Текст книги "Немой Paris (СИ)"
Автор книги: Мария Тетюшева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
Часть 5
Arcade Fire – Abraham's Daughter
Завтра наступило внезапно, я даже не успел нормально выспаться, как из-за нежданного раската грома пришлось разлепить веки и недовольно поморщиться. Кажется, Париж окончательно понял, что ненавидит меня, в ответ я стал проклинать погоду и этот город всеми немецкими ругательствами, которые знал. Ливень портил мне все планы.
Я перевернулся на другой бок и шумно вздохнул, зарываясь в одеяло, – сквозь небольшое пространство я видел, как по стеклу барабанит дождь, где-то сверкает молния, на мгновение освещая небосвод, а прямо над отелем раздаются раскаты грома. Чудесная погода! Просто отличная...
Я откинул одеяло и ещё немного полежал, рассматривая потолок, а потом взял с тумбочки свой сотовый.
На часах было одиннадцать утра, а из-за беззвучного режима я пропустил звонок от друга и моего стилиста. Даже не думая перезванивать им, я набрал сообщение Биллу, хотя совершенно не хотел ему такое отправлять.
«Привет, Билл. Такая ужасная погода... Думаю, если она не улучшится к вечеру, то сегодня увидеться не получится. Может, встретимся завтра? Том.»
Покривившись, я бросил телефон на одеяло, с трудом перекатился на бок и свесил ноги с кровати. Потянувшись, я встал и сам направился в душ, зевая. Наверное, стоило поспать еще, хотя с такой атмосферой я точно отключусь через пару часов.
Интересно, как там Билл? И где он живет? Один или же с родителями? Или же с парнем? Хотя, если бы у него кто-то был, то он не позвал бы меня встретиться снова. Хотя, кто знает этих французов…
Что-то я слишком много о нём думаю...
Я забрался под душ, отдавая своё тело воде, и облокотился рукой о стену. Мысль о том, что я сегодня не увижу этого мальчишку, вводила меня в ступор и даже в легкий ужас. Ждать до завтра – это настоящая пытка. А если дождь будет всю неделю? Или больше? Или никогда не закончится, и мне придётся уехать, даже не встретившись с Биллом...
У меня инфаркт...
Я выхожу из ванной с полотенцем на бёдрах, подсушивая кончики волос, которые случайно намокли под водой, и иду к кровати, тут же хватая сотовый, вдруг Билл уже ответил. Хотя, может быть, мальчишка еще спит.
Разблокировав экран, я замер. Сообщение пришло, но когда я раскрыл его, понял, что такого точно не ожидал прочитать.
«Нет! Я буду ждать тебя в 12 в том кафе, где мы вчера сидели. Билл.»
Я помедлил. Неужели этот парень настолько сильно хочет со мною встретиться, что его даже такая погода не испугала? На мгновение мне стало приятно, а потом стыдно, ведь это я должен был сказать ему что-то наподобие этого. Неужели я трус?
А потом я посмотрел на часы и ужаснулся. Уже 11:42, а до того места мне добираться не меньше получаса.
Ну, Билл!
Я отбросил полотенце и помчался одеваться. Времени не было даже на то, чтобы посмотреть на себя в зеркало, поэтому я натянул первые попавшиеся джинсы, толстовку и кеды, схватил сумку и зонтик с телефоном (вдруг, Билл напишет еще что-нибудь) и рванул к выходу.
Дождь лил как из ведра, зонтик еле выдерживал такого напора, но пока что не подводил меня – я благополучно добрался до такси, которое вызвал пять минут назад, пока собирался, и забрался внутрь. Я надеялся, что так доберусь куда быстрее, чем пешком, но как обычно этот город не был на моей стороне. И я вообще сомневаюсь, что хоть когда-нибудь он сжалится надо мной.
На полпути мы встали в пробку – я посидел минут пять и решил рискнуть и пойти пешком. Расплатившись с водителем, я выбрался на улицу – дождь всё-таки достал меня, пока я раскрывал зонтик, – и рванул в сторону кафе, надеясь, что неудачи уже позади, но нет, я умудрился свернуть не туда, и мне пришлось вернуться на квартал назад.
В итоге я промок, замёрз, устал и уже решил, что сошел с ума, однако, когда на горизонте появилось очертание нужного мне кафе, я уже ни о чём не думал, кроме мальчишки. Хоть бы он не ушёл...
