Текст книги "Право на месть (СИ)"
Автор книги: Мария Суворова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)
Глава 6
Я кажется громче всех хлопаю в ладоши, когда моя подруга идет за своей заслуженной наградой! Немного перебарщиваю, потому что ладошки уже болят.
– Вы ее подруга? – отвлекает меня судья.
– Да.
Мои глаза устремлены на сцену, вижу в руках у Евы статуэтку, огромный букет цветов. Если она захочет попрощаться с юридической карьерой, легко может пойти в модели. Длинные ноги и светлые волосы помогли бы ей в этом.
– Давно дружите?
Я перестаю хлопать и поворачиваюсь корпусом к мужчине. Я знаю, что он пытается сделать. Узнать о Еве как можно больше информации, я привыкла, что все кругом спрашивают о ней.
– Я не стану вам рассказывать о ней.
– Мне просто любопытно о ней узнать то, чего нет в досье.
– Есть много способов узнать, например спросить ее саму.
Мужчина понимает меня и теряет всякий интерес. Так же, как и я переводит взгляд на сцену, с которой Ева начинает свою речь.
Она благодарит своих наставников, родителей. Потеряв видимо рассудок от счастья, она даже меня за что-то благодарит, и, кажется, вытирает мокрые щеки.
Мне, конечно, приятно, но врядле я ей чем-то помогла.
Наконец торжественная часть заканчивается, и можно выдохнуть. На сцене происходят замерные изменения, теперь там не ведущий, а диджей, который будет дальше веселить толпу.
Музыка становится громче и энергичнее, но это не мешает людям небольшими стайками подходить к нашему столу и поздравлять Еву.
Осмелев после второго бокала вина, не стесняясь раздаваю визитки. Ну не везти же их обратно домой? Сейчас, народа стало заметнее меньше, уже не видно возрастных людей. Ева заметно расслабляется, когда видит, как красавчик-судья удаляется. Принимая поздравления, подтанцовывает в так музыке.
Дальше происходит что-то очень странное, в миг музыка вдруг отходит будто на второй план, становится тише. Все мое тело окутывает какая-то странная дрожь. Предвкушение и страх, странный трепет внутри рождает бабочек, которые дохнут еще до того, как расправляют свои красивые полупрозрачные крылышки.
Этого не может быть…
Как в замедленной съемке оборачиваюсь. Все тело цепенеет от того, кого я вижу.
Прямо на меня, рассекая воздух, идет Алексей Савельев.
Не верю, что это явь, его не может быть здесь. Воздуха не хватает, а может я забываю дышать. Радость, страх, боль, все перемешивается внутри меня, создавая дикий коктейль, от которого мое сердце может уже никогда не восстановится.
Как он вообще здесь оказался? И почему он так пристально смотрит на меня? Мне бы бежать от сюда, со всех ног, не ступая по земле. Но я упорно смотрю в его серые глаза, не понимая, что у меня больше не будет шансов убежать. Не от него.
В моей голове взрываются бомбы, петарды одна за другой подрывают мой мозг. Тараканы устроили диверсию. Я, кажется, на секунду даже теряю способность видеть, все расплывается. Но мощная фигура мужичины уже очень близко. Мне кажется, или я чувствую на себе его теплое дыхание?
Приваливаюсь бедром к столу, чтобы иметь опору. В раз накатившие воспоминания кадрами всплывают в памяти. Во рту настоящая пустыня, не глядя хватаю первый попавшийся бокал и глотаю из него все до последней капли. Вином сильно не утолишь жажду, но шок притупляется и становится наконец легче дышать.
– Потанцуем, – говорит совершенно чужой голос с знакомой внешностью.
Я понимаю, что это не вопрос, когда моя рука оказывается в плену чужих, холодных рук. У Леши были тёплые, всегда слегка шершавые, руки. Но сходство все же есть, тот Леша никогда не спрашивал перед тем, как схватить мою ладонь и потащить туда, куда ему надо.
В нос ударяет мужской парфюм, с нотками кедра, сандала, о определенно затмил красивого судью. Он затмевает любого. Для меня это всегда было правдой, которую я никак не могла признать, совершая одну ошибку за другой.
Пришла очередь расплаты.
