Текст книги "Ты родишь мне после развода (СИ)"
Автор книги: Мария Устинова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
Глава 6
– Уроды, – он смотрит в зеркало заднего вида. – Кому ты говорила, где живешь?
– Никому, – пугаюсь я. – Только сестра знает!
– Значит, они к ней наведались. Или следили за мной.
– Дайте телефон, – в страхе за сестру я схожу с ума, и Яров уже пугает не так сильно. – Это все из-за вас, зачем вы вообще к ней пошли! У нее маленький ребенок и никого нет, кроме меня!
– Вообще-то, это ты к ней пришла, – напомнил он, но бросил свой телефон.
Я набираю номер с третьего раза – сразу вспомнить не получается.
Жду несколько гудков и снова проваливаюсь в панику, как вдруг она снимает трубку.
– Алло? – голос испуганный, номер ведь незнакомый.
– Это я, Карина! С тобой все в порядке? Где Алинка?
– А с тобой? – спрашивает она, и я понимаю, что с ней все более-менее нормально.
– За меня не волнуйся, – отрезаю я. – Срочно забирай дочь и уходите из дома! К вам могут снова прийти. Умоляю!
– Мы уже ушли, – шепчет она. – К моему другу. Вряд ли нас найдут.
– Хорошо, – выдыхаю я, о сестре позаботилась, пора подумать о себе. Кошусь на Ярова. – А я сейчас с нашим общим знакомым. Ты его знаешь, он…
Яров забирает телефон и сбрасывает звонок.
– Об этом уговора не было, – отрезает он, и полностью отключает трубку. – Ты убедилась, что с сестрой все в порядке. Теперь затихни.
Какое-то время я тревожно думаю, все ли с ней будет в порядке. Наверное, они следили за Яровым. Куда делись потом я так и не увидела. Ушли из студии? Возвращаться туда в любом случае нельзя, вещи придется бросить.
Кошусь на Ярова.
Нашла, о чем думать – о вещах, хорошо бы вообще ноги унести.
Как я могла в это вляпаться? Это все моя сменщица. Как я ругаю себя, что польстилась на большие чаевые и пошла обслуживать его стол. А она как будто о чем-то знала. Они все в кафе как будто знали о том, что произойдет что-то плохое. Одну меня не предупредили… Или подставили.
Я смотрю на огни – мы в центре, кругом светятся витрины, горят фонари, работают светофоры. Здесь люди. Это успокаивает, но это только иллюзия безопасности.
Мы сворачиваем и попадаем в соседний район, где не так людно. Дальше дорога ведет за город.
– Куда мы едем? – нервничаю я.
Здесь еще есть машины, хотя людей мало. Яров молчит, глядя в темноту, словно боится пропустить поворот. Городские массивы расступаются, и впереди открывается вид на деревья и поле.
В салоне пахнет лимонным ароматизатором. В темноте горят огоньки на приборной доске. Ход мягкий и плавный. Я словно в космическом корабле, а не в машине.
– Куда мы едем? – снова бормочу я от страха.
«Ягуар» несется по неосвещенной дороге в сторону леса. Фары чертят по дороге. Над еловыми макушками висит полная луна – больше здесь ничего нет. Сначала навстречу попадались машины, теперь нет. Вокруг ничего кроме чернильной темноты и леса.
Те тоже хотели вывезти меня в лес. Здесь он один, но от этого не легче. Я кошусь за окно в непроглядную тьму и думаю, не выпрыгнуть ли на ходу? К сожалению, Яров предусмотрительно заблокировал двери.
Кошусь на его безмятежный профиль.
Яров ведет машину уверенно, зная конечную цель.
– Куда вы меня везете? – снова не выдерживаю я.
– Не будешь дергаться – останешься цела, – негромко говорит он, и сворачивает на грунтовую дорогу практически в самый лес.
Я понимаю, что мы почти приехали и меня обливает холодным потом. Вцепляюсь в кресло и тревожно пялюсь в темноту. Вокруг одни деревья, дорога петляет между ними. Низкий «ягуар» с трудом пробирается по лесной дороге, где ему не место – это городская машина. Он сильно сбросил скорость, так что это мой шанс…. Если хочу убежать, пробовать нужно сейчас, пока Яров за рулем и не сумеет быстро среагировать.
