Текст книги "Чёрно-белые сны (СИ)"

Автор книги: Мария Тетюшева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Часть 12

Последнее время я постоянно ходил задумчивым и хмурым. Единственное, что меня волновало – прошлое. Часто Том предлагал мне свою помощь, хотел рассказать что-нибудь из того, что было эти два года, но я категорически отнекивался. Мне не хотелось ничего слышать ни от брата, ни от Мишель, ни от этой странной девушки из лифта. Всё равно для меня эти рассказы – пустые слова, которые мне ничего не говорили. Я хотел вспомнить всё сам.

После того, как я вернулся с сеанса, на котором надо мной надругался доктор Робертсон, я перерыл всю свою комнату, где образовалась гигантская свалка, спальню этих двух влюблённых, куда меня впустили после огромного скандала, и всю оставшуюся квартиру, после чего недовольная Мишель, наверное, проклиная меня во всех отношениях, начала наводить порядок. Ничего путного я так и не нашёл, и поэтому кусочков воспоминаний в моей коллекции не прибавилось. Обидно, особенно после того, что мне пришлось выслушать занудную лекцию от ходячего живота.

Если быть честным, то я постоянно передвигался по квартире, задумчиво скользя глазами по всему, что лежало на виду. И я совершенно не удивлялся, почему Том и Мишель постоянно бросали на меня свои фирменные взгляды «кто выпустил его из психушки». Да и мне самому было всё равно – я точно так же смотрел на них.

Единственное, что меня расстраивало – это мысль, что я совершенно не знаю своего брата. Он был каким-то другим, не тем, каким я его помнил. И это пугало.

– Билл, – я как раз в очередной раз проверял свой шкаф на что-нибудь ценное.

– Что? – я отложил пару бумаг в сторону и посмотрел на брата.

– Мы с Мишель хотели сходить в кино, – он замолчал, а я вскинул бровь, спрашивая, при чём тут я. – Не хочешь с нами?

– В такое время? – я посмотрел на часы. Девять вечера. – Вы бы ещё ночью собрались…

Том тихо рассмеялся и прошептал, чтобы девушка не слышала.

– Капризы беременных.

– О, ну тогда ясно, – я хмыкнул и принялся дальше рыться в ящике. Тишина.

– Ну, так что? – спросил брат.

– Не знаю, – бросил я, врятли понимая, что он спрашивает.

– Пошли. Ты и так последнее время ходишь сам не свой, – не отставал брат.

Я сморщился, отложил в сторону папку и взял в руки какую-то тетрадь, вставая на ноги. Я взглянул на умоляющие глаза Тома, помял пальцами обложку и вздохну.

– Хорошо.

– Отлично, – он весело улыбнулся. – Собирайся, через пятнадцать минут выходим.

Я хотел было спросить, почему так быстро, но не успел, поскольку Томми быстро ретировался в коридор, оставив меня в одиночестве. Я пару секунд посмотрел на потрёпанную тетрадь и, выдохнув, бросил её на стол, поспешив одеться. Откопав из середины шкафа какую-то футболку, джинсы, кожаную куртку, я всё это быстро надел на себя, привёл в порядок свою голову и вышел из комнаты как раз вовремя – Том и Мишель стояли в дверях и надевали ботинки.

– Быстро ты, – улыбнулась девушка.

Мне показалось, что она надеялась уйти без меня, пока я одевался. Меня эта мысль повеселила, отчего на лице выступила глупая улыбка. Я быстро нацепил кроссовки и схватил с тумбочки ключи от машины.

– Не бери, – бросил Том, заметив их у меня в руке. – Мы пойдём пешком.

– Пешком? – скептично выдавил я.

– Да, – Мишель подошла к зеркалу. – Здесь недалеко, так что нет смыла брать машину. К тому же нам не помешает подышать свежим воздухом.

Я с упрёком посмотрел на брата, прося, чтобы он что-нибудь сказал в мою пользу.

– Она права, – пожал плечами тот.

Я обиженно бросил ключи обратно на тумбочку и вышел первый из квартиры. Последнее время мне почему-то начало казаться, что Мишель встаёт между мной и братом, отчего я чувствовал, что отдаляюсь от него всё дальше и дальше. Детская клятва «мы всегда будем вместе» сейчас уже не действовала, и меня это сильно угнетало.