От него веет роскошью, сдержанностью и определенно властью. Я не знаю кем он стал, но точно не водителем автобуса или инженером на заводе. Он победитель, сдержанный, молчаливый даже тогда в свои неполные восемнадцать лет. Никогда не кичился своими успехами, а иногда скрывал. Я могу долго перечислять его достоинства, но кому они сейчас нужны?
Он мне не поверил, даже не стал слушать. Выплеснул всю ненависть на меня и ушел. Лишил меня возможности сказать ему правду, лишил возможности быть счастливой. Сколько ночей я не спала, оплакивая свою неразделенную любовь, а сколько слез выплакала от недосказанности, от чувства вины? Но в чем была моя вина? В том, что меня не слышали? В том, что я просто не умела обижать людей правдой? Нет, он точно не герой. Пора выкинуть из головы все тёплые воспоминания о нем. Он обещал устроить ад на земле. Но так и понял, что я уже там.
Пытаюсь остановится, выдернуть руку из его лап. Но проще остановить танк, он будто и не чувствует моего сопротивления.
– Пусти, – торможу как могу каблуками по ковролину, – я не хочу!
Он резко останавливается и мне ничего не остается как врезаться в него. Алексей разворачивается и не смотря на мое сопротивление не дает отдалится от него. Понимаю, что танцевать придется. Расслабляюсь и даю ему возможность вести, подчиняюсь чтобы потом исчезнуть.
****
– Я не знаю даже с чего начать, – вздыхаю, – ты хоть алфавит знаешь?
– Знаю.
Сегодня был трудный день, от части, потому что ждала и не ждала конца уроков. Опускаю глаза на его тетрадь и понимаю, что случай тяжёлый, почерк корявый и прочитать что-то нереально. Да и правильно написано от силы пару слов.
– Давай сегодня ты решишь тест, – протягиваю ему лист с заданиями, – а я проверю и решу с чего начать. И смогу ли я чему-то научить тебя.
Усмехается и взглянув на меня с усмешкой, берет ручку и теряет ко мне всякий интерес. А мне кажется, что он не ответит ни на одно задание. Тест я скачала с сайта нашей школы, там пару вопросов и текс для перевода.
– У тебя есть двадцать минут на этот тест, так что удачи.
Достаю из рюкзака историю и начиняю читать. Я почти уверена, что эти двадцать минут будут длинными.
Образование СССР – это конечно хорошо, но я не запоминаю ни одного слова, исподлобья наблюдая за тем, что делает Леша. Он так сосредоточен на вопросах, так внимателен, что мне уже не терпится увидеть ответы.
Пытаюсь увидеть, что он там пишет, но видя мой интерес Леша отворачивается.
Я уверенная, что мне не стоит начинать заниматься с ним. Увидев нас рядом на дискотеке, некоторые девчонки теперь смотрят на меня как на Гитлера, враг по всем фронтам. А хочется завести пару друзей, а не армию врагов.
– Я все, – откидывается спиной на железную спинку стула.
Откладываю учебник и беру листок в руки.
Для того, чтобы оценить его способности времени мне потребовалось очень мало. Не могу отвести взгляд от почти пустого листа. Мне даже интересно куда он так внимательно всматривался, неужели вспоминал английский алфавит..
– Как ты вообще доучился до десятого класса?
– Поле, не паханное у тебя работы со мной, – улыбается, – так что давай быстрее приступим к учебе, времени не много, а мне сдавать экзамен в этом году.
– Ты собираешься с такими знаниями сдавать экзамен? ЕГЭ? – я искренне удивлена услышанным, – ты смеешься? Тебе нудно найти носителя языка и жить с ним все время, в этом случае может что-то может и получится.
– А ты носитель языка?
– Сбрендил что ли? Носитель языка – это человек, для которого английский родной язык и он им активно пользуется. Я носитель нашего языка, но недостаточно знающий его.
Опять смотрю на тест. Он, видно, смеется раз решил экзамен сдавать.
– Но ты ведь почти ничего не знаешь? Ты не смог перевести простейшее предложение! What do you like to do? – говорю на английском. – Почему ответ да? И почему он на русском?
– А что надо было нет писать?
Опускаю взгляд чтобы он не увидел в нем моих эмоций. Он не похож на дурака, он либо врет мне про свои реальные способности, либо что-то еще.
– Зачем тебе сдавать экзамен? Он не обязателен.
