Текст книги "Последний вампир (СИ)"

Автор книги: Мария Тетюшева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Парень изящно возвращает ногу в обычное положение и встаёт, медленно шагая к двери. Перед тем, как выйти, он бросает.

– Не обещаю, что ваш сын вернётся живым. Или хотя бы целым…

– Главное, найдите монстра. Остальное не важно.

Дверь хлопает. Полковник остаётся один на один со своими мыслями. Найти и уничтожить объект, за которым охотились многие его поколения, включая отца и деда, – это главная цель его жизнь. Можно считать, что основная.

Где-то в лесу недалеко от Мюнхена.

Cinema Bizarre – Bang A Gong (Get It On)

Где-то в лесу недалеко от Мюнхена.

Мальчишка, лет семнадцати, решительно останавливается перед дубовыми дверьми старого заброшенного замка, находившегося где-то в глухом лесу к северу от Мюнхена. Ни одна дорога сюда не вела, признаться, здесь не было ни одной живой души в течение нескольких столетий. Возможно, люди просто забыли об этом месте или же предпочли забыть, веря нелепым слухам о каком-то чудовище, способном жить вечно при помощи человеческой крови. В любом случае это место точно было необитаемым. Даже звери предпочитали держаться от него подальше.

Парень вздыхает, уперев руки в бока. Чёрные волосы шевелятся из-за внезапного ветра, который пробрался за ворот такой же чёрной рубашки. Узкие джинсы с рваными коленками немного висят на его тонких ногах. Кеды с изображением черепов выглядят слегка вызывающе, хотя и меркнут на фоне всей внешности мальчишки.

Он достаёт из заднего кармана сотовый и выключает музыку, вешая большие наушники себе на шею и снова убирая бесполезный прибор, который совсем не ловит в этой глуши. Музыка стихает, уступая тишине, но всё ещё отдаваясь в сознании человека каким-то слабым эхом.

Немного постояв и оглядев окрестности, он решительно зашагал в сторону замка. В некоторых местах стены были разрушены, открывая вид на внутренности здания, а те, что оказались совершенно невредимыми, которые сумели выстоять в борьбе со временем, покрылись мохом и плющом, нагло уходившим ввысь к самым высоким башням.

Парнишка взбегает по ступеням и останавливается перед дубовыми дверьми, петли которых давно заржавели и превратились во что-то нереальное. Помедлив, он касается ладонями наполовину сгнившей поверхности и надавливает на неё. Дверь с трудом, но поддаётся, чувствуя невероятную силу этого человека, способного даже снести с петель свою преграду. Издавая громкий скрежет и скрип, путь перед парнем открывается, выпуская наружу запах сырости и плесени, словно это не замок вовсе, а какая-то пещера с водопадом.

Мальчишка медлит, а потом делает шаг вперёд, входя внутрь и оказываясь в главном зале. Он проходи вдоль по коридору, стены которого покрылись мхом и какой-то гадостью. Старая мебель настолько испортилась, что могла бы, наверное, развалиться от одного только дыхания. Тихие шаги отскакивают от каменной поверхности и растворяются. Парень входит в другие двери и морщится, осматриваясь. Похоже, эту часть замка когда-то охватил пожар: всё чёрное и обугленное, часть стены отсутствует.

Он прислушивается, останавливаясь на мгновение, а потом решительно идёт к другой части замка, раскрывая резкими ударами одну дверь за другой. В конце концов, он открывает последние двери и оказывается в тронном зале. Бордовые занавески поедены молью и пропитаны плесенью и сыростью, сбоку сквозь стену пробилось дерево и теперь возвышается прямо внутри комнаты, раскинув широкие ветки в разные стороны, словно приглашая в свои объятия. Здесь нет окон – они либо замурованы, либо отсутствуют вообще. Ковровая дорожка ведёт прямо к наполовину разрушенному трону, у которого словно острым мечом отрезали угол спинки.

– Нашёл, – шепчет мальчишка, легко улыбаясь и прожигая глазами молодого парня, который восседал на троне, подперев голову рукой и прикрыв глаза.

Казалось, что тот просто задремал.

