Текст книги "Не все жили долго и счастливо (СИ)"

Автор книги: Мария Буквина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

Глава 10. Рисунок под дождем

Она впитала силу, будучи в утробе своей матери. И с тех пор чего бы ни пожелала малютка Мел, все исполнялось сиюминутно.

Родители души не чаяли в своей черноволосой красавице. Будучи единственной наследницей власти из рода Левии она могла выбрать любую судьбу, о чем другие девушки только мечтали.

И Меланья выбрала.

Однако до того как нарушить все мыслимые правила и бросить вызов остальным амаличам, в поселении Прилесье проживала всего лишь маленькая девочка. Девочка, не понимающая, что дав огромную силу, природа обделила ее тем, что делает прочих схожих внешне существ настоящими людьми.

Но Меланья старалась. Она общалась с другими детьми. И думала, что они чувствуют то же самое: радость – когда кто-то плачет, злость – когда все вокруг смеются.

Время шло. И уже многие начинали замечать, что девочка вызывает у детей лишь ненависть. Но расправиться с маленькой ведьмой значило объявить войну амаличам. Родители Мел были единственными Крималями в поселении. Отсюда следовало, что им здесь принадлежало все и вся.

Любое решение привело бы к трагическим последствиям. Все соседние земли находились под властью одной из семей амаличей. И Левии были далеко не худшими их представителями. Поэтому жестокую маленькую девочку старались просто отвлечь и заинтересовать чем-либо, находящимся как можно дальше от мест проживания.

Травы, заклинания, поиск проклятых земель для очередного обряда. Меланья любила, когда у нее что-то получалось. И чем сложнее было заклятие, тем сильнее росло желание ведьмы испробовать его на несчастных поселенцах.

Так продолжалось до тех пор, пока в Прилесье не появился мальчик. Поскольку имени своего он так и не сказал, его назвали Меньшой. Сирота, лишившийся всего после налета отряда Илопа Буйного, поначалу он не мог жить полной жизнью вместе со всеми поселенцами. А потому девочка, которая среди других детей считалась изгоем, показалась ему самым прекрасным созданием в этом мире. И не только внешность была тому причиной.

На один краткий миг Меньшому показалось, что девочка настолько же изранена как и он сам. Однако это была ошибка. Меланья знала о своем превосходстве. Она любила видеть в чужих глазах страх и покорность. А Меньшой оказался первым человеком, который проявил к ней чувства, отличные от всего, что могли предложить прочие дети Прилесья.

Истинный интерес, желание дружить – познав это однажды, Меланья не захотела останавливаться. Заметив, что дети любят подарки, она решила сделать нечто ранее невиданное. Нечто, способное заставить их, наконец, восхищаться обладательницей столь огромной силы.

Правда, возникла одна проблемка. Заклинания, приводящие к появлению чего-то нового, не произведенного вручную, всегда требуют исходных материалов. Неважно, насколько они соответствуют желанному результату. Главное – нечто не может возникнуть из ничего.

А Меланья захотела не просто пару оригинальных игрушек. Фигурки, подобные тем, что вырезал Авенир из дерева, палки с веревками для швыряния, кучики из игры в перебросы и многое, многое другое. Девочка не могла остановиться. Она фантазировала несколько дней. И в результате, чтобы обеспечить всех детей Прилесья развлечениями на долгие годы вперед, Мел составила длиннющий список, воплотить который стало для нее если не делом чести, то хотя бы навязчивой идеей.

А Меньшой тем временем нашел приют. Диомид и Бажена, пара в прошлом году лишившаяся своего родного сына, взяли мальчика к себе на воспитание. И Меньшого это сделало по-настоящему счастливым.

Вот только он не мог признать этого. Тем более перед строптивицей Мел. А потому Меньшой снова и снова описывал, как новая семья запрещает ему абсолютно все. Его слова были недалеки от истины. Диомид и Бажена всегда тряслись над собственным ребенком, а после рокового несчастного случая стали еще щепетильнее. Ограничению подвергались любые попытки изучения окрестностей. Обучение обращению с оружием было отложено «на попозже». И, конечно, самое главное – разорвать все контакты со злобной ведьмочкой.

