Текст книги "Формула чуда. П Т У им. А.В. Чумака (СИ)"
Автор книги: Мария Шелкопряд
Соавторы: Мария Шелкопряд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)
Глава 5. Часть 4
Распахнув дверь учительской, Кристина едва не зашибла ею Костю. Но испуг на его лице вряд ли был вызван этим. Едва девушка успела спросить, что опять случилось, как он схватил ее за локоть.
– Пойдемте скорее! Там Таньке плохо, она вас зовет, срочно!
– Зачем меня? Медсестру звать надо! Что с ней? – на бегу тараторила Кристина. О планерке она тут же забыла.
– Да позвали уже и скорую вызвали, – отмахнулся Костя. – Чем-то отравилась, кажется. Просила срочно, чтоб до скорой вам что-то сказать успеть.
– О чем?
– Откуда я знаю? Идемте, она в общаге у себя.
У дверей женского общежития успела собраться небольшая толпа. Студенты окружили Вениамина, который вещал, забравшись на верхнюю ступеньку крыльца.
– … ГМО, модифицированные жиры, всякие химические добавки, от которых у детей снижается интеллект! Из организма оно не выводится, а это шлаки! Вы знаете, что, когда на крысах испытывали некоторые из всем известных добавок, следующие поколения животных потеряли способность размножаться?
– Если нормально не пожру, я ее тоже теряю, – хохотнул в ответ кто-то из слушателей.
На него зашикали, но Вениамин лишь снисходительно посмотрел на шутника и продолжил:
–Между прочим это общедоступная информация! – он заметил Кристину и Костю, пытавшихся пробраться к двери, и преградил им дорогу. – Вот скажите, Кристина Евгеньевна, разве я не прав? У нас такая замечательная, здоровая пища в столовой, есть вегетарианские блюда. А они, как дети малые, объедаются дрянью из ларька до заворота кишок!
– Вениамин, давайте потом, – попросила Кристина, поднимаясь на вторую ступеньку. Но староста и не думал уйти с дороги.
– Медсестра просила ей не мешать, – сказал он с укором.
Костя не выдержал и попытался попросту оттолкнуть Витамина, но тот вдруг начал упираться.
– Не смейте меня трогать! – заверещал он. – Что за хулиганские выходки! Кристина Евгеньевна, почему вы молча на это смотрите? Я требую к себе уважения, а от вас – исполнения ваших прямых обязанностей, в конце концов!
Неразлучные кумушки, возглавляемые сплетницей Ольгой, поддержали старосту.
– Правильно! Совсем распустилась молодежь!
– Вот-вот, никакого воспитания.
– Конечно, воспитатели-то сами недалеко ушли…
Это было последней каплей. Чувствуя, как кровь приливает к лицу, Кристина развернулась, окинула собравшихся разъяренным взглядом и рявкнула:
– Разошлись! Все, кто здесь не проживает – покиньте территорию! Остальные – марш по своим комнатам, чтобы я в коридоре и на крыльце никого не видела!
Пользуясь минутным замешательством старосты, она протиснулась мимо него, пропустила Костю и с грохотом захлопнула дверь, едва не прищемив Вениамину нос.
– О чем он говорил? – спросила она, пытаясь успокоиться.
–Да кто его знает! Не пойму, с чего вдруг Витамин так возбудился. Он вообще с нами не разговаривал с тех пор, как воскрес, а тут целый митинг собрал…
–Наконец-то! Идемте быстрее, – услышав их, испуганная Катя выскочила из коридора.
Велев Косте ждать, Кристина последовала за девушкой. Дойдя до нужной комнаты, Катя постучала, не дождавшись ответа, приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Потянуло запахом медицинского кабинета, строгий голос медсестры тихо спросил, что им нужно. Кристина отодвинула студентку и вошла.
– Что тут у вас происходит?
В маленькой комнате на одной из двух узких коек лежала Таня. Лицо ее было бледно-зеленого цвета. Узнав голос преподавательницы, девочка открыла покрасневшие глаза, приподнялась на локте, сплюнула в стоящее у изголовья ведро и извинилась.
– Отравление, – ответила тетя Люся. – Я ей желудок промыла, скорую вызвали. Не волнуйтесь, здесь от больницы не очень далеко, быстро приедут. Вы идите, я с ней посижу.