Закрыв зонт, я ворвался в тепло помещения и перевел дух, осматриваясь. Заметив Билла за тем же столиком, где мы с ним сидели вчера вечером, я облегчённо вздохнул и направился к нему.
– Прости, Билл, я опоздал... Пришлось добираться пешком из-за пробки на дороге...
Я уставился на него, когда присел на стул и повесил зонт на край спинки – вода каплями начала падать на пол.
Билл удивленно смотрел на меня, словно ждал кого-то другого, а вместо него заявился я: мокрый, запыхавшийся, безумный. На нём была чёрная кофта с блёстками и чёрные джинсы. Пальто опять висело на спинке стула. Перед ним стояла кружка с кофе.
Он какое-то время смотрел на меня, а потом достал сотовый и написал.
«Ты забыл надеть куртку»
И тут я понял: да, я так торопился, что забыл нормально одеться. Мне стало неловко.
– А, да... Я просто спешил. Да и думал, что на такси доеду, и нормально будет...
Я посмотрел на часы и замер. Я опоздал всего на пять минут.
Билл немного улыбнулся, пододвигая ко мне свою кружку и показывая пальцем на неё, а потом на меня.
– Да я себе закажу, ты сам пей, – запротестовал я, а затем осмотрел мальчишку. Он был весь сухой, интересно, сколько он уже ждёт тут?
Билл подвинул свою чашку ещё ближе ко мне, я, заметив его серьезный взгляд, не стал отказываться. Всё-таки я замерз. На дворе не лето, и я погорячился, что не взял куртку, хотя в кафе и не так прохладно, как за окном. Париж явно меня ненавидит.
Какое-то время мы сидели молча – парень наблюдал за тем, как я пью его напиток, держа кружку только кончиками пальцев, и любопытно поглядывал на мои руки. Он первый нарушил молчание.
«Я рад, что ты пришёл».
– Я не мог не прийти, – улыбнулся я. – Хотя немного удивлён, что ты не перенёс встречу. Погода такая ужасная…
В подтверждение моим словам за окном прогрохотал гром, отчего стёкла завибрировали.
«Если чего-то очень хочешь, ничто не остановит».
Я рассеянно замялся, потому что сам же предложил встретиться завтра. Неужели Билл намекает на то, что я не очень-то и хотел увидеть его?
Дверь открылась, впуская замёрзших посетителей, – ветер обволакивает мою спину, и я ёжусь от холода. Остывший кофе почти не согревает.
«Поехали ко мне. Ты замёрз».
– Да ничего, всё нормально, – отмахнулся я.
«Заболеешь. Вызови такси, я угощу тебя горячим чаем».
Билл немного улыбнулся, и я не смог устоять. Всё-таки побывать у него дома мне действительно хотелось. И не для чего-то пошлого, а просто посмотреть, как такой загадочный парень живёт.
И всё-таки я люблю Париж, определённо!
Часть 6
Вильгельм Рихард Вагнер – "Die Hochzeit"
Такси приехало через десять минут, как раз к тому времени, когда мы оделись и вышли на улицу, чтобы покурить. Я открыл зонт – Билл юркнул ко мне под бок, почти прижимаясь, чтобы не намокнуть. Мы спустились по ступенькам и встали в стороне от входа. Дождь не прекращался – небеса продолжали изливаться на землю, словно просясь к ней в объятия, страдали и метались, злясь всё больше и больше, потому что гром продолжал грохотать прямо над нами. Мои кеды намокли, да и низ джинс тоже, кажется, я наступил на особо большую лужу, пока бежал к парню, и даже не заметил этого.
Билл вытащил и кармана пачку сигарет и прикурил, протягивая мне. Я взял одной рукой свою жертву и прикусил зубами – мальчишка щёлкнул зажигалкой и поднёс пламя к концу палочки, чтобы я втянул в себя дым. Я благодарно улыбнулся, другой рукой продолжая держать зонт, пальцы посинели из-за холода, но я не обращал на это никакого внимания. Покосившись на Билла, я увидел, как он затянулся и плавно выпустил остатки души сигареты, смотря куда-то вдаль на улицу.
Машины проезжали мимо – вода летела из-под колес в разные стороны, но так и не доставала до нас, чему я был несказанно рад. Наверное, если бы я стоял один, то давно был бы уже весь в грязи. Схватив пальцами сигарету, я вытащил её изо рта – едкий дым начал заползать в глаза, из-за чего они защипали, – и вздохнул. Пальцы подрагивали, но я пытался всем видом показать, что мне не холодно.