– Она не злая. Просто людей сторонится, – попытался вразумить «опекунов» Меньшой.

– Нет, милый, ты не понимаешь. Но когда-нибудь поймешь. Нельзя общаться с этой девочкой. Она хуже волка. Ведь если нападает волк, то мы знаем почему.

– Ладно… – согласился на словах Меньшой, однако уже через час носился по полю вместе с Меланьей.

– Чего бы ты хотел? – поинтересовалась она. – Я собираюсь всем сделать много подарков. Но для тебя надо подобрать что-нибудь особенное.

– Ха! – заулыбался Меньшой. – А они говорят, что ты плохая, что не хочешь жить в мире с другими.

– Кто?! Твои владельцы? – Меланья презрительно хмыкнула. – Они врут. Я сделаю всех детей счастливыми и покажу, на что способна.

Меньшой обрадовался. Никак не понимая, отчего его подруга с каждой встречей становится все прекраснее, мальчик позволил себе вспомнить. Новая жизнь немного успокоила боль от потери всего, что было ему дорого. И как-то вдруг перед глазами пробежала сестра Боеслава. Да, имя, данное ему при рождении, предполагало славное будущее, полное боевых подвигов, и, возможно, именно поэтому Меньшой так никогда и не произнес его вслух. По крайней мере, в этой жизни.

Река, другие дети, купающиеся голышом и кричащие от радости «морских сражений»… Это же был день, когда отец привез тот самый подарок! Волшебный конь, поначалу кажущийся вполне обычным. Но стоило провести им по воздуху, имитируя полет, как откуда ни возьмись появлялись крылья и конь открывал пасть, будто прося чего-нибудь вкусненького.

– А знаешь… – Меньшой замялся. Чудесная игрушка сменилась новым воспоминанием. Тела, крики и маленький мальчик, сжимающий окровавленного конька. Даже не заметив, что подарок «отрастил» крылья, Боеслав испугался, когда пасть начала раскрываться. И хоть он прекрасно знал, что конь не издаст ни звука, страх за безопасность собственного укрытия заставил ребенка оторвать игрушке голову и выкинуть ее, забыв на мгновение, чьи руки отдали этот замечательный подарок. Эти руки он уже никогда не увидит…

Смахнув слезу, Меньшой зажмурился. Всего один момент счастья – вот, что ему нужно. Одно счастливое воспоминание, которое всегда будет с ним. И когда Меньшой открыл глаза, он знал, что хочет попросить у подруги-ведьмочки:

– Раньше у меня была игрушка. Конь, у которого появлялись крылья. Но они не просто появлялись, а будто вырастали…

Начав, Боеслав уже не мог остановиться. Он рассказал Меланье о каждом выступе, царапине и возможностях конька. Он прыгал и описывал свои игры с ним, а также предлагал новые развлечения для детей Прилесья.

А Меланья слушала. Загоревшись, она теперь точно знала, как именно должна поступить. Если прочие подарки не требовали значительных усилий, перерождающийся конь не мог появиться без применения особой магии.

Однако эта магия была под запретом. И именно поэтому Меланья давно хотела познать ее. Как истинная амаличи, она наплевала на все правила и не стала дожидаться превращения в девушку.

Меньшой оказался хорошим поводом. Он появился как раз вовремя. Казалось, жертвенная магия сама искала свою лучшую последовательницу.

Возможность тоже не заставила себя долго ждать. Будто сговорившись с поводом, она предоставила доступ в обычно охраняемый Домик пыли.

«Это хороший знак!» – решила Меланья, увидев, что дежурящие обереги куда-то пропали.

Не медля ни секунды, она пробралась внутрь. И хранилище знаний амаличей приняло юную ведьму.

Меланья осмотрелась. Она знала, что нужное заклинание парило в воздухе. Так же как и сотни других, оно переливалось и никак не выделялось. Но магия почувствовала потребность госпожи.