Оказавшись на улице быстрей всех, я остановился на крыльце, достал из сумки сигареты и прикурил. Вечерний воздух пронзил резкий запах дыма – я слегка расслабился и повернул голову от одного плеча к другому, отчего шея пару раз хрустнула.

– Вот ты где, – раздался у меня за спиной голос Тома.

Я резко повернулся и выбросил окурок в сторону урны, но всё же промахнулся.

– Пошли, – брат обнял Мишель за талию и поманил меня за собой.

– Что за привычка тискаться при людях? – буркнул я, поравнявшись с ними.

– Билл, ты как маленький, – рассмеялась Мишель.

Я посмотрел на брата, но тот промолчал. Я последовал его примеру, слегка поджав губы. До кинотеатра мы добрались примерно за минут десять, где Том купил три билета на какую-то комедию, категорично отклонив моё предложение пойти на ужастик. Я расстроился, и даже смешной фильм не смог вернуть мне настроение.

– Помнишь, как она пыталась скормить собаку ястребу, чтобы он отдал ей телефон? – весело спросила Мишель, когда мы шли обратно домой по уже слегка тёмной улице.

– Это было жестоко, – рассмеялся Том. – Да, Билл?

Я что-то невнятно промямлил и достал сигареты, прикуривая.

– Билл, – брат толкнул меня локтём в бок. – Неужели ты ещё дуешься на то, что мы не пошли на ужастик?

Я промолчал, теребя зубами сигарету.

– Билл, – брат сморщил смешную мордашку.

– Билл, ну хватит тебе, – подала голос Мишель. – В следующий раз сходим на то, что ты хочешь.

– Следующего раза не будет, – протянул я. – Я с вами больше не пойду никуда.

– Ну как хочешь, – Том перебросил руку через моё плечо, отчего сигарета почти вылетела из моего рта. – А хочешь, я куплю тебе мороженого?

– Мне не пять лет, – я устало сбросил его руку и вздохнул. – Хочешь подкупить меня, купи отдельную квартиру.

Том рассмеялся, наверное, решив, что я шучу, хотя я был абсолютно серьёзным. Я выплюнул сигарету на асфальт и закурил следующую.

– Чёрт, последняя, – простонал я, выбрасывая пустую пачку в урну.

– Здесь недалеко ларёк есть, – Том слегка толкнул меня в спину.

Я хмыкнул, но даже не остановился. Брат притянул к себе девушку и приобнял за талию, отчего я скептично осмотрел их с ног до головы и закатил глаза.

– Не делай так, – рассмеялась Мишель. – Это смешно выглядит.

– Ха-ха-ха…

Я прикусил фильтр зубами и посмотрел на брата, глаза которого были устремлены куда-то за мою спину. Я нахмурился – взгляд Тома был встревожен – и повернулся на сто восемьдесят градусов. К нам приближались два парня довольно крепкого телосложения. Один из них был в тонкой шапке, второй же в капюшоне. Молясь, чтобы они прошли мимо, я слегка опустил глаза вниз. Мои просьбы не оправдались…

– Есть закурить? – спросил один из них, как только они остановились рядом с нами.

– Прости, друг, последняя была, – сказал я, посмотрев на него исподлобья.

– Да ладно, что тебе жалко что ли? – второй напрямую посмотрел на меня, затем на Тома.

– Я же говорю, что закончились, – спокойно протянул я.

Я заметил, как Мишель вцепилась в руку брата, испуганно переводя глаза от одного парня на другого. На секунду мне показалось, что они уже поверили и собрались уходить, но ужасно было то, что мне это просто показалось.

– Ну хотя бы дайте пару баксов, курить ужасно хочется, – парень в капюшоне склонил голову, высовывая и прикусывая зубами язык.

Я знал, что они задумали – стоит вытащить кошелёк, прощай все деньги. И брат это тоже прекрасно понимал, хотя какая разница, сколько у тебя стащат, главное живым остаться. Но про кого я говорю? Это же Том! Он и копейки таким как они не подаст.

– У нас с собой сейчас нет, – бросил брат. – Я бы дал, но мы всё потратили.

– Ну что за ложь, – притворно протянул парень. – Неужели жалко такую мелочь?

Он слегка подошёл к Томми, отчего ему пришлось спрятать за спиной Мишель.

– У нас нет, и вообще, идите куда шли! – не выдержал я.