Такси ещё не было.
Поверить не могу, что я такой рассеянный и забыл надеть куртку. Никогда со мной такого не бывало, наверное, это всё Париж и его ненависть ко мне.
Билл скосил на меня глаза и встал чуть ближе, словно бы случайно накрывая мою руку, державшую рукоятку зонта, своими пальцами. Они у него были горячими и обжигающими, словно он только что вышел из бани, – по моему телу пробежала приятная дрожь, и я сделал вид, что ничего не заметил. Мальчишка продолжал курить – его бедро совсем чуть-чуть касалось моего, губы задевали сигареты, лёгкие впускали дым. Такой человек, как этот парень, просто обязан курить. Без Marlboro Билл уже будет не Биллом.
Рядом с этим мальчишкой я чувствую себя ребёнком. Он кажется таким спокойным и рассудительным, а я рассеянным и безответственным. Так нелепо…
Я выбрасываю окурок в стоявшую рядом урну – над нами резко гремит гром, и пальцы Билл чуть сильнее сжимают мою руку с зонтом из-за лёгкого испуга. Я замечаю его озадаченный взгляд с долькой неожиданного страха, и немного обнимаю его второй рукой, совсем невесомо касаясь его талии. Парень не возражает и продолжает курить в сторону, аккуратно и почти незаметно положив свою щёку мне на грудь. Это выглядит так странно, я даже не чувствую его тела, только цепкие пальцы, которые продолжали сжимать мою руку с зонтом.
Он докурил, но не отстранился – его взгляд был направлен на дорогу. Дождь усилился, теперь его капли начали попадать и на нашу одежду. Холодный ветер пробрался мне под кофту, и я поёжился. Мне показалось, что Билл попытался прижаться ко мне сильнее, чтобы согреть, но тут подъехало такси – мальчишка отстранился и выбросил затухающий окурок. Его пальцы соскользнули с моей руки, я, придерживая парня за талию, направился к машине.
Билл забрался первым, я, закрыв зонт, следом. Пока я складывал зонт и старался не намочить салон, мальчишка напечатал на своём сотовом адрес и показал водителю, после чего машина тронулась с места. Здесь было теплее, тихо играла приятная французская музыка, дождь барабанил по стёклам, и дворники быстро скользили туда обратно, чтобы позволить водителю видеть дорогу.
Мы ехали медленно, минут пятнадцать простояли в пробке, дважды француз переключал канал радио, один раз ему кто-то позвонил. Билл смотрел в окно – я в зеркало заднего вида на отражение мальчишки. Точнее, я пытался смотреть куда угодно, но только не в зеркало, но мои глаза всё равно возвращались в это место каждые пять секунд.
Я расплатился за такси, вышел первым из машины и открыл зонт, спрятав мальчишку от капель, я открыл перед ним двери подъезда, я пытался быть чуточку «старше», но всё равно чувствовал себя подростком.
С закрытого зонта капало, когда мы поднялись на третий этаж и остановились у двери. Лифта не было. Билл порылся в кармане пальто и достал ключи, отперев преграду. Он первый вошёл внутрь, а я протиснулся следом, прикрывая дверь.
Мальчишка включил тусклый свет – я разглядел небольшой коридор, шкаф для одежды, у двери стояло пара кроссовок, на тумбочке какие-то мелкие предметы, зеркало висло на стене справа от меня. Я взглянул в него и почувствовал себя теперь не подростком, а промокшим котёнком, которого подобрали с улицы.
Билл снял пальто и стащил с себя ботинки, убрав это всё в шкаф. Затем решительно подошёл ко мне и забрал зонт, уходя с ним в другую комнату. Я облизал губы и снял промокшие кеды, шумно вздохнув. Эта тишина сводила меня с ума. Я никогда в жизни так долго ни с кем не молчал.
Билл вернулся и забрал мои ботинки, унося, кажется, в ванную. Я стоял на одном месте и ждал, словно ребёнок, разрешения пройти дальше. Мальчишка вернулся и встал напротив меня, осматривая с ног до головы, – его взгляд задержался на моих ногах. Парень указал на джинсы, затем протянул руку. Я вскинул бровь.
– Ты хочешь, чтобы я их снял?
Билл кивнул, затем поспешно скрылся за дверью, куда недавно унёс зонт.