Призыв обряда сработал мгновенно. Меланья даже не успела понять, что происходит, а перед ней уже развернулись рисунки и символы. Самодовольная улыбка украсила и без того красивое лицо, а память принялась поглощать знания.

К радости Меланьи и к сожалению всего остального мира, она очень быстро запомнила не только требующееся, но и множество других, куда более страшных заклинаний.

«Ты не бойся меня – силы темной. Страх не даст и не возьмет. Он не спутник твой. Ужас, мрак – это хорошо. Но не трогай свет. Три луны отсчитай и начни обряд. Только раз за круг он сподобится. И не мешкай, хватай, что желанное. Отдавай, отдавай, что непотребное. Начерти семь кругов и пять литер «м». Каждый хвост должен знать, откуда его голова. Там, где восемь глаз, ты насыпь сбор трав. И не только их – набери костей. Кость – она может все, а не сможет – то кровь. Но кровинушки много надо. А тебе все обратиться может. Ты не трожь других за ненадобностью. Ты посыпь землю зернышком. И оно сойдет. Ты добавь чудо-зелени и животных душ. А потом всю смесь обрати на круги. И тогда змея зашипит и заползает. Даст тебе, все что надо, но и про себя не запамятует. Ты не дрогни и заплати. Водицей подсоленной, зернышком проросшим, курочкой недожаренной. И тогда земля породит все желанья. Не забудь только, кто там главенствует».

Галиматья, понятная лишь ведьмам, позабавила Меланью. Она понимала, что сокрытие тайн служит для безопасности их рода. Но все же люди казались столь недалекими, столь ранимыми. Неужели есть амаличи, страшащиеся подобной угрозы?

Меланья покинула домик. С досадой обдумывая запасные варианты, она никак не могла найти иной способ воссоздать любимую игрушку друга. Конечно, можно было попросить родителей, но она хотела в этот раз сделать все сама. Она хотела доказать, что достойна звания преемницы рода.

А значит – придется здорово постараться. Итак, заклинание действует лишь один раз в год. И по счастливому совпадению следующая возможность – всего через неделю. Ингредиенты требуется готовить за три дня. Вроде, пока все понятно. Сам рисунок довольно большой и сложный. Таких узоров Меланье творить еще не приходилось. Как, собственно, и самих запретных заклятий. Однако отступить она уже не могла. Приняв решение и потратив на это столько времени, теперь она вряд ли бы остановилась даже перед непробиваемой ни одним лбом стеной.

Сюрприз – выбрав именно такую форму подарка, Меланья начала подготовку. Но когда пришло время осуществить задуманное, вокруг оказалось слишком тихо.

Она стояла там. Совсем одна. В бесконечном поле. Наедине с силой, которая жаждала вырваться наружу. Но кое-что все же препятствовало задуманному. Любая ошибка в рисунке прервет заклинание и сделает невозможным его проведение еще на год.

А терпение не то качество, которым славилась Меланья. Желание сотворить чудо, способное обрадовать остальных детей поселения, снова перевесило сомнения в необходимости применения запретной магии. И тогда Меланья нанесла первый слой. Сложный витиеватый узор вряд ли возможно было воспроизвести даже опытному художнику с фотографической памятью. Но девочке не требовались подсказки. Сила, текущая в ее венах, сама направляла движения рук.

Круг за кругом, изгиб за изгибом – жертвенные снадобья орошали движения почвы. И змей начинал пробуждаться. Пока невидимо, но ведьме не нужны глаза, чтобы ощущать присутствие древней магии.

Полностью погрузившись в заклинание жертвенного перерождения, Меланья не заметила, как на небе сгустились тучи. Лишь разряд молнии и последующий за ним гром оторвали ее от исполнения задуманного.

– Нет! – простонала Меланья, хватаясь за лицо грязными руками.

Затем она быстро осмотрела труд последних трех часов и подняла кости убиенной день назад курицы. Но было уже поздно. Дождь решил не разгоняться постепенно, а сразу выдать ливень максимальной силы.