Гость делает несколько шагов в сторону «хозяина» замка и останавливается в трёх метрах от него, начиная разглядывать идеальное белое лицо с ровными пропорциональными чертами и красивыми изгибами губ. Чёрные дреды спадают тому на плечи. Кажется, что парень даже не дышит.

Мальчишка шумно выдыхает, отчего сидевший на троне парень резко распахивает веки – его кровавые глаза вспыхивают. Он долю секунды смотрит на незнакомца, а потом прищуривается.

– Человек? – спрашивает тихим ровным голосом вампир. – Как ты сюда попал? Это место защищено магией от таких, как ты.

Билл убирает руку от лица и выпрямляется, свысока прожигая того взглядом. Мальчишка улыбается чуть шире.

– Я искал тебя, Вильгельм, – он с каким-то восторгом в глазах смотрит на того, кто восседает перед ним на троне.

Вампир шипит, обнажая клыки, ведь никто уже сотни лет не называл его по имени. Парень машинально шипит в ответ. Билл замечает острые резцы клыков и удивлённо замирает.

– Ты вампир? – он хмурится, почему-то чувствуя опасность, затем вскакивает, за мгновение оказываясь рядом с незнакомцем и хватая его за горло. – Кто тебя обратил, мальчишка? – его пальцы смыкаются ещё сильнее, приподнимая того на пару сантиметров от пола, а затем опуская. Парень цепляется за руку, сжимающую его шею. – Кто тебя обратил, я спрашиваю?! – почти кричит он, даже сам пугаясь своего внезапного голоса.

Если этот мальчишка действительно вампир, то значит, кроме него на этом свете есть ещё кто-то с подобной силой. Ведь сам Каулитц никогда никого не обращал. Он убивал, не давая шанса никому превратиться в монстра.

Парнишка морщится, пытаясь ослабить хватку руки Билла, но у него ничего не получается.

– Никто… – хрипит он. – Я таким родился…

Вильгельм брезгливо морщится.

– Врёшь, – вампир со всей силы сжимает его горло и отбрасывает в сторону – незнакомец со всей силы ударяется о каменную стену и сползает на пол, начиная откашливаться. – Я единственный, кто выжил тогда. Кроме меня в мире нет вампиров.

Вильгельм смотрит в потолок, разглядывая летучих мышей, которые от этого шума проснулись и начали кружить в пространстве. В тронном зале было темно из-за отсутствия окон и немного холодновато.

– Я не вру, – мальчишка трёт свою шею, а потом пытается встать, но ему приходится опереться спиной о стену. – Я полукровка. Наполовину вампир, наполовину человек.

Билл поворачивается к нему лицом и смотрит, задумчиво рассматривая этого незваного гостя.

– Я искал тебя, – продолжает парень. – Отец.

Каулитц хмурится, встречаясь глазами с ним, потом прикрывает веки и качает головой.

– Что за бред ты несёшь? Паршивец… – вампир засовывает руки в карманы, начиная мерить шагами комнату и вспоминать все свои грехи молодости. Где он допустил ошибку? Где?

– Меня Ники зовут, – парень улыбается, но продолжает стоять, прислонившись спиной к стене. – Помнишь? В Польше. В 1204 году? Ты изнасиловал мою маму, а потом выпил её кровь…

Вильгельм резко останавливается, вспоминая.

– Я убил её. Её сердце не билось. Не было крови, – резко говорит Каулитц, взмахивая рукой, словно отрезая невидимую нить.

– Ты что не в курсе? – Ники усмехается, продолжая тереть шею. – Когда сперма вампира попадает в человека, то он будет жить, даже если высосать всю кровь, пока не родятся дети. Предотвратить это можно лишь отрезав голову или спалив тело. Мы родились, мать умерла. Когда мне исполнилось семнадцать, я понял, кто я, именно тогда я перестал стареть. Именно тогда решил найти тебя.

Вильгельм мгновенно оказывается у трона и падает в него, прикрывая лицо рукой.

– Да быть такого не может… – шепчет парень. Признаться, он не знал вообще об этом правиле, родители не успели ему об этом рассказать, но, если подумать, то это объясняет, почему Ники вампир. – Убить меня пришёл что ли? – устало смотрит на сына Билл.