– Не все решаю я, – он будто не хочет это говорить, но все равно продолжает, – отец решил, что мне нужно поступать в вуз, в котором английский обязателен. Так что выбора нет, а с репетиторами у меня не получится. Или ты или мен отправят на год за границу, где каждый второй носитель языка. Так что можно сказать, или ты… или ты.
– Хорош выбор, – бубню под нос, – но я не учитель, и никогда не хотела им стать. Я не знаю, как тебя учить.
– Давай мы хотя бы попробуем? – поддается вперед, кладёт руки рядом с моими, мы сидим за партой, друг на против друга, – я заплачу, хочешь деньгами, а хочешь…
Он останавливает свою речь, и впивается в меня своим взглядом. Мне хочется смеяться или плакать. Что кроме денег он хочет мне предложить?
– Или что?
– А что бы ты хотела, – смущает меня окончательно, я сама себе никогда не признаюсь, чего хочу я.
– Ничего, – быстро собираю свои вещи, стараясь чтобы он не заметил, что мое лицо горит красным пламенем. – Денег будет достаточно, сколько посчитаешь нужным столько заплатишь, но все же лучше учитель.
Я поднялась со своего места и не смотря на него пошла к двери. Чтобы дойти до лестницы следовал длинный коридор с огромными окнами. На улице шел дождь, небо было хмурое и казалось, что уже поздний вечер, но еще не было и четырех. Скоро в это время будет совеем темно.
– Да я про твое безопасность говорил, —послышалось рядом, – а ты понапридумывала наверно у себя в голове всякого.
– А что с моей безопасностью? Мне кажется, чем дальше буду держаться от вашей компании, чем больше шансом быть целой и невредимой, – замедляю шаги смотрю на Лешу.
– Даю тебе время подумать на счет оплаты, я готов на все, —рюкзак с моего плеча перемещается на плечо Леши, – завтра на экскурсии скажешь свою цену.
– Но мне ничего не нужно, же сказала, – мы уже пришли в раздевалку, в которой из одежда только наши куртки, у меня еще и сменная обувь, конечно.
– Всем что т надо, ты просто плохо думала или вообще не думала об этом.
Леша накидывает куртку и непонятно зачем ждет пока я переобуюсь, одену шапку и куртку. Конечно, я не взяла зонтик, но быстрым шагом до дома минут за десять добежать можно.
– До завтра, – на крыльце говорю Лешу, – давай портфель
– Я провожу, – раскрывает свой зонт и пододвигаясь ближе ко мне, ждет пока я начну идти.
– Не надо, тут недалеко, – его плечо касается моего и мне не по себе, может ну его этот портфель, завтра отдаст, а сейчас просто убежать?
–Промокнешь, – будто читает мои мысли, – пошли уже. Нам по пути.
Отворачивается и делает шаг по ступени вниз, я следую за ним, и мы синхронно идем в низ.
Мне нечего ответить, я не раз видела его на моей улице.
– Мы ходим одной дорогой, только ты почти бегом, а я обычным шагом, – идёт неизменно в ногу со мной.
Пытаюсь забрать рюкзак, но Леша закидывает его за свое плечо и дает мне зонт.
Всю дорогу я молчу, но не спешу. Время в пути тянется так, что мне кажется мы идем не меньше часа, а дойти никак не можем.
Вижу знакомую пятиэтажку, радуюсь, что этот странный поход домой закончен.
– Спасибо за зонт, – говорю, закидывая рюкзак за плечо, выхожу из-под зонта под крышу подъезда.
– Не за что, но свой не забывай, осень как никак.
– Хорошо, – набираю код на двери, с ужасным скрипучем звуком она отпирается, тяну тяжелую дверь на себя. Наконец скрываюсь за дверью.
Пока поднимаюсь на четвёртый этаж никак не могу понять, что со мной. Ну вообще если быть честной это понятно, мне кажется нравится этот парень. Но чем? И когда успел?
Отпираю две двери и захожу в пустую, темную и холодную квартиру.
****
Борюсь с желанием взглянуть на него, он умеет с профессиональной точностью считывать мои мысли. Взгляд сам находит Еву, которая смотри на нас ястребом, готовая в любую минуту пустится на мою защиту.
Свое учащенное дыхание и тяжесть в груди я могла бы объяснять бесконечно, но правда в том, что меня, как и десять лет назад волнует его присутствие.