Они переглянулись, обменявшись язвительными усмешками, и снова повернулись к Тому. Похоже, меня они всерьёз воспринимать не хотели.

– А мы ведь по-хорошему просили, – протянул один из них.

Я заметил, как в его руке блеснуло лезвие ножа.

– Гони кошелёк, – тот, что в шапке, угрожающе сверкнул глазами.

– Разбежался, – огрызнулся брат.

– Нет, ты, похоже, не понял…

– Том, отдай ему кошелёк! – испуганно воскликнула Мишель.

Парень выставил нож вперёд, отчего я напрягся всем телом, ожидая в любую секунду нападения с их стороны.

– Перебьются, – выдавил брат сквозь зубы.

– Парни, валите отсюда по-хорошему, – сказал я.

Он направил нож в мою сторону – Том воспользовался моментом и со всего размаху ударил его кулаком в челюсть. Девушка взвизгнула и отскочила в сторону – я машинально спрятал её за спину. Второй парень достал из кармана ещё один нож и бросился в сторону Тома. Сделал выпад – мимо. Ещё один – тоже мимо. Брат замахнулся и откинул в сторону и второго, но первый в это время уже успел подняться на ноги. Парень замахнулся ножом – Том сдавленно вскрикнул и рухнул на землю, а парень схватил за шкирку своего сообщника, и они скрылись в темноте переулка. Я в ужасе сжимал руку Мишель, которая стояла за моей спиной, и пристально смотрел на брата, который не подавал признаков жизни. Сзади послышался тихий стон. Я резко повернулся и отшатнулся назад. Мишель схватилась за живот и согнулась пополам.

– Что с тобой? – испуганно выдохнул я, но та ничего не ответила, лишь бессильно опустилась на колени, держась за живот.

Я бросился в сторону Тома и перевернул его на спину. Брат был без сознания – его живот был весь в крови. Я испуганно оглянулся, дрожащими пальцами достал из сумки сотовый и вызвал скорую.

Уже довольно долго я сидел возле двух палат, которые находились напротив друг друга. В одной из них была Мишель, в другой – брат. И самое раздражающее было то, что ни один из врачей так и не соизволил выйти оттуда, чтобы сообщить мне состояние парочки. Мне хотелось закатить скандал на всю больницу, чтобы меня только проинформировали, ведь неизвестность всегда была для меня пугающей и ужасной штукой.

Повсюду бегали врачи и медсёстры, от которых у меня в глазах уже начало рябить. Слегка хотелось есть – чашка кофе меня так и не спасла. Но даже такой естественный процесс как голод не смог заставить моё взволнованное сердце хоть на пару минут замолчать.

Мне показалось, что прошла вечность, прежде чем из палаты Тома быстро выскочил врач и, прежде чем я успел его окликнуть, скрылся в палате Мишель. Я обиженно ссутулился, задумчиво всматриваясь в белоснежную дверь. Вот она снова открылась, и появился опять тот самый доктор. Я резко вскочил на ноги и преградил ему дорогу в палату брата.

– Как Том? – выдохнул я, не давая ему говорить.

Врач слегка поубавил свой пыл и вздохнул.

– Всё хорошо. Мистер Каулитц в стабильном состоянии. Важные органы не задеты. Ранение не глубокое, так что уже скоро его можно будет выписывать. Ему наложили несколько швов, и он в любую минуту может очнуться, так что ждите. Вероятно, он потерял сознание от удара головой об асфальт.

Он раздражённо отпихнул меня в сторону и исчез за дверью.

– Ну, слава богу, – вздохнул я, присаживаясь обратно. – Хоть что-то…

Я откинулся назад и прислонился спиной к стене, устремив взгляд в потолок. Захотелось курить, но сигареты закончились, да к тому же меня мигом отсюда выпроводят, если я рискну закурить в коридоре больницы. Пришлось терпеть, надеясь, что брат поскорее очнётся. Когда доктор раз в сотый уже вышел из палаты и направился вдоль по коридору, я нахмурился. Мысли о том, что они делали всё это время, начали ещё сильней пробивать оборону моего мозга.

Я зевнул и прикрыл глаза, но тут же распахнул, услышав привычный скрип двери. Из палаты Мишель вышел хмурый доктор и остановился, посмотрев на меня. Я медленно приподнялся и сделал пару шагов в его сторону.

– Что с Мишель? – робко спросил я, понимая, что слышать ответ мне совершенно не хочется.

