Текст книги "Воины Тьмы"

Автор книги: Мария Симонова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

– Ты обещал рассказать что-то важное, – напомнил Клипс, усевшийся напротив меня.

– Сейчас. Только свяжусь с драконом.

Тут я заметил горящее рубиновое зернышко на своем пальце. Проклятый склероз! Так ведь и всю жизнь можно проходить с синей рожей, и никто даже не додумается напомнить тебе, будто так и надо! Привыкли уже, что ли? Я поспешил дезактивировать – то есть повернуть – кольцо, после чего обратился к дракону:

– Эй, ксенли! – осторожно позвал я. Молчание.

– Алле, гараж! Молчание.

Мне стало не по себе. Без паники, Эйв! Попробуем задеть его за живое.

– Колись, рептилия, что там у тебя в брюхе? Тишина.

– Ладно, попробую угадать с трех раз. Батарейка «гигант» с зарядом на пятьдесят миллионов лет?

Молчание.

– Склад взрывчатки и бомба с часовым механизмом?

«Нет».

Ага, уже теплее! Мы на верном пути! Закрепим успех!

– Воины Света? Трах-тарарах, попал пальцем в небо!

Дракон ничего не ответил, зато после моего вопроса началось новое драконотрясение. Правда, на сей раз не такое сильное.

– Стас, что с ним происходит? – проворчал Дру, встав на все свои шесть ног, чтобы лучше держаться на вибрирующей поверхности. – Он что, не хочет нас выпускать?

– Погоди, сейчас разберемся, – ответил я и добавил: – Не дрейфь, если не выпустит – сами выберемся, через другое место.

– Через какое это «другое место»? – подозрительно спросила Ильес. Она вознеслась сантиметров на десять над языком, чтобы не трясло, и висела в положении «сидя», держа на коленях добытый в последнем бою «Щекотун».

– Через то самое! Раз зубы и глотка у него имеются, то должно быть и все остальное!

Ну ксенли, если ты только заставишь нас лезть в это свое «другое место», тогда… Тогда мы полезем. Но пеняй на себя!

– Ребята, смотрите-ка, что это? – произнес Ратр, указывая пальцем в сторону горла. Драконотрясение внезапно кончилось, и все мы увидели, что из темной пещеры глотки откуда-то снизу льется слабый колеблющийся свет. С каждым мгновением свет становился все ярче и ровнее, будто по глотке к нам наверх поднимался снизу кто-то с электрическим источником света в руках.

– Ты знаешь, что это значит? – обернулся ко мне Клипс.

– Похоже, ребята, что нам сейчас предстоит встреча с нашими братьями по крови, – ответил я. Рассказывать им все в подробностях сейчас уже не было времени. Если я угадал – скоро они и сами все поймут, а если ошибся – еще успеется.

Свет в горле становился все ярче, потом над основанием языка выросла сияющая голова, за ней – плечи, за плечами – грудь, руки и все остальное, такое же сияющее, закутанное в белоснежные одежды.

