делается, мэм, – кивнул водила и надавил на газ.

И машина покатила дальше улочками Гарлема. Даром что мокрого, но всё такого же неумытого: вереницы облезлых домов, заколоченные окна, граффити на стенах, грязь, бутылки, шприцы и презервативы под уличными скамейками. Главная червоточина Яблока.

– Вот здесь останови! – властно приказала Мамба, глянула таксисту в глаза и с видом щедрой благодетельницы сунула ему обёртку от жвачки. – Держи. Сдачи не надо.

– О мэм, спасибо, мэм. – Тот убрал бумажку поглубже в карман, не ведая, что скоро будет гадать: и куда же завалилась стодолларовая купюра?

Мамба раскрыла зонтик и зашагала вперёд под нью-йоркским дождём, совсем не таким холодным, как казалось из окна. Путь её лежал через площадь, мимо заброшенной церкви, к огромному дому, отчётливо напоминавшему «Титаник» после столкновения с айсбергом. В борту виднелась стальная дверь, ведущая в полуподвал, а на фасаде блистала преувеличенными формами неоновая дива и ярко полыхала вывеска: «Black Magic Woman».

Слов нет, «Титаник» был обшарпанным и неказистым, зато действительно непотопляемым. И к тому же давал приличный улов. А всё потому, что здесь у штурвала стоял не какой-нибудь раздолбай, способный проморгать айсберг в апрельской ночи. У здешнего капитана рука была железная, способная выдерживать верный курс.

Вот и сейчас Мамба с ходу показала свою хватку, куда там пресловутому леопарду.

– Как стоишь, гад! – страшно зашипела она на вытянувшегося швейцара. Наорала на уборщицу, недостаточно стерильно обработавшую туалет. И с оскалом раненой пантеры пообещала шеф-повару: – Смотри пойдёшь у меня в «Макдональдс». А яйца твои останутся здесь… Дерьмом людей кормишь!

После чего, уединившись в служебном кабинете, она отведала рому, закурила гаванскую сигару и открыла дверь в секретную кладовку, оборудованную тут же, при её служебном кабинете.

Думаете, что там хранилось? Может, драгоценная икра белуги-альбиноса «алмас» или мраморная говядина от японских коров, которым каждый день делают профессиональный массаж [43]43
  Одни из самых дорогих в мире продуктов.


[Закрыть]?.. Нет. Там сидел огромный мускулистый негр. И смотрел, не отрываясь, в одну точку.

Только не надо гастрономических ассоциаций! Мамба вовсе не планировала сотворить из него тартар для вечеринки в стиле каннибализма. На табуретке сидел законный муж Мамбы, в крещении Абрам, которого она своими руками – Боги, когда это было? – превратила в зомби. Для его же блага и притом по высшему классу. Абрам был не обычным зомби, телом без души, про которых белые снимают глупые «ужастики», а так называемым астральным. Любящая супруга просто взяла его сущность, его «маленького доброго ангела», посадила в специальный горшочек гови… да и убрала от греха подальше. Чтобы ни пьянок, ни маковой вытяжки, ни баб на стороне, ни драк, ни поножовщины, ни полиции… И прочего, чем отравили белые душу могучего Мбилонгмо. Теперь Абрам делает только то, что велит ему делать мудрая Мамба. Либо сидит вот так и смотрит, не отрываясь, в одну точку…

– Эй, любимый муж, подъём! – Войдя в спёртый полумрак, Мамба щёлкнула пальцами перед носом сидевшего. – Давай-давай, подъём.

Она напоминала опытную укротительницу в клетке крупного хищника. Такого опасного… и такого беспомощного в мире, с которым справиться может только человеческий разум.

– А? Что? – Негр всхлипнул, дёрнулся спросонья, поднял налитые мутью глаза. – А-а-а, жёнушка… Сара.

Читатель, помните анекдот? В компании один из приятелей уже всех задолбал еврейскими анекдотами. Ему говорят – хватит, утомил, смени пластинку. Он с лёгкостью соглашается, кивает и начинает: «Идут, значит, по пустыне два негра – Абрам и Сара…»

Есть и ещё анекдот. Едет в нью-йоркской подземке еврей. Рядом с ним сидит негр, и еврей вдруг замечает, что тот читает газету на идиш. Улучив момент, он наклоняется к попутчику и тихо спрашивает: «Любезный, неужели тебе мало, что ты негр?»

Можно продолжить и с привлечением кондовых реалий. Нет нужды представлять Вупи Голдберг, гениальную актрису, чьё присутствие неизменно украшает любой фильм. Так вот, она весьма темнокожая. А Голдберг – её настоящая фамилия, доставшаяся совсем не просто так…

– Признал, стало быть, – вздохнула Мамба, достала мятую купюру и вручила Абраму. – На, держи. Вперёд, мыться, бриться, менять бельё, сюда возвращаться не позже обеда. Виски и джина не пить, с падшими женщинами не общаться, морды полицейским не бить. Всё понял? А ну-ка, повтори!