– Какая встреча, – его хриплый голос врезается в мой разум.
– Неожиданная, – пересохшими губами говорю.
Мой самый большой страх и желание – это он. Меня штормит от его близости. В голове всплывают моменты нашей последней встречи, его ужасные обвинения в мой адрес, чувство безысходности и бесконечной вины. Мне бы бежать от сюда, но я никак не могу отлипнуть от него. Все равно конец близок. Так почему напоследок я не могу насладится его присутствием в моей жизни.
Еще пару минут.
Ева забыла стольких мужчин, а я не могу одного. С которым у меня ничего не было. Почти ничего не было.
Возвращаюсь в реальность, когда его рука скользит по моему платью чуть ниже спины, вздрагиваю от странных ощущений. Все тело реагирует на него, хочется выть от несправедливости. Почему он?! Почему через столько лет, я все равно не могу реагировать на него, как на других мужчин?
– На долго приехал? – говорю, смотря на его рубашку нежно голубого цвета, сразу вспомнилось поле цветущего цикория. Нежный тёплый ветер, который ласкает все открытые участки кожи. Лето, тепло…
– Пока неизвестно, – его губы очень близки к моему уху, – как пойдут дела.
Теперь, большим пальцем руки он поглаживает спину плавно спускаясь к копчику. Напрягаюсь не понимая, что он делает и для чего. И почему мне так приятно, тепло разливается по всему моему телу горячей лавой.
– Что ты делаешь? – все так же не смотря на него спрашиваю, мне и правда не понятно, что он делает.
Он молчит, от чего-то мне кажется, что он просто не слышит. Все так же нежно поглаживая меня через ткань платья, наклоняется к моему уху, наверно, чтобы добить мои рецепторы и понимание. Что происходит объясните мне пожалуйста.
– Пока ничего, —дает мятным дыханием, – но ты даже не можешь представить, что мне хочется сделать с тобой, лживая сучка, – его голос не бархатный, он бьет наотмашь. Так что я, кажется, физически ощущаю себя истерзанной и очень уставшей.
Останавливаюсь не в силах продолжать этот идиотский танец. Кажется, с меня хватит его близости, она уничтожает меня.
Его рука на моей талии сжимается чуть крепче, чем даже сильные объятия. Смотрю на его руку, по инерции примеряю его огромную ручищу на своей шее. Он за секунду сломает мне шейные позвонки, и я не сомневаюсь, что он получит удовольствие, когда моя тушка упадет мертвым грузом к его ногам.
– Отпусти меня, – руками пытаюсь оттолкнуть его, увеличить расстояние, между нами, но его крепкое тело кажется даже не замечает моих жалкий сопротивлений. – Да отпусти же!
Оглядываюсь по сторонам в поисках нашего стола, Евы, но мы каким-то образом оказались в другой стороне зала, за аркой, и нас почти не видно. В эту часть зала почти не попадает свет. Как я могла не заметить, что он просто в танце переместил нас так, чтобы никто не видел.
На долю секунды, мне кажется, что сейчас произойдет убийство, мое убийство. Я, конечно, накрутила себя за эти пару минут. Он может быть кем угодно, но врядле захочет на мероприятии суда убивать меня, да и вообще расправа врядле будет физической, морально уничтожать намного интереснее.
Мы все-таки останавливаемся. Никто из нас не делает спасительного шага, мы будто мазохисты, не хотим сделать так, чтобы больше не было больно, кайфуем по-своему.
Я наверно сумасшедшая, раз поднимаю взгляд. Встречаюсь со сталью, ненавистью, злостью. Арктический холод его взгляда пробирает до костей, холодок с капелькой пота устремляется по позвоночнику. Я не знаю ни одного человека, который мог физически заморозить лишь взглядом.
Такая не нужная влага собирается в глазах. Я не смогу с ним даже начать бороться. Мне не удаться разрушить эту стену, объяснить ему все.
– Что ж, – собираю волю в кулак и делаю спасительный шаг назад, – рада была видеть, надеюсь это больше не повторится, – говорю не то, что думаю.
– Каждая наша встреча будет для тебя катастрофой, – говорит вслед, – и их будет много Алиса.
Иду через весь зал, спина до того ровная, что сводит мышцы. Стараюсь не думать о словах мужчины, который когда-то давно мне казался благородным, умным и очень справедливым.