Мы встали на ноги – все, за исключением Ли, он и так стоял – и в полной тишине наблюдали за приближением гостя. То есть, скорее всего, надо понимать – хозяина. Человек – а это был человек, хоть и светящийся – приближался с величавым достоинством, освещая первозданную темноту драконьей пасти радостным сиянием, рождающим золотые отблески на мощных колоннах сомкнутых зубов и на вкусовых пупырышках языка под ногами своего первоисточника. Приблизившись, первоисточник остановился перед нами шагах в пяти и стоял молча, глядя, как мне показалось, прямо на меня. Сначала я ждал, что он заговорит – но он молчал. Зато лицо его: не молодое и не старое, не радостное и не грустное – словом, никакое, со светлыми волосами до плеч и бледно-голубыми прозрачными глазами – стало словно своеобразным паролем для какого-то моего заблокированного намертво секретного уровня. Я почувствовал, как из моих потаенных глубин, до сих пор запаянных, запечатанных самим седым Временем на сотни печатей и тысячи закодированных замков поднимается Нечто и рвется наверх, срывая эти замки и печати и распахивая настежь, словно картонные, нерушимые запретные двери. И когда последнюю дверь сорвало с петель, то я увидел… Будто в единой вспышке, вобравшей в себя тысячелетия, передо мной предстала наша история, я понял, кто мы и откуда пришли, увидел все наши деяния – с тех давно похороненных Временем времен, когда мы жили в Экселе и называли себя Воинами Тьмы, до нашего неизбывного пути по временам и судьбам планеты Земля. Может быть, это знание шло ко мне от поколения к поколению вместе с генетической памятью, но мне показалось, что я вспомнил о себе самом – о многих тысячах своих жизней, со всеми их рождениями и смертями, бедами, подвигами, войнами и любовью. И еще я увидел, но уже как бы со стороны, с огромного расстояния, то, что видели сейчас мои друзья – пути, пройденные каждым из них в других мирах. С виду разные, эти дороги мало чем отличались одна от другой по сути и в главном – ни одну из них нельзя было назвать легкой. Говорят, что все придуманное разумом где-то существует, и я знал теперь, что Чужие – леденящий душу вымысел земных фантастов и режиссеров, существовали в Экселе. Мы, пять древнейших рас Экселя, называли их Кропами и вели против них неравную борьбу, пытаясь спасти гибнущий под гнетом страшного нашествия мир; мы боролись до тех пор, пока не поняли окончательно, что обречены в этой борьбе на поражение. И тогда те из нас, что назвали себя Воинами Тьмы, сделали последнее, что было в наших силах, ради спасения остальных, еще юных цивилизаций Экселя, – уничтожили охваченную эпидемией часть вселенной – тысячи живых миров вместе с заполонившими их монстрами и людьми, которые еще не были монстрами, но могли уже являться их носителями. Это было нашим последним деянием в Экселе. Потом мы ушли, выбрав свой путь – самый тяжелый путь в самой страшной из вселенных, покоящихся на Мировой Оси. А наша лучшая, не запачканная пролитой кровью половина – Воины Света – ушла своим путем – в мир, где не существовало смерти, чтобы получить возможность бесконечно совершенствоваться там в духовном развитии. Мы расстались в том единственном месте, которое могло считаться в галактике неподвижным, потому что через него проходила Мировая Ось, – в Мертвой Точке. Здесь был открыт путь в любую из вселенных, и отсюда наши пути расходились в разные стороны. Но, расставаясь, мы договорились о встрече – через один оборот Мировой Оси мы условились послать своих гонцов в Эксель и назначили место – такое, чтобы его невозможно было вычислить, потому что оно принадлежало одному из вечных старожилов Экселя, созданных не нами, а задолго до нас и, возможно, теми же, кто создал нас. Мы договорились встретиться в пасти Килдногда – таково было имя этого дракона, – встретиться – если Воины Тьмы преодолеют смертельные пороги Женин и будут еще существовать, – чтобы рассказать друг другу о пройденном пути и, сравнив, решить наконец наш давний спор о выборе этого пути. И – главное – чтобы понять, набравшись опыта тысячелетнего раздельного существования, – нужны ли мы друг другу.

Все это я вспомнил и осознал в единый миг, и увиденное навсегда во мне запечатлелось, восстановив мою истинную сущность и сделав меня иным в какую-то неуловимую долю мгновения, вместившего в себя вечность. Мгновение минуло – и я вновь увидел перед собой Воина Света. И по тому, как неузнаваемо изменилось его лицо, я понял, что он видел все то же, что увидел я, и то, что видели мои собратья. Глаза его углубились и словно бы потемнели, и в них теперь жила боль. Не жалость и не сострадание – он знал, что это был наш бой и наш выбор – только боль. Безграничная боль. Будто он за короткий миг проделал весь страшный путь через историю Женин вместе с нами. Потом он заговорил – на языке, не имеющем ничего общего с единым и ни с одним живым языком Экселя. Он говорил на древнем языке Свиглов, и все мы теперь его понимали.

– Ваш путь привел к окончательному разделению, – сказал он.

– Необходимо иногда разделиться, чтобы потом сплотиться сильней, – ответил я. Или, скорее – я произнес ответ, данный нами вместе. Я ощущал теперь каждого из друзей, словно себя самого, и слышал их мысли: мы сейчас были едины, оставаясь при этом каждый сам собой. И мы спросили:

– А к чему привел ваш путь?