– Мыться, бриться, менять бельё, возвращаться не позднее обеда. – Негр поднялся, смахнув панамой пыль с потолка. – Виски и джин не пить, с падшими женщинами не общаться. Я всё понял. Уже давно.

Звавшийся когда-то Мбилонгмо, он до сих пор выглядел законченным людоедом. Эбеновый, двухметровый, косая сажень, на лице жуткие шрамы. Рядом с таким и Майк Тайсон за мать Терезу сойдёт.

– Ладно-ладно, вали давай! – махнула рукой Мамба, взглянула напоследок в глаза и вздохнула по-настоящему тяжело. – Эх ты, непутёвый… Великий охотник, такую мать.

Мбилонгмо действительно был когда-то Великим охотником. А также Лучшим следопытом, Палачом вождя, умелым и могучим воином. Давным-давно, за тридевять земель и морей, там, где дыхание океана ласкало ветви акаций. А здесь, в этой цивилизованной стране, презренный ниггер Абрам сбегал с плантаций, давал жару южанам на войне, бил морды копам и белым гиенам вообще, всё глубже погрязая в разврате, выпивке и маковом соке…

Пока Мамба не вмешалась в его судьбу. Той самой железной капитанской рукой, способной удержать на плаву не только «Титаник». И всем сразу стало легче. И Мбилонгмо, и Мамбе, и маленькому доброму ангелу.

«А уж полицейским-то, мать их!..» – мрачно усмехнулась Мамба, быстро взглянула на часы и вытащила мобильник:

– Привет, главнокомандующий, давненько не слышались… В общем, давай по второму варианту… Как? Что? Это ещё почему? Кто у нас генерал? Ты или я, такую мать! Всё, действуй, даже слушать не желаю. Буду примерно через неделю. Конкретные сроки уточню. И Бога ради, ты уж не разочаровывай меня… Пока.

Фыркнув, она прижала отбой и выругалась последовательно на нескольких языках. Вплоть до таких, чья грамматика сразила бы наповал европейских лингвистов. «А ведь и в самом деле редкостный засранец. Американская вонючка. Считает себя пупом земли. А что? Законы не писаны, всё шито-крыто, везде зелёный свет. Знай втирай очки мировому сообществу, дескать, ход истории объективен и никакой Игры нет. Зато имеют место быть пришельцы, естественный отбор и летающие тарелки. И человечество свято верит в инопланетян, законы эволюции и линейный ход бытия. Не желая понимать, что жизнь – игра и скоро игре той конец. А впрочем…»

Мамба вытащила сигару, макнула в ром и стала раскуривать. «А впрочем, в неведении пребывать легче всего. Как говорил этот англичанин… трое в лодке… чего не видит глаз, того не чувствует желудок. Тем паче от чёртовой Игры уже кишки выворачивает…»

Она от души затянулась, выпустила сизую тучу и снова принялась ругаться на смеси языков, да так, что дым, заполнивший кабинет, стал отчётливо закручиваться смерчем.

Как же утомил её этот бестелесный голос, нарёкший её когда-то Чёрной Мамбой и с тех пор почти безостановочно звучавший в мозгу! Вначале она слушала его, точно самого Эбиосо. Потом поняла, что он держал её, опытную жрицу, за дешёвую куклу, за послушную марионетку. Послать бы его куда подальше, как сделали Бывшие, да только не время пока. Она, Мамба, будет умнее! Голос обещает переход на новый уровень, так зачем же рубить сук, на котором сидишь? Тем более что сидишь высоко – можно костей не собрать. Нет-нет, торопиться не надо. Добыть свистульку с Нагубником, не спеша свалить, ну а уж потом, держа под руку Мбилонгмо, можно и посмотреть со стороны, как загибается этот мир. Так, как они смотрели когда-то на смерть Гастона Леру. К акулам, в геенну огненную, куда там ещё…

Эта мысль отчасти согрела душу. Мамба положила сигару и вернулась к реалиям жизни. Итак, деньги есть, документы в порядке, самолёты через Атлантику каждый день… На пути в пресловутую Сибирию с её знаменитыми сливками угадывался лишь один барьер – языковой. Что ж, Мамбе было не привыкать.

– Ибароку малюмба эшу ибако маюмба ибако маюмба, – громко, нараспев обратилась она к Папе Лекбе. – Амоте конику ибаку амоте ако малюмба эшу кулона. О ты, владеющий силой аче [44]44
  Аче – первичная жизненная сила, аналог индийской праны, китайского ци.


[Закрыть], дай знать, вразуми…

Её услышали. Воздух в кабинете ощутимо дрогнул, откуда-то потянуло сквозняком – и с полки стеллажа вопреки всем законам вероятия спланировал массивный том. Именно спланировал, этаким тяжеловесным цветасто-рекламным мотыльком, крылья которого сплошь пестрели узорами объявлений.

– О, благодарю, Владыка перекрёстков! – обрадовалась Мамба. Послала в пространство воздушный поцелуй и, присев на корточки над раскрытым справочником, без тени удивления прочитала: «Дипломированный лингвист Хаим Соломон. В натуре стопудово разговорный русский. Вас поймут даже через губу в любой хате. Звоните-таки, если только не Шаббат».