Текст книги "Апельсиновый снег (СИ)"
Автор книги: Мария Тетюшева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
Часть 3.
(Саундтрек – ВИКТОРИЯ ДАЙНЕКО – Сотри Его Из Memory)
Пачка с глухим стуком упала на подоконник – те сигареты, что ещё остались нетронутыми моим братом, ударились о картонные стенки и смолкли. Я слегка тряхнул правой рукой, словно боясь, что на пальцах осталась частичка Тома, и развернулся, чтобы выйти в коридор. Я осмотрелся по сторонам и вошел в гостиную. Включил свет и скользнул глазами по одиноким вещам. Подушки на диване были небрежно смяты, пульт, который криво лежал на стеклянном столике, наверное, был брошен туда на скорую руку; на корпусе телевизора я заметил большую царапину – я сам её и поставил. Я поёжился от холода, заметив открытую дверь балкона, шторы на окне опасливо колыхались от ветра.
«– Том, давай быстрей! – я уселся на диван и уставился в телевизор, нетерпеливо скользнув глазами по часам.
– Уже иду…
Я услышал шаги брата за спиной, боковым зрение увидел, как он присел рядом и протянул мне бокал с шампанским.
– Спасибо, – я улыбнулся и посмотрел на Тома, хватая пальцами ножку бокала, в котором резвились неугомонные пузырьки. Я краем глаза заметил, как брат поднёс бокал к губам, и резко пихнул его в бок. – Не смей, – шикнул я.
Том рассмеялся и опустил руку.
– Ты такой смешной, – тихо протянул он.
– Почему? – я вскинул бровь.
Он откинулся на спинку дивана и склонил голову к плечу, иронично усмехаясь. Поднял руку и потрепал меня за волосы. Брат всегда любил так делать, когда ему нечего было сказать. Я смущенно улыбнулся и пристально уставился в его глаза.
– Смотри, – он быстро повернулся к телевизору. Я последовал его примеру и замер, с замиранием сердца прислушиваясь к бою курантов. – С Новым Годом, братишка, – прошептал Том.
– За нас!
Я поднял бокал, а брат слегка коснулся его своим – в ушах остался приятные звон стекла. Я сделал глоток и мечтательно улыбнулся, прикрывая глаза».
Я подошёл к балкону и закрыл дверь – шторы колыхнулись в последний раз и стихли. Бросив последний раз на диван, я вышел из гостиной, открывая противоположную дверь. Я прислонился плечом к косяку, включил свет и осмотрел ванную. Глаза предательски упали на то место, где когда-то давно было красное пятно. Том его вывел, хотя я никак не мог раньше от него избавиться.
«– Том, я дома!
Я прикрыл дверь квартиры и устало осмотрел прихожую, бросив сумку на тумбочку и стягивая куртку.
– Том!
Тишина. Я недовольно посмотрел на своё отражение и взъерошил волосы. Нахмурившись, я направился на кухню. Никого. И куда он делся?
– Томас!
Я проскочи к гостиной, но, заметив краем глаза приоткрытую дверь ванной, вернулся на шаг назад.
– Том, – тихо позвал я.
Я подошёл поближе и заглянул внутрь, открывая рукой дверь до самого конца. Взгляд упал на красные разводы на полу, сердце замерло и затем вновь принялось набирать темп. Я понял, что это вода, смешанная с кровью…
– Том, – шёпот.
Я сделал нерешительный шаг на дрожащих ногах и в ужасе остановился. Том лежал в ванной прямо в одежде, почти полностью погружённый в слегка красноватую воду. Глаза закрыты, левая рука была свешена с края и почти касалась пальцами пола. Прямо рядом с ними лежало окровавленное лезвие. С запястья на плитку капала кровь и растекалась по полу.
– Том!
Я подскочил к брату и схватил его за футболку, пытаясь вытащить из воды, мои пальцы лишь от одного прикосновения к ней похолодели и даже онемели. Вода была ледяная. Я осторожно опустил его на пол и попытался нащупать пульс. Слабый, почти незаметный, но он был. Я выскочил из ванной и рванул к телефону, чтобы вызвать скорую, затем вернулся обратно и упал на мокрый холодный пол, прижимая брата к себе и заворачивая его порезанную руку каким-то белым полотенцем.
– Только не умирай, – прошептал я, растирая его плечи.