Это был конец. Меланья расстроено наблюдала, как последние следы рисунка смывало потоками бурлящей воды, и в гневе сжала кулачки. Она просто не могла сдаться. Однако сейчас уже ничего нельзя было поделать. Продираясь сквозь поле пшеницы, она приближалась к повозке, которая отвезла бы ее домой.

– Меньшой… – раздалось откуда-то издали. Человек вряд ли бы смог определить хозяина голоса. Но ведьма сразу распознала Бажену. Женщина, помыкающая ее другом, искала явно не в том направлении.

«Он наверняка за рекой куролесит», – подумалось Меланье, и она зло показала язык в сторону криков.

– Меньшой! – донеслось снова. Но это уже был мужской голос.

– Да они оба здесь. – Меланья закатила глаза. – Как смеют они запрещать общаться со мной! Это же такая честь.

И она придумала. Лишь один ингредиент не способен смыть дождь такой силы. Как бы вода не старалась, она не в силах удалить след от крови еще живого человека. Но хватит ли сил у Меланьи? Нет, не сил на убийство двух взрослых людей. Хотя, пока рисунок не будет закончен, они должны оставаться живыми. Девочке придется вкусить магию, способную стирать души. Магию столь же сильную, сколь и опасную. И если Меланья хоть на мгновение засомневается, хоть на секунду потеряет контроль, эта сила заберет и ее, и часть мира, на которую у нее хватит пасти.

Но мир не интересовал наследницу рода Левии. Ей просто хотелось порадовать мальчика, который так восхищенно взирал на нее, без тени страха, без ненависти и гнева. И совершенно случайно судьба подсказала новое решение возникшей проблемы.

Бывает так, что человек сразу понимает свое предназначение. И чаще всего это настоящее счастье. Ведь большинству из нас приходится мучиться всю жизнь в поисках своего места и, так и не найдя его, тихо кануть в безвестности.

Меланья тоже была счастлива. По-своему, конечно. Ведь двое пленников никак не желали успокоиться и всячески пытались сбить ведьму своими криками и воплями.

Но Меланья почувствовала такую связь с древней магией, такое влечение к тайному знанию, что результат в виде подарков мгновенно потерял всю свою значимость. И хотя с наступлением утра детей ожидало множество развлечений, Меланью больше не волновало их восхищение.

Лишь благодарность и восхищение Меньшого все еще имели значение. Радость в его глазах подарила ведьме очень приятные ощущения. Конечно, не столь приятные как вчера, но все же…

– А остальные тоже получили такие? – поинтересовался Боеслав, обнимая игрушку.

– Да. Вернее, тоже получили, но совсем не такие. Пошли, посмотришь.

– Ты иди. А я заскочу домой. Не могу найти Бажену с Диомидом.

Меланья скривила губки. Она и подумать не могла, что эти двое еще могут понадобиться. И отпускать Меньшого сейчас совсем не хотелось.

– Они тоже там… – Меланья почему-то отвела взгляд. Ей не было стыдно, муки совести тоже никогда не заходили в гости. Однако пока она все же не решилась рассказать другу всю правду.

– Ты их видела? Тогда побежали. А то я уже начинал волноваться.

На секунду ведьмочка задумалась. Природа волнения Меньшого была крайне удивительна. И Меланья с подозрением взглянула на него. Но мысли о познании чего-то необыкновенного вновь потеснили всё остальное.

Смех и беготня – вот чем встречало Прилесье вновь пришедших.

– У тебя получилось! – радостно прокричал Боеслав, пробираясь к еще не разобранным игрушкам. – Здесь даже шамонир есть!

– А то! – Меланья кокетливо поправила волосы. – Я ведь…

Но договорить она уже не успела.

– Беда! – этот крик мгновенно заставил забыть о празднике.

Все замерли в ожидании. И когда из-за деревьев вышли Авенир и Кругорад, причина вопля Налиты, собирающей цветы для праздничных венков, выяснилась тот час же.