– Спасибо, – кивнула Кристина, и перевела взгляд на Таню.
– Подождите, я вам должна кое-что сказать, – слабым голоском пропищала та. – Теть Люсь, не оставите нас на минутку?
– Лежи уж, потом наговоритесь, – проворчала медсестра, но, прихватив ведерко, удалилась. – Ты, Кристин, побудь тут пока, я быстренько приберу и воды принесу ей свежей.
– Как же ты так, – ласково произнесла Кристина, садясь на край кровати.
– Меня чем-то отравили, – ответила Таня.
– Танечка, ну кому могло понадобиться тебя травить! Может, просто вирус какой-нибудь. Или что-нибудь испорченное съела.
– Я кроме каши в столовке только чай пила с вареньем, – она кивнула в сторону маленького обшарпанного стола, на котором и в самом деле стояла полупустая литровая банка. На боку ее красовалась наклейка с надписью «Таня!!!!» – И это варенье я уже неделю ем, а хлебом не травятся. Просто недавно меня кое-что сделать просили, я отказалась, и тогда тот мужик сказал, что если кому расскажу – пожалею, но я и не говорила… ой, простите!
Она зажала рот ладошкой, склонилась туда, где было унесенное медсестрой ведро, не найдя его, вскочила было, но качнулась и едва не упала. Кристина подхватила ее под руки.
– Меня сейчас вырвет, – икнув, пробормотала Таня.
Выругавшись, Кристина повела ее в коридор. К счастью, там все еще была Катя, и вдвоем они быстро дотащили бедолагу до санузла. По пути обратно на них накинулась медсестра, ругаясь за то, что больная встала. Когда девушку уложили обратно, тетя Люся наотрез отказалась выйти еще раз.
– Ничего, подождут твои секреты, – сказала она непреклонно. – Здоровье важней.
– Что именно тебя просили сделать? – нагнувшись к самому уху Тани, спросила Кристина. В то, что девочку отравили, она не верила, но если в стенах ПТУ завелся извращенец, он получит по заслугам.
– Принести одну вещь из кабинета ректора, – шепнула Таня.
– Какую вещь? – такого ответа Кристина не ожидала.
– Книгу. Старую, наверно, антиквариат…
В этот момент снаружи послышался шум, и в комнату вошли врачи скорой помощи, моментально заняв все пространство. Разговор продолжить не получилось.
Кристина хотела отправиться вместе с девочкой в больницу, но Катя ни за что не пожелала оставлять подругу. После слезных просьб Кристина сдалась, обменялась с девушкой номерами телефонов, взяв обещание звонить сразу же, как только будет что-то ясно, и дала денег на такси. Пострадавшую на носилках загрузили в машину, и скорая уехала.
Некоторое время Кристина стояла рядом с тетей Люсей, пытаясь переварить услышанное.
– Как вы думаете, чем она могла отравиться? – спросила наконец она.
– Даже не представляю, – ответила медсестра, вздохнув. – Может, выпили тайком что… Сами понимаете, молодежь! Надеюсь, хоть не чем-то в столовой. Нам только массового отравления не хватало. Ладно, Кристиночка, пойду я бумажки заполнять. Ой, беда с этими детьми…
На собрание она, разумеется, опоздала, но, к огромному разочарованию Кашалотихи, нагоняя от ректора не получила. Да и вообще сорвала планерку: услышав новости, Дориан все бросил и уехал следом за скорой.
Этим поступком он впечатлил Кристину. Какой еще ректор умчался бы ради студентки неизвестно на сколько, бросив все? А может, дело в его разыгравшейся паранойе – она сгоряча дословно передала подозрения Тани, будто ее отравили за отказ стащить что-то из кабинета Дориана.
Увы, второе больше походило на правду, ведь Дориан вечно отмахивался от всего, что происходило со студентами. Взять хотя бы нападение на Вениамина. Наверняка и от того, что Таню, возможно, кто-то нарочно отравил, отмахнется… а может, просто за репутацию ПТУ переживает. Кристина уже пожалела, что рассказала о несчастной книге – теперь ректор будет донимать бедную Таню с расспросами, а потом придумает еще какие-нибудь бредовые меры против злоумышленников, взвалив на персонал новые обязанности.
Но зато удалось вскользь проехаться на тему никудышного кураторства, прищемив хвост Кашалотихе, и теперь девушка попивала чай, с улыбкой вспоминая момент своего небольшого торжества.