Тот отстраняется от стены и обходит возвышение, на котором стоит трон, останавливаясь перед отцом.

– Нет! Я восхищаюсь тобой! – Ники улыбается, с восторгом смотря на вампира. – Я искал тебя больше восьми сотен лет! Сначала в Польше, потом в ближайших странах, а потом услышал, что ты здесь скрываешься, и нашёл! Это оказалось не так трудно, когда периметр сузился до Мюнхена, – мальчишка гордо выпятил грудь.

Вильгельм снова прикрыл глаза. Защита слабеет. Если даже этот смог найти замок, значит, и люди тоже доберутся досюда. Особенно нежелательные люди, от которых он бежал аж в саму Германию из Польши.

– Ты сказал, «мы родились», – вспомнил вампир.

Ники кивнул.

– Моя сестра-близнец. Она, – парень краснеет, словно ему стыдно за неё. – Она вступила к охотникам. Уже давно. Хочет отомстить тебе за мать. Но я не её шпион, ты только не подумай, – Ники выставляет руки, отрицая всё.

Билл вздыхает. Похоже, его спокойной жизни в одиночестве приходит конец. И как-то слишком резко.

– Я вижу, что ты не врёшь, но какого дьявола тебе надо от меня?

Ники прикусывает губу.

– Хочу с тобой быть. Ну… В смысле. Нас ведь только трое во всём мире. Ты, я и Каролин. Я и подумал, что круто было бы, если я и мой папа были вместе, – Ники няшно улыбается.

Вампир снова прикрывает глаза рукой.

– Какое ужасное слово, – шепчет он.

Мальчишка запрыгивает на платформу выше и с одного раза усаживается на подлокотник трона справа от Вильгельма. Минуту он сидит, раскачивая ногой из стороны в сторону, а потом выдаёт с глупой улыбкой на лице.

– А я умею видеть будущее…

Билл вздыхает.

– И что же со мной будет?

Тот медлит, а потом нерешительно выдаёт.

– Тебя сразит охотник.

Трасса Гамбург/Мюнхен

автору было лень редактировать, так что простите за ошибки)

Kelly Clarkson – My Life Would Suck Without You

Трасса Гамбург/Мюнхен.

Том давит на газ своей машины, левой рукой придерживая руль, а правой отстукивая ритм песни, доносившейся из колонок стереосистемы. Они ехали уже довольно долго, остановившись лишь один раз, чтобы заправить автомобиль и купить воды. Как сказал его отец, Лоумен забронировал номер в отеле Мюнхена, чтобы было где заниматься расследованием. Что же касается самого Тома, то он вообще считал всю эту затею с поимкой какого-то преступника мутным делом. Если Лоумен работает в полиции Мюнхена, то он должен жить в этом городе, а если так и есть, то какого чёрта он снимает в отеле номер? Возможно, он живёт с родителями или с девушкой, то просто не хочет мешать им нашим присутствием, хотя Трюмпер сомневался, что кто-то захочет жить с таким парнем, как Лоумен, который в данный момент сидит рядом на пассажирском сидении и скучающе смотрит в окно. Они не проронили ни единого слова с того момента, как выехали из Берлина. И это молчание порядком раздражало полицейского, которого вырвали посреди недели и отправили на другой конец Германии.

– Так, что там на счёт этого преступника? – Том вздыхает и полностью откидывается на сидение, продолжая следить за дорогой и попутно отстукивать ритм по коробке для дисков.

Лоумен поджимает губы, отрывая взгляд от пейзажа, проносившегося за окном, и неохотно начинает говорить:

– Его зовут Вильгельм Каулитц. Возраст неизвестен. Вообще о нём ничего не известно толком, – парень зевает и подпирает голову рукой, начиная снова любоваться природой.

Том недовольно выворачивает руль, группируясь в другой ряд, отчего его попутчик стукается лбом о стекло. Он морщится, но ничего не говорит, лишь садится ровно и смотрит вперёд на дорогу.

– А фото? Как он хоть выглядит? – продолжает Трюмпер, явно довольный своим результатом.