Он не ответил, но продолжал глядеть мне прямо в лицо. И тогда в еще одном бесконечном миге-вспышке я увидел путь Воинов Света. Путь Богов, какими они сами себя в конце концов сделали. Сначала они были только бессмертными, но уже тогда многое могли; они обособили свой новый мир, сделав его недоступным для проникновения чужаков из других вселенных. Постепенно они смогли стать безгранично всесильными в пределах своего мира, ни в чем не изменив при этом своим идеалам. Они сумели соединить представителей пяти рас в одно существо, но не с помощью генной инженерии, а использовав для этого сложнейшие мистико-магические законы, которые сумели открыть. Я понял, что каждый из нас, Эйвов, видел сейчас перед собой своего соплеменника – ту сущность Воина Света, что была ему ближе, понятней и привычней для глаза. Я увидел и мир, созданный Воинами Света, – мир их мечты – до того нереально прекрасный, что от этой нереальности почему-то тоже становилось нестерпимо больно и хотелось посильней зажмуриться. Но он ведь не жмурился, глядя на наш мир, хотя там было не только от чего зажмуриться Воину Света, но и такое, от чего он наверняка согласился бы мгновенно умереть, лишь бы больше этого не видеть. Но он смотрел. И не жмурился.

– Мне не хватало тебя… – вдруг сказал он.

– …Я тоже иногда скучал по тебе…

Я понял, что он говорит «ты» всем нам сразу, объединяя нас пятерых в одно существо, коим мы, собственно, сейчас и являлись. И еще я понял, что мы говорим уже не как представители двух миров, единые в пяти лицах. Мы говорили, как два неразлучных друга, между которыми разверзлась когда-то Великая Мировая Бездна. Десятки тысяч лет они строили мост – каждый со своей стороны бездны, и вот наконец крылья моста сошлись…

– Ты все такой же, каким я тебя знал. Все тот же вечный скептик-пофигист (да, были, оказывается, и такие слова в языке Свиглов).

– Только не говори, что среди вас не осталось скептиков.

– Ты же знаешь, что мы никогда ими не были.

– И не научились за целый Оборот? Мне вас жаль. Вы обречены! Ты знаешь, что спасет мир?

– Любовь.

– Нет. Мир спасет здоровый скепсис!

– Ты все тот же, – улыбнувшись, констатировал он.

– А ты изменился. Раньше ты был более непримирим.

– Мне было трудно без тебя… – вдруг признался он.

…Ему – трудно?..

– А тебе?..

– Пожалуй… Ты мог бы сделать наш мир немного лучше.

– То, что ты сказал в начале разговора, – истина. Разделение было необходимо нам, чтобы вырасти и стать сильней. И чтобы понять, как мы необходимы друг другу. Еще задолго до нашей встречи мы поняли, что должны рано или поздно объединиться вновь…

Они хотят объединиться с нами?.. После всего увиденного?.. Да, здорово же они выросли за последние тысячелетия!

– И как ты представляешь себе наше объединение?..

– Конечно, путь к объединению будет нелегок, и до его завершения, возможно, пройдет еще не один Оборот… Но главное, что этот путь уже начат и мы стоим сейчас у его истока. Для того, чтобы сделать по этому пути первый шаг, нам необходим Посредник. Таким Посредником между нашими мирами должен стать ты. Я уполномочен наделить тебя необходимой властью. В твое распоряжение будет предоставлен Эксель; ты станешь его воплощенным Богом, единым в пяти лицах…

Я было предпринял попытку возразить – всю жизнь мечтал стать единым в пяти лицах! – но он сделал останавливающий жест рукой.

– Я не стану собирать тебя в одно существо – к этому ты пока еще не готов. Но вы будете едины и будете всегда знать друг о друге все и чувствовать общую боль и радость, как бы далеко друг от друга вы ни находились. Ты сможешь путешествовать по другим мирам и, разумеется – навещать свою родную Женин… Я хочу побывать там… Вместе с тобой.

Я вдруг ощутил, что у всех четверых моих друзей возник один и тот же вопрос.

– А наши женщины, что будет с ними?.. Он мягко улыбнулся.