Смеркалось. Катя, не желая тревожить преподавательницу звонками, написала короткую смску, сообщив, что новости будут только утром, а вот Дориан отзвонился, предупредив, что скоро приедет обратно. Кристина дожидалась его возвращения, то и дело бросая взгляд из окошка кухни на улицу, но долгожданный свет фар все не прорезал тонущий в сгущавшихся сумерках двор.
Зато за окном раздался громкий шорох.
Кристина привстала из-за стола, прислушиваясь. Шорох повторился, премерзкий, словно что-то огромное ползло, продираясь через кусты и клумбы напрямик к дому. А потом раздался и вовсе жуткий звук – что-то привалилось к стене рядом с окном и с шумом съехало по ней вниз.
Холодея, она бросилась к дверям, прихватив по дороге первое, что попалось под руку и могло хоть как-то сойти за оружие: чугунную сковородку. Кашалотихи, как назло, не было в доме. Жаль, в компании с этой громадиной было бы не так страшно выходить. Но не сидеть же взаперти, дрожа от ужаса, когда кто-то ползает под окнами? Может, там человек умирает… или просто напился до потери ориентации. Как не неприятно последнее, но долг Кристины в таком случае поймать алкаша с поличным. Вот «обрадуется» Дориан по возвращении!
Поспешно свернув за угол к кухне, девушка увидела, как чье-то тело под окном шевельнулось, рефлекторно вызвав у нее желание пустить в ход тяжелую сковородку. Кажется, это был мужчина.
Борясь с противоречивыми чувствами, Кристина сделала вперед еще несколько шагов и в свете, падавшем из кухонного окна, с досадой опознала в неуклюже барахтавшемся на земле мужчине Вениамина. Залысины и повязка не оставляли шансов на ошибку.
– Вениамин, что вы делаете под моими окнами? – почти прорычала Кристина, пряча сковороду за спину. После сегодняшней выходки старосты меньше всего на свете ей хотелось вновь говорить с этим человеком.
Вениамин поднял голову, явив аховое зрелище: внушительный фонарь под глазом, окровавленный нос и разбитую губу.
– Так, оставайтесь на месте, я сейчас вернусь!
Пятясь задом, а то, не дай Бог, он увидит сковородку и заявит, что Кристина приложила руку к его драгоценной физиономии – от человека с червями в голове можно ждать и не такого, особенно здесь, девушка завернула за угол дома. А там уже развернулась и, быстро забежав в дом, вернула сковороду на место, попутно вызывая по мобильнику подмогу.
Вадим Петрович не подвел, явившись всего через несколько минут. Вместе они отвели Вениамина к медсестре, но Вадиму пришлось срочно развернуться обратно – как оказалось, Дориан оставлял его сторожить свой кабинет и, приехав, первым делом наорал на завхоза по телефону. Якобы кто-то точно побывал внутри. Он, Дориан, оставлял тайные ловушки, и они все повреждены!
Ловушки, мама мия! Это уже за гранью.
Кристине оставалось только за голову хвататься от никак не заканчивающегося дурдома, пока тетя Люся промывала раны пострадавшего. К слову, когда кровь и сопли вытерли, учительнице начало казаться, что припухлость старосте к лицу. Милее его, что ли, делает…
Чтобы не развивать дальше эту мысль, отдающую безумием, она строго посмотрела на Вениамина, словно пытаясь приморозить его к месту, и ледяным голосом поинтересовалась:
– Что ж, Вениамин Эдикович, вы и теперь будете утверждать, что на вас никто не нападал?
– Не буду, – прогундосил он. – Но я не видел их. Они со спины набросились…
– Вы хотите сказать, что вам из-за спины в глаз засветили?
Витамин надул и без того распухшие губы и обиженно покосился в сторону, сопя свободной от ваты ноздрей. На вопрос он отвечать не пожелал.
– Вы понимаете, – сурово продолжила Кристина, – что вы – взрослый человек, а проблем от вас больше чем от сорвавшихся с цепи малолеток? Ни от кого столько нет! На вас уже второй раз нападают, вы нарушаете санитарные нормы, развели вонь в общежитии, пугаете других студентов этими вашими червями…
– И вы туда же, – скорбно произнес староста. Во взгляде его читалось страдание. – Почему я даже здесь должен терпеть оскорбления и насмешки за свои убеждения? А теперь еще меня и бьют. И пожаловаться некому – вместо того, чтобы разобраться, вы обвиняете меня же! В том, что меня поколотили, я тоже сам виноват?