Лоумен молчит. Проходит больше минуты, прежде чем он открывает рот и выдавливает.

– Нету у меня его фото. Когда его видели в последний раз, фотоаппарат ещё не изобрели, – его голос звучит так, словно парень вот-вот сорвётся и прибьёт кого-то. Естественно, как это, его, наследника знатного рода, только что специально долбанули о стекло.

Том перестаёт стучать пальцами и поворачивается к Лоумену.

– В смысле? – Трюмпер снова смотрит на дорогу, замечая впереди очертания города.

– В прямом, – говорит парень.

Они молчат почти две минуты.

– Чувствую, ты меня наёбываешь, – бормочет Том, останавливаясь на светофоре у въезда в Мюнхен.

Парень хмыкает, на секунду поворачиваясь к водителю, а потом облизывает губы и зевает.

– Совсем нет…

Трюмпер хватает пальцами пачку своих сигарет и прикуривает, открывая окно. Дым вылетает на улицу и умирает где-то совсем рядом с машиной. Парень затягивается, а потом давит на газ, наконец, въезжая в город. Лоумен начинает недовольно ёрзать.

– Ты можешь не курить? – наконец говорит парень.

Том стряхивает пепел в открытое окно и снова затягивается.

– Совсем нет, – повторяет он слова своего попутчика, улыбаясь.

Остаток пути они проводят в полном молчании. Том докуривает вторую сигарету, выбрасывая окурок в окно и специально выдыхая дым прямо в салоне. Лоумен морщится, однако возражать не начинает, пытаясь мысленно успокоиться и убедить себя, что столь жалкий тип не стоит его нервов. К тому же через несколько минут он сможет запереться в ванной на два часа и побыть в одиночестве. Единственная проблема, которая совершенно не хотела укладываться у него в голове, – это то, что отец Тома настоял на том, чтобы они жили в одном номере, поскольку его «непутёвый сын может выкинуть всё, что только пожелает». А в планы наследника польских охотников совсем не входило присматривать за каким-то там необученным выживать в опасной ситуации мальчишкой, который даже не знает, за кем они охотятся. Будь его воля, то он сразу бы рассказал Томасу то, что он обязан был знать, но нет, его же отец возглавляет совет и считает, что нельзя говорить его сыну ничего, пока он сам не встретится с вампиром.

Трюмпер останавливает машину возле дверей отеля – Лоумен тут же вылезает на свежий воздух из прокуренного салона. Всё, что он с собой взял, – это кожаная сумка, в которой находилось всё для охоты на вампира и деньги. Остальное брать ему было лень. Точнее, ему было лень это всё тащить, поскольку обычно за него это делал его слуга, которого полковник взять с собой не разрешил.

Том вышел следом, захлопывая дверь и перекидывая через плечо свой рюкзак. Он бросил последний раз взгляд на машину, а потом последовал за своим попутчиком, прекрасно зная, что авто отгонят на автостоянку отеля. Сейчас его волновали лишь то, что ему нужно найти какого-то преступника и поскорее вернуться обратно домой. Ему жуть как не хотелось проводить время наедине с этим парнем, возомнившем о себе чёрт знает что.

Они входят внутрь отеля. Лоумен решительно направляется к ресепшену, начиная быстро о чём-то говорить с девушкой, а Том присвистывает и осматривает холл, скользя глазами по огромной люстре и лестнице, которая вела куда-то на второй этаж. Признаться, он находится впервые в таком шикарном месте, и ему даже плевать на то, как на него косятся жители этого места, проходя мимо. Том думает, что совершенно не подходит этому отелю. Он никогда не любил что-то такое шикарное и большое и, признаться, Трюмперу показалось, что тот, кто строил это здание, страдал комплексом Наполеона.

– Пошли! – Лоумен возвращает его на землю и направляется к лифту.