Ева меня удивляет, потому что сообщает что такси уже ждет нас. Помогает мне одеть шубу, руки не слушаются, ноги тоже ведут свою отдельную жизнь.
– Что он тебе сказал? – уже в такси спрашивает она.
– Ничего нового, – облокачиваюсь щекой к стеклу, оно такое холодное, а щека кажется очень горячей.
– Зачем он вообще приехал. И нашел же тебя, танцевать потащил...
– Я уверена, что он пришел показаться мне, такой красивый успешный, – вздыхаю представляя его, счастливого, с женщиной и его маленькими такими же красивыми детьми, —ему потребовалось много времени чтобы придумать план мести.
Ева ничего не отвечает, молчит до самого моего дома.
– Может ко мне? – говорит, когда я уже выхожу из машины.
Выходит, вслед за мной, говоря таксисту подождать.
– Нет, роюсь в сумке в поисках ключей, —завтра на работу. Да и давно тут не была, хочется тишины.
– Ну как знаешь, – целует меня в щеку и бежит в такси.
Какое-то время стою возле подъезда, смотрю в ночное морозное небо. Сильные морозы уже прошли, так что даже в капроне комфортно стоять, пять минут точно.
Чего я жду?
Когда сердце перестанет болеть, когда осознает, что ничего не вернуть. И что дальше будет только хуже.
В квартире темно и тихо.
Скидываю сапоги и не включая свет иду в душ. Настраиваю воду и быстро стянув вещи залезаю, в уже нагретую, душевую кабину.
Для чего еще нужна ванна, кроме как ни для того, чтобы вдоволь наплакаться. Слезы перемешиваются с водой унося их. Сползаю на пол, потоки воды бьют по макушке, закрываюсь руками, чтобы можно было дышать и сижу так.
– Это буду последние мои слезы о нем, – повторяю сама себе как мантру.
Это даже хорошо, что он отомстит, все наконец будет кончено. Эта глава моей жизни будет дописана, и можно будет начать новую. Ну в самом деле не убьет же он меня?!
Когда волна истерики сходит на нет, поднимаюсь на ноги беру первый попавшийся бутылек и начинаю намыливать волосы, шею, все тело.
Не думая о том, что завтра возможно придется отстричь волосы ложусь в постель с полотенцем на голове.
Закрываю глаза.
Мне надо прекратить думать о нем, он пообещал много встреч. Что-то мне подсказывает, что я скоро буду молится чтобы он исчез из моей жизни.
Глава 7
Голова не просто болит, она раскалывается. Мне так и не удалось заснуть ни прошлой ночью, ни этой. Я не хочу, не хочу, не хочу думать о нем! И все равно думаю, дура ей Богу.
Мои мысли только о нем, чем он занимается, в чем он одет, кто рядом с ним в данный момент. Тупее мыслей не придумать.
– Алиса Григорьевна, – слишком громко открывает дверь Лена, и как-то нервно мнется у двери, не проходя, – к вам посетители из органов.
Поднимаю взгляд, не понимая, какие органы могли прийти ко мне. Дверь открывается шире и в мой небольшой кабинет заходят два колоритных и один обычных размеров мужчины. И как они связаны с органами? Чтобы мне не сказали сейчас, врядле я способна это понять, мой мозг высушен как изюм.
– Добрый день Алиса Григорьевна, – самый колоритный мужчина занимает единственный стул у меня в кабинете, и я искренне радуюсь, что все же поменяла свое старое кресло, его оно бы не выдержало ни секунды.
– Добрый день, – здороваюсь, все еще думая, кто они и зачем пожаловали. И кто-нибудь объясните про органы, прошу!!
Они такие серьёзные, хмурые и совершенно точно, непробиваемые на эмоции. Оглядываются, сканируя помещение, будто пытаются здесь найти что-то. Я будто им совершенно не интересна, и вообще хочу опять уйти с головой в свои мысли, когда же эти органы уйдут?
– Вам придется проехать с нами, – мужчина кладет на стол сумку и достает оттуда какие-то документы, смотрит их, будто изучая. Его глаза светлеют, когда он как я предполагаю находит нужный документ.
Аккуратно протягивает его мне.
Дает какое-то время чтобы я ознакомилась, но я ровным счетом ничего не могу прочитать. Будто это какой-то розыгрыш.