– Я могу и так походить, – крикнул я, но тот уже вернулся, протягивая чёрные спортивные штаны, принадлежавшие, наверное, ему.
Я помедлил, затем вздохнул, прикрывая глаза, и взял вещи. Мальчишка указал на дверь ванной и исчез в другой комнате. Я неспешно проследовал туда и осмотрелся. Небольшое помещение, душ, в другом углу ванна, раковина с комодом и зеркалом. На батарее сушатся мои кеды.
Делать было нечего, этот мальчишка всё равно заставит меня переодеться или же сам натянет эти штаны на меня. Слишком упёртый засранец.
Я улыбнулся и снял джинсы с носками, натягивая на себя немного свободные спортивные штаны с белыми полосами по бокам. Не успел я поправить их, как в ванную заскочил Билл и забрал мои вещи, выталкивая меня в коридор и подталкивая в сторону кухни. Я послушно проследовал к указанному месту и, разглядывая предметы, присел на диванчик за стол.
Чайник уже был включён. За окном барабанил дождь, и сверкали молнии. Поверить не могу, что я решился вот так просто выйти из отеля в такую погоду, хотя даже хорошо, я бы сейчас сидел в одиночестве и смотрел какое-нибудь кино по кабельному.
Квартира Билла было небольшой, ванная, кухня и спальня (где я ещё не был). Ничто по сравнению с моим домом в Германии, но большего и не надо. По-другому я дом мальчишки и не представлял.
Он вернулся почти сразу, заглянул в спальню и принёс плед, решительно набрасывая его мне на плечи. Я благодарно улыбнулся, наблюдая за тем, как Билл выключает чайник и заваривает мне зелёный чай. Когда он поворачивается ко мне лицом, его волосы немного отлетают назад, и я мельком замечаю шрам у правого виска, но тот быстро прячется за прядью чёрных волос.
Билл ставит передо мной кружку и возвращается к шкафу, затем встаёт на носочки и достаёт с верхней полки печенья, которые тоже оказываются на столе.
Я не могу больше молчать.
Я взял кружку в руки и сделал маленький глоток.
– Ты здесь один живёшь?
Он кивнул, затем потрепал свою одежду и показал на дверь, наверное, пытаясь сказать, что пойдёт, переоденется. Я кивнул, надеясь, что понял всё правильно, и мальчишка ушёл.
Я остался в одиночестве пить горячий чай с шоколадными печеньями, которые парень любезно мне предложил.
Ветер усилился – ветка дерева ударило в окно, молния ослепила, а из-за грома стекло завибрировало, и мне показалось, что оно вот-вот разобьётся, но ничего не произошло.
Я вдруг подумал о том, как же это тяжело вот так сидеть в этой маленькой квартире одному, в тишине, не имея возможности даже поговорить самому с собой. И на меня вдруг накатила такая жалость к этому мальчишке, что защемило сердце.
А потом я подумал о его родных и друзьях, которые, возможно, приходят сюда, с которыми он гуляет и общается с помощью телефона, и мне стало легче.
Если бы я был на его месте, я бы не позволил себя жалеть.
Билл вернулся через пять минут. Теперь на нём была серая футболка и сёрферские чёрные шорты с карманами. Он сделал себе чай и сел напротив меня, я заметил, как он снова пристально наблюдает за движением моих рук. Я наблюдаю за ним, а он, как мои пальцы хватают печенье, относят его ко рту, вторая рука поднимает кружку, ставит её на стол, затем снова печенье, пальцы стучат по поверхности, замирают.
Я улыбнулся. Он действительно, как котёнок.
– Тебе нравятся мои руки?
Мальчишка вскинул голову, смотря на меня, и коротко кивнул, затем плавно застучал пальцами по столу, словно играя на рояле.
– О, нет, – я покачал головой. – Я играю на гитаре. Я говорил, что я музыкант. У меня сольная карьера.
Билл запустил руку в карман и достал сотовый, что-то печатая. Затем показал мне.
«Сыграешь?»
Я вскинул бровь.
– У тебя есть гитара?
Он кивнул, указывая в сторону спальни.
– Ладно. Если хочешь.
Он улыбнулся, склоняя голову к плечу, – я снова заметил шрам, отсюда он выглядел больше. Поняв, куда я смотрю, мальчишка опустил голову и встал, забирая мою пустую кружку и ставя её в раковину. Я не стал ничего спрашивать – он поманил меня за собой, и я, поднявшись, плотнее укутался в плед и пошёл за ним, невольно утыкаясь носом в ткань, пропитанную запахом мальчишки.