Я чувствовал но своей шее его почти незаметное, но горячее дыхание. Сердце ещё билось».
По коже пробежали мурашки. Я вспомнил, как брат пытался покончить с собой в тот день, когда меня чуть не уволили с работы из-за какой-то сволочи, которая настучала начальству, словно я продаю другому журналу важную информацию. Не знаю, зачем Том это сделал, он никогда не говорил. И не сказал бы. А теперь, я уже не узнаю об этом никогда.
В тот день его удалось спасти. Врачи приехали быстро и откачали Тома, прежде чем его сердце остановилось. В тот день меня всё-таки не уволили. Я оказался гораздо ценен начальству, чем всегда считал…
Я вздохнул и решил зайти в ту комнату, которую оставлял напоследок. Не хотелось вот так просто врываться в спальню, которая когда-то была и моей тоже. Это было единственное место, где включать свет я не стал. Лишь тусклый-тусклый ночник, что стоял на столе. Его свет осветил книжный шкаф, письменный стол, комод и кровать. В углу стояла моя давно забытая музыкальная гарнитура. Рядом гитара Тома. Бейсбольная бита была прислонена к стене в том месте, где всегда её ставил я на тот случай, если понадобится оглушить грабителя. Губы тронула незаметная улыбка – брат не стал здесь менять ничего. Всё осталось так, будто бы я никогда и не уезжал. Будто бы не было этого провала в целых шесть долгих лет.
«Я тихо вошёл в квартиру, чтобы не разбудить Тома. Стянул кроссовки и кинул куртку в шкаф. Сонно зевнув, я потёр глаза и посмотрел на наручные часы, где было почти час ночи. Долго же я работал…
На все сто процентов уверенный в том, что брат спит, я бесшумно приоткрыл дверь, сделал шаг вперёд и в последнюю секунду успел заметить летящую прямо мне в голову мою же собственную биту. Я резко нагнулся – деревяшка врезалась в косяк. Уже через секунду меня кто-то схватил за шкирку и повалил на пол, прижимая биту к горлу и садясь на меня сверху. Я попытался вывернуться и спихнуть с себя парня, но ничего не вышло.
– Что ты делаешь? – зашипел я, задыхаясь от натиска биты.
– Билл? – он нагнулся к моему лицу и отодвинул биту.
– А кто же ещё? – буркнул я, различая в темноте своего брата.
Том вздохнул и отбросил в сторону деревяшку, которая со звонкими стуками откатилась в угол.
– Прости, – прошептал он и прикрыл глаза. – Я думал, воры.
– А ты почему не спишь? – шепнул я.
– Тебя ждал.
– Я же сказал, что поздно буду, – я улыбнулся.
– Знаю.
Том нагнулся ещё ближе и невесомо коснулся моих губ поцелуем. Я прикрыл глаза и лениво обнял брата за шею. Сил не было даже встать с пола. Том провёл языком по моей верхней губе, запустил руки под футболку. Я неохотно оторвался от его губ и жалобно состроил глазки.
– Может, подождем до утра? – тихо простонал я.
– Нет, – Том лукаво улыбнулся, схватил меня за руки и силой поставил на ноги. – Я что зря тебя ждал?..
Брат толкнул меня к кровати, и я бессильно повалился на спину, потянув за собой и Тома. И снова поцелуи, дыхание скользит по коже, пальцы беспорядочно путаются в одежде, языки сплетаются, зубы покусывают всё, что попадается на пути…
Том стянул с себя футболку и вновь прильнул к моим губам, руки скользнули по моему телу вниз – внутри пробежала волна наслаждения, отчего я застонал ему в губы, упёрся пальцами в грудь и резко толкнул, переворачивая на спину и садясь сверху.
– А кто-то хотел подождать до утра, – иронично протянул Том.
– Перебьёшься, – я улыбнулся и коснулся губами его шеи, оставляя красные засосы и отпечатки моих зубов.
Брат довольно улыбнулся и прикрыл глаза, закусывая нижнюю губу и откидывая голову назад.
– Прекращай меня облизывать, я не леденец, – хихикнул Том, стаскивая с меня футболку.
Брат снова перевернул меня на спину и начал быстро расстегивать ремень моих штанов. Отбросив мои джинсы в сторону, он принялся стягивать с себя свою оставшуюся одежду.