– Те, что замурованы в кристаллах? Они останутся с тобой – это необходимое условие достижения полной Силы.

– Но как же…

– Настанет срок – и они получат свободу. Ты мог бы освободить их уже теперь, но твоей Силы пока недостаточно, потому что при тебе нет пятого кристалла.

– Так я уже получил Силу?..

– Да. Разве ты не чувствуешь?

Да, пожалуй, я чувствовал. Значит, это и есть Сила? И выходит, что…

– Так ты дал мне Силу сразу, еще до нашего разговора? Почему?

– Я давно уже нахожусь рядом с тобой – здесь, в драконе. Я наблюдал за тобой много дней. Я знал твои мысли. Я даже говорил с тобой. Мне не нужно было этого разговора, чтобы понять, что ты – достоин.

Он помолчал, потом поднял руку, и я понял, что это прощальный жест.

– Теперь тебе пора. Килдногд доставил тебя, куда ты просил, – в Мертвую Точку… До встречи, Посредник!

А на хрена нам теперь, спрашивается, эта Мертвая Точка?.. Ну ладно – пора так пора.

– До встречи! Когда тебя ждать?

– Увидимся, когда ты привыкнешь к своей новой роли.

Он повернулся и пошел обратно в недра дракона. Мы глядели ему вслед, пока он не скрылся за бугром языка и не померкло белое сияние в глотке.

Вот и все. Не таким уж долгим оказался наш разговор, вместивший в себя тысячелетия и давший нам память о себе самих. И Силу.

Я огляделся. Мы все пятеро стояли в ряд, Ильес и Сфит – позади, чуть поодаль и с таким видом, будто они только что проснулись. Тут челюсть под нами дрогнула, громадные пики зубов разошлись, запустив в пасть свежее сияние звезд и черноту космической ночи: дракон приоткрыл пасть.

– Ну что, ребята, двинули?

Я по привычке обращался к ним вслух, хотя теперь мы вполне могли общаться и не раскрывая ртов.

Мы подошли к краю челюсти, к самым зубам и оттолкнулись от языка, чтобы вылететь наружу.

И в это мгновение на нас обрушилась подлинная ночь, в которой не горело ни единой, даже самой крошечной, звездочки.

Часть III
ПЛЕННИЦА КРИСТАЛЛА

Что-то невероятное произошло с моей жизнью, странное и необъяснимое никакими законами – ни физики, ни разума. Вполне возможно, что я умерла и после этого начала новое существование в каком-то другом мире, где про старый мир рассказывали страшные легенды, вроде как на Земле у нас – про темное царство Аида. А может, просто впала в кому и видела волшебные красочные сны, где не появлялось ни одного знакомого лица, в то время как эти лица дежурили ночами у моей постели. Впрочем, вряд ли кто около меня дежурил, тем более – ночами, разве что какая-нибудь медсестра. А днем, наверное, заходила тетка поточить слезу да Светка забегала иногда на пять минут проверить – вдруг я уже восстала из комы – бодра и весела и, как всегда, горю желанием заступить ей на смену. Приехала, называется, домой отдохнуть на летние каникулы; отец с матерью, как всегда – в рейсе, тетка, как всегда, набила нашу халупу постояльцами, даже пустующий гараж сдала, сама спит на терраске и стрижет потихонечку купоны, как с куста, с нашей шаткой фазенды. А я-то разлетелась – полгода не видела родного дома, думала, что меня тут ждут, – как же, заждались! Ну и ладно, главное море – вот оно, под самым боком, Светка тоже – вот она, с того же самого бока; одним словом, заселилась я временно к ней. И даже подработка нашлась на курортные нужды – через день в выездной палатке, смену я, смену Светка. А что, работа – не бей лежачего – всегда в тенечке, с теплой кока-колой в коленках и с раскисшим сни-керсом в зубах – чем не рекламная картинка для измученных солнцем туловищ и их укачанных волнами отпрысков! И бабки-конкурентки вокруг с горячим нарзаном и домашними котлетками из вчерашних батонов. Балдежный отпуск, одним словом, что там твои римские каникулы! Ну а вечером, конечно, – танцы-шманцы. Или кино у Светкиного Юрика по видику.