– Погодите, Вениамин Эдикович. Давайте-ка успокоимся и наконец во всем разберемся. То есть вы утверждаете, что на вас напали за ваши убеждения? Но почему тогда раньше говорили, что произошел несчастный случай? Отказались вызвать полицию. Вам же могли голову проломить!
Разошедшийся было Витамин резко успокоился, вновь приняв невозмутимый вид, обычный для него после той злополучной травмы. Даже попытался улыбнуться, но боль в разбитой губе заставила его скривиться.
– А тогда и был несчастный случай, – сказал он, глядя на Кристину честными глазами. – После которого я вынужден лечиться, что вовсе не повод меня унижать. Прошу вас донести это до ваших студентов.
– Лечиться? Да у вас там уже вон что завелось!
– Народная медицина, – возразил Витамин и посмотрел на собеседницу как на дурочку. – Чистит раны. Уж получше химии вашей.
С этими словами он презрительно покосился в сторону аптечки. Тетя Люся хмыкнула, поджала губы и с решительным видом выдавила на лопаточку какую-то мазь.
– А вонь? – осторожно спросила Кристина, не уверенная, что хочет знать ответ.
– Уринотерапия, метод очень надежный и…
– Я вас поняла, – перебила девушка, невольно скривившись в гримасе.
С этим она разберется позже, заставив ректора или кого другого, кто ответственен за порядок в мужской общаге, этот самый порядок наконец навести. Странно, что ребята вообще столько времени терпят, сама она давно бы добилась, чтобы Витамина выселили.
– Вот не надо морщиться, – зло прошипел староста, отталкивая руку тети Люси, пытавшейся под шумок смазать его раны антисептиком. – Вы бы лучше за хулиганами своими следили. Я этого так не оставлю, имейте в виду!
«Костя, – неожиданно подумалось Кристине. – Ну конечно, Костя с товарищами, решили преподать урок негодяю, посмевшему проявить неуважение к любимой учительнице, и припугнули его, чтобы молчал. Вот засранец!»
Но на душе у нее немного потеплело.
Глава 6. Добровольная дружина, сектанты и Аполлон. Часть 1
Отведя Костю во все ту же комнату в заброшенном уголке здания, Кристина выждала немного – не следит ли за ними кто-нибудь. Этот разговор не должна подслушать ни единая живая душа, иначе им обоим грозят неприятности. Но в коридоре было тихо.
– Рассказать ничего не хочешь?
Он присел на край стола, смахнув слой пыли, сунул руки в карманы и вопросительно посмотрел на Кристину.
– О чем?
– А как ты думаешь?
Она немного, самую малость надеялась, что он и вправду не виноват. По крайней мере, хотела в это верить. Ей вовсе не было жаль Вениамина, напротив, он вполне заслужил нескольких хороших тумаков, но у Кости могли возникнуть серьезные проблемы, вплоть до исключения. А вот его было жалко. И если честно, расставаться с ним не хотелось.
– Кристина Евгеньевна, зачем все эти намеки? – усмехнулся он, глядя исподлобья. – Хотите спросить – спросите прямо.
– Я имела в виду Вениамина Эдиковича! – воскликнула она, покосилась на закрытую дверь и понизила голос. – Тот возмутительный случай, когда кто-то из наших студентов избил его. Случайно не знаешь, кто это сделал?
– Случайно знаю, – буркнул Костя. – Что, это чучело уже нажаловалось?
Кристина открыла было рот, собираясь выдать гневную тираду, но внезапно почувствовала себя ужасно усталой. Казалось, все вышло из-под контроля, скатилось в какой-то невыносимый, бесконечный абсурд. Студенты, с которыми еще недавно она прекрасно ладила, вдруг превратились в совершенно неуправляемых типов, и от каждого из них в любой момент можно было ждать беды.
– Да нет, – пробормотала она. – Надеюсь, что нет. Но разве в этом дело?
Смахнув по примеру Кости пыль, облаком взвившуюся в полосе тусклого света, она уселась на столе рядом с ним. Брюки наверняка испачкаются, но ее сейчас это не волновало.