Когда нам ничего уже не могло мешать, брат прильнул к моим губам, грубо пытаясь ворваться в мой рот своим языком, хотя я совершенно не понимал, к чему вся эта резкость, ведь я добровольно позволял ему делать со мной всё, что он захочет.
Том медленно начала входить, стараясь приносить мне как можно меньше боли, но я привык. Давно привык ко всему, что он себе позволял. Не прерывая поцелуй, он начал медленно двигаться – его рука поползла вниз, чтобы сделать хоть немного приятней и мне. Я прерывисто застонал ему в губы, сжимая руками его шею и сильно притягивая к себе. Движения ускорялись, дыхания становились похожи на попытки вдохнуть воздух, только чтобы выжить, стоны усиливались, а мы, казалось, загорались изнутри.
Издав сладкий стон, я кончил, а брат сделал ещё несколько сильных рывков и расслабился, невесомо касаясь моих губ…»
Я печально посмотрел на часы и вздохнул. Почти час ночи…
Решив, что на сегодня экскурсий по прошлому для меня достаточно, я выключил свет, подошёл к кровати и присел. Стало страшно, а почему, я не знал сам. Я переселил себя и лёг на подушку, уткнувшись в неё носом. Голова закружилась от приятного запаха. Запаха Тома. Впервые захотелось плакать, но я не позволил себе даже этого. Стараясь представить себе мою уютную квартиру в Канаде, я постепенно погрузился в сон.
***
(Саундтрек – БУМБОКС И АССАИ – Скажи, как мне жить)
«Какой ужасный сон…»
Это была моя первая мысль, после того, как я проснулся. Через секунду в меня проник пугающий запах моего прошлого, отчего я невольно приоткрыл глаза, вздохнул и тихо заскулил.
«Это был не сон».
Вторая мысль поразила моё сознание, заставляя вспомнить вчерашний день от начала до конца. Несколько моментов, которые невольно проскользнули перед глазами, показались мне навязчивой идеей бросить всё и к чертям забыть последние дни. Совесть же наоборот проснулась в самый неподходящий момент и начала диктовать свои правила.
Я перевернулся на спину и уставился в потолок. Знакомые очертания узоров напомнили мне первые минуты моего пробуждения, когда я раньше просыпался и видел их. Порой, заглядываясь на совершенно одинаковые квадратики, я иногда всё же умудрялся найти в них отличия. Сейчас же они мне казались банальными и не интересными.
Только спустя несколько минут, когда я вернулся на землю из мира «а, что если бы», я заметил тонкую полосу света, которая пробивалась сквозь неплотно занавешенные шторы. Минутная стрелка больших круглых часов, которые брат повесил для того, чтобы не проспать до вечера, настойчиво рвалась к одиннадцати утра.
Я бессмысленно сел на кровати, устремив глаза в колени, затем свесил их, отчего они коснулись пола, и встал, медленно, ничего не замечая вокруг, направившись в сторону кухни. Хоть я и не был здесь шесть лет, тело машинально нашло дорогу, руки скользнули по кнопке чайника, в котором ещё виднелась вода, которую, вероятно, Том не успел допить. Я подошёл к подоконнику и посмотрел вдаль, прислушиваясь к звукам «ожившего» чайника. Захотелось курить, но проблема была в том, что я вчера выкурил свою последнюю сигарету, выбросив пустую пачку в парке. Глаза невольно опустились на пепельницу, скользнули по серому пепелу на белоснежном подоконнике и остановились на пачке сигарет брата. Несколько секунд я упорно боролся со своим желание закурить их, но вчистую проиграв ему, схватил полуоткрытую пачку, достал сигарету и прикурил. Лёгкие наполнились жгучим непривычным дымом. Я приоткрыл форточку и выдохнул в окно никотин, наблюдая, как он растворяется в утреннем воздухе.
Сзади послышался щелчок вскипевшего чайника – я затушил окурок и выбросил его в окно. Налив себе кофе – кроме него я ничего не сумел найти, да и, думаю, зря потратил время на поиски, поскольку прекрасно знал, что Том не пил ничего другого, – я присел на диванчик, сделал глоток, но тут резко поднялся и вышел в коридор. Порывшись в сумке, я достал копию завещания и вернулся обратно на кухню. Я присел на то же место и положил бумагу ну столешницу. Глаза упали на первые строки.