И вдруг – бац! Свершилось страшное! Вообще-то если серьезно, то некоторые люди, наверное, всю жизнь такого ждут. Проснулся однажды – а вокруг не стены родной коробки в цветочках и даже не родная планета Земля. Глянул налево – джунгли! Глянул направо – озеро в джунглях! Прямо – костер, рядом – абориген, заросший по самые брови, и он тебе объясняет ласково, на незнакомом, но понятном языке, что он хороший и что под тобой – маленькая планетка, метеорит, можно сказать. Воздел с испугу глаза к небу – а там еще две!.. Люди ждут и не дождутся. А мы вот дождались. Выпал в какой-то божественной лотерее счастливый билет. Кому-то, наверное, там, на небесах, я вдруг приглянулась. Другая на моем месте сдрейфила бы сразу и домой запросилась. А я – так нет. Чего я там не видела? Скукотишша! Может быть, конечно, я когда-нибудь впоследствии и здесь соскучусь. То есть наверняка соскучусь. Так когда это еще будет! А сейчас – так там все надоело! То ли дело здесь! Как любит говорить Светка – просто шик и блеск! Что бы там со мной еще ни случилось впоследствии, но первые дни в Экселе, на Эллерирао, я запомню навсегда. Особенно первый полет между тремя планетами; летишь, как фея Моргана, королева Солнечного Ветра, а подданный ветер гладит верхушки деревьев далеко внизу и играет золотом в озере, повисшем прямо над твоей головой; кажется, что озеро вот-вот не удержится и прольется на тебя золотым водопадом дождя и света! И еще – вылет в космос, в настоящий открытый космос, без корабля, без скафандра, без ничего! Эллерирао из космоса просто чудо! Голубой аквариум атмосферы, а в нем величаво плавают вокруг зеленой звезды-кристалла три мохнатых глубоководных чудища с глазами-озерами. И рядом – сверкающее на солнце безбрежное метеоритное море… А еще – короткие ночи у костров, рыбалка, купание в чистых как слеза озерах. И люди – лохматые, смешные и очень добрые.

А на Землю я ведь все равно рано или поздно вернусь – не навек же меня сюда забрали. Вопрос, правда, кто забрал и зачем? Хороший вопрос! Гхетпы сказали, что я об этом скоро узнаю. Свежо предание… Но даже если и не вернут меня на Землю, там по мне никто морей слез не прольет… Только мать с отцом – да и их я всю жизнь видела раз в год, и то по большому обещанию. И мне вроде плакать не по кому…

Правда, остался там один индивидуум… Вот именно – индивидуум, потому что он на меня – полный ноль внимания. И прозвище у него подходящее – Жуть. Это ж просто какая-то жуть! Я на него как запала в седьмом классе – это на десятиклассника-то, – так до сих пор и не выпала. Как домой летом приезжаю – сразу на пляж бегу, да только не купаться меня тянет, а поглядеть – вдруг он там окажется? Если увижу – хожу весь день, будто крылья к босоножкам привязали. Я и на танцы со Светкой заглядываю, все надеюсь – вдруг он появится и нечаянно заметит. Так появлялся же, и не раз, но чтоб заметить – фиг вам! Ко мне даже Аргус как-то раз на танцах клеился. А мы же всегда такие занятые, деловые, нам даже с девушками потанцевать некогда, мы и на танцы-то только по делам ходим, чтобы кому-нибудь там морду начистить. Вот и в тот вечер он нас заметил, только когда Светка его приятелю затрещину отвесила; и чего, правда, она так развоевалась – непонятно, предложил-то он ей всего-навсего в кабак с ним сходить. Ну тут уж нас грех было не заметить, когда вся тусовка варежки пооткрывала. Но заметил же! И, кажется, даже к нам шел… То есть не к нам, а к нему – к приятелю. И тут мне, как на грех, плохо стало. Ну почему мне всегда не везет!.. А впрочем, нет, не всегда – повезло один раз, но зато по-настоящему! Очнуться от обморока не где-нибудь, а на Эллерирао! Видел бы Жуть меня сейчас – точно бы завыл от зависти!