– Могу узнать причину? – откладываю листок, в этом лучше разберётся Ева.
– Дело в том, что вы подозреваемая в деле незаконной перевозки наркотиков в ближнее зарубежье, – говорит будничным тоном, а мне все больше кажется, что это розыгрыш. – Сейчас мы с вами проедем в участок, проведем несколько следственных мероприятий. Ответите на пару вопросов. Все остальное будет зависеть от ваших ответов.
Лена в ужасе выбегает из кабинета. Слышу и не одна я, как она своими длинными ногтями бьет по кнопкам стационарного телефона. Мне даже хочется, чтобы она вызвала полицию на этих органов, и они бы тут разбирались между собой, оставив меня в покое на какое-то время.
Мы не слышим с кем она разговаривает, и разговаривает ли вообще. Возможно она звонит в скорую, потому что у нее реально нездоровый вид был когда она выбегала из кабинета.
Не верится, что все это реально, какие наркотики. Где и как я могла их перевозить. Устало сгребаю со стола все необходимое, просто подставляю сумку и сметаю все со стола.
– Раз все так серьезно, я могу взглянуть на ваши удостоверения? – вспоминаю, чему меня учила Ева, когда еще училась.
Усмехнувшись, один за другим показывают мне свои удостоверения. Смотрю на фотографии, оцениваю их. Пожимаю плечами и начинаю одеваться.
– Лена позвони Еве и расскажи, что случилось, – подхожу к ней, и в нос ударяет запах корвалола, его ни с чем не спутаешь, – не переживай, это недоразумение все.
– Куда вы меня везете, моя…, – замолкаю. – Мой адвокат должен знать куда ехать.
Без проблем, один из них называет адрес. Я сама записываю его для Лены. Она такая бледная. Берет из моих рук своими трясущими лист и кивает.
– Я должна поехать с вами или могу на своей машине?
– С нами, у нас с парковкой не очень.
Не понимаю это юмор или так оно и есть. Без возражений прячу ключи от своей машины и иду за ними. На этот день я запланировала много дел, а придется провести его в участке. Обидно, но совсем чуть-чуть, на какие-то эмоции нет сил. Как же хочется просто выспаться.
Садимся в комфортную иномарку. На дорогу у нас уходит не больше получаса. Я молчу, думая, как буду добираться до дома. Мужчины тоже особо не разговаривают, еще немного и я могла бы задремать.
Пока доходим до кабинета нас уже не четверо, а двое. Останавливаемся у кабинета следователя Тарасова, это я прочитала на табличке.
После стука меня пропускают вперед, делаю пару шагов и оказываюсь в просторном кабинете. Не успеваю рассмотреть все, так как натыкаюсь на жесткий взгляд. Мужчина, сидящий за столом, немного страшит своей внешностью, хмурим взглядом и абсолютной неприветливостью.
* * *
Он не здоровается ни с кем из нас. Мой провожатый подходит к Тарасову вплотную и начинает что-то рассказывать, не забывая поглядывать на меня. И, кажется, в эту минуту я начинаю понимать, что это никакой не розыгрыш. Следователь хмурится, едва кивает на рассказ второго.
– Проходите, – показывает взглядом на стул еще савдеповских времён, – присаживайтесь.
Снимаю пальто, кладу его на спинку стула, сумку вешаю туда же и наконец сажусь. Мы остались в кабинете одни. Не знаю куда смотреть, так что кладу руки на стол и начинаю рассматривать их.
– Итак, вы знаете в чем вас обвиняют? – не смотря на меня, а изучая какие-то документы спрашивает неожиданно меня.
– Не совсем, – все же смотрю на него, – какое-то недоразумение как я понимаю.
– Это врядле. Машина, которая зарегистрирована на вас попала в аварию, не далеко от турецкой границы, – окладывает документы и смотрит на меня внимательным, жестким взглядом, – сотрудники, доставая пострадавших случайно увидели, наткнулись на пакет с белым порошком, и это, как вы понимаете не мука.
– Подождите, какая авария? —перебиваю его, – Все живы? Как же так, я отправила лучших водителей. С ними все в порядке? – затараторила я.