Завещание
Берлин, семнадцатого марта две тысячи пятнадцатого года.
Я, Томас Каулитц, 1 сентября 1989 года рождения, имеющий паспорт №*** выданный *** сентября 200* года, зарегистрированная по адресу: Берлин, ***.
Настоящим завещанием делаю следующее распоряжение:
1. Всё моё имущество, какое ко дню моей смерти окажется мне принадлежащим, в чём бы таковое ни заключалось и где бы оно ни находилось,
Я завещаю:
Биллу Каулитцу, 1 сентября 1989 года рождения.
2. Также, завещаю ему право на владение клубом, находящимся по адресу ***, спортивной машиной марки ***, квартирой…
Я отодвинул бумаги в сторону, не дочитав до конца, прикрыл глаза и вздохнул. Зачем мне всё это?.. Почему он не оставил кому-то другому? Почему я?
Я облизал засохшие губы и взял кружку с кофе. Только сейчас я заметил, что она принадлежала моему брату. Какая ирония…
Я поборол желание смять завещание и выбросить в мусорное ведро, допил кофе и встал, вернувшись в спальню. Захотелось покончить со всем этим как можно быстрее, чтобы вернуться домой, в Канаду. Что делать со всеми вещами Тома я пока не решил.
Я окинул глазами спальню, подошёл к письменному столу, присел на стул и уставился на закрытый ноутбук. Спустя пару секунд попытался его включить, но понял, что на нём стоит пароль. Том был предсказуем, каждую неделю менял их, чтобы никто не мог залезть в его душу. Каким был пароль сейчас, я не знал. Крышка медленно опустилась, а глаза начали скользить по столу. Я отодвинул ящик письменного стола, достал оттуда какие-то бумаги и письма, начал смотреть.
Вырезки из газет с заголовками типа: «Убийство на окраине Гамбурга», «Влюблённая пара спрыгнула с крыши здания», «Захват банка в Берлине», «Авария на трассе Мюнхен-Берлин. Есть жертвы»…
Я отложил их в сторону и положил себе на колени несколько пачек бумаг. На стол вслед за вырезками последовали какие-то журналы, документы, белый пустой конверт, ещё один журнал, а под ним фотография. Я и Том. Незадолго до того, когда мы поняли, что стали гораздо ближе, чем братья. Тогда, когда моя жизнь перевернулась окончательно. Ровно двенадцать лет назад. Нам было всего четырнадцать…
«Мы возвращались домой по ночному городу после очередной вечеринки. Пустынные улицы преследовали нас всю дорогу, лёгкий ветерок гладил кожу, звёзды мигали на чёрном небе, тишина. Мы не были настолько пьяны, чтобы ничего не помнить или шататься в разные стороны. Мы просто выпили пару кружек пива, чтобы расслабиться, ничего больше. Брат как обычно развлекался с очередной незнакомкой где-то в одной из пустых комнат, я старался быть ближе к одноклассникам, которые веселились в гостиной. В отличие от Тома, я предпочёл не заходить сегодня настолько далеко, лишь поцелуи с какой-то блондинкой, имени которой я уже не помню. Всё было как обычно.
– Билл…
– Что? – я слегка повернул в его сторону голову.
– Я хочу тебе кое-что сказать, – Том остановил меня за локоть и прямо посмотрел в глаза, всё ещё цепляясь своими пальцами за моё предплечье.
– Что? – я вскинул бровь.
– Я, – Том на секунду отвёл глаза в сторону, но тут же вернул их обратно. – Я люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю, Томми, ты же знаешь, – рассмеялся я, слегка удивившись тому, что он в кой-то веки решил проявить братские чувства.
– Нет, ты не понял, – он слегка качнул головой и слегка сжал моё предплечье. – Я люблю тебя, – я непонимающе уставился на него, пытаясь сообразить, что он имеет в виду под этими словами. – Не как брата.
– А как? – скептично спросил я, подозрительно переводя от его одного сверкающего взгляда к другому.
– Как… Как обычно любят вдруг друга все пары. Я не знаю, как объяснить… – его голос стал тише. – Просто люблю и всё…
Я слегка отстранился в сторону, покосившись на его руку, которая до сих пор меня держала, и как-то отстраненно посмотрел на него.