Парень следует за ним, поспешно заскакивая в железную кабину, прежде чем закрываются двери. Они поднимаются медленно и как-то лениво, в молчании, пытаясь не начать язвить по поводу всего, что тут происходит. Лоумен держится спокойно и ровно, словно бывает в таких местах каждый день. Том же наоборот вертится и постоянно пытается что-то отыскать в этой небольшой коробке, немного подёргивая пальцами руки. Когда двери звякают и открываются, словно микроволновка, мол, ужин подан, Лоумен первый выходит на нужном этаже и быстро пересекает коридор, останавливаясь возле двери. Том следует за ним, замечая, как его попутчик проводит карточкой по электронному замку. Дверь щёлкает и открывается.

Трюмпер оказывается в номере вторым, прикрывая за собой дверь. Осмотрев комнату, он присвистывает.

Две кровати, диван, стол, телевизор. Всё светлое и слишком сливочное для него. Сбоку дверь в ванную.

Лоумен бросает на кровать свою сумку, вздыхая, и Том повторяет его действия, после чего садится на мягкую кровать, думая, что он тут точно не уснёт, особенно в присутствии этого парня. Чтобы не терять времени, а Трюмпер славился своим нетерпением по отношению к работе (хотя ему просто нужно было поскорее отсюда свалить), он достал из рюкзака карту области Мюнхена.

– Так, что натворил этот чувак? – Трюмпер забрался на кровать с ногами, садясь в позу лотоса.

Лоумен поморщился, замечая его небрежность. Даже кроссовки не снял, а уже на чистую постель полез…

– Много чего, – бросил парень, отходя к зеркалу. – Убил кучу людей, в основном молодые девушки, грабил всех подряд, насиловал и бла, бла, бла…

Том брезгливо поворачивается к Лоумену. Слышать это от него ещё противней, чем просто читать досье.

– Ты что собрался сейчас заниматься этим? – спросил Лоумен. – До завтра нельзя подождать? Уже одиннадцатый час…

– Хочу поскорее избавиться от твоего общества, – тянет парень. – полицейский Мюнхена, – Том делает в воздухе кавычки и довольно улыбается, когда понимает, что попал в самую точку. Никакой он не полицейский. Но раз его приставил полковник, то значит доверять ему можно. Хотя он и не собирался этого делать.

– Я в душ, – бросил Лоумен.

– Не обязательно было говорить, я не собираюсь представлять тебя голым, пф-ф… – поморщился Том, а когда его «напарник» недовольно скрылся за дверью в ванной, хохотнул.

Ему так нравилось над ним издеваться. Он был таким тошным, что хотелось язвить и язвить, чтобы Лоумен выходил из себя каждый раз, когда бы его видел. Развлечение…

Том склоняется над картой и начинает лениво разглядывать территорию, предполагая, где бы мог быть этот парень. Если быть честным, то это просто нереально вот так вот по простой бумаге определить, где находится человек. Он же не экстрасенс, чтобы такими вещами заниматься.

Том вздыхает и откидывает назад, падая на мягкую кровать. Что же ему делать? А, пусть этот парень со всем разбирается, а ему лень. Вздохнув, Трюмпер потянулся к пульту и включил телевизор. Вот оно, счастье!

Вода за дверью ванной давно затихла, прошло уже больше часа, как Лоумен заперся там. Том уже начал подумывать над тем, не решил ли парень утопиться из-за его не очень-то обидных слов, но проверять ему не хотелось, мало ли, он там дохлый плавает. Ещё припишут убийство и тому подобное, и превратится заслуженный полицейский в беглого преступника…

В тот момент, когда Том уже решает завалиться спать, дверь распахивается, и оттуда появляется взволнованное лицо Лоумена.

– Нашёл! – выдыхает парень.

– Что? – не понял Трюмпер.

– Нашёл, мать твою, – он пересекает номер и хватает карту, которая в раскрытом виде лежит рядом с её владельцем.

– Мою мать? – выдавливает парень, смотря на него, как на психа. – Ты нашёл мою мать? Она давно на том свете…

Лоумен тыкает пальцем в карту в район леса.

– Здесь. Он здесь, – на его лице появляется гаденькая улыбочка.

– Да кто?

– Вильгельм, – Лоумен бросается к своим вещам и начинает натягивать толстовку. – Собирайся…

– Что? Ты сидел два часа в ванной и говоришь, что оттуда нашёл преступника? Это же бред! – возникает полицейский.