Мужчина опустил глаза в пол и, прикрыв их, сказал.

– С ней всё в порядке. Но, к сожалению, она потеряла ребёнка.

Доктор снова поднял глаза на меня, но тут же устремил их куда-то за мою спину. Я испуганно повернулся и замер, увидев державшегося за косяк Тома. Он был в одних штанах, живот перевязан бинтами, засохшая кровь на торсе, ноги еле держат, а в глазах ужас, боль, печаль.

– Томми…

Я подскочил к брату, вцепившись в его локоть. Он слегка размяк в моих руках, но продолжал смотреть пустотой в пространство. Мне стало страшно, ведь я понимал, что такое состояние у него не от ранения, а от только что услышанной новости. Я сам ещё был в шоке и не мог поверить, что Мишель лишилась ребёнка.

– Том, – прошептал я, пытаясь привести его в сознание и вернуть в реальность.

– Не тряси так, – попросил он.

Я вздохнул и отступил на шаг – брат уже твёрдо стоял на ногах.

– Можно к ней? – спросил он у доктора.

– Она спит. Думаю, ей нужно остаться в больнице до завтрашнего вечера. Так, на всякий случай, – спокойно сказал мужчина, а от его голоса по моей спине пробежали мурашки.

– Хорошо, – кивнул Том и медленно зашагал по коридору в сторону выхода.

– Эй, – я быстро догнал брата. – Ты куда? Не лучше ли тебе остаться здесь?

– Нет.

– Но, Том, – я взволнованно посмотрел на него, пытаясь понять, что он задумал.

– Не надо, Билл, – устало вздохнул он.

Я замолчал, прикрыв глаза.

– И куда ты? – мой голос прозвучал намного обречённей, чем я ожидал.

Молчание.

– Том.

– Хочу в Гамбург.

– К маме? Зачем?

– Ты ведь часто в последнее время к ней ездил, да? Вот и я хочу проведать её.

– И всё? – подозрительно спросил я.

– Да. Можешь не волноваться, я не спрыгну с крыши, – хмыкнул он.

– Я с тобой…

– Нет. Я один.

– Но…

– Билл… – Том остановился и пристально посмотрел мне в глаза. – Прошу. Я тебя не трогал, когда тебе было хреново, и ты меня тоже не мучай, пожалуйста.

– Когда это… – начал я, но он перебил.

– Ты просто забыл. Всё будет хорошо. Я вернусь завтра днём, обещаю, – Том улыбнулся и обнял меня.

Отстранившись от меня, брат потрепал меня за волосы и зашагал дальше. После того, как он пропал из виду, я решил вернуться домой. Пришлось идти пешком, поэтому у квартиры я оказался только через полчаса, где сразу же лёг на кровать и уснул.

Проснулся я поздно, сразу поняв, что в душе поселилась какая-то грусть и одиночество. Мишель была в больнице, Том еще не приехал. Я долго лежал на спине и смотрел в потолок, вспоминая события вчерашнего вечера. Они не стали меня слушать и брать машину. Том не захотел отдавать им деньги и вот… Я прекрасно понимал, что брат винит себя во всём. Но это было не так. Я знал это.

Прикрыв глаза, я устало присел, откинул одеяло и свесил ноги с кровати. Глаза невольно опустились на стол, где я заметил тетрадку, которую бросил туда перед тем, как уйти в кино. Я не спеша приподнялся, подошёл к ней и, схватив пальцами, вернулся обратно на кровать. Это оказалась тетрадь, куда я всегда записывал свои песни, вот только я уже давно ничего не сочинял и даже не помню, когда брал её последний раз в руки. Полистав страницы, я вдруг заметил небольшой клочок бумаги, на котором было что-то написано женским почерком.

« Дорогой Билл. Когда ты будешь читать это письмо, я уже уйду. Прости, что сбежала, даже не попрощавшись. Я знаю, что у нас нет будущего. То, что было сегодня в твоём номере, останется только между нами. Что касается тебя… Делай так, как подсказывает тебе сердце. Не выбирай одиночество и боль, ты не достоин этого. А твой брат всегда тебя поймёт, даже если ты будешь думать, что уже слишком поздно. Не бойся, Билл. Ведь даже такая как я смогла в тебя влюбиться.

P.S Надеюсь, я займу достойное место в твоей памяти. Ким».