– Билл, – он испуганно сверкнул лазами. – Не молчи. Скажи что-нибудь.
– Я… – я рассеянно отвёл глаза в сторону. – Ты пьян, Том.
Я отступил на шаг назад, вырываясь из его хватки.
– Тебе, наверное, дали какие-то наркотики, – я закачал головой, пытаясь найти оправдание его поведению. – Ты их выкурил, и теперь не понимаешь, что говоришь…
– Я ничего не курил, – прошептал Том – в голосе какая-то боль и тоска. – Я понял это, когда не смог переспать с очередной девчонкой. С каждым разом становится всё противней, отвращение к ним всё больше… Билл, – он шагнул ко мне.
Я отшатнулся назад, пытаясь собраться с мыслями.
– Пора домой, мама будет волноваться, – сказал я и зашагал дальше, оставив позади брата.
Я вошёл в комнату намного раньше Тома – он появился только через десять минут, одиноко разделся и лёг спать. Следующие несколько дней я старался избегать его общества, вставал раньше и уходил из дома, виделся с ним мимолётно, даже не здоровался. Я думал, если подождать, то он просто забудет, мимолётная слабость пройдёт, и всё встанет на свои места. Мы станем обычными братьями. Как это было всю нашу жизнь.
***
– Билл, – шёпот ворвался в моё сознание, когда я почти погрузился в сон. – Билл…
– А, что? – я вздрогнул и резко распахнул глаза, прищуриваясь и пытаясь разглядеть в темноте нарушителя моего спокойствия. Надо мной нависало чьё-то лицо.
– Это я, – Том.
Я испуганно расширил глаза, которые постепенно начали привыкать к темноте.
– Что? – как-то резко ответил я, на что брат слегка выпрямился и погрустнел.
– Нам нужно поговорить.
– Я спать хочу.
Я перевернулся на другой бок, но Том резко вернул меня обратно за плечо.
– Нам нужно поговорить, – повторил он.
– Не о чем.
– Билл.
– Что?
Том присел у моих ног на кровать и вздохнул. Я немного помедлил, затем сел, поджав под себя ноги.
– Долго ты будешь меня избегать? – тихо спросил брат.
– Я тебя не избегаю, – так же сказал я, рассматривая его силуэт.
– Избегаешь, – он повернул ко мне голову, а я положил щёку на колено и посмотрел в другую сторону. – Прости.
– За что? – безразлично спросил я, даже не пошевелившись.
– За то, что люблю.
Я прикрыл глаза.
– Это глупо.
– Любить?
– Мы братья.
– И что?
– Это неправильно.
– Когда ты следовал правилам?
– Это другое.
– Нет.
– Ты запутался…
– Нет, это ты запутался, – брат вздохнул.
– Я хочу спать.
– Я люблю тебя…
Я выпрямился и посмотрел на Тома – он разглядывал свои руки. Положив подбородок на колени, я внимательно начал скользить по его силуэту. Минуту мы молчали, тишина начала давить на меня, хотелось, чтобы он что-нибудь сказал, лишь бы не молчал. Я робко протянул руку и дотронулся до его плеча, почувствовав, как брат слегка вздрогнул. Том поднял голову и посмотрел на меня – моя рука бессильно опустилась обратно, будто испугавшись.
– Прости, – повторил Том.
Я опустил глаза. В душе начало щемить какое-то непонятное чувство. Жалость, совесть, сочувствие, грусть… Любовь?
– Прости за любовь.
Брат вздохнул и привстал с кровати, чтобы пойти спать, но я вдруг резко схватил его за запястье, заставляя сеть обратно и удивляясь своим действиям.
– За это не просят прощения.
Я заметил его робкую улыбку. Том поднял руку и потрепал меня по растрепанным волосам.
– Теперь мы точно другие, да? – спросил он.
– Мы всегда были не такими, как все, – я улыбнулся и в очередной раз положил подбородок на колени.
Том нерешительно подался вперёд и замер в нескольких сантиметрах от меня, словно спрашивая разрешения. Я не дрогнул, лишь сердце отчего-то застучало. Брат почти невесомо коснулся моих губ, робко провёл по ним языком, подался вперёд – я поддался. Руки сами обняли его за шею и потянули на себя. Я лёг на спину, пропуская в свой рот его горячий язык. Странно, но такого трепещущегося чувства не было в те моменты, когда я целовался с девушками. Сердце так не билось, не было столько нежности и невесомости, не было лёгкости и желания. Может, я действительно люблю его чуть больше, чем брата?..