– Я сказал, собирайся!

Том кривится, неохотно стекая с кровати на пол. Что за бред такой? Хотя, это его проблемы, пусть делает, что хочет, а если он просто так собрался вытащить его на ночь глядя в лес и наебать, то Трюмпер точно его прибьёт. Прострелит башку и оставит гнить под каким-нибудь деревом. Не на того напал, зататуированный педик с фиолетовыми волосами…

Где-то за Мюнхеном

One republic – Everybody loves me

Где-то за Мюнхеном.

Фары от машины освещают пустую просёлочную дорогу и нижнюю часть деревьев. Уже давно стемнело, а поблизости нет ни единого фонаря, и врятли есть вообще кто-то живой. На небе ни одной звезды – тучи плотно заволакивают всё небесное покрывало, не давая холодному свету луны проникнуть на Землю и хоть немного помочь им в поисках.

Они едут уже больше часа. В салоне тихо, лишь двигатель авто нарушает это напряжённое молчание, начиная даже действовать на нервы. Том раздражённо следит за дорогой, поджимая губы, когда машина подскакивает на какой-нибудь кочке или выбоине. Признаться, парень сам даже не знает, зачем поехал чёрт знает куда ночью искать какого-то преступника лишь по словам странного альбиноса, который, просидев в ванной, вдруг каким-то чудом отыскал его местонахождение. Трюмпер конечно догадывался, что тот с причудами, но чтобы настолько. Если бы его не сбил этот решительный и уверенный порыв Лоумена отправиться за объектом, то Том бы остался в номере и мирно спал бы в своей постели. Он просто не успел среагировать и хорошенько всё обдумать.

И хоть он и боролся с желанием повернуть обратно, бросив при этом своего попутчика прямо в лесу, всё же продолжал давить на газ, чувствуя, что его левый глаз начинает дёргаться.

– Здесь останови, – бросает Лоумен, вглядываясь в темноту.

Том тормозит, нервно вздыхая, но двигатель не глушит.

– Дальше пешком, – говорит тот, выходя из машины и тихо хлопая дверью.

Трюмпер тихо скулит, открывая дверь и наполовину вылезая из машины.

– Спятил? Хочешь, чтобы я бросил авто тут? Там же лес, придурок, мы заблудимся! – полицейский тычет в сторону деревьев пальцем. – Я знал, что у тебя не все дома, но чтобы настолько…

Лоумен поворачивается к нему лицом – его красные глаза пугающе сверкают при свете фар – и раздражённо смотрит на водителя.

– В штаны наложил? – хмыкает альбинос. – Я же сказал, что знаю, куда нам идти. Так что глуши мотор и топай молча, иначе твой папочка узнает, что ты меня не слушался, – на его губах появляется гаденькая улыбочка.

Том скрипит зубами, прожигая того взглядом. Затем глушит мотор, вынимая ключи и пряча их в карман, хлопает дверью и обходит машину.

– Педик, – зло бросает Трюмпер.

– Кто бы говорил, – Лоумен кидает ему фонарик, который тот ловко ловит одной рукой.

Альбинос щёлкает на кнопке своего мини-солнца – свет разлетается ровной трубой, исчезая где-то в темноте, – и первым двигается в сторону деревьев. Том оборачивается, смотрит пару секунд на авто, словно думает, что вот-вот из мрака появятся воры и угонят её, а потом недовольно следует за Лоуменом, борясь с мыслью пристрелить его.

***

– П*здец, – бормочет Том, спотыкаясь о какую-то корягу, непонятного происхождения.

Свет фонаря мелькает в темноте, освещая деревья и кусты, почва под ногами влажная, отчего кеды постоянно скользят и пытаются уложить своего хозяина на лопатки, ветки под ногами хрустят, а тишину нарушает лишь шорох шагов и редкие чертыханья Трюмпера. Уже где-то за полночь. Деревья в этой местности настолько близко растут друг к другу, что верхние ветки давно срослись и закрывают без того чёрное небо, словно купол. Где-то в паре метрах от полицейского молча идёт Лоумен так, словно каждый вечер прогуливался по такой местности.