Два неопознанных тела, лица которых скрывали наспех наброшенные накидки, не были чем-то необычным. Дикие звери, стычки с другими племенами, да и рядовые болезни забирали жизни ежедневно. Но все же в этот раз всё почему-то было иначе.

Предчувствие, будто что-то не так, мгновенно переменило настроение собравшихся.

– Зачем их сюда притащили? Только праздник испортили… – зло прошептала Меланья, направляясь за сладким напитком.

– Что ты имеешь в виду? – не сразу спросил Боеслав, будто осознавая замысел своей подруги.

Но Меланья уже не слышала. Ей была любопытна реакция окружающих. И хотя лица большинства выражали испуг и скорбь, далеко не все поселенцы действительно испытывали эти чувства.

А Меньшой тем временем вплотную подошел к жертвам потомственной амаличи. Знакомые одеяния и выглядывающие волосы сказали достаточно еще пару минут назад. Однако он должен был удостовериться.

– Кровь творит. Кровь творит. Кровь творит, – без остановки тараторил Авенир.

– Эээ! Меньшой, не надо тебе на них смотреть, – Кругорад остановил мальчика. Его крепкие огромные руки легко подняли Боеслава и отнесли на несколько метров влево. – Видишь, к чему приводит ведьмовство. Но ничего – скоро мы найдем способ распять этих тварей.

– О чем ты? – произнес Меньшой, не желая слышать ответа.

– Это обряд! – воскликнул Кругорад, чтобы его слышали и остальные. – Это цена веселья.

В этот раз кровь на игрушке была незаметна. Однако ее незримое присутствие заставило Боеслава разжать руку и с ужасом отшатнуться от адского дара. Наконец, он все понял. Общаясь с Меланьей, он слышал что-то о необходимости жертвы ради сотворения. Но тогда ее слова затерялись среди новостей об исчезновении озера.

Мир вокруг закрутился. Чувства больше не желали слушаться, и Боеслав зашатался. А вокруг отдельные перешептывания перерастали в негодующий гул.

Осознание случившегося пришло далеко не сразу. Но как только люди рассмотрели тела, как только поняли цену детского праздника, участь Меланьи была решена.

Шаг за шагом, жители Прилесья приближались к девочке. Сначала это были лишь единицы, но как только гнев уничтожил последние остатки страха, смертоносное кольцо начало сжиматься.

– Тварь бездушная! Сжечь ее! – прокричала Ирасья, и остальные тут же присоединились.

Меланья застыла на месте. Она удивленно разглядывала выживших из ума людишек и совершенно не понимала, из-за чего эти неблагодарные слуги хотят уничтожить совершенство.

Руки принялись создавать рисунок, но петля, ухватившая одну из кистей, больно сжалась и дернула с такой силой, что Меланья упала наземь и закричала.

Звук ее голоса заставил Боеслава очнуться. Все это время, не сводя глаз с рокового коня, он сидел на коленях и ощущал пропасть, желающую поглотить его без остатка. Слез не было. Они закончились еще тогда, после самой страшной потери. А сейчас… сотни человек мешали Боеславу лицезреть мучения той, что лишила его последней надежды на счастье.

Грохот от столкновения чего-то твердого и тяжелого отвлек жителей Прилесья, и они устремили свои взгляды вверх. А вокруг постепенно становилось темнее. Камни всех размеров со всей округи поднялись над головами собравшихся и с угрожающим дрожанием застыли в ожидании следующего шага нападающих.

Люди расступились. Так и не успев причинить вред Меланье, они вспомнили о своих детях, о родных и близких, которые пока еще живы. Вставать на колени уже давно не было чем-то унизительным. Обычное приветствие своих владык-амаличей. И этот раз отличался лишь тем, что, возможно, подняться им уже было не суждено.

– Прости их, – безразлично произнес Боеслав, подходя к отряхивающейся ведьмочке. – Взрослые всего лишь испугались. Мы же очень благодарны тебе. Пожалуйста, не злись.