В коридоре послышались шаги, я резко отстранил от себя Тома и испуганно посмотрел на дверь.
– Мама…
Брат резко спрыгнул с кровати и бесшумно пересёк комнату, спрятавшись под одеялом. Я притворился, что сплю. Дверь слегка приоткрылась – в комнату ворвалась тоненькая полоска света, затем спустя несколько секунд снова закрылась, а шаги начали удаляться. Я приподнял голову, чтобы посмотреть на Тома – он сделал то же самое.
– Спокойной ночи, братишка, – улыбнулся я.
– Сладких снов, Билли.
Я мечтательно вздохнул и опустил голову на подушку, закрывая глаза».
Часть 4.
(Саундтрек к этой части – БУМБОКС И БАСТА – Другой Рай)
Перерыв все ненужные бумаги, которые так любил собирать мой брат, я сложил их в небольшую картонную коробку – Том вечно складывал их в чулан после покупки какой-нибудь техники. Перетащив все пустые коробки в спальню, я решил сложить туда вещи брата, а уж потом решить, что с ними делать – продать, забрать с собой или отдать на благотворительность в какой-нибудь фонд.
Я распахнул дверцы гардероба и осмотрел различные вещи, которые одиноко висели на вешалках. Почти всё место занимали широкие футболки и кофты. Я слегка подался вперёд, прикрывая глаза и вдыхая в себя запах, который когда-то давно заставлял меня падать в обмороки от переизбытка чувств. Я невесомо коснулся кончиком носа одной из вещи и тут меня переклинило. Я начал вынимать всё из шкафа и складывать в одну большую коробку, при этом подозрительно посматривая по разным углам комнаты, словно боясь, что сюда нагрянет какой-нибудь незваный гость и начнёт предъявлять права на всё имущество. Я был полностью уверен, что увезу каждую футболку с собой в Канаду.
На пару секунд я замер – разум вернулся обратно в мою голову и начал задавать вопрос: «Зачем мне вещи Тома? Не лучше ли отдать их кому-нибудь из бедной семьи?» Я качнул головой, отбрасывая глупую мысль, и продолжил опустошать шкаф. Во вторую коробку я сложил кепки и банданы, которые заполнили изрядную часть верхних полок. Когда последняя вещь легла поверх остальных, я вздохнул и осмотрелся по сторонам.
К вечеру все коробки были полностью забиты вещами Тома. В гостиной не осталось ни одной нашей фотографии, на кухне больше нельзя было найти любимых кружек брата и пепельницы, а в спальне лишь на столе одиноко лежал закрытый ноутбук. Хотел ли я забрать его и отдать в ремонт, чтобы мне вскрыли пароль? Я не знаю.
Что я ещё собирался сделать?
Ах, да. Я хотел съездить в клуб брата.
Я вышел в коридор, накинул на себя куртку, затем надел кроссовки и подошёл к комоду. Том всегда прятал свои ключи от машины на верхней полке среди моей косметики. Странно, мои вещи так и лежали здесь нетронутыми. Неужели им уже больше шести лет?
Я озадаченно осмотрел свои чёрные полупустые тени, несколько тоников, старую расчёску, которую я никогда не давал брату. Среди них лежали ключи. Я быстро схватил их и поспешно захлопнул дверку. Спустя какое-то время я подходил к автостоянке, где должна была стоять машина Тома, которую он купил уже после того, как я сбежал. Старое авто вдребезги изуродовали какие-то придурки.
Я прошёлся вдоль ровного ряда автомобилей, щёлкая кнопкой сигнализации, чтобы малышка брата подала хоть какой-нибудь знак. Спустя пару минуту одна из машин коротко пискнула и замигала фарами. Я осмотрел чёрную спортивную машину на двух человек, провёл пальцами по капоту, сел за руль и осмотрел салон. Белая кожа. Я как-то давно упоминал, что хотел бы иметь машину с салоном из белой кожи…
Том купил её…
Я прикрыл глаза и запустил пальцы в волосы. Тряхнул головой и завёл двигатель. Припоминая адрес, который был написан в завещании, я выехал на главную улицу. На магнитоле светились зелёные цифры. Было ровно одиннадцать вечера.