Опять эта Ким… Какая ирония. «Достойное место в памяти», хотя я даже её не помню…

Я устало вздохнул и поднял глаза на зазвонивший телефон. Медленно притянув его к уху, я грустно сказал:

– Слушаю.

– Билл?

– Мишель? – я неуверенно нахмурился, решив, что ослышался.

– Да.

– Ты где? Тебя что уже выписали? – я вскинул бровь.

– Нет. Я в больнице, – молчание. – Знаешь, я с самого начала знала, что ты притворяешься. Вся эта амнезия, потеря памяти… Глупо. Не знаю, как Том тебе поверил, – я хотел возразить, но она продолжила. – Я сделала экспертизу. Это был твой ребёнок, Билл.

Послышались гудки, которые коротким эхом начали скользить по моему сознанию. Пальцы, сжимавшие сотовый, побелели, на глаза начали наворачиваться слёзы обиды и боли, сердце снова начало отчаянно болеть и разрываться.

Я всё вспомнил. В один момент, в секунду…

Перед глазами промелькнули последние два года, словно я в быстрой съёмке просматривал кассеты из жизни.

Конкурс фанаток, вечеринка, бал, предложение Лили встречаться, стычка с Томом по поводу Мюнхена, авария, кома, признание брата, любовь, Америка, Ким, захват самолёта, разрыв с Лили, подстава Тома, его отъезд, Мишель на пороге квартиры, первый поцелуй с ней, первый секс, первое признание в любви, ужасная речь Мишель в конце недели, возвращение брата, ребёнок, свадьба, авария, амнезия…

Теперь мозаика собралась, но от этого мне лучше не стало. Только вернулась боль. Ужасная боль, от которой хочется перерезать вены. Я прикрыл глаза, чувствуя, как по щекам стекают дорожки солёных слёз. Так больше нельзя… Я так больше не могу.

Я резко замер, услышав открывающую дверь.

– Том?! – крикнул я, старясь, чтобы голос не дрожал.

– Да! – донеслось до меня.

Я стёр рукой слёзы и уставился на письмо Ким, которое всё ещё было зажато моими пальцами.

«А твой брат всегда тебя поймёт, даже если ты будешь думать, что уже слишком поздно. Не бойся, Билл. Ведь даже такая как я смогла в тебя влюбиться».

Простит ли он? Хотя, уже слишком поздно, Ким…

Ты же знаешь, я трус. Но я действительно так больше не могу. Нужно со всем этим завязывать.

Я отложил листок на кровать и вздохнул, медленно направившись в сторону гостиной. Том сидел в кресле и потирал виски. Самое ужасно было то, что он и так себя мучает за всё случившееся, а ещё и я…

– Том, – я решительно остановился недалеко от него. – Мне нужно с тобой поговорить.

– О чём? – он устало откинулся на спинку кресла и вздохнул.

– О Мишель. Обо мне. О тебе… – я запнулся, стараясь не смотреть в глаза брату. – Только… Только пообещай, что не будешь перебивать, а то я струшу. И… Чтобы я тебе не сказал… Я хочу остаться для тебя твоим любимым младшим братишкой…

– Билл, что ты несёшь? – не понял Том. – Ты всегда им был и будешь.

– Хорошо, – облегчённо вздохнул я. – Понимаешь… – я решил пойти по простой дороге. – Это я прислал Мишель фотографии, – я не смотрел на Тома, но знал, что он сейчас внимательно наблюдает за мной. – Я всё это подстроил. Потому что… Я люблю Мишель, – я замолчал. Слова давались с трудом, но я продолжил. – После комы мы с ней сблизились, и я это понял. Но она любила тебя. Всегда. А когда ты уехал в Америку, Мишель пришла ко мне и сказала, что к её подруге приехали родители и ей негде жить. Я предложил ей остаться. И… мы с ней переспали, – я прикрыл глаза. – Всю неделю мы были вместе, а потом она сказала, что просто мстила тебе.

Я вздохнул и поднял глаза на Тома. Тот задумчиво смотрел куда-то в пространство, а затем, наверное, решив, что я больше ничего не скажу, медленно приподнялся и встал ко мне в пол оборота.

– Этот ребёнок, – я заметил, что его глаза испуганно засверкали. – Он был твой, – соврал я, но прекрасно понимал, что Том не поверил.