Меланья взглянула на друга. В его глазах уже не было ни доброты, ни света, но она заметила лишь отсутствие ненависти и, обрадовавшись, что хоть кому-то ее подарок пришелся по душе, побежала к родителям.

Боеслав видел, как она останавливает их, как просит пощадить глупых жителей поселения. И ее мольбы оказались услышаны. Но мальчика сейчас больше волновало другое. После случившегося амаличи рода Левии наверняка поменяются местами с другими Крималями. А это значило – Меланью увезут. Увезут так далеко, как только смогут. И для Боеслава очень важно остаться ее другом, чтобы когда-нибудь, годы спустя уже взрослая ведьма подпустила его как можно ближе для удара, который окажется способен остановить биение бесчувственного сердца.

Глава 11. Посторонние не допускаются

Вечерело. Вопреки обыкновению, все студенты уже были дома. Никаких клубов, попоек и романтических прогулок по городу.

– Как же спать хочется! – разобрать слова Олега из-за зевка оказалось достаточно сложно, но остальным было бы все равно даже при криках «Пожар! Землетрясение! Метеорит!..»

– Надо выбираться отсюда, – продолжая гнуть свою линию, пробубнила под нос Катя.

Правда, подняться самостоятельно она не смогла бы даже, если очень захотела. Жара, наконец, решившая смилостивиться и сбавить обороты, все же продолжала управлять человеческой способностью к передвижению.

– А почему мы не занавесили окна? – поинтересовался сам у себя Виктор. Какое-то странное ощущение заставило мозг заработать, и тут он осознал, что происходящее – явно результат воздействия психотропных препаратов. – Олег… чтоб тебя.

– Чего?.. чтоб меня.

– Что ты с нами сделал?

Из-за дивана показалась взлохмаченная голова Иры Барановой.

– Где я?

– Почему она еще здесь? – попыталась рассердиться Вика.

– Кто здесь? – спросила Вероника.

– Все здесь.

– Не все, – грустно прошептала Света.

– Так и не позвонил? – будто вспомнив что-то, Катя взялась за мобильник.

– Нет. Никому я не нужна.

– Не впадай в депрессию, – Даша на секунду прервалась, удивившись звучанию собственного голоса. – Вон, на Павла посмотри. Через что человек прошел, а до сих пор не ноет.

– И это самое странное, – проговорил Сергей, вытаскивая затекшую руку из-под головы своей половинки.

– Давайте по вопросу за раз! – Вика попыталась изобразить ненависть, но со стороны это больше походило на непропадающее чувство голода среднестатистического зомби. – Мы же договорились выставить эту…

Вика сморщила лобик. Ее белокурые локоны так и норовили свалиться со спинки кресла на вспотевшие плечи, но она нашла в себе силы уложить волосы обратно на изысканную обивку.

«Блин. Марзовский… Как же сложно вспоминать под твоими лекарствами». И действительно, голова словно пробуждалась после успокоительного удара битой. Вика помнила, что Баранова покидала особняк. Но это было до того звонка в дверь.

«Звонок в дверь. Кто же это был? Нет, ничего», – поморщившись, Вика поняла, что время после загадочного визита оказалось начисто стерто из памяти. Но почему? Ведь Олег уехал еще до завтрака, а значит, не мог подсыпать ничего веселящего. Тем более, продукты были свежеприготовленными. А Сергей и Даша и вовсе приехали только после полудня.

Поначалу мысли путались, однако рассуждения определенно помогали с выходом мозга из незапланированной комы. Примирение с Олегом этой ночью оказалось невероятно пылким, но вездесущая Баранова умудрилась вновь подпортить едва восстановившуюся связь. А потом… Ира уехала. Да! Марзовский, наконец, нашел в себе мужество выставить чересчур прилипчивую бывшую за дверь.

Вика заулыбалась. Страшась даже в мечтах подумать о чем-то большем, нежели короткий роман, она почувствовала облегчение и невероятный прилив счастья, когда ее парень отправился за «сюрпризом». Та искренность, с которой Олег говорил о своих чувствах, на мгновение позволила надеяться…

Вика вскочила. Слишком быстро, чтобы устоять на ногах после затяжного отдыха. Оказавшись обратно в кресле, она приоткрыла рот и хотела что-то спросить, но суть вопроса ускользнула от нее с такой же скоростью, с какой всего минуту назад проникла в подсознание.