А потом настал этот день. Вообще-то гхетпы – это здешние люди так себя называют – и раньше мне говорили, что я на Эллерирао явление временное, не навсегда то есть, и что меня ждет в скором времени большое космическое будущее. Но они же все такие завзятые сказочники – никогда не знаешь, когда им верить, а когда нет. Хотя в данном случае ужасно хотелось верить. Меня ведь просто хлебом не корми – дай только попутешествовать в космосе. Это ж был бы еще больший шик и блеск! А то нет?

В тот день они меня прямо с нашего короткого утра принялись уговаривать, чтобы я не боялась. Будто не поняли еще, что я не из пугливых, раз не испугалась, проснувшись здесь, а даже совсем наоборот… Ну, может, если только чуть-чуть, с самого начала.

Позавтракали мы, а потом подхватили меня двое гхетпов с двух сторон под белы рученьки, и полетели мы втроем к Третьей планете. Это я ее так назвала – Третья, потому что эта планета из трех самая загадочная. Первая – это на которой я очнулась, Вторая – это вторая, куда мы летали чуть не каждый Божий день, а Третья – запретная территория; как мне объяснили гхетпы, там живут Скайны, Создатели Мира, похожие на больших змей. Я-то, по правде говоря, относила их рассказы про Скайн к области народных мифов и легенд: у какого народа нет своих богов, и у каких богов нет своего Олимпа? А гхетпы меня и на лету все уговаривали не бояться – Скайны, мол, добрые, они, мол, меня к жизни вернули и ничего такого плохого мне и теперь не сделают. Так что я в конце концов и вправду забоялась – а ну как они меня собираются этим своим Скайнам в жертву принести?.. Не все коту масленица, откормили, отпоили, выгуляли, а теперь – пожалуйте на алтарь!

Одним словом – расхотелось мне на Третью планету лететь. А как быть? Гхетпы за меня держатся крепко, влекут прямым курсом на свою Святую Землю, и деваться-то мне вроде некуда. Остается одно средство. И я его, конечно, тут же применила: прикинулась, что мне так плохо – просто до смерти, застонала – чтобы они заметили, – а потом сознание потеряла. И что вы думаете, купились? Как бы не так – засуетились только и еще ходу прибавили. Так и донесли меня «бесчувственную» до Третьей и уложили бережно на песочек.

Лежу это я на песочке, как тряпичная кукла, загораю, жду, пока гхетпы отвернутся, чтобы деру дать в соседний лесок. Вдруг слышу – шорох – песок шуршит, да так, будто ползет по нему сотня гадючих выводков или одна громадная змея! Тут я как подскочу! Ой, ребята, вот кого с детства не люблю, так это змей! Вот от кого я и взаправду в обморок могу хлопнуться!

И так я подлетела, что и не приземлилась, а понеслась стрелою вверх, даже не оглядываясь. Несусь все быстрее и думаю только об одном – предали меня гхетпы и некуда мне теперь деваться – разве что улететь в открытый космос и затеряться в метеоритных полях. Только уж больно на них это было непохоже. Но даже если они и правду сказали и Скайны мне добра хотят, все равно – не могу я со змеями общаться, ну хоть режь!

Как ни быстро я летела, а они меня все-таки догнали. Чувствую – не собираются они меня хватать и тащить обратно, а просто несутся со мной рядом и молчат. Гляжу – а их уже не двое, а трое летит, и третья вроде бы женщина, но совершенно другой породы… То есть не породы, конечно, а разновидности, что ли: шерсть у нее на лице короткая и гладкая, и серые полосы, будто кисточкой ровно нарисованы – от носа к ушам. А глаза – огромные, чуть раскосые и зеленые, как трава; и ушки – острые с кисточками. Да и одета она вполне цивильно – в горчичного цвета комбез, на боку – меч в ножнах, а через плечо – «Щекотун» на ремне. Уж не знаю, откуда я его знаю, но точно знаю, что «Щекотун» или, по-другому, – «Клат». В первый раз такое вижу! А она вдруг говорит на лету:

– Пожалуйста, не бойся!

– А я и не боюсь, – отвечаю. – Просто я змей не люблю.

– Вот и хорошо, – говорит она, а сама усмехается. – Мы к змеям больше и не полетим. Мы сейчас развернемся, – говорит, – и полетим на дракона.