– За что вы его… так? Вы же ему все лицо разбили.
– Мы не хотели, правда! Просто подошли поговорить, ну достал он, понимаете? Но он в ответ начал… выделываться, ну я и не сдержался.
Расспросив подробнее, Кристина узнала, что хамство старосты в ее адрес стало последней каплей, переполнившей чашу терпения его соседей. Комнату Вениамин делил с тихим и неконфликтным Сашей Ивановым, тем самым, который видел потусторонних существ. Сначала обоих все устраивало: помешанный на эзотерике староста не пугался такого соседа, не считал его сумасшедшим, и тот из благодарности за это готов был многое терпеть.
Но странное поведение Витамина после травмы нервировало даже привыкшего к монстрам Сашу, а уж когда началось лечение народными средствами, парень все же не вытерпел и сбежал. Естественно, поменяться местами желающих не нашлось, а выпросить отдельную комнату у Кашалотихи не получилось. Бедолагу приютили Костя со Стасом.
Все это тоже было высказано Витамину. Видимо, покушение на его святое право мазаться мочой задело старосту, и он набросился на соседей с оскорблениями. После того, как он как-то нехорошо отозвался про Кристину и сказал, что если Саша предпочитает спать в Костиной кровати, то он, Витамин, здесь совершенно не причем, ребята не выдержали.
– Я сам не знаю, как так вышло, – закончил Костя виновато. – Как-то не рассчитал. Если бы он вовремя заткнулся, но он все продолжал…
– Не надо передо мной оправдываться. Я все понимаю.
– Правда? – с надеждой переспросил он.
– Правда. Но тебе от этого никакого толка. Если дойдет до Каша… до Алины Степановны, а тем более до ректора, я вряд ли смогу вас выручить. Ты хоть понимаешь, что тебя могут исключить? И Стаса тоже, – забыв про осторожность, Кристина снова повысила голос. Костя вздохнул и потупился. – Обещай, что вы немедленно пойдете и извинитесь перед Вениамином Эдиковичем.
– Пусть он сначала извинится. Перед вами. Мы как-нибудь переживем.
– Даже не начинай, – отрезала Кристина, вставая. – Мне не нужны его извинения, мне нужно, чтобы вы со Стасом остались в училище. Давай хотя бы попытаемся замять эту ужасную ситуацию. Я, конечно, могу сама за вас извиниться, но…
– Еще чего не хватало! – Костя аж подскочил. – Ладно, я извинюсь. Но только потому, что вы попросили.
Он поднялся и зашагал на выход. Кристина выдохнула. Может и в самом деле получится все утрясти без вмешательства ректора. Хотя Дориану как раз было не до того – он с головой погрузился в свою паранойю.
Теперь к нему нужно было записываться заблаговременно, а в кабинет допускались лишь избранные. С остальными ректор общался в приемной. Возможно, так было для них лучше – кабинет постепенно превращался в хитроумную полосу препятствий, и каждый шаг по его территории контролировался хозяином. Это нервировало, а после того, как Кристина испортила кашемировый свитер несмываемыми чернилами, задев рукавом очередную «ловушку», она и вовсе старалась, как могла, избегать визитов к начальству.
Одна радость – Таню наконец выписали. Кристина и ждала, и боялась этой встречи. Неизвестно, насколько ректор разозлил гипнотизершу. Последствия страшно вообразить! Но не у Дориана же выяснять подробности истории с отравлением? Потому девушка решительно отправилась в общежитие, как только у нее закончились пары.
Таня приступала к занятиям только завтра, но в комнате ее не оказалось, и во всех остальных привычных местах тоже. Обходя территорию ПТУ, Кристина начинала думать, что студентка попросту «отводит глаза», не желая разговаривать, но неожиданно наткнулась на гипнотизершу почти рядом со своим домом.
– Таня! Я тебя везде ищу! Как ты? Сильно сердишься? – зачастила она.
– Здравствуйте. На кого мне сердиться? – изумилась Таня.
– На меня, на ректора… или ты его загипнотизировала? – до Кристины вдруг дошло, что эта девочка не даст себя в обиду, ни Дориану, ни отравителям, если те ей попадутся. Наоборот, к ней, как к настоящему ангелу, можно обращаться за помощью, недаром она так выглядит!