Мне хотелось, чтобы он подошёл ко мне и ударил, избил, наорал, в конце концов. Но Том молчал. Стоял и просто молчал. Это было хуже всего. Я видел, как ему больно – мне было так же плохо. Брат осторожно перевёл на меня глаза – упрёк, боль, печаль, одиночество и пустота. Пару секунд мы смотрели друг другу в глаза, затем Том развернулся и ушёл. Ушёл, оставив меня в этом аду одного.

В этот момент я понял, что больше не могу, да и не хочу здесь оставаться. Я собрал вещи и решил улететь из Германии. Последний раз я осмотрел квартиру, которая ещё сегодня была моей, и ушёл. Как Том. Оставив на столе лишь письмо.

«Дорогой Том. Прости. Так вышло. Я позволил, чтобы между нами встала девушка. Надо было сказать тебе раньше, но уже поздно. Надеюсь, ты будешь счастлив без меня. Для тебя меня больше нет. Не ищи меня. Надеюсь, что я навсегда останусь в твоём сердце, как твой младший братишка.

С любовью.

Твой брат.

Билл».

Я сел на ближайший самолёт и навсегда исчез из жизни Тома. Последнее, что я сделал в Германии, – отослал большой букет цветов Мари и записку.

«Я все вспомнил. Спасибо тебе. Я улетаю из Германии, так что мы больше не увидимся. Билл.

P.S Лучше бы я ничего не вспоминал».

(Саундтрек – CINEMA BIZARRE – My Obsession)

Самолёт рейс Берлин-Нью-Йорк приземлился ровно в час дня по местному времени. Погода была солнечная, отчего казалось, будто всё в этом мире настроено против меня. Яркие лучи ослепляли мои и так опухшие и красные глаза, отчего первое время приходилось щуриться. Я забрал багаж и вышел в главные двери аэропорта, остановившись на улице и внимательно осматривая тот город, который я выбрал для своей новой жизни. Слишком шумный, как мне показалось на первый взгляд, – на фоне всей этой «живой» толпы я казался мёртвым и потухшим.

Изящно надев тёмные очки, я ухватился за ручку чемодана и покатил его в сторону свободного такси. Приказав водителю ехать в сторону отеля, я поудобнее устроился на заднем сидении и начал печально наблюдать за тем, что творится за окном. Обычный город с обычными людьми в обычное летнее время. Скучно.

Мы добрались до нужного места спустя двадцать минут, и, после того, как мой чемодан успешно вылез из багажника, я направился внутрь. Спустя несколько минут я уже входил в номер, где планировал прожить ближайшее время до того, как подыщу себе подходящую квартиру.

Оставив чемодан у двери, я достал из кармана пачку сигарет и вышел на балкон, осматривая улицу и прикуривая. Настроения совершенно не было, поэтому город представал передо мной в чёрно-белом цвете, отчего казалось, будто на улице вместо солнца пасмурная погода.

Я знал, что перебравшись в Нью-Йорк, облегчу жизнь не только себе, но я не мог гарантировать, что моя «новая» жизнь не окажется такой ужасной, как то время, что я провёл в Германии. Оставалось надеяться на лучшее.

Спустя несколько недель я уже полностью оформил документы и переехал в новую квартиру, которую теперь по праву могу считаться своей. Она находилась в центре города в одном из самых дорогих домов Нью-Йорка. Всё же, такая просторная квартира была слишком уж большой для меня одного…

Единственное, что меня огорчало, – это моя новенькая Ауди, которая так и осталась стоять на стоянки в Берлине. Мне не хотелось покупать новую машину, но и кататься на такси я не очень-то хотел. Поэтому договорившись с одной компанией, которая занимается транспортировкой таких больших вещей как машины, я с нетерпение начал ждать, когда моя красненькая малышка приплывёт по океану на пароходе прямо в Америку.

И вот я, наконец, дождавшись этого, наверное, единственного за последнее время счастливого момента, радостно вышагивал по улице в сторону назначенного места, чтобы забрать машину. Я остановился у светофора, дожидаясь, пока можно будет перейти улицу, и начал осматриваться по сторонам. Ничего интересного я так и не нашёл, но, когда перешёл дорогу, мне на глаза попался киоск с журналами, где среди разных видов газет промелькнула физиономия моего брата. Я быстро подошёл к витрине и пробежался по ней глазами, наконец, обнаружив то, что искал. На обложке был изображён Том и Мишель.