Я так распереживалась, что кажется забыла, где нахожусь. Подскочила на ноги и подошла к окну, которое было приоткрыто. Глотая свежий морозный воздух, начала думать, как бы связаться с ними. Все выяснить, голова в секунду затрещала обещая взорваться с минуты на минуту.
Такое у меня впервые, да были аварии, но пострадавших не было никогда.
– Все живы. Вы что не услышали, что у вас в машине наши порошок, как выяснилось это наркотик, за который вам Алиса Григорьевна сидеть до пенсии, – чеканит, выделяя каждое слово.
Оборачиваюсь, наконец понимая, в чем меня обвиняют. Сажусь обратно за стол.
– Меня не было в машине, и никакого отношения не имею к вещам, находящимся в машине, – произношу тихо, – я могу позвонить своему адвокату?
– Конечно, вам дать свой телефон? – не без сарказма спросил, приподымая бровь.
Достаю телефон и вижу, что Ева мне звонила пятнадцать раз, значит Лена ей позвонила и она если не здесь, то уже в пути. Но позвонить мне никто не дал.
Далее начинается настоящий допрос. Вопросы сыплются на меня с такой скоростью, что я еле успеваю задуматься над их ответом. Не то, что задать свои.
Дальше хуже, у меня причём в кабинете, мед сестра берет кровь из вены. Я не боюсь врачей, но это кажется очень странным.
Через час я выжита как лимон, мне сложно думать о чем-то кроме пострадавших людей и как я могу иметь отношение ко всему произошедшему. Почему Азаев не позвонил мне, да вообще никто не позвонил и не сообщил. Почему узнаю про это последняя?
– Я не понимаю, как так получается, – все же нахожу секунду тишины и задаю вопрос, – Меня не было в машине. Я все время была тут, в этом городе, никогда не нарушала закон, да у меня даже штрафов нет, а тут такое. Это недоразумение, я даже не знаю, как это можно объяснить.
Тишину нарушают звонки один за другим. Тарасов только слушает и отдает какие-то команды, злится иногда повышая голос.
– Так машина ваша?
Хочу ответить, но меня перебивает очередной звонок. На это раз он серьёзно слушает и кивает не понимая наверно, что по телефону его не видно.
– Моя, тоесть рабочая, у меня такси, – отвечаю, когда он вешает трубку.
– Мы это знаем, – откидывается на спинку своего сутула наблюдая за мной.
– Алиса, – обращается ко мне без отчества, кажется, что сейчас будет какой-то неформальный разговор, – мне тоже кажется, что вы тут не при чем, но улики против вас. Я видел в этом кабинете так много людей, что уже по первым пяти минутами понятно, что за человек сидит передо мной. Вам нужен не юрист, а кто-то посерьезнее, чтобы разрулить это дело, и чтобы следствие сделало все возможное, чтобы вас оправдали. Одни, словом, вас хотят подставить, и это у них получается.
– Да кому это надо.. Это какое-то недоразумение.
– Мне пора. К моему сожалению, Руководитель следственного органа назначил вам меру пресечения в виде заключения под стражу. Надеюсь, не на долго, но сегодня вам придется провести ночь в участке. Вам крупно повезло, вы будете одна, – будто хорошую новость сообщает он мне.
Закрываю лицо руками надеясь, что это дурной сон. Где Ева!
– Мой адвокат не объявился?
– У вас не простой адвокат, – усмехается пока собирает со стола личные вещи, – она оборвала наши телефоны. Но зря. Сегодня вы не увидитесь. Мне очень жаль.
– Но как так? Неужели я не могу поговорить с ней? Мне кажется это незаконно.
– Рабочий день закончен, все встречи завтра. Мы как вы понимаете тоже люди и заслуживаем отдых после рабочего дня.
В кабинет заходит молодой мужчина и просит следовать за ним.
Камера, в которую меня привели меня не удивляет, сегодня уже ничто не может меня удивить. Я так устала, так выжита, что не пытаюсь даже думать о произошедшем. Ложусь на скамейку и накрываюсь своим пальто. Закрываю глаза, чтобы тут же провалится в сон. В котором я свободна, счастлива и безмятежна.
Сквозь сон я слышу, что кто-то заходит в камеру. Но даже не тружусь открыть глаза, они будто слиплись.
Завтра Ева ко всем разберется, и я поеду домой. Единственное что беспокоит, это отец. Надеюсь, Ева позвонит ему и что-нибудь придумает.