– Нет! Что вы? Я ректора боюсь, – простодушно разрушила Таня мечты преподавательницы по избавлению Дориана (а заодно и всего ПТУ) от разыгравшейся мании преследования. – Вы замечали, что у него глаза иногда меняют цвет? Страшно – вдруг посмотришь и… и… ну, например, заблокирует мои способности, чтобы не баловалась. Про него всякое говорят.
– И ты что, во все веришь?!
– Я предпочитаю на себе не проверять.
– Разумно. Так что ты мне сказать тогда пыталась? Про того мужика, который хотел, чтобы ты что-то из кабинета ему достала, и угрожал.
– Я расскажу вам, обязательно, только не сейчас. Сначала найду Аполлошу. Я уже все обыскала, его нигде нет! А меня же несколько дней не было, он тут совсем один! Его же не кормил никто! Я и не говорила, что он мой, думала – прикольно будет, дура!
– Погоди, что еще за Аполлоша? – вытаращилась на нее Кристина. Кошке поварихи Дуси явно не подходило прозвище мужского рода, а другой живности, годящейся на роль питомца, здесь не водилось.
– Аполлон, – гордо поправилась Таня, словно официальное имя проясняло все. И, видя недоумение собеседницы, сжалилась: – Гусь это мой! Сама вырастила, провезла сюда тайком. Он знаете какой умный у меня вырос, я ж на нем тренировалась!
А ведь правда! Таня приехала раньше всех – в свое первое утро, выгоняя гуся с кухни, Кристина еще подумала, не ее ли это проделки, но потом выбросила эту мысль из головы. И зря!
– Но почему Аполлон? – только и вымолвила она.
– Он весь белый такой, понимаете? Как греческие мраморные статуи. Ну я и выбрала. Ему вроде как подходит. Это не какой-то пес по заезженной кличке Цезарь! А потом нам тут Кашалотиха на истории рассказала, что лебеди и гуси – это спутники Аполлона. Представляете? Я в осадок чуть не выпала!
Болтая, Таня не стояла на месте, и во время разговора они свернули за дом. На эту сторону выходили окна упомянутой Кашалотихи и Марины. Кристина хотела было остановить Таню, ведь если Алина Степановна сейчас в комнате и увидит студентку у их дома, то выскочит с воплями, но не успела. Белый бок мелькнул прямо у стены, и обрадованная хозяйка Аполлона ринулась за питомцем.
Кристина осторожно приблизилась следом, заглядывая в окна.
На подоконнике первого окна покоился тот самый «рог изобилия» с помощью которого проходила церемония посвящения Кашалотихи. Посвященная богини Абунданции, к счастью, отсутствовала, и Кристина с облегчением перевела взгляд на второе окно.
Марина не разбрасывала одежду, вероятно аккуратно складывая свои неказистые шмотки идеально ровными стопками внутри шкафа, не расставляла милые безделушки и вообще никак не украшала комнату. Словом, если бы не бумажный «рог изобилия», выдавший дислокацию бомбовоза, определить принадлежность комнаты Марине Светозаровне никак бы не удалось. Впрочем, что-то там все же стояло на столе…
Пользуясь отсутствием хозяйки, Кристина подошла к окну вплотную, разглядывая заинтересовавшее ее нечто, выбивавшееся из аскетичной обстановки.
На столе, в банке, вокруг которой красовался насыпанный круг то ли соли, то ли какого другого вещества с кухни, стояли пожухлые веточки. Кристина нахмурилась, пытаясь представить их более свежими. Не тот ли это букет, который она бросила в фойе и который таинственным образом пропал?..
– Кристина Евгеньевна, вы чего? – Таня, насюсюкавшаяся с Аполлоном, заметила излишний интерес учительницы к чужой комнате.
– Помнишь, когда стенд рухнул? Я тогда… да нет, чушь! – Кристина замотала головой, отступая от окна. Не настолько она чокнулась, чтобы поверить в то, что Марина зачем-то прихватила букет и проводит над ним какие-то обряды! Или настолько? Чертов веник не шел из головы.
– Договаривайте, Кристина Евгеньевна, – посуровела Таня.
– Да просто я в тот день собрала букет, а потом, когда стенд рухнул, выронила его на пол. Ну а потом вернулась, а его нет, даже веточки. При том что он рассыпался, а вокруг весь остальной мусор цел остался. Словно его кто-то забрал. И вот, – Кристина стыдливо кивнула в сторону окна. – Этот вроде как похож, но наверняка Марина…Светозаровна просто собрала те же травы, вот и все.