Незаметно нащупываю ручку и набираюсь смелости несколько минут. Проигрываю мысленно действия: разблокировать дверь, быстро открыть, прыгнуть… Сложности с последним пунктом. Не уверена, что смогу. И не растеряюсь, когда распахну дверь. Но выбора у меня нет, верно?
Скоро мы доберемся, и тогда все.
Еще раз проигрываю в голове действия. Кошусь на Ярова – сосредоточен на дороге. И стараясь больше ни о чем не думать, снимаю блокировку двери и распахиваю ее.
В лицо летит свежий лесной воздух, швыряя волосы за спину. От страха захватывает дух, но слишком поздно отыгрывать назад.
– Карина! – орет Яров, но я уже прыгаю, подстегнутая страхом, что он схватит меня и на этом побег закончится…
Падаю из машины, не успев толком сгруппироваться.
Жесткий удар об холодную землю тут же отрезвляет меня – о чем я вообще думала?! – вышибает воздух из легких, я не могу управлять падением и сейчас вот-вот сверну шею!
Но скорость небольшая и все быстро заканчивается. «Ягуар» тормозит. С трудом поднявшись с земли, бегу вглубь леса, надеясь, что успею скрыться из вида, прежде чем он развернет машину.
Валежник трещит под ногами. Бежать неудобно, каждую секунду я рискую подвернуть ногу и что тогда?
– Карина!
Крик разносится по лесу. Я стою спиной к толстому стволу сосны. Яров меня не видит. Узкий луч фонарика рыщет между деревьями, ни на чем не задерживаясь.
«Ягуар» остановился на дороге. Я боюсь, он догадается развернуть машину и фарами осветить все вокруг. Тогда мне точно не скрыться. Не знаю, насколько широкая там дорога. Не знаю, сумею ли вообще убежать…
В ночном лесу холодно. С губ срывается пар при выдохе. А я слишком легко одета. Сумею ли выбраться, черт знает сколько пробираясь по холоду и влажной траве? Успею ли выйти к дороге, прежде чем замерзну?
– Карина, вернись! – вновь зовет он, принимая меня, видимо, за дуру.
Яров вышел из машины и, кажется, углубляется в лес. Точно в моем направлении, хотя меня не видит. Я выдыхаю в небо и хнычу, молясь, чтобы появилась помощь. Хоть стая волков! Но спугнула этого долбаного хищника, который идет по пятам.
Долго стоять нельзя, но пока я не двигаюсь. Еще есть время скрыться. Я шарю глазами по деревьям. Лес уходит дальше в темноту и ему нет конца. Чтобы спастись, нужно выбраться обратно к дороге и двигаться к городу.
– Карина!
Голос раздается совсем рядом, и я вздрагиваю. Огибаю ствол, чтобы оказаться с другой стороны. Иду тихо, чтобы не хрупнул валежник. Тянет выглянуть и посмотреть, насколько он близко, но лучше не рисковать. Судя по голосу – между нами метров пять. Меня могут заметить.
Тихонько выдыхаю, и продолжаю огибать ствол. Хорошо бы мы разошлись в разные стороны в темноте. Хотя навряд ли он далеко уйдет от машины.
– Карина! – вдруг кричит он.
Я вздрагиваю, до царапин на спине вжимаясь в холодную кору. Сердце едва ли не из груди выскакивает.
Дальше медлить нельзя!
Выждав несколько минут, я перехожу к следующей сосне и прячусь за ней. За ней еще одна, и я начинаю верить, что сбегу. При движении я греюсь, становится не так холодно. Только пальцы мерзнут – в кончиках словно лед, на них остался хвойный запах.
Я бросаюсь вперед и бегу, рассчитывая пробежать хоть несколько метров и успеть спрятаться, когда Яров влетает в меня сбоку, и сбивает на землю.
Не успела!
Кажется, он провел меня! Звал, и наблюдал со стороны, выжидая, когда у меня сдадут нервы. В последний момент нога подворачивается и лодыжку пронзает боль.
Мы оба падаем на слой старых иголок и шишек. От страха я начинаю орать. Пытаюсь выползти из него, его тепла и запаха, цепляясь за землю ногтями. Яров ловко хватает меня, рывком переворачивает на спину и нависает сверху:
– Уймись! – рычит он, рассматривая лицо с нескольких сантиметров. – Не пытайся от меня бежать, никогда! Не зли меня!
– Отпусти! Я буду кричать!
– Кричи, – выдыхает он. – Здесь тебя никто не услышит.