Разговоры по душам, прогулка с Вероникой и Дашей – это был самый обычный день. Пока кто-то не решил стереть свой визит из памяти временных жильцов не самого обычного дома.

– Ребята, вы не помните, кто к нам приходил? – Вика неожиданно нашла в себе силы на довольно громкий голос.

– Когда? – Виктор задумался. Его мысли все еще были сосредоточены на попытках помирить друзей и вернуть отпуск в первоначальное русло. Однако жара непонятного происхождения не хотела помогать в данных начинаниях. А вопрос Вики, заставивший осознать потерю пары часов своей жизни, и вовсе выбил парня из колеи.

Зачем он вообще отправился в эту поездку? Ведь не ради же достопримечательностей. Тем более что родители, месяц назад перебравшиеся в Лондон, уговаривали сына последовать за ними. А Виктор сомневался. Перспективы, конечно, были самыми заманчивыми, но зачем менять жизнь, если чувствуешь себя хорошо именно здесь и сейчас.

Правда, так было до отъезда в Питер. Подрабатывать «нянькой» Виктор привык уже давно. Вина за это целиком лежала на его ответственности и рассудительности. Но оказаться единственным среди вчерашних друзей, кому не безразлично их общее будущее, было действительно неприятно.

Виктор повернул голову. В трех метрах от него находилась Катя. Ее взгляд с увлечением скользил по экрану телефона, но стоило Виктору начать любоваться хрупкой красотой однокурсницы, как она, будто уловив невидимый сигнал, посмотрела в ответ столь же пристально.

Что-то ёкнуло в груди Кати Виренейской. Интерес к Виктору действительно имел место быть. Со стороны этот высокий, мужественный, материально обеспеченный парень казался настоящим идеалом. В свете же последних событий он и вовсе проявил себя с самой лучшей стороны. Однако, вспоминая себя до поездки, Катя с удивлением отметила, что желание понравиться Виктору несколько поубавилось.

«Неужели из-за?.. Блин! Сейчас не до этого...» – Вернув свои мысли к негостеприимному особняку, Катя снова и снова прокручивала события последних дней. И никак не могла понять, почему она все еще здесь. Почему после длительных уговоров и сбора вещей никто так и не смог уехать?

Приближающаяся ночь нависла угрозой очередных неприятностей. А физическое состояние студентов не позволяло лишних телодвижений.

– Сергей пошел открывать, – вдруг вспомнила Катя.

– Да. Точно! – Даша легонько стукнула своего парня по плечу. – Давай рассказывай.

– Не помню. Кажется, мы слегка перевеселились.

– Это я в курсе, – закивала головой Даша. – Бессонная ночка выдалась. Да и утро ей под стать.

– Здорово было, пока… И надо было нам поесть в этой сомнительной забегаловке?! – Сергей поморщился.

– Да нормальное заведение. Просто с твоим желудком кроме детского питания вообще ничего принимать внутрь нельзя.

– Зачем ты так? Одна маленькая изжога, и уже пошли издевки.

– Ты же любишь мои издевки! – удивилась Даша. – Хотя я все понимаю. Сама не выспавшаяся. Нет, ну представьте: сутки не спать, добраться до койки только к обеду. И тут – у меня изжога, пойду за лекарствами, по пути открою дверь неизвестно кому.

– К кому-то вернулись речевые способности, – простонал Павел. – А передвигаться, случайно, не можешь? Мне бы водички.

Даша подняла руку, помахала ей и, поняв, что силы действительно возвращаются, медленно встала. Нет, сделала она это вовсе не ради Павла. Хотя, надо признать, им всегда легко удавалось найти общий язык. Просто Даше казалось, что прожигание жизни на диване – не то, ради чего она появилась на свет. И как только представилась возможность, она отправилась искать чего-нибудь тонизирующего.