На куда?..

Я осторожно обернулась назад, а за нами… Ничего особенного, просто за нами летел дракон. Огромный, как еще одна – четвертая – планета, и весь золотой, от носа до хвоста, будто елочная игрушка. 3-з…дорово!..

– Не бойся, – опять говорит она. – Это ксенли, он добрый. Мы сейчас на нем полетим к Стасу.

Батюшки мои, да что ж это делается? Сколько ж Стасов расплодилось! Я и на Земле куда ни пойду, отовсюду раздается – Стас! Стас! Я как услышу это имя – всегда вздрагиваю. А теперь – занесло меня в другой мир, я в полной уверенности, что я тут одна с Земли, и нате вам – здесь уже тоже поселился до меня какой-то Стас!

– К Стасу? – переспрашиваю. – А зачем?

Она на меня смотрит, не мигая, – по всему видно, что удивила я ее ну просто крайне, – и отвечает:

– Потому что он в беде. И помочь ему можешь только ты.

Так, есть контакт, как говорит Юрик. Здешнего Стаса надо спасать. Вопрос – от чего? И почему я? Неужели потому, что я неравнодушна к Стасам? То есть – к одному из них? Ну ладно, разберемся в дальнейшем. Спасать Стасов – это для меня, конечно, святое.

– Хорошо, – говорю и останавливаюсь. – Значит – на дракона?..

– Значит, – отвечает, и гхетпы кивают утвердительно.

И полетели мы с ней на дракона. Гхетпы помахали нам руками грустно на прощание – а я на лету им – и тронулись себе обратно к Первой планете.

Боязно, конечно, было на драконе лететь. А то! Все-таки не троллейбус какой-нибудь и даже не космический корабль. Особенно дух перехватило, когда мы мимо пасти пролетали – закрытая-то она закрытая, а ну как возьмет да и откроется! И – тяп!.. Но ничего – пролетели без ущерба. А когда уже на спину опустились, тут весь мой страх как рукой сняло, потому что вдруг сразу стало ясно, до чего он – дракон то есть – ко мне хорошо относится. Откуда ясно? А ниоткуда. Ясно, и все! Пока мы из атмосферы в космос вылетали, он мне даже пару слов сказал. Не пастью, конечно, сказал, а так – телепатически.

– Сейчас, – говорит, – Вера, тебе ру Иста самое главное расскажет, а когда она закончит, мы и отправимся.

Вот так, и даже имя мое понял. Не зверь – золото! Ру Исти, по-моему, тоже его услышала, потому что тут же принялась рассказывать. И рассказала она мне такую сказку – где там гхетпам с их легендами и мифами! Будто бы похитил нас – меня и того самого Стаса – с Земли лорд Риграс – самый коварный злодей во всем Экселе. Меня он замуровал в кристалл (просто потряска!), поэтому я ничего и не помню, а Стаса заточил в Глычем Эде – своем замке и вместе с ним еще каких-то четверых Эйвов. Но мудрые ксенли решили их спасти. Эйвов освободить им удалось, а вот Стас остался в замке. Но потом и он дал деру с помощью дракона. Тогда Стас полетел на Эллерирао и отдал кристалл со мной Скайнам, чтобы они меня из этого кристалла освободили. Пока Скайны возились с кристаллом, Стас разыскивал своих друзей Эйвов. И вот, когда они собрались наконец все вместе, оказалось, что коварный Риграс успел заложить в их память программу, которая должна была включиться после того, как Эйвы получат от своих братьев Силу. И не успели они собраться и получить Силу, как Риграсова программа возьми да и включись! Но Риграс, записывая свою гнусную программу, и не подозревал, что полученная Эйвами Сила будет настолько велика, что мгновенно уничтожит все его подлые записи. Но, пока цепь Силы не замкнута, Эйвы и Стас находятся в полной власти Риграса. И теперь, чтобы ее – программу в смысле – уничтожить, необходимо мое присутствие. Тогда замкнется цепь Силы и сотрет злодейскую программу в мелкий порошочек. И мне необходимо торопиться, пока лорд Риграс не захватил с помощью хоть и незамкнутой, но все равно мощной Силы послушных ему Эйвов верховную власть над Экселем. Так вот! Не больше и не меньше! Прямо какой-то героико-фантастический боевик, ей-богу! Аж дух захватывает и не верится, что я – его героиня.