Он тяжело поднимается, держа меня за шею, как куклу. Делает несколько шагов, волоча за собой. Затем подхватывает на руки, сообразив, что так будет быстрее, доходит до «ягуара» и зашвыривает в салон.
– Не дергайся! – зло предупреждает он, садясь за руль. – Сбежишь, к утру замерзнешь насмерть, прежде чем куда-то выйдешь. Мы в глухом лесу.
– Куда тогда едем? – выкрикиваю я со злости.
– В загородный дом. Мне нельзя оставаться в городе.
Он заводит машину и трогает с места, пока я скриплю зубами.
– Впрочем, – замечает он, когда машина спустя два поворота подъезжает к дому, – я мог тебя и не догонять. Сама бы вышла к моему дому и здесь спряталась. Меньше возни.
Я смотрю на деревенский домик. Неплохой, сложенный из бревен, с мансардой и крыльцом. Просто симпатичный дом на отшибе.
– Он в самом деле ваш? – спрашиваю я. – Зачем мы здесь?..
– Мой, – Яров ведет меня к крыльцу, заперев машину, проигнорировав последний вопрос.
Глава 7
Я поднимаюсь по скрипучим ступенькам. Оглядываюсь. Неподалеку водоем или речка – пахнет водой. Кругом сосновый лес. Я надеялась, это поселок… Нога болит адски, доводя меня до отчаяния – как мне теперь пытаться сбежать? Я трех шагов не пробегу!
Он отпирает дверь, и я убеждаюсь, что дом вправду его. Жаль. Если бы мы заняли чужой – был бы шанс, что сюда заявятся хозяева.
– Я не хочу туда идти! – начинаю упираться, но Яров силой заталкивает меня в проем, и включает свет.
Я отступаю, наблюдая, как он входит и запирает дверь.
Полоснув по мне взглядом, проходит из крошечной прихожей в зал. Несмело иду следом, прихрамывая. Дверь он все равно запер. Это что-то вроде гостиной, с диваном, накрытым пушистым пледом, невысоким столом на квадратных мощных ножках, парой кресел и камином, который Яров и пытался сейчас растопить. Припал перед камином и дует на щепки, но только разгонял дым.
Я осмотрела окна: ставни закрыты снаружи. Не выберешься.
Кашлянула от дыма, хотя пахло приятно. Наконец, огонь разгорается и появляется тяга. Он встает, неосознанно поежившись, и я понимаю, что ему тоже холодно после ночного променада по лесу.
Лодыжка напоминает о себе, и я добредаю до дивана. Сажусь на него с опаской – неуютно располагаться с удобствами под взглядом Ярова, но боль сильнее меня. С удовольствием утопаю в мягких подушках и вытягиваю ногу.
Он замечает смесь боли и наслаждения на моем лице:
– Ногу потянула?
– Немного, – смущаюсь я.
– Не нужно было убегать.
Он присаживается на корточки, чтобы подбросить дрова в камин. Кормит огонь осторожно, со знанием дела. В бабушкином доме тоже был камин, его сложил дед.
Я набрасываю плед на ноги, становится теплее, и я пригреваюсь. Сегодня было столько потрясений… Расслабляться рано, но я впервые за день ощущаю, насколько на самом деле устала. Веки становятся тяжелыми.
Ощущаю его шаги и наблюдаю сквозь ресницы. Яров закончил с камином. Снимает пиджак. Я замечаю красное пятно на сорочке – чуть пониже подмышки. Повернувшись боком, он пытается поднять руку и посмотреть, но ему это не удается.
Не только я потянула ногу. Его, видимо, успели задеть в драке.
Яров расстегивает рубашку.
– Все равно не спишь, – бросает он. – Нагрей воды.
Я привстаю, вопросительно глядя на него.
– А где посуда? Чайник или кастрюля? – вздыхаю я, опустив ноги на теплый пол. Переносить вес на травмированную ногу не хочется. – Аптечка есть?
– Посмотри на кухне.
Он немногословный. И не боится отпускать одну. Подумав, что там я могу разжиться ножом или чем-то полезным, поднимаюсь и хромаю на кухню. Не все так и плохо. Во всех отношениях. Нога держится молодцом. Яров на набрасывается, задирая юбку. Ему вообще не до меня, судя по окровавленной сорочке.
Кухня здесь маленькая. К плите присоединен газовый баллон. Я таким пользоваться не умею, и ежусь, прежде чем включить. Но огонь разгорается легко, а плита вполне современная, хоть и не дорогая. Чайник стоит тут же. Ищу воду и обнаруживаю ее в большой фляге. Наливаю полный, плюс ставлю на соседнюю конфорку еще полкастрюли с водой.
Пока закипает, обшариваю шкафы.
Посуды немного, но вся вполне приличная. Набор стаканов, например, такой же, как у меня. Я его в супермаркете покупала. Есть небольшой запас продуктов: макароны, хорошие, итальянские, чай, кофе, сахар, соль. В верхнем шкафу нахожу консервы: несколько банок тушенки, горошек и овощной салат.
Проверяю даты.
Видно, что дом навещают, регулярно проводят ревизию и вообще следят. Интересно. Аккуратно закрываю шкаф. Ножей, как, впрочем, и ложек с вилками, я не нашла.
– Все проверила?
Оборачиваюсь. Яров в расстегнутой рубашке стоит в проходе. Подмышкой держит какую-то тряпку, чтобы не капало на пол. Глаза спокойные – значит, несерьезная рана.
– Я аптечку искала.
– Аптечка в машине, – говорит он. – На кухне не ищи. Ты поставила воду?
Я киваю на закипающую воду.
– Уже скоро закипит.
– Нужно, чтобы хорошо прокипела. Шить умеешь?
Я поднимаю брови.
– Вы шутите? Не умею!
– Никогда не зашивала курицу перед запеканием?
– Попали в точку.
Как раз курицу никогда не зашивала. Какая гадость. По моему мнению, в рецепте не должно быть ниток.
– Значит, придется справляться самому, – резюмирует он.
Мне неловко смотреть на него, полуголого, и я смотрю на кипящую воду. Пусть сам занимается медицинскими делами. У меня нервы слабые.
Кошусь, как он, сняв рубашку, промывает рану. Сам возится с ней, я стараюсь не смотреть на подробности.
– Как вас так? – бормочу я.
– Зацепило в стычке, – он поджимает губы, всем видом показывая, что не настроен болтать.
Возможно, даже меня считает виноватой.
Или ему просто больно, потому голос такой сухой, а лицо – закрытое.
– Вам помочь? – все же спрашиваю я.
Наверное, чувствую некоторую вину. Мне он не нравится, но Яров отбил меня у тех людей. Как относится к Ярову, я пока не решила, но они точно ничего хорошего бы не сделали.
– Попробуй.
Я подхожу, и он вручает мне бинт в стерильной упаковке.
– Я закончил, нужно только прикрыть рану. Мне бинтовать неудобно.
Я вздыхаю, прикрываю рану стерильной салфеткой и начинаю бинтовать. Тут он прав – справиться с поврежденным боком ему было бы трудно. Бинтую вокруг торса, укладываю плотные витки. Он так близко, что я ощущаю дыхание на виске, от которого слегка колышутся волосы. Когда Яров задерживает дыхание, понимаю, что ему больно и бинтую помягче.
– Хватит, – он отстраняется, и я заканчиваю.
Он с трудом поднимает, после обработки рана разболелась сильнее, бережет бок.
Яров роется в шкафу и достает из неказистого предмета мебели – ненового и скрипучего, вполне приличную сорочку. У него тут и запас одежды припрятан.
Поморщившись, надевает.
– Итак, наши дальнейшие планы, – негромко говорит он. – Приготовь ужин.
– Что? – не понимаю я, ожидая чего-то более глобального.
Он привез меня сюда из-за того, что домработницы нет?
– Приготовь ужин, – он оглядывается и смотрит в упор. – Я голоден. Если не хочешь, чтобы я сожрал тебя. Продукты на кухне.
– Я видела, – бормочу я.
– Потом расскажешь все, о чем забыла рассказать до этого. Если не хочешь, чтобы я снова тебя допрашивал, сделай это добровольно.
– Я ничего не утаила…
– Не сомневаюсь.
Вздыхаю и хромаю на кухню. Он не сказал, что готовить, так что я снова распахиваю шкаф и достаю, что проще – банка тушенки и макароны.
Ставлю кастрюлю воды.
Яров появляется за спиной. Надеюсь, после ужина ему не придут дурацкие мысли… Ах да, он ранен. Повезло.
– Мне нужно разобраться, кто меня заказал, – говорит он. – Ты мне в этом поможешь. После отпущу. Справедливо?
Не очень-то.
Я не напрашивалась к нему в гости, меня похитили и привезли сюда силой. Участвовать в расследованиях тоже нет желания, тем более, он угрожал моей семье.
Но это я принесла ему тот напиток в кафе, так что…
– Справедливо, – отвечаю я.
Спасибо, что не разобрался сгоряча со мной, а реально рассмотрел ситуацию со всех сторон.
– Я покажу несколько фото. Скажи, если узнаешь кого-то.
Пока я готовлю, он ищет снимки, и начинает показывать мне. На первом бизнесмены в неформальном кругу. Взгляд скользит по лицам, я никого не узнаю, и качаю головой.
– Взгляни на этот.
Еще один снимок, здесь есть и Яров. Вшестером они сидят за столом в загородном клубе. На заднем плане – зеленая лужайка, кажется, они играли в гольф.
– Не знаю.
– Здесь.
Он листает следующий снимок, на этот раз с деловой встречи.
– Тоже нет.
Я разогреваю на сковородке тушенку. Спагетти как раз сварились. За столом он показывает еще несколько снимков, но я никого не узнаю.
– Кто эти люди?
– Коллеги, знакомые. Все, кто может захотеть меня убить, – Яров красиво накручивает спагетти на вилку, видно, что привык есть в итальянских ресторанах, а не походную еду.
Впрочем, мою нехитрую готовку он ест с таким видом, словно это и есть ресторан. Вот это воспитание. Вадим обязательно бы скривился. Кулинария никогда не входила в число моих талантов.
– У вас так много подозреваемых? – удивляюсь я.
Даже странно, что он любого из своего окружения считает потенциальным врагом номер один. Мне есть не хочется, я ковыряю блюдо вилкой. Светскому разговору даже рада, пусть и с ним. Кажется, нам и ночевать под одной крышей придется.
– У таких, как я, много врагов.
А ты – какой?
Хочется спросить, но не спрашиваю.
Прямой взгляд Ярова меня смущает, смотрю в тарелку.
– Ты никого не узнала. Вернуться в город, пока за мной могут охотиться, я не могу. Значит, завтра поездим по городу, я тебя познакомлю с разными людьми. Может быть, кого-то узнаешь.
Поднимаю глаза.
– Может, не надо? – вырывается у меня.
Ходить среди его знакомых, как под прицелом, и рисковать нарваться на тех мордоворотов из кафе?
– Ты не оставляешь выбора, Карина, – усмехается он. – Ты ведь никого не помнишь.
Как будто я виновата… Это не у меня врагов, как блох на собаке.
– Ешь, – говорит он. – Не стесняйся. Завтра нам понадобятся силы.
Яров доедает первым.
– Сделай мне кофе, – просит он, откидываясь на спинку стула. Под сорочкой проступает тугая повязка.
Не спорю, встаю и ставлю чайник.
Кофе только растворимый. Это напоминает студию, где я пила такой же. Сразу же возникают мысли: как там мои родные, сестра с племянницей?
– Не грусти, – замечает Яров. – Я разберусь и отпущу тебя, вернешься к своей семье.
– Я за сестру волнуюсь, – признаюсь я.
– Она же сказала, что с ней все в порядке. Ты замужем?
Я медлю, оглядываясь через плечо, но киваю.
Не хочется мне признаваться. Стыдно за мужа, который даже не знает, где его жена и какие у нее проблемы… И ему на это наплевать.
– И где он? Твой муж.
– Дома на диване, наверное. Сериал смотрит.
Я смотрю на закипающий чайник. Как известно, если смотреть на чайник, он никогда не закипит, но мне и хочется потянуть время.
С головой погружаюсь в свою неудавшуюся личную жизнь, которая сейчас именно так ярко и выпукло проявляется.
– Думаю, у тебя нет мужа.
Упрямо складываю руки на груди. Не то, чтобы спорю. Просто мне не нравится уверенность в его голосе. Не люблю, когда мне не верят.
– Есть.
– Даже если ты официально замужем. У тебя нет мужа. Иначе почему он тебя не ищет? Почему с тобой я, а не он?
Чайник, вопреки стереотипам, закипает даже быстрее, чем я жду. Я молча делаю кофе. Аккуратно ставлю перед ним на деревянный стол, и молча хромаю в комнату.
Падаю на диван и пытаюсь укрыться пледом.
– Нога болит? – Яров, не тронув кофе, идет за мной.
Он садится передо мной на корточки. Я смущаюсь, когда он ловит мою ступню в ладонь, и слегка сжимает.