– Что ты там всё бубнишь? – спрашивает он, посветив на Тома фонариком.

Тот морщится, отворачиваясь.

– Да бл*… – раздражённо бурчит полицейский. – Я иду по какому-то *бнутому лесу, ночью, чёрт знает куда, лишь потому что какой-то у*бок сказал, что каким-то чудесным образом знает, куда нам идти. Это охренеть как весело!

Лоумен вздыхает, сдерживаясь, чтобы не сорваться.

– И вообще мы бл* заблудились!

– Мы не заблудились, – сквозь зубы тянет альбинос.

– О, да! – Том отодвигает рукой ветку, чтобы пройти, а потом та с треском возвращается на место. – Мы уже битый час идём по этому лесу…

Альбинос поджимает губы. Меньше всего на свете ему хотелось бы ловить вампира с этим парнем. И вообще у него не было желания охотиться на монстра, но раз уж получилось, что Вильгельм объявился в его веке, то делать было нечего.

– Почти пришли, – говорит Лоумен спустя минут десять молчания.

– О, ну неужели, – язвит Том.

Из-за прохлады ему пришлось застегнуть толстовку по самое горло и засунуть руку в карман. Ему вообще уже ничего не хотелось, лишь быстрее вернутся в отель и принять душ.

– Ты там не пугайся сильно, – предупреждает его парень.

Трюмпер брезгливо морщится.

– Неужели он настолько страшный?

– Не совсем, но…

Лоумен замолкает, как только деревья начинают редеть, а перед ними прямо из темноты появляется замок, уходя своими верхушками куда-то вверх, во мрак. Очертания каменных стен еле видны, даже свет фонариков не может полностью осветить им путь.

– Ох, нихрена себе… – бормочет Том, следуя вслед за парнем и вглядываясь в темноту.

Они вырываются из цепких ветвей, направляясь в сторону главных дверей. Здесь тихо, даже тише, чем было в глубине леса.

– Это место смахивает на пристанище сектантов, – комментирует полицейский, начиная светить фонарём в разные стороны.

Они подходят ближе, пересекая свободное от деревьев пространство.

– А ты думал, что мы попадём в замок радужного пони? – усмехается Лоумен.

Альбинос освещает разрушенную стену, переводит свет на окна, затем устремляет его на дубовые двери, резко замирая. Том останавливается рядом с ним и машинально выхватывает пистолет из кобуры, направляя его на фигуру, которая словно из ниоткуда появилась перед ними в нескольких метрах. Лоумен следует его примеру и достаёт оружие, хотя Трюмпер ни разу не видел, чтобы этот засранец доставал его при нём. Может, он действительно полицейский Мюнхена?

Перед ними стоит парень спиной к ним и слегка качает головой. Тому удаётся услышать тихие звуки музыки, доносившиеся из наушников. Он переглядывается со своим напарником, но прежде чем они успевают хоть что-нибудь сказать, незнакомец поворачивается и снимает наушники, вешая их на шею.

– Хай, – он поднимает руку, показывая два пальца и морщась от света фонарей.

– Вильгельм? – решительно спрашивает Лоумен, целясь ему прямо в голову.

Мальчишка улыбается, не обращая внимания на направленные на него оружия. До Тома только сейчас доходит, что это всего лишь подросток, хотя просто подростки не стали бы гулять возле заброшенного замка посреди ночи.

– О, так вы моего папочку ищите? – тянет он, явно издеваясь.

– Папочку? – бормочет Том, думая, что этому Вильгельму точно уже лет за тридцать.

Мальчишка начинает качать головой в такт только ему известной мелодии. Он облизывает губы и склоняет голову, исподлобья взглянув на незваных гостей.

– Блин, песня засела в голове, – тянет незнакомец, улыбаясь.

Трюмпер косится на Лоумена, но тот как-то резко спрашивает:

– Где он, полукровка? Сначала его прикончим, потом с тобой разберёмся…

Том хмурится, пытаясь сообразить, что именно имеет в виду Лоу, но так и не успевает ничего придумать.