До клуба я доехал быстро. Припарковав машину недалеко от входа, я вышел на улицу и посмотрел на двери, откуда доносилась клубная музыка. У входа стояли какие-то люди, которых, вероятно, не впустили внутрь. Два охранника перегораживали дверной проём своими телами, изредка отступая в сторону, чтобы пропустить внутрь какого-нибудь посетителя. Я поудобнее перехватил сумку и зашагал в сторону клуба. Какие-то девчонки покосились на меня и что-то начали говорить, когда я без очереди направился напрямик к охране.
– Документы.
Я посмотрел на одного из здоровых «шкафов» и достал из сумки паспорт, протягивая ему. Парень пробежал глазами по моей фотографии, поднял на меня исподлобья глаза, затем слегка выпрямился и протянул.
– Мистер Каулитц, – я коротко кивнул, забирая документ. – Проходите, сэр.
Я как-то испуганно посмотрел на него и вошёл внутрь. Сразу было видно, что этот клуб был одним из самых дорогих в этом городе. Хотя, я всегда считал, что во всех подобных заведениях всегда одинаковый интерьер, поэтому ничего того, что меня могло бы впечатлить, я не увидел.
Я прошёл к барной стойке и сел, печально уставившись в столешницу. Ко мне не спеша подошёл бармен.
– Что будете?
Я поднял глаза и узнал того парнишку, который был на похоронах Тома. Задумался, стоит ли вообще пить, я ведь за рулём. Всё же решил хотя бы выпить за брата.
– Виски.
Через минуту передо мной оказался стакан с алкоголем. Я устало поднял глаза на парня и вскинул бровь.
– Сколько с меня? – безразлично спросил я.
Бармен тихо рассмеялся.
– Зачем платить в собственном клубе?
Я вздохнул и залпом осушил стакан. Поставив его на стол, я облокотился о столешницу локтём левой руки и запустил пальцы в волосы.
– Я даже не знаю, что с ним делать…
– Ничего, – он облокотился предплечьями о столешницу и слегка склонился ко мне, осматривая клуб. – Том всегда относился к этому, как к очередному веселью.
Я вздрогнул при упоминании имени моего брата и посмотрел на парня.
– Как тебя зовут?
– Рик.
– Билл.
– Я знаю. Том много рассказывал о вас.
– Давай на «ты»…
Он кивнул.
– Печально… – Рик опустил глаза. – Даже не верится, что он погиб.
Бармен достал из-под стойки бутылку, из которой недавно налил мне виски, и поставил возле меня.
– Я за рулём вообще-то, – протянул я.
– Я могу довести потом, если хочешь. Я частенько Тома подвозил, когда он напивался.
– Вы были друзьями?
– Я не могу назваться его лучшим другом, – Рик посмотрел мне прямо в глаза. – Он хороший человек, но он никого к себе не подпускал, никому не доверял. Мы были в хороших отношениях. По работе. Но Том бы мне никогда не доверил свою жизнь, хотя порой мы с ним болтали по душам.
– Понятно.
– Его кабинет на втором этаже. Теперь он твой. Я могу проводить…
– Да, спасибо.
Я встал, схватил сумку, бутылку с виски и направился вслед за парнем. Вскоре я вошёл в небольшую комнату, закрыл дверь – звуки сразу стихли – и осмотрелся. Я прошёл к столу, скользнув глазами по кожаному дивану, и сел на стул, поставив с громким стуком бутылку на столешницу. Мой взгляд упал на фото в рамке. Я и Том. Везде в этом ужасном мире только я и Том. И никого…
А нам никого и не надо было. Все было так хорошо… А я всё испортил.
– Да, Томми? Я всё испортил? – я посмотрел на его весёлое лицо, которое смотрело на меня с фотографии.
Схватив бутылку, я сделал несколько глотков.
– И что мне со всем этим делать? – спросил я у пустой комнаты.
Снова глотки.
– Ты так хотел жить, – хрипло зашептал я, склонившись к фото. – Так боялся одиночества… Мы ведь мечтали уехать на острова и жить только вдвоём. Помнишь? – я осушил бутылку до капли. – А ты, мать твою, сдох!