– Ай, – я встряхиваю ногой.
Яров поднимает глаза.
– Похоже, что вывих. Я вправлю.
Испуганная прошлыми его медицинскими опытами над собой, собираюсь отказаться, но он умело тянет ступню. От боли я зажмуриваюсь, но тут все проходит.
– Вот видишь.
Яров довольно улыбается.
– Вы что, врач? – я удивленно рассматриваю ногу, потираю ступню, но удивительно, боль правда прошла.
– Разве что невольный, – усмехается он, и встает.
Я задумчиво смотрю ему в спину. Надо же, не побоялся, что снова сбегу – помог. Хотя мы вроде как договорились. Или он полностью уверен в своих силах и том, что снова поймает, если нужно.
Как к нему относиться, кто он я так и не поняла толком. Раньше думала – бандит, теперь не уверена. Слишком интеллигентно выглядит. Но кто он тогда?
Он уходит в кухню, а я поднимаюсь, осторожно наступаю на ногу. Ступня легко выдерживает вес, все в порядке. Хромота прошла.
– Спасибо! – запоздало благодарю я.
– Пустяки, Карина. Постарайся больше не убегать. Лучше расстели нам постель.
Глава 8
– В каком смысле? – я тревожно и вопросительно смотрю на него.
Так лань смотрит на гепарда вдалеке – подойдет, или можно расслабиться?
– Я собираюсь спать. Диван здесь один, посмотри.
Я оборачиваюсь и пялюсь на диван. Он действительно один. А что в других комнатах? До меня запоздало доходит, что дом маленький и состоит из зала, кухни и крошечной прихожей.
– Я буду спать в мансарде.
– Это просто чердак. Там ничего нет.
– Ну и что, мне и охапки соломы хватит вместо кровати!
– Диван раскладывается, – спокойно продолжает Яров. – Большой. Просторный. Чего ты так боишься?
– Спать с вами в одной постели, – прямо говорю я.
– Я тебе ничем не угрожаю, – он показывает ладонью на рану под сорочкой.
Это слегка успокаивает. Яров продолжает пить кофе, мне ничего не остается, как разложить диван. Он действительно просторный.
– Постель в шкафу, – добавляет он.
Вздыхаю, но лезу в шкаф. Несмотря на то, что Яров ранен, тревога не проходит. Только усиливается. Кажется, ему нравится смотреть на мое смущение. Я буду спать одетой, вот что. Обязательно одетой.
В шкафу нахожу несколько простынок, две подушки, сложенный плед – такой же, какой был на диване. Что ж, уже что-то. Расстилаю отглаженную простынь. На ткани остаются сгибы, видно, что гладили очень тщательно. Интересно, кто? На работу Ярова не похоже. Наверное, домработница – слишком много старательности.
Кладу две подушки рядом, хотя это порядком нервирует. Накрываю диван пледами. Ждать нечего, так что сразу же ныряю под один из них одетая и поворачиваюсь спиной к Ярову.
Напряженно слушаю, как он поднимается. Выключает свет, и я зажмуриваюсь от внезапно нахлынувшей темноты. Шелестит ткань, когда он снимает сорочку.
Я ощущаю, как Яров ложится рядом и диван проминается.
Ворочается, пытаясь удобнее устроиться.
Настороженно слушаю тишину, но Яров затихает. Я пригреваюсь под пледом, расслабляюсь и мне удается уснуть, хотя я думала, что не потеряю бдительность до утра!
Когда я открываю глаза, все волшебным образом изменилось. Наверное, ночью стало холодно… Или я не понимаю, почему лежу, положив голову на плечо Ярову, хотя засыпала к нему спиной. Мы укрыты двумя пледами внахлест, под ними тепло, а снаружи и вправду холодновато. Сырой утренний воздух щекочет нос.
Я кошусь ему в лицо, но Яров спит. Черты слегка заострились, но дыхание ровное. Я привстаю, глядя на его бок. Повязка на месте, грудь мерно поднимается.
– Уже не так страшно? – неожиданно шепчет он на ухо, и я отдергиваюсь.
Пока пялилась на рану, он проснулся.
Я отодвигаюсь, а затем вскакиваю с кровати и бегу в кухню. Умывальник там простой, деревенский. Я умываюсь холодной водой, нахожу зубную пасту и чищу зубы. Не очень приятно просыпаться в обнимку с мужчиной, которого я знаю со вчерашнего дня, да еще и угрожал мне. Хотя выспалась я неплохо…
Яров приходит на кухню, из одежды на нем только штаны и широкая повязка на груди. От смущения я смотрю в другую сторону, и ставлю чайник.