Он пах лимонными леденцами и сигаретным дымом. Он пах осенью.
Часть 7
Tim David Weller – I won`t let you go (James Morrison cover)
Билл открыл дверь своей спальни и первым скрылся в ней, словно утопая в полумраке. Я, шлёпая босыми ногами по холодному полу и продолжая кутаться в плед, проскользнул следом, прикрывая дверь. Из-за грозы здесь было темно, не смотря на то, что сейчас было не больше часа дня. Мальчишка бесшумно скользнул к столу и включил ночник, указывая рукой в сторону двуспальной кровати, которая занимала почти всё пространство этой комнаты. Я неспешно пересёк её, ощущая под ногами приятный ковёр, и присел на самый край. Напротив меня стоял небольшой телевизор с DVD, рядом в углу шкаф, наверное, с одеждой, справа от меня у окна письменный стол, на котором я разглядел какие-то книги, ноутбук и прочую мелочь. Слева комод – на нём фотография в рамке, на которой была изображена какая-то женщина с прямыми чёрными волосами, наверное, мама Билла. Мне сразу стало интересно, где она сейчас, что делает, улыбается ли точно так же, как на фото? И почему не живёт вместе с сыном, обрекая его на молчаливое одиночество?
У меня было столько вопросов – я хотел знать всё об этом мальчишке, но вот сомневался, захочет ли он открыться мне? Мы ведь знакомы всего ничего, хотя мне кажется, что я знаю его всю свою жизнь. И даже больше. Возможно, когда-то давно, в прошлой жизни, мы с ним были знакомы, возможно, были родственниками или хорошими друзьями. Или любовниками.
Ведь не может же меня так сильно тянуть к нему просто так? И, кажется, его ко мне тоже влечёт, ведь не стал бы он в такую погоду выходить на улицу ради кого-то или звать к себе домой.
Или, может быть, ему просто одиноко?
Билл пересёк комнату и достал из-за шкафа гитару, тут же возвращаясь ко мне. Я взял инструмент и пристроил к себе на колени, чтобы было удобнее играть, затем зажал пальцами пару струн и провёл правой рукой по ним – на волю вырвалось пара нот.
Мальчишка плюхнулся на пол у моих ног, садясь в позу лотоса, и выжидающе уставился на меня. Я хотел уже спросить, почему он не сел на кровать, но подумал, что это из-за того, что ему хотелось лучше видеть мои руки.
Ещё никого в моей жизни настолько сильно не привлекали мои руки. Кажется, мальчишка записался в фанаты, только не ко мне, а к моим пальцам. Как же забавно и мило, просто до дрожи.
Я улыбнулся и постучал пальцами по дереву гитары – она была старой, акустической, с облезлой красной краской, но на удивление настроенная, словно ею не редко пользовались.
Поразмыслив над тем, какую же мелодию сыграть, я решил, что подойдёт одна из моих любимых. Я её исполнял, когда только начинал выступать. Вспомнив ноты, я вдохнул в себя воздух, и начал плавно перебирать пальцами струны, незаметно постукивая ногой по полу в такт песни.
– Когда всё плохо, – тихо запел я, прикрывая глаза. – Найди время поддержать себя. Найди немного времени оглянуться вокруг. Пока это не пройдёт, – я быстро скользнул языком по губам, машинально перебирая пальцами. – Ты не сдаёшься, но пока что продолжаешь погружаться в депрессию. Помнишь, как ты спас меня от всех моих ошибок? Если это любовь, просто отдайся чувствам. И если это судьба, то мы поймём. Сейчас не время быть одному, одному, да… Я не отпущу тебя, – я приоткрыл веки и взглянул на Билла – он пристально наблюдал за моими руками, словно под гипнозом. Улыбка тронула мои губы. – Произнеси эти слова, произнеси их так, как будто больше ничего не имеет значения. Закрой глаза и тогда, может быть, поверишь в то, что выход есть, – Билл подался чуть вперёд, чтобы ближе оказаться к гитаре, и заворожено следил за тем, как я перебираю струны, словно кот за ниточкой или солнечным зайчиком. – Открой, открой мне своё сердце. Позволь чувствам вылиться наружу, мне всё это важно. Если небо падает, просто возьми меня за руку и крепко держи, – мальчишка протянул свою руку, но его пальцы замерли, и он покраснел. – Ты не будешь один, один, да! Я не отпущу тебя… – я снова прикрываю веки, начиная петь громче и сильнее, чтобы перекричать гром. Если ты чувствуешь, что надежда угасает, и ты слишком слаб, чтобы бороться, а все друзья, на которых ты рассчитывал, сбежали, я буду рядом, не уйду, я всегда буду поддерживать тебя.
И когда последний звук припева вырывался из моего рта на свободу, растворяясь в пространстве, я почувствовал, как моих губ коснулся совсем мимолётный поцелуй – я приоткрыл веки и встретился глазами с Биллом – они были широко распахнуты, но мальчишка не двигался, и, кажется, даже не дышал, словно кукла. Я приподнял руку и осторожно коснулся пальчиками щеки парня, медленно убирая прядь его волос за ушко с той стороны, где не было шрама, – мальчишка шумно выдохнул (оказывается, он действительно не дышал всё это время), и меня обожгло его горячее дыхание. Он не двигался – его губы просто касались моих, и я даже не был уверен, поцелуй ли это, но Билл был настолько близко, что сердце начинало подводить, сбиваясь с привычного ритма.
Я скользнул рукой по его шее и погладил большим пальцем подбородок, подаваясь чуть вперёд и настойчивее целуя его, но Билл тут же отстранился и смущённо опустил голову, почти что выхватывая гитару из моих рук и поспешно относя её в тот угол, где она до этого находилась. Я улыбнулся, наблюдая за тем, как мальчишка нарочито долго прячет инструмент, чтобы не смотреть на меня, а я плотнее закутываясь в плед. Молния на мгновение освещает комнату, и я замечаю, что Билл просто так стоит ко мне спиной и упирается лбом в стену.
Милашество…
– Что ты там делаешь так долго? – спросил я.
Он качнул головой, мол, ничего такого.
Я улыбнулся, умилившись.
– Если тебе не понравилось, как я играл, так и скажи, – весело протянул я, склоняя голову к плечу и прекрасно понимая, что мальчишка просто стесняется из-за поцелуя.
Билл резко повернулся ко мне и с укором прищурился, словно моя мама, когда я в детстве что-нибудь ломал или хулиганил. Затем, поняв, что машинально выскочил из своего укрытия, парень покраснел, смущённо отводя взгляд, и выскочил за дверь в коридор, но через несколько секунд вернулся обратно и решительно подошёл ко мне, тыча телефоном мне в нос и смотря куда-то в сторону.
«Пиццу хочешь?».
– Не откажусь, – улыбнулся я, немного отстранившись, чтобы прочитать.
Билл снова что-то напечатал.
«А фильм посмотреть?».
– Было бы здорово.
«В шкафчике под телевизором диски. Если не понравится, можно посмотреть по интернету», – он продолжал не смотреть на меня. Куда угодно, но только не на меня. Я еле удержался, чтобы не затискать мальчишку, и кивнул, наблюдая за тем, как он спешно уходит.
Я посидел ещё секунду, а потом встал и подошёл к телевизору, открывая шкафчик и начиная выбирать диск. Обычно у меня мало бывает времени, чтобы что-нибудь смотреть, потому что из-за гастролей и постоянных переездов я так устаю, что единственное желание – это поспать. Хотя иногда я просто так смотрю телевизор, но там обычно идёт всякая ерунда. Я выбрал первый приглянувшиеся фильм под названием «Сказка про темноту» и забрался обратно на кровать с ногами, садясь в позу лотоса, как до этого сидел мальчишка на полу передо мной. Посидев немного в тишине, я вздохнул и взял диск, начиная читать содержание. Какая-то романтичная белиберда, надеюсь, Билл не решит, что я специально создаю такаю атмосферу… Может, быстренько отыскать ужасы?
Но дверь уже открылась, впуская уже безразличного ко всему парня с тарелкой, на которой были разложены ломтики пиццы, – Билл прошёл ко мне и поставил на кровать принесённую еду, затем забрал у меня диск и отправился к телевизору. Включив фильм, он вернулся обратно и забрался на кровать, садясь рядом со мной и вытягивая ноги.
Вроде, ничего не подумал. А если и подумал, то по нему вряд ли сейчас что-то скажешь, ведь от его смущения не осталось и следа. Вот бы мне так научиться скрывать свои эмоции на публике! Надо будет попросить у него пару советов…