«Том Каулитц и его жена Мишель О’Кейли провели медовый месяц в Париже», – звучал заголовок.

Я хмыкнул и зашагал дальше, думая, почему они всё-таки решились полететь во Францию.

Вскоре я оказался перед офисом, куда мне сказали зайти, и вошёл внутрь. Узнав, куда мне идти дальше, я поднялся на второй этаж и постучался в нужный кабинет. После громкого «войдите» я приоткрыл дверь и заглянул внутрь, после чего подошёл к столу и сел напротив сорокалетнего мужчины, начиная прожигать его нетерпеливыми глазами.

– Билл, – он на секунду оторвался от писанины и посмотрел на меня. – Добрый день.

– Добрый день, – сказал я, прикусывая губу.

Мужчина достал из шкафа какую-то бумагу и пододвинул ко мне.

– Подпиши, – бросил он.

– Что это? – спросил я, хватая пальцами листок.

– Документ, что мы выполнили твой заказ, – спокойно ответил он.

Я пробежался глазами по документу и быстро подписал.

– Твоя машина на стоянке у офиса, – он снова начал что-то записывать. – Знаешь, она стоила нам кучу потраченных нервов, – мужчина хмыкнул и убрал какие-то бумаги в стол.

– В смысле?

– Один очень «любезный» тип по имени Томас Каулитц категорически запрещал нам забирать её. После скандала, который он устроил, нам пришлось даже прибегнуть к помощи знакомого адвоката, который объяснил, как я понимаю, вашему брату, что это всё на законных основаниях и с вашего же разрешения. Он всё-таки уступил.

Я вскинул бровь и слегка улыбнулся.

– Так вы хотите, чтобы я компенсировал вам моральный ущерб? – иронично спросил я.

– Нет, что ты, – он рассмеялся. – Просто хотелось попенять.

– В том, что у меня такие родственники? – весело спросил я.

– В том, что ты не предупредил своего брата. Вот ключи.

Мужчина положил на стол ключи от моей машины и улыбнулся.

– До свидания, – я схватил их и, слегка улыбнувшись, вышел из кабинета.

Из головы никак не хотела уходить выходка Тома, и постоянно вырисовывался вопрос: зачем?

Сегодня был третий день рождения, который я праздновал без брата. Мне, хотя, нет… Нам. Нам исполнилось двадцать три. Где сейчас был Том, я не знал. Что с ним, тоже не было мне известно. Я уже три года не слышал его голоса, лишь изредка пытаясь вспомнить его родные нотки и увидеть в своём отражение его. Фотографий с ним у меня не было – я оставил их в Германии. Иногда я видел его фото в журналах, порой даже читал статьи, но звонить ему я не решался. И зачем? Я вычеркнул всё своё прошлое, оставив его лишь в своей памяти, чтобы не сойти с ума.

У меня появились новые знакомые, друзья, увлечения. Я уже начинал забывать, что значит быть звездой, хотя порой я замечал на обложках газет, будто меня видели в Нью-Йорке, когда я гулял по парку. Фото доказывало, но я не обращал внимания и продолжал жить обычной жизнью простого смертного. Хотя, я только так думал, ведь папарацци и все остальные считали совершенно по-другому.

Уже несколько часов я слонялся по магазинам, пытаясь найти что-нибудь, что угодило бы моему именинному настроению. Несколько вещей из одежды меня не устраивало, поэтому я упорно продолжал пытаться отыскать подходящую штуку, которая называлась «не знаю что».

В итоге так ничего и не нашёл, потому что все мои попытки с одного раза разорвал сотовый.

– Да, – быстро сказал я, достав его из кармана.

– Билл, привет, – раздался знакомый голос.

– Дэвид? – удивился я. – Привет, я уж думал, не позвонишь.

– Как же, размечтался, – рассмеялся он. – Как я могу не поздравить тебя с праздником?

– Ну да, ты и ещё и не поздравить, – фыркнул я, направляясь к выходу из магазина, но почти у самых дверей я замер и отошёл чуть подальше, остановившись в углу.

– В общем, поздравляю, – прозвучал его торжественный голос. – Думаю, пожелания говорить не надо, ты и так всё знаешь. Тут тебя ещё парочка неблагодарных спиногрызов поздравляет, – иронично хмыкнул он.