Таня устроила подмышкой странно притихшего гуся – то ли птица признавала хозяйку, то ли та мимоходом что-то внушила питомцу – и осторожно заглянула в окно. Кристина по привычке хотела одернуть студентку, но раз она только что сама занималась подглядыванием, замечание прозвучало бы глупо.
– Вряд ли Маринэлла настолько с прибабахом, чтобы поставить такой уродский веник для красоты, – рассудила девочка. – Вон, круг из соли насыпала. Это какой-то ритуал, однозначно. У нас помню бабка была соседка, она всякие такие дела умела, ну там иголку в порог воткнет, кто-то наступит и заболеет…
– Ну что за глупости! – перебила Кристина. – Ты современная, умная девушка, а веришь в такую ерунду. Лучше расскажи-ка, что случилось. Кто просил обокрасть ректора и почему ты решила, будто кто-то нарочно тебя отравил. Кстати, в больнице выяснили, чем?
– Волчьей ягодой, – мрачно пробурчала Таня. – Говорят, в здешних местах ее много растет. Типа я сама ее наелась. А я что, детсадовец, всякую дрянь в рот тащить? А ректор вообще сказал, будто варенье непонятно из чего сварили. Разве стала бы мама мне такое давать? Никто не поверил, короче, меня же еще и отругали.
– Я тебе верю. Только скажи, кто это был?
– Мужик какой-то. Незнакомый. Поймал меня в саду, когда… – девочка замялась.
– Курить бегала в кусты, – догадалась Кристина. Таня насупилась. – Не важно, ты уже взрослая, хочешь гробить свое здоровье – дело твое. Но откуда на территории взялся посторонний? И зачем? Он был один?
Оглянувшись, Таня подошла ближе и заговорила шепотом, отталкивая потянувшегося было к Кристине гуся:
– Он как будто специально меня ждал, понимаете? Значит, кто-то ему сказал, и что я умею делать, и как между парами курить бегаю. Но мы всегда с Катькой ходим, а ее задержали на паре. Вот я одна и пошла. А в общагу он точно бы не попал, это кто-то из наших мне ту дрянь подложил.
– Ты говорила обо всем этом Александру Александровичу? – Таня кивнула. – А какую конкретно книгу тебя просили добыть?
Студентка рассказала, как смогла. Название вылетело у нее из головы, запомнила только, что в нем были «какие-то мысли и форма», но внешний вид Таня описала довольно подробно. Кристина не помнила, чтобы видела в кабинете Дориана такой фолиант – в переплете из светлой кожи, потертый, в пятнах, старый, с латунными уголками и тисненым названием со стершейся краской.
По описанию девочки книга была старинной и солидной, но не больно-то презентабельной. Возможно, ректор просто не выставлял ее напоказ. Или она и впрямь очень ценная, тогда неудивительно, что он прячет такую вещь.
– Ректор велел мне молчать под угрозой отчисления, – пожаловалась Таня. – И если снова увижу кого-то подозрительного – сразу говорить ему. Но вы-то все равно все знали, так ведь?
– Да, и ты мне сказала до того, как он запретил. Давай договоримся: ты лучше рассказывай сначала мне. У Александра Александровича и без того много дел, – «и мнительность на грани диагноза», – добавила Кристина про себя. – А раз с вашим куратором отношения у тебя не сложились…
– Кристина, с кем это вы там шепчетесь под окнами? – раздался над головой голос Кашалотихи.
«Дурака вспомни – он и появится», – всплыла в памяти девушки детская поговорка. Таня метнулась за угол, умудрившись бесшумно скрыться с глаз за те секунды, которые понадобились Степановне, чтобы высунуться в окно.
– Что же вы, Алина Степановна, людей пугаете? – медовым голоском произнесла Кристина, на всякий случай заслоняя обзор. – У меня чуть сердце не выпрыгнуло. Я готовлюсь к лекции по спецпредмету, засекаю время, которое занимает речь.
Кашалотиха ощупала ее подозрительным взглядом, презрительно фыркнула, и перед тем, как захлопнуть окно, высокомерно процедила:
– Александр Александрович велел напомнить вам, что сегодня в пять совещание по поводу мер безопасности. Явка обязательна для всех и без опозданий.