– А я не скажу, – мальчишка показывает им язык и срывается с места, бросаясь наутёк

Прежде чем он скрывается за поворотом замка, Лоумен говорит:

– Иди в замок и найди Каулитца, я за этим, – альбинос исчезает вслед за парнишкой, оставляя Тома в одиночестве.

Тот немного медлит, с опаской осматривая стены, затем быстро идёт вперёд, взбегая по ступеням и открывая с громким скрипом дубовую дверь. Он замирает, словно боится, что этот звук услышал Вильгельм и уже идёт сюда, а затем начинает передвигаться вдоль коридора, освещая светом фонаря ближайшее пространство. Его шаги эхом отскакивают от стен и тают в голове, здесь холодно и кажется, что изо рта вот-вот пойдёт пар. Пальцы Трюмпера немного заледенели, его некстати посетили мысли, что он потом не сможет их разжать, и его пистолет навеки останется с ним.

Ритм его сердца нарастает с каждым его шагом, стуча в висках и вырываясь наружу. Он не волновался так даже в те моменты, когда вместе с напарником участвовал в перестрелке. Его даже самый злобный из всех преступников не мог напугать, но эта темнота… Ему кажется, что вот-вот откуда-нибудь кто-то выскочит и сожрёт его мозги. Он не любил мистику. Более того, он даже не верил в призраков, но сейчас, когда он идёт по этим коридорам с этими устрашающими старыми картинами и почти сгнившей мебелью, ему кажется, что это место полностью забито бестелесными тварями.

В конце концов, перед дверьми тронного зала сердце успокаивается, пошалив по пути сюда. Том вздыхает и отворяет дверь, врываясь в помещение и направляя свет вместе с пистолетом на тут же попавшую в поле его зрения фигуру, которая мелькает от трона и мгновенно появляется чуть правее.

– Стой на месте, иначе буду стрелять! – выкрикивает Трюмпер, делая несколько шагов вперёд и останавливаясь перед незнакомцев в плаще в трёх метрах от него, который стоит к нему спиной с опущенной головой. Единственное, что полицейский видит, – это длинные чёрные волосы и белые дреды. – Повернись, – командует Том.

Незнакомец медлит, потом безразлично оборачивается через плечо. Свет освещает ровное молодое лицо с красивыми чертами. Трюмпер хмурится, потому что этот парень совсем не попадает под его представление о тридцатилетнем маньяке, которого он рисовал у себя в голове. Этот выглядел даже совсем как-то невинно.

– Вильгельм? – хмурится Том.

Тот прищуривается, полностью поворачиваясь к нему, – его плащ взлетает от резкого движения. Биллу не видно лица полицейского из-за яркого света.

– Охотник? – Каулитц расплывается в улыбке, оголяя свои клыки.

Трюмпер непонимающе морщится, переступая с ноги на ногу.

– Именем закона я тебя арестовываю, – заявляет полицейский.

Билл смеётся.

– Как-нибудь в другой раз.

Где-то в другом коридоре раздаётся взрыв хлопушки, и парень снова разворачивается, мгновенно оказываясь у двери. Том непонимающе хлопает глазами, но успевает заметить, как плащ преступника исчезает в коридоре. Полицейский чертыхается и срывается с места, быстро выскакивая следом. Он осматривается по сторонам, слыша отдаляющиеся звуки бега, и направляется в ту сторону. Он проскакивает несколько коридоров, заворачивает за угол и видит их.

Они стоят к нему спиной. Вильгельм и тот мальчишка. Парень обнимает своего отца за талию, а тот что-то делает, быстро перебирая какой-то прибор в руках. Наконец, он замирает и поднимает его в воздух. Тому удаётся увидеть, как преступник держит в руке за цепочку что-то небольшое.

– Эй! – Трюмпер срывается с места и бежит к ним.

Билл оборачивается через плечо прямо в тот момент, когда полицейский захватывает его шею в локоть и приставляет пистолет к голове. Они встречаются взглядами. Так близко и так пугающе…

В этот же момент воздух вокруг них сгущается и набирает массу. Тому удаётся даже почувствовать тяжесть невидимого вещества, прежде чем всё вокруг погружается в водоворот, и его вместе с остальными куда-то затягивает.