– Им тоже привет, – рассмеялся я, поняв, что речь идёт о Георге и Густаве.

– Билл, ты ведь в Нью-Йорке? Да? – его голос стал серьёзным.

– Да, – я слегка погрустнел. – А ты всё ещё…

– Ты же знаешь, что мы перебрались в Лос-Анджелес, – хихикнул Дэвид. – Один твой брат так и торчит в Берлине. И ещё… на счёт группы. Можно считать, что она развалилась или просто у вас затянувшийся творческий отпуск?

Я вздохнул и прикрыл глаза.

– Считай, что мы в отпуске, – улыбнулся я.

– Хорошо, а то пресса уже достала со своими вопросами. Ладно, у меня ещё дела, – Дэвид рассмеялся. – Созвонимся.

– Пока…

Я печально убрал телефон в карман и быстро решил выскочить на улицу, но в дверях случайно на кого-то налетел, отчего мои сумки опасливо закачались, норовя выскочить из рук и разлететься по всему полу, а очки съехали на нос.

– Прости, – быстро бросил я и хотел уже выскочить на улицу, но передумал, заметив перед собой слишком знакомую девушку.

– Ничего, – она слегка улыбнулась и отошла в сторону.

– А мы с тобой нигде не встречались? – я склонил голову, чтобы можно было рассмотреть незнакомку поверх очков.

Девушка вскинула бровь и слегка испуганно уставилась на меня своими карими глазами. Знакомый блеск в них заставил меня слегка занервничать, отчего я начал часто моргать.

– Ким? – выдавил я, думая, что обознался.

Она слегка отбросила длинные волосы с плеч и как-то устало и даже обречённо протянула:

– Привет, Билл.

– Привет, – я рассеянно окинул её с ног до головы. – Ты опять вернула себе старую причёску.

– Да… Я… – Ким отвела глаза в сторону и замялась. – Я просто довольно долго ходила с той, что ты мне придумал, а потом решила… в общем, решила.

– Понятно, – я отступил на шаг назад. – А ты какими судьбами здесь?

– Я? – растерялась девушка. – Я вообще-то живу в Нью-Йорке.

– Я думал, ты в Лос-Анджелесе…

– Нет, – она улыбнулась и качнула головой. – Мы просто тогда приезжали на конкурс и всё. А так я тут живу.

– Одна? – вскинул я бровь.

– С родителями.

Я понимающе кивнул и слегка поправил очки, чтобы они сидели на мне ровно. Поудобнее перехватив сумки, я прикусил губу.

– Я пойду, наверное, – робко сказала Ким, делая маленький шаг в сторону.

– Да, конечно…

Девушка сделала ещё один нерешительный шаг, словно ждала, что я скажу ещё что-нибудь, а затем медленно зашагала вглубь магазина. Я пару секунд постоял на месте, но тут повернулся и крикнул.

– Ким! – девушка тут же повернулась ко мне. – Может, сходим куда-нибудь?

– Сейчас? – удивилась девушка.

– Ну… Можно и сейчас, – нерешительно бросил я.

– Я даже не знаю, – Ким опустила глаза, но тут же подняла их. – Ладно. Только ты угощаешь.

– Хорошо, – улыбнулся я, проследив глазами за тем, как она нерешительно подошла ко мне. – Где та стервозная особа, которую я видел каждый день в репетиционном зале? – иронично спросил я, пропуская Ким вперёд.

– Прямо перед тобой, – рассмеялась та. – А ты стал более… ну… мягким что ли, – заметила девушка.

– Мягким? – фыркнул я.

– От тебя перестала исходить агрессивная аура, – хихикнула она.

– Правда? Жаль, я старался создать ужасное впечатление.

Я поправил очки и повёл Ким в ближайшее кафе, которое находилось как раз за углом. Мы сели за столик у окна напротив друг друга и, когда подошёл официант, заказали себе кофе.

– А как ваша группа? – спросил я, чтобы разрядить тишину.

– Ну, – девушка задумалась. – После того, как мы победили на конкурсе, на который ты, если вспомнить, явиться так и не соизволил, мы начали выступать на мелких мероприятиях, а спустя пару лет из-за Тоби нам пришлось прекратить эти «гастроли», – хмыкнула она. – Он со своей семьёй переехал в Италию. Да и если честно, то не моё это. Не могу как ты вертеться на сцене или подвергаться выходкам папарацци.