Я резко опустил фотографию – в ушах звякнуло треснувшее стекло. Настроения рыться в бумагах брата не было, хотелось лишь напиться, чтобы забыть всё на свете.
Я схватил сумку и выскочил из кабинета, вернувшись к барной стойке. Я заказал очередную порцию алкоголя. Пил, пил, пил…
Пока всё не начало вылезать наружу.
Пока я не перестал соображать, что происходит.
Пока часы стремительно рвались вперёд.
Я уже не помнил, как добрался до дома и очутился в своей квартире. Хотя, нет… Это всё принадлежало только Тому. И всегда будет ему принадлежать…
***
Утро встретило меня ужасной головной болью. Наглый солнечный свет врывался в комнату сквозь не закрытые шторы и с каждой секундой начинал раздражать меня всё больше и больше. Недовольно сморщившись, я сел на кровати, обвёл глазами закрытые картонные коробки, куда я вчера сложил все вещи Тома, и, с трудом поборов желание упасть обратно на кровать и отправиться в мир снов, встал и направился на кухню. Пока кипел чайник, пришлось вернуться обратно в спальню – все кружки сейчас мирно лежали в одной из коробок.
Думая, как я вчера добрался до дома, я устало опустился на диванчик и прикрыл глаза. Было такое чувство, что я совершенно не спал. Я ни капельки не чувствовал себя отдохнувшим, более того почему-то начали ныть колени.
Чайник щёлкнул – я лениво подошёл к нему и налил кофе, сел обратно. Бессмысленно наблюдая за тем, как от кружки поднимается лёгкий пар, я вздохнул. Прежде чем я успел сделать хотя бы один глоток, из прихожей раздались телефонные звонки. Я озадаченно поднялся и подошёл к домашнему телефону. Думая, кто же это звонит на номер брата, и проклиная его, поскольку придётся объяснять, почему Том не может ответить на звонок, я поднял трубку.
– Алло.
– Здравствуйте, я могу поговорить с Биллом Каулитцем? – раздался женский голос.
Я вскинул бровь, совершенно не понимая, кто может позвонить мне сюда.
– Это я.
– О, замечательно, – женщина, кажется, улыбнулась. – Я хотела бы поговорить с вами.
– А мы знакомы?
– Нет. Я директор детского дома. Не знаю, в курсе вы или нет… – пауза. – Дело в том, что ваш брат на сегодняшний день обещал провести время с одной из наших воспитанниц. Но, к сожалению, – снова пауза. – Такая печаль, я соболезную…
– Спасибо, – почти шёпот. – А что вы от меня хотите?
– Дело в том, что Адель, та самая девочка, очень ждала этого дня, поскольку Том внезапно перенёс эту встречу, которая была запланирована на прошлый вторник, на сегодняшнее число, – какое-то шуршание. – Адель очень просила меня, чтобы я вам позвонила. Может, вы найдёте время и согласитесь провести несколько часов с ней?
Я задумчиво нахмурился. Гулять с какой-то девчонкой мне врятли хотелось, поскольку сейчас своих проблем хватает, но внезапная мысль о том, что брат постоянно забирал её из приюта только потому, что она напоминала ему меня, резко поменяла моё мнение.
– Хорошо, – я устало вздохнул. – Когда мне приехать?
– Через час вы свободны?
Я кивнул, но быстро сообразил, что она уж никак не могла этого увидеть, сказал:
– Да.
– Тогда подъезжайте по адресу ***. Можете остановиться у входа, а Адель сама к вам спустится.
– Хорошо.
Я грустно опустил трубку на место. Глаза случайно упали на какую-то бумажку, поверх которой лежали ключи от машины. Я взял её в руки и развернул.
«Машина на автостоянке. Дверь закрывается от хлопка, так что не волнуйся.
Даже Том так не напивался.
Рик».
Я вздохнул и вернулся на кухню. Сделал глоток слегка остывшего кофе и печально посмотрел в окно, где вдалеке кружилась стайка птиц.
***
Через час я остановился возле ворот трёхэтажного здания, которое было окружено каменным забором. Заглушив мотор, я откинулся на спинку сидения и прикрыл глаза. Развлекать Адель мне не очень-то хотелось, а притворяться весёлым тем более. Настроения не было даже выходить из дома, но я пересилил себя, как это обычно делаю по жизни.