Умывшись, он проверяет телефон.
– Одиннадцать, – вздыхает он. – День мы здесь. Вечером поедем в город.
Мы пьем кофе, я изнываю от беспокойства за сестру.
– Можно позвонить сестре?
Он молча пододвигает телефон. Я набираю номер, ерзаю несколько гудков, пока она не снимает трубку:
– Карина, это ты? Как ты, с тобой все в порядке?
– А с тобой? – волнуюсь я.
– Да… Мы у друзей. А ты где, твой муж звонил, искал тебя…
– Не говори с ним, – прошу я. – Во-первых, с Вадимом говорить бесполезно. Во-вторых, я не хочу, чтобы он знал, где я. И где ты, тоже не говорили.
– А где ты? – в голосе появляется любопытство. – Вернее, с кем? С ним, да? С парнем на «ягуаре»?
В голосе появляется жгучее любопытство. Ей до одури интересно, не любовник ли он мне, раз я не хочу ставить мужа в известность.
– Да, – отвечаю я. – Он обещал разобраться и помочь.
– Ну ты рисковая, – восхищенно выдыхает сестра.
У меня нет времени объяснять.
– Свяжемся завтра в то же время, – я возвращаю трубку Ярову.
Он улыбается и жмурится, как кот. Реплики сестры он не слышал, но вполне может о них догадаться по моим ответам. Его забавляет, в каком ключе мы его обсуждали. Я чувствую смущение и неловкость за излишне романтичную сестру.
– Она права, – говорит он. – Природа, опасность, мужчина и женщина наедине…
Я вскакиваю из-за стола, смущенная флиртом.
– Где-то рядом река, – говорю я. – Можно сходить?
– Пожалуйста, – он делает разрешающий жест ладонью, словно все вокруг к моим услугам. – Только прежде, чем убегать, помни. Ты помогаешь мне – я тебе. А если они тебя найдут, то сделок не предложат.
– Да уж помню, – вздыхаю я, перед глазами встала картина, как меня волокут и насильно сажают во внедорожник.
Это полностью лишает побег смысла.
Тем не менее, под предлогом заняться машиной, Яров выходит на крыльцо вслед за мной. Я неторопливо спускаюсь к реке. Утром еще прохладно, на траву выпала роса. Приятно пахнет хвоей. Ближе к реке начинается лиственный лес. Отсюда я уже слышу журчание и спускаюсь под уклон.
Наконец, деревья расступаются, и я вижу реку. Спокойную, не особо широкую. Зато нет следов пикников и мусора – до города далеко, плюс, возможно, это частная территория. В речке, уверена, есть рыба, а в лесу можно поискать грибы.
Я оглядываюсь, глубоко вдыхая свежий воздух. Тиной почти не пахнет, вода не цветет – течение не дает застояться.
Начинает щемить сердце от покоя вокруг. Природа напоминает жизнь в селе с бабушкой. Нахожу неподалеку поваленное дерево и сажусь, поджав ногу. Раньше я любила посидеть летом на природе, поглазеть на речку или поле. Как бы не измотали тревоги, а это всегда помогало. Ветер так умиротворенно шелестит листвой, что невзгоды уходят на второй план. Есть в природе что-то, что заставляет чувствовать вечность.
Я всегда мечтала о семье. Еще бабушка прожужжала этим уши: семья самое важное, найдешь хорошего мужа, родишь деток и проживешь жизнь счастливо, как у Христа за пазухой.
Прости, бабушка.
Деток не родила. Мужа нашла плохого.
В нем не было ничего из тех качеств, что хвалила бабушка. Ни крепкой хватки, ни умения, ни мужской смелости. Не смогла я этого разглядеть.
Или мы со временем устали друг от друга.
Его сломили неудачи, мне тоже досталось. Отдалились друг от друга. Как бы я хотела сейчас с ней увидеться и поговорить на женские темы. Больше никогда этого не будет…
Мама жива, я могу пойти к ней, хотя с ней и не сложилось близких отношений, только не пойду ведь. Мы почти чужие. И я могу навести на нее бандитов. Какими бы между нами ни были отношения, так я поступить не могу. У нее уже новая малышка – новая дочка. Судя по соцсетям, зацелованная и любимая. А не я – ошибка молодости.
По-настоящему близки мы были с бабушкой. Она заменила мне маму. Вспоминать наши посиделки с ней, или совместное выковыривание косточек из вишен на варенье, прогулки в лесу и сбор грибов – приятно, и вместе с тем грустно тем, что больше никогда не повторится. И пусть многое впереди другого. Но этого уже не будет…
Раздается шорох, я оглядываюсь. Яров стоит позади, так же – полуголый. Скорее всего, не хочет марать на природе последний нормальный комплект одежды и ходит, как дикарь.
– Я решил, ты сбежала. Тебя долго не было.
– Нет, просто на речку решила посмотреть. Люблю природу.
– Можно?
Яров присаживается рядом, тоже смотрит на гладь воды.
– Никогда не понимал, что люди в этом находят. Я целиком городской житель.
– А я в детстве в селе жила, – зачем-то говорю я, пощипывая высокую травинку. – Это бабушка меня приучила. После того, как грибы или ягоды соберем, всегда так сидели, отдыхали. Просто молчали и смотрели на речку или лес…
– Скучаешь по бабушке? – неожиданно серьезно спрашивает он.
Печаль утраты трудно скрыть. Но я уже не маленькая и мы почти незнакомы для таких разговоров. Я закрываюсь. Яров понимает, что я не настроена продолжать и поднимается.
– В чаще растет земляника, – на прощание говорит. – Только не заходи далеко. Если что, кричи.
– Кричать – если волк появится?
– Если заблудишься. И если медведя встретишь, тоже кричи.
– И чем ты мне поможешь от медведя? – интересуюсь я, вспомнив слова, что он полностью «городской».
– Пожалуй, ты удивишься, – усмехается он.
Вряд ли я встречу медведя, но и чистым бахвальством слова Ярова не могу назвать. В нем есть странная уверенность в себе. Я бреду в указанном направлении, глядя под ноги, и скоро натыкаюсь на заросли земляники. Почти все ягоды зеленые, но попадаются несколько красных. Я проверяю каждый кустик, собирая спелые ягоды в ладонь. Затем возвращаюсь к дому, мою свою «добычу» и неторопливо ем их, сидя на крыльце. Земляника сладкая и пахнет лесом. Я глазею, как Яров копается под капотом «ягуара». Мускулистая спина блестят на солнце от пота. И что я, спрашивается, на него пялюсь? Он оборачивается, ловит мой взгляд. Лицо серьезное, глаза, как у волка, внимательные и пронзительные. Я смущаюсь и краснею, щеки становятся пунцовыми, как ягода, которую я держу у губ.
– С маслом порядок, – зачем-то сообщает он, захлопывает капот и вытирает руки полотенцем.
Я догадываюсь, что он полез в машину по той же причине, по какой я собирала ягоды – от скуки.
До вечера мы остаемся в доме. Около шести он начинает тщательно одеваться и приводить свой дикарский вид в порядок.
– Мы возвращаемся?
– Да. Зайдем в одно место. В один закрытый клуб. Может быть, кого-то там узнаешь.
Закрытый клуб?
– Мне нечего надеть. Я же не могу пойти в этом.
Он окидывает взглядом мой наряд: грязная футболка, джинсы.
– У меня нет женской одежды.
Ну, хотя бы барышень он сюда не приводил на постоянной основе.
– Заедем куда-нибудь в городе, – бросает он.
Яров гасит свет, перекрывает газ. Я выхожу на крыльцо. Есть возможность сбежать, но глупо это делать, раз уж мы едем в город. Там таких возможностей будет больше. К тому же, я уже не так уверена, что должна сбежать. Мы вроде как договорились. Если Яров решит эту проблему – я ему помогу и потом вернусь домой.
Он выходит на крыльцо вслед за мной сразу же.
Прогревает «ягуар», пока я дышу свежим воздухом. Хорошо, к реке успела сходить.
– Мы сюда еще вернемся?
– Возможно.
Я сажусь в машину, после жизни на природе контраст разительный. Это снова напоминает мне, что мы с Яровым из разных миров и даже страшно представить, насколько. Он садится за руль, и машина плавно поворачивает к дороге. Дом, который стал нам приютом, остается позади в темноте.
Скоро мы въезжаем в пригород. При виде огней на обочине, многоэтажек со светящимися окнами и редких магазинов мне становится радостно. Подумать только, всего сутки за городом, и я уже готова целовать родной асфальт.