Сергей хотел было последовать за ней, но быстро понял, что эта миссия может оказаться не самой выполнимой. По крайней мере, не с первой попытки. Когда Даша показалась вновь, держа в руках два стакана с неопределенной жидкостью, он как раз устал пытаться подняться и решил еще чуточку отдохнуть.

Да уж – жизнь порой удивляет. Первой любовью Сергея были компьютеры. Он понял это, стоило лишь одной из этих умных машинок оказаться у него в руках. И с тех пор дальнейший путь парня казался предначертанным. Вплоть до выпускного класса, когда к ним неожиданно перевелась новенькая.

Даша – единственная девушка, заставившая сердце Сергея Ташко биться чуточку чаще. Безбашенная, озорная, с модной короткой стрижкой, она являлась живым воплощением саркастичного оптимизма. То есть мало какие вещи могли испортить ей настроение, а вот окружающим порой доставалось по полной.

И кто бы мог подумать, эта колючая с точки зрения остальных особа ответила на ухаживания Сергея. Будучи подозрительным циником, он производил впечатление довольно нелюдимого человека. Но новое чувство, возникшее благодаря обнаружению своей «половинки», явило миру ранее сокрытые положительные качества парня.

Именно тогда все изменилось. Страсть ко всему новому и неизведанному вела Дашу на журфак. Там же к своему удивлению оказался и Сергей. Не потому что полюбил журналистику, а потому что полюбил ее. Этим двоим было слишком хорошо вместе. Даже в ссоре они казались неотделимыми частями друг друга.

И, конечно, Сергей любил Дашины издевки и приколы. Также как он любил легкий беспорядок на ее голове, аккуратный, чуть-чуть вздернутый носик, пухлые губки, красивый пирсинг на ушках и не только на ушках…

И сейчас, забирая стакан с прохладным пивом, Сергей окончательно и бесповоротно уверился в собственном везении.

– Я тоже хочу… – мечтательно простонала взлохмаченная голова Иры Барановой.

Но второй стакан целиком ушел Павлу. И учитывая полученные накануне травмы, это было вполне объяснимо. Поведение Павла на протяжении первых дней отдыха чуть не заставило остальных навсегда отвернуться от вконец обнаглевшего сокурсника. Однако стойкость, с которой он переносил боль, а главное – сам факт появления увечий неизвестного происхождения, несколько притупили прошлые обиды.

Хотя Павлу тоже было на что обижаться. Каждое новое знакомство оборачивалось разочарованием. Да порой таким, что он уже начинал терять веру в людей. Деньги, деньги, деньги – какими бы мотивами не прикрывали свои требования его друзья и девушки, в конце концов, все сводилось лишь к этому.

Казалось, что Павел не обладает больше никакими положительными качествами. Даже внешность не всегда оказывалась решающим фактором в привлечении особ противоположного пола. И он привык. Привык унижать и оскорблять. Привык покупать и подкупать. Привык бездействовать и получать.

Со временем случаи, когда Павел пытался искренне посочувствовать, происходили все реже и реже. Ведь чаще всего в ответ на предложение о помощи он получал только презрительные замечания о неуместности шуток в трагических ситуациях.

Так Павел окончательно осознал недружелюбность своей сущности и, приняв ее, продолжил развлекаться по полной. Что же касается загадочных побоев, то отсутствие стенаний явилось скорее результатом стыда, нежели признаками мужественности. Ведь будучи в теле Павла, Меланья развлекала хозяина «сосуда» несколько противоречивым сновидением, по ходу которого тот совершал довольно отвратительные, в том числе и для него самого, поступки.

– Спасибо, – кивнул Павел, отставляя пустой стакан на пол. – Ты, наверное, мой единственный друг.

– Ээээ, – угрожающе протянул Сергей.

Удостоверившись, что его слова все равно воспринимаются с отсутствующим на самом деле подтекстом, Павел снова сказал чистую правду:

– Не волнуйся. Меня не привлекают коротко стриженные.