«Хочешь – верь, хочешь – нет, а все так и есть», – сказал дракон, а потом добавил: «А теперь приготовься, сейчас я буду нырять в Наутблеф».

Тут, кстати, меня и ру Исти предупредила:

– Сейчас, – говорит, – нырнем в особое пространство, очень необычное, там будет много странного, ты только ничего не бойся.

И чего заладила – «не бойся, не бойся»… Уж и побояться нельзя!

И вдруг мир вокруг нас разорвался! Ой, мамочки!.. Вместе с солнцем, со всеми метеоритами и тремя планетами Эллерирао – без вспышки, без взрыва, без треска – тихо, мирно и мгновенно разорвался в лоскутки! Лоскутки эти покружились, покружились, да и исчезли. А мы оказались в огромном прозрачном лабиринте, где мимо нас шныряли туда-сюда серебристые изменчивые существа. Вот это, я понимаю, нырнули!!! Значит, это и есть Наутблеф? И здесь находится Стас?

«Нет. Потерпи немного, скоро мы отсюда выйдем».

– Интересно – как?.. «А вот так!»

Я думала, что дракон отправится сейчас вместе с окружающими амебиками разыскивать выход из лабиринта. Но он вместо этого развернулся и решительно ринулся прямо на прозрачную стенку. Стенка под его напором сначала прогнулась, но не поддалась, потом после второго лобового удара не выдержала, и мы пролетели сквозь нее, оставив за собой круглую дыру. Прикосновение разорванного края стенки при пролете к моему лицу оказалось очень неприятным и почему-то колючим. А дракон с разлету принялся сразу штурмовать следующую стену. Хороший метод проходить сквозь лабиринт!

Но протаранить ее мы не успели – лабиринт вместе с амебиками внезапно куда-то исчез, вокруг нас вновь царствовала космическая ночь, присыпанная звездной пудрой.

«Теперь – к Мертвой Точке. Если они еще там».

Я услышала отчетливый шорох волны и ощутила сильное головокружение. Не иначе как на этот раз мы «ныряли» в бурное море. Ну ничего, выплывем, к этому мне не привыкать; как-никак – дочь моряка и морячки.

Но в бурное море мы (слава Богу, все-таки, хоть я и дочь) не попали, а просто перенеслись мгновенно в какую-то другую часть вселенной: звезды вокруг внезапно погасли, а вместо них тут же вспыхнули новые; теперь прямо перед нами висел в пространстве белый гладкий шар – будто жемчужина, закатившаяся в складки черного бархата! А рядом с шаром парил замок… Боги! А я еще сомневалась! Вот же он, наверное – Глычем Эд, замок лорда Риграса!..

«Он и есть – старина Глычем. А „жемчужина в бархате“ – Мертвая Точка. Ступи на нее – и окажешься в любой из вселенных, в какой только пожелаешь… За небольшим исключением».

Фантастический реализм, да и только!

Говоря со мной, дракон одновременно приближался к замку. То есть приближался – это слабо сказано, он несся, словно золотая пуля крупного – я бы даже сказала – очень крупного калибра, потому что замок увеличивался в размерах с невероятной скоростью. Ру Исти схватила на изготовку «Клат», и в этот миг Глычем Эд пропал… В то же мгновение вновь зашумела волна, меня немного заштормило – и впереди снова возник Глычем, но уже гораздо ближе. Возник – и опять исчез. Следующая волна нас вновь к нему подкинула, на этот раз еще ближе, и сразу же, почти без перерыва, накатила новая. В третий раз замок не исчез: мы были уже почти рядом, и нас швырнуло сквозь пространство одновременно с ним, словно на гребне одной волны; на мгновение отпустило и опять бросило вместе, потом еще и еще и еще раз. В какой-то миг вокруг Глычема вспыхнул прозрачный золотой ореол; проявился на секунду, заколебался и тут же погас. Сквозь непрерывный теперь шум набегающих одна за другой волн я услышала голос дракона: